Текст книги "Свет надежды (СИ)"
Автор книги: Светлана Леонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Глава 12.
Айна любила подолгу смотреть с высокой башни на горы. Простоявшие здесь не одно тысячелетие, они хранили в своей памяти многие события, одним из которых когда-нибудь станет и она сама. Незначительным, а быть может и таковым, которое поспешат скорее забыть. Если уже не забыли. Люди быстро вычеркивают из памяти все ненужное.
В последние дни ее постоянно преследовали сны, в которых таинственная незнакомка показывала удивительные и до боли знакомые места, которые, однако, Айна не могла вспомнить. Они были залиты солнечным светом, а все вокруг было наполнено безмятежностью. Никогда в своей жизни Айна не видела таких прекрасных мест. Ей отчаянно хотелось рассказать об этих видениях кому-нибудь, но даже родной Сенире она не смела открыться. Как объяснить то, чего нет, а тем более свою веру в это?
Горы, горы... Они скрывали ее ото всех. Надежные и неприступные, холодные и величественные, молчаливые и таинственные. Она стала одной из тех тайн, которые Рагнар спрятал здесь. Он не посчитался с ее хрупкими мечтами и надеждами, не дал ей ни единого шанса. Ее юное сердце хотело любви, той самой чистой и возвышенной, о которой в детстве ей рассказывала Сенира в своих легендах. Ей хотелось познать ту силу материнской любви, которая наполняет женщину и согревает очаг ее дома... А вместо этого она скрашивала темные холодные вечера обитателям Раиньяга, отдавая им свою нерастраченную любовь и искренность.
Не в силах больше жалеть себя, Айна тихо выскользнула из замка и осторожно ступила на тропу, ведущую вверх по склону. Ее безрассудный поступок, конечно же, вызовет недовольство старых смотрителей, но в последние дни ей все чаще приходила мысль, что она чувствует себя заживо замурованной в этих огромных стенах. Свобода от осуждающих взглядов обернулась темницей собственных страхов и одиночества. Шаг за шагом, все выше и выше, пока под ее ногами не разверзлась огромная пропасть. Ветер трепал ее накидку, под которой было лишь одно легкое платье из тонкой шерсти, но Айна этого не замечала. Подставив лицо холодным порывам, она закрыла глаза и чуть подняла лицо, и уже мгновение спустя ощутила, как все тело охватила необычайная легкость и эйфория. На мгновение стало страшно, но затем что-то отпустило ее, и теперь ей казалось, что она стала птицей, расправившей свои крылья и легко парившей над этими самыми горами и пугавшей пропастью. Она видела замок с высоты – он действительно был едва заметен среди ограждавших его гор. Удивительно, насколько реальными были все ее ощущения: этот стремительный поток воздуха в лицо, эти мощные взмахи собственных рук, которые непостижимым образом стали крыльями, и громкий крик свободы, вырвавшийся из груди и отозвавшийся долгим протяжным эхом в горах. Ей хотелось взмыть высоко-высоко, туда, где в небе рождаются звезды... Но что-то ее удержало от того последнего шага, за которым открывалась та новая неизведанная свобода. Что-то, что крепкими путами обвило и потянуло обратно вниз, и Айна тяжелым камнем упала оземь.
Так странно: она видела с высоты эти огромные горы, а потом они стали отдаляться, отдаляться, пока все не потонуло в плотном тумане.
Когда она пришла в себя и открыла глаза, перед глазами возник образ ее мужа. Такой же грозный, каким она его и запомнила. Суровая складка пролегла между его бровями, выдавая крайнее недовольство. А лицо все же не могло скрыть следов измождения. Как и любая юная девушка, она часто предавалась мечтам: ей представлялось, что она откроет глаза и увидит подле себя Рагнара. Отчего же он, как никто иной, так прочно занял место в ее мыслях? Она боялась его суровости, но готова была все отдать, чтобы только судьба дала ей еще шанс свидеться с ним. Пусть это было глупо, наивно, но ведь если в жизни не останется места мечте, что тогда останется человеку, лишенному всего?
Закрыв на некоторое время глаза, Айна мечтательно загадала лишь об одном: чтобы это видение не исчезало, как и все другие.
– Клянусь, если ты не свернула себе шею, я сделаю это сам, – раздался прямо над ней властный голос.
Айна тут же распахнула глаза и едва не задохнулась от нехватки воздуха, когда встретилась с горящим от гнева взором. Ей стало страшно. Страшно от той ненависти, которая читалась в холодных серых глазах ее мужа. Страшно от его стальной хватки на ее плечах, и теперь Айна понимала, что именно он удержал ее от полета... в бездну. Она растеряно перевела взгляд на крепкие мужские руки, а затем на пропасть, раскинувшуюся рядом с ними.
– Если ты о себе не думаешь, соизволь позаботиться о тех, кто пострадает после твоих выходок. – Грозно продолжил он, крепко сжимая ее, будто боясь, что она вырвется и повторит свою глупость. – Твои старики, везде сопровождающие тебя. Трое старых смотрителей Раиньяга и несколько воинов, что несут за тебя ответственность. Неужели тебе действительно настолько безразличны все они, что ты готова обречь их на мой гнев из-за своего нежелания жить? А о судьбах двух народов ты не задумывалась? Твоя смерть лишь только подтолкнет твоего отца к новым, еще более жестоким нападениям под удобным предлогом мести за скоропостижную гибель дочери. Ты о ком-нибудь из них хоть раз подумала? Ни ты, ни я не вольны поступать по собственному усмотрению. Но ты должна с достоинством принимать свою судьбу. Слышишь?
Он тряхнул ее за плечи, и Айна лишь слабо кивнула ему в ответ, боясь смотреть в его глаза. Как ей объяснить, что она и думать не думала о том, чтобы прыгнуть по доброй воле в пропасть? Как рассказать о тех видениях, которые и сама не могла себе объяснить?
Она ожидала, что по возвращении ее ждет новое наказание, но Рагнар ограничился лишь парой слов, устало брошенных ей уже в ворот замка:
– Иди к себе.
И больше ничего. Айна еще долго смотрела вслед ушедшему мужу, который успел уже скрыться в большом зале, где часто собирались вечерами трое смотрителей, а порой и Айна с Виленом присоединялись к ним. Глупые девичьи грезы напрочь позабылись под холодным ледяным блеском серых глаз, и радость от нежданного появления мужа растаяла тот час же от осознания собственного поступка. Она вновь подвела ни в чем не повинных людей, тех, кто стал особенно дорог ей в эти дни заточения. И Рагнара, в том числе. И теперь она не знала, чем обернется для всех них ее импульсивный порыв.
Совершенно обессиленная и замерзшая, Айна сжалась на своем маленьком ложе и даже не потрудившись укрыться теплым покрывалом, едва согреваясь под не снятой накидкой, и потерялась в тревожных видениях. Ей снова казалось, что она воспаряет в небе, далеко-далеко над горами, над равнинами, и все казалось таким до боли знакомым. Она летала с ветром наравне, а знакомый женский голос тихо и мелодично напевал ставшую родной песню о лесной нимфе, ищущей свою дочь среди людей...
– У нее сильный жар. – Сенира тревожно покачала головой и заботливо положила на лоб своей юной принцессы мокрую тряпицу.
Старый Вилен тоже суетился поблизости, подкидывая дров в небольшой очаг, дабы не дать огню затихнуть и охладить комнату.
– Ох, и чегой-то ты опять удумала, несносная ты егоза? – сетовала вполголоса старая нянюшка, сердобольно заботясь о девушке. – Ишь что удумала... Напугала нас с Виленом.
– Слезы... – донесся тихий шепот девушка.
– Что? – насторожился тут же Вилен. – Что она сказала?
Он склонился к ней, пытаясь разобрать ее тихий шепот.
– Она бредит, – вздохнула Сенира. – Видишь, жар какой поднялся. Эх, отправилась на эту проклятую вершину совсем налегке, даже накидки теплой не накинула.
– Слезы Айны... Там за высокой горой... За разрушенной заставой... Они помогут...
– Что ты говоришь, девочка? – старик как мог прислушивался к словам юной принцессы, но никак не мог разобрать их. – Какие слезы?
Но ответа не последовало. А спустя еще немного Айна заметалась в сильнейшей горячке, и Сенира уже вслух молила богов пощадить ее девочку и не дать ей умереть.
* * *
– Положение их нынче действительно тяжкое, Рагнар, – хмурился Грегер, сложив руки на груди и оглядывая собравшихся в зале мужчин. Здесь расположились Рагнар со своими воинами, с которыми он прибыл в замок, и трое смотрителей, с целью обсудить намерения куридов к объединению. – Сверр с приспешниками совсем прижали их с севера и востока. У них есть торговые лазейки, а вот военной мощи у них нет. Объединяться с Моргашем для них равносильно добровольному самоуничтожению, так как их земли интересуют союзников Моргаша исключительно как пастбища для скота. Для нас объединение с хотя бы одним племенем явной выгоды не принесет, разве что с их помощью можно наладить торговлю, хотя есть риск и того, что она и вовсе остановится. Но сам понимаешь, риск есть во всем.
– Твой отец всегда понимал, что присоединение вольных куридов – дело времени, – вмешался в разговор Арнкелл, поглаживая седую бороду. – И последние его действия были направлены на подержание мира с ними. Мое мнение: надо не тратить время на раздумье, а действовать. Чем скорее мы дадим отпор Сверру, тем лучше будет для всех. Сейчас самый апогей войны. Сверр понимает, что наследников у него нет, а потому нужно как можно скорее подавить своих врагов и укрепиться на завоеванных территориях. Именно поэтому он так бесчинствует и укрепляет свое положение среди своих союзников. Он уже достаточно пожил, чтобы понимать, сколько времени у него осталось, но все же понимает, что жить вечно не дано никому, а потому для него настало время для решительных действий. И именно на твою долю, парень, выпала обязанность остановить его. При Рейналде, твоем отце, не было и десятой доли такого бесчинства. Сейчас все возможности нужно использовать.
Вопрос этот был практически решенным. Рагнар знал, что старейшины вынесут такое же решение, поскольку они всегда выступали за объединение разрозненных земель. И пусть объединение это происходило на условиях Зангры, следовало все же не забывать и о собственных интересах и традициях куридов. Самобытность этих немалочисленных народов послужила немаловажным фактором, позволившим им сохранять длительный период свою независимость. Они добровольно теряли свою свободу, и на Рагнаре теперь лежала огромная ответственность в сохранении их гордого духа и устоев.
* * *
Немного отдохнув в Раиньяге, отряд отправился обратно в путь, чтобы как можно скорее провести собрание старейшин и подготовиться к объединению племен. Рагнар покидал стены потаенного замка с тяжелым сердцем: и не потому, что впереди его ждали трудные дни и события, а потому, что здесь оставался еще один немаловажный вопрос, терзавший его в последнее время – Айна. Он так и не нашел в себе силы, чтобы посетить ее покои и лично справиться о ее самочувствии. Вместо этого он осыпал вопросами Вилена и Грегера, наказав тем не оставлять более принцессу одну. Разговор со стариками вышел крайне суровым и резким, но вот в отношении жены Рагнар так ничего и не предпринял. Он просто не знал, как ему быть с ней. Вспоминал, как увидел ее на краю скалы и как сильно сжалось сердце в груди в тот момент. И он сам бы не смог с уверенностью сказать, какие чувства владели им в тот момент: ярость ли, досада или что-то иное.
Еще не успев достаточно отъехать от гор, внимание отряда привлек громкий шум над головами: в небе, громко крича на всю округу, схватились два крупных ворона, отбирая друг у друга какой-то предмет. Долгая яростная схватка двух пернатых хищников закончилась поражением одного из них, да только победитель не смог удержать своего трофея, и тот упал на дорогу пред отрядом. Рагнар ловко соскочил с седла и поднял занятную вещицу – ею оказался темно синий камень, игравший своими грубо высеченными гранями на скудных лучах света.
– Что это? – озадаченно спросил Халмар, разглядывая камень в руках у своего правителя.
– Сдается мне, что это сапфир. – Рагнар в задумчивости вертел свою находку, занявшую пол его ладони.
– Сапфир? Откуда? – Халмар даже присвистнул, а за его спиной уже стали собираться в любопытстве воины, стараясь воочию увидеть поразительную находку. – Последние копи были истощены многие десятки лет назад.
– Мне и самому было бы интересно это узнать.
Рагнар устремил свой взгляд вверх, туда, где буквально недавно бились две большие птица, да только тех уже и след простыл, словно их и не было вовсе. Откуда они принесли этот драгоценный дар? Одним таким камнем можно было выручить значительные средства или товары. Вороны славились своей любовью к интересным блестящим вещам, а значит, они могли обнаружить этот предмет где угодно. Но камень этот был явно взят не у людей, это видно было даже непросвещенному – грубый и необработанный, он скорее напоминал окаменевший лед, нежели благородный камень, имевший большую ценность. Скорей всего птицы нашли его где-то неподалеку, а значит, следовало расспросить Арнкелла, Грегера и Торгера, не видели или слышали ли они чего.
А пока следовало вернуться к своему народу. Быстро спрятав находку в небольшую суму на поясе, Рагнар вскочил в седло и, дав знак остальным, пустил коня вскачь. Ему хотелось как можно быстрее покончить с этими вопросами.
Глава 13.
В последнее время сомнения стали постоянными его спутниками. Принимая то или иное решение, Рагнар раздумывал даже не столько о его правильности, сколько о том, мог ли он поступить иначе. И тут же отвечал самому себе: нет, не мог. Но мысли все же продолжали безжалостно терзать его, подрывая уверенность в собственных силах. Он часто подолгу стоял перед портретом своего отца в кабинете и сам себя вопрошал, как бы поступил тот в подобной ситуации. Рейнолд снискал любовь и уважение своего народа, и Рагнар помнил, с какими почестями отдавали последнюю дань величию погибшего правителя его подданные. Не возможно было допиться подобного ни вечным страхом, ни строгими традициями – это можно было лишь заслужить.
– Все вспоминаешь его? – раздался за спиной голос Ивара, и Рагнар тут же обернулся.
– Столько лет прошло, а мне до сих пор его не хватает.
Пожалуй, только с Иваром Рагнар был предельно откровенен. Старик заменил ему рано погибшего отца, стал незаменимым учителем и при этом, к всеобщему удивлению, не вырвал себе всю власть и умело держался за шаткой гранью между простыми советами и вмешательством в дела правления землями.
– Нам всем его не хватает в той или иной степени. Твой отец был очень мудрым человеком и правителем, и он навсегда останется в наших сердцах.
Ивар вгляделся в навечно застывшее на холсте лицо прежнего правителя, отмечая, насколько Рагнар становился похож на своего отца. Похож и лицом, и характером.
– Ты хочешь быть таким же, как он, – даже не спросил, а заключил старик. – Что ж, не удивительно – твой отец был достоин подражания. Да только каждому из нас дана своя дорога. Рейнолд свою прошел. Ты – не он, у тебя свой собственный путь. Быть достойным сыном своего отца не значит жить его укладами и мыслями. «Не посрамить отцов своих...»
– «... да приумножить их величие», – закончил вместе с Иваром Рагнар старую фразу, которой обучал его с детства отец.
Старик улыбнулся.
– Рейнолд гордился бы тобой, Рагнар. Так же, как гордится ныне тобою твой народ.
Желая убрать неловкость от столь личного разговора, Ивар благоразумно перевел беседу в другое русло.
– Как прошла встреча?
– Вполне ожидаемо: северные куриды попросились под нашу защиту.
– Это значит, они будут сражаться под нашим знаменем?
– Это значит, что они захотели стать частью Зангры. Я вернулся сюда, чтобы собрать совет старейшин и обсудить это.
– Ты вправе решить этот вопрос и сам, Рагнар.
– Ивар, если бы сейчас было мирное время – да, мог бы...
– В том-то и дело, что сейчас не мирное время, – горячо возразил старик. – В мирное время, сам понимаешь, эти куриды не стали бы проситься присоединиться к нашим землям под твое правление. Идет война, и для этих племен Зангра – единственное спасение к выживанию.
– Я все прекрасно понимаю. Но у меня есть свои обязательства и по отношению к своему народу. Нам и так приходится нелегко. Запасы на исходе, торговля практически прекращена. К тому же многочисленные беженцы, поселившиеся на наших землях – теперь мы тоже отвечаем за их благополучие. Присоединение куридов может лишь ухудшить и так не простую ситуацию и вызвать недовольство. Такие решения не принимаются необдуманно. Сможем ли мы обеспечить Зангре существование, не вызвав при этом ярого недовольства народов, живущих на ее территории?
Ивар смотрел на своего молодого правители и видел, какая внутренняя борьба сомнения и долга в нем велась. Милосердие против здравомыслия. Нелегкая битва, в которой не может быть истинно верного решения.
– Созывай совет, Ивар, – тихо, но твердо произнес Рагнар, и старик понял, что решение было уже принято его молодым правителем и осталось лишь только получить одобрение старейшин, которое обязательно будет получено – в этом и сомнений быть не могло.
* * *
Любого воина всегда грела мысль о том, дома его ждет семья. Именно они, родные люди, оставшиеся в родных землях, придавали сил бороться, чтобы вернуться поскорее в теплый дом, в любящие объятия. Для него же самого семьей стал его народ. Это была огромная семья, требовавшая колоссальных сил и самоотдачи, и Рагнар чувствовал их любовь и преданность взамен. Но, казалось, этого было мало. Ему не хватало чего-то иного. Боле личного, такого, что согревало бы душу и уставшее в бесконечных битвах тело. Он не позволял себе расслабляться, да и времени на это у него совершенно не оставалось: едва только отряд возвращался из похода, его боевые соратники могли позволить себе, наконец-таки, расслабиться, Рагнар же переключался на те дела, которые требовали его непосредственного внимания и не могли быть решены Иваром во время отсутствия правителя в замке. Ему просто было некогда. Загоняя себя до изнеможения, валясь от усталости с ног, Рагнар мог позволить себе лишь только несколько часов драгоценного сна-отдыха, чтоб потом вновь проснуться едва ли не раньше всех и начать свои тренировки на заднем дворе замка, к которым присоединялись его верные соратники.
Их всех, его верных воинов, тянуло домой... И только он один не хотел возвращаться в пустой холодный замок, где чувствовал себя одиноким и никому не нужным. Любая женщина Зангры с радостью согрела бы его постель, да только ему претила сама мысль об этом. Перед ним был все еще жив пример его родителей, пронесших свою любовь друг к другу через все невзгоды и расставания до самого последнего своего дыхания. После смерти своей жены Рейнолд так и не женился, и Рагнар видел, как свято чтил отец память умершей возлюбленной. Пример, достойный подражания. И пример, напрочь перечеркнувший всю его жизнь, так как подобного ему самому, увы, пережить не суждено.
В который раз долг звал его прочь от дома, и вот небольшой отряд снова был в пути. Необычайно яркая луна освещала их путь, невольно притягивая к себе внимание. С недавних пор ночное светило стало являться на темном небосводе все чаще, и люди стали видеть в этом знак богов. Мало кто обратил внимание, но ее сияние озарило свод той памятной ночью на высоком холме, когда проходило таинство сочетания браком двух правящих родов Зангры и Моргаша. В тот день свирепствовала буря, словно желая помешать тому, что суждено было произойти, но затем после таинства природа вдруг уступила, и на небе на недолгое время взошла светлая луна, освещая путникам дорогу домой. Знак это либо природа менялась так же стремительно, как и все события в мире людей, но случившееся уже крепко вошло в память народа Зангры: день, когда боги послали предвестницу Светлой богини Айны. И теперь народ Зангры свято верил, что и возвращение самой богини не заставит себя долго ждать.
Их путь вновь лежал через лес, густой и темный, а в необычном ярком сиянии луны казавшийся и вовсе мрачным и таинственным. Он нехотя расступался перед путниками, пропуская их вперед. Но у всех в небольшом отряде было стойкое ощущение, словно за ними неотрывно следили, не упуская ни малейшего их движения или слова. Рагнар еще долго оглядывался, стараясь хоть что-то разглядеть в непроходимой чаще, да только лес своих тайн не выдавал.
* * *
Все договоренности были скреплены подписями и обрядовыми таинствами. Отныне северные куриды являлись частью земель Зангры. Впервые за долгие десятилетия случилось подобное, и Рагнар понимал, какую волну пересудов да обвинений поднимет это объединение. Только отступать он не имел права. Прежде всего потому, что тысячи людей возлагали на него свои надежды и доверяли ему свои жизни. Пожалуй, это было самое ценное – доверие, которое выказывали ему не только свои подданные, но и те, кто долгие годы дорожил своей независимостью.
Отряду предстоял долгий путь домой, но Рагнар не спешил. У него осталось еще одно немаловажное дело в Раиньяге, напоминание о котором весьма увесистым камнем лежало в его кармане. Ивар рассказывал, что много лет Рейнолд искал новые копи сапфиров, но потерпел неудачу в этом. Старые, что некогда приносили скудные доходы, были давно истощены, а замену им так и не нашли. Один из последних камней отец Рагнара преподнес в качестве свадебного дара своей невесте – будущей матери своего единственного наследника. Оттого-то этот эта драгоценность была настолько ценна народу Зангры. И оттого во сто крат ценнее сердцу Рагнара.
Несмотря на адскую усталость в теле, Рагнар с легкостью вбежал по крутым ступеням винтовой лестницы, ведущей к верхним галереям, и внезапно замер, встретившись с робким взглядом своей жены, в котором смешалось удивление и какая-то искренняя радость. И он впервые растерялся от того, что кто-то с такой надеждой ждал его. Возможно он не замечал такого от кого-то прежде, возможно даже не хотел, но сейчас, видя эту радость в глазах дочери своего врага, он не знал, что же ему делать. Несколько мгновений, но этого было достаточно, чтобы смутить обоих.
– Рагнар?! – удивленно раздалось где-то над ними, и Айна резко отшатнулась, прижавшись спиной к стене, хватаясь пальцами за гладкие камни, будто ее поймали за чем-то запретным. Они оба подняли головы и увидели Грегера, спешащего вниз навстречу своему повелителю.
– Простите.
Рагнар едва разобрал тихие слова Айны. Словно испуганная маленькая птичка, она поспешила вниз, прочь от него, потупив свои большие выразительные глаза и пряча от него свои эмоции. Он остался, задумчиво глядя ей вслед, а его самого так и снедало изнутри: отчего же столько ожидания в этом кротком взоре? Чего желала его маленькая жена? Свободы или его самого? Какими иллюзиями тешила она себя?
– Твои появления становятся все более частыми и неожиданными, – заметил Грегер. – Что-нибудь случилось?
– Случилось? – Рагнар обернулся к старому воину. – Ничего не случилось, Грегер, просто отряду нужен был отдых.
Старик усмехнулся в густые усы и бороду, но Рагнар этого не заметил. Да и мог ли заметить, когда все внимание его стало рассеянным, словно он сам себе удивлялся. Юная принцесса убежала вниз, но своим недолгим появлением сумела внести сумятицу в мысли правителя – тут и гадать не нужно было, все прекрасно читалось по глазам обоих.
– Идем, Грегер, у меня есть к тебе несколько вопросов.
Еще раз рассеянно обернувшись вниз, бросив последний взгляд туда, где уже и след странной девчонки Сверра простыл, Рагнар последовал за старым смотрителем Раиньяга. Хотелось бы ему самому понять, какая неведомая сила заставляла его так тушеваться при виде принцессы и отчего так сжимало в груди при виде ее радостного взгляда. Проклятье, наваждение какое-то. Словно не будучи плененным, он попал в ловушку, мастерски расставленную Сверром.
– Давненько я не видел подобных вещиц, – задумчиво протянул Арнкелл, разглядывая переданный ему самоцвет. – Рейнолд в последние годы свои пытался найти в этих краях новые копи, да только земля пуста оказалась. Нет здесь самородков.
– Так откуда же птицы взяли его? – не мог взять в разумение Рагнар. – Не могли они принести камень издалека.
– Быть может, они утащили его у торговцев? Нынче в деревне у большой заставы их много собралось.
– Нет, – возразил Рагнар, – сомневаюсь, чтобы торговцы возили с собой вот так просто такие вещи. Слишком необдуманно и рискованно, когда даже обычные птицы способны без труда выкрасть прямо из-под носа эту драгоценность. Нееет, они нашли его где-то здесь.
– Мы обрыскали здесь каждый клочок, – в глубокой задумчивости произнес Торгел. – Каждый. Каждую пядь этой земли. Ничего здесь нет, Рагнар.
– Не верю. – Молодой правитель категорично покачал головой, не желая мириться со словами старых смотрителей. – Нужно снова искать. Эти копи помогут нам решить много проблем.
– Земля так просто не отдаст слезы Айны, – мрачно изрек Грегер. – Не зря же она схоронила их глубоко в своих недрах, подальше от глаз людских.
– Слезы Айны? – удивленно вскинулся Рагнар.
– Этот камень в народе величают "слезами богини Айны". Даже легенды о нем сложены. Можешь расспросить Сениру – ей известно много древних преданий.
– Легенды, легенды... Хоть бы одна из них дала ответ, за что боги так прогневались на наши земли, за что страдают люди. – Яростная непримиримость сочилась из каждого слова правителя. Он был не согласен с уготованной участью его народу. – Грегер, организуй новые поиски копей. И проследи, чтобы усилили охрану гарнизонов.
– Рагнар, я всего лишь смотритель замка...
– Я знаю. Мой отец доверял вам троим как никому другому и только вам он мог поручить то, что следовало бы держать в строжайшем секрете или под особым присмотром. Любой из вас знает эти земли лучше других, поэтому я обращаюсь к вам: я прошу вас послужить на общее благо во имя нашего народа.
В воцарившемся молчании было отчетливо слышно, как тянет свою заунывную песнь ветер.
– Что скажете, Торгер, Арнкелл? – кивнул в сторону своих соратников старик.
– Скажем, что служба есть служба. И приказы правителя не обсуждаются. – Арнкелл тяжело поднялся. – А теперь пора бы и отдохнуть, Рагнар.
Однако Рагнар знал, что кажущейся покорностью крылась недюжинная вера в его силы. Если бы старики были не согласны с ним, то нашли бы десятки, сотни доводов убедить его в неверности своих предположений, уж ему-то это было прекрасно известно.
Треклятый камень никак не шел из головы, и Рагнар все крутил его в руках, пытаясь разгадать тайну его появления. «Слезы Айны». Какое высокопарное имя ему дали. Ни один другой камень не именовали в честь богов, но именно этот посвятили богине, покинувшей свой народ. И пусть давно уж утеряны для его народа эти сокровища богов, Рагнар верил – всем сердцем верил, – что где-то в этих местах и сокрыты копи самоцветов. Даже разложенные перед ним на столе карты никак не желали открывать заветного места. У него не было времени на поиски, и в этом вопросе ему пришлось полностью положиться на верных соратников его отца, надеясь, что те все же смогут хоть что-то обнаружить. И пусть прежде это сделать не удалось, Рагнар верил, что в этот раз удача будет обязательно на его стороне. Не зря же боги послали ему этот камень.
Однако, оставалось в Раиньяге еще одно обязательство, о котором помнил Рагнар – Айна. В последние дни ему все чаще казалось, что он слишком сурово обошелся с нею, заперев ото всех в отдаленном замке. Ни разу он не слышал от старых смотрителей о роптании или недовольстве, высказанными его женой. Она, напротив, с честью приняла все тяготы и лишения своего вынужденного заточения. Рагнар не мог не заметить, как усилиями двух женщин до неузнаваемости преобразился Раиньяг, по-настоящему став уютным и теплым обиталищем. Он помнил этот замок с детства: отец привозил его сюда маленьким мальчиком, когда угроза для родного дома была слишком сильна, да и впоследствии ему приходилось не раз возвращаться сюда, чтобы надежно спрятать в его стенах какого-то значимого человека. И всегда замок был для всех холодным мрачным местом, словно это не укрытие, а тюрьма. Поразительно, как этой девчонке удавалось привносить с собой свет и тепло везде, где бы она ни появилась. Наверное, было слишком несправедливым спрятать ее здесь. Всякий, кто вынужден влачить подобное существование, должно быть чувствовал себя заживо погребенным, вычеркнутым из жизни и истории. Быть может, в этом и была причина того ее безрассудного поступка на вершине горы – прыжка, едва не оборвавшего тоненькую жизнь пленницы положения?
Лишь в самый последний момент принял он решение.
– Говорят, в деревне у заставы много торговцев собралось. Халмар, останешься здесь сопровождать Айну с ее спутниками. Им стоит развеяться. А заодно проверь заставу.
Халмар покорно склонил голову, однако от Рагнара не укрылось недовольство, которое сверкнуло в очах воина. Его друг всегда рвался в бой одним из первых, не боялся никогда жестоких стачек и уж точно никогда не прятался от битвы, и теперь, когда правитель нарочито оставлял его в тылу сторожить какую-то девчонку, пусть даже она и была его женой, доблестному мужу это явно было не по нраву. Да только ослушаться приказа он также не мог. И пришлось, стиснув зубы, подчиниться.
– Слушаюсь, повелитель.
Окинув последним взглядом серые стены, Рагнар отдал знак собираться в путь. Он пришлет сюда еще воинов для охраны Раиньяга и его обитателей, а пока он доверил это Халмару, зная, что тот не подведет. Отряд покинул стены замка и отправился домой. А на третий день пути их нагнал воин из заставы с вестью о том, что на деревню напали вражеские лазутчики, переодевшиеся в торговцев.
