Текст книги "Москва в решете"

Автор книги: Светлана Борминская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Светлана Борминская

МОСКВА В РЕШЕТЕ

Я скажу тебе с последней прямотой:

Всё лишь бредни, шерри-бренди, ангел мой!

Там где эллину сияла красота,

Мне из чёрных дыр зияла срамота…

Осип Мандельштам

Последний вагон качнуло, он въехал в тоннель и томские огоньки остались за горой и густым лесом за ним. Ира вытерла смазавшуюся тушь и, подышав на стекло, попыталась угадать – что там, в темноте? Только ночь. Больше ничего не разглядев, она постояла ещё с минуту, и вошла в купе.

Попутчик и попутчица спали, одно место наверху было свободно. Ира легла на нижнюю полку и попробовала заснуть, но всё, что она пыталась забыть, снова вставало перед глазами…

Пять лет назад Ира с отличием закончила Томский госуниверситет, и сразу же начала работать на местном телевидении, где быстро стала популярной телеведущей. Она удачно, по любви вышла замуж за дизайнера Женю Кочеткова, родился сын Яшка… Всё шло на удивление хорошо – дождь счастья пролился над ней за пять последних лет. И всё рухнуло за один год.

Брат Вадим…

Ира, ребёнок и муж жили с родителями в большой квартире на проспекте Ленина, и приезд брата, закончившего учёбу в Санкт-Петербурге, ждали всей семьёй. Правда, через неделю после приезда последовало неутешительное открытие – её младший брат стал наркоманом, но и это было ещё не самое ужасное.

У Вадима в Питере остались какие-то нереальные долги и за ними приехали. В результате от большой квартиры за полгода не осталось ничего, мать Иры с внуком ютились у сестры в малогабаритной «хрущёвке», а муж предпочел исчезнуть по-английски, когда понял, что ситуация вышла из-под контроля, отец Ирины жил у друга и тщетно пытался заработать, но в семьдесят лет, согласитесь, это невозможно. Несмотря на продажу квартиры, Вадим остался должен почти столько же, и неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы месяц назад он не умер от передоза. От них не сразу, но отстали, но жить по-прежнему было негде! Ирин супруг окончательно вычеркнул её из своей жизни, что было, пожалуй, самым невыносимым в сложившейся ситуации. Весёлую передачу на ТВ Ира вести больше не смогла, и на её место взяли по конкурсу девочку с беззаботным лицом… И поэтому в ночь на 31 декабря Ирина Стрельцова не сидела, как все замужние женщины за накрытым ею же столом с шампанским, оливье и мандаринами в кругу мамы, папы, мужа и сына…

Ира ехала в чудо-город Москву!

Вы знаете про такой?..

А я нет.

МОСКВА – ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!

В Москву может приехать любой. И каждый может остаться в ней.

Для этого нужны лишь деньги на билет, а можно и без денег – «заячьим» маршрутом на электричках. Раньше в Москву ездили за колбасой и одеждой, сейчас – за деньгами. В столице деньги не переводятся, ведь их там печатают, чего не скажешь о других российских городах.

Но на билет у Ирины деньги всё-таки были, и одета она была ничуть не хуже, чем аборигенки с московской пропиской. Единственное, что тревожило её – где остановиться и как найти работу? Она приехала заработать, чтобы вернуться в Томск и купить квартиру своим самым дорогим и любимым – сыну Яшке и родителям.

Остаться в Москве насовсем тоже неплохо, размышляла она, спускаясь по эскалатору метро… «Останусь, если получится!» – решила она и огляделась, а на неё, в свою очередь, посмотрел рыжий сержант из патруля.

Как сержант-лимитчик, с носом в форме картофелины, в 27-летней нарядной женщине угадал приезжую? Но ни билет, по которому она только что приехала, ни полупустой кошелёк не спасли её от штрафа за отсутствие регистрации.

– Иди-иди, жалуйся, – пряча сотню в карман, подмигнул сержант, возвращая паспорт Ирины. – Могу помочь в трудоустройстве. Приходи вечером, проверим на профпригодность, хе-хе…

Ирина смерила его презрительным взглядом и быстро отошла.

Москва – город чудес, Чудо может произойти с тобой завтра или никогда, сидя в гремящем метропоезде среди таких же странников разглядывала названия станций кольцевой линии Ирина. Вышла на Арбатской.

«Завтра поеду на телевиденье», – решила она.

КОМБИНАЦИЯ ИЗ ТРЁХ ПАЛЬЦЕВ

На Арбате мела позёмка и сквозь неё едва сияли знаменитые арбатские фонари. Ира прошла весь длинный Старый Арбат насквозь и вышла к «Смоленскому» гастроному.

Она приехала в Москву два часа назад. И что дальше?

Она огляделась и, купив бублик, подошла к киоску, чтобы купить газету с объявлениями о найме жилья. Первый же набранный номер долго не отвечал.

– Приезжайте! Аванс за полгода вперёд, – наконец ответили на её вопрос. – Квартира однокомнатная, за свет, газ и междугородние звонки платите сами.

– Но я сейчас могу заплатить только за один месяц! – быстро вставила Ира, прижимая трубку к уху.

– Нет! – ответили на том конце и раздались отрывистые, обидные гудки.

Так она прозвонила ещё десять номеров, пока не вспомнила, что ещё в Томске ей порекомендовали несколько вариантов недорогого жилья, и вытащила записную книжку.

У неё с собой была лишь сумочка с документами и деньгами, вещи она сдала в багаж. Набрав самый первый номер из записной книжки, Ирина подула на замёрзшие руки. Номер долго не отвечал.

– Приезжайте, сдаём, – наконец, добродушно ответили ей, выспросив все её данные.

Итого – три адреса, которые ответили согласием сдать ей комнату… И Ирина выбрала самый недорогой вариант из них.

Было уже семь часов вечера, позёмка не прекращалась. Ирина зашла в гастроном и выпила кофе, разглядывая сквозь витрину бегущих по своим делам москвичей. Она вдруг пожалела, что не решилась остановиться на эту ночь в гостинице. Но за ночь в гостинице ей нужно было выложить столько, что волей-неволей, приходилось думать, что потом?..

Какая-то медвежья окраина, выйдя в Медведково, хмуро огляделась она.

Мимо, шатаясь и задев её, прошли пьяные подростки в мохнатых шапках. На Ирин вопрос:

– Где тут Колодезный переулок?

– Через дворы быстрее, – оглядев её с ног до головы, сказал какой-то невзрачный мужичок и сплюнул. – Иди туда! – кивнул он на серые монолиты домов за деревьями.

– Дом 102, корпус 4, восьмой подъезд, код – 3467… – Ира, повторяя адрес, шла и рассматривала номера домов. – «Колодезный переулок», ну наконец-то! – прочла она синюю с белым табличку на длинном угловом доме. – Вот он, сто второй!

Было около девяти вечера и подъезд, в который она вошла, оказался светлым и чистым. Ирина приятно удивилась и направилась к лифту.

– Это вы звонили?.. Точно, вы?.. А я вас жду, вот ключи, – у двери № 777 стояла молоденькая девушка с приятной улыбкой. – Простите, но я очень тороплюсь, вы готовы сразу рассчитаться?

Ирина вдруг почувствовала, что её неоправданно торопят. У неё даже перехватило дыхание.

– Мы что, даже не войдём?.. А расписку в получении денег вы мне дадите?

– Конечно! – девушка улыбнулась, показав отличные зубы. – Вот расписка в получении от вас денег за два месяца. Ваша комната в конце коридора. Остальные тоже со временем будут сданы, а пока наслаждайтесь тишиной и покоем! – открыв обитую чёрным дерматином дверь, добавила она.

Ира заглянула в тёмную прихожую – там было тихо и пахло чужим логовом, с неприятным амбре канализации.

– Я хочу посмотреть комнату, хорошо? – твёрдо сказала она, глядя на девушку.

– Да, пожалуйста! – вежливо улыбнулась та. – Заходите, можете сразу и раздеться…

В прихожей, освещённой лампочкой, на стене висела дешевенькая вешалка, на полу – подставка для обуви. Две ближние двери были закрыты, распахнута в самом конце коридора оказалась лишь дверь в её комнату. Ира огляделась и спросила:

– Как к вам обращаться?

– Ой, извините! Я Настя, – представилась девушка и приветливо добавила. – Запомнить не трудно, да? Проходите, не бойтесь, сейчас я включу свет.

Ира сняла пальто и за Настей вошла в комнату. Та шарила рукой по стене и искала выключатель. Ира вдруг почувствовала сзади чьё-то дыхание и быстро оглянулась – сзади неё стояла фигура с лицом, которое она будет помнить всю жизнь!.. Ира инстинктивно отпрянула в сторону Насти, которая стояла с расширившимися от ужаса глазами, и вдруг почувствовала взмах!.. и свист разрываемого воздуха, словно кто-то поднял тяжёлый меч над её головой… Она страшно закричала, потому что меч, лязгнув, плашмя обрушился на неё…

Выщербленный грязный паркет, свисающие обои, чёрные стёкла, немытые много-много лет – вот что увидела она, когда пришла в себя. Ничто не напоминало вчерашнюю трёхкомнатную квартиру, в которой предполагалось, она проживёт до самой весны.

Ира встала, держась за батарею, и выглянула в серое слепое окно. Второй этаж, наконец, поняла она, привыкнув к свету. И стала оглядывать себя…

Вместо дублёнки из канадского мутона на ней была накинута безразмерная телогрейка-пуховик немаркого зелёного цвета. Сапоги и джинсы её собственные, а свитера не было – под пуховиком одна лишь футболка… Нигде не было видно её сумки с кошельком и документами.

Ира закричала!..

Только через полчаса по заваленной слоем мусора лестнице, она спустилась вниз и вышла через проём на улицу – дверь в подъезде отсутствовала.

– Сегодня третье января, – вспомнила Ирина. – Нет, вчера было четвёртое. Значит, сегодня пятое?..

Старый московский двор – две пустые предназначенные на снос пятиэтажки, из одной она только что вышла. Машинально посмотрев на часы, которых не было, Ира пригладила волосы, нащупав в них какой-то спёкшийся сгусток. Краем глаза она увидела, что со стороны жилого по виду здания к ней быстро шла женщина в оранжевой куртке. Не доходя до Иры метров трёх, она остановилась, опёршись на метлу.

– Скажите, это Колодезный?.. Вы милицию не вызовете, а то у меня украли телефон и сумку… Что вы так смотрите на меня?

Женщина продолжала стоять, молча разглядывая её. Потом неожиданно оскалилась, сплюнула, вытерла губы и подошла ближе. Ира почувствовала, что её невыносимо мутит от морозного воздуха и, охнув, прислонилась к стене.

– Эй, ты чего? – угрюмо спросила её незнакомка.

Ира с трудом сфокусировала на ней взгляд. В глаза почему-то лезли лишь накрашенный оранжевой помадой рот и два косящих глаза незнакомки. «Помада под цвет куртки?» – изумилась Ирина.

– Эй, ты, алкашка! – женщина помахала перед Ириным носом рваной дамской сумкой. – Твоя?.. – Косоглазая женщина с серыми порами на крупном лице, наконец, разглядела её Ирина, и от подступившей дурноты закрыла глаза. Но женщина, похоже, не собиралась оставлять её в покое.

– Сумка твоя? На дороге нашла только что, – огромная красная рука с заусеницами на пальцах снова очутилась у её лица. – Чего кобенишься? Говори…

– Моя, – Ира кивнула. – Меня ограбили… Вызовите милицию, пожалуйста!

– Чево?..

– Меня ограбили, – повторила Ира и потеряла сознание.

ГОЛОВА ДВА УХА

Когда Ирина пришла в себя, в её ушах почему-то отпечаталось громкое ворчание дворничихи:

– Не бойся, девка, живая осталась и то хорошо!

Ира всхлипнула и открыла глаза.

– Изнасиловали? Не-е-е-т?.. А что тогда плачешь, а? – сердито проворчала дворничиха.

– Ограбили… куда я без документов? – Ирина опасливо всмотрелась в зелёные глаза дворничихи, та её крепко держала, прислонив к стене, и громко успокаивала: – Подожди! Стой, держись, я сейчас… Не твои случайно? – вытаскивая из мусорной тумбы у дома паспорт и разорванный кошелёк, крикнула она.

Ирина вгляделась в раскрытый перед её глазами паспорт. «Стрельцова» – выхватила она глазами свою фамилию.

– Жива-здорова!.. Не изнасиловали?.. Ну, иди, голова два уха! Всё хорошо!.. Опять упала-а-а-а!.. Господи, прости!

Ира огляделась и поняла, что сидит в узком закутке между кроватью и столом в какой-то полутёмной комнате. Ира вдруг вспомнила тёткин дом в деревне – тёплый, с горячей русской печью и такой же захламлённый, сор везде – от принесённого на ногах с улицы сена и садовой земли.

Справа неё была тонкая фанерная стена с календарями за много лет, а слева – стол под растрескавшейся клеёнкой, щедро разрисованной золотыми самоварами и плюшками. Напротив сидела знакомая дворничиха и пила чай. Сердито взглянув на неё, дворничиха отставила чашку и кашлянула.

– Вы милицию вызвали? – увидев свои документы и порванную сумку на краю стола, спросила Ира, стараясь сесть, как можно прямей, но это у неё плохо получалось.

– Щас, – кивнула женщина. – Только шнурки поглажу и вызову! Иди сама, если хочешь, в отделение через две улицы. Там тебя очень ждут с твоим сибирским паспортом и без регистрации. И одета ты соответствующе, сразу в обезьянник загремишь! Потом сама не вспомнишь, золотце, то ли тебя грабанули, то ли ты кого ограбила…

– Вы что несёте? Это меня ограбили, меня, а не я… – Ира попыталась встать, но голова снова закружилась, и она снова села, закрыв глаза.

– Много денег-то у тебя там было? – услышала она через секунду.

– Триста пятьдесят, – вспомнила Ира.

– Рублей?! Господи прости! – поразилась дворничиха.

– Долларов, – покачала головой Ира и всхлипнула.

– Что?! Ты ври, да не завирайся, – засмеялась дворничиха сначала тихо, потом громче.

– И дублёнка с шапкой, – добавила Ира. – А в дублёнке сотовый телефон.

– А «Мерседеса» с личным шофером не было? – хмыкнула хозяйка, потом вытерла слезы в уголках глаз и посмотрела на Иру уже благодушнее. – Ты кто?

– Журналистка, – сказала Ира.

На краю стола лежал её красный диплом без вкладыша, который тоже, видимо, валялся в мусорном баке где-то неподалёку.

– Ирина Кузьминична Стрельцова? – взяв паспорт, громко прочитала дворничиха.

– Да, – кивнула Ира. – Я вчера приехала на Ярославский вокзал из Томска, в дублёнке остался мой билет, я шла снять квартиру… или комнату – в Колодезный переулок вчера вечером.

– Вчера? – переспросила дворничиха. – А какого числа было твоё вчера?..

– Четвёртого января, – вспомнила Ира вчерашний вечер.

– Четвёртого… Колодезный? – покачала головой дворничиха. – А сегодня, милая ты моя, второе февраля! И никакого Колодезного переулка здесь отродясь не было! Я живу здесь с самого рождения, а это 1949-ый год, милка моя, апрель месяц. И у нас не Москва, у нас тут город-герой Пушкино, улица Конечная!

– Пушкино? – Ира вдруг испугалась, ей внезапно стало не страшно обидно, а просто страшно. – Мамочка, – простонала она. – Что вы такое говорите, а?

– Не кричи, тшшшш!.. – дворничиха приложила палец к губам. – Тшшшш… Ребёнка разбудишь, – и кивнула назад.

Ира повернулась и увидела за занавеской беленькую голову малыша, по всему видно, годовалого.

– Внучок, Пашка, – сказала дворничиха и улыбнулась. – Выходит, попала ты, девка, в худые дела? И где ж ты месяц-то обреталась, не помнишь что ли?

– Нет, – покачала головой Ира.

– Меня тётя Земфира зовут, или Фира, а фамилия моя Козлова, я тут живу и работаю, – кивнула тётя Фира на комнату, в которой они сидели: деревянные старые стены в ярких календарях и чистые окна с тюлевыми занавесками из какого-то невообразимого старья.

– Как вы меня принесли? – спросила Ира, успокоившись немного. – Спасибо вам!

– Приволокла, – уточнила тётя Фира. – Бараний вес. Но больше не поволоку, силы уже не те! – и кокетливо улыбнулась, быстро закрыв рот. – Раньше-то я свой вес спокойно поднимала!

– У меня вещи должны были оставаться в камере хранения. Я их оставила там, когда приехала, – порывшись в остатках не украденного в сумке, Ира так и не отыскала пластикового жетона с номером своего багажного места в камере хранения.

– Думаешь, тебе их вернут через столько дней?.. Ты хоть помнишь, что там у тебя было? – глянув за занавеску, налила и подвинула к ней чай в толстой чашке тётя Фира. – Пей, подружка дней моих суровых!

– Помню, конечно, – Ира задумалась. – Я почти всё помню…

– Пей, давай, – кивнула на чай тётя Фира. – Ну, что, милицию будем вызывать?

– Будем, – отпив из чашки, твёрдо произнесла Ирина.

– А не боишься, господи прости? – тётя Фира, посмотрев на икону в углу, быстро перекрестилась.

– А чего мне бояться? – оглядела свою одежду Ира.

– А сможешь доказать, что ты за этот месяц сама не натворила чего? – подумав, спросила тётя Фира.

– А что я такого могла натворить? – удивилась Ира. – Меня стукнули по голове, вот, смотрите! – она наклонила голову, показав сгусток в волосах. – Смотрите же!..

Тётя Фира встала и, взяв её тихонько за голову, стала разглядывать…

– То ли кетчуп, то ли сургуч, – наконец, сказала она. Ира громко вскрикнула, когда тётя Фира, погладив её волосы, быстро дёрнула и положила перед ней комок, похожий на коричневый подсохший пластилин с обрывками её светлых прядей.

– У тебя там, если и была рана, то уже прошла, – сердито, со знанием дела, произнесла тётя Фира и добавила: – И ты чистая, не воняешь! Причём совсем! Даже духами пахнешь, дорогуша. Не врёшь ли ты мне, а?..

– Нет, – Ира с удивлением осмотрела свои, по большому счёту, чистые руки и аккуратно подрезанные, правда, без маникюра ногти. Она встала и, сняв куртку, которая была накинута, расстегнула джинсы – трусы и колготы под ними представляли пристойное зрелище.

Ира, забыв застегнуть молнию, села и тревожно посмотрела на тётю Фиру.

– А ну, покажь руки, – грозно приказала та. Ира поглядела на неё, потом на свои ладони.

– Выше покажь! – дворничиха повысила голос.

Ира повернула запястья…

– Тебе с такими руками, самое то – в милицию идти, – вздохнув, села на свой стул тётя Фира. – Сходи-сходи…

Ира с подступающей тошнотой поглядела на свои исколотые в венах руки. Правая была почти чистая, а вот на левой образовался багровый кровоподтёк.

Ира сглотнула, отвернулась и потеряла сознание.

– Да не падай ты-ы-ы-ы! – словно сквозь сон услышала она уже знакомый голос. – Горюшко ты моё! Ирка-а-а!..

ДЕНЬ И НОЧЬ – СУТКИ ПРОЧЬ

– Я тебе верю! – Ира проснулась, когда услышала это. Она лежала на краю большой кровати под байковым одеялом, от которого пахло простым мылом. На подушке у щеки лежал чей-то длинный чёрный волос.

Ирина скосила глаза и увидела два своих открытых чемодана. Перед ними стояла и смешно, по-галочьи, заглядывала то в один, то в другой её новая знакомая.

– Получила по твоему паспорту! – тётя Фира покачала головой. – Жетон был у тебя в заднем кармане джинсов. Ты его туда сунула? Что, забыла?.. – снова удивилась она. – Ну, как такое можно забыть?

– Не помню, – покачала головой Ира. – Я ничего не помню, хоть убейте…

– Ну, убивать мне тебя, Ирина Кузьминична ни к чему! – села напротив неё тётя Фира. – Вот, только не пойму, почему и документы и жетон они тебе оставили?

– Кто? – Ира села, спустив ноги на холодный пол. – О ком вы говорите? Вы их что – знаете?..

– У кого ты была, если, конечно, не сама исколола себя всю?.. Господи прости, – тётя Фира сморщилась, кивнув на её руки.

– Я не знаю. Что со мной было, как считаете?

– И я не знаю. Ну, что будешь делать-то? – пожевав губами, вздохнула тётя Фира.

– В милицию я теперь вряд ли пойду, – Ира с боязнью посмотрела на разбухшую гематому на внутреннем сгибе левой руки. – Мне не на что ехать домой в Томск! У меня нет ни копейки, даже доехать до Москвы.

– Не знаю, не знаю, – передразнила её тётя Фира, кивнув на чемодан. Потом, отложив два свитера и кожаную куртку, пояснила: – Можно продать, на месяц тебе хватит, если экономить будешь. Ну, что?

Ира немного удивилась, наблюдая, как та ловко и беспардонно продолжает рыться в её вещах. Потом кивнула, подумав, что это тоже выход, причём не самый худший.

– Вот это я понимаю! – кивнула дворничиха и, быстро натянув свою оранжевую куртку, исчезла.

Когда она вернулась, Ира всё поняла без лишних слов – вместе с несколькими купюрами, тётя Фира принесла две бутылки водки и закуску. На них со своего места, молча смотрел проснувшийся Пашка и, заскулив, попросился на руки, увидев еду.

– Засранец, – сунула тому кусочек варёной колбасы тётя Фира. – Кусай, не подавись! – велела она внуку. Пашка куснул и стал жевать. Тётя Фира посадила его и стала проверять. – Не мокрый, – довольно заключила она. – Выпьешь? – налив две стопки, она требовательно взглянула на Ирину. – Не хочешь?.. Как хочешь, заставлять не стану!

МОСКВА, дубль второй

Ира села в электричку на маленьком вокзале станции Пушкино, и, глядя на проплывающие за окном деревянные дома, поёжилась. На ней была куртка и толстый свитер, которые, впрочем, почти не спасали её от двадцатиградусного мороза. Но снова надеть чужой и вонючий пуховик она запретила себе категорически.

– Задницу отморозишь! – выпив с утра водочки, предупредила её тетя Фира, глядя на термометр за окном. – Хотя твоя задница – это не моя задница! – уже веселей закончила она, и добавила: – Возвращайся, будем тебя ждать, Иришка. И знаешь что, сходи в церковь и помолись Матери Божьей и Святителю Николаю, что жива осталась. Слышишь?

– Спасибо, схожу обязательно. Тётя Земфира?

– Чего ещё?

– Больше ничего из вещей не продавай, я заработаю, – попросила Ирина.

– Как можно? – солидно отозвалась Земфира Ивановна. – Господи прости. Не цыгане, чай.

На Ярославском вокзале в зале ожидания пахло хлоркой, Ира зашла туда, чтобы погреться. Пока ехала, она так и не решила, куда бы ей пойти, чтобы наверняка найти работу. На неё начал уже поглядывать патруль из трёх милиционеров. Мимо прошли две цыганки в капроновых юбках, торчащих из-под шуб.

– Погадать, дамочка?..

– Документы?

Ира не стала ждать продолжения своих мыслей и выскользнула на привокзальную площадь, столкнувшись на выходе с рыжим сержантом, тем самым, который облегчил её кошелёк на сто рублей, в самый первый день в Москве. Он профессионально цепко схватил её за локоть и, больно его вывернув, повёл за ближайшую палатку. Ира, застонав, повиновалась, рука, которую он чуть не сломал, была та самая, с гематомой.

– Ну что, днём снимаешь? Делись! – и, вывернув её карманы, обнаружил лишь сто рублей и мелочь. – Плохо работаешь, – с досадой выдохнул он. – У меня профессиональная память на лица, – сличая паспорт с оригиналом, он, морщась, выругался. – Слушай, а я тебя где-то видел и вроде фамилию твою запомнил? – положив сотню из её руки в свой карман, изрёк он. – Может, ориентировки на тебя были? Ты не воровка? Случайно?..

То, что произошло потом, Ира запомнит на всю жизнь. Хорошее ведь не забывается!

Комбинацией «мгновенный захват», сзади образовался патруль из трёх милиционеров, которых Ира запомнила ещё внутри вокзала. И если рука Иры вдруг освободилась от цепких пальцев рыжего сержанта, то обе руки в коричневых перчатках, которыми он начал махать, через пару секунд ему опустили, надев на них наручники.

– Что он хотел от тебя? – жёстко спросил Ирину один из патрульных милиционеров.

– Деньги. Второй раз сто рублей, – выговорила Ирина. – Помогите, – уже тише попросила она.

– Помогаем, – кивнул ей второй из патруля – маленький милиционер с распухшим левым ухом. – А первый раз когда?..

– Четвёртого января, – у Ирины от холода стучали зубы.

– Ребята, вы что? – широко улыбнулся, показав клыки, рыжий сержант. – Она же лёгкого поведения… Печати негде ставить! – и посмотрел на Ирину таким взглядом, что если бы взгляды убивали, то жить ей оставалось всего минуту.

Через час, подписав протокол с показаниями против Собакарёва Г. И., сержанта патрульно-постовой службы, Ирина вышла из отделения железнодорожной милиции и остановилась, глядя на проезжую часть с летящими в обе стороны автомобилями.

Сто рублей из её кармана остались в качестве вещдока в отделении милиции, подколотые скрепкой к протоколу. Регистрация, которую Ирине оформила Земфира Ивановна Козлова на своей жилплощади, оказалась до того кстати, что впору было пойти в храм, чтобы поставить свечку за её здравие.

Ирина предполагала позвонить в Томск, чтобы сообщить маме о том, что она жива и здорова, но в кармане остались лишь семь монет по пять рублей, остатки её финансов, благополучно взятые с собой на этот день.

Приступ дурноты подкрался к ней неожиданно, Ира ухватилась за ближайшую стену и по ней пошла вперёд, чтобы не упасть… «Я должна выстоять!» – успела подумать она. И очнулась в продуваемом горячим вентилятором проходе между двумя дверями огромного книжного магазина. На неё с любопытством глядел какой-то «божий одуванчик» в ушанке и огромных унтах.

– Вы не беременны, мадам? – картавя, осведомился он. – На вас лица нет.

– Обычная женская слабость, – отрицательно покачала головой Ирина.

– Слабость в членах первый признак беременности, – погладил её варежкой по плечу мужчина, и совсем тихо добавил: – Я гинеколог, так что ошибки тут нет.

– И всё-таки вы ошиблись, но всё равно спасибо, – Ирина попыталась улыбнуться. – Всего вам хорошего. До свидания!..

Мужчина ей не понравился.

– Ну, извините, – мужчина поклонился и вышел на улицу, смешно шаркая унатами, а Ира подняла глаза и тут увидела её – Полину Байкалову, у которой брала интервью в Томске. Огромный портрет новомодной писательницы Байкаловой и постер её последней книги «Счастье близко!» висел прямо на уровне глаз. Ира, вздохнула и невольно засмеялась.

– Спасибо, судьба! – прошептала она, разглядывая бантики на блузке писательницы. – Ты не оставляешь меня и всегда даёшь то, что мне нужно в самый трудный момент!

«В самый последний момент!» – добавила бы судьба, если бы могла говорить.

БАНКУЙ, ИРА!

– Позвонить от нас? – директор книжного магазина цепким взглядом оглядела её. – Байкаловой?.. Ага, вы журналистка! – кивнула она. – Ну, что же, звоните, конечно! – и передала ей трубку.

Ира вытащила кошелёк из своей аккуратно зашитой сумки и попыталась найти в нём то, чего там никогда не было – московский телефон Полины Байкаловой.

– Вы не подскажете телефон издательства? – спросила она через минуту, набрав несуществующий номер. – Никто не подходит, может быть, её нет дома?..

– Набирайте! – и директор магазина отчётливо произнесла семизначное число.

– Вы не подскажете, как мне созвониться с Полиной Байкаловой? – быстро спросила Ирина. – Наша газета очень заинтересована в интервью с ней. Я записываю, спасибо, – и уже через полминуты она звонила Полине.

– Да? – недовольный, словно только что после сна, голос. – Да-а-а, я вас помню, конечно… Вас ведь зовут Катя?

– Почти, – засмеялась Ира. – Меня зовут Ирина Стрельцова!

– Как приятно, я вспомнила, Ирочка, – голос оттаял. – А что вы хотите?

– Полина, я сейчас работаю в Москве. Можно у вас взять интервью для газеты, в которой я работаю?..

– Приезжайте, – мгновенно согласилась автор восьми бестселлеров. – Отчего же нельзя? Вы приедете сейчас?..

– Говорите адрес, дорогая Полина, – Ирина вытащила ручку и приготовилась записывать.

– Он простенький, записывайте., Литовский бульвар… До встречи! – продиктовала адрес писательница и через пять минут Ирина вышла из книжного магазина с высоко поднятой головой.

ЛИТОВСКИЙ БУЛЬВАР

Новый монолитный дом в начале Литовского бульвара. Миновав консьержку, до смешного похожую на королеву Викторию, Ирина вытерла платком вспотевший лоб, сосчитала до десяти, и нажала на кнопку вызова лифта.

– Здравствуйте, Полина! Если бы вы только знали, как я рада вас видеть! Разрешите позвонить от вас? – спросила Ирина, едва переступив порог квартиры Байкаловой.

– Почему нет?.. Звоните, – Байкалова тяжелым подбородком указала в сторону телефона и попятилась, на указательном пальце писательницы блеснул голубой турмалин, немного диссонирующий с шёлковой пижмой хозяйки в Микки-Маусах.

Ирина осторожно взяла дизайнерскую трубку в форме копыта и, набрав номер, стала ждать… К счастью, недолго.

– Мамуля, здравствуй, как Яшка? – быстро спросила она.

– Ирочка, ты жива-а-а?.. – крикнула мама ей в ухо. – Господи, где ты пропадала?.. Мы тебя обыскались, Ирочка!..

– Да, мамочка, я жива-здорова! – Ирина вытерла слёзы.

Разговор прояснил многое, но главное успокоил.

– Я очень много работала, – коротко объяснила своё месячное молчание Ирина. – Мамочка, всё хорошо… Правда, всё хорошо! Правда-правда.

– Больше так не делай! – причитала её мама, всхлипывая. – Мы не знали, что и думать… Я уже купила билет в Москву, чтобы искать тебя! Мы подали заявление о розыске, обзвонили всех знакомых в Москве, но…

– Прости, мамочка…

– Больше не прощу!.. И звони каждый день! Ира?.. Ты меня слышишь?..

– Как папа?

– Папа жив!.. Жив папа!!!

… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … …

Полина Байкалова курила и смотрела в окно из гостиной, пока Ирина разговаривала с мамой. Она несколько раз обернулась, вслушиваясь в разговор, и когда он закончился, с улыбкой раздавила сигарету в пепельнице.

– У вас очень красиво! – Ирина восхищённо обвела глазами полупустую гостиную. – Приятно, когда вещи не загружают пространство!

– Я люблю минимализм, – Полина Байкалова кивнула на белый диван в центре гостиной.

– «Фатальная женщина» – вас устраивает такой заголовок? – медовым голосом предложила Ирина, включая диктофон. – Или у вас есть эксклюзивное предложение?..

– Меня всё устраивает, – моментально согласилась писательница. – На какую тему будем говорить? Мои планы?.. Или о романах, которые уже написаны и изданы? Ну что, о будущем или о прошлом? Решайте…

– О прошлом, – твёрдо сказала Ирина. – Будем говорить о прошлом и самом ближайшем будущем. Хорошо?.. Несите фотографии, выберем самую красивую на разворот. Самую-самую…

– Смотрите и выбирайте! – Полина вернулась с ворохом разноцветных снимков, где она была снята на яхтах, под пальмами, в шезлонгах, в сапогах и с удочкой, в валенках и с коромыслом у деревенской заснеженной избы. Ирина с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться.

– Когда вы только успеваете всё?.. – разглядывая Байкалову в обнимку с коромыслом, не удержавшись, всё-таки захохотала она. Байкалова пожала плечами.

– А что?.. Я с детства было очень шустрая девочка, а потом не менее шустрая женщина! Разве много не таких, как я?.. – Байкалова лукаво взглянула на Ирину.

– Миллионы людей лежат на старых диванах и брюзжат на свою неудавшуюся жизнь, – Ира произнесла эти слова и ей вдруг стало очень грустно, и боль, которую она загнала куда-то далеко в себя, вернулась, дав о себе знать, да так, что она на секунду почти потеряла сознание… Почему-то, вспомнился муж, который бросил, даже не пошевелив пальцем, чтобы помочь ей и сыну, и первый день в Москве, начавшийся так страшно. Что было с ней, где она была почти месяц?..

– Ну что, начинаем, Катенька? Большое будет интервью? Обещаете быть объективной?.. Через час у меня встреча с важным человеком, – Байкалова снова потянулась к пачке сигарет. – Будете? Ну, как хотите. Итак, какой ваш первый вопрос?

– Вы давно здесь живёте? – спросила Ирина, не обращая внимания на «Катеньку». Все писатели, с которыми она, так или иначе, общалась и интервьюировала их, отличались друг от друга, лишь полом и возрастом, но вот отменной памятью, на её взгляд, не мог похвастать никто из них!

– Полгода назад права на экранизацию моих романов купили в Голливуде, и я сразу же приобрела эту квартиру, – Байкалова вздохнула и погладила подушку дивана, снова лукаво взглянув на Ирину. – Если бы вы только знали, Катенька, в каком клоповнике я жила, пока не переехала сюда!