Текст книги "Выбор есть всегда (СИ)"

Автор книги: Светлана Ключникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Эдвард улыбнулся, не замечая моего терзания.

– А я уже работаю, – сказала я тогда, сдержано и тоскливо, потому что внутренне уже попрощалась с шансом на курортный роман, – в перспективной фирме, пока на должности простого менеджера. Я закончила университет год назад.

– Двадцать два или двадцать четыре? – просчитал тут же Эдвард, откидываясь на спину и кладя руки под голову, при этом мышцы на его груди и руках красиво подчеркнули подтянутое тело. Я едва не подавилась слюной, не в состоянии прекратить бесстыже его разглядывать.

– Двадцать четыре, – резковато ответила и добавила, чтобы саму себя остудить хоть немного: – А тебе семнадцать?

Эдвард рассмеялся так заразительно, что я не удержалась и засмеялась вслед за ним.

– Что, не угадала?

– Двадцать, – сказал он.

И мне тут же полегчало, настолько сильно, словно с шеи отвязали огромный камень, позволив дышать. Не семнадцать. Он совершеннолетний!

– Но я собираюсь учиться в магистратуре, – добавил Эдвард задумчивым голосом, – это еще два дополнительных года, так что работа в перспективной фирме в ближайшее время мне не грозит.

Ох, подколол. Я оценила здоровый сарказм и улыбнулась, парень оказался не без чувства юмора, это понравилось мне.

– А тебе разве не нужно рыбу ловить? – спросила я, щурясь от оранжевых лучей заходящего низкого солнца.

– Ты меня прогоняешь?

Я повернулась, испугавшись, что обидела его, и поспешила исправиться:

– Нет, нет. Просто удивлена, что ты здесь.

– Напрашиваешься на комплименты?

А ведь он был прав, мой вопрос выдал мою заинтересованность, мне хотелось, чтобы парень признал – я нравлюсь ему, и потому он пришел на этот пляж. Не очень красиво с моей стороны.

– Нет, конечно! – солгала я, и теперь точно смутилась, чувствуя, как загорается лицо.

Но Эдвард улыбался. Лежа с закрытыми глазами, он объяснил:

– Лето – длинный промежуток времени. Каждую ночь одно и то же. По-моему, я заслужил выходной.

– Если тебе не нравится рыбачить, зачем себя заставлять? – удивилась я.

– Я должен помочь отцу, – пожал плечами парень, а затем поднялся на ноги, приглашая меня искупаться. На его красивом лице расцвела лукавая улыбка. – И я не говорил, что мне не нравится.

Мы плавали на мелководье, болтая ни о чем и обо всем, брызгали друг на друга прозрачной водой. Смеялись, играли в «камень, ножницы, бумага», и я будто вернулась на десять лет назад, во времена безмятежной юности. Напряжение большого города отпустило, тревогу снова сменило чувство легкости и свободы. Этот остров и дикий пляж, и особенно этот парень благотворно влияли на меня, я расслабилась и не хотела, чтобы чудесный вечер заканчивался.

Солнце зашло за горизонт, но мы не спешили расходиться, ни один из нас не желал останавливаться. Я узнала, что Эдвард страстно увлечен физикой, а также умеет играть на фортепиано и скрипке; его мать до сих пор любит отца, но ни один из них не готов пожертвовать своим образом жизни ради другого – мать Эдварда привыкла к комфорту большого города, отцу жизнь на острове по душе. Узнала, что Эдвард очень любит Гавайи и отлично знает каждый его уголок, но жить предпочтет, как и мать, в городе.

Сама я с удовольствием рассказывала о себе, кроме той части жизни, которая касалась Джейкоба. Мне казалось, его имя, произнесенное вслух, испортит мгновение. Эдвард не был похож на легкомысленного подростка, чтобы я была уверена, что он не уйдет в ту же секунду, как узнает, что я… обручена. Да и я… как бы смогла флиртовать с ним, если бы он знал, что у меня в городе остался другой мужчина? И пока я молчала, пока мой обман не был раскрыт, мне было легче заглушить вину – и перед самой собой, и перед Джейком, и перед Эдвардом.

Кольцо на безымянном пальце внезапно стало вызывать дискомфорт, словно это была метка, поставленная Джейком и обрезавшая мои крылья. Все произошло слишком стремительно, меня не спрашивали, хочу ли я стать женой, а просто констатировали факт, решив все за меня. Я не успела обдумать предложение Джейка и дать ему ответ, как уже превратилась в невесту. Джейк даже не поинтересовался, готова ли я к замужеству. Теперь казалось, что он набросил мне на шею петлю, как будто предвидел заранее, что нашим отношениям что-то угрожает. Хотел привязать меня к себе, таким образом гарантировать мое возвращение. Но если тремя днями ранее, в Атланте, предложение Джейка принесло мне радость, пусть и немного заставившую растеряться, то теперь все казалось неправильным, как будто я поспешила, ошиблась в выборе своего жизненного пути.

Если бы можно было узнать заранее, что нас ждет, если бы знать свое будущее, жизнь стала бы намного проще. Буду ли я счастлива с Джейкобом, стоит ли мне ответить ему «да»? Или это тупиковый путь, и когда-нибудь я пожалею, что не попробовала что-то иное? Может, не будь Джейк первым моим мужчиной и единственным, мне было бы легче понять, чего я хочу?

Увы, будущее недоступно, недостижимо, как далекие звезды на небесах, как другой берег океана, когда у тебя нет корабля. Все ошибки приходится познавать на собственном опыте, и никогда не знаешь, верный ли ты делаешь шаг.

– Что за кольцо? – спросил Эдвард после того, как мы немного разговорились. Взгляд парня упал на безымянный палец моей правой руки, его улыбка исчезла, а лицо помрачнело.

Я с трудом подавила в себе желание спрятать руку, испуганно придумывая, что же ответить? Сказать правду, и все закончится прямо сейчас, даже не начавшись? Или солгать, потворствовать своим опасным желаниям, дать себе шанс разобраться в себе, понять, чего хочу на самом деле? Уйти или остаться? Принять решение прямо сейчас или выиграть немного времени, чтобы подумать? Отказаться от шанса сразу, или пустить все на самотек и посмотреть, что из этого получится?

Я не хотела разочаровывать Эдварда, еще не насладилась общением с ним. И я выбрала второй вариант, трусливо солгала:

– Бабушкино…

– Похоже на обручальное, – брови Эдварда сошлись на переносице, и мне хотелось разгладить появившиеся складочки пальцами, чтобы он снова улыбался. Улыбка шла ему.

– Да, я… специально ношу. – Ложь претила мне, но сказать правду смелости так и не хватило. – Чтобы отпугивать потенциальных ухажеров.

Сработало, Эдвард поверил. Расслабился и лукаво прищурился:

– Помогает?

– Э… нет, – рассмеялась я, указывая на тот факт, что он все еще сидит рядом со мной.

Стало темнеть, и нужно было бы возвращаться в отель, но мне не хотелось.

– Ты здесь весь вечер, проголодалась? – поинтересовался Эдвард.

– Проголодалась, – согласилась я охотно. – Но ведь тут нет никаких кафе.

– На самом деле, кое-что имеется. – Эдвард раскрыл свою сумку, там оказались фрукты. Он угостил меня манго и ананасом. Я набросилась на них, как зверь. Эдвард аккуратно чистил фрукты маленьким ножом и подавал мне сочные кусочки, и я смотрела, как ловко работают его пальцы.

Мы опустошили его сумку за десять минут, вымыли руки, и пришла пора прощаться – уже стемнело.

Я вдруг испугалась, что злоупотребила временем Эдварда, и заторопилась в отель. Небольшое чувство вины кольнуло в сердце, когда ночная тьма окутала нас с Эдвардом – только двоих. Словно бы исчезли другие пары на берегу. Наше личное крошечное уединение будоражило кровь. Эдвард – как запретный плод, который хочется попробовать, но переступить черту страшно. Интересно, если бы я не оказалась обручена, мне было бы легче принять решение?

Я никогда не была склонна к легкомыслию, поэтому подобные желания меня пугали. Они означали, что я всерьез увлечена. Я не могла, как Элис, просто «поразвлечься», а потом вспоминать Эдварда всего лишь как приятный сон перед возвращением в реальность. Мне требовалось гораздо больше, чтобы решиться сблизиться с мужчиной. Я должна была влюбиться.

И я боялась чувств, которые зрели внутри. Каждый раз, когда я глядела на Эдварда, сердце сладко ныло, а в животе снова закручивалась спираль. Красивый, загорелый, атлетичный, еще и умный, интересный собеседник, и вкусы наши во многом совпадали. Спокойный, невероятно рассудительный, от него веяло каким-то волшебным умиротворением, хотелось закрыть глаза и забыть о проблемах, или лениво созерцать океан, прислонив голову к мужественному плечу. Эдвард казался олицетворением острова, отдыхом для моей души, привыкшей к спешке мегаполиса.

С Джейком подобных чувств никогда не возникало, он вечно торопился, говорил на бегу, даже планы строил быстро и тут же приводил их в исполнение. Его энергичность передавалась и мне, отчасти нравилась, но вечерами, когда с работы я возвращалась без сил, мне не хватало тишины и спокойствия. Джейк обязательно включал телевизор, одновременно рассказывая мне о своих делах и успевая переговорить несколько раз по телефону. Быстро ел и так же суетливо спешил в постель.

Мне всегда казалось, что такие отношения нормальны, и только теперь я поняла, насколько устала, и как сильно мне не хватало обыкновенного покоя.

Эдвард, в противовес Джейку, приносил этот самый покой. Я могла себе представить, как, вернувшись с работы, застану его сидящим в глубоком кресле с книгой в руке, в меланхоличном и медленном движении времени. Как он примет меня в объятия, и мы просто посидим… в уютной тишине.

Никогда раньше не задумывалась, какой вижу семейную жизнь, но сейчас отчетливо осознала, что такой мирной и тихой она никогда не будет с Джейкобом. И от этого запретные чувства к Эдварду росли, рождая несбыточные мечты, о которых прежде я не задумывалась, даже когда приняла кольцо. Если я позволю этому чувству вырасти во что-то большее, как смогу пережить разлуку, когда придется вернуться в город… к жениху?

Невольно я сравнивала Эдварда с Джейкобом, со вторым нас не связывало ничего, кроме работы и детской дружбы. Ровная привязанность, сродни… привычке. Еще два дня назад этого мне казалось достаточно. Но сейчас, испытывая новые, такие восхитительные и головокружительные чувства, я стала сомневаться в своем выборе. В самом ли деле между мной и Джейкобом существует любовь?

О Джейке было трудно думать. Не хотелось вспоминать. Знала, что за обман рано или поздно меня постигнет расплата, но от этого еще ценнее становились мгновения, проведенные с Эдвардом… потому что они очень скоро закончатся. Чувства, яркие и сильные, как сокрушительное цунами, застигли меня врасплох, сбили с ног, я не была способна бороться с ними.

И я заперла совесть на прочный замок, понимая, что время раскаяния и сожалений неизбежно наступит позже.

Мы с Эдвардом, не торопясь, пробирались по ущелью к цивилизации. Мой взгляд непроизвольно скользил по обнаженному торсу парня, я ничего не могла с собой поделать. Споткнулась, и он подал мне руку, чтобы помочь идти. Опираясь на его предплечье, я чувствовала кончиками пальцев, как мускулы под его кожей напрягаются при ходьбе. Мы оба молчали, не хотели разрушать окружившую нас ауру, которая одновременно умиротворяла и… возбуждала.

Мне хотелось остановиться, развернуться лицом, коснуться ладонями груди парня и ощутить тепло его кожи, биение сердца. Запустить пальцы во влажные после купания кудри, почувствовать, как крепкие мужские руки обвивают мою талию и тесно соединяют наши тела. Заглянуть в глаза-хамелеоны и увидеть в них отражение своих эмоций. Очертить губами линию мужественного подбородка, прежде чем поцеловать.

Я боролась с собой все время пути по ущелью, и позже, на пристани, когда Эдвард вызвался меня проводить. Я должна была бежать и больше сюда не возвращаться, но точно знала, что, не устояв перед искушением, утром снова буду здесь. Не смогу сопротивляться зову сердца, даже если в конце пути будет больно, когда глупая мечта разобьется о реальность. Что может получиться у двух людей, встретившихся на берегу океана? Какой курортный роман имеет шанс на продолжение? По статистике положительный ответ приближается к нулю. И все равно я, словно беспомощный мотылек, летела на пламя, пусть и знала, что в конечном итоге сгорю.

Тишину ущелья сменили звуки пристани, шум волн на берегу, работа моторов катеров, болтовня торговцев. Как-то незаметно Эдвард взял меня за руку, когда что-то объяснял, да так и оставил мою руку в своей, и я не возражала. Я словно вернулась во времени назад, когда мне было семнадцать, и нас с Джейком впервые потянуло друг к другу, как мужчину и женщину. Правда, в этот раз все было иначе – во много раз сильнее, чем тогда. В груди пылал пожар, обжигая сердце, огонь был колючий, опасный, горячий. Но в то же время сладкий и вязкий, словно мед, он убаюкивал мое сердце в нежных объятиях, обещая наслаждение.

– Значит, твой отец сегодня отправился рыбачить вместо тебя? – спросила я, увидев лавку закрытой.

– Он не был этим очень доволен, – вздохнул Эдвард виновато, когда тоже обратил внимание на пустующий прилавок. – Он ведь этим живет.

– Тогда тебе не следовало подводить его, – посоветовала я. – Прости, все из-за меня.

– Не извиняйся, – Эдвард сказал это тихо и проникновенно, пожав мои пальцы. Некоторое время мы шли в молчании, но, когда пристань закончилась и показались огни отелей, Эдвард заговорил: – Я хотел увидеть тебя. Не… часто возникает подобная потребность в определенном человеке. Но я хотел… и рад, что познакомился с тобой. Я не разочарован.

Сердце забилось в сладкой пытке от смущенных, немного неловких первых признаний, открывающих взаимность чувств.

– Что-то в тебе… привлекает меня, – продолжал Эдвард, я боялась поднять глаза на него, но впитывала каждое слово как губка. – Только не думай, что у меня это с каждой встречной. Это курорт, но я-то тут работаю, а не отдыхаю… Ты… сразу понравилась мне, Белла…

Его голос, как сироп, обволакивал мои спутанные мысли, расставлял их по местам. Все вдруг стало казаться правильным. Хотелось махнуть рукой на неизбежные последствия, подумать о реальности позже, а сейчас разрешить себе чувствовать, позволить неизбежному случиться, чтобы не сожалеть потом, что я даже не попробовала просто быть счастливой. Я не знала, буду ли разочарована, если поддамся растущим внутри меня опасным желаниям, но точно знала, что пожалею, если откажусь от них. Мы уже дошли до отеля, и мне пришлось остановиться, повернуться, попасть в плен чарующих глаз, в ночном сумраке казавшихся пронзительно-серыми.

– Придешь завтра? – спросил Эдвард взволнованно.

– Приду, – пообещала я раньше, чем успела подумать.

Он коротко улыбнулся, его рука поднялась и ласково коснулась моей скулы. Пальцы прочертили линию до уха, убрали выбившуюся прядку волос. Мое тело мгновенно отреагировало дрожью и ускорившимся сердцебиением, дыхание участилось, и Эдвард точно заметил это, потому что его глаза, серьезные и задумчивые, вдруг вспыхнули сильным чувством. Рот его приоткрылся, как будто он хотел что-то еще сказать, но не смог подобрать слов.

Несколько секунд мы, замерев, смотрели друг на друга: его рука на моем лице, глаза, такие живые, кричат что-то. Возможно, он хотел меня поцеловать. Со страхом и надеждой я ждала этого. Но затем он убрал руку и сделал шаг назад.

– До завтра, – прошептал, неохотно развернулся и ушел прочь, засунув руки в карманы потрепанных шорт. Его обнаженная спина поблескивала в свете фонарей, и я неотрывно смотрела вслед удаляющейся фигуре, не двигаясь с места, пока Эдвард не скрылся из виду.

И с этого мгновения началось мое стремительное падение в пропасть. Сомнения рассеялись, решение пришло легко, само собой. Мне нужен был этот шанс. Нужен Эдвард.

***

Если бы нашлось хоть что-то, какая-то причина, способная остановить меня, было бы проще одуматься. Но проблема состояла в том, что всё вокруг словно сговорилось против моей совести. Мои сомнения, мои желания и потребности, отсутствие обещания, данного Джейкобу, сам остров воздействовали на меня, соблазняя попробовать, что это такое – любовь, коснуться ее кончиками пальцев, ощутить ее полноценный вкус, испытать адреналин, прыгнуть с обрыва в объятия страсти. Таких головокружительных эмоций мне никогда прежде испытывать не доводилось, а потому было крайне трудно им противостоять. Даже Элис – единственный человек, к которому я могла обратиться за советом, – стояла на опасной стороне.

– Ох, Белла, да будет тебе убиваться, – легкомысленно смеялась она. – В измене нет ничего страшного, тем более ты еще даже не замужем. Джейкоб ничего не узнает, клянусь тебе. Развлекайся, я рада, что ты решила нормально отдохнуть. Успеешь еще нацепить на себя пояс верности.

Если бы только это было простым развлечением! Элис не понимала, что для меня может не оказаться пути назад. Ступив на зыбкую почву, позволяя себе идти опасной дорожкой, я все глубже погружалась в чувства, теряла связь с реальностью, которая ждала меня в скором будущем, безжалостная и неотвратимая.

Мой день начинался одинаково: утром я бежала к знакомой лавке, нетерпеливо встречая вернувшегося с рыбалки Эдварда. Мы обменивались робкими, наполненными только нам известным тайным смыслом, приветствиями, выгружали рыбу и шли на дикий пляж, едва касаясь друг друга. Разговоры между нами на любую, случайно затронутую тему, продолжались часами. Купались, смеялись. Шутили, флиртовали и наслаждались обществом друг друга.

Затем я замечала, что Эдвард с трудом удерживает глаза открытыми, и вела его спать, а сама отправлялась обедать, хотя на самом деле совершенно не хотела с ним расставаться.

Вечером история повторялась, а потом Эдвард уплывал на всю ночь. Каждый вечер, – ну, не каждый, а тот, который Элис проводила не с Джаспером, – она интересовалась, был ли у нас с Эдвардом секс. И каждый раз, получая отрицательный ответ, всплескивала руками, напоминая, что время на исходе. Скоро мы улетаем домой. Оставалась неделя, пять дней, четыре…

Но, как это часто бывает, когда духовная сторона отношений перевешивает физическую, мы с Эдвардом вовсе не торопились друг с другом переспать. Да, были касания, иногда случайные, иногда намеренные, пробуждающие дрожь, заставляющие дыхание сбиваться. Но нам, если подумать, было даже негде уединиться и предаться любовным утехам, если бы мы решились. Не в лачуге же его отца, у него за спиной? Не на пляже, где посторонние глаза были повсюду. Не в отеле, куда чужаков не пускали. Может, это было к лучшему. Чувства, не скрепленные физической стороной, быстрее пройдут, когда я уеду домой?

Элис нетерпеливо ждала отчета, не понимая, что толкает меня на настоящее преступление. Это не станет простым развлечением для меня. Так стоит ли будоражить напрасно чувства?

Однако было бы ложью утверждать, что я не хотела Эдварда. Его прикосновения, даже просто к ладони, всегда пробуждали мои подавленные, тщательно скрываемые желания, заставляли кровь вскипать, а сердце замирать в сладкой неге. И чем ближе был день отлета, – нашего с Эдвардом неизбежного расставания, – тем сильнее я понимала, что упускаю возможность испытать нечто важное. Мои чувства были заперты в клетке. Это все равно что войти в Эдем, увидеть яблоко, но не позволить себе надкусить его. Тогда для чего я сюда входила? Чтобы подразнить аппетит, не вкусив запретный плод восхитительной страсти?

Видимо, Эдвард чувствовал то же самое, – мы всегда были на одной волне, – потому что неожиданно сделал мне соблазнительное предложение. То, которое я ждала каждый день с момента нашей встречи, и которое он долго не решался озвучить.

– Осталось всего три дня, – прошептал он, провожая меня до отеля на закате. – Потом ты улетаешь?

– Да, – боль от неизбежности разлуки пронзила сердце – зачем он напоминает.

– Может… – Странная заминка в разговоре выдала нервозность Эдварда, когда он взял мою руку и… вдруг прижал к своей груди – гладкой, немного влажной, вздымающейся чуть чаще обычного. В его взгляде замерцало напряжение. – Может, ты хотела бы провести сегодняшнюю ночь со мной?..

– В лодке?

Его сердце билось под моей ладонью стремительно и сильно. Кожа была горячей, но прикосновение его ладони обжигало даже сильнее, и по всему моему телу резко распространился жар – я была смущена… и возбуждена сверх всякой меры. Может, именно этого я и ждала – его решительного шага, чтобы самой не принимать пугающее новизной, чересчур ответственное решение.

– Нет, не в лодке. – Он перешел на шепот, прерывистое дыхание выдало его, как и взгляд – обжигающий, страстный. – Там, где я рыбачу, есть домик на берегу. – Он смущенно пожал плечами. – Не бог весть какие удобства, но зато мы будем одни. Прошу тебя… – Шепот стал хриплым, а взгляд отчаянным, словно он боялся услышать отказ. Может, так и было. Мы ведь еще даже не целовались, боясь сделать первый шаг.

Мое тело стало жарким, словно в каждую клеточку плеснули кипятка. Мы будем наедине. От этой мысли внутри вен возник электрический ток, ускоряя кровообращение. Низ живота заныл от знойного предвкушения, и я сжала пальцы у Эдварда на груди, не робким прикосновением, какими были прежние. Решение приняла быстро, как будто была к нему готова давно, и требовался только толчок.

– Соберусь и буду готова через пятнадцать минут. Подождешь меня?

– Конечно! – недоверчиво выдохнул он, словно не ожидал столь легкого моего согласия и был поражен им. Я и сама с трудом могла поверить в то, что сказала.

Но наши желания на сегодня полностью совпали. Я торопилась, как будто боялась, что Эдвард не дождется, передумает и уйдет. К счастью, Элис отсутствовала, мне не пришлось с ней объясняться.

Я поспешно покидала в пляжную сумку зубную щетку, противозачаточные таблетки, влажные салфетки и смену белья, полотенце на случай купания. Странно, но вместо вины перед Джейкобом я испытывала опьяняющее чувство триумфа, освобождение от оков. Нелогично, учитывая, что спустя три дня я возвращаюсь в город. Однако сегодня я хотела позволить себе быть счастливой. Прости, Джейк…

Черная бездна внизу – ночная океанская гладь с дорожкой лунного света на ней. Черная бездна вверху – ночное небо с рассыпанными по нему миллиардами крошечных звезд. Черная бездна вокруг – куда ни кинь взгляд, не видно берега, хотя Эдвард утверждал, что мы находимся на территории национального заповедника, и совсем недалеко, метрах в ста, слабые ночные волны лениво накатывали на песчаный берег.

Легкий освежающий ветерок покачивал лодку, на корме горел масляный фонарь, и Эдвард показывал мне, каким образом он рыбачит. Мне было интересно слушать; несмотря на цель, с которой мы приплыли сюда, работа должна быть выполнена.

– А разве в заповедных водах разрешена рыбная ловля? – спросила я, когда Эдвард бросил якорь возле кораллового рифа.

– С сетями нельзя, но можно с обычными удочками, – объяснил он, разматывая одну удочку за другой и устанавливая их в специальные крепления, расположенные по всему борту лодки. Удилища, торчащие во все стороны по кругу, делали лодку похожей на большого морского ежа. Как креативно. И удобно. Их не нужно держать.

Спустя примерно час все было готово. Эдвард освободился.

– Ты сидишь здесь всю ночь, один? – поинтересовалась я, сожалея, что он не пригласил меня раньше. Я могла скрасить его ночь разговорами, а днем мы оба легли бы спать. Столько времени упущено зря!

– Нет, – улыбнувшись, Эдвард приблизился ко мне, опустился на колени перед скамеечкой, на которой я сидела. У меня перехватило дыхание от неожиданной близости его лица, глаз пристальных, очень серьезных. – Ложусь подремать, просыпаюсь несколько раз за ночь, проверяю улов и снова ложусь.

Между нами повисло напряжение. Мои руки вдруг сжались в кулаки; от близости цели я почувствовала себя скованно, испугавшись собственного решения. Вот бы знать, какие последствия будет иметь мой поступок, не пожалею ли я потом. Или, если не сделаю, пожалею.

– Ты хотел бы знать свое будущее? – спросила я осипшим от волнения голосом.

Моя рука поднялась сама собой, легла на шею Эдварда; неуверенно, неловко, но с тайным обожанием я погладила его кожу. Кончики пальцев нащупали краешек волос возле уха, мягких и притягательных, растрепанных, как всегда. Сердце ускорило ритм – Эдвард соблазнял меня, даже ничего не делая, просто своим существованием, близостью обнаженного по пояс сексуального подтянутого тела.

– Ты думаешь, это невозможно? – спросил он в ответ, прикрывая глаза на мгновение – ему нравились мои прикосновения. Взглянул на небо, призывая меня посмотреть туда же. – Видишь звезды? Кажется, что они далеко? Думаешь, до них никогда не добраться?

Удивительно, что он привел тот же самый пример недостижимости, о котором я и сама недавно размышляла – далекие и прекрасные, летящие в бесконечном пространстве вселенной звезды.

– Ну, может, через пару сотен лет люди построят корабли… – начала я, но Эдвард, улыбнувшись, перебил меня:

– А вот и нет. Звезды ближе, чем кажется. Буквально руку протянуть, и они будут у нас на ладони.

– Романтик, – мягко пожурила я, но Эдвард, посерьезнев, покачал головой из стороны в сторону.

– Не романтик, – возразил он. – Физик я.

И, как это с ним часто бывало, когда он забывался в своем любимом предмете, начал объяснять мне сложные истины, которые я вряд ли могла понять, хотя он и пытался донести их простым приземленным языком, максимально опуская непонятные научные термины:

– Чтобы достичь звезды, нужно всего лишь знать ее координаты. Но не обычные координаты, к которым привыкли физики, а основанные на теории относительности с учетом всех предложенных в ней переменных. Вселенная имеет не три пространственных измерения, как принято считать. Это понятие слишком упрощено для удобства математиков, просто выкинувших из формулы четвертый необходимый элемент, им непонятный. Они решили, что если одна из переменных их не устраивает – нужно избавиться от нее, – Эдвард недоверчиво рассмеялся, и я улыбнулась ему в ответ. Покачивая головой, словно не понимал, как ученые могут быть настолько слепы, он продолжил: – Но есть еще и временное измерение. На их пересечении находится точка – та цель, которую ты желаешь достигнуть. Время – недостающая переменная, которую нужно правильно применить, чтобы уравнение заработало. До сих пор, выстраивая формулу, ученые не учитывали время – считается, что оно нам неподвластно. Мы можем преодолевать пространство от города до города, от страны до страны, уже научились поднимать корабли в воздух, достигли Луны, но так и не смогли покорить время.

Он перевел дух и грустно улыбнулся, прекрасно зная, что я ничегошеньки не поняла. Его задумчивый взгляд устремлялся в звездное небо.

– Взаимосвязь между четырьмя измерениями давно доказана экспериментально, – вдохновенно сообщил он. – Время замедляется при скорости, близкой к скорости света. Человек научится управлять временем рано или поздно, Белла. На практике это невозможно, но только пока! И когда человек поймет, что время – это такая же величина, как и все остальные, мы сможем достигать звезд в одно мгновение, по щелчку пальцев, раз – и там. Научимся перемещаться во времени и видеть свое будущее, возвращаться в прошлое... Нужно только правильно составить уравнение, и то, что сейчас кажется недостижимым, окажется от нас на расстоянии вытянутой руки.

– И все-таки ты романтик, – мягко сказала я. – А еще мечтатель.

Он повернул ко мне голову, и его взгляд чуть потемнел, когда я снова погладила его шею, возвращая в реальность. Я всегда была готова выслушать его теории, просто для того чтобы слышать прекрасный бархатный голос, но сейчас мне хотелось несколько иного. Пока я не передумала и не испугалась своих желаний.

– Что ты хочешь узнать о своем будущем, Белла? Что именно тебя тревожит? – Его лицо приблизилось, язык увлажнил губы, но я не решалась первая поцеловать.

– Хочу знать все. Что меня ждет сегодня? А завтра? А через десять лет?

– Для чего?

Я пожала плечами.

– Чтобы не совершить ошибки.

– Ты боишься, что сегодняшняя ночь – ошибка? – в глазах Эдварда появилась печаль, и он повернулся полностью, привстал на коленях, его рука протянулась к моему лицу, пальцы коснулись скулы. Невыносимо было смотреть в мерцающие страстью глаза и ждать поцелуя, которого все еще не последовало. Это у меня поджимало время, а Эдвард, казалось, и вовсе не чувствует его.

Просто я знала, что ближайшие наши ночи – последние. А он думал, что у нас все еще впереди…

Его неуверенность передалась и мне. Это не было похоже на мимолетное увлечение. Слишком серьезно начиналось, мы оба глубоко застряли в чувствах друг к другу, хрупких, способных сломаться при малейшей оплошности, любом неверном жесте. Может быть, поэтому Эдвард был так осторожен со мной – боялся спугнуть нашу робкую, едва зародившуюся любовь, боялся направить ее не в то русло.

Может, было бы проще, если бы между нами был только секс. Но для нас обоих эта ночь значила больше, чем удовлетворение простых плотских потребностей. Поэтому не могла быть начата и закончена на грязном дне рыбачьей лодки, только не так.

– Нет, не ошибка, – прошептала я, мое сердце подсказывало, что такие сильные чувства не могут быть ошибкой. – Но разве ты не хотел бы знать, что будет потом? Чем все закончится?

– Будущее строим мы сами, – твердо сказал он, большим пальцем поглаживая кожу моего лица, как будто смахивает слезинку. В его глазах сосредоточилась вся нежность мира. – Оно зависит от нас самих, от наших решений.

Он медленно наклонился, его губы оказались напротив моих, и мое дыхание участилось. Я замерла, с трепетом ожидая наш первый поцелуй, настолько долгожданный, что тело болело от нетерпения.

– Да, – признал он шепотом, я закрыла глаза, не в силах больше сопротивляться острой потребности прикоснуться к его губам, почувствовать их сладость. – Ты права, будущее… пугает… знание будущего подарило бы уверенность в том, что нужно делать сейчас…

И с последними словами его губы, наконец, накрыли мои, так осторожно, мягко и нетребовательно, что я застонала, сжала пальцы на его шее, притягивая ближе и требуя большего.

– Белла… – прошептал он.

Вторая его ладонь коснулась моей щеки, долго сдерживаемая страсть вырвалась на волю, толкая нас друг к другу, как волну ударяет о берег – бесконечный процесс, который не может остановить ничто.

Мы застонали в унисон, когда обе ладони Эдварда приласкали мою шею, коснулись плеч, сжимая их. Долгое ожидание увеличило возбуждение, сдержанность на протяжении десяти дней, легкие, ни к чему не обязывающие, но такие сладкие касания обострили все чувства, и теперь они хлынули из нас неукротимым потоком, рискуя полностью поглотить.

Губы Эдварда были влажными, нежными и осторожными. Руки ласкали, воспламеняли тело, посылали электрические импульсы под кожу, прямо в сердце, а оттуда кровь разносила возбуждение во все уголки, и вскоре я перестала понимать, где небо, где земля. Я забыла, что нахожусь в лодке. Не заметила, как в потребности быть ближе к Эдварду покинула скамеечку, прижалась к нему, потянула на дно. Потеряла себя в пространстве и времени. Сама сдернула с себя платье, взялась за бретельку бикини, но Эдвард меня остановил.