Текст книги "Пленник (СИ)"

Автор книги: Светлана Ключникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Музыка к главе:

PM Dawn – If You Never Say Goodbye

Ludovico Einaudi – Fly

__________________________

– Отлично выглядишь, Белла, – восклицает Джейк, нагоняя меня у автобусной остановки, откуда нам предстоит отправиться на работу. Саффолк – маленький городок на восточном побережье страны. Обычный скучный день в средней американской школе, где я буду привычно преподавать Историю Америки. Мои дни не отличаются разнообразием.

Джейк – учитель Английской Литературы. Высокий и худощавый, с вьющимися темными волосами и застенчивым взглядом. Умный. Добрый. Отличный парень, точнее, уже тридцатилетний мужчина. Мы выросли вместе, учились в одном университете, а потом начали работать в одной школе. Думаю, Джейк всегда считал, что это судьба. Жаль, я так и не смогла разделить его уверенности.

– Спасибо, – смущенно отвечаю я, останавливаясь возле дорожного полотна среди других людей, поджидающих общественный транспорт – в таком маленьком городке, как наш, бессмысленно иметь свою машину.

Джейк с чрезмерным, немного наигранным энтузиазмом смотрит на часы, считая, что я не замечаю его увлечения.

– До начала занятий еще полчаса. Может, зайдем в «Старбакс», выпьем по чашечке кофе?

Я улыбаюсь, очень стараясь, чтобы эта улыбка не выглядела снисходительной. Все было бы проще, если бы Джейк не показывал так очевидно своих чувств. Или вообще ничего не испытывал ко мне. Просто друзья, которые вместе идут в «Старбакс» – это бы меня устроило. Увы, Джейк вкладывает в приглашение совсем другой смысл. А я, при всей моей симпатии к нему, не испытываю взаимности.

– Прости, мне нужно кое-что сделать перед началом уроков, – я стараюсь не обидеть его.

К счастью, Джейк не обидчивый. Мы работаем вместе уже семь лет. И все эти годы он не оставляет попыток завоевать мое черствое сердце.

– Ладно, как-нибудь в другой раз. Может, после уроков? – Он не теряет надежды.

– У меня встреча. – Конечно, никакой встречи нет.

– Ладно. – Джейк скрывает свое разочарование за скупой улыбкой, и мы залезаем в автобус, чтобы проехать несколько остановок до серого здания школы.

Иногда я думаю, что могла бы уступить ухаживаниям Джейка, просто чтобы сделать его счастливым. Время идет, мне двадцать девять, я работаю простым учителем, и никто из местных мужчин не привлекает меня. Романы случаются, но ничего серьезного. Мужчины, которые ухаживают за мной, быстро мне наскучивают. Набор их ухищрений стандартен: сводить в кафе, поговорить о работе… пригласить в гости, склонить к интимной близости… позвонить спустя неделю, чтобы все проделать заново. Такие пресные отношения не для меня. Я ищу страсти, отчаянности, необратимости. И, конечно, не нахожу.

Конечно, как любая другая женщина, иногда я позволяю себе слабость похандрить и пожаловаться на одиночество. Но не могу даже представить, чтобы в моей квартире обосновался заурядный представитель мужской части населения, лежащий на диване и лениво перещелкивающий каналы телевизора в ожидании ужина. Такая перспектива настолько банальна, что меня от нее даже тошнит. Я готова принять в свою жизнь только самого необычного, неординарного и выдающегося мужчину. Такого, которого, должно быть, даже не существует в природе.

Знаю, моя позиция несколько высокомерна. Но я лучше состарюсь одна, чем выйду замуж за учителя Английской Литературы или продавца бакалейной лавки. Это не для меня.

Учеников еще нет, стоянка машин пуста, кроме нескольких автомобилей преподавателей. Белой вороной среди них выделяется блестящий черный «Chevrolet Trailblazer». Никогда раньше не видела ни у кого из наших такого автомобиля. Новичок?

Директор школы, миссис Уотсон, спешит мне навстречу. Смотрит на Джейка многозначительным взглядом, отчего тот, извинившись, поспешно удаляется. Миссис Уотсон берет меня под руку. Ее взгляд загадочный, и я начинаю беспокоиться, что суматоха из-за меня.

– Изабелла, – говорит миссис Уотсон, которая старше меня всего на четыре года, но уже достигла вершины своей карьеры. Мне о каком бы то ни было карьерном росте остается только мечтать. – Я не знаю, что ты натворила, но тебя ищет агент ФБР. Он ждет тебя в твоем классе. Я отменила первый урок, чтобы вы смогли свободно поговорить.

На самом деле, я ничего не сделала – я слишком скромна для этого. Но не буду же я кричать направо и налево, что когда-то мечтала о собственном значке Федерального Бюро, даже прошла специальную подготовку ради этого, надеясь на постоянную работу. Но мою кандидатуру отклонили, дав обещание привлечь, если мои знания понадобятся. И с тех пор – никаких серьезных заданий, лишь ограниченное сотрудничество через интернет.

Что случилось на этот раз? Я заинтригована.

Миссис Уотсон, судя по ее взгляду, тоже. Подозрительность борется с любопытством, но она не решается спросить.

Человек в черном костюме поджидает меня в моем классе, непривычно пустом. Его лицо серьезно, и я тоже немедленно настраиваюсь на ответственную работу.

– Агент Свон, – здоровается он и пожимает мне руку. – Я агент Люк, отдел безопасности.

– Отдел науки, – отвечаю я, и он нетерпеливо кивает.

– Знаю, я изучил ваше дело.

– Что от меня требуется? – Обычно это историческая информация, совокупность сведений, которые я могу правильно истолковать. Иногда это анализ давно произошедших событий, рассмотрение их под новым углом с учетом новой, недавно добытой информации. Иногда это проверка не имеющих научно-доказательной базы мифов. Я специалист по такого рода вещам. Древние боги, атланты, египетские фараоны и другие, менее разрекламированные выдумки. Хотя иногда, в очень редких случаях, выдумки оказываются правдой.

– Прежде чем мы начнем, – говорит агент Люк, снимая темные очки и убирая их в нагрудный карман дорогого пиджака. Его глаза оказываются голубыми. – Я хотел бы напомнить вам о полной конфиденциальности. Задание необычайно секретно.

– Разумеется, я помню правила, – подтверждаю я.

После этого агент Люк открывает черный чемоданчик и достает оттуда папку. Подает ее мне, тем временем объясняя:

– Возможно, то, что вы узнаете, шокирует вас. Но, несмотря на опасность дела, оно стоит вашего внимания. Это самое необычное явление, с которым мы сталкивались за все время работы Бюро. Достовернее существования иных цивилизаций. Страшнее всех легенд, о которых вы слышали.

Открыв папку, я достаю пачку фотографий. На них изображен молодой человек лет двадцати пяти, с мудрым не по годам, усталым, как у старика, взглядом. Его фантастически красивое лицо везде пустое, без жизни, без эмоций. Он выглядит так, будто никогда не высыпается и хочет, чтобы его оставили в покое. Под глазами темные круги, но, несмотря на это, он кажется здоровым. На некоторых фотографиях у него светло-карие глаза, на других почти черные. Фотографии сделаны недавно, и я не могу понять, причем тут я, ведь мой профиль – давно ушедшая история и мифы.

– Мы не хотим привлекать к делу посторонних, не состоящих на службе в Бюро, чтобы информация не просочилась в массы. Мы выбрали вас, потому что ваше образование наиболее близко к делу, и изучаемый вами материал может оказаться нам полезен. Уверен, вы справитесь с возложенной на вас задачей на все сто.

Следующие фотографии заставляют меня поморщиться: мертвые животные, следы укусов сфотографированы с максимальным приближением. Напрашивается нелепый вывод, будто их кусал человек. След от зубов похож именно на человеческий. В то же время животные выглядят странно, слишком истощенными и сухими.

Я все еще не понимаю, почему ФБР решило обратиться ко мне.

– Что от меня требуется? – повторяю я свой первый вопрос, разглядывая фотографию, на которой красивый парень с усталыми глазами находится под водой. В нижнем правом углу фото цифры 120:59:58 не дают ответа о том, что они означают. Если это не дата, то что? Отсчет минут? Я хмурюсь, пытаясь постигнуть увиденное, и прихожу к выводу, что цифры обозначают что-то другое.

– Идентифицировать объект, – поясняет агент Люк терпеливым голосом.

– Я не занимаюсь живыми, я занимаюсь мифами, – ворчу я, разглядывая странный снимок, на котором парень с усталыми глазами стоит в солнечных лучах. Фотография испорчена чрезмерно яркими всполохами света, что делает снимок мутным и не дает нормально разглядеть юношу. Ловлю себя на мысли, что мне нравится на него смотреть, и поспешно убираю фотографию, чтобы увидеть следующую.

– А он и… как бы это вам сказать, – в голосе Люка появляется едва заметное смущение. – Не живой.

Я удивленно поднимаю на него глаза, демонстрируя фотографию, на которой парень с усталыми глазами держит над головой манипулятор для перемещения грузов. Без видимого напряжения. Я начинаю думать, что меня хотят разыграть.

– Шутите?

– Отнюдь нет, – лицо агента не отражает ни капли веселья. Оно серьезно, как и всегда.

Я иногда встречаю подобные фотографии в газетенках, специализирующихся на мистификации масс. Люди любят почитать про чепуху, подобную этой: инопланетяне, которые живут среди нас, духи предков, которые приходят и сообщают будущее, супергерои, о которых снимают фильмы. Но я никогда не думала, что Федеральное Бюро Расследований Соединенных Штатов Америки способно всерьез изучать такую откровенную чушь.

– Вы хотите сказать, что полуторатонный грузоподъемник в руках этого симпатичного мужчины – не макет? – уточняю я, потому что не могу поверить в увиденное.

– Вы сможете увидеть это собственными глазами, как только приметесь за работу.

– Хотите сказать, я увижу его вживую?

– Именно так. Если согласитесь последовать со мной в Вашингтон.

Я беспомощно оглядываюсь вокруг, скольжу глазами по пустому классу.

– Не волнуйтесь, что потеряете работу учителя, – будто читая мои мысли, говорит агент Люк. – Размер вашего оклада превысит нынешнюю заработную плату в несколько раз.

Я снова опускаю глаза на фотографии, перебирая их быстрее. Замечаю вещи, на которые не обратила внимания в первый раз – например, фотография ладони, на которой практически отсутствуют отпечатки пальцев. Снимки кожи с близкого расстояния, волоса через микроскоп тоже странные. Поверхность ровная, без единого изъяна, и напоминает стекло.

– А это означает… – я показываю фотографию парня в воде, и агент логично продолжает мой вопрос:

– Время его нахождения под водой. Полагаю, эта фотография была сделана в начале эксперимента. Полагаю также, что ему вообще не нужно дышать.

Информация шокирует меня. Мой рот раскрывается, я не могу поверить.

– Это очень интересно, но я все же не понимаю, – признаю я свое поражение, – причем здесь я?

– Мы думаем, вы сможете пролить свет на некоторые непонятные нам вещи, которые не сходятся с общепризнанными легендами, – охотно объясняет агент Люк, снова надевая черные очки. – Объект утверждает, что он – вампир.

Музыка к главе:

Marilyn Manson – Resident Evil Main Title Theme [Extended]

Tomandandy – Binoculars

______________________________

Джейк не может поверить, что я оставляю его одного. В глазах тоска, которую он столько лет прятал, и мне грустно причинять ему боль. Но я знаю, если останусь здесь еще ненадолго, то совершенно закисну. Новая работа в ФБР – мой шанс.

– Ты вернешься? – тянет Джейк, глядя на то, как я собираю вещи: агент Люк не оставил мне времени подумать, решение нужно было принимать прямо сейчас. И чек с обещанной кругленькой суммой сыграл немаловажную роль.

– Конечно, вернусь! – обещаю я, хотя втайне надеюсь остаться жить в Вашингтоне. Саффолк у меня уже в печенках сидит с его однообразными серыми буднями. Я не хочу состариться здесь, работая школьной учительницей. В глубине души я воодушевлена возможными приключениями, которые сулит работа в Бюро. Да и мужчины Вашингтона могут оказаться более изобретательными в умении ухаживать.

Джейк хмуро сопит, а я избегаю смотреть на него, быстро скидывая в небольшую коробку необходимые личные вещи.

– Может, попросить миссис Уотсон придержать для тебя место?

– Не стоит, Джейк, – говорю я, неуклюже подхватывая коробку. Фотографии выскальзывают из секретной папки и падают вниз, разлетаясь по полу.

– Я подниму! – бросается Джейк мне на помощь.

Я чувствую себя непрофессионалом – ведь эти снимки нельзя никому показывать. Но вина перед Джейком не позволяет остановить его. Вместе мы собираем снимки и кладем их в конверт. Джейк задерживает взгляд на фотографиях, прежде чем отдать их мне.

– И кто это? – спрашивает он ревниво, губы сжимаются в тонкую линию.

Я ощущаю себя странно некомфортно, но не только потому, что Джейк увидел неположенные ему секретные фото. Скорее, это так, будто он увидел что-то, принадлежащее лично мне.

– Просто объект исследования, – говорю я, торопливо отбирая у него снимок.

Джейк смотрит на меня, и я вижу, что он мне не верит.

– Это к нему ты едешь? – цедит он обиженно. Его губы белеют, но я понимаю, что его грубость продиктована ревностью, и мне искренне жаль, что я не могу ответить на его чувства.

– Это не то, что ты думаешь, – оправдываюсь я, надеясь утешить его уязвленное самолюбие. Во мне растет чувство вины, хотя я ничего Джейку никогда не обещала. Многолетняя дружба – все, что нас связывает. Однако мне не хочется причинять ему боль.

Внезапно кустистые брови Джейка сдвигаются на переносице, и присущая ему робость сменяется злобой.

– Если он обидит тебя, я найду его, – клянется он. – Из-под земли достану!

Я закатываю глаза.

– Вампир, – читает Джейк надпись в углу сдвоенной фотографии, где сверху располагается лицо изучаемого ФБР объекта, а снизу образ существа, описываемый в мифологии. Между ними нет ничего общего.

– Это шутка, – пытаюсь я скрыть волнение в голосе.

– ФБР умеет шутить? – недоверчиво спрашивает Джейк, его обиженный вид разрывает мне сердце.

– Забудь, что видел, – советую я, поспешно удаляясь, пока не передумала и не осталась здесь. – Пока, Джейк.

Перелет до Вашингтона совершается на частном самолете, принадлежащем Бюро. Я до сих пор не могу поверить, что согласилась на эту странную работу, бросив Джейка, миссис Уотсон, любимых учеников и свой дом. Но моя жизнь так давно стала ужасно скучной, что новое задание пришлось как нельзя кстати. И я с энтузиазмом готова погрузиться в него.

В моих руках находится папка Секретного дела №128, начатого всего пять дней назад, и я жадно глотаю всю информацию, которую могу почерпнуть.

«Не удалось взять образец для анализа, ни одним из известных инструментов не сделать соскоб кожи объекта. Ультразвук, электрокардиография и компьютерная томография не дают результата».

«Не удалось получить образец крови. Даже волосы объекта обладают поразительной прочностью».

«В ходе исследований обнаружилось, что объект боится огня. Однако пламя не причиняет ему никакого видимого вреда, кроме, как он сам утверждает, неприятных ощущений. Объект говорит, что чувствует боль, но проверить опытным путем это оказалось невозможно».

«Рентгенологическое обследование не смогло проникнуть сквозь защитный покров и показать какие-либо внутренние органы. Однако было определено, что кожа объекта имеет кристаллическую структуру. Происхождение кристалла современной науке неизвестно».

«Молекулярное исследование показало, что ДНК объекта содержит 25 пар хромосом. Такой хромосомный набор у людей не встречается. Требуются исследования химического состава слюны».

«Энцелография показала существенные отличия биоэлектрической активности мозга объекта от человеческой. Полностью отсутствует фаза сна. Объект способен задействовать все доли мозга одновременно без ущерба для работы отдельных доль. Ни одна зона мозга никогда не выключается и все работает синхронно и параллельно. Объект подтвердил, что может думать о нескольких вещах одновременно. Вывод: возможности мозга объекта используются на все сто процентов, в отличие от человеческого, используемого всего на десять».

«Несмотря на охотное желание идти навстречу исследователям, объект отказывается принимать пищу на глазах у видеокамер. Мы имеем десятки записей объекта в самых различных ситуациях, но ни одной записи его трапезы. Посаженные в камеру с объектом животные к утру оказываются мертвы. Исследования трупов дали однозначный результат, подтверждающий слова объекта, что он вампир: все животные обескровлены».

«Способности объекта превышают человеческие в несколько раз: его зрение, обоняние, осязание, слух феноменальны. Сила и скорость нуждаются в дополнительном, более глубоком изучении, что зачастую невозможно, так как повлечет за собой раскрытие секретности».

«Вопреки расхожим легендам, объект не горит на солнце, и осиновый кол не причиняет ему вреда. То же касается креста, чеснока и святой воды. Рекомендуется консультация специалиста».

И этим специалистом, по всей видимости, оказываюсь я.

Агент Люк спит, откинув спинку кресла самолета. Он предоставил мне информацию и доступ к интернету, где я могу получить дополнительные сведения, и объяснил, что именно от меня требуется. Бюро посчитало питание кровью недостаточным доказательством, что объект – вампир. Ведь, кроме питания, никакие другие детали не совпали с тем, о чем рассказывается в легендах. Найденный объект отражается в зеркале, не горит на солнце, не погибает от святой воды, не бросается на людей, не спит в гробу… он вообще не спит. Да, он пьет кровь, но, в конце концов, существует же болезнь, при которой человеку необходима кровь в дополнение к обычному рациону питания. Кроме того, у разных народов по всему миру существует старый охотничий обычай пить свежую кровь. Это, конечно, не объясняет других способностей парня с усталыми глазами, в которых должна разобраться я. И либо подтвердить, что он вампир, либо опровергнуть и дать объекту другое научное название.

В отчете также значатся другие данные парня со взглядом старика. Все записано с его слов, проверить достоверность практически невозможно, так как многие документы той эпохи давно утеряны.

«Эдвард Мейсен, родился в 1839 году в Чикаго. Стал вампиром во время гражданской войны, как все произошло, не помнит. Почти всю свою сознательную жизнь он прятался от людей. Предпочитает кровь животных, так как религиозные убеждения оказались сильнее жажды убийства ради крови.

В Бюро Расследований явился добровольно, решив рассказать людям правду о мире, в котором они живут. До Бюро пытался попасть на телевидение, но сюжет был признан мистификацией, а сам объект преследовался как психически неуравновешенный».

Я снова смотрю на фотографию парня с усталыми глазами, и неожиданно обнаруживаю, что мне его жаль. Судьба его кажется мне чрезмерно драматичной. Либо он одинокий скиталец, либо псих, но его положению не позавидуешь в любом случае.

Я нетерпеливо жду встречи с ним. Нервничаю, когда самолет идет на посадку, еще сильнее нервничаю, когда подъезжаю к зданию Э.Гувера, штаб-квартире ФБР.

Агент Люк ведет меня по длинным охраняемым коридорам к руководителю Бюро – Роберту Мюллеру. Человек-легенда. Мне страшно, когда я вхожу в его просторный кабинет. Но Мюллер оказывается доброжелательным и милым. Я подписываю необходимые бумаги. Он поздравляет меня с новой работой и желает успеха нам всем.

В отделе кадров мне выдают жетон, разрешающий неограниченный доступ к любой информации Отдела безопасности, которая мне может понадобиться, а также возможность свободно перемещаться внутри здания. Бюро также оплатит мне проживание в наилучшем отеле.

Мы много времени проводим за изучением материалов, смотрим километры видеопленки, на которой парень с усталыми глазами демонстрирует свои необычные способности. Мы работаем почти без отдыха и сна, наблюдая, сравнивая, анализируя, сопоставляя. Факты убеждают меня, что это не розыгрыш и не грубая шутка ФБР, хотя в такое трудно поверить.

Эдвард Мейсен находится под наблюдением совсем недолго – семь дней. Информации о нем недостаточно, я не могу классифицировать его, никакие знания легенд и мифов не дают исчерпывающего ответа, вампир ли он. Мне необходимо поговорить с ним лично, чтобы прояснить детали. Кроме простого человеческого любопытства, я испытываю и искреннее желание посмотреть на него. Я знаю, что он рядом, где-то совсем недалеко, за толстыми стенами, но мне не хватает зрительного контакта, чтобы поверить в реальность происходящего. У меня скопилась тонна вопросов, и только личный разговор даст ответы.

Конечно, где-то краешком сознания я понимаю, что хочу увидеть его не только поэтому. Он значится во всех отчетах обезличенным словом «объект», но я-то знаю, что у него есть чувства, мысли, желания… что он не просто бездушный предмет для исследований, он живой. Пусть мы не можем услышать стука его сердца, но если он говорит, думает, чувствует, значит, он существует. Формально он мертвец (исходя из общепринятого определения вампиров), но я не верю в это. И мне хочется увидеть в его глазах что-то, кроме той пустоты. Мне хочется заинтересовать его настолько, чтоб увидеть в них свет.

Но я не позволяю себе развить эту мысль. Я же профессионал. Я не должна смешивать личное любопытство с работой.

Я прошу официального разрешения поговорить с объектом и получаю его. На восьмой день я отправляюсь в камеру, находящуюся под круглосуточным наблюдением видеокамер и тяжеловооруженной охраной у двери.

Металлические замки с лязгом раскрываются. Как будто я пришла в тюрьму, поговорить с опасным заключенным, а не с человеком, который явился сюда сам.

Мое сердце колотится от волнения, когда я вхожу внутрь. Здесь все просто: кафельный пол, белые стены, встроенные в потолок лампы накаливания, проливающие яркий свет. Металлическая кровать, два стула, стол. Никаких предметов на столе, нетронутое постельное белье.

Эдвард Мейсен сидит на стуле, низко опустив голову, но поднимает ее, когда я вхожу. Металлический засов с лязгом закрывается за моей спиной, и я вздрагиваю, оставшись наедине с вампиром. Его глаза такие же пустые и лишенные жизни, как на фотографии. Не знаю, почему, но от обреченности, застывшей в них, мне становится так нехорошо, что живот сжимается, а сердце резко проваливается вниз. Наверное, это от моей неопытности, потому что с чего бы это мне переживать из-за парня, которого я совсем не знаю?

Я беру себя в руки и прохожу вперед. У меня с собой записи многочасовых исследований и наблюдений, а также вопросы, которые я должна задать.

Парень резко выпрямляется на стуле, неотрывно глядя на меня. Он не моргает, его взгляд пронзительный и жесткий, и отчего-то мне становится невыносимо страшно. Мне опасно находиться здесь одной, если он вампир? Или он безобиден? По его выражению так не скажешь…

Я выдвигаю второй стул, чтобы сесть напротив. Пытаюсь справиться с дыханием и бешеным сердцебиением. Я же профессионал.

Но в глубине души я понимаю, что сердце трепещет вовсе не от страха. Оно стучит так интенсивно потому, что парень невыразимо красив, так, что дух захватывает. Ни одна фотография не смогла передать его истинного совершенства.

Эдвард Мейсен дергается на стуле и отодвигается от меня на расстояние. Ему некомфортно? Странно, ведь я думала, волнуюсь тут только я. Мне становится легче оттого, что я не единственная не в своей тарелке.

Металлические цепи звенят, и только сейчас я замечаю, что запястья вампира обхватывают тяжелые кандалы. Цепь тянется вниз, к широким обручам на лодыжках. Разве он пленник? Зачем его заковали, если он находится здесь добровольно? Я добавляю этот вопрос к своему списку, надеясь не забыть его задать.

Мы оба молчим слишком долго, и это усиливает напряжение. Я устраиваюсь на стуле, пытаясь принять удобное положение под пристальным взглядом пленника, но терплю неудачу. Я не могу чувствовать себя здесь свободно. Не могу преодолеть страх и поднять на парня глаза. Не потому, что он вампир, и я, очевидно, должна бояться его. Нет. Мне страшно, что он увидит личный интерес в моих глазах. Не знаю, почему меня это волнует…

– Итак… – начинаю я, с трудом заставляя себя принять официальное выражение. – Меня зовут Изабелла Свон, я специалист по мифологии и пришла задать тебе несколько вопросов. – Я смотрю на свои записи, но спрашиваю вовсе не то, о чем собиралась узнать. – Ты, правда, вампир?

– А ты журналист? – отвечает он вопросом. Его голос приятный, с бархатными нотками. Мне хочется услышать, как он поет. И я откашливаюсь, чтобы преодолеть смущение. Мое лицо неожиданно начинает пылать до кончиков ушей, и я опускаю глаза в бумаги, чтобы скрыть интерес.

– Нет.

Вероятно, прийти сюда было плохой идеей. Я совершенно не могу держать себя в руках.

– Вы должны сообщить обо мне журналистам, – грубо говорит он, в его голосе появляются стальные нотки.

Это немного отрезвляет меня, и я возвращаю себе профессиональный настрой.

– Зачем нам сообщать о тебе журналистам?

– Затем, чтобы выжить.

От его слов холодок невольно бежит по спине, и я делаю пометку в журнале, чтобы потом обдумать то, что он сказал.

– Я в опасности? – интересуюсь я отстраненно, как профессионал, не позволяя страху взять надо мной верх, хотя темные глаза парня пугают, когда я рискую смотреть в них. Все происходящее до сих пор кажется мне фантастическим бредом. Сейчас открою глаза и проснусь… по-прежнему буду мечтающей о переменах учительницей, прозябающей в маленьком городке.

– Не только ты, – говорит вампир. – Все вы.

Я листаю бумаги, будто бы ищу нужную мне информацию, хотя на самом деле уже знаю ее наизусть. Мне просто необходимо глядеть куда-то, кроме глаз парня, чтобы я могла оставаться в здравом уме. Мое сердце все еще колотится как сумасшедшее.

– Разве ты не утверждал, что не убиваешь людей?

– Я нет, – соглашается он нехотя. – Но есть и другие. И они скоро придут сюда.

– Сколько вас всего? – Я делаю новую пометку, рука замирает, чтобы записать его ответ.

– Достаточно, чтобы стереть с лица земли этот городишко.

Он называет Вашингтон, округ Колумбия «городишко»? Я возмущена.

– Разведывательный отдел не допустит в Вашингтоне терактов, – говорю надменно, с чувством гордости за всю страну и за Бюро, в частности.

– Да плевать им на ваше вооружение, – пренебрежительно отвечает вампир. – Я не для того сюда явился, чтобы умереть ни за что.

А вот это уже интересно, и позволяет мне задать вопрос, который значится в моем списке.

– Ты пришел сюда добровольно, верно?

– Верно, – подтверждает он.

– Тогда почему на тебе кандалы? – Несмотря на грубоватый тон парня, его положение продолжает вызывать во мне сочувствие.

Эдвард Мейсен усмехается, но улыбка быстро покидает его лицо, оно снова становится пустым и усталым. Слегка пожимает плечами, и цепи звякают.

– Вам, людям, кажется, что так вы в большей безопасности.

– Звучит угрожающе, – констатирую я.

– Если вам легче, когда вы видите на мне кандалы, почему бы не надеть? – снова пожимает плечами парень и отворачивает лицо. Как только он перестает смотреть на меня, мне становится легче. – Но вы должны понять, что этого недостаточно. Те, другие, не будут церемониться с вами так, как я. Вы просто умрете.

Я опускаю записи на колени, неспособная понять смысл того, что он говорит. Вроде бы это угроза, но тогда почему у меня ощущение, что он заботится обо всех нас?

– Почему ты в этом так уверен?

Он снова обращает на меня свой мрачный взгляд, и я, словно загипнотизированная, застываю на стуле. Сердце пускается галопом. Я удерживаю на лице выражение профессионализма и вежливой заинтересованности, усилием воли дышу спокойно, но на самом деле я далека от спокойствия, как никогда.

– Когда вы расскажете обо мне журналистам? – снова вопрошает он, возвращая меня в реальность.

– Почему это тебя так волнует?

– Меня не волнует моя жизнь, хотя мне хотелось бы отдать ее не задаром. Но я не желаю становиться причиной ваших смертей. Чем дольше вы молчите, тем сильнее вероятность, что вас всех перебьют. Вы должны как можно быстрее распространить информацию по всем возможным источникам – интернет, телевидение, газеты, журналы. Если о вампирах узнает весь мир, станет бессмысленно убивать вас как свидетелей.

– Кто будет убивать нас? – не понимаю я.

– Другие вампиры, – отвечает он медленно, как будто говорит со слабоумной.

– Зачем им это делать?

– За разглашение тайны. Свидетели – а вы все теперь ими являетесь – всегда уничтожаются.

– Ты говорил об этом с другими агентами? – интересуюсь я, аккуратно добавляя заметки на поля.

– Каждый день, – шепчет Мейсен.

Это не записано в его показаниях, констатирую я, пытаясь понять происходящее.

– Ты пришел сюда, чтобы ФБР защитило тебя от других вампиров?

– Нет! – Он смеется. И, хотя его смех не веселый и не искренний, – скорее, пренебрежительный, – он звучит так хорошо. Словно музыка.

– Тогда зачем? – Я искренне недоумеваю.

Парень снова отворачивается, сухо спросив:

– Разве это не написано в отчете, который ты держишь в руках?

Что-то в выражении Эдварда Мейсена заставляет меня подумать, будто он не договаривает.

– Написано, – соглашаюсь я, вытаскивая нужный лист. – Здесь сказано, что ты хотел раскрыть людям правду. Верно?

– Все верно, – произносит он со странной неуверенностью в голосе. Или мне уже мерещится, потому что парень, сидящий передо мной в кандалах, сплошная загадка.