Текст книги "Свет надежды (СИ)"
Автор книги: Светлана Леонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Глава 14
Иногда судьба преподносит поистине чудесные подарки, истинный смысл которых становится понятен лишь по прошествии долгого времени, когда, собирая по крупицам памяти отдельные события, складываешь их в единое целое.
Весть о том, что Рагнар разрешил затворнице Раиньяга покинуть стены ее тюрьмы, стала большой неожиданностью для всех. И даже хмурый Халмар так и не сумел ничего объяснить никому. Всегда последовательный в своих решениях, Рагнар, казалось, терялся, когда дело касалось его жены. Его приказы вызывали недоумения, только вот прямо спросить об этом у правителя никто не решался, так как ответом всегда был хмурый взгляд да тяжелое молчание.
И лишь одной душе неведомы были эти перемены в Рагнаре – той самой, которая и была причастна к ним. Привыкшая слышать о жестокости и безнравственности народа Зангры, а в особенности об их правителе, Айна каждый день с удивлением открывала для себя, что все это было лишь лживыми наговорами сподвижников ее отца, тонкой политикой, призванной поддерживать страх в сердцах жителей Моргаша перед неведомым и диким противником, которому чуждо понятие пощады и гуманности. Лицемерие и наглая ложь. Айна была готова поклясться в том, что по эту сторону границы жили такие же люди, как и те, среди которых она выросла, и им также не были чужды страх, боль и надежды. Они так же умели любить и ненавидеть.
А их правитель... Он вовсе не был так жесток и страшен, как слагали о нем небылицы. Айна не раз видела, как относились к беженцам из Моргаша, поселившихся в землях ее мужа, и часто задавалась вопросом: выказал бы ее отец подобную милость к кому-то из бежавших подданных Рагнара – наверняка нет. Эти месяцы, проведенные в Зангре, заставили Айну по-новому взглянуть на своего мужа, на верных ему людей. Они все были одной семьей, крепкой, готовой постоять друг за друга, протянуть руку помощи в самое страшное время. Чего уж таить, Айна никогда прежде не ведала ничего подобного. Ее семьей были только Сенира да Вилен, родной же отец предпочел попросту отослать подальше с глаз своих, вовсе забыть о ее существовании. И вспомнил лишь тогда, когда было жаль отдавать любимую старшую дочь Бродику за «предводителя варваров и кровожадных убийц». Айна понимала, что таинственное исчезновение сестры было ловкой инсценировкой: Сверр просто надежно укрыл ее до той поры, пока все не утихнет. Разумеется, Айна помнила то негодование, которое охватило Рагнара, едва раскрылся хитрый план ее отца. О, сколь же грозен был он в тот момент. Как страшно было хрупкой девушке пред обманутым правителем, в руках которого отныне была ее жизнь и судьба. Но с первых же мгновений Рагнар развеял слухи о своей жестокости и бездушии. Он не убил ее, не изгнал с позором, как полагалось бы за такой обман. Нет, вместо этого он довел брачный обряд до конца, показывая, что держит свое слово вопреки всему. Он не изгнал ее с первых же дней прочь с глаз – Айна сама была виновата в том, что отныне ее домом стал уединенный Раиньяг. Она прекрасно помнила, что сталось с теми несчастными, кто ненароком ослушался приказа ее отца – их жизнь длилась едва ли больше одного дня после короткого приговора правителя Моргаша. Рагнар же один раз простил ей ослушание. Второй раз, конечно же, требовал от него вынесение сурового наказания – все же он правитель, и его народ должен чувствовать это. Каким бы несправедливым ни казалось поначалу ее участь, за проведенные в заточении месяцы Айна поняла, что ее муж проявил к ней немалую долю снисхождения, даже несмотря на то, что она была дочерью его врага. Он мог бы ее убить или отправить обратно к отцу. Но в который раз не сделал этого.
Его силу, храбрость и выносливость могли восхвалять сколь угодно, только вчера от взгляда Айны не укрылось, как изможденность тонкими морщинками пролегла по высокому лбу, как хмуро сошлись густые темные брови и темные круги усталости залегли под потускневшими глазами цвета стального неба. Не знавший ни отдыха, ни покоя, Рагнар не позволял себе расслабиться ни на мгновение. Он был сильным воином, его уважал не только собственный народ, но и правители соседних земель. И вместе с тем он был так одинок в своем величии. А кому, как не ей самой, знать, что такое истинное одиночество.
Вчерашняя встреча что-то изменила в отношении Айны к Рагнару. По его растерянному взгляду было видно, что, прибыв в Раиньяг, он меньше всего желал их встречи. И тем более неожиданной она стала для обоих. Совершенно ошеломленная нежданным появлением своего мужа, девушка в полнейшем смятении смотрела на него, не в силах даже пошевелиться. Силы словно разом покинули ее. Звонче набата гремела меж ними тишина. Они молчали, но их глаза словно вели немой диалог, изумленно и опасливо изучая друг друга. Айна не видела больше пред собой грозного противника, в волю которого отдали ее судьбу. Куда-то исчез весь ее страх пред ним. Остались только робость да смятение. Чуткое девичье сердце, столь долго спавшее в трепетном ожидании чего-то сильного, светлого и настоящего, бешено стучало в груди, точно пыталось вырваться прочь. Им не надобно было слов в тот момент – они лишь только разрушили бы всю ту иллюзию, непостижимым образом возникшую меж ними и унесшую на короткие мгновения обоих прочь от жестокой реальности. Лишь на короткое мгновение она забыла, кто есть они друг для друга, с жадностью ловя удивительный взгляд серых глаз, неожиданно принявших теплый оттенок... И ей казалось, что вот-вот ее душа отделится от тела и бросится вперед, навстречу тому неизведанно-прекрасному, что необъяснимо происходило меж ними в тот момент... когда сладкая иллюзия вдруг разбилась от одного только голоса не весть откуда появившегося Грегера.
Она не смела больше показываться на глаза своему мужу, боясь вновь поддаться своим иллюзиям, но они крепко завладели ее разумом, преследуя во сне и наяву. А его нежданное разрешение покинуть замок лишь только еще больше разволновали ее впечатлительную натуру. Ей не хотелось думать, что за причины подтолкнули ее мужа к такому решению. Все ее мысли сейчас занимали лишь только воспоминания о его совершенно недолгом приезде. Она запомнила каждую черточку на его уставшем лице, каждую морщинку. И внутри нее все переворачивалось от щемящего чувства сострадания: как же он устал. Ей все еще не давали покоя его глаза, совершенно потухшие от бесконечных бессонных дней и ночей. Ярким светлячком среди невеселых мыслей мелькало желание увидеть свет радости в этих чудесных очах, улыбку, затронувшую их уголки и осветившую теплым светом. Наверное тогда они не казались бы такими холодными и неживыми, как ныне.
– Это будет Ваше первое появление в деревне, принцесса. – Слава богам, Арнкелл прервал терзавшие ее воспоминания, давая возможность переключиться на что-то иное. – Никто не знает, что Вы находитесь в этих краях, потому постарайтесь не особенно привлекать к себе внимание.
И встретив непонимающий взгляд девушки поспешил пояснить:
– Для Вашей же безопасности, госпожа. Постарайтесь с Сенирой не отходить от нас. Здесь очень настороженно относятся к чужакам. И уж совсем не обязательно, чтобы кто-то знал о том, что жена правителя находится здесь.
– Ни с кем не вступайте в долгие разговоры, – продолжил наставления Халмар. Всю дорогу он хмурился и молчал, оглядываясь по сторонам в силу выработанной годами привычки. Его голос звучал сухо и раздраженно, выдавая, насколько недоволен он был своим пребыванием здесь. – Отвечайте коротко. И ни в коем случае не снимайте накидку – так вы себя только выдадите. Сомневаюсь, что жители деревни в курсе, что представляет собою жена их правителя, но вот торговцы народ ушлый и болтливый, они быстро распространят вести. Нам сейчас лишние пересуды ни к чему.
Айну несколько кольнуло от его "что представляет собою". Она отчетливо понимала, что именно хотел этим сказать приближенный Рагнара: не ее внешность он имел в виду, а ее происхождение, ее родство со Сверром. Его слова так и сочились неприятием и ядом, и об истинном отношении этого мужчины к ней даже гадать не приходилось – если бы не приказ Рагнара, он бы ни на мгновение не остался охранять ее. Айна благоразумно молчала, стараясь лишний раз не злить своего провожатого.
А серчать Халмару было от чего: его – лучшего воина и одного из военачальников – приставили словно неопытного бойца стеречь девчонку. Да еще кого! – дочку самого правителя Моргаша. Вот уж велика важность. Его место в гуще битвы. Он отвечал за вверенные ему жизни сотен воинов, сражающихся под его командованием, да еще за тысячи тех, кто остался в тылу, ожидая их возвращения, а вместо этого Рагнар оставил его нянькой к этой девице. Глаза б его ее не видели. Халмар раздраженно выругался и направил своего коня вперед. Одно только радовало: Рагнар сказал, что его дежурство не будет долгим – пока из замка не пришлют новую охрану.
И только один Арнкелл видел в этом решении Рагнара совсем другое. Должно быть, были веские причины того, что правитель приставил к своей жене не простого воина, а самого проверенного, того, кому всецело доверял. Старый вояка чувствовал, как стремительно сгущались события в последнее время, какие изменения происходили вокруг. То, что еще при Рейнолде казалось невозможным, свершалось ныне. Время подталкивало людей к чему-то, что, в итоге, должно стать началом или концом. Мир стоял на грани чего-то колоссального, что навсегда войдет в историю и память народов.
Деревня, к удивлению, оказалась очень большой. Айна вместе с Сенирой шли по этим незнакомым многолюдным улицам, с интересом рассматривая каждый дом, каждого прохожего. Здесь все было для них невероятно чуждым, непривычным, только непрошенными гостями они себя здесь не чувствовали. Возможно оттого, что незнакомцы в этих краях были не столь уж редки ввиду близкого расположения границ с дружественными Зангре землями и жители деревни привыкли к появлению чужаков. Рассудив, что появление двух гостий в сопровождении приближенных правителя вызовет немалый интерес и пересуды среди жителей деревни, Халмар и Арнкелл позволили женщинам идти впереди, а сами держались как можно дальше от них, стараясь не привлекать внимания к себе, но в то же время и не выпускать их из виду.
Для Айны подобная прогулка стала возможностью окунуться в жизнь Зангры, почувствовать, чем жили эти люди, услышать их. Здесь никто не знал, что представляет собой незнакомка. Никто не провожал ее острым ненавидящим взглядом, как это было при замке Рагнара, матери не уводили своих детей подальше, едва только завидев. Ее теплое шерстяное платье да меховая накидка ничем не отличалась от тех предметов одежды, которые носили жители этой деревни, а потому девушка не выделялась среди них и казалась для всех безликой, совершенно простой и никому не интересной.
Проходя по оживленным улицам, Айна открывала для себя быт этих земель. Хоть в Моргаше всегда и говорили, что сумели лишить своего врага всяческой поддержки извне и теперь им приходится нелегко, она видела, что это было далеко не так. Ремесленники наперебой расхваливали свой товар, а ароматы свежеиспеченного хлеба и булок так и манили полакомиться ими. То и дело яркими разноцветными пятнами мелькали чудесные расписные изделия, детские игрушки, искусно сделанная посуда. Всё в этих краях поражало своим жизнеутверждением и красотой. Даже незамысловатая одежда непримечательных тонов при детальном рассмотрении была украшена тончайшей вышивкой, каждый символ которой нес в себе определенный смысл. Кого здесь только не было: и травники, и кузнецы, и писцы, и животноводы. Всю эту толчею и суету развлекали потешники, устраивавшие на большом помосте яркие представления и конкурсы. В тяжелую бытность войны люди все же находили в себе силы и желание жить вопреки всем невзгодам.
Айна с интересом присматривалась к этой жизни, осознавая как никогда, что именно этот народ был близок ей по духу. Впервые она даже ужаснулась своим мыслям: как быстро она предала свой отчий дом. Только проведя почти всю свою жизнь в землях Моргаша, она едва ли могла сказать, что тот край был ей родным. По сути, у нее никогда и не было ни родного дома, ни семьи. Ей просто сменили одну темницу на другую.
Халмар ни на мгновение не упускал из виду принцессу с ее провожатой. Уж кому как не ему было знать, какими жестокими и вероломными могут быть подданные Моргаша: несколько лет назад их отряд подобрал на очередном пепелище на окраинах границ Зангры и Моргаша несколько чудом выживших жителей уничтоженной деревни. Замученные до полусмерти изуверствами врагов, едва не погибшие в карающем огне, они были бы обречены на верную гибель, если бы Рагнар не принял решение переправить их в земли, прилегающие к замку. Была среди них и молодая девушка. Знатно ей досталось, тяжелее других было ее положение. Халмар самолично вынес ее из пламени, даже думал тогда, что не довезут, но, видно, сильна была ее воля к жизни, а может и боги помогли – местный знахарь выходил ее. Чуралась она всех и вся, словно тень бродила по улицам, потерянная и неприкаянная, лишенная своей родной семьи и дома. Сам не ведая отчего, Халмар стал все чаще приглядываться к ней, наведывать. Они могли подолгу вести беседу, а то и вовсе в молчании прогуливаться по улицам или полям. Впервые бравый воин Рагнара, его правая рука и верный советник, так потерял голову. Свадьбу сыграли сразу же после одного из походов, гуляла тогда вся дружина, вся знать. Он стал для Эйдин – так звали его возлюбленную жену – семьей, окружил ее заботой и дарами. Он старался сделать все, чтобы стереть ужас той страшной беды из ее памяти навсегда. И, похоже, ему это вполне удалось... Лишь только обожженные отметины на теле служили обоим ярким напоминанием о пережитом кошмаре.
Айна была одной из тех, кто причинил столько горя его народу. Его семье. И Халмар никак не мог понять, для чего же Рагнар так охранял эту девчонку. Он приглядывался к ней и каждое мгновение ждал какого-нибудь подвоха с ее стороны. Не верил в ее кротость. Рано или поздно она себя выдаст – не возможно бесконечно играть свою роль, позабыв про свою сущность. Но, вопреки его ожиданиям, в каждом движении, каждом шаге принцессы сквозила непритворная естественность.
На какое-то мгновение Халмар потерял из виду юную принцессу, но быстро сумел отыскать ее в толпе зевак, собравшихся у большого помоста с заезжими лицедеями. Она не стала пробираться в самую гущу любопытствующих, напротив, отрешенно наблюдала за всем происходящим со стороны. Она была совершенно спокойна, и даже издали было видно, как восхищенно горят ее глаза. И Халмар не мог отвести взгляда от нее. Какой-то совершенно детский, искренний восторг владел ею в тот момент, придавая нежным чертам ее лица совершеннейшую красоту. Словно девушка эта была существом из совершенно иного мира. Глядя на нее, никто и предположить бы не мог, что пред ним дочь самого Сверра. Даже ему самому с трудом верилось, что это так. Слишком уж непохожа она была на своего отца. Но все же он прекрасно помнил и о том, кем была эта девушка, и о том, какую роль могла бы сыграть в судьбе двух народов, но так и не оправдала надежд Зангры. Халмар поспешно отвернулся, чтобы скрыть свое замешательство.
Неспокойно было на душе, тревожно. Никогда внутреннее чутье не подводило Халмара, вот и сейчас оно едва ли не тревожным набатом било об опасности. Внимательно осматривая все вокруг, присматриваясь к каждому углу, к каждому человеку, каждой мелочи, он все же не забывал и о принцессе с ее провожатой. Хвала богам, они не доставляли им с Арнкеллом больших хлопот, и им не приходилось сновать по всей деревне за двумя несносными бабами, чтобы выполнять свои обязанности и охранять их, как приказал Рагнар. Еще несколько дней, утешал себя мысленно Халмар, несколько дней ему оставалось пронянчиться с ними, а потом прибудет смена и он сможет вернуться туда, где его должное место – в строй своего отряда. А еще грела мысль, что по возвращении домой его ждала его Эйдин, которая каждый раз так горячо встречала его, заставляя забыть и об адской усталости, и о войне. Несколько дней, тешил он себя... Потерпеть несколько дней.... А пока, стряхнув с себя пелену воспоминаний и стерев довольную ухмылку с губ, мужчина вновь вернулся к своим обязанностям, равнодушно осматривая все вокруг и при этом стараясь не привлекать к себе излишнего внимания.
Раззадоренная выступлениями лицедеев, публика громко аплодировала и одобрительно кричала. А заезжим артистам словно только этого и было нужно: они уже покинули помост и продолжали свое представление уже в самой гуще толпы, вовлекая простой люд в свое выступление. Шумно становилось на площади, и от этого Халмару было не по себе.
Когда все изменилось, никто не смог бы ответить, слишком уж неожиданными стали последующие события, но жизнеутверждающий гомон вдруг зазвучал иначе: он сменился на крики о помощи и ужаса. Ничего не понимая, Халмар и Арнкелл вглядывались в толпу, пытаясь понять причину столь резкой перемены. А люди меж тем стремглав бросились врассыпную, прочь от помоста, где красочное представление сменилось яростной бойней. Заезжие артисты оказались переодетым отрядом лазутчиков-головорезов, затеявших все это действо для того, чтобы вероломно напасть на совершенно беззащитных жителей деревни.
– О боги, – пораженно воскликнул Арнкелл, – откуда они тут взялись?
– Должно быть, они примкнули к каравану торговцев, – предположил Халмар, пытаясь перекричать толпу испуганных людей, хотя он и сам в это с трудом мог поверить. Слишком уж легко проникли нападавшие в их земли. Правитель Состен, чьи земли граничили с Зангрой на северо-западе, всегда придерживался нейтралитета, не вступая ни в союз, ни в открытую конфронтацию с двумя воюющими народами, и Халмар знал наверняка, что пока Рагнар решал вопрос присоединения куридов к своим землям, никакой реакции Состена по этому поводу выражено не было. С его стороны не было ни одобрения, ни негодования – напротив, ему, казалось, было совершенно безразлично, какая из сторон в итоге возьмет верх в этом затянувшемся противостоянии. Его интерес заключался лишь в одном: какую выгоду из этого всего он мог извлечь для себя. На протяжении последних десятилетий через его земли в Зангру провозилось множество жизненно необходимых товаров. Да и вывозилось не меньше. Торговля хоть и с трудом, но продолжалась, немногим снимая напряженность внутри родных земель, и самое последнее, о чем мог бы подумать Рагнар со своими приближенными, это то, что Состен способен так в одночасье коварно поступить. О его мотивах они подумают позже, а сейчас следовало спасти жителей деревни и дать отпор напавшим. И прежде всего следовало позаботиться о девчонке...
– Арнкелл, – властно раздался голос Халмара посреди всего этого гвалта, – где она?
Они совершенно потеряли из виду принцессу. Пробираясь вперед, где еще совсем недавно они видели Айну с Сенирой, Халмар беспрестанно оглядывался по сторонам, выискивая в толпе их силуэты.
– Вон они, – воскликнул за спиной Арнкелл. – Вон там, возле лавки гончаров.
Халмар обернулся и нахмурился: женщины оказались опасно близко к самой гуще бойни. Обезумевшая толпа теснила их к прилавкам, за которыми не возможно было укрыться, и грозила сбить с ног, растоптав насмерть, и со всех сторон их уже обступали еще невесть откуда взявшиеся лазутчики. Проклятье, Рагнар с него три шкуры сдерет за то, что не сумел вовремя распознать опасности.
– Одхан их раздери, – выругался Халмар, – как их туда занесло? Они ведь могли еще раньше укрыться, если бы оставались на своем прежнем месте, а не таскались по площади.
Наспех пробираясь сквозь обезумевшую толпу, бежавшую не разбирая дороги, отражая атаки беснующихся лазутчиков, рубивших направо и налево, им удалось подоспеть вовремя: двое из отряда напавших как раз добрались до женщин и один из них уже замахнулся над Айной для нанесения своего смертельного удара. Она расширенными словно бы от недоумения глазами смотрела на того, кто вот-вот лишит ее жизни, но при этом страха в ней не было. Да, Халмару это не показалось, ни капли страха, вскоре только удивление, потрясение. Она вызывающе прикрыла собой Сениру, словно бросая вызов стоявшему перед ней лазутчику, и тот на мгновение замешкался, но оцепенение это длилось недолго. Еще один взмах его руки, и Айна зажмурилась, готовая принять свою участь... Клинок сверкнул в воздухе... И напавший упал замертво пред их ногами.
