Текст книги "Свет надежды (СИ)"
Автор книги: Светлана Леонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Глава 10.
Звенящая тишина покрывала все вокруг, окутывая обманчивой пеленой спокойствия. Здесь, вдали от оставленных тревог, все казалось настоящим, эфемерным и правильным. Природа знала, как сохранять баланс мира. Людям в силу собственного эгоизма никогда не постичь этой науки, лишь только некоторым откроются тайны первозданной чистоты, но и они лягут тяжелым грузом на бренные плечи и бездонную душу посвященного.
Окруженный со всех сторон неприступными серыми скалами, упиравшимися своими седыми вершинами в самое небо, подпирая или пронзая его, Раиньяг был надежно сокрыт от чужого взора. Серые стены сливались с массивными уступами скалистых фундаментов, превращая замок в неприметную маленькую гору. Огромные горы словно отрешали этот крохотный забытый мир от всего остального. Путь в сердце замка лежал сквозь обрывистые скалы среди петляющих поросших дорожек, сокрытых от любопытствующих взоров, и лишь только сведущие люди могли разобрать, как найти безопасную тропу и не сорваться с огромной высоты вниз. Они были здесь совершенно одни, эти несколько человек: принцесса, ее двое верных старых служителей, небольшая охрана из пятерых воинов да три старых смотрителя замка. Никакой прислуги, наемников, лишь только холод и тишина пустых темных залов да монотонное завывание ветра в длинных печных трубах. Но вопреки мрачным ожиданиям, Айна не чувствовала себя несчастной. В этих суровых краях ей казалось, что она свободна, как никогда ранее. Не было суровых осуждающих взглядов, не было страха снова сделать что-то не так. Каждый из новых обитателей замка был слишком занят своими обязанностями, чтобы еще иметь возможность судить кого-то. А забот хватало всем: в первый же день было нужно разместить с долгой дороги уставших путников, подать им ужин из скудных запасов в подвале, что надежно запрятан под замком, в одной из отвесных скал.
Отныне именно это место будет зваться ее домом. И Айне очень хотелось, чтобы оно стало теплым и светлым не только для нее, но и для тех людей, что вынуждены делить тяготы заточения вместе с ней.
Раиньяг никак не походил на то место, которое использовалось для проживания людей. Весь его внешний вид, начиная от серого камня, из которого были выстроены укрепленные стены, до маленьких окошек, походивших на бойницы, и невысоких башен с едва заметными шпилями, говорил о том, что это сооружение служило надежным укрытием для неких важных лиц. Айна не удивилась бы, если удалось обнаружить огромные арсеналы где-нибудь в подвалах или в тайных пещерах глубоко под горами. Может быть, пребывание тех таинственных гостей и могло быть сколь-нибудь длительным, но ее собственное заточение здесь грозило затянуться на всю жизнь. А посему уют и комфорт для всех вынужденных обитателей Раиньяга отныне зависел от нее.
В первую очередь стоило позаботиться об удобстве для каждого из постояльцев замка. И вновь долгая кропотливая работа до изнеможения вместе с Сенирой, чтобы придать хоть немного теплоты и уюта старым стенам и помещениям. И чтобы заглушить в себе боль от несправедливости и укоров совести. Айна сокрушалась, что это из-за ее неразумной беспечности вынуждены были покинуть свои дома сопровождавшие их воины, да и Сенира с Вилленом на старости лет должны сносить тяготы ссылки. Она с горечью смотрела, как старая нянюшка вечерами с трудом разминала окостеневшие от ледяной воды и тяжелой работы пальцы, а ее ворчливый старик наравне с молодыми воинами ходил на охоту в горы, чтобы добыть хоть какое-то пропитание для них всех. Однако вернуть прошлое, увы, было не возможно.
День за днем, умеренными шагами преодолевая равнодушие окружавших ее подданных Рагнара, девушка постепенно завоевывала их расположение своим усердным трудолюбием, чуткостью и искренностью. Никто уже и не вспоминал, кем была Айна, а быть может просто старались не показывать этого. Но она была благодарна за такое отношение. Хвала богам, ей не приходилось жить среди ненависти. Именно здесь, в стенах Раиньяга, она впервые ощутила себя дома, в котором было спокойно и тепло. И лишь в душе осталась пустота, которая никак не желала заполняться. Она тяготила день ото дня лишь сильнее, и время не властно было над нею. Будто сердце ждало чего-то. И день ото дня чувство это лишь только сильнее завладевало душою. Айна могла бы спросить об этом своем состоянии у Сениры или у Виллена, да только поймут ли ее они?
* * *
Ей снова снились просторные поля, залитые солнечным светом, обласканные теплом богини Айны. Она бегала наперегонки с солнечными зайчиками, тонула в шелковистой траве и ловила нежные прикосновения-поцелуи бабочек. А потом с радостью бежала с широко раскрытые теплые объятия такой родной и незнакомой женщины, которая стала являться в ее сны каждую ночь. Айна видела себя со стороны маленькой златокудрой девочкой, такой счастливой и беспечной. Они вместе гуляли по лугам, собирали прекраснейшие полевые цветы и вплетали их свои венки. Лес незаметно сменял собою бескрайние пространства полей, образуя причудливый живой дворец со сводом из крон могучих деревьев, сквозь которые причудливо лился свет. Айне нравились эти необычные прогулки. А когда солнце укрывалось за горизонтом, они вместе смотрели, как светлячки зажигают свои огоньки и танцуют в воздухе под затейливые мелодии сверчков. Ей начинало казаться, что все это какая-то неотъемлемая часть ее жизни, что-то важное, что она никак не могла вспомнить. Мама, бесспорно, это была ее мама, Айна чувствовала ее тепло и любовь, слышала ласковый голос, зовущий ее по имени... да только имени своего разобрать не могла. Так же, как и лица прекрасной женщины. Она просто чувствовала все это сердцем, но объяснить даже самой себе не могла.
«Мама, когда-нибудь я узнаю тебя и ты перестанешь быть просто сном», – каждый раз думала Айна, просыпаясь с утра.
И лишь один вопрос никак не давал покоя: отчего же все вокруг Раиньяга казалось ей настолько знакомым?
* * *
Время стремительно текло, и суровый край стал заметно теплее для своей гостьи. Даже люди, окружавшие ее, словно оттаяли и оставили свою настороженность. Очень скоро Айна познакомилась с ними: три старых воина – Арнкелл, Грегер и Торгер, некогда служивших отцу Рагнара. Когда сила и выносливость стали уступать годам, они оставили военное ремесло, но не перестали служить своему господину и народу, верно и исправно исполняя свой долг и поныне. Их стараниями немалое число таинственных гостей находили укрытие в этих стенах, и только богам было известно, насколько эти преданные своему делу люди повлияли на ход истории. А ныне смотрители старого замка скрашивали одинокое заточение юной принцессы Моргаша, отданной по велению злой судьбы и долга в жены их молодому правителю.
– Разве здесь нет гарнизона? – удивленно спросила Айна, разглядывая из окна пустые постройки внутри маленького двора.
Яркий огонь мерно горел в огромной печи в одном из углов небольшого зала, рассеивая темноту и добавляя причудливые узоры-тени на стенах. Вой ветра в трубе разбавлялся с веселым потрескиванием поленьев, брошенных в топку. Вечерами большинство из обитателей замка собирались в этом зале. Двое воинов из приставленных к молодой принцессе в качестве караульных несли свою вахту на башне, а те, что уже сдали пост, отдыхали в своих казарменных покоях. Айна нисколько не сомневалась, что Рагнар приставил их для того, чтобы пресечь всякие ее попытки к бегству. Только ей самой не хотелось никуда сбегать отсюда. Впервые она чувствовала себя настолько спокойно, что даже не желала менять вынужденное затворничество на мнимую свободу под пристальными взглядами, полными ненависти.
– Когда-то здесь и был гарнизон, госпожа, – ответил Грегер. Айна уже успела узнать, что этот мужчина был самым старшим из смотрителей Раиньяга, но голос его сохранил звучность командного тона, а тело еще не забыло военную выправку. И лишь только глубокие морщины, пролегшие по лицу, да серебро седин в волосах выдавали зрелость лет этого величавого воина. – Но когда угрозы с северных земель исчезли, а на границах с Моргашем стало совсем уж беспокойно, здесь остались лишь только мы. Но поблизости есть заставы.
– Грегер, кем вы были на войне? – девушка устроилась удобнее на широкой лавке, стоявшей почти вплотную к теплому очагу, и плотнее укуталась в теплую шерстяную накидку. Ей нравилось слушать этого старика, оказавшегося более охотливым до слов, нежели его соратники.
Мужчина усмехнулся сквозь густые усы и бороду, скрипуче откашлялся и лишь затем ответил:
– Я был лазутчиком.
– И Арнкелл с Торгером тоже были лазутчиками?
– Нет, они били лучниками в войсках. Отменными лучниками, скажу я Вам, госпожа, – с гордостью в голосе произнес Грегер, выдавая, сколь тесно была переплетена его собственная жизнь с жизнью его верных товарищей. – Со ста тридцати шагов дикому вепрю в глаз! Ох, немало этих проклятых вылюдьев Моргаша полегло от их стрел, да не найдут покоя их души.
Айна притихла, не решаясь что-либо ответить. Да и могла ли, будучи ныне крепко связанной с двумя народами? Теперь душа вдвойне волновалась как за подданных Моргаша, так и Зангры. Встать на защиту одних означало предать других. Может быть, было и лучше, что Рагнар выслал ее из своего замка, оказав тем самым услугу, ведь здесь, вдали от войны, Айна не должна была выбирать, кем она в первую очередь является: принцессой Моргаша или женой правителя Зангры. Ей хотелось быть свободным человеком, который просто живет, а не исполняет свой долг. Все эти условности с самого детства ограничивали ее волю. Вся жизнь была подчинена чужим интересам. А здесь, в высоких стенах Раиньяга , она могла быть самой собой.
– За что Вас сослали сюда, госпожа?
Прозвучавший вопрос вкупе с титулом, который ей никогда не принадлежал, заставил Айну выйти из раздумий. «Сослали». Действительно, сослали, с этим нельзя было поспорить. Но вот истинную причину такого решения Рагнара Айна так и не смогла разгадать. Был ли он настолько осержен ее поступком или все же ее происхождение сыграло решающую роль в нежелании более видеть навязанную жену подле себя – вопросы, на которые никогда уже она не узнает ответов.
– Прошу Вас, не зовите меня так, Грегер. Этот титул мне не принадлежит. – Айна виновато улыбнулась и продолжила, стараясь придать своему голосу как можно больше беспечности. – Думаю, Вашему повелителю пришлась не по нраву его жена...
– Отчего же Вы так решили, моя милая госпожа? – Грегер проигнорировал просьбу своей собеседницы, и Айна невольно поморщилась, вновь заслышав подобное обращение, но сумерки в комнате скрыли это от старого воина.
– Можно начать хотя бы с того, что я родилась в Моргаше. – И стыдливо пряча свой взгляд, пояснила. – Я дочь его врага. Дочь правителя Моргаша.
– Очевидно, есть и другие причины? – с мягкой улыбкой произнес Грегер, словно услышанное им не имело ровно никакого значения.
– Я ослушалась приказа.
– Думаю, это ближе к истине. – Отчего-то самодовольная полуулыбка старика совсем не вызывала беспокойства. Скорее Айна чувствовала расположение Грегера, его сочувствие. – Неугодных жен ссылали сразу же. Если только не желали получить законного наследника...
Айна была готова поклясться, что покраснела до кончиков пальцев. Ей было неловко признаваться, что она не вызвала у своего супруга даже этого желания. За все прошедшее время Рагнар ни разу не посетил ее покоев. Очевидно, что это последнее, чего он мог бы пожелать. Возможно теперь, когда она сослана в дальние земли, Зангра получит своего законного наследника от другой женщины. Но отчего же стало так печально от этих мыслей? Отчего так кольнуло в груди и так тревожно забилось сердце?
– Так чем же молодая госпожа рассердила Рагнара? – с легкой настойчивостью ворвался голос старика, возвращая Айну из задумчивости.
– Я, вопреки предостережениям правителя, оставила стены замка и решилась оседлать его вороного...
– Уж не Брайса ли? – Раздался изумленный голос, и тут же старик разразился громким хохотом. -Вы или безумная, или наивно смелая. Я помню это существо: дикое и своенравное, словно вышедшее из самой преисподней, оно никого не подпускало к себе. Нет, должно быть, Вы смеетесь над стариком Грегером. Как Вам удалось хотя бы подойти к нему?
– Я ухаживала за ним, когда он был слаб от болезни. – Теперь Айна и сама понимала, насколько ее поступок был безрассудным. В ее голосе слышалась печаль раскаяния, но жалеть о содеянном было поздно. Одно только тревожило ее: что сталось с ее любимцем? Полностью ли он оправился или все так же нуждался в уходе? Навещает ли Раграр своего верного друга или новый конь стал достойной заменой, вытеснив из сердца правителя прежнего?
В воцарившемся молчании Айна поймала на себе изучающий взгляд Грегера. Мужчина так ничего и не ответил ей, но и без слов было понятно, что в тот самый момент все его впечатления о ней складывались в единое целое. А ей совершенно не хотелось знать, какое оно будет. Она – неугодная дочь правителя Моргаша и нежеланная супруга правителя Зангры. Для осуждающих взглядов она становилась день ото дня сильнее, а сносить чужую жалось ей не хотелось.
Тягостное молчание слишком уж затянулось, и Айна, не выдержав пристального взгляда смотрителя замка, еще плотнее укуталась в свою теплую накидку, словно та могла укрыть ее от любопытствующих глаз.
– Пожалуй, мы слишком засиделись. – девушка оглянулась по сторонам, отмечая, как темнота поглотила замок и горы за окнами. Ночь вступила в свои права. – Если позволите, я Вас отставлю.
– Да, пожалуй, Вы и правы, госпожа. – Старый воин выпрямился и поднялся следом за ней. – Отдых нам нужен всем. За дни Вашего пребывания здесь много работы проделано.
Грегер молча проводил взглядом молодую принцессу и лишь тогда, когда эхо ее шагов утихло где-то наверху винтовой лестницы, он обратился:
– Ну и что ты о ней думаешь? Да не прячься ты, Арнкелл, я знаю, что ты там, за потайной ширмой. Эту девочку ты мог обмануть, но не меня же.
Звучный смех раздался в ответ, но старый соратник Грегера так и не появился.
– Сначала она оседлает Брайса, а потом та же участь постигнет и Рагнара. И он, отнюдь, не будет против.
Смех стал утопать в глубине потайных коридоров замка, и Грегер остался один в зале. Он не сомневался, что причины, побудившие его правителя отослать свою жену из своего замка, крылись в чем-то ином. За простое ослушание не отправляли в ссылку. Да еще и в самый укрепленный замок, служивший последним оплотом надежды. Скрытые гарнизоны да близость к границам, через которые можно переправиться в земли надежных союзников, также делали Раиньяг одним из самых безопасных мест в Зангре. От кого же так охранял Рагнар эту девочку?
* * *
Густые сумерки окутывали все вокруг. Солнце никогда не поднималось в землях Зангры, как и в землях Моргаша, выше горизонта, оно лишь в редкие дни ненамного показывалось и слабо освещало скудные поля и горы.
Иногда вечерами, когда становилось особенно тоскливо и от жалости к самой себе едва не раздирало на части, Айна молча смотрела в темноту, туда, где за неприступными стенами и высокими горами скрывался другой великолепный замок Зангры. Ее душа словно рвалась туда, и даже самой себе она не могла бы объяснить, отчего ее печаль была связана именно с тем местом, а не с родным отеческим домом.
Разговор с Грегером затронул невидимые струны души, вновь напомнив ее смиренную участь жить вдали ото всех, не имея возможности познать даже крохи тепла семьи и любви. Ее жизнь была совершенно бесцельной и бесполезной. Рука невольно легла поверх кулона, надетого на шею Рагнаром во время церемонии скрепления брачного союза, пальцы сжали холодный синеватый топаз, отдавая свое тепло бездушному камню. Айна и сама не понимала, для чего она все еще носила этот его. Он стал лишь еще одним свидетельством ее никчемности, как и этот затерянный замок. Холодный камень, словно маленький кусочек льда, которому никогда не суждено оттаять, как и сердцу Рагнара, – она носила это единственное напоминание о своем грозном муже у самого сердца и даже самой себе не могла объяснить, почему ей так тяжело было расстаться с ним. Интересно, вспоминает ли грозный правитель Зангры о своей жене? Так же, как вспоминает его она.
*** ***
Прим. автора. Имена новых героев и их значения:
Арнкелл – «орлиная защита»;
Грегер – «бдительный»;
Торгер – «копье Тора».
Глава 11.
Ночи в горах всегда были на стороне тех, кто хотел затаиться среди неприступности и уединенности природных громад. У самых подножий огромных гор расстилались непроходимые темные леса, которые старались обходить стороной даже дикие звери и птицы, не говоря уже о людях. И только ему одному были по нраву эти непроходимые чащи. Здесь можно было затеряться, не опасаясь появления нежданных гостей, бродить часами напролет, наслаждаясь одиночеством и погружением в собственные воспоминания. Когда-то он был счастлив здесь. Когда-то именно здесь он потерял все, что было дорого его сердцу. И теперь он бродил в этих давно позабытых чащобах в надежде увидеть ту, что всегда была светом его жизни.
Чуткий нос сразу же уловил приближение чужаков. Их еще не было ни видно, ни слышно, но разве можно обмануть чутье, которое никогда не подводило и столько раз спасало ему жизнь? Затаившись на вершине холма, находясь под защитой раскидистой ели, он наблюдал за небольшой группой всадников, что не побоялась углубиться в самое сердце леса. Статные, сильные, это было заметно даже издали – истинные сыны земли Зангры. Да и правитель их был с ними, именно он вел за собой группу – не узнать его было не возможно. Даже под теплой меховой накидкой он выглядел куда грознее своих воинов. Группа ехала в тишине, лишь изредка правитель оборачивался, чтобы убедиться, что отставших нет.
Что забыл этот мальчишка здесь? Неужто вспомнил о своей маленькой жене, сосланной им же в далекие горы, охранявшие маленький едва приметный замок куда лучше, чем самые крепкие гарнизоны? Нет, отряд проследовал дальше, минуя сокрытую тропу, ведущую к Раиньягу. Лишь только Рагнар чуть замешкался. Пропустив вперед своих воинов, он осадил коня и некоторое время всматривался в темные вершины, но затем пришпорил своего коня, и группа скрылась из виду. Здесь и гадать не стоило: отряд пробирался к северным границами. А следовать за ними ему совершенно было не нужно: все, что интересовало ЕГО сейчас, было укрыто этим лесом и этими горами.
Он часто наблюдал, как она крадучись спускалась с гор и уходила в лес. Маленькая бесстрашная девчонка. Ничто ее не пугало. Несколько раз она едва не угодила в его хищные лапы, но он сам благоразумно уходил.
Он помнил все. Первую встречу в этих укромных местах. Первую робкую улыбку и лучезарные глаза, невероятные зеленые, словно листва в лесу после дождя. Он помнил, как первый раз испил мед ее поцелуев, как познал тесноту ее объятий и жар ее любви. Этот лес хранил их тайну, одну тайну на двоих.
"Где же ты, моя шаянэ?" – в отчаянии воззвал он к небу. Громким воем откликнулось эхо от вершин гор, повторяя его призыв.
Нежные руки легли на его широкие плечи, заскользили к шее и сомкнулись в объятия.
– Как долго я тебя ждала. – И нежный голос стал самой сладкой усладой для его слуха. Она была все такой же, его шаянэ. Прекрасной, самоотверженной и нежной. Она была словно соткана из света. И глаза ее все так же чисты и добры, а уста все столь же сладки и желанны. И он мог бы подумать, что это снова лишь только сон, если бы не ее горячее дыхание на его щеке да податливое тело в его руках.
– Как долго я тебя искал, – только и сумел выдохнуть он. – Моя шаянэ.
* * *
В тишине ночи отряд покинул замок и направился к северным границам, мимо непроходимых лесов, неприступных гор. Мимо Раиньяга, укрывавшего в своих стенах гостью. Рагнар не останавливался в этот раз в старом потаенном замке. Ему следовало как можно скорее оказаться на границе и встретиться с Низаром, правителем граничащих с севера земель Латэра, и не теряя времени, заключить соглашение с теми куридами, что еще имели силы и желание сражаться с захватчиками, несущими с собою смерть.
В последнее время стало совсем тяжко. Война изнуряла, и конца и края ей не было. Сверр не видел для себя иного исхода кроме победы, что для Зангры, равно как и ее союзников означало лишь одно: полное уничтожение всех жителей захваченных земель, всего того, что напоминало бы жестокому завоевателю о непокорном народе. Каждый от мала до велика понимал, за что уходят сражаться их мужья сыны, отцы, братья, но столь долгие битвы могут ввергнуть в уныние любого. Рагнар видел, как устал его народ. К тому же их собственных запасов надолго не хватит. Скудный урожай, собранный с полей в то теплое время, что теперь принято было именовать летом, закончится через несколько месяцев, а ведь им сейчас приходилось принимать во внимание и поселившихся в землях Зангры беженцах. Многие из них и рады были бы обеспечивать себя и свои семьи самостоятельно, да только труд их оказался невостребованным здесь: земледельцы и ремесленники, кузнецы и кочевые пастухи – все они вынуждены были осваивать новые умения под чутким присмотром местных жителей.
Скудеющие запасы можно было бы пополнить, выторговав что-то у соседей, только многие под жестким давлением Сверра не рисковали вести дела с осажденной Зангрой, да и собственного золота едва хватало на содержание армии и закупку провизии. Все имевшиеся запасы уже начали истощаться, а богатых рудников, способных приносить Зангре доход, не было.
В этой ситуации Рагнар возлагал огромные надежды на предстоящий съезд с правителями соседних земель и куридов. Здесь он надеялся достигнуть соглашения об объединении сил для борьбы с завоевателем Сверром, а также добиться для своего народа хоть каких-то выгодных торговых обменов, гарантировавших дальнейшее существование его подданных.
Все это занимало его мысли, пока они не поравнялись с горами, в которых надежным образом был сокрыт Раиньяг. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как он отправил глупую девчонку Сверра в старый замок. Все эти дни он просто запрещал себе думать о своей жене, но оказалось, что за сравнительно небольшое время она успела оставить о себе слишком много напоминаний: каждый угол в его большом замке кричал своей обновленностью о принцессе, которой так и не довелось стать хозяйкой в нем, да и Брайс, с каждым днем все тверже стоящий на ногах, как никто другой красноречиво показывал, насколько непостижима была эта светловолосая девушка. Рагнар запретил себе любые мысли о чужаках, возложив все вопросы об их пребывании в Раиньяге на Ивара, зная, что тот в любом случае будет получать от старых смотрителей весточки о новых подопечных. Первое время ему это удавалось, а потом у него и вовсе не было возможности думать о чем-то стороннем – огромная армия Сверра появилась у самых границ Зангры и он во главе своего войска вынужден был в жесточайших битвах отбиваться от совершенно обезумевших в своей дерзости убийц Моргаша. Много сынов Зангры пало храброй смертью. Много их братьев вернулись домой ранеными, да и сам Рагнар не избежал их участи, только чудом уцелев и избежав смерти от вражеского нападения. В ближнем бою воины Сверра были не сильны, а потому всегда старались расставлять ловушки и на значительном расстоянии осыпать противника ливнем стрел,чаще всего смазанных сильнейшим ядом.
Все эти долгие дни Рагнару было не до своей юной жены. А вот сейчас ее красивое в своей наивной искренности лицо возникло из глубин памяти и никак не желало исчезать. Его преследовали эти прекрасные зеленые глаза почти в пол-лица, они проникали глубоко под кожу, задевая что-то живое внутри. Странное дело, именно с Айной Рагнар не знал, как ему быть. Всегда умело принимал верные решения, которые диктовали ему разум и интуиция, а с нею не получалось. Ему хотелось быть как можно дальше от нее. От греха подальше. Так как сам еще не знал, что же такое порождает в нем эта девчонка с волосами цвета солнца.
– Даже не заедешь? – Поравнявшийся с Рагнаром молодой всадник положил руку на его плечо и, дождавшись внимания от своего повелителя, кивнул в сторону Раиньяга, оставшегося далеко за их спинами.
– Нет времени, – коротко ответил Рагнар. Он, как и всегда, был немногословен. Даже с Халмаром, младшим сыном Ивара, с которым он был дружен с самого детства, Рагнар не спешил делиться тревожными думами, предпочитая подальше прятать их от людских глаз. Прежде всего, он правитель. От него ожидали верных и справедливых решений. И показывать свои слабости перед собственным народом Рагнар просто не имел права. Не в это тяжкое военное время.
– Рагнар, ты не задумывался над тем, что Зангре нужен наследник?
Резкая смена темы застала Рагнара врасплох, и он обернулся к другу:
– С чего вдруг такие разговоры?
– Времена нынче военные... Да и потерь у нас очень много. В последней битве вон как посекли нас. Да ты и сам отнюдь не царапинами отделался. В общем, народ волнуется, а ну как с тобой что-то станется...
– Что со мною станется? – рассмеялся молодой правитель, но смех его получился натянутым и вымученным.
– Это война, Рагнар, – покачал головой Халмар, – а у нее законов нет. Она никого не щадит, не смотрит на положение. Люди боятся: ты после себя не оставляешь надежды. Зангре нужен наследник: как дань традициям, как надежда, в конце концов. У тебя есть жена. Пусть она и дочь Сверра, но она может родить тебе сына. Потом ты можешь забрать ребенка, чтобы воспитать его по нашим законам, а ее сослать в дальние земли.
– Ты живешь идеалами, Халмар, – чуть улыбнувшись, ответил Рагнар, осматриваясь по сторонам. – Даже если со мной что-то и случится, что вам даст наследник в люльке? Во главе войска он не встанет, а Сверр, почуяв слабость противника, непременно этим воспользуется. С наследником или без вам все равно пришлось бы избрать для себя нового правителя, который смог бы встать во главе войска и дать отпор врагу.
– Это не идеалы, друг мой, – упрямо покачал головой Халмар. – Уже сейчас ты сеешь зерно междоусобиц, затягивая с наследником. Ты правитель, и каждый твой шаг, каждое решение влечет последствия для всего народа.
– Халмар, откуда в тебе столько мудрости? – засмеялся правитель Зангры, понимая меж тем, что друг его был как никогда прав. Что станется с его народом, если его самого не станет? Либо Сверр подчинит себе разрозненные земли, либо те, кто будет бороться за власть, расклюют Зангру по кусочкам. И тогда вся эта война против завоевателей окажется бессмысленной. Бессмысленной будут смерти тысяч воинов, бессмысленными будут страдания народа.
– Видимо, отец поделился частью своей, – смеясь, ответил тот.
Самой высшей мерой доверия, которую могли оказать собравшиеся на съезде правители, были прошения нескольких куридов о принятии под свою величественную высокую руку с городами и землями. Более всего Рагнар боялся, что не сможет договориться с соседями, но когда добрая половина из них решила добровольно принять подданство Зангры, он растерялся. Такие решения принять в одиночку он не мог: если выгода как для него, так и для куридов от такого предложения была очевидна, то обратную сторону такого присоединения покажет только время да верный просчет. Рагнар не знал, каково истинное положение в куридах, изъявивших желание присоединиться, а главное, как это будет воспринято как Сверром, так и другими землями. Это решение должно было быть принято только в согласовании с собственным народом и советом старейшин. Рагнар прекрасно понимал, что такие прошения были направлены ему не столько из стремления вместе сокрушить общего врага, сколько из попытки снискать защиты у Зангры.
Обратная дорога проходила в полнейшей тьме и тишине. Рагнар размышлял, продумывал каждое свое решение. Но все же для действительно верного шага ему нужно было знать, как действительно обстояли дела у соседей. И помочь ему в этом могли только они одни – три старика, бывших некогда одними из лучших воинов почившего отца.
– Не отставать, – громко скомандовал он своей группе, даже не оглядываясь.
– Решил последовать моему совету? – не без иронии спросил Халмар, едва только они ступили на скрытую тропу, ведущую к Раиньягу.
Рагнар обернулся, и в кромешной темноте было видно, как зло сверкнули его глаза.
– Если тебе нечем заняться, кроме как разводить бабьи небылицы, я найду тебе подходящее занятие.
Более он не проронил ни слова, но верный его соратник и без этого понял, что допустил слишком большую вольность в своих мыслях, и предпочел смолкнуть. Его повелитель никогда не допускал кого-либо близко к личным переживаниям, а потому никто не мог с точностью сказать, что же творилось в его душе под маской уверенной решительности.
Разговор со стариками мог подождать некоторое время. Единственное, чего сейчас хотелось, это вновь, как в далеком детстве, подняться на гору и, оставшись один на один с самим собой, попытаться разобраться со всем, что происходило вокруг него. Перекинувшись парой слов с Арнкеллом, он поспешил покинуть укрепленные стены и подняться на вершину. Из задумчивости его вывело едва уловимое движение впереди. Повинуясь инстинкту, Рагнар неслышно последовал за тенью. Он нагнал ее почти у самой вершины. И с удивлением узнал в ней свою жену. Она стояла на краю над самой пропастью, ветер трепал ее легкую накидку и пряди светлых волос, выбившихся их длинных кос. Девушка бесстрашно смотрела вдаль, не замечая ничего вокруг. Рагнар осторожно ступал вперед, боясь, что она может сорваться с высоты, испугавшись его неожиданного появления. Что, Одхан ее раздери, она здесь делала? Для чего девчонке понадобилось забираться на эту высоту одной? Он еще разберется со смотрителями замка, позволившим ей покинуть стены – ведь им был дан приказ следить за нею, беречь, как зеницу ока. Не хватало еще Зангре неприятностей из-за трагедии с глупой непокорной девицей Сверра.
В небе над ними взмыла огромная птица, огласив горы раскатистым криком. Айна гордо выпрямилась, медленно развела руки в стороны, и спустя мгновения Рагнар с ужасом увидел, как она медленно наклоняется вперед, готовая вот-вот устремиться вниз, словно птица, срывающаяся с высокой скалы в желании воспарить над пропастью.
