Текст книги "Москва в решете"

Автор книги: Светлана Борминская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– Расскажите, читатели обожают подробности про клоповники! – рассмеялась Ирина.

– Неужели? Кстати, я об этом ещё никому не рассказывала, – Байкалова вздохнула и поведала про коммуналку в Мытищах, в которой родилась.

– Потрясающе… Как же вам удалось стать автором бестселлеров, живя бок о бок с алкоголиками и девушками с панели? Ведь вам постоянно ломали дверь, воровали вещи и деньги, так?

Байкалова кивнула на стопку книг на подоконнике.

– Мой первый роман я написала, как раз о моих сумасшедших соседях, так что они-то и были первым побудительным мотивом написать книжку о современниках. Не всё было так плохо в той коммунальной жизни, я вам скажу. И хороших людей тоже было предостаточно…

– Выходит, не зря говорят о том, что не знаешь, где найдёшь, где потеряешь, да? Возможно, если бы вы жили спокойно, то никогда не стали бы писателем?

Байкалова загасила сигарету чисто женским жестом, а проще говоря, сломала и внимательно взглянула на Ирину.

– Что для вас мужская любовь, Полина? – так и не дождавшись ответа, спросила Ирина.

– Мне сорок пять лет, я разведённая женщина, что вы хотите услышать на свой вопрос? – без раздражения, но холодно спросила Байкалова и откинула густую чёлку с высокого и гладкого лба.

Упитанное крупное лицо с вздёрнутым носом и гладкой кожей почти без мимических морщин, находилось настолько близко, что Ира чувствовала дыхание Байкаловой. От Полины упоительно пахло антоновскими яблоками и карамелью.

– Вы любимы в данный момент своей жизни? Как вы сами считаете?..

– Я любима и очень люблю, но счастья мало, – в некотором удивлении констатировала Полина. – Такое возможно, да?.. – кокетливо спросила она и встала, отойдя к окну.

– Конечно, – кивнула Ира, про себя чертыхнувшись. Похоже, Полина Байкалова закрылась на сто замков и о личном больше не скажет ни слова. И Ирина плавно перевела разговор на тему Калифорнии, Голливуда и романов по которым американцы планировали снять сериал о русской жизни, напоследок спросив про собственно литературу.

– Литература это храм, – Полина Байкалова взглянула на икону Божьей Матери в правом углу гостиной. – Если вы собрались писать, то честно спросите себя – у вас есть, что сказать людям? Этого хватит хотя бы на один роман? Это – важное? Людям это нужно? Читатели узнают что-то новое, это утешит их, рассмешит, позабавит?.. Писательство нужно вам? Зачем? До кучи? Или вы не можете молчать, вам обязательно нужно выговориться и рассказать то, что вы знаете, и вы просто не можете жить, не прокричав это людям? И имейте в виду, вам придётся доказать издателям, что вы написали хороший роман и его следует издать и заплатить вам, если вы его всё-таки напишете! Никто вам не обрадуется, поверьте, и никто не будет с вами носиться как с писаной торбой и помогать. Это трудный хлеб. Писателей очень много! Россия – страна писателей, они под каждым кустом буквально. И где-где, а в литературе очень трудно быть независимым человеком!

– Что бы вы пожелали своим читателям? – вздохнув, Ира задала последний вопрос. – Только не банальное…

Байкалова оживилась:

– Надо делать то, что любишь! – быстро сказала она и скороговоркой продолжила: – И научиться очень хорошо это делать!.. А научиться можно только на своих ошибках. Надо чувствовать их, и вовремя перестраиваться. И не тратить время на негативных людей, потому что они затягивают, как трясина.

– Но это невозможно, – покачала головой Ира. – Мы живём среди людей и они, как не крути, разные!

– Но мы можем выбирать друзей и партнёров. Есть люди – созидатели, а есть – злословы. И каждый тратит свою энергию, один – на своё дело, другие – на его охаиванье. Конечно, если в твоей семье живёт неисправимый злослов, спрятаться труднее… Значит, надо строить свою жизнь особняком, иначе она пролетит бездарно – под чужие всплески скандалов!..

– Для вас самой это актуально? – быстро спросила Ирина.

– Для меня это, к счастью, уже неактуально! – с видимым облегчением обвела глазами пространство гостиной Полина. – Ну всё, закончим на этом, хорошо? Скажем друг другу до свидания!.. Какую фотографию вы выбрали? Мне нравится с коромыслом, – улыбнулась писательница. – Берите, я на ней больше всего похожа на себя настоящую!

– Давайте… и вот эти две, – показав на снимок на крыше костёла где-то в польской деревне и на акваланг, с которым писательница прыгала с яхты в пены морские, Ирина с сожалением вздохнула, потому что уходить не хотелось.

– Забирайте, – великодушно разрешила Байкалова. – Когда выйдет интервью со мной?.. Обрадую своего издателя.

– Я вам обязательно позвоню, – Ира убрала диктофон.

– Ирина, – напоследок очень серьёзно спросила Байкалова, – а почему вы отзывались на Катю?

– А что?.. Ерунда это всё, – Ирина фыркнула, не желая оправдываться.

– А у вас хороший нрав, – тихо сказала Байкалова. – Журналист с хорошим нравом попадается мне первый раз! Буду рада увидеться…

«Зря она так думает, – думала Ирина, спускаясь по лестнице и разглядывая аляповатую лепнину на потолках. В её кармане лежал смятый конверт с пухлым содержимым, незаметно взятый из мусорной корзины Байкаловой. – Пан или пропал!» – ни секунды не думая, вытянула его оттуда Ирина.

– А вас просили подождать, – консьержка, похожая на королеву Викторию, положила трубку и неприязненно оглядела Иру сквозь очки с янтарной дужкой. И на душе Ирины стало скверно, ох, как скверно!..

Прикинув, куда бы обронить украденный конверт, Ирина увидела в углу горшок с фикусом и сделала к нему шаг. Дверь скоростного лифта в это время мягко щёлкнула и распахнулась.

– Вас подвезти? – громко спросила Байкалова, выплывая из лифта в шубе из горностая. Иру, которая так и не успела подойти к фикусу, разобрал смех – настолько величественной походкой вышла писательница.

– Вы в курточке, закаляетесь?

Ира вздохнула и пошла следом. Они вышли на улицу. Мела метель.

– Бездарная дура! – мимо, в тот же подъезд прошли две дамы в норковых шубах.

– За год вышло десять книг!.. Де-сять! Скажите, пожалуйста?! – донеслось из-за приоткрытой двери. – Ну, как за год можно написать десять книг?

– Только используя рабский труд литературных негров!.. – дверь оглушительно хлопнула.

– Просто меня долго не издавали, – открыв заиндевевшую дверцу «Пежо», сочла нужным оправдаться писательница. Голубой турмалин на указательном пальце сверкнул, Байкалова быстро взглянула на Иру, губы её дрожали.

– Не обращайте внимания, – Ирина усиленно раздумывала, куда бы ей поехать.

Уютный салон машины с запахами французских духов и сигарет. Рядом сидела самая удачливая писательница огромной страны России, и эта женщина, только что послушно отвечала на её вопросы от фонаря, и у неё она пару минут назад стянула конверт из мусорной дизайнерской корзины. В кармане Иры звякнули 18 рублей мелочью, оставшиеся после проезда в метро. Контрасты!..

– Остановите здесь, пожалуйста, – попросила Ирина, увидев мигнувший жёлтый огонёк станции метро.

Таксофон под навесом из бирюзовой потрескавшейся пластмассы у магазина модной одежды. Ирина вытащила записную книжку и набрала номер редакции известного еженедельника.

– Вы у нас уже публиковались? – сухо спросил голос человека из редакции.

– Нет, но у меня интервью самой Байкаловой, – быстро сказала Ирина, прижимая трубку таксофона к уху.

– А кто это? – тонкий мужской голос с нюансом иронии. – Это она, что ли, написала нашумевший роман «Большие сиськи»?

– Она написала роман «Счастье близко!» – стуча зубами от холода, пробормотала Ирина.

– Такого не знаю, а вы откуда, девушка? – задали ей следующий вопрос.

– Я тележурналистка из Томска, – чихнув, бодро ответила Ирина.

– Ну, может быть, в Томске ваше интервью и пройдёт на ура, но нам оно без надобности! – козлетоном сказали ей и повесили трубку, забыв попрощаться.

Ира вздохнула и выглянула из-под навеса… На улице мело, её сапоги застряли в снегу, она стояла напротив бутика «Bosco di Ciliegi».

Ира выбралась из сугроба и, открыв дверь, зашла в бутик. На пороге её встретил со вкусом одетый молодой человек с бронзовым жетоном «секьюрити» на лацкане.

– Извините, но вы не прошли фейс-контроль, – наклонился к ней охранник и кивнул на дверь.

Ирина потеряла дар речи.

– Почему?.. Я веду передачу на телевидении!..

– Вы только что звонили из будки напротив, – хмыкнул он.

– Ну и что?!

– А то! – секьюрити аккуратно взял Ирину за локоть и вывел на улицу.

– Вы его взяли сегодня?.. Как вам это удалось? Везите! – телефон «жёлтой» газеты с многомиллионным тиражом, по которому она позвонила, был долго занят, но на удивление быстро именно там согласились взять интервью с Байкаловой.

– Забавно, она что же и плавать умеет, а?.. Ценная женщина, – разглядывая Байкалову с аквалангом, хлопнул в ладоши и захохотал шеф-редактор «Московской сплетницы» Пятницкий. – Гонорар получите через три дня, и звоните снова мне!.. А я вас где-то видел, – внезапно прищурился он.

– Я вела программу на телевидении в Томске, – второй раз за сегодняшний день вспомнила свою недавнюю работу Ирина.

– Точно! На телевиденье! В воскресенье ваш румяный фейс показали в «Петровке 38» на фоне русских берёз и со словами: «Месяц назад пропала бывшая телеведущая Томского телевидения». Значит, вы уже нашлись, бывшая телеведущая? – показал в улыбке кривые прокуренные зубы Пятницкий. – Скажите, между нами, девочками, – он манерно поводил плечами, – с любовником развлекались?..

– А вы ничего не путаете? – переспросила Ирина. – Меня искала милиция? Этого не может быть!

– Да, – кивнул Пятницкий. – А почему – не может-то? У меня память на фейсы, особенно на женские… Вы сядьте, в ногах правды нет!

Ира присела и огляделась. В редакции «Московской сплетницы» сдавали завтрашний номер и дым стоял коромыслом!.. Мимо, обдавая ветром, бегали журналисты и редакторы, телефон трещал, все ругались, но без особого зла.

– К вам на работу можно устроиться? – поднимаясь, чтобы уйти, быстро спросила Ирина. Пятницкий уже просматривал статью и на неё не обращал внимания. Ирину толкнули и она еле удержалась на ногах.

– Простите! – сердито буркнул пробегавший мимо журналист.

– Только, если скажете – где обретались целый месяц! – шеф-редактор оценивающе смотрел на неё.

– А если я не знаю! – рассердилась Ирина.

– Даже так? – протянул Пятницкий. – А хотите узнать?

– Хочу. А можно от вас позвонить? – Ира кивнула на телефон. – В Томск.

– Валяйте, только быстро! – кивнул Пятницкий. – Ну, что вы на меня так смотрите, уже влюбились?.. Я рад, – и шеф-редактор показал зубы.

Ирина улыбнулась и стала набирать номер.

– Мама!.. Это я! Скажи, вы меня искали с помощью милиции и телевиденья? – Ирина, услышав родной мамин голос, закрыла глаза и всхлипнула.

– Дочка, это папа, он связался с твоими знакомыми в Москве! – крикнула мама. – Почему ты плачешь?..

– Какими ещё моими знакомыми? – пересохшим ртом переспросила Ирина. – Мама… Я не понимаю.

– Ну, помнишь Жилеткина, Заплаткина и противную бабку из автобуса?.. Ира? – засмеялась её мамочка из Томска. – Ирочка, родненькая, мы так рады, что ты нашлась, поговоришь с Яшкой?.. А то он стоит, плачет.

– Мамуль, не надо, а то я расплачусь на весь этаж! – всхлипнула Ирина. – О, господи, помню я и про Жилеткина и про бабку!.. Я скоро снова позвоню и поговорю с Яшкой. Целую, мамуль!..

– Получите гонорар и, если не передумаете, поговорим о работе, хорошо?.. – шеф-редактор замолчал, с интересом разглядывая Ирину.

– Хорошо. Спасибо вам!

– Рад стараться… А поцеловать? – Пятницкий скосил глаз на щёку.

Ирина вздохнула и послала ему воздушный поцелуй.

ЖИЛЕТКИН, ЗАПЛАТКИН И ПРОТИВНАЯ БАБКА ИЗ АВТОБУСА…

Ирина быстро шла от метро к Ярославскому вокзалу. Снова начиналась метель. За спиной звучала модной музыкой озябшая Москва… Ира поёжилась и вспомнила, что забыла купить обратный билет. Она около минуты стояла рядом с лязгающими турникетами на платформу к пригородным электричкам, потом оглянулась и, увидев, что контролёрша яростно кричит на бомжа, который поправлял штаны в центре зала турникетов, пригнулась и пролезла под щелкнувшими над ней створками.

Вагон электрички… Ира села у окна и, нахохлившись, закрыла глаза, потом быстро открыла и, взглянув в тёмное мелькающее пространство за стеклом, вспомнила, как студенткой ехала в автобусе первый раз брать интервью – по кочкам и грунтовке в посёлок Нефтяников.

Случилось невиданное, у отца четверых детей, пожилого начальника одной из экспедиций, родились ещё три сына. Ира ехала, чтобы завтра запечатлеть на камеру выход счастливой матери из роддома, а также снять всю большую и дружную семью. «Сибирское здоровье» – название репортажа они придумала ещё в Телецентре.

Вместе с ней ехали Жилеткин, оператор с новенькой японской камерой и Заплаткин, осветитель. Служебный «ПАЗ» вёл водитель Телецентра Чесноков. Еще с ними ехала проголосовавшая вредная бабка, которую они подобрали по дороге из Томска. Бабка ехала с петухом в сумке и козой на верёвке в соседний посёлок. Не посадить её в автобус было невозможно – бабка кинулась под колёса прямо с обочины. Вместе с козой и петухом.

– Камикадзе! – резко дал по тормозам шофёр, и они отделались лишь парой синяков и разбитой бутылкой пива, но бабку всё-таки взяли, о чём потом пожалели неоднократно.

Бабка оказалась выдающейся ругательницей и резким голосом учила их жить до самого посёлка Рывок в коммунизм. Именно там она выпрыгнула вместе со своим скотом, напоследок посулив: «Ещё повстречаемся, пошляки!»

Оставшиеся километры до Нефтяников они ехали молча, изредка начиная хохмить, вспоминая то козу, то петуха, то их хозяйку… Одинокого парня бредущего в сторону посёлка Нефтяников, они единодушно не «заметили» и решили не брать, но видно от судьбы и впрямь не уйдёшь – автобус забуксовал в грязи сразу же после первого поворота.

«Помочь?» – догнал их через несколько минут обрадованный парень, и через полчаса, грязные и недовольные, они ехали вместе с новым попутчиком.

А ещё через полчаса голубоглазый, похожий на херувима, незнакомец, вытащив нож, согнал их назад и велел шофёру:

– Поворачивай борт на Гонолулу!..

«Мгновенное помутнение разума после двухнедельного запоя», – так определит его поведение судмедэксперт. Ирина с содроганием вспоминала остекленевший взгляд незнакомца.

– Какой Гонолулу? – кричал шофёр, тучный пятидесятилетний дядька, подпрыгивая на сиденье. – Куда ехать?.. Убери нож!.. Ах, ты, сучара-а-а!

Ира лишь через несколько минут заметит кровь на своих руках, и оператор с осветителем тоже истекали кровью – попутчик их всех успел порезать, пока сгонял в зад автобуса.

Потом водитель крутанёт руль и маленький «ПАЗик», завалившись набок, медленно перевернётся… Он переворачивался и переворачивался, казалось… целый час!

То, что она сделала дальше Ира не может вспомнить до сих пор. Она лишь помнит, что ощупав голову, быстро поползла в сторону водителя, и ещё помнит его вытаращенные глаза. У него были просто вывернутые глаза, и он с ужасом косил ими на Ирину. Из всех четверых сумасшедший единственный не пострадал совсем – он продолжал размахивать ножом и орать:

– Айда, в город!.. За водкой!!!

Ира помнит, что нож оказался у неё в руках, а сумасбродный парень лежал, как бревно, и улыбался… Он продолжал улыбаться, даже когда не мог встать.

– Ты ему треснула ногой прямо между глаз, Ирка!.. – объяснил ей рекогносцировку событий оператор Жилеткин, которого псих порезал сильнее всех.

– Я думал, ты ему нос сломала! – водитель, пока псих лежал, связал его и затем они, вдвоём с Ириной дошли до Нефтяников, чтобы вызвать подмогу. Выжили все, и даже после перевязки успели снять торжественный выход многодетной жены начальника экспедиции из роддома. И сняли репортаж о своём спасении с мятым автобусом, лежащим на грунтовке колёсами вверх и дебоширом в наручниках с приклеенной улыбкой.

С тех пор многое изменилось, оператор Жилеткин уехал в Москву на один из центральных Телеканалов. «Значит, через него отец передал мои фото в „Петровку, 38“, – догадалась Ирина. – Надо бы ему позвонить!»

Спрыгнув на холодную, насквозь продуваемую пушкинскую платформу, Ирина огляделась и быстро пошла в сторону мебельной фабрики. Добежав до фабрики она бегом свернула на Конечную улицу к дому на краю большого оврага.

«Что ты хочешь ещё? – спросила она себя. – Съездить в Колодезный переулок? Нет, у меня пока нет сил, чтобы ехать туда. И я боюсь туда ехать без чьей-либо помощи».

Она совершенно забыла про конверт в кармане.

ТЁТЯ ФИРА – ДОЗНАВАТЕЛЬ

Ирина зашла в душный тёмный подъезд и нажала на кнопку звонка. Из двери торчала вата, и на ней не было даже номера.

– Кого нелёгкая принесла?! – грозно спросили из-за двери.

– Ира, – тихо сказала Ирина. – Это я, Земфира Ивановна.

– Заходи, – дверь распахнулась и Ирина взглянула в сердитое и очень доброе лицо женщины, которой никогда не дарили цветов и никогда не водили в концерт.

– Так вот почему тебя выпустили?.. Они испугались, что тебя ищут! – выпив две стопки водки подряд, и закусив розовым ломтиком сала, которое было порезано на дощечке, по-своему отреагировала на новости тётя Фира. Её внук Пашка сладко спал, видимо привыкнув, к громкому рыку родной бабки. – Это сколько денег у твоих родных, что смогли на телевиденье заплатить?

– Нисколько, – покачала головой Ирина. – Мы нищие на данный момент.

– Ну, всё равно, раз ты журналистка, то с тобой всё ясно! – махнула рукой тётя Фира. – А мою дочку не выпустили…

– А что с вашей дочкой? Где она? – спросила Ира.

– На кладбище, моя доченька, где же ещё, – тётя Фира мрачно глянула в окно сквозь иней. – И я скоро к ней пойду, господи прости.

Ирина закрыла глаза и, откинувшись на стуле, задумалась. Вполне возможно, её выкинули на улицу, посчитав опасным удерживать дальше.

«Что же было со мной?.. И что от меня хотели эти нелюди?.. Целый месяц я была неизвестно где и неизвестно у кого?..» – вылив остатки чая в раковину, она легла на диван, на котором постелила ей тётя Фира.

В комнате было душно, пахло чистыми пелёнками, её голова почти не болела. Ира вдруг почувствовала, что возвращается к жизни. Отравленный за месяц организм, превозмог боль и решительно выздоравливал. Уткнувшись в подушку, Ира провалилась в сон. И ей ничего не снилось, как всякому выздоравливающему.

Утром ей показалось, что хлопнула входная дверь. Проснувшийся Пашка повизгивал в своей кроватке, глядя на неё. Ирина встала и дала ему попить чая из ложечки. Из своего угла на неё сердито глядела проснувшаяся тётя Фира.

– Собралась куда? – хрипло спросила она. – Ира, что ты вскочила такую рань? Не спится тебе…

– К нам кто-то приходил, дверь не закрыта, тетя Фир, – Ирина кивнула на дверь.

– А кто к нам мог приходить? – зевнув, села на кровати тётя Фира. – Да говори ты толком, а?..

– Я слышала шаги.

Тётя Фира, вскочив, босиком подбежала к двери.

– Открыта… Это ты её открыла?..

– Нет, не я, – Ирина вспомнила, как проснулась от ощущения, будто по комнате кто-то быстро ходит, а через минуту хлопнула дверь.

Они вдвоём спустились в подъезд, в котором за ночь намело снега. Сверху, громко топая, спускался идущий на работу сосед.

– Здравствуй, Фирка, – кивнул он и, подняв воротник, вывалился на улицу. Ирина вышла следом – мимо дома спешили в сторону вокзала люди. Было около шести утра. На небе висела белая луна и ещё какая-то планета…

– Чаю попью с баранками и пойду снег убирать, – кивнула на лопату для снега у двери тётя Фира. – А ты пойдешь куда?

– Завтра в Москву, – кивнула Ирина. – Я на работу устроилась!

– Надо же, – тётя Фира тихо присвистнула. – Съедешь от меня, значит?

– Пока не на что, тёть Фир, – фыркнула Ирина. – Вот сейчас буду чай с баранками с вами пить!

– Вот и ладно, – кивнула Зефира Ивановна. – За Пашкой приглядишь, пока я с метлой бегаю. Он компанию любит!

И лишь к вечеру Ирина вспомнила про конверт, который незаметно взяла из мусорной корзины Байкаловой. Ирина бережно вытряхнула его содержимое на кровать. Пашка затих, с любопытством глядя, что Ирина делает… Из конверта выпали фотографии.

Ирина вгляделась: на одной из них, перечёркнутое маркером лицо Байкаловой. Фотография школьная, на ней лобастенькая девочка с грустными выколотыми глазами. Другой снимок… Тут Ирина изумилась по-настоящему, на фото был очень известный человек. Значит ли это, что они учились вместе?

На третьей фотографии была запечатлена обычная постельная сцена. Очень откровенная. Хотя, возможно это коллаж, при нынешней-то компьютерной графике, подумала Ирина.

Шантаж? Или просто треплют нервы, завидуя её литературному успеху?

Ирина сложила фотографии и, недолго думая, засунула их в чемодан на самое дно. «Интересно, чего хотят или на что рассчитывают, присылая это в конверте по почте?» Адрес и марка на конверте с московскими штемпелями, наводили на размышления. Очень непростые…

ЗДРАВСТВУЙ, УЖАС

– Так кто же всё-таки ходил тут у нас утречком, а? – ворчала Земфира Ивановна, взяв с полки миску. – Ещё бабушка моя в ней оладьи замешивала, – неожиданно улыбнулась и поцеловала чёрную от старости миску тётя Фира. – Не могу выбросить. Жалко. Да не миску, а бабушкину память, – Земфира Ивановна строго взглянула на Ирину и погрозила пальцем. – Пока ты не появилась, такого не припомню, господи прости, чтобы кто-то ночью к нам влезал!

– Может, привидение? – Ирина пошутила, хотя ей было не до шуток.

Пашка спал, пуская пузырики во сне. Ирина, поправив одеяльце, неожиданно подумала, что никогда не видела такого спокойного ребёнка. Днём Пашка играет с замызганным зайцем на полу, пытается ходить и громко гугукает на всю комнату. У Ирины непроизвольно навернулись слёзы на глазах.

– Поняла, – вдруг выронила миску тётя Фира. – Я всё поняла… Точно – привидение! Дом-то наш старый, и стоит на месте склепа, – тётя Фира подняла миску и сунула её обратно на полку. После выпитого она сама напоминала привидение – глаза на бледном лице устало блуждали, а речь походила на плохой сурдоперевод.

– Тут было кладбище? – поёжилась Ирина, глядя на неровные тёмные доски пола.

– Тут был купеческий дом с домовой церковью, а рядом небольшое родовое кладбище. Этот дом построили на его месте ещё до войны.

– А куда делся тот, купеческий?

– Сгорел.

У Ирины опустились руки.

– Ужас какой… Места, что ли, мало?

– А пёс их знает, – тётя Фира с хрустом зевнула. – Здесь был склеп дщери купцов Пуляркиных. Покончила с собой из-за несчастной любви к собственному непутёвому дяде, господи прости. Я сюда с соседней улицы переехала три года назад, а кто тут постоянно живёт, к ним привидение девы Пуляркиной часто заходит. Не веришь?..

– Зачем заходит-то? – Ирину стало знобить.

– Не нажилась, наверное! – тётя Фира серьёзно оглядела тёмные углы и почмокала губами. – Не успокоится никак. А успокоить-то её просто, нужно заказать молитву за упокой в церкви, и всё. Ну, давай спать?

– Так заказали бы давно и спали спокойно! – Ирина подобрала ноги с холодного пола. Спать ей уже не хотелось.

– А имя-то как узнать? – тётя Фира потушила свет и легла. – Не у кого, господи прости! Спи. Не мёртвых надо бояться, а живых!

Ирина повернулась на бок, но заснуть так и не смогла. Зато тётя Фира храпела за целый взвод.

– Тетя Фира, вы пошутили насчёт склепа? – громко спросила Ира. – Тёть Фир, вы пошутили или нет?..

– Ага, пошутила, – сквозь сон, заплетающимся языком, ответила та. – Спи, говорю!

Ирина уснула и даже увидела во сне улыбающегося Яшку, он тянул к ней ручки и повторял: «Мама… мама, дай!»

Скрежет ключа… Ирина проснулась от ветра в комнате – мимо неё кто-то прошёл. Ирина пошире открыла глаза, не сразу сообразив, что это не сон. А человек уже рылся в темноте в каких-то вещах, присев на корточки у шкафа.

– Кто тут? – громко спросив, Ирина вжалась в диван. – Кто тут? Я всё вижу!..

Того, что в неё полетит табуретка, Ирина не ожидала, но в последний момент сгруппировалась и отбросила её. Хлопнула дверь! А на неё, вытаращив глаза, смотрела проснувшаяся тётя Фира – волосы у неё на голове стояли щёткой, а Пашка вопил, как резаный, вцепившись в своего зайца:

– А-ааа-а-ааа!

– Что вы орёте? – зевая, спросила тётя Фира. – Снова привидение увидели что ли?

– Он был оч-ч-чень длинный, – выдохнула Ирина, показывая на раскрытую дверь.

Земфира Ивановна ни слова, ни говоря, вскочила и кинулась на лестничную площадку, накинув лишь халат, и вернулась только через пять минут, сердитая и замёрзшая.

– Вот, нашла! – в руках у неё был свёрток.

– Что это?

В полиэтиленовом пакете лежала самая обыкновенная по виду соль.

– Я побежала за ним, а на лестнице снег – поскользнулась! – тётя Фира показала мокрый подоле байкового халата. – Ира, я узнала его.

– Привидение?

– Это Сева Хариотский, а не привидение, – тётя Фира вернулась и закрыла дверь. – Слушай, а где твоя сумка?

Сумки нигде не было.

– Да она пустая! – вспомнила Ирина. – Не жалко.

– А зачем он приходил? Не за солью же! – тётя Фира мрачно вздохнула.

– Он рылся вон там, нашёл чего-то, вытащил и стал разворачивать. Кажется вот этот свёрток, – Ирина кивнула на соль на краю стола.

– Может, это не соль?.. – тётя Фира развернула пакет и лизнула её. – Тьфу, соль!..

– Давайте, позвоним в милицию? – предложила Ирина, наблюдая, как Пашка баюкает зайца.

– Подожди, – тётя Фира махнула рукой. – Я утром лучше к его матери забегу!

– И я с вами, – Ирина поднялась.

– Пошли, вот только ночь пройдёт…

На часах было полчетвёртого утра.

Пашка успокоился и сопел, разглядывая их сонными глазками. Обе, не сговариваясь, хмыкнули.

СЕВА

Заляпанный грязью «джип» обогнал их на повороте через две соседние улицы от дома.

– Бандиты едут, – буднично сказала тётя Фира. – Душегубы.

– Где? – Ирина посмотрела по сторонам.

– Вон, – кивнула на «джип» тётя Фира, в руках у неё был злополучный пакет с солью.

– А-а-а…

– Я ему соль – он мне твою сумку! – объяснила тётя Фира, тряся пакетом.

Они остановились у частного дома в середине занесённой снегом улицы. Из трубы чёрным хвостом шёл в небо дым. Тётя Фира открыла дверь терраски и уже оттуда они зашли в пустую, без людей, кухню. Морковка и лучок жарились в сковороде на печке, кипел бульон с куском мяса в большой кастрюле по соседству, под столом сидел и намывал гостей маленький, усатый кот.

– Сватья, ты где? – крикнула тётя Фира. – Разве его выпустили из тюрьмы или он сбежал?.. Афанасьевна?

Ирина сделала шаг и чуть не провалилась в открытый подпол, из него, через минуту вылезла нестарая ещё женщина с фиолетовыми кудрями и сердитым лицом.

– Чего орёшь? – зло спросила она. – Чего явилась?..

Тётя Фира, не обращая внимания на неласковый приём, села на стул, погладила кота и потрясла пакетом, который держала в руках:

– Сева твой у меня ночью шарил! Разве его выпустили, а?..

– А чего он у тебя забыл-то? – закрывая подпол, сморщилась Афанасьевна.

– Наверное, деньги искал, и вон у неё сумку спёр! – кивнула на Ирину Земфира Ивановна. – Где он, наркоман чёртов?

– Пошёл на работу устраиваться, – спокойно ответила Афанасьевна, смерив Ирину взглядом.

– Так его выпустили? – подскочила на месте тётя Фира. – Когда?

– Не твоё дело, – сердито ответила Афанасьевна. – А какую сумку?.. Не эту? – и, вытянув из-под шкафа пять или шесть женских сумок, кинула их на пол.

Ирина так и не увидела свою зашитую чёрными нитками сумку.

– Чего он искал-то у меня?.. Когда его выпустили, заразу? – тётя Фира, целясь пакетом соли, наступала на сердитую хозяйку, у которой в руках был ухват.

Ирина вышла на улицу, устав слушать разгорающийся скандал. С неба падал тихий снег и она присела на ступеньку крыльца, подув на мёрзнущие руки.

Он подъехал у дому на старом тарахтящем мотоцикле, соскочил с него, и Ирина поразилась его зоологической грации. Гибкий парень с очень красивым лицом, похожий на Джонни Деппа.

– Если раскроешь рот, убью! – подмигнул он, пробежав мимо неё по ступенькам в дом.

Скандал в доме вспыхнул с новой силой. Ира слышала, как тётя Фира завопила, словно её начали резать, а ещё через пять минут она выбежала из дома, ловя губами воздух.

– Пошли отсюда!.. Он сказал, что там должна быть не соль, – тётя Фира сморщилась. – Наверное, Иринка поменяла на соль то, что было в пакете! Или он врёт! – исступлённо выкрикнула она, оглянувшись на дом. – Врёт!

– Какая Иринка? – переспросила Ирина.

– Дочка моя, – тётя Фира прикрыла глаза. – Моя Иринка! Не ты, не ты… Этот её парень, Сева – мой заклятый враг, – прошипела сквозь зубы тётя Фира. – Ненавижу его!

– Сева? – Ирина обернулась на дом. – Это он?

– Он!.. Другой такой заразы не найти в радиусе ста километров, – тётя Фира сплюнула. – За гроши кто сейчас хочет работать? Дураков нет… Это он её приневолил наркотиками торговать. Он!.. Ирка бы не догадалась!

– Он наркоман?

– Как же… Он капитал зарабатывал, а она так, на подхвате у него была. Девочке семнадцать лет, ума кот наплакал, господи прости! – всхлипнула тётя Фира.

– Эй!

Они обернулись, на крыльце стоял Сева в красном свитере.

– Ты неправильно воспитываешь моего сына, – Сева улыбнулся и подмигнул. – Я его скоро заберу. Жди…

Тётя Фира бросила на него ожесточённый взгляд и плюнула.

– Их вместе посадили, Иринка в колонии умерла, а его уже выпустили!.. Где справедливость, прикинь? Года не отсидел, – выпалила тётя Фира, когда они отошли. – Пусть только сунется… Как считаешь, что мне будет, если я его придушу, господи прости? Я не понимаю… Я не могу понять, – всё время, пока они шли домой, повторяла тётя Фира.

– Что не понимаете-то? – Ирина вздохнула.

– Зачем я родила дочку? – встала, как вкопанная, тётя Фира. – Зачем я растила её для этого урода?.. Она умерла, а он живёт!

– А если он снова придёт, за Пашкой? – Ирина смотрела, как тётя Фира ищет в кармане ключ. – Похоже, у него есть отмычка?

– А пусть приходит, – сузив глаза, тётя Фира открыла дверь, и дома сразу полезла под шкаф.

– Ничего там нет, – отряхиваясь от пыли с паутиной, вылезла оттуда она. – Пусто. Что же он искал-то? Как считаешь, Ир?.. На твой взгляд? Что там у меня могло лежать? Я туда ничего не клала…

Они вздохнули и посмотрели на Пашку. Мальчик сосредоточенно играл с постиранным зайцем, не подозревая, что отец собирается взять его на воспитание.

– Весёлый – в дочку, а не в этого упыря, – покачала головой тётя Фира. – Ох, и воспитает он его, если я умру. Ему только волю дай!..

Пашка, смеясь, взвизгнул и подбросил зайца вверх.

КВАРТИРА БЕЗ ХОЗЯЕВ

Над Москвой нависало свинцовое небо, которое, казалось, опускается всё ниже и ниже, пытаясь раздавить и дома и машины, и людей, бегущих по своим делам… Ирина добежала до редакции «Московской сплетницы», перевела дыхание, и с огромным облегчением вошла в ярко-освещённый холл.

– Приветствую вас, – привстал шеф-редактор газеты «Московской сплетницы» Пятницкий. – Ваше интервью опубликовано ещё вчера. Газету видели?..