Текст книги "Свет надежды (СИ)"

Автор книги: Светлана Леонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Слушая эту гневную тираду, Айна все смотрела на Халмара, и в душе ее разрасталась тревога: невзирая на лютый холод, лицо его покрывали капли пота, словно был он в горячке, и даже бегло брошенным взглядом можно было заметить, с каким усилием давался мужчине каждый последующий шаг. Ему становилось хуже, но признаваться в этом он, конечно же, не собирался.

И они шли дальше все еще тешимые надеждой, что вот-вот появятся хоть какие-то заветные знаки, которые подскажут, как им выбраться из лесного царства, шли, превозмогая холод и усталость. Пока Халмар не упал в лихорадочном забытье. Все трое тут же бросились к нему.

– Арнкелл, что с ним? – замирая от страха спросила Айна, пока старый воин осматривал молодого военачальника.

– Он жив, – произнес он, нащупав пульс на шее, а затем распахнул теплый меховой плащ, накинутый поверх куртки, и укорительно покачал головой, – ранен только. Серьезно ранен. Боюсь, долго он так не протянет в этом треклятом лесу.

Айна пораженно смотрела на Халмара. Выполняя данный ее мужем приказ, он пренебрегал собственной жизнью. Чего ради? Ведь ее он на дух не переносил. Неужели служение своему правителю имело такое огромное значение для воина? Или это был страх наказания за неисполнение приказа? Доселе Айна еще ни разу не сталкивалась со свершением правосудия правителем Зангры, если не считать свою ссылку в Раиньяг, и то, если верить словам старых смотрителей замка, Рагнар слишком мягко с нею обошелся за ослушание. Как бы то ни было, подобное мужество, граничащее с абсурдным самопожертвованием, до глубины души поразило девушку.

– Надо осмотреть его, – суетился Арнкелл, ощупывая озябшими руками окровавленную одежду. Неподвижно лежащее на белом снегу тело Халмара казалось безжизненным, и только едва заметный пар, исходивший из его неплотно сжатых губ, говорил о том, что он все еще жив. Вдруг Арнкелл выругался.– Проклятье, это обломок стрелы. Его нужно попытаться вытащить.

– Но ведь так скорее пойдет заражение, – запротестовала Сенира.

– У нас нет иного выхода. Стрела опускается все глубже, и велика вероятность, что она заденет жизненно важный орган. Для начала нам нужен костер.

Собрать сухие ветки оказалось не самой тяжкой работой. И хоть руки совершенно окоченели в насквозь промокших рукавицах, а ноги с трудом передвигались, с данной задачей справились быстро. Айна переживала все же об ином: как выбраться из леса. Даже старик Арнкелл, похоже, утратил веру в свои силы, хотя и не подавал виду. Все из-за нее. Она и сама не могла понять, что же произошло с нею, когда огромный черный хищник возник на ее пути и взглянул в глаза. Словно неведомая сила приковала их взгляды, оплела неразрывной нитью. Айна стояла пред ним, парализованная страхом и исходившей от него необъяснимой силой. И даже когда таинственный зверь бежал прочь, отогнанный Халмаром, оцепенение еще долго не отпускало ее. Весь мир перестал существовать, вместо него появились иные красочные обрывки... Обрывки воспоминаний. Эти же самые глаза. Совершенно рядом. И тут же словно из небытия выступила женщина из ее снов, она что-то говорила на странном языке, и зверь покорно уступал, успокаивался и садился подле нее... И вдруг все изменилось: прекрасная незнакомка обернулась легким светлым облаком, маленькими белыми светлячками-точками, кружившими в воздухе, а вокруг черным туманом расстилался грустный зов: «Шаянэ, моя Шаянэ...». В последние дни странные тревожные видения не отпускали ее, являясь в снах день за днем, словно пытаясь показать что-то важное. Что-то, что Айна никак не могла разгадать. Она чувствовала, что это как-то связано с этими местами, но пока каждое новое видение порождало лишь только новые вопросы, ни на шаг не приближая к разгадкам. Впервые ее сны приходили к ней наяву, и это страшило ее так же, как и черный зверь, сошедший в действительность из ее видений.

Боясь потерять то место, где они остановились, Айна не рисковала уходить далеко и все время вглядывалась в темноту, желая удостовериться, что старик все еще близко. Из окружавшей темноты показалась огромная гора, и уже готовая вернуться обратно, девушка вдруг остановилась. Она неуверенно направилась вперед, привлеченная странной формой, имевшей ровные очертания. Откуда взялась у нее смелость, Айна и сама бы не ответила, однако при ближайшем рассмотрении она поняла, что стоит перед огромной разрушенной крепостью, забытой в этих непроходимых лесах, укрытая растущими на ней мхами и деревцами. Таинственная заброшенная крепость в таинственном лесу. Однако сейчас она могла стать им укрытием от ветра и снега.

Стараясь не терять из виду ориентиры, Айна бросилась к старику, колдовавшему над раной Халмара.

– Арнкелл, – задыхаясь от быстрого бега, едва проговорила она, – там есть старая крепость. Мы можем в ней укрыться.

– Крепость, говоришь, – задумчиво произнес он, не отрываясь от своей работы. – Поди-ка, сюда, дочка. У тебя пальцы тоньше и ловчее будут. Сложи свои палки рядом, я разведу костер, а ты пока снегом почисть руки да держи его рану закрытой.

Пока Арнкелл разводил огонь, Айна склонилась над лежащим воином. Жар его только усилился, по лицу градом катились капли испарины, а тело то и дело сотрясала дрожь. Ей претила сама мысль о том, что за спасение стольких жизней ему суждено расплатиться своей собственной?

– Боги, вы безжалостны, – прошептала она, едва шевеля посиневшими губами в холодную темноту. Если оставалось хоть немного шанса удержать его душу в теле, Айна готова была бросить вызов богам.

– Вот и славно, – подошедший старик перехватил из ее рук окровавленные лоскуты ткани. – Теперь вновь придется тебе потрудиться, дочка. Постарайся вытащить наконечник стрелы как можно осторожнее, не повредив раны. Вот так, вот так, дочка. Ну а теперь держи его. Держи что есть мочи, боль будет адской.

* * *

То теряясь в горячечном сне, то вновь выплывая из него, Халмар из последних сил цеплялся за жизнь. Там, дома, его ждала прекрасная Эйдин, его темноволосая красавица с невероятными колдовскими зелеными глазами. Его чаровница. Когда-то смерть и война уже отняли у нее семью. Он остался для нее единственным родным, и теперь смерть просто не имела права призывать его к себе – он еще не успел насытиться этой жизнью, своей молодой женой. Но жар в груди распекался все сильнее, разливаясь по всему телу, сковывая усталостью конечности и лишая последних сил. Халмару стало казаться, что он летит в огромную пропасть, бесконечную, темную и холодную, пока не почувствовал, как холодные руки коснулись его лба. Не иначе, как сам Келдейм лично явился за ним. Небывалые почести для простого воина. В груди стало нестерпимо гореть, а затем адская боль обожгла все тело, тысячами разрядов молний прошлась по каждой вене, пропуская все новые и новые невыносимые страдания. Говорили, что Келдейм собирал темную армию, а в залог долгой службы он забирал себе сердце воина... Смерть крепко держала его и все глубже вонзала в его ослабевшее тело свои холодные когти, еще чуть-чуть, и еще одно горячее человеческое сердце станет залогом долгой службы у бога смерти. И не был сил ни вырваться из чудовищных лап, ни противиться. Оставалось лишь кричать.

И вдруг вся боль исчезла. Чья-то рука тихо легла на его покрытый испариной лоб, и мягкое тепло стало разливаться от места соприкосновения по холодному телу. Халмар готов был поклясться, что слышал где-то над собой разочарованный гневный вой Келдейма, который утопал в спокойном невесомом шепоте, настолько легком, что даже шелест шелка в тишине прозвучал бы как раскат грома в чистом небе. "Тише, тише. Мы не отдадим тебя мрачному Келдейму, только помоги нам."

С огромным усилием удалось Халмару приоткрыть ненадолго глаза, и прямо над собой он увидел златую богиню света Айну. Это ее свет отогнал от него бога смерти, это ее тепло удерживало теперь в нем жизнь. Говорили, что она покинула навсегда свой народ... Но сейчас, без сомнения, она, именно она помогала ему.

"Помоги нам, Халмар," – раздался в его помутневшем сознании ее тихий нежный голос, – "держись, не уходи".

Грудь опалило чем-то невыносимо горячим, и Халмар зашелся в страшном крике, сотрясаясь от невыносимой боли, и последнее, что услышал он перед предательским сном, был тот же волшебный голос богини: "Тише, храбрый воин, тише. Еще не пришло твое время".

* * *

Арнкелл молча смотрел со стороны, как храбрая девчонка обихаживала раненого воина. Устроившись на холодной земле, расстелив под собой как настил лишь только горстку хвороста, подогнув под собой в коленях ноги, Айна положила себе на колени голову Халмара и укрыла обоих меховой накидкой. Она делилась с ним своим теплом. Теплом души и тела. Ох, не по нраву пришлась бы Халмару подобная забота, да только обстоятельства были таковы, что и спросить его не представлялось возможным.

– Не жди после его благодарности, – сухо заметил Арнкелл, прекрасно зная, как относился Халмар к подданным земли Моргаша и в особенности к самому Сверру.

– А я и не жду, – ответ девушки был прост и незатейлив. Словно она и вправду верила в подобное отношение к себе. – Но и оставить его умирать было бы не по-человечески. Он спас мне жизнь. И десяткам другим тоже.

– Это его долг.

– Спасать меня из лап зверя? – упрямо вопросила Айна. – Вы могли бы оставить меня там... И та обуза, которой я стала для своего мужа, навсегда исчезла бы, освободив его от данных обязательств. Да и вас всех тоже. Пока я здесь, Рагнар повязан по рукам и ногам...

– Не говори ерунды, – гневно зыркнул на принцессу старик. – Рагнар никогда не будет делать что-то себе во вред. Ни себе, ни своему народу. Каждое его решение тщательно взвешено.

– Зачем я ему нужна, здесь, в этой дали? – скорей самой себе задала вопрос Айна, не надеясь, что старик знал и сам ответ.

– Ну, я бы построил вопрос иначе: от кого он тебя здесь прячет, – усмехнулся в густые усы и бороду Арнкелл, подкидывая ветки в костер.

– Прячет?

– Вот именно. – Старик ловко поднялся на ноги и засобирался. – Давеча Халмар обронил, что Сверр предъявил права на тебя, мол, уговор не выполнен, обряд бракосочетания не свершен, а стало быть, силы не имеет. И требует тебя вернуть.

– Что значит не свершен? – удивилась Айна. – А как же обряд, проведенный на вершине заповедной горы? Разве это не имеет никакой силы? А договор, скрепленный подписями и самим заключенным браком?

– А древнее таинство, что скрепляет брак между мужем и женой? – резко парировал Арнкелл, обернувшись и сверкнув очами. – Не смотри на меня столь вопрошающе, принцесса, ты и сама прекрасно понимаешь, о чем я толкую... Первая брачная ночь... Была ли она меж вами? Можешь не отвечать... – Старик отвернулся, словно бы его ответ на этот вопрос не волновал и вовсе, хотя, как знать, быть может, это и было так. Если бы тусклый свет костра мог передать все краски, отразившиеся на зардевшемся лице юной принцессы, Арнкелл бы без труда прочел бы все то смущение и стыд, что охватило девушку. – Кто-то прознал из окружения твоего отца. И теперь он требует тебя вернуть назад.

– Отец считает, что Рагнар нарушил условия договоренности?

– Сверр лишь ищет новые лазейки для развязывания войны, – зло сплюнул на землю Арнкелл. – Так где ты, говоришь, видела старую крепость?

Легкость, с которой всегда менял темы Арнкелл, порой ставила в тупик юную принцессу, но продолжать начатый разговор сил у нее не находилось. За всю свою жизнь никогда она не чувствовала отцовской любви и заботы, но все же Сверр был ее отцом, подарившим ей эту самую никчемную жизнь, а потому дочерний долг требовал от нее учтивости к родителю. Но и понимание того, сколь жесток и несправедлив был он к другим народам, больно ранило ее. Все на свете хотела бы она отдать, чтобы только не быть связанной таким родством со столь беспощадным человеком.

Глава 18.

Арнкелл долго не появлялся, и Сенира с Айной стали волноваться, уж не потерялся ли он в этой беспросветной тьме леса и не стал ли он жертвой голодных хищников. Когда же отчаяние их дошло до предела, старик вышел на свет костра, уставший, но довольный. Он волок за собой огромные хвойные ветки, которые могли бы скрыть его самого с головой.

– И как только ты ее отыскала в этой темноте? – произнес он, откидывая неподалеку свою ношу, стряхивая с себя снег и усаживаясь возле костра чтобы обогреться. – Эта старая крепость была заброшена еще задолго до правления Рейнолда, отца Рагнара. Вся поросла мхами, но кладка все еще цела, несмотря на разрушение одной стены. Там есть где укрыться от ветров, а если поискать хорошенько, то возможно и отыскать что-то, в чем можно растопить снег на костре. Я там наносил дров и развел огонь, чтобы не сбиться с ориентира и не тратить время потом. А теперь мы должны постараться как-то перенести Халмара. Нужно переложить его на эти ветки, так ему будет теплее, а нам проще оттащить его к крепости.

Осторожными шагами, стараясь не тревожить раненого, они продвигались вперед, волоча за собой огромную переноску. Халмар даже не приходил в себя, лишь изредка они слышали его слабые стоны боли да тяжкое дыхание, а значит, он все еще находил в себе силы бороться за жизнь. Пламя костра гостеприимно встретило их теплом и светом, причудливым образом переплетая узоры мшистого ковра, покрывавшего стены обнаруженного сооружения, с тенями путников. Внутри было гораздо теплее, да и песни ветров уже не было слышно – древние зодчие знали толк в возведении укреплений.

Пока Арнкелл осматривал крепость, Айна с Сенирой занялись раненым. Они расположили его импровизированную постель рядом с огнем, в который раз проверили его пульс и дыхание, после чего принцесса сняла свою теплую накидку и бережно укрыла ею воина.

– Ты так сама замерзнешь до смерти, – проворчала старая помощница, неодобрительно покачивая головой.

– Если больше двигаться, можно продержаться. Здесь мы надежно укрыты от ветра, а тепло костра нас обогреет. – Девушка глубоко вздохнула и возвела глаза к зияющему над головой небу. – Как ты думаешь, нас...

Не решаясь продолжить дальше свои слова, она резко умолкла. Найдут? Станет ли кто-то искать их? Халмара, Арнкелла – да, возможно, их хватятся, но она с Сенирой – кому нужны они? Ее отцу? Или мужу? Или кому-то еще? Ей отвели печальную роль разменной куклы в политических играх двух правителей, разыграв которую ненужную марионетку можно было попросту спрятать с глаз долой, забыв о ее существовании. А ей до боли это опостылело. Разве ее вина, что по рождению приходилась она дочерью правителя Моргаша? Разве ее вина, что бесконечная война уносила жизни людей? И ее ли вина в том, что без спроса и ведома была отдана врагам своим?

– Как ты думаешь, Вилен уже знает, что произошло в деревне? – решила сменить тему своих мыслей Айна, совершенно не заботясь о том, что старая нянюшка без труда разгадала ее мысли.

– Думаю, знает. Новости расходятся очень быстро по округам, тем более, о нападении. Только б у него хватило ума не соваться никуда, у этого старика. – Отгоняя прочь от себя тревожные мысли, Сенира тряхнула седой головой и подбодрила юную принцессу. – Давай-ка подбавим огня, а то что-то холодновато становится. Не хватало еще замерзнуть тут насмерть.

Пока старая женщина возилась вокруг с ветками, заблаговременно принесенными Арнкеллом, Айна вновь вернулась к раненому Халмару. Пульс его стал заметно тише, да и дыхание ослабело, былая горячка стала отступать, вместо этого тело стало стремительно холодеть.

– Нет, нет, нет, еще не время, Халмар, – заботливо растирая руки и ноги воина, повторяла словно заклинание девушка. – Борись, Одхан тебя раздери, борись, не отступай. Помоги мне.

– Видно, боги сегодня на нашей стороне. Посмотри-ка, дочка, что я нашел, – раздался позади довольный голос вернувшегося Арнкелла, и Айна тут же обернулась к нему.

В тяжелой поступи старика угадывалась усталость, и все же при тусклом свете костра можно было разглядеть, как радостно сияли его глаза. В руках он держал какой-то предмет, который при ближайшем рассмотрении оказался не чем иным, как железным котелком, пусть и очень помятым местами, грязным, но все же целым.

Засиявшие глаза принцессы стали лучшим ответом для старика. Вот уж кто радовался больше других, так это она. Поразительно, насколько настоящей была эта девчонка. Не было в ней напускной важности или чувства превосходства, не боялась она трудностей, не роптала, даже усталость старалась сносить с пониманием. И Арнкелл впервые задумался, в каких же условиях жила она там, у своего отца. Кем угодно можно было бы представить ее себе, но только не принцессой. И волею судьбы именно ему представилась возможность познакомиться с ней настоящей, этой невероятной девочкой, которая в будущем непременно станет достойной женой своему мужу – с каждым днем, проведенным с ней, в этом становилось все меньше сомнений. Эта малышка еще преподнесет Рагнару множество приятных сюрпризов.

Меж тем, Айна уже успела взять принесенный котелок из рук старика и, совершенно не обращая внимания на его изучающий взгляд, принялась рассматривать вещь. Одобрительно кивнув самой себе, она тут же поспешила привести посуду в чистый вид, после чего набросала в нее снега и поставила греть на разворошенные рядом с костром угли. Ее быстрые и уверенные движения завораживали, и старик не сразу обратил внимание на заданный ею вопрос.

– Арнкелл, эти носилки из еловых веток для Халмара... Где вы нашли их?

Ее тоненький голосок и не сразу-то можно было разобрать, такой тихий и слабый он был, но взгляд, в котором застыло ожидание, говорил куда громче любых слов.

– Там, за крепостью. А для чего тебе?

– Мы могли бы из еловых почек сделать отвар, который помог бы и Халмару, и нам. Этим отваром можно и рану обработать.

– Откуда в твоей голове такие познания, принцесса, – удивился старик. – Неужель в наше время правители из своих дочерей готовят знахарок для излечения собственных ран?

Показалось ли ему, иль в самом деле глаза ее подернулись поволокой печали? Опустила глаза, словно испытывала вину за что-то, и постаралась спрятаться от ответа.

– Меня научил Вилен, – наконец, раздался ее тихий голос. И не поясняя ничего более, девушка вернулась к раненому.

– Это все он, Вилен, – пояснила Сенира, подойдя ближе к старику. Голос ее звучал тихо, словно она боялась, что Айна услышит ее слова. – Он учил ее врачевать раны. Сам-то ведь охотник, мог много дней подряд пропадать в лесу, а потом как придет – весь в кровавых рваных ранах, едва живой – так мы его и латаем. Он много чего знает, всякие хитрости-премудрости целительные ему известны, вот Айна и переняла все его знания.

Старик повернулся к девушке и окинул ее задумчивым взглядом. Он никогда не задавал лишних вопросов, да и сам лишнего не выдавал. Любые ответы всегда можно найти и без слов, нужно лишь научиться слушать да видеть.

Без всяких лишних слов Арнкелл развернулся и вышел за пределы стен крепости, а спустя некоторое время вернулся со свежесломаными колючими зелеными ветвями, ароматно пахнущими терпкой еловой смолой.

– Надеюсь, ты нас не отравишь, – улыбаясь, протянул он свою ношу девушке.

Ответом ему послужила теплая улыбка, осветившая прекрасное, тронутое печатью усталости лицо. Обождав, пока руки девушки не освободятся, старик вновь ее окликнул:

– Дочка, смотри, что у меня еще есть.

С этими словами он полез в карман и вынул осторожно сжатый кулак. Айна со смесью осторожности и детского интереса смотрела то на протянутую вперед сжатую ладонь, то вновь на старика, но так и не решалась спросить, что же принес он ей. Пальцы медленно раскрылись, и удивленному взору вдруг открылось самое настоящее чудо в этом забытом заснеженном краю: ярко-алые ягоды, так и манившие своим сочным цветом попробовать их на вкус.

– Клюква? – восхищенно воскликнула Айна. – Аркнелл, это клюква? Это же замечательно! Хвала богам, мы сможем помочь Халмару справиться с раной, нужно только обработать ее соком ягод. Это поможет остановить заражение. Вилен, по крайней мере, всегда так делал.

Помогая юной принцессе, но в то же время и не мешая ей, Арнкелл не без удовольствия наблюдал за всеми ее действиями. Как ладны и уверены были все ее движения, с какой ответственностью и теплотой она заботилась о том, кто при каждом удобном случае не забывал ей напоминать о своей ненависти и презрении. И не за возможную благодарность она это делала, а от чистого сердца, от светлой доброты безграничной души своей. Просто потому, что не могла иначе.

– Вот и все, – зашептала Айна над самым ухом воина, – мы сделали все, что было в наших силах. А теперь твоя очередь не сдаваться. Вспомни, что тебя ждут дома.

Находки Арнкелла сильно помогли заблудившимся путникам. Теперь у них было хотя бы тепло и питье, и это значительно облегчало их и так незавидную участь.

Состояние Халмара не улучшалось, и это сильно беспокоило Айну. Тех лекарств, что ей удалось приготовить, было явно не достаточно. Единственным выходом оставалось побороть свои страхи и выйти в темный лес, чтобы попробовать отыскать что-то еще, что могло бы если не спасти, то хотя бы облегчить страдания раненого. Время шло, а поиски ее не увенчались успехом: ничего, кроме тех же самых кустов клюквы ей найти так и не удалось. Айна готова была расплакаться от досады, но все же запрещала себе даже и думать о том, чтобы покорно отступить и дать свершиться несправедливому приговору, вынесенному богами Халмару.

Где-то вдалеке послышался волчий вой, и принцесса замерла от неожиданности. Стая голодных хищников вновь их нашла. Келдейм так просто не отступал. Для стаи голодных волков найти то место, где прятались уставшие путники, не составляло особого труда, только вот защитить себя люди уже не смогут. Быть может, если вовремя предупредить Арнкелла и Сениру, можно было приготовиться к появлению незваных гостей. Бросившись бежать обратно к крепости, Айна вдруг заметила за деревьями огромного черного зверя. Он медленно вышел из своего укрытия и остановился, рассматривая попавшуюся ему добычу. Принцесса невольно остановилась и замерла, тяжело дыша от быстрого бега, а еще больше от сковывавшего грудь страха. Зверь холодно рассматривал ее, будто оценивая, как с ней поступить, и это томительное ожидание только нестерпимо увеличивало ее страх. Стараясь не делать резких движений, как когда-то учил ее Вилен, Айна стала медленно отступать вбок, чтобы хоть немного увеличить между ними расстояние и выиграть тем самым для себя драгоценные мгновения. Но хитрый зверь разгадал ее намерения и решительно направился к ней, отрезая пути к бегству в укрытие. У Айны все похолодело внутри. Собравшись с последними сила, она сделала решительный вдох и рванула в обратную сторону, уже не надеясь ни на что – только бы выгадать хоть еще немного спасительного времени.

Совершенно не разбирая дороги, путаясь в длинной юбке и длинной накидке, Айна бежала вперед, гонимая чувством страха и самосохранения. Где-то совершенно рядом с ней раздался грозный рык – слишком поздно она заметила еще одного хищника. Деваться ей было некуда. И в этот самый миг уставшие ноги зацепились за корягу, да еще и длинная одежда не позволила избежать неуклюжего маневра, и принцесса, не сумев удержаться на ногах, упала в снег. Подняться, скорее подняться, твердила она себе, но силы разом покинули озябшее тело, скованное страхом, их хватило только лишь для того, чтобы обернуться... И увидеть пред собой второго волка, что нагнал ее раньше первого хищника. В глазах его читалась решимость и голод, и одного только взгляда на оскаленные зубы хватало, чтобы понять – минуты ее жизни сочтены.

Совершенно не разбирая дороги, путаясь в длинной юбке и накидке, Айна бежала вперед, гонимая чувством страха и самосохранения. Где-то совсем близко от нее раздался грозный рык – слишком поздно заметила она еще одного хищника, но деваться ей было уже некуда. И в этот самый миг уставшие ноги зацепились за корягу, и длинная одежда не позволила избежать неуклюжего маневра, и принцесса, не сумев удержаться на ногах, упала в снег. Подняться, скорее подняться, твердила она себе, но силы разом покинули озябшее тело, скованное страхом, их хватило только лишь для того, чтобы обернуться... И увидеть пред собой второго волка, что нагнал ее раньше первого хищника. В глазах его читалась решимость и голод, и одного только взгляда на оскаленные зубы хватало, чтобы понять – минуты ее жизни сочтены.

Ощетинившись, хищник бросился в нападение. Айна инстинктивно сжалась, укрыв руками голову, и закрыла глаза. Последнее, что удалось увидеть ей, был прыжок первого ее преследователя. Но не на нее. Этот зверь оказался намного крупнее своего собрата, еще в прыжке он вцепился клыками в его шею и повалил на землю. Ошеломленная девушка едва нашла в себе силы открыть непослушные веки и, пока оба хищника выясняли меж собой отношения, стала медленно отползать назад. Больший волк был бесспорно ловчее и сильнее, расправиться со слабым противником ему ничего не стоило, хватило лишь пары минут. Издав победный рык, он тут же повернулся к своей новой жертве, холодно сверкнув блестящими от ярости глазами.

Где-то в горле отдавался пульс – так звучал ее страх. Громче набатов. Оставалось лишь только ждать своей последней минуты, глядя, как этот огромный хищник медленно приближался, наблюдая за нею исподлобья. С горящими адским светом глазами, с кровью поверженного соперника на своей шкуре и на морде, с оскаленной пастью, на добрый порядок больше любого другого волка, этот зверь казался истинным порождением смерти. И когда он поравнялся с ней, Айна ощутила, насколько горячо дыхание смерти. Она зажмурилась и закрылась руками, смиренно принимая неизбежное, но когда горячий шершавый язык коснулся ее руки, не смогла сдержать дикого вопля ужаса. Страшно было умирать, очень страшно, когда и жизнь-то прошла мимо, непознанная, бессмысленная... Из последних сил, взявшихся невесть откуда, девушка оттолкнула от себя жуткого огромного зверя и поползла назад. Едва-едва поднявшись, она побежала, но тут же упала вновь, так как ослабевшие ноги отказывались держать ее. Увы, судьба была не на ее стороне и, знать, все было уже предрешено свыше.

Что-то хрустнуло под ногами, и не успев опомниться, Айна полетела вниз, больно ударяясь и царапаясь обо что-то острое и холодное. Ее падение не было долгим – взглянув вверх, принцесса поняла, что высота окружавших ее стен была не столь уж велика, однако выбраться самостоятельно она все равно не смогла бы. Зябко обняв себя ушибленными руками, она стала опасливо осматриваться вокруг. Тьма стояла такая, что кроме темно-синего ночного неба над головой и не видно было ничего. Хищник над головой притих, а быть может, и вовсе убежал – все равно ему уже не достать ее. Но что же делать теперь? Сердце все еще гулко стучало в висках от пережитого страха, и Айна устало прислонилась к шершавой холодной стене, прикрыв глаза. Здесь ее в жизни никто не найдет. Даже если Арнкелл решит отправиться на поиски пропавшей принцессы, все равно след ее в скором времени укроет метель.

Сверху по снегу послышались шаги, и Айна, распахнув глаза, стала усиленно вглядываться ввысь, но ничего, кроме черного тумана, клубящегося над нею, она так не смогла разглядеть. Со страха ли или в действительности так было, но почудилось ей, будто из клубов темного тумана стали вырисовываться очертания человека. Черного, безликого. Он склонился над краем пропасти, в которую она упала, и стал вглядываться... Айна, затаив дыхание вжалась в стену, стараясь слиться с нею воедино, лишь бы остаться незамеченной. Кровь заледенела от ужаса. Что за бесовщина творилась в этих местах? Сначала громадный черный зверь, а теперь и человек в черном тумане. Не иначе как сам Келдейм лично пришел за нею...

Человек этот долго вглядывался вниз, и Айне стало казаться, что он умеет видеть сквозь тьму и суметь безошибочно найти ее в своем укрытии для него лишь дело времени. Каждой своей клеточкой она остро ощущала его тяжелый взгляд на себе, хотя все еще сомневалась, что такое могло быть в действительности. Ей хотелось спрятаться еще дальше, да некуда было больше деваться.

Весь облик незнакомца говорил о той напряженности, что бывает у хищных зверей перед нападением, и Айне стало казаться, что он готов был в любой момент спрыгнуть к ней вниз. Но что-то наверху насторожило темную фигуру и спустя пару мгновений он сорвался с места и исчез. Без единого звука и шума, словно растворился вместе с окружавшим его черным туманом. Айна вновь осталась одна. Она вглядывалась ввысь из своего укрытия и прислушивалась, пытаясь понять, что же там происходило, но вокруг была лишь полнейшая тишина, и в ней стук собственного сердца звучал так пронзительно громко, что хотелось оглохнуть, лишь бы не слышать этого.

Ее одиночество было не долгим. Сверху послышались шаги, и Айна не могла никак разобрать принадлежат ли они кому-то одному или группе. Она вновь затаилась, забыв как дышать, и мысленно молилась богам о своем спасении. Как могла.

Один неловкий шаг в сторону, как на ее плечо что-то опустилось с резким глухим позвякиванием. Глаза, привыкшие к темноте, смогли различить очертания костей давно истлевшего человека, погребенного в этой яме, его зловещая оскаленная улыбка была обращена прямо к ней. Нервы, натянутые словно струны, не выдержали еще одной неожиданности, и Айна закричала от того ужаса, что разом сковал ее ноги. Что было сил она стала стряхивать с себя истлевшие останки. Все события этих дней разом пронеслись перед глазами в своей ужасающей сущности, и в глазах посинело.

– Так, так, – раздался где-то рядом с ней до боли знакомый голос, – и почему, скажи мне на милость, при каждой нашей встрече мне приходится тебя спасать?

Не чаявшая уже ничего, Айна закрыла лицо руками и, тихо опустившись по стене, села на колени и заплакала. Навзрыд, горько и безутешно, так, как мог только человек, вырванный из цепких лап смерти.

* * *

Черный туман стелился по иссиня-белому снегу, и в его очертаниях явственно угадывалась фигура. Черная, словно это было самом порождение тьмы, она склонилась на одно колено и будто что-то искала пред собой... или произносила неведомые слова-заклинания?

– Что за...? – вырвалось у кого-то рядом, но Рагнар тут же жестом руки приказал всем молчать.

Однако было поздно: тот, кто прятался в тумане, обнаружил незваных гостей и повернул голову в их сторону. Повидавшие всякое в сражениях, воины нерешительно остановились, не ведая, с чем же пришлось им столкнуться. Хоть незнакомец был от них довольно далеко, любой из них мог бы поклясться, что ощутил на себе силу его сурового ледяного взгляда. Пара минут колебаний, и он резко выпрямился во весь свой немалый рост. Туман стал сгущаться, укрывая собою могучую фигуру, и спустя несколько мгновений из черных клубов вырвался огромный черный волк. Бросив на людей презрительный взгляд, зверь бросился прочь и вскоре быстро исчез в темноте ночи, оставив после себя лишь рассеивающуюся темную пелену.