Текст книги "Выбор есть всегда (СИ)"

Автор книги: Светлана Ключникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Уж это точно! – многообещающе сверкнули его глаза.

– Делал это уже? – прищурилась, я с подозрением глядя на мужа. Но он лишь загадочно улыбнулся, ничего не говоря…

~~~

Уютно устроившись в любящих объятиях мужа, я вскоре уснула, сожалея о том, что очень скоро пора будет вставать. Тяжело привыкнуть к «детскому» режиму, одно утешало – Льюис подрастет, и я снова обрету возможность высыпаться.

Утро получилось слаще, чем я ожидала.

– Я знаю, ты уже выспалась, и я уже накормил Льюиса. И я не могу улететь, не попрощавшись, – мягкие поцелуи Эдварда по всему лицу будили нежно, не вызывая дискомфорта – не то что ночью детский плач. – Поднимайся, любовь моя, – ворковал любимый, а его пальцы недвусмысленно сжимали мои бедра, давая понятие о намерениях.

– Мне нужно почистить зубы, – проворчала я, не размыкая сонных век. Но улыбка уже растягивала губы – мне нравилось это интимное пробуждение. И я, в самом деле, к моему удивлению, выспалась – хотя казалось, что сомкнула глаза всего час назад.

Колючий подбородок Эдварда скользнул по моей шее, и я заерзала, но вслед за колючками ощутила горячее дыхание, поцелуй под мочкой уха и застонала.

– Так-то, – обрадовался Эдвард моей реакции, продолжая сладко истязать. Мы были женаты уже восемь лет, но влечение друг к другу не ослабевало. Удивительно было помнить, что когда-то я могла задумываться о каком-то выборе, ведь очевидно, что никто другой, кроме Эдварда, не смог бы сделать меня настолько счастливой.

– М-м… Льюис?.. – напомнила я о ребенке, за которым необходим присмотр.

– Саманта играет с ним, и я накормил его, – слова Эдварда вибрировали на моей коже, посылая электрические импульсы внутрь. Я подняла руки, помогая мужу избавить меня от ночной сорочки, и охотно, как это всегда бывало, обняла его.

– О-ох… – издала невольный стон, ощутив горячие умелые губы на груди, пробуждающие сильнее поцелуев. Жар прокатился вдоль спины и сладко сковал живот, дрожь охватывала кожу вслед за движением рук Эдварда.

– Здесь, – бормотал любимый, превосходно зная все мои чувствительные места и безошибочно находя их. – И здесь… – грудь горела под голодными губами, а когда к ним присоединился язык, спина невольно выгнулась, и в животе затанцевали бабочки.

– М-м, – пискнула я, привычно испытывая нетерпение от неторопливых ласк мужа, чудесным образом умеющего сделать так, чтобы заставить меня отчаянно желать большего. Теплые ладони сжали мои ягодицы, вырвав из горла совсем уж неприличный и громкий стон, на что муж одобрительно промурлыкал в мою шею:

– Уже лучше… – Его горячие ладони скользнули под мои колени, вызывая в теле пожар, и мое учащенное дыхание закружило голову.

– Издеваешься… – простонала я, чувствуя вес мужа, нежно прижимающего меня к матрацу, и плоть, не спешащую овладеть моим покорным возбужденным телом.

– Немного, – усмехнулся этот наглец и, не дав возможности возмутиться, медленно и восхитительно заполнил мое тело.

Комната на некоторое время исчезла, мое сознание сосредоточилось на тихих стонах, прерывистом дыхании и побеждающем удовольствии. Каждый толчок ускорял движение крови, стремящейся к животу, каждый взаимный стон увеличивал жар в месте трения, пока тот не превратился в нестерпимый огонь, приближающий к взрыву. Я стала крошечным центром концентрированного наслаждения и одновременно рассыпалась по бескрайнему космосу триллионами звезд. Глаза так и не открыла. Расслаблено раскинула руки, выжидая, когда волна эйфории спадет и позволит вернуться в реальный мир.

– Прекрасное утро, – улыбнулась я мужу, чей вес все еще приятно придавливал меня к кровати.

– Хочу, чтобы ты запомнила его таким, – пробормотал тяжело дышащий Эдвард.

Я распахнула глаза, внезапно что-то вспомнив. Один взгляд на часы – и я резко оттолкнула любимого от себя.

– Твой самолет! Ты опоздал! – в ужасе воскликнула я, на часах было девять.

Эдвард должен был вылететь в Японию в шесть утра, на конференцию по вопросам ядерной физики и квантовой механики, и затем в течение четырех месяцев работать там. Это было очень важное в его карьере событие, пропустить его – означало подвести множество людей. Не говоря уже о том, как много он трудился ради того, чтобы получить редкий шанс провести исследования в стране с самым высоким уровнем развития технологий. На эту командировку возлагались большие надежды в научном мире.

Вот почему я чувствовала себя выспавшейся – должна была проводить его утром до дверей, но вместо этого мы оба проспали. В панике я оглядывалась, ища глазами темно-синий костюм Эдварда, накануне приготовленный и вывешенный на видное место. Его там не оказалось. Как и портфеля с документами, с вечера оставленного на тумбе.

– О ч-черт… – Эдвард откатился в сторону, смущенно улыбаясь и не показывая ни малейших признаков беспокойства. В его глазах плясали искорки веселья, так не подходящие к ситуации и моему шоку. – Ты только не волнуйся, ладно? Не нужно много думать. Я сейчас уйду…

Глава 7

Я распахнула глаза, внезапно что-то вспомнив. Один взгляд на часы – и я резко оттолкнула любимого от себя.

– Твой самолет! Ты опоздал! – в ужасе воскликнула я, на часах было девять.

Эдвард должен был вылететь в Японию в шесть утра, на конференцию по вопросам ядерной физики и квантовой механики, и затем в течение четырех месяцев работать там. Это было очень важное в его карьере событие, пропустить его – означало подвести множество людей. Не говоря уже о том, как много он трудился ради того, чтобы получить редкий шанс провести исследования в стране с самым высоким уровнем развития технологий. На эту командировку возлагались большие надежды в научном мире.

Вот почему я чувствовала себя выспавшейся – должна была проводить его утром до дверей, но вместо этого мы оба проспали. В панике я оглядывалась, ища глазами темно-синий костюм Эдварда, накануне приготовленный и вывешенный на видное место. Его там не оказалось. Как и портфеля с документами, с вечера оставленного на тумбе.

– О ч-черт… – Эдвард откатился в сторону, смущенно улыбаясь и не показывая ни малейших признаков беспокойства. В его глазах плясали искорки веселья, так не подходящие к ситуации и моему искреннему шоку. – Ты только не волнуйся, ладно? Не нужно много думать. Я сейчас уйду…

Я вскочила, накидывая на плечи халат. Просьбы Эдварда не беспокоиться возымели ровно противоположный эффект – я решила, что поездка сорвалась, а значит, и все его грандиозные планы.

– Что случилось? – сочувствующе сникла я.

– Перенесли вылет, ладно? – Эдвард, поднявшись, тоже заторопился одеться. – Плохая была идея, – пробормотал он себе под нос, застегивая пуговицы рубашки и избегая моего прямого взгляда. – Надо было выбрать другое время. Не злись на меня.

Его поведение было странным, а загадочный смысл слов запутывал. Я молча и с растущим подозрением наблюдала, как Эдвард заправляет рубашку в штаны – светло-серые от костюма, который мы накануне упаковали в чемодан вместе. Отметила чрезмерную бледность лица, как будто он не жил в Лос-Анджелесе, одном из самых солнечных городов страны, где даже в пути на работу и с работы успеваешь получить загар. Волосы чуть длиннее, чем вчера, сильная небритость вместо аккуратно остриженной бородки, которую он подровнял еще с вечера, чтобы утром перед поездкой в аэропорт не суетиться и не спешить.

Я скрестила на груди руки, вдруг обо всем догадавшись с такой же ясностью, как если бы Эдвард сам все мне рассказал.

– Ну и откуда ты пришел?

Эдвард заулыбался, как пойманный с поличным ворующий сметану кот, закусил губу и посмотрел на меня, оценивая, насколько я готова простить его.

– Всего лишь месяц спустя относительно этого момента.

Я покачала головой, сердясь, что он так легкомысленно относится к путешествиям во времени.

– Тебе уже тридцать, а все играешься как подросток.

Поняв, что прощен, мужчина моей мечты крадучись обогнул кровать и обнял меня за плечи:

– Соскучился – жуть. Месяц – это слишком невыносимо. Хотел увидеть тебя и детей, к тому же по телефону ты жаловалась, что устала, оставшись совершенно одна. Не говорила всего, но я-то знаю, что ты плакала.

Тая от нежных поцелуев, я не могла сердиться. Обвила любимого за талию, привлекла ближе.

– Разве ты не знаешь, насколько опасны перемещения, не читал фантастических книг? Любая травинка, которую ты тут раздавишь, повлияет на будущее…

– Тогда в следующий раз я вернусь и спасу травинку, – обезоруживающе предположил мой ненормальный физик.

– Я серьезно, – ворчала я, наклоняя голову, чтобы открыть больший доступ к шее.

– Я тоже, – промурчал Эдвард мне на ухо. – Подумал – а это отличная идея. Вместо того чтобы тратить вечер, бездельничая в гостинице, вернусь домой, помогу с детьми и съем что-то приличное. Японская кухня не пришлась мне по вкусу, откровенно говоря, она ужасна. – Отстранившись, Эдвард обжег меня умоляющим взглядом: – Спечешь оладьи? Страсть как хочу.

– Ты похудел, – заметила я, почти сдаваясь. Эдвард давно уже не выглядел худощаво, как подросток в двадцать лет. Но сейчас я ощущала пальцами его ребра, а на животе вновь обозначился твердый пресс. Когда-то мне нравилась его поджарая фигура, но меня опечалило, что вдали от дома он не доедал.

Обнимая любимого, я вспоминала времена, с которых все начиналось, Эсми, уговаривающую сына поесть, не убегать в университет с голодным желудком. А затем, когда Эсми уехала, обязанность следить за его здоровым образом жизни переняла я.

Когда Саманте исполнилось три и она пошла в садик, я стала помощницей Эсми в ее небольшом бизнесе – ездила на встречи, заключала сделки, подыскивала клиентов. Я трудилась не покладая сил, чтобы доказать матери Эдварда свою профессиональную пригодность, и в конечном итоге у нас получился неплохой союз. Эсми поверила в мои способности, что значительно усложнило мою жизнь – ведь нелегко одновременно растить ребенка и работать, – но и подарило редкую возможность стать чем-то большим, чем менеджером, которым я могла на всю жизнь остаться в Атланте. Мое трудолюбие так же облегчило занятость Эсми и позволило ей открыть новые горизонты.

Женщина стала уезжать за заказами в другие города, подолгу отсутствуя дома, что поначалу мне нравилось – мы с Эдвардом получили больше мгновений наедине. Но затем я поняла, насколько мне не хватает присутствия Эсми – ее направляющей руки, мудрых советов, готовности помочь. Мы всегда начинаем ценить то, что теряем. И нам с Эдвардом предстояло ее потерять…

Четыре года прошло с нашей свадьбы, когда Эсми, едва вернувшись из длительной трехмесячной поездки, засобиралась вновь. В другом штате у нее появилась работа, требующая постоянного внимательного присутствия.

– Снова в путь? – спросила я, заходя в ее спальню, где женщина торопливо собирала чемодан. Я обратила внимание, что шкафы опустели – за последние две командировки Эсми, кажется, перевезла почти все.

– Да, я строю гостиницу в стиле семнадцатого века на берегу моря – грандиозный проект, самый крупный за все годы. Благодаря тебе, – она коротко улыбнулась, бросая очередное летнее платье на постепенно заполняющееся дно чемодана.

– Саманта будет скучать, – пробормотала я, имея в виду не только внучку, но себя и Эдварда тоже – Эсми была важной частью семьи.

– Роди ей сестренку или братишку, – простодушно засмеялась Эсми, не ища оправданий.

Мой взгляд случайно упал на авиабилет, лежавший на столике. Конечным пунктом значились «Гавайи».

– Где, говорите, отель строится? – стараясь скрыть шок, уточнила я. Не может быть, чтобы это оказалось случайным совпадением. Уж не летит ли мать Эдварда в гости к бывшему мужу? Существует ли отель вообще в реальности? – Может, стоит привлечь нас с Эдвардом к постройке?

– У тебя своих проблем хватает, – отмахнулась Эсми, и теперь я заметила волнение в каждом ее движении. Всегда изящная и спокойная, Эсми нетерпеливо кидала вещи в чемодан, не уделяя должного внимания аккуратности. Я поначалу списала это на опасение опоздать ко времени рейса, но теперь сделала другой, совершенно потрясающий вывод: женщина отправляется на Гавайи вовсе не работать, ее торопливость объясняется сердечным волнением.

Я не стала уточнять и ставить ее в неловкое положение. Если бы Эсми хотела поделиться настоящими планами, сама бы рассказала.

Она выглянула из-за дверцы шкафа, проницательно глядя на меня.

– С местными клиентами все нормально? – с нажимом спросила она, на мгновение снова становясь привычно серьезной и строгой. – У тебя все под контролем, Белла?

– Все отлично, как и всегда, – отчиталась я. – Ваши проекты безупречны. Персонального присутствия не требуется, я со всем справлюсь сама.

– То есть, я могу на тебя положиться?

– Да.

– Вот и отлично, – улыбнулась она, снова принимая безмятежный и ласковый вид. – Передавай Саманте и Эдварду, что я люблю их.

Я не стала рассказывать Эдварду о билетах, чтобы зря не обнадеживать его. Мало ли я что не так поняла, вдруг у Эсми на Гавайях в самом деле только бизнес.

Через несколько месяцев появился ответ.

Я давно уже вела все дела Эсми в Лос-Анджелесе как исполнительный директор. Даже сделала несколько проектов сама, отсылала их по факсу для одобрения и исправления деталей, и на подпись окончательный вариант. Мы часто созванивались по рабочим вопросам и чтобы узнать, как идут дела.

В один из таких разговоров я дала полный квартальный отчет, желая получить наставления о дальнейшем развитии компании:

– Боюсь, одна я не потяну сразу четыре заказа. Есть один крупный – загородный дом, владелец хочет его перестроить. И три небольших кафе в викторианском стиле, расположенные вдоль побережья. Кому из них отказать, миссис Мейсен?

– Каллен, – поправила она, прежде чем высказать свою точку зрения, но я слушала вполуха, сосредоточившись только на первых словах.

– Каллен? – Сердце забилось быстрее обычного, голос зазвучал в два раза тише. – Когда?..

– Вчера, – скромно поведала Эсми, внезапно сменяя профессионально-деловой тон на радостно-взволнованный.

Я представила себе маленькую часовню и торопливую церемонию. Не думаю, что свадьба была запланированной и пышной, иначе мы получили бы приглашения в обязательном порядке.

– Эдвард обидится, что вы не позвали нас.

– Знаю. Поэтому надеюсь на тебя – ты сможешь все объяснить ему так, чтобы он не расстраивался.

– Как же вы решились? – Трудно поверить, чтобы эта состоявшаяся женщина, внимательно продумывающая каждый свой шаг, всю жизнь сознательно делающая выбор в пользу родного города и материальной независимости, даже побывавшая замужем за другим мужчиной, вдруг поддалась порыву страсти и променяла привычный комфорт на непредсказуемость и нестабильность Гавайев.

– У меня был отличный пример перед глазами – ты, моя дорогая. – Я была шокирована, услышав в голосе Эсми восхищение. – Иногда выбор между долгом и любовью кажется очевидным, но ты доказала, что это не всегда так. Когда-то у меня не было другого выхода, девочка, пришлось решать, какое будущее обеспечить сыну. На Гавайях он не стал бы тем, в кого превратился сейчас – в двадцать шесть уже профессор. И я ни о чем не жалею. Теперь он в надежных руках – ты не дашь ему пропасть. Знаешь, что он сказал мне в день, когда привез тебя из Атланты?

– Нет.

– «Однажды Белла станет твоей правой рукой, поверь в нее, и ты не пожалеешь». Тогда я впервые увидела тебя, ты выглядела как перепуганная серая мышь, потерявшая свое гнездышко и не знающая, куда бежать и прятаться. Я думала: «Что он нашел в ней особенного?» Но поверила сыну, потому что он всегда был умнее всех нас. И не ошиблась. В тебе есть главное, то, что оказалось важнее всего остального – любовь. Она вдохновляет сильнее долга. Ты заставила меня пересмотреть взгляды на жизнь. Ответственность толкает на многое. Но только любовь заставляет совершить невозможное, помогает справиться с любыми трудностями. И ты этому очевидный пример.

Лицо горело от признаний Эсми. Я всегда считала, что мать Эдварда так до конца и не приняла меня как часть семьи, и мне придется до старости доказывать свою преданность, надежность и готовность работать. Но сейчас я наконец почувствовала себя одной из Каллен – частью единого целого, в которое давно включена как неотъемлемый элемент.

– Не нужно смущаться, дорогая, – проницательно догадалась Эсми о причине моего долгого молчания. – Я говорю чистую правду. И знаешь, что я сказала себе вчера?

– Нет.

– Полжизни отдала сыну, пора подумать о себе. Решение было спонтанным, но я не жалею. И я никогда прежде не чувствовала себя настолько счастливой, как вчера, когда решилась отказаться от прежних привычек и сделала шаг к новому будущему. На этот раз все будет хорошо. Так и передай Эдварду, пусть больше не волнуется за меня.

– Передам. Вы больше не вернетесь? – Стало вдруг печально, дом словно враз опустел. Да, здесь были я и Эдвард, детский смех, но больше не приложит умелую руку Эсми, не поддержит особый дух семьи.

– У вас своя жизнь, и я уверена, что и без меня все будет в порядке. Я верю в тебя, Белла. Ну а совместных праздников никто не отменял, верно?

Я улыбнулась, представляя, как родители Эдварда приедут к нам на Рождество и будут держаться за руки, нянча внуков. Или мы всей семьей прилетим погостить на Гавайи и, поддавшись волнующей ностальгии, пойдем гулять вдоль берега на дикий пляж. Только как все уместимся в крошечной лачуге Карлайла?

– Я не шутила, когда говорила об отеле на берегу моря, – разъяснила Эсми, тихонечко смеясь. – Стройка движется, не без помощи моего мужа, разумеется. Это была его потрясающая инициатива – совместить наши с ним интересы в одном. Я не молодею, бизнес стал меня утомлять. Пора прекратить бесконечное развитие и осесть на одном постоянном месте. Да и существование мое вполне обеспечено без новых заказов. И я подумала: что если построить отель в моем любимом стиле и посвятить старость управлению им? Пристрастию Карлайла тоже нашлось применение – помимо стройки, он организует сеть сувенирных лавок на первом этаже. Поистине, я не была более счастливой, Белла. Ты сможешь объяснить все Эдварду так, чтобы он понял меня и не сердился, что не был заранее поставлен в известность? Честное слово, до вчерашнего дня я и сама не подозревала, что дело закончится свадьбой.

– Конечно, Эсми, я все ему объясню! – я намеренно опустила официальное обращение «миссис Каллен», потому что чувствовала, что мы, несмотря на огромное разделяющее нас расстояние, внезапно стали особенно близки.

Вечером того же дня я нетерпеливо ждала Эдварда с работы, накрыв праздничный ужин, чтобы рассказать новость в торжественной обстановке. Увидев зажженные свечи и запеченную, будто к Рождеству, утку, Эдвард с порога засыпал меня вопросами, пытаясь угадать сюрприз.

– Ты снова беременна? – смутив меня, предположил он с улыбкой, скидывая верхнюю одежду и обувь с присущей ему непринужденностью и флегматичностью.

– Нет.

– Я что-то забыл? Чей-то день рождения? – Его брови сошлись к переносице, он перебирал цифры в уме.

Я рассмеялась:

– Нет.

– Гости? – Внимательным взглядом окинул он прихожую, ища признаки присутствия посторонних.

– Нет.

– Сдаюсь, – Эдвард сел за стол, раскрывая объятия для бегущей к нему дочери. – Привет, моя кнопочка, – поцеловал он девочку в курносый нос, покрытый россыпью рыжих веснушек. Неужели когда-то я могла сомневаться, что из него получится хороший отец? Боялась, что для серьезной семейной жизни он слишком молод?

– Твои родители вчера поженились, – выпалила я, с трудом сдерживая рвущийся наружу безумный восторг.

Эдвард застыл, а затем спустил Саманту на пол, подтолкнув вперед:

– А не пора ли принцессе Кнопке в постель? А ну бегом наверх, я загляну проверить через десять минут.

И когда девочка убежала в детскую спальню, поднял на меня глаза, в которых плескалось много противоречивых эмоций: неверие и надежда, радость и затаенное напряжение.

– Она попросила меня быть адвокатом между вами – боялась, ты расстроишься, что не был там. Они не хотели публичности, и я предполагаю, что это решение далось твоей маме тяжело. Но я уверена, что теперь она счастлива.

– Я должен это увидеть. Ты знаешь точное время и место? – Решимость на лице любимого навела меня на кое-какие мысли.

– Не стоит злоупотреблять путешествиями во времени, нельзя использовать их просто так, без важной причины, – покачала головой я. – И разве тебе позволено?.. Ну, я имею в виду, ваш проект – строжайшая секретность и все такое. Если кто-то узнает, тебя арестуют или что? Ты же вмешиваешься в прошлое, меняешь его…

– Я изобрел эти путешествия, – ухмыльнулся Эдвард. – По-моему это дает мне некоторые преимущества перед остальными. Да и никто не сможет узнать, контроль за перемещениями веду я сам…

– Не нужно смущать родителей, – попросила я мужа. – Не рискуй просто так. Вдруг, если ты окажешься там, то изменить будущее? Подумай!

– Ладно, – неохотно согласился Эдвард, потирая руки при взгляде на утку. – Давай отмечать.

Я прищурилась, вглядываясь в мерцающие хамелеоны, в которых было больше озорства, чем следовало профессору престижного научного института.

– И давно ты так делаешь? – Вдруг представилась вереница дней. В какой момент я общалась с настоящим мужем, а в какой – с Эдвардом из будущего? Как часто он подменяет себя собой, оставляя меня в полном неведении?

Парень заулыбался – я поймала его.

– Ну, всего пару месяцев…

– Ты сумасшедший, – отругала я мужа, снова сердясь на его безрассудство. Воспоминания одолели меня, когда я пыталась разгадать сложную головоломку перемещений, о которой до этой случайности не имела представления. Был ли он здесь, чтобы предупредить об опасности и исправить ошибки будущего? Летал ли на несколько лет вперед, чтобы убедиться – все идет как надо? – Так ты был на свадьбе родителей?

– И да, и нет, – покачал он головой. А затем сдался: – Был, но остался вдалеке. Подсмотрел, но они об этом не узнали.

– Тебя мог кто-нибудь заметить, – сердилась я.

– Не будь такой занудой, – добродушно проворчал Эдвард. – Я выбрал тихое место и глубокий капюшон. Все прошло как по маслу.

Я представила Эдварда, тайком пробирающегося в толпе отдыхающих к часовне. А также много других подобных случаев, о которых он мне не рассказал.

– Когда ты сказал, чтобы я не бралась за тот дом в центре Лос-Анджелеса, у хозяина которого была скверная репутация?..

– Он не заплатил бы тебе и половины обещанной суммы, – поведал Эдвард.

– Когда у Саманты резался зуб?.. – спросила я, ища в мерцающей глубине любимых глаз ответы.

Эдвард поднял руки ладонями вверх:

– О нет, это я сам. Простая интуиция, – и обезоруживающе улыбнулся.

Крошечный случай: девочке было полгода, и у нее воспалилась десна, она плакала непрерывно. И затем Эдвард предположил, что нужно показать доктору режущийся зубик. Своевременное лечение сэкономило нам кучу нервных клеток.

– Ты расскажешь мне, как это работает? – заинтересовалась я, переодеваясь к завтраку. – Как ты попадаешь в нужное место и время?

– Компьютерная симуляция, – объяснил он охотно. – Человеческий глаз не способен увидеть портал – вход выглядит как незначительное искажение пространства, все равно что смотреть через неровное стекло – ты прекрасно видишь то, что находится за ним, но при движении что-то немного мешает зрению. Увидеть человеческими глазами мир по другую сторону портала невозможно. Мы доверили визуализацию компьютеру – он выводит данные из портала на экран в виде бесконечных картинок прошлого и будущего в любой момент существования вселенной. Чтобы найти нужную точку, необходимо хотя бы приблизительно знать место и время события. Затем вручную находишь картинку, выбираешь наилучший момент. У каждого мгновения свои координаты, вводишь их в проектор и шагаешь в портал. Все.

– А как вернуться?

Эдвард показал широкий браслет на запястье, состоявший из металлических пластинок и маленького монитора, похожего на электронные часы.

– Он связывает меня с точкой, из которой я появился. Говоря простым языком, это действует так, словно ты выглядываешь в окно на улицу. Можешь просто смотреть, не вмешиваясь, а можешь протянуть руку и сорвать цветок. Даже спрыгнуть в сад и прогуляться, но должен знать точный путь обратно, ведь попав туда, больше не видишь самого окна. В браслет встроен маяк, который всегда держит портал в пределах досягаемости и связывает две точки прошлого и будущего. В любой момент я нажимаю кнопку, и меня вбрасывает назад.

– А если ты потеряешь браслет или он сломается? – забеспокоилась я, разглядывая сложную конструкцию: набор цифр был очень длинным и обозначал, видимо, координаты этого времени и места.

– Если портал открыт, то останется на месте, нужно только знать, где он. Пока работает проектор на той стороне, портал остается доступным.

– Для любого человека, не только для тебя? Я тоже могу шагнуть в будущее?

– Можешь, – кивнул Эдвард. – Если будешь знать, где вход.

– А если туда проникнет посторонний?

– Надеюсь, этого не произойдет, – сдвинул брови Эдвард. – Для этого и нужен маяк, он держит портал рядом, и я могу обеспечить его безопасность. В основном я отключаю его, чтобы не тратить понапрасну ресурсы. И во избежание описанных тобой случаев.

– А что будет, если ты не найдешь дорогу обратно или проектор сломается? – прищурилась я.

– Останусь здесь, – недовольно нахмурился Эдвард. А затем улыбнулся: – Но так как в этом времени уже существует мое изобретение, поеду на работу и вернусь назад в свое будущее. Конечно, хорошо бы не столкнуться с самим собой…

– А что будет, если столкнешься? – червячок беспокойства все сильнее грыз меня изнутри.

– Скорее всего, ничего, просто не хочется тратить время на объяснения самому себе, что я там делаю, – ухмыльнулся мой сумасшедший изобретатель.

– По твоим словам выходит довольно легко… – покачала я головой, не веря, что все в самом деле настолько просто. Наверняка Эдвард не учитывает множество случайностей, способных навредить или даже разрушить что-то.

– В самом деле, ничего сложного, – кивнул Эдвард, улыбнувшись. – Вот если бы я шагнул лет на тысячу назад и там потерялся, было бы куда драматичнее.

И когда я с ужасом округлила глаза, Эдвард рассмеялся:

– Не волнуйся, никто не собирается так рисковать, по крайней мере, пока. Мы запускаем туда зонды. Они незаметно фиксируют события и передают фотоснимки нам – уникальная возможность увидеть прошлые века своими глазами. Но чтобы исследовать каждый момент, понадобятся десятилетия! Над этим работает особый отдел.

– А ваш над чем работает?

– Исследуем будущее – это гораздо интереснее, сплошные белые пятна.

– Тоже зонды?

Эдвард кивнул.

– В будущее заглядывать намного опасней. Во-первых, ты никогда не знаешь, насколько безвреден выбранный тобой момент, потому что не видишь последствий вмешательства, пока там не окажешься. А во-вторых, в будущем зонды могут отследить – технологии развиты куда лучше современных.

– Но вы пытаетесь?

– Пока только на десяток-другой лет вперед и крайне осторожно. Правительство постоянно тормозит исследования, не дает свободы действий.

– Но ты, конечно, был там? – утвердительно хмыкнула я, получив в ответ улыбку.

– Конечно, – согласился Эдвард, в его глазах светился вызов. – Но только чтобы узнать свое будущее, ни во что глобальное я не вмешался.

– Откуда тебе знать? – скрестила я руки на груди, мне не нравилось легкомыслие, с которым Эдвард относится к своей, без сомнения инновационной, разработке.

– Эффекта бабочки не существует, – щелкнул пальцами он, не замечая упоения, с которым делится любимым секретом. – Это ерунда, придуманная фантастами, чтобы написать побольше приключений и заставить читателя сопереживать герою. На самом деле, никакая раздавленная бабочка или травинка не повлияет на будущее – она слишком мала, чтобы испортить его. Когда тебя кто-то увидит – тем более. Конечно, если вмешаться серьезнее – к примеру, убить кого-нибудь, – тогда сложнее. Но это может изменить жизнь одной семьи, не повлияв на цивилизацию в целом. Путешествия во времени не так уж и опасны для всего человечества.

– И что произойдет, если что-то изменить? – Пример с убийством я намеренно опустила, мне он не понравился. – Если ты вернешься в прошлое и скажешь матери, допустим, чтобы она приняла меня как родную, что это поменяет?..

Эдвард захохотал, откинув голову назад – задорно, как подросток, пойманный на шалости. Я снова угадала.

– Иногда прошлое нуждается в небольшой корректировке, – весело взглянул на меня он.

– Ты пришел к ней из будущего? – едва сдержала улыбку я, пытаясь оставаться серьезной, но искренняя восторженность Эдварда портила мой настрой. – Или заглянул в будущее из прошлого?

– Из прошлого не мог, я создал систему намного позднее, – сознался он, устало ложась на кровать – во времени, из которого он пришел, наступил поздний вечер, и Эдвард работал весь долгий день. – На самом деле я не преследовал цели что-то изменить – просто хотел взглянуть на тот день еще раз. Увидев, как мама недоверчиво относится к тебе, решил поговорить. Но разве получилось плохо? Тот разговор намного сократил твое вхождение в мою семью, облегчил дальнейшую жизнь вам обеим. Разве ты не рада? Хотела чувствовать себя здесь неуютно? Мне казалось, тебе было довольно нелегко привыкнуть жить тут…

– Ты прав, – сдалась я. Если Эдвард взял в привычку болтаться во времени туда-сюда, вряд ли я смогу изменить его намерения. Оставалось только смириться. В конце концов, раз это помогает улучшить нашу жизнь, то почему бы и нет? Я присела рядом с ним на кровати: – И как это работает? Если что-то изменил, по возвращении видишь перемены? А что с твоей памятью – ты помнишь оба варианта? Или только новый, а старый забываешь, потому что его теперь нет?

Эдвард закрыл глаза – я подумала, он сейчас уснет, таким усталым выглядел. Но он медленно заговорил:

– Я помню все – что было и как стало, два варианта или больше, если попытка была не одна. Но если я меняю прошлое, то создаю альтернативный вариант своего будущего, в котором никто уже не знает предыдущего. Для всех людей жизнь течет так, словно в нее ничего не вмешалось. Я же помню все, что изменил.

– А что случается с другой альтернативной реальностью, которая была раньше?

Эдвард пожал плечами:

– Не знаю. Наверное, она перестает существовать.

– Это так странно представлять, – призналась я, голова шла кругом от противоречивой информации.

– Понимаю…

– Такие вещи не должны быть доступны людям, – осуждающе покачала я головой. – По-моему, ты заигрался в Бога.

– Посмотри на это с другой стороны, – улыбнулся Эдвард, ослепляя меня простодушной улыбкой. – Человек, живший тысячу лет назад, не имел сотового телефона, микроволновки, автомобиля и множества других благ цивилизации. Что бы он решил, увидев, как в небо взлетел самолет? Подумал бы о летчике, как о наглеце, заигравшемся в Бога?