Текст книги "Москва в решете"

Автор книги: Светлана Борминская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

В середине недели Ира поехала в Медведково, чтобы узнать про номера машины, которые дала Изотову.

– Значит, вы не успокоились, Ирина? – буркнул участковый, когда Ирина ему позвонила.

– Нет, и не успокоюсь! – пообещала Ирина. – Спасибо вам за дублёнку ещё раз, но одной дублёнкой, вы, Афанасий, не отделаетесь.

– Потому что вы журналистка, – вздохнул Изотов. – С вами свяжешься…

– А вы не связывайтесь! – Ирина положила трубку и вышла из редакции «Сплетницы» на улицу. На мокрой мостовой расползались радужные бензиновые пятна и пахло чумой большого города – тем сумасшедшим запахом свободы и несвободы одновременно…

Участковый Изотов в тесном кабинете общественной приёмной принимал граждан. Ирина, отсидев небольшую очередь, вошла и села напротив.

– Вы сдали анализы? – первым делом без тени улыбки поинтересовался участковый.

– Да, на здоровье не жалуюсь, в космос хоть завтра! – улыбнулась Ирина. – Небольшой дефицит веса, но за лето наем.

– Вы не беременны? – Изотов внимательно смотрел на неё.

– Нет, – покачала головой Ирина.

– Очень хорошо. А все ваши органы на месте?

– Вроде да, – Ирина рассмеялась. – За исключением мозгов.

– Значит, из списка остаётся… – Изотов что-то вычеркнул на листке бумаги. – Итак, трафик наркотиков, рабство, проституция, зомби и заложница.

– А что вы имеете виду, Афанасий, говоря про зомби? – Ирина поморщилась.

– Идеальный исполнитель любого преступления с последующим его уничтожением. Или самоуничтожением, – Изотов говорил без запинки, как примерный ботаник на экзамене.

– А как это применимо ко мне? – задумчиво спросила Ирина.

– Пока не знаю, – Изотов нахмурился. – Так, что вы ещё хотите, уважаемая Ирина Кузьминична от меня? Давайте уточним, хорошо?

– Вы разыскиваете Настю, которая сдала мне комнату или нет?

– Ну, допустим, завтра я найду эту Настю и что дальше? – Изотов повернулся и выключил кипящий электрочайник.

Ирина на секунду потеряла дар речи.

– Как что?! У меня пропали все деньги, которые были при мне, это раз! Где я была целый месяц, это два! У вас на участке крадут людей, между прочим, а вы пьёте чай с сушками, это три, – Ирина покосилась на две чашки, в которые Изотов сыпал заварку.

– Но вы же живы и здоровы, Ирина Кузьминична? – Изотов вздохнул и, расстегнув портфель, достал оттуда пачку земляничного печенья. – А деньги она вам, в любом случае, не вернёт уже, вы хоть понимаете это, надеюсь?..

– Но хотя бы узнать, где я была, можно? – рассердилась Ирина.

– Пейте, а то остынет, – участковый подвинул к Ирине чашку. – Поверьте, Ирина Кузьминична, эта самая Настя заявит, что видит вас в первый раз, и ещё… Ну, поймите же, наконец, если вы были кому-то для чего-то нужны, то поставьте свечку, что каким-то чудом избежали этого, и подумайте ещё разок, может быть, не стоит копать так глубоко? Я за вас беспокоюсь, ведь эти люди не обрадуются, если узнают, что вы под них копаете.

– Вы что-то узнали! – неожиданно догадалась Ирина. – Я тоже хочу это знать, слышите? Что вы узнали про машину, в которую села, так называемая Настя?..

– У вас есть адвокат, Ирина Кузьминична? Вас есть, кому защищать? Вы можете нанять охрану? – Изотов спрашивал очень тихо, но Ирина вдруг почувствовала, что ей становится не по себе.

– Нет, только я сама, – непослушными губами выговорила Ирина.

– Я так и понял, – Изотов подул на чай и мельком глянул на Иру. – Так вот, номера машины имеют отношение к одной из спецслужб. Прислушайтесь к моему совету и не попадайтесь на глаза этой Насте, хорошо? – участковый улыбнулся и, прихлебывая, стал пить чай. – У вас, поверьте, в настоящий момент всё отлично складывается, Ирина Кузьминична! Не будите лихо, пока оно тихо, хорошо?.. Если будут новости, то я вам позвоню, – участковый покосился на печенье, потом на Ирину. – Обещаю.

РЕМАРКА

«Я приехала в Москву четвёртого января. Об этом знали только мои родные и больше никто. Я выбрала первую попавшуюся сдаваемую квартиру из самых недорогих до которых дозвонилась. Значит, если эта Настя и имеет какое-то отношение к спецслужбам, то ждала она кого угодно, но только не меня, а любого претендента или претендентку, жаждущего снять комнату подешевле!»

Ирина успела подхватить выскользнувший телефон.

– Ира, ты? – услышала она придушенный голос какого-то мужчины…

– Да, – всё ещё не узнавая, ответила она.

– Приезжай, – Ирина, наконец, узнала голос Архидьяконова. – Ты побудешь у меня, а утром я тебя отвезу.

– Куда? – у Ирины сразу пропал голос.

– Я отвезу тебя на место, – пообещал голос Архидьяконова. – Ты поняла?

– Хорошо, еду, – Ирина положила трубку.

«Это всего лишь третье по счёту задание», – подумала она.

ПРИВЕТ ОТ МАТРОСКИНА

В одном из исторических переулков Москвы сидел, положив ногу на ногу, похожий на моль, немолодой человек. Он был из тех, кто что-то решает в этой жизни. Если бы можно было заглянуть в его черепную коробку и прочитать мысли, то, прочитавший их, мигом бы сошёл с ума. Ведь зло в сочетании с умом, а также потенциал возможностей вмешиваться в судьбы других людей и решать за них то, о чём они не просят, обычно приводит к катастрофе в отдельно взятой человеческой жизни. И ЧТО, КАК НЕ ЭТО – МОЖЕТ СВЕСТИ С УМА?..

– Я могу спросить?

Архидьяконов снял очки и кивнул, и Ирина успела рассмотреть его глаза – обычные с красными прожилками глаза мужчины, который не вылезает из Интернета месяцами.

– Я могу отказаться?..

Архидьяконов поморщился.

– Уходи, – по-старчески крякнул он и встал.

Ирина вышла на улицу, огляделась, и направилась к метро, одеваясь на ходу. Через час она вернулась.

– Кретинизм – это диагноз, – встретил её спокойным ворчанием Архидьяконов.

– Понимаете, я не могу даже предположить, куда вы отправите меня в этот раз? – Ирина ладонью вытерла пот со лба, губы у неё дрожали. – Я нервничаю и не нахожу себе места!

– Я никого не заставляю силой работать на себя, – Архидьяконов хмыкнул и добавил: – Только за деньги, дорогуша.

– Что я должна сделать в это раз?.. – Ирина, волнуясь, повесила куртку мимо вешалки.

– Есть такай профессор Хамелеошин – химик, историк науки. Ты должна с ним познакомиться, – монотонно перечислял Архидьяконов. – Он всегда в определённое время по утрам выносит мусор… Так вот, соблазни его!

– Прямо у мусорного бачка? – удивилась Ирина.

– А что? Размажь тушь, заплачь, скажи, что тебя обидели, – голос Архидьяконова звучал всё так же монотонно. – Ну, не мне тебя учить!..

– Кто обидел? – подняла брови Ирина. – Да, я сама кого хочешь обижу.

– Не наговаривай на себя, ты хрупкая! На вид, по крайней мере, а не в душе, – Архидьяконов вздохнул. – Пожалуйся, что тебя обидел твой молодой человек, к примеру… Ну, придумай что-нибудь сама, ты же творческая натура?

– Допустим, а дальше-то что? – подумав, согласилась Ирина.

– Он пригласит тебя к себе, напоит чаем, – Архидьяконов почесал кадык и зевнул.

– С чего вы взяли?

– Он очень хороший человек… Немолодой и давно без жены, интеллигент в третьем поколении, – Архидьяконов поморщился. – В общем, по большому счёту – старый дурак.

– Ну, допустим, – согласилась Ирина, – он пригласит меня, и что потом?..

– Никаких – допустим! – резко перебил её Архидьяконов. – Ты должна сыграть свою роль так, чтобы неизбежно очутиться у него в квартире! Неизбежно, ты поняла?.. Более того, тебе нужно пробыть у него до вечера. Да-да, дорогуша, это не комедия с ряжеными, а работа, за которую я тебе плачу. Ясно?

– А что я буду делать у него до вечера? – растерянно спросила Ирина.

Архидьяконов, чертыхнувшись, вскочил.

– Ну, скажи, что у тебя нет ключа от квартиры, и что ты будешь до вечера мёрзнуть на улице. Придумай что-нибудь, главное, чтобы он тебе поверил!

– Ну, допустим, я притворюсь, что мне очень плохо, и досижу у него до этого чёртова вечера, а дальше-то что?.. – помолчав, кивнула Ирина.

– Всё очень просто, – Архидьяконов положил перед ней бесцветную тонкую пластинку, размером со спичечный коробок. – К Хамелеошину придёт человек, и ты поставишь в его дипломат прослушку. Точнее, поставишь под днище дипломата, – она крепится, как магнит.

– И всё?

– Да, и уйдёшь, – Архидьяконов пощёлкал костяшками пальцев.

– Сразу же?

– Без разницы, дальнейшее уже не имеет значения. Главное, поставь, – Архидьяконов открыл дверь и оглянулся. – Отдыхай, я тебя разбужу, как всегда!

Ирина откинулась на диван и закрыла глаза, спать ей не хотелось. В голову лезли неприятные мысли. Она не заметила, как заснула, и спала без снов.

Половина шестого утра. Профессор Хамелеошин должен был появиться где-то с минуты на минуту, в обычное время, когда он выносил мусор.

– У вас есть его портрет?.. – не находя себе места, дважды спросила Ирина, когда они подъехали к дому на Литовском бульваре. На ней был надет короткий шёлковый халат, на ногах дешёвые китайские тапки с цветным мехом, довершала красоту расцарапанная щека, безошибочно характеризующая её, как истеричную дамочку, едва спасшуюся бегством после потасовки с любовником.

– На, обдери маникюр, – Архидьяконов протянул Ирине скальпель, который вытащил из бардачка. – Ему восемьдесят лет, Ира, и ты его ни с кем не спутаешь. И собака у него очень приметная – бурая в пятнах, еле ноги волочит, но гавкает весьма злобно!

Ирина поперхнулась:

– Как же я его соблазню, если он едва ноги волочит вместе с собакой?..

– Соблазнишь, даже не сомневайся, – хмыкнул Архидьяконов. – Заливайся слезами понатуральнее – и дело в шляпе!

– А как выглядит тот тип – с дипломатом? – Ирина поёжилась, с утра подморозило и шёл мелкий снежок. – Какой он из себя?

– Седой, – закуривая, буркнул Архидьяконов.

– Седых навалом!

– У него совершенно белая, как снег, голова, – Архидьяконов бросил взгляд на часы. – Всё, иди. И запомни, домой поедешь одна. Мне не звони, поняла? Здесь будет стоять обычное жёлтое «такси»…

Ирина открыла дверцу и, тихо ойкнув, вылезла из машины. Мимо шли люди, не обращая на Ирину никакого внимания. Она медленно подошла к мусорным бакам и встала рядом, проводив глазами машину, в которой уехал Архидьяконов. Из ближнего подъезда вышла женщина в пуховой шали и стёганом плаще и, припадая на левую ногу, двинулась в сторону помойки.

– Что с вами, девушка? – остановилась она, глядя на Ирину через очки. – Погода не летняя, а вы в халате.

– Всё нормально. Идите, пожалуйста, – не попадая зубом на зуб, улыбнулась Ирина.

– Странно, – женщина оглядела её, потом, махнув рукой, похромала дальше.

В сторону троллейбусной остановки прошли ещё несколько человек, один из них показал своей спутнице на Ирину пальцем и сплюнул. Ирина стояла уже минут пять или шесть. Она замерзла и спряталась за бак, чтобы не привлекать внимания.

– У-ха-ха?.. И какой обормот выгнал из дому такую кралю, а?.. Я хочу это зна-а-ать! – Ирина подняла глаза, на неё, улыбаясь, смотрел десантник в расстёгнутом бушлате. – Ты откуда, конфета? – весело оскалился он. – Давай знакомиться, меня зовут Альберт, а тебя? Не, не говори, ща, угадаю… Наташа?!

Ирина выдохнула и оглянулась на дом. Из последнего подъезда высунулась бурая собачья голова с висящими ушами, затем показалось тщедушное тельце на длинных лапках… Чихнув, пёс остановился.

– Я не могу говорить, сейчас приедет мой муж! – почти выкрикнула Ирина. – Уходите, а то он вам в тыкву даст!

– Мне в тыкву?.. – десантник набычился и сжал кулаки. – Не свисти, я на тебя полчаса с балкона пялился, пока курил! Чего это тебя на «Ауди» к нашей помойке привезли, а?.. Вместо мусора, что ли? Да пусть только появится, я сам ему тыкву оторву, поняла?..

Тем временем на асфальт из подъезда вышел согнутый буквой Z старикашечка и, помахивая большим пластиковым ведром небесно-голубого цвета, свернул к помойке. За ним медленно брёл пожилой бурый в пятнах кобель, царапая носом землю.

– Слышь, не гони, – десантник наклонился над Ириной, дыхнув ей в лицо чесночной колбасой. – По вызову небось приехала, да не заладилось, а?.. Колись, не обижу!

Ирина краем глаза увидела, как старикашечка с грохотом вывалил мусор в ближний помойный бак и, подволакивая ногу, резво потрусил обратно к подъезду. Пёс с опущенным тонким хвостом понуро шёл следом. Ира метнулась за ними, но, сделав шаг, зацепилась ногой за ботинок десантника и с криком упала.

– Подонок! – всхлипнула, поднимаясь, Ирина. Пёс, повернул голову и гавкнул, а старикашечка, открыв дверь подъезда, фальцетом позвал: – Генрих Четвёрты-ы-ый! – прокашлялся и повторил: – Генрих Четвёрты-ы-ый, подь сюда…

Собака, подбежав к Ирине, обнюхала её и задумчиво поглядела на десантника. Очень старые глаза, отметила про себя Ирина и тихо позвала:

– Генрих…

Собака, подняв уши, прислушалась и тут Ирина очень натурально заплакала, крикнув на весь двор:

– Оставь меня, подонок! Оста-а-авь! Пошёл прочь…

– Дура психованная! – выругался десантник и, поддев ногой пакет с мусором, размашистым шагом двинулся к метро, напоследок крикнув: – Убивать таких сук мало!

Пёс с лаем бросился следом за ним.

– Не трожь собаку! – махая ведром, как пращей, фальцетом крикнул десантнику старикашечка, но тот всё-таки поддел Генриха, и собака, визжа, отлетела в сторону.

Через пять минут Ирина, которую хозяин счёл нужным пригласить к себе, уже мыла губкой грязные колени в его полутёмной ванной комнате.

– Я его с детства знаю, – ворчал Хамелеошин, заглядывая в ванную. – Матроскин – урод, каких поискать… Девочка, ну что ты в нём нашла, если искала, конечно?

– Любила я его, – Ирина вышла из ванной, на неё с сочувствием смотрели две пары мужских глаз – химика Хамелеошина и Генриха Четвёртого, его пса. – Не знаю, как я буду на улице до вечера куковать?.. Я даже свои вещи забрать не могу, – Ирина всхлипнула. – И замёрзла, как собака…

Генрих взлаял и посмотрел на хозяина. Хамелеошин нахмурился.

– А его бабка разве не дома сидит? – буркнул он.

Ирина зарыдала в голос:

– Она считает, что я шалава-а-а-а!..

– Вот ведьма, – Хамелеошин вздохнул и посмотрел на грязные мокрые тапочки Ирины. – Эврика! – внезапно воскликнул он. – А давайте, сходим за вашими вещами вместе?.. Даже, если она выкинет их на лестничную клетку, то мы их подберём, вы оденетесь и поедете домой, Ирочка! Вот, наденьте, – профессор набросил на Ирину болоньевую стариковскую курточку мышиного цвета и погладил по плечу. – Ну, что вы рассуропились, Ирочка?.. Если бы это было в моих силах, то я бы поменялся с вами местами в мгновенье ока! Поверьте, стать рыдающей интересной девушкой мечтает каждый просроченный старичок, вроде меня…

Ирина улыбнулась.

– Ну, вот и умница! Да, Генрих?.. – оглянулся профессор.

Пёс промолчал и, стуча когтями, улёгся на коврике у двери, а Хамелеошин, пропустив Ирину вперёд, закрыл на три замка входную дверь и стал спускаться по лестнице вниз. Было видно, что он очень устал от хлопот, связанных с ней, поэтому двигается с величайшей осторожностью. Ирина чертыхнулась про себя, вспомнив настойчивое предложение Архидьяконова соблазнить столь пожилого старца. У соседнего подъезда Ирина пропустила профессора вперёд, понимая, что только чудо спасёт её от разоблачения.

– А Анна Леонтьевна в поликлинику ушла! – на вопрос Хамелеошина про Матроскину откликнулась консьержка, открыв им подъездную дверь.

– Ирочка, может быть, подождёте Анну Леонтьевну здесь? – помявшись, спросил Ирину профессор Хамелеошин. – Мне, в самом деле, очень нужно идти.

Ирина кивнула, понимая, что спорить бесполезно.

– Что-о-о? – завопила консьержка, оглядев Ирину с ног до головы. – Что такое?.. Зачем ей тут ждать? Пусть ждёт на улице! Ходят тут, прости господи, всякие… А ещё пожилой человек, и туда же!

Профессор вздрогнул, покосился на консьержку, потом на мокрые тапки Ирины и быстро посеменил к своему подъезду.

– Ну, что вы стоите, Ирочка? – пробежав метров пять, оглянулся он. – Так и быть, побудете у меня! Ну, какой с дуры спрос, а? – махнул он рукой. – Я вас посажу у окна, будете Анну Леонтьевну караулить.

Ирина сидела в кухне профессора уже час, укутанная в плед, в его больших клетчатых тапках и слушала новости по маленькому приёмнику, который Хамелеошин специально для неё принёс из комнаты. Горячим чаем с коньяком профессор её напоил только что, а, уходя, заботливо поставил перед ней вазу с печеньем и сухарями.

– Ко мне придёт человек, убедительно вас прошу, грызите тихо, Ирочка! – предупредил он. – Как можно тише, хорошо?..

Ирина, прижав руку к сердцу, кивнула.

Прошёл ещё час. Ирина дремала, а бурый пёс лежал на газетке под батареей и громко, как человек, храпел. Ира потрогала его ногой, но Генрих Четвёртый даже не проснулся.

– Ку-ка-ре-ку! – дважды прокукарекал звонок, и Ирина подскочила, нащупав в кармане пластинку, которую ей передал Архидьяконов – острыми краями она больно врезалась ей в пальцы. Ирина услышала, как профессор открыл дверь и просеменил за вошедшим гостем в кабинет, оживлённо с ним беседуя. Ира выглянула в прихожую, но никакого дипломата там не было, висела лишь потёртая куртка в заклёпках, и грязные чёрные ботинки стояли на тряпке у самой двери.

– Труль! Труль!.. – раздавалось из кабинета минуты две, но потом дверь притворили, и Ирина вернулась на кухню. Только через час снова послышались голоса, потом шаги, и в кухню заглянул моложавый человек с кипенно-белой шевелюрой.

– Здравствуйте, – слащаво улыбнулся он Ирине.

Генрих Четвёртый проснулся и, мельком оценив ситуацию, снова закрыл глаза.

– О-о-о!.. – визитёр не сводил с Ирины глаз, сзади него стоял профессор, на его лице блуждала довольная ухмылка.

«Распоясался, старичок!» – подумала Ирина, улыбнувшись в ответ, но на этом всё и закончилось, потому что оба химика вернулись в кабинет. А ещё через полчаса стало ясно, что визитёр уходит – дверь кабинета распахнулась и Ирина услышала, как гость прощается.

Чувствуя, что теряет контроль над ситуацией, Ирина огляделась и схватила первое, что подвернулось ей под руку – это была кастрюля. «Тяжёлая! Ещё убью…» – подумала Ирина и поставила её обратно на плиту.

– А-а-а-аф!.. Аф-аф-афф! – жалобно взвизгнул Генрих Четвёртый, кинувшись в прихожую под защиту своего старичка-профессора, когда на него упал чайник.

Хамелеошин, чтобы удержаться на ногах, схватился за гостя и уронил дипломат, который держал в руках.

– О, майн гот! – захохотал гость, согнувшись пополам.

Ирина подняла пустой чайник, который кинула в собаку, и выбежала из кухни, чтобы помочь профессору подняться. Гость, отсмеявшись, пожал руку Хамелеошину, схватил дипломат с пола и откланялся.

– Вот, старый дурак! – потирая ушибленный бок, Хамелеошин укоризненно погрозил пальцем Генриху Четвёртому. Ирина, не выдержав, хихикнула.

– Спасибо вам большое, профессор, я только что увидела Анну Леонтьевну из окна, – быстро выговорила она. – Она уже пришла из поликлиники, так что я побегу за вещичками?

– Всего вам доброго, Ирочка, – кивнул Хамелеошин. – Берегите себя!

«Что он этим хотел сказать? – спускаясь по лестнице, терзалась Ирина. Ей почудилось, что Хамелеошин подковырнул её. – Ещё одно такое задание и у меня помутится разум?» – размышляла она, сворачивая к мусорным бакам, рядом с которыми стояло обычное городское «такси».

– Куда? – вытаращив глаза на её разбитые коленки, спросил таксист, когда она открыла дверцу и села на заднее сиденье.

Острая прозрачная пластинка из кармана её халата с каждой секундой отдалялась от дома профессора Хамелеошина, прикреплённая ко дну кейса безукоризненно-седого мужчины с голубыми глазами.

Ирина поёжилась, глядя на пожилого таксиста-армянина, и назвала адрес.

Через час, зайдя в квартиру на Большой Почтовой улице, Ирина включила автоответчик. На нём было всего одно новое сообщение – шеф-редактор «Московской сплетницы» Пятницкий язвительно осведомлялся:

«Что-то с памятью вашей стало, Ирина? Где репортаж к завтрашнему дню про расследование на домодедовской свиноферме?»

Ирина набрала номер редакции, но Пятницкий не стал с ней разговаривать. Тем не менее, перезвонил через полчаса сам:

– Какого чёрта, а?.. Где репортаж? Не готов?.. А ну, быстро к свиньям, пока не поздно! – сквозь зубы отчеканил он.

– У меня проблемы, о которых лучше не говорить, – пискнула Ирина..

– А у меня, думаешь, проблем нет? – перебил её Пятницкий. – Увольняйся к чёртовой матери и не занимай место, если не хочешь работать!

– Хорошо, – сказала Ирина.

– Что – хорошо? – крикнул Пятницкий. – Завтра, чтобы был репортаж и Виталину с собой захвати, что-то давно я вас не видел, девочки!..

– Она в Турции, – успела вставить Ирина.

– В Стамбуле значит? – Пятницкий чертыхнулся. – Корюшку жареную ест? Работнички…

Ирина посмотрела в окно… Наступил вечер и в квартире было тихо, как в склепе. Усевшись на стул посредине большой комнаты, Ирина вдруг расплакалась.

– Нужно разобрать Пашкину кровать, – сказала она себе, и не тронулась с места.

ШАНС НА СПАСЕНИЕ

«После приезда брата Вадима из Питера моя семья попала в ад и ему, похоже, не видно конца? Я пытаюсь вырваться, но всё глубже и глубже погружаюсь в него – из ада торчит лишь моя рука. Я перестала быть женщиной, потому что живу лишь тем, чтобы выжила моя семья. Наверное, я скоро заработаю необходимую сумму, но что будет дальше? Отец оказался тысячу раз прав – я отравилась Москвой!.. Что же мне делать, а?..»

Утром Ирина быстро взбежала по мраморной лестнице «Сплетницы» и день покатился по накатанной колее. Нитка жемчуга, чёрные чулки и мини-юбка, которые Ирина надела вместо обычных джинсов – конфузливая попытка визуально умаслить Пятницкого.

– На свиноферму в мини? – хохотнул шеф-редактор, заглядывая Ирине в бесконечный вырез блузки. – Я тебя раскусил, Стрельцова, ещё в самый первый день, когда ты пришла в редакцию! Успеешь сегодня сдать репортаж?..

– Конечно, – и Ирина поехала в Домодедово, где ещё неделю назад украли десять элитных свиноматок, купленных в Дании.

– Читала про вчерашний взрыв в метро, Ир? – водитель редакционной «Волги» кивнул на свежий номер газеты. – У мужика взорвался дипломат, и при взрыве ему оторвало полруки! Возят всякую химию, блин… Хорошо хоть не на коленях его держал! – хмыкнул водитель.

Ирина быстро развернула «Сплетницу»: «Известному словацкому учёному-химику Михаилу Трулю оторвало кисть руки, взорвавшимся у него в руках дипломатом. Остальные пассажиры вагона отделались лёгкой контузией. Движение на станции метро Баррикадная было восстановлено в течение часа».

– Ты чего, Ир?.. Знакомый, что ли?.. Так позвони в Склиф, узнай, – водитель протянул Ирине редакционную «Моторолу». – Тут ведь не написано, что он умер! Я сам вчера видел, как его грузили и на носилках несли. А вот и свиноферма! – обрадовался он, кивнув на дорожный указатель: «Свиньи из Дании».

Следующие полтора часа Ирина подробно расспрашивала хозяина свиноводческой фермы про невосполнимую потерю десяти элитных хрюшек, купленных им полгода назад в Дании. По версии хозяина свинофермы, хавроний украли конкуренты в лице бывших соучредителей. Репортаж получался с захватывающим сюжетом, Ирина быстро записала его на диктофон, и уже после обеда они поехали обратно.

– Что невозможно-то? – спросил водитель, покосившись на Ирину. – Сама с собой уже километров пять разговариваешь!..

– Я? – удивилась Ирина. – Это я про свиней думаю, Вадик.

– Про свиней-то, конечно, дело тёмное, гангстерский боевик какой-то!.. Ну, как их грузили, если каждая больше центнера весом, а?.. Кошку и то замучаешься ловить, а тут свинья! Да не одна, а целых десять штук… Нет, что-то мухлюет хозяин, может страховку хочет получить?.. Как считаешь? А сам свинок на котлеты пустил! Котлетки из датских свиней – не хило, а?.. – водитель подмигнул.

Репортаж получался ещё лучше, чем ожидался, а вечером Ирине позвонил Архидьяконов.

– Я вам целый день потаюсь дозвониться…

– Быстро приезжай! – резко оборвал её Архидьяконов и повесил трубку.

Ирина поглядела в окно – начинался дождь… Она пошла пешком от редакции до улицы, на которой жил Архидьяконов, и за полчаса вымокла до нитки.

– Откуда я знаю, что это было? Наверное, он вёз какие-то реактивы в дипломате?.. – вопросом на вопрос ответил Архидьяконов. Выглядел он при этом совершенно умиротворённым.

Ирина попыталась поймать его взгляд.

– Как вы могли послать меня, чтобы покалечить человека? – возмутилась она.

– Ирина, ты же держала её в руках!.. Ну, как крошечная пластинка могла взорвать целый дипломат? – возмущенно фыркнул Архидьяконов. – Она была похожа на гранату?.. Нет, в том-то и дело. Вот твои деньги, – он кинул Ирине пачку стодолларовых купюр. – Правда, хороший заработок? – Архидьяконов кивком указал ей на дверь и быстро вышел из комнаты.

Ирина шла по улице и смотрела на снег, который слепил глаза – весна, ворвавшаяся в город с антициклоном, снова сменилась маленькой зимой. Вытащив деньги из сумки, она ещё раз посмотрела на них и переложила в потайной карман куртки.

– Дура! – крикнул ей шофёр, из-под колёс машины которого она едва выметнулась. – Давить таких слепых дур надо!..

«Ещё десять к тем двадцати… Надо снова ехать, отвезти маме деньги и забыть обо всём к чёрту! Что же я сделала-то?.. Господи, прости меня! Я же не знала, что я делала!»

Она не сразу заметила притормозившее рядом зелёное «такси».

– Спасибо, что остановились, я что-то припозднилась. Улица Большая Почтовая, – Ирина машинально отметила, что шофёр выглядит солидно.

На сиденье сзади кто-то кашлянул, и Ирина, вздрогнув, быстро повернулась. На неё оттуда глядела девушка с яркими блестящими губами на кукольно-злом лице.

– Не боишься в тёмное время суток по улицам ходить? – хрипло спросила она.

– Ой, – непослушными губами произнесла Ирина, схватившись за рычаг на дверце. – Простите меня, я ведь уже почти дошла до метро, вот же оно! Осталось каких-то пятьдесят метров… Я, пожалуй, пойду!

– Сиди, – улыбнулся водитель. – Довезём.

– Хорошо, – кивнула Ирина, вглядываясь ему в лицо. – Разве я знаю вас?..

– Конечно, знаешь, – водитель, не убирая улыбки, отечески похлопал Ирину по плечу, и Ирина внезапно почувствовала, как, начиная с головы, всё её тело становится ватным… Ватные уши… ватный рот… ватный язык и ватное нёбо, ватные подбородок, шея, грудь, живот… Из её ватных рук водитель взял сумочку и достал кошелёк с проржавевшей кнопкой.

– Денег кот наплакал, – поморщился он, кидая сумку назад.

– Тебе хоть раз платили мужчины? – «сквозь вату» услышала Ирина женский голос.

– За работу, да, – деревянными губами произнесла Ирина.

– За секс, дура! – надменно засмеялась «кукла» на заднем сиденье.

Ирина повернула шею и взглянула «кукле» в глаза.

– Я замужем.

– Ах, какие мы пафосные, – насмешливо хмыкнула «кукла», роясь в её сумке. – А может быть, тебе понравится? Тело в дело, а?.. – Ирина, не отрываясь, смотрела на пухлые губы незнакомки, но слышала почему-то лишь обрывки фраз. – Если бы мужики зарабатывали собой, имея женскую грудь, а?.. У нас обычный публичный дом, зато есть другие, вон Гулька сбежала… Там колют какую-то дрянь и не помнишь, что и как было! Вон Гулька не помнит, где три месяца была… Дурак!.. Она – журналистка, смотри… – внезапно услышала Ирина «сквозь вату» и закрыла глаза.

– Что с вами?.. Вам плохо? – кто-то очень сильно её тряс за плечи.

Ирина открыла глаза и сквозь радужные круги в глазах увидела, что сидит в каком-то сказочном сквере на длинной лавочке под ярким фонарём. На её непокрытую голову падал снег и не таял.

– Где тут метро?.. – спросила Ирина ватным языком.

– Вставайте, я вас доведу, – решительно произнёс незнакомец, и тут Ирина, наконец, разглядела его. Это был щуплый мужчина с интеллигентным лицом в тёмной дешёвой дутой куртке. Внизу у его ног кто-то громко по-ежиному фукал!.. Ирина с трудом сфокусировала взгляд на фукальщике, и увидела крошечного терьера с выпученными глазками в вязаной попонке с капюшоном. Он жадно разглядывал её, и по-собачьи выражал восторг.

– Вы наркоманка, да?.. Однажды замёрзнете, девушка, – убеждал её всю дорогу до метро незнакомец. – За мной, Озорник!..

Терьер Озорник бежал следом за хозяином, не забывая останавливаться у каждого столба.

– Спасибо вам большое!.. Вы меня спасли, – Ирина посмотрела на часы у входа в метро и потёрла ладонями замёрзшие щёки.

– Может, на такси? – незнакомец продолжал держать её за руку.

– Не надо, – запротестовала Ирина. – На метро быстрее.

– Как хотите, – улыбнулся ей на прощание незнакомец. – Я рад, что с вами всё в порядке!

Был второй час ночи, когда она добралась до дома. У двери в квартиру Ирина долго искала ключ, а когда всё-таки нашла его и открыла дверь, то в темноте налетела на что-то мягкое и едва удержалась на ногах.

– Ты вернулась? – обрадовано спросила Ирина, ожидая услышать сердитое ворчание подруги, но свет внезапно зажёгся – из угла на Ирину смотрела растрёпанная тётка в накинутом кое-как на плечи халате Виталины и с утюгом в руках.

– Вы кто? – Ирина вгляделась в почему-то знакомое лицо незнакомки. – Мне Виталина разрешила пожить тут…

Женщина опустила утюг.

– Я её мама, извини, – вздохнула она. – Думала, воры лезут. А где Лина?

– В Турции, – Ирина подвинула чемодан, о который споткнулась, и кивнула на автоответчик. – Слушали его?

– А как он включается? – и только тут Ирина сообразила, что перед ней стоит типичная деревенская женщина. С простым лицом – у таких в глазах вся их жизнь.

– Значит, ты Ирочка? А я Лидия Ивановна, – женщина запахнула халат. – У Виталинки часто подружки живут!.. Будешь чай? – тараторила она, пока Ирина мыла руки. – А мне сон плохой приснился, вот я и приехала! А можно мне позвонить отсюда в Турцию, как считаешь?..

– Можно, – Ирина покосилась на автоответчик. – Только она сотовый почему-то отключила. Знаете, я думаю, вам лучше сидеть дома, пока Вита снова не позвонит.

– А долго сидеть? – Лидия Ивановна с досадой взглянула на телефон. – Я на соседку козу с козлёнком оставила! А соседка старая… Я не приехала бы, если б сон плохой не приснился! Вообще-то, я не верю в сны, но уж больно сон плохой, – Лидия Ивановна быстро перекрестилась.

– А про что он, если не секрет? – Ирина подула на чай.

Лидия Ивановна замялась.

– Ирочка, а давай спать? Я себе на диване постелила, а то меня ноги уже не держат, – вскочила она. – Скажи, у тебя каплей сердечных нет?..

В квартире громко тикали часы и пахло корвалолом. Обе долго ворочались, но к утру усталость взяла своё…

О ЖИЗНИ И СМЕРТИ

Вечером следующего дня, едва Ирина вошла в квартиру, Лидия Ивановна вручила ей трубку.

– Что случилось? Где ты? Я не могу тебе дозвониться! – услышала она голос Архидьяконова.

– У меня изменились обстоятельства, не звоните мне больше, – Ирина быстро сказала то, что решила и добавила: – Я выхожу из игры!

– Я тебя умоляю, желающих навалом! – язвительно хмыкнул Архидьяконов. – Я просто хотел тебе помочь.