Текст книги "Пленник (СИ)"

Автор книги: Светлана Ключникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Я окидываю Эдварда долгим взглядом, запоминая черты его красивого лица. Минуты нашей близости пролетают перед глазами, и сердце плачет. Я уже люблю его. Я не хочу видеть, как он умирает. Сама тоже отчаянно желаю жить. На что готов согласиться человек ради того, чтобы продлить свое существование? На какие преступления можно пойти перед лицом неминуемой гибели?

Эдвард смирился, а я нет.

Всего несколько часов назад он сказал мне, что готов на что угодно, даже умереть, ради того, чтобы спасти одну единственную человеческую жизнь – ту, что ему доступна. Мою. И в эту секунду я, как никогда прежде, понимаю его.

Отчетливо осознаю, к чему ведет дорога, на которую я собираюсь ступить. Но другого выхода нет – либо так, либо смерть…

Либо мы умрем все – я, Эдвард и более двадцати свидетелей…

Либо у меня появится шанс спасти хотя бы одну жизнь – Эдварда, – и, если повезет, продлить свою…

Достаточно ли во мне уверенности и храбрости? Найду ли в себе твердость противопоставить минимальную цель безропотному подчинению и смерти? Перед глазами проносится вся прежняя жизнь… и будущая, которая неуклонно исчезает. Кто я есть? Неизвестный историк без перспектив из богом забытого маленького городка? Или агент ФБР, способный на Большие Поступки?

Поднимаю голову и жестко встречаю взгляд Аро.

– Я могу помочь. Я имею доступ ко всем секретным материалам отдела. Я знаю всех агентов по именам и в лицо…

– Сами справимся, – презрительно бросает девушка-подросток.

– Подожди, Джейн, – прерывает ее Аро и делает шаг ко мне. Его голос становится более теплым, снисходительным, заинтересованным. – Эта дама может оказаться нам полезна.

– Опять твои игры со смертными, владыка, – ворчит высокий под именем Деметрий. – Я хочу домой.

Аро поворачивается к нему с выражением разочарования.

– Разве тебе не надоело в четырех стенах? – спрашивает он. – Посмотри, здесь наклёвывается развлечение.

Другие вампиры смеются. Их веселит смерть? Вероятно, да... Просто я человек, и не могу почувствовать того же, что убийцы. Но чтобы выжить, я должна…

– Продолжай, – милостиво разрешает мне Аро, и я смелее набираю воздуха в стонущие легкие.

– У меня есть доступ, коды и пароли. Я могу вернуться и стереть файлы, в которых упоминаются любые свидетельства, стереть воспоминания о самом присутствии Эдварда Мейсена в Федеральном Бюро.

– Останутся свидетели. Они напишут новые отчеты, – напоминает вампир, стоящий у двери, чертами лица похожий на девушку-подростка – ее брат?

Я хочу ответить, но Аро опережает меня.

– Позволь мне убедиться в чистоте твоих намерений, – просит он, протягивая мне руку. – А также в том, что ты не пытаешься всех нас обмануть, чтобы отсрочить смерть.

Он терпеливо ждет с улыбкой на губах, и кажется таким галантным, словно вельможа восемнадцатого века. Как можно отказать? Как можно верить, что он монстр, безжалостно уничтожающий всех, кто встал у него на пути?

Я медленно делаю шаг навстречу, покорно касаюсь его холодной руки. Он жадно хватает мою ладонь, – это похоже на бросок ядовитой змеи, – и закрывает глаза на долгое мгновение. Я ничего не чувствую, только холод и твердость его кожи. Кожа не такая, как у Эдварда, она кажется более хрупкой. Возможно, этому вампиру не одна сотня лет. Боюсь представить, сколько именно.

Я пытаюсь контролировать свои мысли, но терплю крах. Мне страшно, что он прочтет что-то неправильное и осудит меня. Мои мысли далеки от идеальных. Я чувствую себя на принудительной исповеди, после которой меня отправят прямиком в ад. Может быть, так и будет, если учесть то, что я намереваюсь сделать…

Вампиры ропщут. В основном, говорят о том, что поведение Аро не имеет смысла, и нас надо немедленно, не теряя времени убить. А после этого делать то, к чему они привыкли. Обсуждают сложности уничтожения такой защищенной организации, как Бюро. Говорят о привлечении специальных подрывников, чтобы не марать собственные руки. Мое сердце от их обсуждений раз за разом падает в пропасть. Я задаюсь вопросом, сколько людей они убьют и сколько уже убили? Тех, кто узнал… и тех, кто просто сошел за обед… Я и Эдвард, а также десятки работников Бюро – для них нет разницы, единицы или сотни. Возможно, многими историческими фактами, – такими, как, например, чума, – мы обязаны существованию вампиров. Если останусь жива, я обязательно исследую этот исторический момент…

Сеанс закончен, и Аро отпускает мою руку. Его лицо вдруг растягивается от улыбки. Удивленной, почти восхищенной улыбки – такие бывают у безумных ученых, когда они собираются совершить опасное открытие, способное уничтожить весь мир.

– Давай, девочка, произнеси свою идею вслух. Мне она нравится. – Он выглядит так, словно забавляется с мышкой, неожиданно захотевшей побыть кошкой. Ему любопытно посмотреть, что из этого получится. Но я удивлена и рада, что направление моих мыслей не возмутило его, а, напротив, пришлось по вкусу.

– Неужели ты доверишь важное дело смертной? – выплевывает Джейн, и я с отвращением смотрю на нее. Меня оскорбляет ее пренебрежение.

– Не простому человеку, – миролюбиво поправляет Аро, – а специальному агенту ФБР. Все пройдет тихо и гладко, а не этого ли мы хотим? К тому же, всегда лучше переложить ответственность на кого-то другого, чем рисковать самим.

– Да она обманет нас при первой же возможности, – шипит вампир у двери.

Аро бросает на него уничтожающий взгляд.

– По-твоему, меня возможно обмануть, брат Алек? – осаждает он сурово. – По-твоему, она сможет мне солгать?!

Все вампиры подавленно замирают. Видно, какую огромную власть имеет Аро в их рядах. Никто больше не позволяет себе возражений.

Убедившись, что остальные не собираются оспаривать решение, Аро смотрит на меня, и мое сердце сжимается от стыда за то, что я собираюсь совершить.

– Что ж… – Я с усилием выдыхаю и неуверенно делаю шаг в сторону от Джейн. Она с шипением хватает меня за руку, но Аро властным движением приказывает ей меня отпустить. Он заинтересованно наблюдает, как я подхожу к трюмо, на котором лежит заветная коробочка. Осторожно, чтобы ни у кого не возникло мысли, будто я собираюсь стрелять, я вынимаю «Глок-19». – Дело Эдварда Мейсена чрезвычайно засекречено, о нем осведомлены всего два десятка человек. И я знаю их имена…

– Нет, – шепчет Эдварда шокированным голосом, глядя на меня с выражением ужаса в расширившихся глазах.

Он все еще на коленях, я не могу видеть, как он униженно и покорно ожидает казни.

Он пораженно качает головой:

– Не делай этого, Белла… – И добавляет беззвучно, одними только губами: – Нас это не спасет все равно.

Аро, наблюдая, ухмыляется, и призрачный огонек противоречия в его глазах позволяет мне надеяться на снисхождение в случае моего успеха.

Я обреченно, но решительно убираю «Глок-19» в сумочку. В последний раз гляжу на своего вампира. Он жалок в униженном положении жертвы, и я, наконец, делаю то, что хотела… и то, что должна – становлюсь его личным телохранителем. Какой-то крошечной частью своей насмерть перепуганной, попавшей в безнадежное положение души я даже горжусь этим. У меня, наконец, есть настоящее «дело». Я больше не тихий, не скромный специалист без шанса подняться по карьерной лестнице. Я, наконец, боевой солдат.

Быть может, мое решение спасет нас обоих – быть может, нет. Но я хотя бы пытаюсь. Я не жду смиренно смерти, а борюсь.

– Я того не стою… – умоляет Эдвард, несогласно качая головой.

Я смотрю на него без эмоций – в ту минуту, когда я принимаю решение, чувства внутри меня замерзают, исчезают, отключаются. Я больше не историк. Я солдат. И ничто не способно убедить меня в том, что смирение лучше сопротивления. Если это поможет спасти хотя бы одну жизнь из двух или трех десятков, значит, я делаю все правильно.

– Белла, – взывает Эдвард, его глаза горят безумием – но зато они не безжизненны. – Помнишь, я говорил тебе? Никакая страсть не стоит того, чтобы ради нее убивать!

– Страсть – нет, – соглашаюсь я, а потом тихо добавляю: – Но любовь – да…

Глава 9

Впереди – неизвестность, позади – смерть, идет по пятам, ждет малейшего промаха. Что вы сделаете, когда вас поставят перед выбором жить или умереть? Готовы ли вы совершить чудовищные злодеяния ради своего спасения? Вы верите, что благородны, а на самом деле – нет. Благородство кончается, когда вам протягивают пузырек с ядом, когда холодная сталь замирает возле горла, когда от пропасти, в которую вас собираются толкнуть, отделяет последний шаг... Смерть заставит прогнуться даже самого сильного, самого непокорного бойца.

Но прежде, чем решиться сделать что-то, подумайте, сможете ли жить с этим дальше? Быть может тогда смерть покажется вам не самым страшным испытанием… Подумайте об этом хорошенько. Подумайтезаранее. Потом станет поздно что-то менять. Потом вы не сможете забыть того, что совершили.

Я смотрю, как кровавые мозги агента Рипса медленно стекают по стене. Моя рука немного дрожит, а вместе с ней «Глок-19», в котором стало меньше на одну пулю. Сердце немеет, леденеет и несколько секунд, ужаснувшись, молчит. Тело Рипса оседает к моим ногам, вместо глаза зияет грязно-красное отверстие. На кафельной плитке под головой агента тягуче расплывается багряная кровь… Ее запах наполняет мои легкие – запах ржавчины и соли, запах смерти.

Смотреть на труп человека, который еще сегодня утром улыбался, говорил со мной и готов был поддержать, страшно. Я подавляю сильнейший рвотный позыв, – сейчас не время для слабости. Слышу шорох за спиной и поворачиваюсь к агенту Рашелю. Его рот открыт, растерянный взгляд смотрит в пространство. Глазные яблоки двигаются, но сами глаза рассредоточены, как у слепца. Агент Рашель нелепо размахивает руками, трогает себя за лицо, шею и дышит тяжело. Я слегка наклоняю голову, рассматривая его и пытаясь понять, что с ним не так. Это сделал Алек – так зовут вампира, который пришел со мной в Бюро. У него особый дар лишать чувств. Не понимаю, как он работает, но мне это на руку. Было бы хуже, если бы Пьер Рашель на меня смотрел, если бы кричал. Смогла бы я выстрелить, когда он умоляет меня о пощаде? Я верю, что да. Моя решимость еще не ослабла. Не в эту секунду. Не прямо сейчас.

«Пум-м», – такой звук издает «Глок-19», когда на дуло накручен глушитель. Агент Рашель резко откидывается на стуле и падает навзничь. Смерть мгновенна, он даже не успел ничего понять. По крайне мере, я надеюсь на это.

Агент Чен и агент Хопс умирают следующими. Каждый новый выстрел дается мне легче и проще предыдущего. Но также они ломают что-то внутри меня, умерщвляют какую-то часть души, очень важную. Я пока не понимаю, что это означает. Просто знаю: если не выстрелю сама, убьют меня. Это существенно сокращает муки совести. По крайней мере, на данный момент…

Нет зрителей у моего преступления, кроме вампиров – таких же убийц. И они не позволят оставить в живых кого-то из свидетелей. Убивать легче, когда понимаешь, что никто не узнает, и ты останешься безнаказанным. Убивать труднее, когда люди, в которых ты стреляешь, твои друзья… К счастью, я ничего не знаю о личной жизни агентов, с которыми работала…

Двадцать семь пуль в запасе…

Камеры отключены, я могу не беспокоиться о том, что меня увидит охрана на главном пропускном пункте Бюро. Выхожу в наружные двери отдела, где два охранника уже проявляют беспокойство. Выражение моего лица заставляет их, выхватывая на бегу оружие, броситься в аудиторию. Шокированно они разглядывают окровавленные тела. Пользуясь тем, что охранники отвлеклись, я аккуратно стреляю в затылок сначала одному, затем другому. Непростительно недооценивать врага. Моя кажущаяся безобидность – причина их гибели.

Возле бывшей камеры пленника до сих пор дежурит охрана – непонятно, кого они охраняют теперь? Разве что у отдела имеются другие объекты для изучения, о которых я не знаю.

Я узнаю молоденького солдата со светлыми волосами, который совсем недавно поинтересовался, все ли со мной в порядке. Мне будет трудно его убивать, он добрый малый. На бэйджике я читаю его имя – Брэдли Стивенс. Лучше бы я не умела читать… Теперь он не безликая мишень, а это делает мою задачу труднее.

Нет способа обойти правила – если нарушу соглашение, Аро убьет и охранника, и заодно меня. Придется стрелять.

Я смотрю прямо в глаза блондину, чувствуя, как внутри поднимается новая волна протестной тошноты. Я не хочу видеть, как на симпатичном лице появится аккуратная дымящаяся дырочка после прохождения пули сквозь черепную коробку. Но я должна.

Мне нужно попасть прямо в лицо – только там нет защиты.

Мне нужно успеть выстрелить прежде, чем другой охранник отреагирует.

Как это сделать? И почему я не подумала об этом прежде, чем предложила Вольтури свой «гениальный» план?

Алека больше нет, чтобы помочь – он сбежал при появлении первой крови. Я осталась одна.

Не придумываю ничего лучше, кроме как быстро выхватить оружие и пальнуть. Наверное, это эффект неожиданности. Или мне просто везет, благодаря безобидному внешнему виду? Блондин падает первым. В удивленное лицо второго охранника, имя которого я стараюсь не читать, мне приходится выпустить три патрона, и только тогда я понимаю, что плечо горит. Безучастно смотрю на красного цвета дыру в моем строгом костюме. Получается, охранник все же успел выстрелить первым…

Должно быть, теперь я в беде. Аро и остальным не понравится моя рана. Все ли вампиры могут держать себя в руках, чувствуя запах свежей крови? Или я теперь для них блюдо номер один?

Снимаю испорченный пиджак, разрываю блузку, чтобы туго перетянуть плечо. Почти не чувствую боли – наверное, это шок. Захожу в первый попавшийся кабинет и беру оттуда спецодежду лаборатории – темно-синюю защитную куртку из полиэстера. Это позволит скрыть хотя бы внешние последствия оплошности.

С содроганием переступаю через мертвые тела, стараясь не попасть в загустевающую красную жидкость, разлившуюся по полу. Оглядываю опустевшую аудиторию. Моя работа в этом помещении завершена: живые свидетели уничтожены, данные их исследований удалены из общей интернет-базы, файлы – из каждого персонального компьютера. Документальные доказательства, зафиксированные на бумаге, фото– и видеопленке, превращаются в пепел на моих глазах. Кисло-горький запах горения смешивается с тошнотворным запахом крови. Пожарная сигнализация, как и камеры, временно не работает. У меня не больше десяти минут для того, чтобы получить нужную информацию от агента Люка. Потом внешняя охрана, обеспокоенная длительным зависанием картинки с внутренних видеокамер, а также привлеченная запахом гари, может сюда прибежать…

Аро и Деметрий находятся в кабинете начальника отдела. Деметрий склонился над столом и смотрит в монитор, ловкие пальцы тарабанят по клавишам. Аро, держа сидящего агента Люка за волосы, дает указания Деметрию, что искать. Кажется, они сделали за меня часть моей работы…

Оба резко поворачивают головы в мою сторону, когда я вхожу, и втягивают носом воздух. Черные глаза впиваются мне в горло. Душа уходит в пятки, я отступаю назад, спиной прижимаясь к захлопнувшейся, как ловушка, двери… Глядя в почерневшие от жажды глаза, поражаюсь, что еще недавно наивно верила, – несмотря на собственную профессию, – будто настоящих вампиров не существует, и они – только сказка, легенда, миф…

Внезапно проголодавшимся кровопийцам требуется несколько секунд, чтобы вернуться к тому, что они делали. Моя смерть чудесным образом отложена. Снова. Я дышу глубоко, смахиваю пот со лба. Нет ничего более пугающего, чем смотреть прямо в их черные глаза. Это намного страшнее, чем стрелять по людям…

– Ты! – изрыгает агент Люк, привлекая мое рассеянное внимание. Голос у него хриплый, а дыхание свистящее. Я вижу, что его руки примотаны к спинке стула его же ремнем от брюк. Глаза, однако, мечут в меня молнии. – Иуда!

Молчу. Мне совершенно нечего сказать. Смотрю бесстрастно, отчего-то именно Люка мне не жаль. Или я уже очерствела после того, как убила восьмерых человек пять минут назад. От смерти еще одного мне ни холодно, ни жарко.

– Нужно было внимательнее слушать, что вам говорят, – равнодушно напоминаю я о том дне, когда агент Люк беспечно отмахнулся от угрозы Вольтури. – Вы были неоднократно предупреждены, но предпочли свято верить в свою непобедимость. В том, что сейчас происходит, вините себя.

Аро усмехается, пристально глядя на меня. И снова в его глазах светится восхищение, так безумные ученые любуются своей игрушкой. Я для него – тоже объект для изучения, предмет личного, неведомого мне исследования.

– Роберт Мюллер – руководитель Бюро, – докладывает Деметрий обыденно. – А Джон Пистол – его заместитель.

Аро снова смотрит на меня, и мне внезапно становится дурно. У меня есть доступ в свой отдел, но вряд ли я способна в одиночку устранить руководителей. Они находятся в другом крыле, их охрана вдвое, если не втрое превосходит охрану моего отдела.

К счастью, мне на выручку неожиданно приходит Деметрий.

– Мы с Феликсом займемся ими. – Украдкой, с усмешкой вампир подмигивает мне. – Должны же и мы развеять свою скуку. Непривычно оказаться не у дел.

Аро тоже усмехается.

– Подождите, когда они отправятся по домам, – советует он Деметрию, который проносится мимо меня настолько быстро, что я успеваю лишь моргнуть.

Спустя мгновение кабинет наполовину пустеет.

– Тебе повезло, – добродушно пожимает плечами Аро, неожиданно снова втягивает с жадностью воздух и смотрит на меня. Я замираю, словно птенец под взглядом кобры. Мы вчетвером, только он и я, и Люк. И молчаливая женщина, которая от него ни на шаг не отходит – я даже ее имени не знаю.

Аро резко, безжалостно дергает голову Люка назад, обнажая его горло.

– Стреляй сюда, – тихо говорит вампир, показывая на шею Люка, прямо под ухом. Мои глаза расширяются, когда Люк начинает хрипло кричать и дергаться на стуле.

– Нет, не делай этого! Помоги мне! – вопит он, но из-за неудобного положения головы звуки получаются слишком тихими, чтобы кто-то посторонний услышал. Все в радиусе пятидесяти метров мертвы.

– Быстрее! – торопит Аро, его глаза горят жадным огоньком. Не понимаю, почему здесь требуется моя помощь. Должно быть, те самые игры со смертными, которых я не понимаю.

Послушно поднимаю пистолет и нажимаю на курок, безошибочно попадая в сонную артерию. Мольбы агента Люка превращаются в предсмертные хрипы.

Аро еще мгновение смотрит на меня, – так пристально, словно хочет убедиться, что я не отвернусь, – а затем наклоняется и прижимается ртом к отверстию от пули. Я с ужасом… и извращенным, гадливым любопытством наблюдаю, как он пьет. Кадык Аро двигается, когда он совершает быстрые глотательные движения, и из моего желудка резко поднимается тошнота.

Агент Люк дергается в последний раз и замирает, расслабившись на стуле. Как будто спит.

Кислота начинает жечь пищевод и глотку, я отчаянно глотаю, чтобы меня не стошнило прямо тут. От запаха крови кружится голова.

Аро пренебрежительно выпускает волосы Люка и с вызовом смотрит на меня. Он доволен, что я видела все. Только мне кажется, что он это зря. Я больше никогда не смогу сдвинуться с места. Мое тело костенеет и дрожит. Потрясение от увиденного рушит мое напускное самообладание. Я думала, что я солдат, но разве это так? Я обычная девушка, самоуверенная мечтательница, переоценившая собственные ограниченные возможности, волю к жизни и недооценившая наличие совести. Собственная смерть – это очень страшно. Но чужая смерть пугает ничуть не меньше.

Едва ощущаю, как Аро что-то вкладывает в мои слабые, трясущиеся руки. Затем он исчезает.

Смотрю вниз. Жидкость для розжига и зажигалка. Я не думаю. Мое состояние близко к отключке. Разум пытается спрятаться от реальности в обмороке или безумии.

Послушно, не размышляя, поливаю тела и предметы, бросаю горящую зажигалку вниз. Когда ухожу, за моей спиной с яростным гулом взметается пламя.

Мимо пробегают работники в форме, кричат, вызывают пожарных. В суматохе никто не замечает меня, и я беспрепятственно покидаю здание Бюро.

– Изабелла! – голос Аро звучит почти благоговейно. Передо мной раскрытая дверь дорогого автомобиля.

Я молча сажусь в тесный переполненный салон, прижимаясь к вампиру вплотную, и он улыбается мне. От этой улыбки хочется верить, что я останусь жива. Но я не настолько наивна, чтобы не понимать, что Аро может убить меня, как только закончит играть со мной в игры. Я просто удобное средство для достижения нужной ему цели. Любопытный эксперимент. Но я еще и свидетель.

– Что дальше? – произношу без эмоций. Мне кажется, что я уже наполовину мертва. Вспоминаю Эдварда, стоящего на коленях, и это немного возрождает мое желание бороться. Сжимаю сумочку, в которой лежит пистолет, все еще горячий после произведенной работы.

– О, пустяки, – обещает Аро. – Воспоминания Люка открыли мне всю картину. Еще три федеральных агента, на данный момент отправившихся по домам, и десять охранников, работавших посменно. Охрана не знает всех подробностей расследования, но лучше не оставлять людям даже маленький шанс.

Я, соглашаясь, киваю. Тринадцать человек. Я уже уничтожила девять, осталось чуть больше половины. Справлюсь. Должна.

– Ты интересный человек, Изабелла, – шепчет вдруг Аро, наклоняясь так близко, что я чувствую его холодное дыхание на щеке. Поворачиваю голову и смотрю в его глаза, наполненные тем самым непонятным мне восхищением безумного ученого. – Ты сумела удивить меня!

Его рука поднимается, чтобы аккуратно лечь на мою шею. Сердце обрывается вниз, а потом начинает бешено стучать – я уверена, что Аро собирается убить меня. На лице выступает холодный пот; хочу закричать, но не смею шевельнуться. Аро закрывает глаза и замирает на секунду, и только тогда я догадываюсь, что он всего лишь проверяет мысли, контролирует мои намерения. Его действие осторожное, он не хочет мне навредить.

Все же чувствовать холод и твердость его руки на горле – не самое приятное испытание. Наконец он отпускает меня. На лице снова расплывается улыбка. Он доволен, хотя я и не понимаю, чем.

Его дыхание такое же сладкое, как у Эдварда, а глаза гипнотизируют даже сильнее. Общая вампирская черта, которую я опрометчиво отвергла, сверяя факты реальные и взятые из легенд. Линзы на глазах Аро будто становятся тоньше с течением времени, я вижу за ними ярко-алый цвет, который начинает преобладать. Холодный пот снова проступает на всем теле, однако я твердо смотрю вампиру в глаза. Восхищение в его взгляде словно ласкает меня, усыпляет бдительность. Дарит надежду. Машина несется вдаль, приближая меня к новой убийственной цели.

– Если я все сделаю, вы оставите меня и Эдварда в живых? – задаю я вопрос, который уже несколько часов не дает покоя. Голос едва слышен и заметно дрожит.

Алек, сидящий за рулем, презрительно фыркает.

Аро улыбается. Его рука сжимает мое запястье, и я сглатываю, боясь подумать что-нибудь не то, ошибиться, – а он это прочтет.

Выражение лица Аро, однако, остается неизменным – снисходительным.

– Ты мне нравишься, Изабелла, – задумчиво произносит он. – Я бы предложил тебе присоединиться к нашему клану, стать одной из нас. Если хочешь…

– А Эдвард? – настаиваю я, и сердце холодеет от мысли, что Эдварду уготована неизбежная участь умереть. Вольтури не прощают ошибок.

Аро отворачивается и долго глядит в окно. Его лицо становится напряженной маской. Он думает.

– Твой Эдвард – предатель, – наконец, объясняет он мне как маленькому ребенку. – Где гарантия, что он не предаст нас снова спустя время?

– Вы же читали его мысли, вы должны знать, собирается ли он? – Я цепляюсь за надежду, которую не хочу отпускать. Мысль о смерти пугает меня. Мысль о том, чтобы стать бессмертной, более утешительна, но я не представляю, что буду делать в мире без Эдварда. Я совершенно не знаю правил, не знаю Вольтури и не хочу становиться их частью. Эдвард кажется наиболее подходящим звеном между этим миром и тем – человеческим и сверхъестественным. Если нет другого пути, чтобы выжить, я предпочла бы разделить вечность с Эдвардом, а не с Вольтури. Понимает ли Аро, что я влюблена?

Внезапно меня бросает в жар, когда доходит, что меня ждет. Я должна стать вампиром. Вероятно, для этого кому-то из них придется меня укусить, и это пугает до чертиков.

Наслушавшись вдоволь моих внутренних переживаний, Аро улыбается и отвечает на вопрос, который я задала ему вслух:

– Нет, Изабелла, в его мыслях я не прочел коварных планов, лишь раскаяние. Он полностью осознал свою ошибку, люди разочаровали его. Даже если бы не встретил тебя, он уже склонялся к мысли, что раскрыл себя напрасно. А теперь у него есть еще одна причина соблюдать правила: он не станет рисковать тобой. Ты хоть понимаешь, как изменила его? Ты, простой человек, смогла пробудить в бессмертном чувства, которые дремали не одно столетие! Ты вдохнула в него жизнь, Изабелла.

Я отчаянно краснею, а Аро задумчиво смеется.

– Как жаль, что он начал ценить жизнь лишь тогда, когда решил ее прервать… Время от времени вампиры испытывают нечто подобное, если не находят пары… или цели. Но это все равно не оправдывает его решения предать нас. Печальная история…

Теперь кровь отливает от моего лица.

– Но если он пообещает?.. – тихо шепчу безо всякой надежды.

– Ах, любовь… – миролюбиво восклицает Аро, и его голос переливается, словно прекрасная мелодия. – Ты читаешь любовные романы, Изабелла?

Вопрос такой обыденный, будто мы не обсуждали жизнь или смерть секунду назад.

– Нет, – признаюсь я смущенно. – Предпочитаю детективы или триллеры.

Аро смеется добродушно, понимающе.

– Если бы читала, тогда бы знала, что большинство классических любовных историй заканчиваются трагично для главных героев. Люди так любят страдания…

Надежда в который раз вдребезги разбивается о жестокую реальность, когда до меня снова доходит намек Аро.

– К счастью, мы, вампиры, обладаем такой властью, которая не снилась даже Богам! – вдруг с неожиданной напыщенностью бросает Аро. Другие вампиры, находящиеся с нами в машине, смеются. – Мы можем вершить суд не хуже ваших божков, которым вы без устали поклоняетесь, а может даже и лучше. Мы выше закона, выше религии. Мы – это абсолютная власть!

Он замолкает, а я чувствую себя как мышь на пиру у королевской кобры. И она решает, жить мне или умереть. Все зависит от ее сиюминутного настроения.

Я подавляю сильный рвотный позыв – на этот раз из-за чрезмерного, подавляющего страха за свою жизнь, которая вскоре оборвется. Есть ли смысл в том, что я сейчас делаю? Не убиваю ли я зря?

– Приехали, – тихо говорит Аро, когда машина плавно заворачивает в небольшой тупичок и останавливается рядом с мусорным контейнером. Мы во дворе жилого дома. Вокруг ни души. Окна высотного здания окружают нас со всех сторон – темные и пустые. Лишь кое-где горит свет, но его слишком мало, чтобы машину было видно сверху.

Аро называет мне адрес и имя агента Кэмерона. Я вздрагиваю, но послушно сжимаю сумочку и выхожу. Беспомощно оглядываюсь назад в надежде, что за мной последует Алек, но Аро равнодушно желает мне удачи и захлопывает дверь. В серой мгле наступающего вечера за тонированными стеклами автомобиля я не вижу ничего, будто там и нет вампиров. Я остаюсь наедине с моим первым и последним боевым заданием, о котором недавно так доверчиво мечтала…

Агент Кэмерон живет на двенадцатом этаже. Дверь открывается только после третьего звонка, заспанный Кэмерон удивленно смотрит на меня, долго ничего не говоря.

– О, Белла? – наконец узнает он, а затем хмурится. – Что случилось?

Я не думаю, что стрелять, стоя в вестибюле – хорошая идея.

– Ты один? – Мне необходимо знать это, я не хочу убивать еще кого-то.

– Да, – удивленно отвечает Кэмерон.

– Можно войти?

– Заходи, – мужчина сторонится, пропуская меня внутрь. Закрывает дверь и напряженно смотрит, ожидая объяснений. Я вижу зарождающееся недоверие в его глазах. Он не понимает, что происходит, но недремлющая интуиция своевременно подсказывает ему, что что-то в моем появлении не так.

На Кэмероне только боксеры, но, кажется, его совсем не беспокоит нагота. Я быстро оцениваю его физическую форму и понимаю, что стрелять, даже в безоружного, будет нелегко. Он из тех, кто способен защитить себя, и он уже догадывается, что за моим визитом стоит нечто большее, чем болтовня.

– Можно попросить чай или кофе? – Не получается лгать, чтобы усыпить его бдительность. Я не могу вздохнуть или улыбнуться. Просто выжидаю удобного момента.

– Хм, – недоверчиво произносит он, но послушно идет на кухню и гремит там посудой. Я вхожу за ним следом, стою за спиной, неотрывно глядя на его затылок. Лучшего момента не найти… – Ты расскажешь мне, чем обязан?

– Да, – жестко говорю я, вынимая пистолет. Я нажимаю на курок в момент, когда Кэмерон резко оборачивается. Пуля входит через висок, а выходит через левый глаз, попадает в стену, разбивая вдребезги кафельную плитку. Брызги крови окрашивают современную белую кухню в непривлекательный грязно-багровый цвет. Агент Кэмерон падает как подкошенный, громко ударяясь головой об пол.

Я чувствую вкус железа и соли на губах, что-то теплое стекает по лицу, подбородку за ворот куртки. Словно черви, ползущие по моей коже, эти теплые ручейки бросают в дрожь. Смотрю вниз и вижу, что «Глок-19» и мои руки красные. Густое кровавое пятно, появившееся из продырявленной головы Кэмерона, ползет к моим ногам, словно хочет проглотить, отомстив за смерть хозяина.

Отступаю назад, спотыкаюсь и падаю. И в следующую секунду меня рвет. В желудке пусто уже несколько часов, так что это просто судороги. Мучительные потуги освободиться от накопившихся чудовищных воспоминаний об убийствах, о преследующем меня солоноватом запахе смерти. Задвинутая в самый дальний уголок сознания совесть давит изнутри, распирает грудную клетку и стучит в висках. Перед глазами картины убийств, совершенных моими руками: падающие тела, мертвые лица и кровь, кровь, кровь…

Желудок сжимается, выталкивая изнутри кислую пустоту. Как я собираюсь с этими воспоминаниями дальше жить, если Аро согласится не убивать меня? Не слишком ли высока заплаченная мной цена?.. Не об этом ли думал Эдвард, отправляясь на верную смерть? Он сказал, что убил когда-то многих. Помнит ли он лица тех, кого убивал? Каждую мельчайшую подробность, врезавшуюся в память подобно ржавому лезвию? Он не смог жить, став убийцей… Я видела это в его глазах – мудрость старца, переосмыслившего многое, усталость и готовность принять заслуженную смерть. Наказание за преступления.

Я почти готова понять его сейчас…

Спасение одной жизни не стоит пережитых мною кровавых мгновений и уже не кажется достойным оправданием…