Текст книги "Страждущий веры (СИ)"

Автор книги: Светлана Гольшанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 37 страниц)

Никогда не понимала, почему другие девушки так себя ведут, а теперь вот сама заглядывала в рот, жеманничала и флиртовала. Как будто влюбилась по уши, до беспамятства, до безумного блеска в глазах и не сходящей с губ глупой улыбки. Восхищалась им, таким обходительным и серьёзным. Сколько он всего знает! И занимается чем-то полезным для всех, а не обманывает и обирает людей до нитки, чтобы потом на пирах в замке лапать грудастых служанок и изменять своим жёнам.

Пока мы болтали, Найт ни разу не попытался преодолеть расстояние между нами. Почувствовав уверенность, я сама обняла его за плечи и приложилась щекой к груди. Сердце билось ровно и тихо. Убаюкивало. Дыхание щекотало макушку. Указательный палец Найта скользнул по моим приоткрытым губам, стёр прокатившуюся по щеке слезинку. Мой всхлип потонул в поцелуе, коротком и манящем своей невинностью. Ещё один. Губы нежно коснулись шеи возле уха. По телу понёсся тугой вал, грозя погрести под собой. Стало страшно.

– Ты спасёшь моего брата? – спросила я, пытаясь вырваться из забытья, но продолжала тонуть в тёмных омутах глаз.

– Холмовым шавкам не поздоровится – обещаю.

Дрова в камине прогорели, и сделалось зябко. В окно уже стучались рассветные лучи. Пообещав вернуться после заката, Найт ушёл. Я черкнула пару строк в дневник и улеглась отсыпаться. Странный у меня распорядок стал, как у ночного демона.

К вечеру вьюга стихла, но намело знатно. Хозяин пожаловался, что его старшего сына, который принадлежал к артели лесорубов, в зимовье в Утгарде занесло по самую крышу. Отец очень переживал, сможет ли юноша откопаться до того, как закончатся припасы. Тяжело людям тут приходится. Зато сплочённо народ живёт, друг за друга горой. Хозяину всего четверть часа понадобилась, чтобы собрать отряд на выручку, а у нас бы только о себе и своём благополучии пеклись.

Найт пришёл немного позже обещанного. Когда он появился на пороге, бросилась к нему в объятья. Нельзя вешаться мужчине на шею, но устоять не получалось. Как же хорошо!

Я запахнулась в меховой плащ, и мы отправились гулять. Брели через весь город по узкой прочищенной тропке, по бокам которой громоздились сугробы по пояс. Найт встал впереди и протаптывал мне дорогу. Дома занесло по самые окна. Огоньки свечей и лампад в них постепенно гасли, закрывались ставни. Темнота правила облачной ночью безраздельно, лишь скрипучий снег под ногами да иней на стрехах и деревьях выделялся серыми разводами.

Остановились мы возле обрамлённого высокими елями озерца, заледенелого и круглого, как блюдце. Найт достал из сумки несколько крупных костей с отверстиями, через которые были продеты кожаные ремешки. Я села на поваленное бревно. Найт привязал кости к подошвам моих сапог, а потом и к собственной обуви. Я слышала: люди скользят на этих штуках, кажется, коньках, по льду, кружатся, почти танцуют, иногда даже в цепочку выстраиваются, хватаясь друг за друга, и катятся так, пока не упадут.

– Лёд уже толстый – выдержит, – подбодрил Найт, спустившись с заснеженного берега, и протянул мне руку. – Не бойся, я тебя удержу.

Я слабо улыбнулась. Он-то удержит, а вот я обязательно грохнусь и растеряю всю свою грацию. Впрочем, было бы что терять. Я съехала вниз на коленях. Найт помог подняться и придерживал за руки. Шаг, ещё шаг – ноги едва не разъехались.

– Выдохни и перестань трусить, – Найт потянул за собой.

Я постоянно теряла равновесие, и ему приходилось ловить меня за мгновение до падения, но потом стало лучше. Освоившись, я отпустила локоть Найта и, взмахивая руками, проехалась сама. Получилось! Я разогналась и... налетела на бугор. Ноги взмыли в воздух, но прежде чем я распласталась на льду, надёжные руки подхватили меня.

– Я же сказал: удержу! – усмехнулся Найт.

Мы снова закружились вместе. Воображение рисовало чарующие картины: мы в большом бальном зале с натёртыми до блеска паркетными полами, россыпью радужных бликов горят хрустальные люстры, музыка ночи завораживает нежностью и трепетом. Чувственность выходит за навязанные воспитанием рамки. Впереди манит неизведанное, запретное, что сделает мою предыдущую жизнь неважной, дух парит над серой обыденностью, страхами и печалью, разум врывается в запредельный мир, о существовании которого я и не знала.

Найт поскользнулся и упал, потянув меня за собой. Я опустилась сверху. Его руки легли на мою талию. Ночная тишь зазвенела искристым смехом, моим и Найта.

– Выходи за меня! – сквозь хмельное веселье донёсся его обволакивающий голос.

Я вздрогнула.

– Но ведь мы знаем друг друга всего несколько дней.

– А кажется, что целую вечность, – он приложил к губам прядку моих волос.

– Да, – сдавленно выдохнула я. Сопротивление отступало. Хотелось, нестерпимо хотелось сказать то самое важное второе «да».

Палец коснулся моей щеки, очертил контур губ.

– Я всегда искал такую, как ты: добрую, светлую, ласковую. С печальной и самой тёплой улыбкой, от которой растает даже камень. С глазами ярче звёзд на ночном небе, когда празднуют Ламмас. Со станом тоньше камыша, что поёт на ветру у озёр.

– Захвалишь, – засмеялась я, целуя его руку.

Найт отстранился и заговорил как никогда серьёзно:

– Я боюсь, что если упущу тебя сейчас, то не найду больше. Тогда всё, чего я добился, не будет иметь значения, потому что рядом не будет тебя, чтобы всё это разделить. Скоро я возвращаюсь домой. Ты поедешь со мной в Эльбани?

– Но мой брат...

– Мы сквитаемся с туатами до отъезда, обещаю!

Я сдалась. Запечатала его уста своими, до бесконечности твердя в голове беззвучное «Да!» Без Найта и моя жизнь больше не имеет смысла. Отныне мы неразлучны, одно целое. Это правильно, именно этого я искала, именного этого хотела больше всего на свете. Близости. Второй половины. Родной души, которая, кажется, вернулась ко мне из прошлого воплощения, переплыла за мной Сумеречную реку. Ведь как иначе объяснить так стремительно пробудившуюся в нас любовь?

Мы сняли коньки и вернулись к городу. Стало холодно, злой ветер толкал в спину. Я озябла. Обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. Чихнула. Тяжко, дорога расплывалась перед глазами. Мир окунулся в серую вязкость апатии. Голова закружилась, ноги подвели и...

– Милая, что с тобой? – полнился заботой голос Найта. Я с трудом разлепила веки. – Почему ты не предупредила, что замёрзла?

Не знаю... До этого я чувствовала себя прекрасно. А сейчас... будто горло изнутри ножом располосовали, а на голову надели железный шлем, как для турниров.

– Я отнесу тебя к себе, – Найт подхватил меня на руки. – Там тебя живо вылечат.

– Но... – выдавила я из последних сил.

– Не бойся, я не заставлю тебя делать то, чего ты не пожелаешь. Верь мне.

И я поверила, ведь так хотелось верить. Раскалённое добела марево захватило меня.

Глава 16. Сеятель бурь

1527 г. от заселения Мидгарда, мёртвая окраина Урсалии, Лапия

Асгрим предлагал выступить всем племенем и унести девчонку в защищённый чарами дворец, но король решил действовать скрытно: «Нельзя осквернять покой древней твердыни присутствием исконного врага». Да тридцать три твари от маленького отряда туатов и мокрого места не оставят! Но кто же будет слушать сглупившего Асгрима?

Теперь король сам возглавлял поход. Немалый возраст пригибал Ниама к земле, ворожба, что скрывала отряд в плотной тени, отнимала много сил.

Погода не жаловала. В полдень стемнело, как ночью. Мокрые хлопья снега застилали глаза. Ветер свистел и завывал на открытых местах, шатая заборы и даже стены домов. Неистовствовал, словно встал на сторону врага.

На этой окраине прошлой весной холера покосила много длиннобородых, оставшиеся в живых бросили дома и ушли искать лучшей доли, веруя, что по мёртвым улицам скитаются духи болезней и смерти, похожие на закутанных в чёрные плащи горбунов с длинноклювыми масками на лицах. Но сейчас в заброшенных жилищах поселилось иное зло.

– Вон один, – Ниам указал на ветхий дом на противоположной стороне дороги. – И ещё двое, – на ползущее вдоль покосившегося плетня чернильное пятно. – И ещё, – мелькнуло совсем рядом.

Асгрим едва успел выставить алебарду. Сверкнул серебряный наконечник. Мохнатая тварь с мышиными ушами и уродливым зубастым рылом метнулась в сторону.

– Отвлеките их. Я нашёл, где её держат, – шепнул король и направился к чёрному дому на высоченном фундаменте.

Должно быть, раньше тут жил богатый купец с большим хозяйством и семьёй.

– Слышали приказ? Исполнять! – прикрикнул Асгрим.

Остальные сбились спина к спине и ощетинились копьями.

– Держать строй, пока мы не вернёмся. Шейс за главного!

Асгрим побежал за Ниамом. Что бы король себе ни думал, один он драться не будет!

Ветер сбивал с ног, бросал за шиворот ледяные пригоршни, скрывал всё в белой мгле. Асгрим упрямо преследовал тень своего повелителя. Оскальзывался и снова бежал. Наперерез бросилась ещё одна тварь. Наконечник алебарды разорвал плотную ткань вражеского плаща. Визг. Запах палёной шерсти. Тварь исчезла, как не было. Асгрим прибавил ходу. Едва успел добраться до старческой фигуры, как набросились сразу три твари. Морда гигантского нетопыря оскалилась, ударило кожистое крыло. Асгрим прикрыл короля собой, отогнал одного врага алебардой, второму в нос швырнул мешок с порошком из молотого перца. Третьего огрел по голове узловатым посохом сам Ниам. Священное орудие из белого дуба – Асгрим не думал, что король осквернит древнюю реликвию подобным кощунством.

– Зря пошёл. – Ниам взобрался по ступеням на высокое крыльцо.

Посох грянул об дверь, к дереву прислонилась бледная ладонь короля. Асгрим пятился следом, оглядываясь по сторонам. Ниам выгнулся, впал в транс. Речитативом потекло заклинание. Татуировки на руке ожили и помчались по стенам, оплетая весь дом кружевной лозой. Вспыхнули зелёным, выцвели до бледно-лилового и исчезли. Ниам распахнул глаза и пошатнулся. Асгрим придержал его за плечи.

– Нужно спешить. Я не смог усыпить их надолго, – вырвался из его рук король и толкнул дверь.

Дом был мёртв: пустые комнаты, голые стены, ни шорохов мышей по углам, ни скрипа половиц под ногами, ни даже шума снежной бури на улице не слышно. И пахнет ничем... пустым воздухом, из которого истёрлись все запахи. Движения тоже нет. Только их с Ниамом спешные шаги по лестнице на второй этаж. Слабое биение жизни чувствовалось там, наверху, в центре мертвецкого несуществования.

Король прошёл по узкому коридору на втором этаже и толкнул дверь в самом конце. Асгрим заглянул через плечо.

На смятых простынях лежало тщедушное, бледное до прозрачности существо с синюшными губами и глубокими тенями под глазами. Веки плотно смежены, незаметно даже, как дышит. А ведь всего несколько дней назад оно было цветущей девушкой, которую Асгрим так опрометчиво выпустил из дворца. Ниам тронул её за плечо, но Лайсве не проснулась.

– Что ж, может, оно и к лучшему, – он достал из-за пояса ритуальный кинжал.

Снова зазвучало заклинание, волнистое лезвие оцарапало висок девушки, увитые татуировками пальцы чертили на её коже колдовские знаки.

Не оборачиваясь, король позвал Асгрима:

– Если со мной что случится – забирай остальных и беги.

Асгрим попытался возразить, но голова короля уже запрокинулась в трансе, а глаза закатились белками наружу.

***

Когда я открыла глаза, первое, что увидела – был Найт, сидевший рядом на стуле со склонённой на грудь головой. Он спал. Должно быть, смотрел за мной всю ночь, пока я болела. Бедный.

Я потянулась – движения отдавались сосущей болью и слабостью. Рука с трудом высвободилась из-под тяжёлого одеяла и прикоснулась к щеке Найта, колючей от щетины. Он распахнул глаза и поцеловал мою ладонь. Мрачная тревога покинула его взгляд, а лицо озарила счастливая улыбка.

– Заставила же ты меня поволноваться, – он убрал с моего лба свалявшуюся от пота прядь.

– Кажется, будто по мне табун ненниров проскакал, – отшутилась я.

Из окна на противоположной стене в комнату хлестал яростный свет. Он резал глаза и усиливал пульсацию в голове.

– Всё пройдёт. Как окрепнешь, я увезу тебя в Эльбани. Там тепло, и люди болеют очень-очень редко.

– А как же Вей?

– Мы спасём его. Я же обещал.

– А Хельхейм? Я так хотела увидеть гроб Безликого.

– Ты погубишь себя ради сказки! – голос Найта, прежде столь певучий и успокаивающий, теперь раздражал. Я с кряхтением отвернулась к стене, но он притянул меня к себе и крепко обнял: – Тебе кажется, что я ограничиваю твою свободу и подрезаю крылья, но... Я просто боюсь тебя потерять, особенно после этой демоновой лихорадки. Я не спал три дня.

Он прав. Я надеялась найти судьбу на другом краю червоточин, но на самом деле всё, что мне нужно, здесь.

– Прости, – я взглянула в тёмные глаза Найта. Они блестели от сухих слёз.

– Мне не нужно твоё прощение. Мне нужна ты, каждый день моей жизни и даже после неё, – он достал что-то из-за пазухи и протянул мне. – Лайсве Веломри, не окажете ли вы мне честь стать моей супругой?

Это был обручальный браслет в виде переплетающейся лозы со вставками мелкого речного жемчуга и перламутра. Я крутила его в руках, разглядывая. Старинный. Небось, семейная реликвия. Я всхлипнула и вернула его обратно. Найт одарил меня тяжёлым взглядом, не злым, но уставшим, полным страдания и печали.

– Я согласна, – выдохнула скороговоркой и потупилась.

Его пальцы подтолкнули мой подбородок вверх. Весь мир заслонило красивое лицо, с губ сорвался короткий поцелуй, безыскусный, но искренний в своём отчаянии. Браслет щёлкнул вокруг запястья.

– Я люблю тебя, – вкрадчивый шёпот пустил по спине волну мурашек. Я и не мечтала услышать эти слова, тем более сказанные с такой страстью. Сомнения отступили.

– Не надо, сейчас не время для слёз. – Найт коснулся губами моего лба. Он будет ласковым мужем и добрым отцом для моих детей. – Отдыхай. Мне нужно в город по делам, а за тобой присмотрят мои тётушки. Мы сейчас в их доме.

Он ушёл. Я снова забылась тяжёлым сном без сновидений. Вскоре меня разбудила невысокая пожилая женщина с впалыми щеками и мутными глазами. Серое шерстяное платье плохо скрывало костлявость. Голова была обмотана грубым платком. Тётушка молча поставила на стол луковый суп с гренками и чашку травяного отвара с малиной. Она взбивала подушки и перины, пока я завтракала. Даже жидкая пища внутрь проталкивалась с трудом. Когда доела и снова улеглась, тётушка подоткнула одеяло поплотней, совсем как нянюшка в детстве. Наверное, она всплакнёт, когда узнает, что я уже замужем и буду жить очень далеко от Белоземья. Размышляя об этом, я не заметила, как снова уснула.

Заскрипела дверь. С трудом удалось разглядеть гостя в ночной темноте. Ниам! Старый король туатов! Его не тронутое временем лицо я иногда видела в кошмарах: он со своей дочерью терзал моего брата, а я наблюдала за всем сквозь прозрачную стену, колотила об неё кулаками, но никак не могла разбить. Это тоже сон. Я накинула одеяло на голову. Он сейчас пройдёт! Надо только проснуться и позвать Найта.

Одеяло сдёрнули. Фиалковые глаза полыхали колдовским огнём, делая лицо особенно зловещим. Длинные пальцы тянулись к моему горлу. Я зажмурилась, сжалась в комок, до крови кусая губы. Всё пройдёт. Я вот-вот проснусь!

– Девочка, не бойся, я хочу забрать тебя, – ледяная ладонь легла мне на лоб. – Демон играет с твоим разумом, но если ты воспротивишься, я выведу тебя из лабиринта зловещей ночи.

Я не понимала ни слова. Кошмар. Бред воспалённого лихорадкой сознания.

– Единственный демон здесь вы! – удивительно, как твёрдо звучало презрение в моём голосе. – Ваша дочь околдовала моего брата и сделала своим случным жеребцом! Нет уж, никуда я с вами не пойду!

– Да, я демон и очень виноват перед тобой, – Ниам говорил размеренно, точно с маленькой. Бесил неимоверно! – Я заставлю Эйтайни снять приворот, даже если придётся применить силу, обещаю. Только отринь того, кто влил в твои уши яд и превратил свет во тьму.

– Вы о Найте? Он человек, он всё мне про себя рассказал и даже замуж позвал, вот, – я показала браслет.

Ниам придвинулся ближе, рассматривая украшение. Задумчиво цокнул языком:

– Он лжёт. Он демон, худший из тварей ночи. Он пьёт из тебя все соки. Из-за него ты болеешь. Из-за той силы, что ты ему даёшь, скоро начнут гибнуть люди.

– Это вы лжёте! Вы отбираете у меня всех, кто мне дорог! – негодования жгло лицо. Ненавижу! Ненавижу их всех! – Это такое демонское развлечение: как бы причинить мне побольше боли? Убирайтесь, иначе я выбегу на улицу и начну орать: «Демоны! Демоны идут!»

– Но здесь больше никого нет.

Король вцепился в мою руку. Я рванулась, закричала. Его ногти царапали мою кожу, пытаясь отстегнуть браслет. По запястью потекла кровь.

– Что здесь творится?! – прогремел рядом голос Найта.

Он оттолкнул от меня Ниама и приложил его об стену.

– Ты в порядке? Он ничего тебе не сделал? – встревожился Найт, оглядывая расцарапанное запястье.

– Нет! Берегись! – только и успела предупредить я, когда Ниам поднялся и замахнулся на него посохом.

Найт развернулся и перехватил оружие. Посох выскользнул из рук туата. Найт переломил его через колено, словно сухую палку. Ниам отступил на шаг и забормотал, выплетая пальцами непонятные жесты.

– Не бойся, больше он тебя не потревожит. – Найт вытолкал туата из комнаты.

– Только не убивай его! – попросила я, прижимая руки к груди.

Из коридора донёсся грохот. Меня снова сморил сон.

***

Асгрим обратился в слух. Любой подозрительный шорох – он сгребёт Ниама в охапку и побежит прочь, пускай даже потом король прикажет его казнить. Но было тихо. Проклятая пустота не пропускала ни звука, словно настоящего мира за пределами чёрных стен не существовало. Прошёл час или день – Асгрим не знал. От вынужденного бездействия чувства притупились, накатывала усталость. Хотелось закрыть глаза и поспать, но он держался, не отрывал взгляда от Ниама и измождённой девушки на кровати.

За окном ухнул ветер, ударил в стену так, что дом сотрясся до основания. Асгрим на мгновение отвернулся. И тут загрохотало внутри комнаты. Белый посох переломился пополам. Ниам врезался в противоположную от кровати стену и, харкнув кровью, сполз на пол. Асгрим бросился к нему и взвалил себе на плечи. Незримая сила ударила в грудь – он едва устоял.

– Брось меня и беги, – прохрипел Ниам за спиной.

Асгрим не слушал, искал глазами противника, хотя понимал, что никого не увидит. Слишком медлил. Следующий удар пришёлся в живот. Асгрим едва не задохнулся от боли. Не дожидаясь новой атаки, он метнулся к окну. От яростного ветра рама треснула. Асгрим выбил её наружу и кувыркнулся вниз.

На улице бушевала буря. Подхватила резким порывом и швырнула плашмя в сугроб.

– Брось меня, брось! – умолял король над самым ухом.

Жив! Значит, и Асгриму умирать не время. Он поднялся, отплёвываясь от набившегося в рот снега, и потащил короля прочь. Хоть бы твари попрятались от стихии, хоть бы удалось найти отряд!

Сдувало. Холодом заливало под плащ. Сбивало с ног.

– Эй, там ещё один! – донёсся сквозь стену снега возглас кого-то из воинов. Асгрим поднатужился и ускорил шаг.

– Стойте! Это я, я! – звал он, надеясь перекричать стихию. Хоть бы не стали стрелять наудачу или выставлять копья.

– К демонам! От этих бы отбиться! – прозвучал рядом голос Шейса.

Оскаленная морда надвинулась из снежного тумана. Тварь взвизгнула и упала, пронзённая сразу тройкой стрел.

– Береги мою дочь, – выдохнул Ниам. – Ты станешь ей лучшим мужем.

– Сами беречь будете, как только выберемся.

Через пару шагов Асгрим оказался в окружении воинов. В лицо упёрлось сразу несколько копий.

– Ну наконец-то! – выкрикнул Шейс, с трудом признав его. – Мы потеряли четверых. На ногах только трое – остальные ранены. Демоновы твари наседают отовсюду. О, Лесная хозяйка, что это?!

Асгрим обернулся. Позади закручивалась серо-стальная воронка. Набирала обороты и росла, вырывала деревья, разносила в труху сараи. Даже сложенные из мощных стволов срубы не выдерживали.

– Отступаем! – скомандовал Асгрим. – Мёртвых не брать, только раненых!

Побросав оружие, они рванули к холмам. Ноги проваливались в глубокий снег. Вихрь приближался, затягивал, но они не останавливались. Остановка – смерть. Двое избавились от нош, почувствовав, что раненым уже не помочь. Ещё один окровавленный воин бежал сам, опираясь на плечо Шейса. Только Асгрим не поспевал за остальными, волоча на спине короля. Отбитый живот горел и саднил. Пот застил глаза и смешивался с летящими в лицо хлопьями. В ушах стучала кровь, заглушая звуки ветра. Асгрим оскальзывался, падал на колени, поднимался и снова бежал, не позволяя спине замыкающего исчезнуть в снежной дымке.

– Исполни хоть собственный приказ, глупец, – ворвался в тишину мыслей увядающий голос Ниама.

Внутренности свело судорогой. Нет! Нельзя останавливаться сейчас – до холмов рукой подать. Асгрим оступился и рухнул в сугроб. Ниам навалился сверху каменной глыбой, аж грудь сдавило. Впереди, всего в сотне шагов, виднелся чёрный путь. Остальные туаты быстро скрывались в нём.

– Вставай! – гаркнул Шейс, вытягивая Асгрима из снега. – Скорее, сейчас нагонит!

Смерч был уже близко. Выше гор, даже выше свинцового неба. Он поглощал весь мир. Асгрим схватил короля, неподвижно лежавшего лицом в снегу. Тяжело! Почему Ниам стал таким тяжёлым?!

– Брось! Не видишь – он мёртв! – одёрнул за шиворот Шейс.

Он не понял. Он ошибся. Не может этого быть!

Шейс тянул прочь, Асгрим слишком ослаб, чтобы сопротивляться. Оставалось только протягивать дрожащие руки к удаляющемуся холмику.

На землю опускалась мгла, мерцала ослепительными вспышками, ветер гудел всё громче. Снег перемешивался с камнями и выбитыми кусками мёрзлой земли, закручивался по спирали вместе с трухлявыми брёвнами и выкорчеванными деревьями, поднимался выше и выше, грозя пробить небосвод.

– Отец?! Где он?! – Эйтайни появилась словно из этой тьмы и схватила их с Шейсом за руки. – Я чувствую, что он ранен. Скорее несите его сюда. Я смогу ему помочь!

– Поздно, – Асгрим испугался собственного возгласа. Будто до него только-только дошли слова Шейса… Сердце разъедало горечью. Хотелось выбежать навстречу смерчу и позволить ему разорвать это никчёмное тело на части.

– Не стойте! Нас же сметёт! – взывал к разуму Шейс. – И как этим тварям удалось подчинить стихию?! Такая мощь даже под землёй достанет!

– Это не они, – заворожено глядя на смертоносный вихрь, ответила Эйтайни. Она заламывала руки и кусала губы в отчаянии. – О, Лесная хозяйка, это все моя вина! Отец!

– Куда?! Погибнешь! – Шейс выпустил руку Асгрима, но принцессу поймать не успел.

Она уже мчалась в объятия смерча, туда, где осталось тело Ниама. Асгрим бежал следом, досадуя, что не солгал, что оказался слишком слаб, что отпустил сумасбродную девицу прямо в лапы врага. Это всецело его, Асгрима, вина. Если сейчас он не спасёт принцессу, то лучше погибнет вместе с ней.

Эйтайни упала на колени возле распластанного на снегу тела.

– Вставай! Вставай! Силами Лесной хозяйки заклинаю, вернись с сумеречной опушки, обойди луну с тёмной стороны, твоё время ещё не настало! – причитала она, с трудом переворачивая Ниама на спину. – Вернись, ты нужен мне и своему народу! Ты не можешь нас оставить! Отец!

По её лицу ручьями текли слёзы. Плечи содрогались. Голос срывался на крик, ломался и потухал в глухих рыданиях.

– Лесная хозяйка, умоляю, сделай что-нибудь! Я не могу остановить это одна! – она обхватила отца за плечи.

Ветер сорвал с её головы синий платок и унёс к приближающемуся стеной смерчу. Густые тёмные кудри растрепались, саваном укрыв принцессу вместе с отцом. Асгрим опустился рядом и обнял её.

– Я не Лесная хозяйка. У меня нет колдовской силы. Но я останусь с тобой и с ним. До конца.

Эйтайни повернула голову. Фиалковые глаза полыхнули гневом. Кулачки ударили Асгрима в грудь, больно упёрлись, пытаясь вырваться.

– Зачем ты за мной потащился, болван! Ты мне не нужен! – силилась Эйтайни перекричать бурю и продолжала его лупить. – Слышишь, не нужен! Ненавижу тебя, ненавижу! Ну зачем тебе погибать вместе с нами?!

– Я люблю тебя, – сокрушённо пробормотал Асгрим.

Как будто это что-то для неё значило.

Чёрная воронка смерча раскрывала хищный зев. Ветер дышал в лицо сыростью и могильным холодом. Вот-вот разорвёт. Асгрим сжал ладонь Эйтайни, она крепко вцепилась в руку мёртвого короля. Словно скованных цепью их подхватило вместе со снегом и взорванной землёй. Ветер нёс, кувыркая, на самый верх. Мелькнули превращающиеся в букашек дома, серые хвойники тайги, заснеженные хребты Утгарда, бескрайний тёмный океан на западе и краешек ледяной пустыни Хельхейма. Сейчас до самых Девятых небес поднимет, а там распылит в кровавую пыль и развеет над Мидгардом.

В глаза ударил свет. Стремительный полёт завершился неестественной тишиной. Асгрим зажмурился. Представил, что их уже нет, они рука об руку ушли в лес: король, заменивший ему отца, принцесса, которая так и не стала женой, он сам, не доказавший, что достоин быть с ними. Эйтайни вырвала руку, разбивая в прах не свершившуюся сказку. Асгрим открыл глаза и поражённо выдохнул. Смерч окружал со всех сторон чернотой вихрящегося воздуха. Они – в самом центре воронки, в самом сердце дикой бури! Но как? Чего ждёт эта безумная стихия?

Волосы принцессы устремились вверх, ухваченные ветром, взгляд направлен на заглянувшее в воронку ослепительно-белое око.

– О, Сеятель бурь, Огненный смерч, грозный Западный Ветер, чьё имя и лик стёрлись в веках скитаний и битв, заклинаю, прости глупую дщерь Лесов за святотатственные речи! Не заставляй мой род платить за мои ошибки, – голос Эйтайни то срывался, то падал до шёпота, то снова вздымался по вихрящимся потокам грозового вала к самому небу. Но стихия молчала, не отвечая ни да ни нет. Эйтайни воздела руки. – Умоляю, остановись! Ещё можно всё исправить. Я отпущу мальчишку и помогу одолеть врага. Я отрину гордыню и стану тебе самым преданным слугой, только пообещай, что, когда придёт время, ты благословишь нашего с Асгримом ребёнка на жизнь!

Она обернулась к Асгриму. На устах застыла мягкая печальная улыбка. Затеплилась робкая надежда... На что?! Они ведь сейчас рухнут с непостижимой высоты и разобьются!

– Я люблю тебя, – прошептал он ещё раз.

Губы принцессы затрепетали, будто она хотела ответить, но грохот оглушил. Между ними вспыхнул ветвящийся зигзаг молнии. Воронка ожила и с оглушающим гулом понесла обратно на землю. Всё, теперь точно. Асгрим снова зажмурился. Шмяк! Его впечатало в лужу талого снега и вышибло дух. На мгновение сознание ускользнуло.

– Асгрим, Ваше Высочество? Вы живы?! – заставил прийти в себя режущий голос Шейса.

– Позови мальчишку длиннобородых, – отстранённо велела Эйтайни.

Словно не она пережила только что смертельную опасность. Асгрим бы так не смог. Он вообще ничего сейчас не мог, даже думать, чувствуя себя покалеченным и разбитым.

– Ваше Высочество, не время... – замялся Шейс.

– Величество, теперь уже Величество, – безразлично поправила Эйтайни. – Исполняй приказ.

Послышались хлюпающие шаги. Асгрим распахнул глаза. Он лежал посреди развороченной смерчем поляны. На горизонте плавно угасал смертоносный смерч: светлел и рассеивался, сворачивался в маленькое облачко, пока не истаял. Только валявшиеся повсюду бревна и горы перемешанного с землёй снега напоминали о недавнем буйстве.

Асгрим отыскал взглядом принцессу. С неестественно прямой спиной она сидела на коленях возле тела отца. Гулкая тишина давила на уши, сводила с ума безысходностью. То ли вечность прошла, то ли пара самых долгих в жизни мгновений, пока не вернулось хлюпанье.

Шейс привёл Вейаса. Мальчишка бросился обнимать принцессу:

– Я так испугался, когда ты убежала. Я бы не смог жить без тебя! Жаль твоего отца, но теперь мы будем вместе. Позволь, я сотру твою печаль поцелуями, – залепетал он.

Эйтайни выставила между ними руку. По ладони струилась тёмная татуировочная краска. Странно, Асгрим думал, что колдовские татуировки ворожеям делают раз и на всю жизнь.

– Я отпускаю тебя, – произнесла Эйтайни, приложив три сложенных вместе пальца ко лбу Вейаса.

Мальчишка судорожно выдохнул и замер.

– Лайсве! Я ударил её! – выкрикнул он и сгрёб Эйтайни за ворот плаща. – Почему ты не предупредила, что я могу её обидеть?

– Я же говорила: за исполнение желаний приходится платить, – спокойно выдержала его гнев принцесса.

– Отвечай, тварь, где моя сестра?! – зарычал Вейас, сдавив пальцами её горло.

– К ней привязался Лунный Странник. Прости, – с трудом процедила Эйтайни, хватая ртом воздух.

Хватка ослабла. Руки упали по швам. Вейас попятился к городу, ошалело поглядывая на туатов. Отвернулся и побежал в ту сторону, откуда явился разъярённый смерч.

Эйтайни опустилась рядом с Асгримом и ласково коснулась его щеки, впервые с последнего похода в Утгард.

– Его убьют, – просипел Асгрим совсем не то, что хотел.

– Сестринская любовь не позволит, – покачала головой принцесса и, с нежностью гладя по волосам, зашептала заклинания. – Ты хорошо сослужил свою службу. А теперь спи, самый смелый из воинов. Завтра будет лучше.