Текст книги "Точка соприкосновения (СИ)"

Автор книги: Светлана Ключникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

К тому же, – напомнила я себе, – Эдвард Каллен – бабник, бездельник и хулиган. Если Чарли узнает о нас, то посадит меня под арест до конца моих дней!

А если, – заныл противный голосок моей влюбленной души, – если все не так плохо, как ты надумала? Ты только посмотри на ситуацию без мрачных очков: пусть он и поступил в Стэнфорд за взятку, пусть мы с Элис по очереди занимались с ним образованием, а все же он нашел в себе какие-то внутренние резервы и уже почти закончил первый учебный год. Хотя ты думала, что он вылетит в первом же семестре. Вспомни, глупышка, – твердил неприятный занудный голосок, понемногу капая на совесть, – он стал работать, чтобы снять для вас двоих квартиру. Подумай, когда, – напирала вина, – он в последний раз сделал что-то плохое, чтоб его привлекли не то что в полицию, но хотя бы к ректору университета? Непохоже, – стучала по прутьям сердечной клетки доверчивость, – чтобы он спал с другими девушками, помимо тебя. Даже тогда, когда ты не разговаривала с ним по нескольку месяцев, он ждал… ждал, когда получит именно тебя… терпел и ждал, снова и снова. Может, он не безнадежен? Вдруг ты напрасно придираешься к нему, Свон? Может, он изменился и повзрослел? Или, – совсем уж расклеилась я, утопая в мечтах, – или никогда и не был таким, каким ты его себе нарисовала? Вдруг это был всего лишь внешний наигранный образ? Маска, которую он по какой-то причине нацепил? В конце концов, в их семье тогда ушла мать…

Так, стоп! – приказала я себе остановиться. На меня уже стали поглядывать посетители и медсестры, потому что я буквально металась по комнате ожидания, забыв забрать из автомата оплаченный кофе. Никаких надежд, Свон. Не вздумай сдаваться. Такие, как Каллен, не меняются. Ребячливый социопат, охочий до секса, не превратится в того солидного и надежного мужчину, о котором ты мечтаешь. Брось распаляться!

Я вернулась в палату, решив, что прошло уже достаточно времени. Несмотря на то, что я так и не составила никакого дальнейшего плана, прямо сейчас я не собиралась обижать Эдварда, действуя по обстоятельствам. Он не бросил меня в беде, и я не стала бы отвечать черной неблагодарностью. Он может рассчитывать на любую мою помощь и поддержку.

Я застала спор отца и сына. Карлайл убеждал Эдварда вернуться на время лечения в Форкс, а Эдвард наотрез отказывался, не желая пропускать экзамены и не стремясь оказаться в заботливых руках Эсми. Отец просил сына поберечь себя, говорил, что ему будет нужен серьезный уход и отдых, возможно, даже посещения психотерапевта после пережитого стресса. И чтобы тот не вздумал с незажившими швами ходить на уроки, даже ради обучения – разумеется, у него будет освобождение от лекций на несколько недель, и он сможет сдать все экзамены позднее. Но Эдвард не хотел его даже слушать.

– Сынок, кто будет готовить или приносить тебе еду? Твой сосед по комнате? Сомневаюсь, что он захочет это делать, да он и не обязан. А одними пиццами питаться вредно для здоровья. Эсми…

– Сам смогу, я не при смерти, пап.

– И все же, я считаю…

– Я могу позаботиться о нем, – робко подала голос я, не успев прикусить себе язык.

Оба мужчины удивленно на меня уставились, и я неудержимо покраснела как вареный рак. Но, в самом деле…

– Эдвард рисковал из-за меня жизнью, и я сделаю для него, что угодно. Обещаю, доктор Каллен: со мной он будет в надежных руках. Я позабочусь обо всех его нуждах, если понадобится, – господи, разве можно покраснеть еще сильнее?

К счастью, доктор Каллен не заметил, как двусмысленно прозвучала последняя фраза.

– Ты уверена, Белла?

– Конечно. Я заботилась о маме, когда она сломала ногу, а мне было всего четырнадцать лет. Готовлю я сама лет с десяти, и я внимательно прослежу, чтобы Эдвард не ходил на лекции больным, и помогу ему с подготовкой к экзаменам, чтобы он сдал их вовремя и на отлично.

Карлайла сразила моя презентация, и он впечатленно взглянул на сына.

– Я согласен, – слишком быстро ответил Эдвард, отчего я чуть было не закатила глаза.

Довольный Карлайл поблагодарил меня от всей души. Надеюсь, я выглядела достаточно серьезной, чтобы он не догадался о темной стороне моей жизни – личных отношениях с его сыном. По крайней мере виду он не подал. Обнял меня, заявил, что ему надо позвонить и сообщить новости Эсми, а нам с Эдвардом, вероятно, надо обсудить, как лучше осуществить мое предложение. И удалился, на ходу набирая телефонный номер.

Как только Карлайл вышел за дверь, лицо сексуального паршивца расплылось в многозначительной ухмылке.

– Мы все-таки будем жить в одной комнате, Свон, – изогнул бровь он.

Я закатила глаза, привычно выпуская иголки, как испуганный ёж:

– Это всего лишь благодарность, Каллен. О большем и не мечтай!

Точка соприкосновения. Глава 13

В университетском кампусе правила оказались не так строги, как представлялось всем новеньким прибывшим. Девиз Стэнфорда «Веет ветер свободы» распространялся на все, в том числе и на общение между полами. Если девушка оставалась ночевать в комнате парня, или наоборот, это не становилось событием из ряда вон выходящим – скорее, подобное было здесь нормой.

Не то чтобы руководство университета приветствовало разврат – просто по закону штата совершеннолетие наступало в восемнадцать, и никто не вправе запрещать встречаться взрослым людям. Единственное ограничение, которое было введено ради порядка – это возвращение в здание кампуса не позже одиннадцати вечера. Но даже оно оказалось желательным, а не обязательным, как я думала в начале года.

Джаспер тактично отдал комнату в наше с Эдвардом полное распоряжение, переехав на это время к Элис – чему она была несказанно рада, надеясь, что он останется там навсегда! И я как-то удивительно естественно втянулась в новую жизнь, взяв на себя ответственность и заботу об Эдварде. Никто ничего мне не сказал, не шутил по этому поводу, не ползли – как я боялась – слухи. В сущности, всем оказалось абсолютно наплевать, чем мы с Эдвардом занимаемся: готовимся к экзаменам или трахаемся как кролики. Никто не обратил внимания на изменения в наших отношениях. На мою голову не обрушились никакие небеса.

Я убеждала Эдварда и себя, что наша ситуация – исключительно временная. Потом сроки вышли. Рана зажила.

Наша последняя «официальная» ночь началась со снятия швов. То есть, они должны были к этому времени рассосаться, но одна непокорная ниточка до сих пор торчала из выпуклого розового рубца.

– Щекотно, – напрягал Эдвард мышцы живота каждый раз, когда я пыталась ухватить малюсенький кончик ногтями.

– Замри, – требовала я сердито – Не веди себя как ребенок.

– Аай, хи-хи, – снова дергал животом он.

Я прислонила его спиной к раковине и встала на колени. Схватив за бедра, медленно прижалась губами к рубцу, языком нащупывая ниточку. Эдвард застыл и на секунду перестал дышать, а потом его дыхание резко участилось. Я сказала бы ему все, что думаю по поводу этого ребячества, если бы не была занята серьезным делом, зубами вытягивая ниточку за хвостик.

– Все, – сообщила я, демонстрируя доказательство в зубах. И замерла, встретив голодный потемневший взгляд, направленный сверху вниз точно поражающая цель стрела. Я представила, как выгляжу, стоя перед ним на коленях, и поняла причину перемены его настроения.

Почти две недели мы провели вместе, изо дня в день, но страсть, к моему несказанному удивлению, не только не улеглась, но даже как будто становилась сильнее – или, может, это влияло так приближающееся расставание, о котором я постоянно бубнила. Эдвард знал, что как только сойдет последний шов, я вернусь в свою комнату.

Он поднял меня и привлек к себе за талию. В последнее время я чувствовала себя ужасно хрупкой и уязвимой в его руках, несмотря на то, что ранен был он. Мое сердце постоянно кровоточило – в основном потому, что наша близость приобрела какой-то другой оттенок после больницы. Она стала неправильной: слишком трогательной, слишком личной. Это была сладкая боль… и я не могла дождаться, когда сбегу.

Твердые пальцы нажали на талию, заставив прогнуться, а горячие губы мягко и нетребовательно обхватили мой рот. Эдвард целовал меня как возлюбленную, а не как любовницу, и именно это заставляло меня таять… и содрогаться.

– Завтра я возвращаюсь к Розали, – напомнила я на случай, если он забыл.

– Эта ночь еще наша, – улыбнулся он, сохраняя самообладание, и только где-то в зеленой глубине глаз можно было заметить сдержанную тоску. Впрочем, и он, и я понимали, что на этот раз у меня нет никаких причин убегать, и с вероятностью в девяносто процентов мы продолжим встречаться. Даже если это снова будет тайно.

Эдвард наклонился, выгнув меня сильнее, его губы нежнейшим шелком прошлись по шее до уха, пососали мочку, вырвав мой судорожный вздох. Мурашки разбегались во все стороны от движущегося горячего рта, на коже оставался влажный пульсирующий след ласкового прикосновения.

– Ты решил сегодня покорить новый рекорд неторопливости? – нервно хихикнула я, чувствуя виноватое напряжение из-за завтрашнего дня, когда закончится мое официальное оправдание присутствию здесь и я уйду.

– Заткнись, Свон, – велел Каллен, прикусив кожу моего плеча почти до боли и заставив удивленно взвизгнуть. – Наслаждайся нашей последней ночью молча.

Словосочетание «последняя ночь» из уст Эдварда почему-то вызвало неприятную тяжесть в области желудка. Звучало так, будто он собирается расстаться со мной навсегда. Да ну, Белла, – отмахнулась я от навязчивой мысли, – не вкладывал он в слова никакого двойного смысла. Не было никаких причин думать, что я надоела ему уже сейчас – он все еще вел себя как одержимый.

С другой стороны, это было бы тем самым сценарием, которого я и ждала, и боялась… Он устал уговаривать меня и готов взять тайм-аут в непрерывном и выматывающем секс-марафоне в погоне за упрямой и капризной Беллой Свон.

Невольно я поставила себя на его место, размышляя, чувствует ли Эдвард то же самое, когда я снова и снова твержу ему о разлуке? Причиняют ли ему мои слова боль? Или ему все равно?

Да нет, не похоже, чтобы он сильно страдал от моих отказов. Страдает разве что его уязвленное самолюбие, да и то недолго – самоуверенности-то у него хоть отбавляй.

Я задышала чаще от плавно двигающихся вдоль моего тела рук, от пальцев, медленно ласкающих ключицы. Постепенно спуская с плеча ткань моего любимого домашнего платья, Эдвард оставлял на каждом обнаженном сантиметре обжигающий поцелуй, и моя голова потихоньку начинала кружиться.

Потянув язычок молнии вниз, Каллен раздвинул полы платья в стороны и положил обе руки на мою скромную грудь. Большие пальцы дотронулись до сосков: внимательно парень наблюдал, как я начала задыхаться от возбуждения, прислонившись спиной к стене. Пальцы сменили губы, и я вскрикнула от электрических токов, бегущих по напряженным нервам прямо в живот.

Платье соскользнуло на пол, оставив меня полностью обнаженной перед Эдвардом, и я закрыла глаза, все еще смущаясь своей наготы, но не переставая наслаждаться каждым приятным действием. Губы проложили дорожку мимо пупка, длинные, прекрасные пальцы коснулись линии волосков и мягко развели ноги в стороны, давая доступ языку, и я, задыхаясь, схватилась за раковину, боясь упасть. Несмотря на присущую мне природную застенчивость, я обожала, когда он так делает.

На несколько минут я погрузилась в полнейший релакс, отпустив мозг погулять и сдавшись сильнейшим сладострастным волнам, которые дарил язык парня моему телу. Когда я стала покрикивать, а ноги – дрожать, Эдвард поднялся, с шуршанием скидывая штаны. Я думала, он возьмет меня прямо в ванной, но он понес меня в кровать, скрестив мои лодыжки у себя за спиной.

– Тебе же больно, – вспомнила я об его здоровье, за которое возложила на себя ответственность.

– Уже нет, – прошептал он, опустив мою голову на подушку и удобно располагаясь между моих ног. Его твердая плоть прижалась к входу, но двинулась не внутрь, а вниз и вверх, стимулируя нервные окончания с такой силой, будто наполняла огнем.

Я застонала, выгибаясь и дергаясь навстречу, но Эдвард издевался, входя на сантиметр, на два и отступая прочь. Его дыхание становилось тяжелее с каждым разом, и, наконец, он медленно заполнил меня целиком, издав глубокое низкое рычание.

Он замер, несколько мгновений переводя дух. Мое нутро отчаянно пульсировало в нетерпении. Пробормотав что-что неразборчивое, парень вышел почти на всю длину, а потом медленно и чувственно заполнил меня снова. Руки смяли грудь, задевая соски, и я закричала от неимоверно тягучей истомы, пронзившей каждую клетку, добравшейся до самых отдаленных уголков, даже до мозга. Я сходила с ума от невозможности двигаться быстрее. Словно вместе с плотью Эдвард вводил мне наркотик, и кровь разносила его по венам с ритмичной, по капле нарастающей сдержанностью. Это была невыносимая, неторопливая пытка наслаждением.

Он стал задыхаться, но ни на йоту не увеличил темпа, и чем медленнее я достигала вершины, тем мощнее грозил накатить оргазм. Из горла рвались бесконтрольные, неистовые звуки, я перестала понимать, где верх, а где них. Парила.

– Кричи, Белла, – голос Эдварда срывался в бессильные, восхищенные стоны. – Меня чертовски заводит, когда ты вот так для меня кричишь.

Мое тело наполнилось обжигающим сладким теплом, изогнулось в преддверии мучительного экстаза и разлетелось звенящими осколками невероятного облегчения.

Из горла Эдварда вырвался то ли вскрик, то ли всхлип, и чтобы достигнуть своего освобождения, он опустил руки и приподнял мои ягодицы, двигаясь в том же невыносимо мучительном ритме. Он начал дрожать, особенно громким вскриком сопровождая каждый толчок. Длинные пальцы окружили место нашего соединения, разводя ягодицы в стороны, раскрывая меня сильнее для него, и я с удивлением ощутила в себе стремительный рост новой ступени удовольствия. Он стал входить особенно глубоко, всякий раз сильнее надавливая пальцами, и я, сраженная ураганом острых ощущений, пала в оргазме к его ногам снова…

– Оооо, дааааа, – выкрикнул он, с шипением изливаясь на мой живот. Я вновь подумывала о приеме таблеток, а до тех пор мы предохранялись естественным способом: высчитывали «безопасные» дни. Все остальное время Эдварду приходилось нелегко, но я никогда не отказывала в помощи, если он просил.

Сегодняшняя ночь обещала быть бурной – вряд ли Эдвард ограничится единственным разом. Ну а пока мы расслабленно лежали рядом, не желая пошевелить ни рукой, ни ногой. Парень тихонько посапывал мне в шею, обнимая за талию, а я бездумно пялилась в потолок, купаясь в посторгазменном отупляющем блаженстве.

– Нам хорошо вместе, да? – нарушил Эдвард умиротворяющую тишину.

Ну, мне-то да – если он о том, что было минуту назад…

– Не думаю, что секс со мной какой-то особенный.

Я досталась Эдварду неопытной девственницей – если в невинности и было мое преимущество, то теперь я вряд ли отличаюсь от десятков других девиц. А учитывая, сколь мало знаю и умею, даже и проигрываю.

Голос парня звучал глубоко удовлетворенно:

– Когда ты кончаешь так громко, да еще и по два раза подряд, и по пять за ночь, я чувствую себя богом секса, – заканчивая фразу столь лестным о себе заключением, Эдвард приглушенно хохотнул.

Ты и есть бог секса, Каллен! Неужели ты этого не понимаешь?

– Думаю, дело вовсе не во мне, – застенчиво пробормотала я – меня пугало направление нашей беседы, но и притягивало. Мы никогда прежде не откровенничали, и вот, начав жить вместе, дошли до этой пугающей стадии общения. И я, словно любопытный мотылек-мазохист, летела на опасный манящий огонек.

– В смысле? – сытым взглядом Эдвард наблюдал за своим указательным пальцем, играющим с моим соском, что никак не способствовало моей концентрации.

– В том смысле, что ты, вероятно, и сам знаешь, насколько хорош, – судорожно вздохнула я от приятных и острых импульсов в области груди. – Ведь не только я с тобой кончаю.

Палец замер. Я опустила глаза: брови Эдварда были озадаченно сдвинуты.

– Я говорил тебе о Лорен, – напомнил он сдержанно.

Да, что она вообще не умела получать удовольствия от сексуальной близости – это я прекрасно запомнила. Но я же не только о ней.

– Ну а как же другие девушки? – от смущения мои щеки тут же покрылись румянцем.

– Какие другие девушки, Белла? – Эдвард издал удивленный смешок, брови взлетели вверх. – Ты так говоришь, словно у меня их были сотни.

В мое лицо будто плеснули горячей водой.

– А разве нет? – тихо спросила я, боясь услышать ответ.

Наши взгляды пересеклись на несколько молчаливых секунд: мой испуганный и его изучающий.

– На момент нашей судьбоносной встречи в палатке мне было девятнадцать лет, а не сто! – откинувшись на спину, Эдвард взъерошил беспорядок на своей голове, настороженно поглядывая на меня. – Когда бы я успел?

Я призадумалась, слегка недоумевая от неожиданности.

– Но ведь Лорен не первая? – шепотом уточнила я, мой голос пропал от волнения.

– …нет, – ответил он неохотно. Его лицо стало непроницаемым, мое – еще более горячим.

– И-и? – нахмурилась я, считая, что мы, наконец, друг друга поняли. – Те девушки, что были до Лорен, не оценили твоих сексуальных достоинств? – это звучало нелепо, как глупая шутка. Зачем вообще мы затеяли этот отвратительный разговор? Я не хотела знать никаких подробностей!

Уголки губ Каллена задрожали: он силился не рассмеяться, внезапно вернувшись к хорошему настроению.

– Так ты из-за этого не хочешь иметь со мной дела? – молвил он с многозначительной и раздражающе понимающей ухмылкой. – По-твоему, я законченный донжуан?

Горели даже кончики моих ушей. Правда, теперь наполовину от гнева.

– Вот только не надо мне заливать, я все о тебе знаю! – повысила голос я, мгновенно заводясь. Я полностью проигнорировала недоверчивую улыбку красивого мерзавца. – Слава о твоих похождениях достигла моих ушей в первый же мой школьный день! То, что ты гулял с завидным числом одноклассниц, не рассказывал разве что слепоглоухонемой!

Теперь Эдвард, не скрывая эмоций, смеялся.

– Даже не знаю, что на это сказать, – пробормотал он сквозь веселые всхлипы. – Боюсь разрушить нарисованный твоим воображением крутой образ.

Я скрестила руки на груди, хмуро замолчав. Не получится запудрить мне мозги, Каллен.

– Белла, ты веришь всему, что говорят злые языки? «Гулять» с девчонками не всегда означает «спать» с ними.

– Ну да, ну да, – я даже не пыталась скрыть скепсис. Знаем мы эти сказки развратников-ловкачей!

– Белла, – изумленный моим упрямством, вновь хохотнул он. – Ты говоришь сейчас о школьниках – понимаешь это? Считаешь, между пятнадцати и шестнадцатилетними подростками легко возникает секс?! Думаешь, я выжил бы, если бы совращал одну за другой несовершеннолетних девочек?

Сраженная очевидной логикой, я растерянно заморгала. Эдвард все еще улыбался, глядя на меня. Теперь он сел, прислонившись к стене: одна нога согнута в колене, на ней расслабленный локоть. Спутанные волосы, насмешливый яркий взгляд, идеальные кубики пресса – настоящий обнаженный Аполлон во плоти. Само совершенство. Нелегко было поверить в то, что он говорит.

– Откуда мне знать? – обиженно надула я губы, отвергая то, что мое новое предположение противоречит сплетням, будто он гулял именно со школьницами. – Может, ты выбирал девочек постарше.

– Сотнями, – повторил он, и теперь это действительно зазвучало как-то смешно. – Напомни мне, сколько всего жителей в Форксе?

Он откровенно издевался, и я отвернулась, натягивая на себя одеяло. Мгновенно свет погас, погрузив комнату в уютную темноту, скрывающую все плохое, и парень нырнул ко мне, пробираясь к телу и быстро заглушая мое сопротивление объятиями.

– Ты такая темпераментная, когда ревнуешь, – его горячие поцелуи заскользили по моей обнаженной спине, заставив послушно замереть, борясь со сбивчивым дыханием. Я закрывала грудь руками, не подпуская парня к ней, и он, прикусив с рычанием собственника кожу пониже затылка, просто прижал меня к себе.

Некоторое время казалось, что мы будем спать. Но ни у него, ни у меня дыхание не становилось спокойным и глубоким. Разница была только в том, что постепенно я пригрелась и расслабилась.

И все же меня мучил интерес, теперь сильнее, чем когда бы то ни было.

– Так ты расскажешь мне, сколько их было у тебя? – решила я довести начатое до конца, иначе ни жить, ни спать спокойно отныне не смогу. Даже если не поверю его словам, я хотела их услышать.

Эдвард вздохнул.

– Это имеет значение?

– Теперь – да, – на самом деле, я понимала, что это звучит бессмысленно, но потребность узнать мне было уже не победить.

– Ну, мне было действительно пятнадцать, когда это случилось в первый раз, – нехотя начал он, оставив влажный засос на моей лопатке. Я затаила дыхание, противоречиво мечась между любопытством и раздражением. Ревность душила, лишая рассудка, хотя мне не должно было становиться так больно оттого, что случилось множество лет назад, задолго до моего появления. – Это было на выпускном, куда я пробрался тайком, и она была старшеклассницей. Прилично напившейся старшеклассницей, я бы сказал.

Так я и думала! Моя ненависть к этой похотливой девице выразилась в напряженных плечах и сердитом пыхтении.

– Сколько вы с ней встречались? – требовательно проворчала я, жалея, что не могу дотянуться в прошлое и посадить молодую развратницу за решетку.

– Э-э, один раз, – удивленно ответил Эдвард – судя по прерывистому дыханию на моей спине, снова посмеиваясь. – Она, вероятно, даже не запомнила, что было накануне. Я пытался подкатить к ней еще пару раз, но она вскоре уехала из города.

– Дальше, – сердито передернула я плечами.

Эдвард легонько захихикал от удовольствия, прижимая меня так сладко, что градус моего напряжения невольно спал – чертов Каллен умел сбить с меня спесь, даже когда я отчаянно сопротивлялась его поразительному магнетизму.

– Дальше все развивалось довольно традиционно: я возомнил себя крутым… эээ, мужиком и пустился во все тяжкие. Ну да, признаю: я искал, с кем бы еще разок беспалевно перепихнуться, для этого кого только на свидания не приглашал! – Он радостно фыркнул, вспоминая прошлое. – Наверное, тогда и поползли дошедшие до тебя чудесные слухи.

– И? – мне было от этой истории ни капли не весело.

– Чего ты ждешь, чтобы я сказал? – недоуменно продолжил парень. – Старшие девочки не обращали на нахального юнца никакого внимания, а сверстницам было по пятнадцать и шестнадцать лет! Я вел себя, как идиот, выделываясь на публику, пытаясь завоевать внимание девочек любыми возможными способами. И да, я напропалую гулял с ними. Но ни одна, – он откровенно заржал, прижимая меня к себе, – мне не дала.

Мои глаза широко распахнулись в шоке: такого развития событий я точно не ожидала.

– Нет, вру, с одной все-таки вышло, на каком-то празднике. Но, – он неловко замялся, – вряд ли тот случай можно считать, хм, законченным… Потому что у меня ни черта не получилось.

– Почему? – мое изумление достигло апогея: в это я вообще поверить не могла.

– Ну, – Эдварду не нравилось вспоминать тот случай. – Она была совсем еще молоденькой, а я, если б не оставался на второй год, должен был быть старшеклассником. Когда дошло до дела, я вдруг так сильно перепугался, что будет со мной и с ней на следующий день, если кто-то узнает… В общем, мы вовремя остановились. Ограничились всякими… другими способами удовлетворения. Это было ужасно: неумело, неловко и жалко. Я даже не предполагал до того момента, что настолько плох. Но девочка, вроде, осталась довольна…

– А потом? – тихо спросила я, подавленная информацией.

– А что потом? – удивился он, что я жду чего-то еще. – Потом была Лорен.

И все?! Я пораженно замерла, не в силах поверить услышанному. Не может быть, не может быть – не верь ему! – стучал молоточками в мозгу здравый смысл, в то время как в запертом сердце сломался еще один замок. Вся моя теория о Каллене затрещала по швам, грозя снести к чертям внутренний запрет на душевную привязанность.

– А после Лорен? – чтобы не выдать волнения, я задала вопрос шепотом.

– Белла, – напомнил он медленно, чуть ли не по слогам. Его бормотание звучало с необычайной нежностью, а губы легко касались волос: – После Лорен была ты…

– Ты же не думаешь, будто я поверю, что за те месяцы, что мы были в ссорах, ты всегда оставался один? – пыталась я уцепиться за старую версию, чтобы не сдаться в упрямом стремлении оставаться независимой.

– А ты думаешь, что я побежал к другой, едва выставив тебя за порог? – мне в спину прилетело еще несколько похожих на дуновение ветерка смешков.

Да! – крикнула изнутри моя здравомыслящая часть.

Нет! – ответило ей в тон подсознание, молчаливо сидящее в клетке с душой и сердцем. – Иначе ты не лежала бы здесь сейчас. Узнай ты, что Каллен спит с кем-то еще, и ему никогда не удалось бы снова затащить тебя в постель, – уверенно добавила гордость. – Ты здесь только потому, что чувствовала – он тебе верен.

И, вопреки всякой логике, я вдруг неудержимо расплакалась, закрывая лицо руками.

– Ну, что опять не так? – недоумевал Каллен, сжимая меня в объятиях и разворачивая к себе лицом. Зажмурив глаза, я не смотрела на него, пряча голову в любом месте, которое подвернется – кажется, это была теплая, с божественным мужским ароматом шея. – Вроде бы я ничего плохого-то в этот раз не сказал, а ты опять плачешь. Я так сильно упал в твоих глазах?

– Заткнись, – попросила я раздраженно и отчаянно, стукнув его по груди кулаком. – Просто заткнись.

***

Утро не выделилось ничем особенным, кроме того что я напихала полный рюкзак своих вещей, включая зубную щетку, которая на время совместного проживания перекочевала в ванную Эдварда. Кое-что оставалось – прорва учебников и тетрадей, запасная куртка, не поместившаяся в рюкзак, прочая мелочь, – но я смогу забрать их постепенно.

Каллен ничего мне не говорил, собираясь на занятия, как ни в чем не бывало. Он только поглядывал на меня иногда с обычной приветливой улыбкой, а перед выходом в коридор прижал к стене и крепко, долго целовал, словно в последний раз. Выглядел он очень довольным, когда мы закончили.

День прошел неприметно: лекции, лекции, лекции. Заканчивался учебный год, голова была забита медицинскими терминами, латынью, первыми в нашей жизни практическими посещениями больниц под руководством опытных врачей. Дел невпроворот. Поэтому когда я, просидев после окончания занятий в библиотеке несколько часов, отправилась домой, то жутко зевала. Впервые за долгое время собираясь заснуть в постели одна.

У меня было двойственное чувство после последней ночи: я была немного растеряна оттого, что узнала. Нет, Эдвард не упал в моих глазах, просто я была консервативной личностью и мой сбитый с толку разум упорно цеплялся за привычные убеждения. Какая разница, было в жизни Эдварда сто девушек или три, если он ведет себя как закоренелый раздолбай-сексоголик? Может, мне не стоило торопиться открывать душу нараспашку, тем более сам Эдвард ничего, кроме встреч ради секса, мне и не предлагал. Разговоров о любви мы не вели, мое неосторожное признание во время нападения было забыто.

Я была так задумчива, открывая дверь в свою комнату, что не сразу врубилась, что происходит внутри. Только после того как включила свет и услышала недовольное бормотание Розали, огляделась.

Моя кровать таинственным образом исчезла из моего угла, зато Розали возлежала сразу на двух, застеленных красивым новым комплектом белья. Рядом с ее идеальной фигурой под одеялом угадывалась еще одна – раза в три больше и выше ее. Повсюду – на спинках стульев, на стенных крючках – висели мужские вещи.

– О боже, Белла, что ты делаешь здесь? – возмущенно закричала на меня Розали, гневно поглядывая с пухлой подушки.

– Это моя комната, – напомнила я с испуганным недоумением.

– Ты же переехала к Эдварду! – брови блондинки все ближе сдвигались к переносице.

– Ты же знала, что это временно, – начиная понимать, что происходит, я почувствовала себя неловко. Хотя виноватой должна была ощущать себя именно Розали.

– Черт возьми, Свон, я думала, ты это несерьезно!

Мы минуту буравили друг друга глазами, обе не зная, что теперь делать и что еще сказать. Эммет МакКартни, устав скрываться, откинул с лица одеяло, и теперь, улыбаясь, смотрел на меня, трогая с нескрываемым восхищением белокурую прядь своей прекрасной невесты. Я отвела в смущении глаза.

– Вот засада, – прокомментировала подруга неловкую ситуацию, при этом ничегошеньки не предпринимая. У меня же язык в горле застрял: неужели я смогу попросить их сейчас же вернуть мою кровать, а потом буду полночи слушать, как они ютятся на узенькой односпалке?

– Я могу еще на час вернуться в библиотеку, – предложила я наилучший выход из положения – пусть разбираются без меня, как все исправить.

– А ты не могла бы вернуться на сегодня к Эдварду? – прошипела подруга, не скрывая яда. – Эммет только вчера приехал с соревнований и пробудет здесь всего четыре дня. Потом решим вопрос о твоем возвращении…

Звучало прямо как «дайте попить, а то так жрать хочется, что даже переночевать негде». Я ясно услышала сквозь строки толстый намек: Роуз вообще не хотела, чтобы я возвращалась. Судя по мужским вещам в комнате и сдвинутым кроватям, она уже распланировала, что будет жить здесь с Эмметом.

– Проваливай, Свон, – добавила она нетерпеливо. – Поговорим завтра. Не видишь, мы заняты!

Я вспыхнула, поспешив ретироваться. Смотреть и слушать, как подруга кувыркается с парнем в постели, мне точно не хотелось. А Эммет ведь не уйдет, даже если я останусь…

Было уже темно, когда я, потерянная и волнующаяся, постучала в дверь к Эдварду. Не знаю, чего я ждала? Что он тоже прогонит меня прочь? Что в его постели окажется голая девица?

– Ты? – удивился он, но в его глазах загорелся огонь, когда он заметил в моих руках тот же полный рюкзак, с которым я уходила утром. На миг он подумал, что я вернулась – его лицо преобразила радость. Потом он заметил смущенное выражение моего лица. – Что-то случилось? – догадался он проницательно.

– Роуз выставила меня за дверь, – пробубнила я, все еще не веря в то, что осталась без крыши над головой и побираюсь у человека, от которого бегала почти год. – Она там с Эмметом.

Уголки губ Каллена поползли вверх, и он посторонился, пропустив меня внутрь. Я чувствовала себя крайне неуверенно, прижимая рюкзак к груди в качестве защиты.

– Возможно, это надолго, – добавила я, топчась на пороге и не зная, что еще сказать. – Она дала понять, что мне там не рады.

– Ты можешь остаться, на сколько захочешь, – радушно и снисходительно, точно исполненный важности король, обвел рукой Эдвард свои владения, с усилием отбирая у меня рюкзак и подталкивая вперед. Его пальцы крайне приятно сдавили мою талию, пока он издевался, изображая из себя благодетеля: – Вот кровать хозяина, если будешь вести себя хорошо – не придется спать одной. Вон там – ванная, можешь воспользоваться моей зубной щеткой, я не боюсь твоего кариеса. В твои обязанности будет входить уборка, готовка, уход за хозяином, что еще… секс, – добавил он со смешком, удовлетворенный своими актерскими успехами.