Текст книги "Страждущий веры (СИ)"

Автор книги: Светлана Гольшанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 37 страниц)

– Если когда-нибудь нетореная тропа заведёт тебя в наш суровый край, сожми его в руке и позови – помощь придёт, пускай не от богов, но от людей уж точно.

– Надеюсь, что помощь мне больше не понадобится.

Хотелось спать. Усталость всей тяжестью навалилась на плечи, но тревожные мысли не позволяли успокоиться. Я спросила – ведь Юле казался таким мудрым, он обязательно должен был знать:

– Почему единоверцы называют нас убийцами?

Целитель неловко отвёл взгляд:

– Потому что идёт война, она повсюду, в каждую душу тернии запустила, а что после останется – никто не знает. Может, головешки, а может, и похуже что из тех терний прорастёт. И убивать уже будет каждый. Но если ты не хочешь, не надо. Спи.

Юле поднёс руку к зажжённой на тумбочке свече и пальцами потянул из неё пламя, пропуская сквозь себя. Огонь мелкой сетью выходил из другой его руки и окутывал меня пламенеющим покровом.

– Иногда раны прячутся настолько глубоко, что на теле их не увидеть. Они гноятся, вызывают лихорадку и никогда не зарастают до конца, разъедая тебя изнутри. Не отдавай душу на милость тлену – он убьёт её. Забудь боль, оставь лишь вопрос, на который надо отыскать ответ. Это поможет не сойти с ума.

Голос целителя убаюкивал не хуже зелья: тревога отступала, уходило в туман искажённое гневом лицо Лирия, перепачканный в крови балахон Айки и медвежий рёв. Тёплая безмятежность заполонила царивший в домике полумрак. И казалось, что сама мать Братьев-Ветров, прекрасная Белая Птица, поёт мне волшебную колыбельную.

Я проснулась, когда в прихожей хлопнула дверь, раздались шаги, зашелестела одежда, о чем-то едва слышно переговаривались. Юле рядом не оказалось. В комнате было темно, лишь головешки тлели в камине, подмигивая рыжеватыми всполохами. На пороге зажёгся огонёк свечного фонарика. В его неровном свете вырисовался стройный силуэт Вейаса, а потом и Петраса, шедшего следом.

– Чего не спишь? – удивился брат.

Я пожала плечами. Не говорить же ему, что они гремели, как табун бешеных лошадей, и весь сон разогнали.

– Где вы были?

Вейас потупился и перевёл взгляд на кузена. От них несло кровью, огнём и смертью. У моего брата этот запах смешивался со стыдливостью и едва заметным страхом, а вот Петрас, наоборот, был уверен в себе и спокоен. Но он медиум. Они всегда смердели кладбищем, и находиться рядом было немного жутко.

– В окрестностях объявилась шайка бунтовщиков. Простолюдины пожаловались, что те подстрекают их к восстанию. Нужно было разобраться, – нехотя сознался Вейас и отвернулся.

Я вздрогнула. Он же говорил о товарищах Лирия и Айки!

– Что произошло? – я схватила брата за руку, заставив смотреть в глаза.

Вейас покачивал головой из стороны в сторону, избегал моего взгляда и искал поддержки у Петраса. Кузен достал из ножен меч и принялся любовно стирать с него бурые пятна.

– Милость им оказали, – он обрисовал пальцами петлю вокруг шеи, свесил голову набок, закатил глаза и высунул язык.

Вейас неловко рассмеялся, получив от Петраса пинок в бок. Я отвернулась, пряча слезы:

– Среди них был темноволосый мужчина со шрамом на щеке?

– Да, предводитель их, совсем из ума выжил – на меня с топором бросился. А почему спрашиваешь? – Петрас развернул меня к себе. – Это он тебя обидел? Не бойся, я выпустил ему кишки.

Значит, Лирий мёртв. Они все мертвы. И Айка бы тоже умерла, даже если бы не встретилась со мной. Я тихо всхлипнула.

Влажные губы Петраса коснулись моего лба. Почему он не понимает, что сейчас не время? Почему не видит, что мне плохо и я хочу побыть одна?

– Оставь её! Идём, – Вейас потащил Петраса за руку на кухню, одарив меня понимающим взглядом.

Я снова задремала. Только под утро услышала, как заскрипели половицы. Вейас, один он так тихо красться умеет, пройдоха. Лёг рядом на одеяло и зашептал:

– Не спишь?

– Да как тут уснёшь, если тебя постоянно будят?

Его будто прорвало. Слова лились нескончаемым потоком, не все фразы удавалось разобрать.

– Я тоже не сплю. Не могу. Постоянно вспоминаю их лица. Не думал, что смерть – это так ужасно, особенно когда сам помогаешь затянуть петлю. Кузен сказал, что научит меня быть Сумеречником, сказал, что это проверка на смелость... Я думал, он покажет, как выслеживать демонов, заманивать их в ловушки, использовать дар, но эти бунтовщики... Кроме их сумасшедшего главаря, никто и не сопротивлялся. Они просто стояли на коленях и молились, пока мы одевали им на шеи удавки. Я все же слабак, раз не могу преодолеть жалость, да? Давай всё-таки вернёмся. Кого мы дурачим? Мне никогда не стать доблестным воином без страха и упрёка, а ты ещё одной такой ночи не выдержишь.

Я вгляделась в искажённое рассветными сумерками лицо, самое родное, но всё же способное удивлять. Вейас всегда выглядел уверенным – это я постоянно искала у него поддержки, а теперь он просил её у меня, со всеми моими страхами и сомнениями.

– Мы справимся. Я сильнее, чем кажусь. И ты тоже, – я переплела с ним пальцы.

Вейас тесно прижался ко мне, я гладила его по волосам, пытаясь успокоить.

– Только давай уедем отсюда поскорей. Не нравится мне, что Петрас заставляет тебя делать.

– Мы не можем, – Вейас отстранился. – Тебе нужно время, чтобы восстановить силы. Нам нужны деньги, чтобы на что-то жить. К тому же Петрас обещал помочь с испытанием. Надо быть честными с собой, Лайсве, я слаб. Я даже тебя защитить оказался не в состоянии. Верхом самонадеянности было думать, что мы сможем добраться до Хельхейма. Петрас поможет мне попасть в орден без этого.

– А как же вэс и твоё желание доказать всем, что ты сам чего-то стоишь? – возразила я, но сожалела больше всего, что не смогу увидеть все чудеса севера, о которых вчера рассказывал Юле и... ледяной саркофаг, раскачивающийся на семипудовых цепях за вратами Червоточин. – И как же я? Мне тогда придётся вернуться к отцу и выйти замуж за Йордена.

– С этим Петрас тоже обещал помочь.

– Как?

– Не знаю, но это наш единственный шанс.

От такого шанса было тошно. Я попыталась отвернуться, чтобы закончить дурацкий разговор, но Вейас не пустил: взял мою ладонь и приложил к губам.

– У тебя сейчас взгляд совсем как у отца после провального поединка, – брат улыбнулся так печально, что от жалости засосало под ложечкой. – Разочарована, да?

Я покачала головой и поспешила обнять его.

– Я люблю тебя. Ты мой брат. И как бы там ни было, всегда им останешься.

Вейас натужно выдохнул.

– Можно, я немного полежу с тобой. Одному не спится.

– Конечно, кровать большая.

Я отвернулась к стенке и затихла. Прошло примерно с четверть часа, когда Вейас прижался ко мне поближе и положил руку на плечи. Так лучше, спокойней.

Когда я проснулась, Вейаса рядом уже не было. Они с Петрасом снова куда-то запропастились, оставив меня мучиться от тревоги и тоски. Под вечер следующего дня я не выдержала: решила размяться. Накинула поверх рубахи распашное мужское платье с поясом, которое Юле оставил на стуле рядом с кроватью, и поковыляла по комнате отвыкшими ногами. Дверь на улицу вдруг распахнулась.

– О, гляди-ка, она уже ходит! – восхитился замерший в проёме Петрас. – Я же говорил: мой целитель быстро её подлатает.

Вчера от изнеможения всё плыло перед глазами, и только теперь удалось разглядеть кузена хорошенько. Он стал красавчиком: густые волосы насыщенного тёмно-каштанового оттенка стянуты в пук на затылке, нос орлиный с изящной тонкой горбинкой, уголки чувственных губ приподняты в обаятельной улыбке, не такой, конечно, шаловливой, как у моего брата, но гораздо более интимной. От неё даже у меня, равнодушной к мужским чарам, по спине пробегали мурашки. Тёмные, почти чёрные глаза смотрели прямо и дерзко, словно не знали ни стыда, ни страха. Под расстёгнутой у ворота на несколько пуговиц белой рубахой бугрилось мускулами натренированное тело. Манило прикоснуться.

Я тряхнула головой, отгоняя неприличные мысли.

– Не стоило тебе вставать, – вошедший следом Вейас поднырнул под руку Петраса, приподнял моё лицо за подбородок и принялся осматривать. – Отдохни побольше – спешить некуда.

– Соскучилась, – я вглядывалась в родные голубые глаза с жемчужными крапинками. Чтобы Петрас не услышал, шепнула на самое ухо: – Ты был не в себе, я переживала.

– Забудь, – отмахнулся он. – Отдыхай.

Вейас вернулся в коридор за какими-то тюками и, взвалив их на плечо, потащил на кухню. Я покорно поплелась к постели. Должно быть, также чувствуют себя собаки, побитые ни за что ни про что любимым хозяином. Растянулась на перине и уставилась в потолок, совершенно забыв о Петрасе. А он не забыл. Прожигал пристальным взглядом, а потом устроился на кровати возле меня.

– Не хмурься – тебе не идёт, – на его устах играла всё та же соблазнительная улыбка, от которой меня бросало то в жар, то в холод. Я суматошно пыталась придумать, что ему ответить. Почему с Вейасом перебрасываться колкостями и делиться самым сокровенным так просто, а с другими мужчинами я словно язык проглатываю? Хорошо хоть, не жеманничаю: терпеть не могу жеманниц. Не дождавшись ответа, Петрас продолжил: – Вей из-за предстоящей охоты переживает. Я тоже в первый раз волновался, но потом привык. Сейчас это не страшней, чем вепря или лося убить.

– Так вы собираетесь охотиться на демона, настоящего демона?

– На белого варга. Мы хотим добыть трофей для ордена.

– Но вёльва переменила назначение. Теперь Вейас должен добыть клыки вэса.

– А кто подтвердит её слова?

– Отец, гости, дядя Кейл – все, кто присутствовал на церемонии взросления.

– А вот и нет, – хохотнул Петрас. – Все сделают вид, что этого не было. А был только приказ ордена, скреплённый печатью и подписью глав Совета. Там сказано: чтобы стать Сумеречником, Вейас должен принести шкуру белого варга. Вашему отцу нужно было это понять, а не пороть горячку.

От пренебрежительного тона Петраса стало неприятно. Внешний лоск и обаяние молодого Сумеречника как ветром сдуло, теперь кузен казался мне неприятным, высокомерным и злым. Говорить тут же стало намного проще:

– Мы перепугались после слов карги. Она напомнила, как умерла мама! – Из-за моей отповеди смутился уже Петрас. Я улыбнулась, чтобы скрыть неприязнь. – Так когда охота? Завтра? Возьмите меня с собой – я издалека посмотрю. На рожон лезть не буду, обещаю.

Моя улыбка его подкупила: глаза блеснули и едва заметно прищурились. Я облизнула пересохшие от напряжения губы. Нужно перетерпеть, пока брата не примут в орден, а потом мы уедем, и если когда и встретимся с кузеном снова, то исключительно во время больших торжеств.

– А ты смелая, совсем не такая, как остальные девчонки, – Петрас продолжал поедать меня хищным взглядом. – Помнишь, как мы в детстве играли в Сумеречников и демонов? Ты забиралась на верхушку высоченной сосны, а я должен был тебя спасти от коршуна-великана, за которого был Вейас.

Моя улыбка стала совсем натянутой. Мы с братом эту игру ненавидели: Вейасу доставались горы тумаков, а победить он не мог, потому что побеждают всегда Сумеречники. Мне же приходилось выслушивать бесконечную череду глупых комплиментов и терпеть, пока Петрас лобызал мои руки. Однажды он обнаглел настолько, что попытался поцеловать меня в щёку. Повезло, что Вейас тогда швырнул в него шишкой, и я сумела сбежать. Не хотела бы, чтобы кузен снова полез целоваться, несмотря даже на то, что он уже не прыщавый юнец, а обаятельный взрослый мужчина.

Петрас оценил моё молчание по-своему:

– Нужен ещё день, чтобы подготовить ловушки и приманку. Если Юле отпустит, то я поищу укромное местечко, откуда ты сможешь всё хорошенько рассмотреть.

– Ура!

Увидеть настоящего живого демона – мечта! От радости я обняла кузена за шею.

За спиной раздалось покашливание. Я отпустила Петраса и обернулась. Вейас замер у двери в кухню и, сложив руки на груди, смотрел с укоризной.

– Петрас согласился взять меня на охоту, если Юле разрешит.

– А у меня он разрешения спросить не додумался? – огрызнулся брат. Как самому селянок по сеновалам тискать – так это в порядке вещей, а если я вдруг кузена по-дружески обниму – сразу конец времён! – Я её единственный кровный родич – моя обязанность её защищать. На охоте может быть опасно.

– Я осторожно, обещаю!

Парни даже не посмотрели в мою сторону, прожигая друг друга грозными взглядами. К чему эта ревность? Одному я сестра, другому – приятельница.

– Выйдем, – пугающе спокойно предложил Петрас и увёл Вея на кухню.

Я на цыпочках прокралась через всю комнату и приложила ухо к замочной скважине.

– Чего ты ерепенишься, как щенок борзый? Я же тебе помогаю, прояви хоть каплю благодарности! – отчитывал моего брата Петрас. – Сестру, что ли, ревнуешь? Так ты ей не муж, и им никогда не станешь. Смирись уже и будь мужчиной.

– Никого я не ревную! – зло оборвал его Вейас. – Просто пока она не вышла замуж, я за неё отвечаю. У тебя нет сестры, тебе не понять, каково мне видеть, как очередной беспринципный тип заливается перед ней соловьём, чтобы воспользоваться её наивностью.

– Не суди всех по себе! – Голос Петраса оставался таким же твёрдым, показывая, кто хозяин этого дома и положения. – Да и какой из тебя защитник? Вспомни, как ты умолял меня о помощи, когда она пропала. Без меня ты ни на что не годный сопляк, способный только зубоскалить и таскаться за каждой встречной юбкой. Я сделаю из тебя Сумеречника, а твою сестру избавлю от обязанности выходить замуж за мерзавца. Уйми уже свои собственнические замашки и не лезь мне под руку!

Вейас молчал, но я через дверь ощущала его безысходную ярость, стыд и тоску. Может, в словах Петраса и была доля истины, но он не имел права унижать моего брата и попрекать заботой обо мне. Если бы я стояла там, то расцарапала бы наглецу лицо, и плевать, что он намного сильнее меня и мы от него зависим.

«Не слушай его. Ты самый лучший. Давай уйдём. Не нужна нам его помощь», – мысленно обратилась к Вейасу, хотя не верила, что он услышит.

«Нет, он прав. Я должен покориться ради тебя и рыцарства. Ты ведь будешь мной гордиться, если я пройду это демоново испытание с помощью Петраса?» – отозвался в голове его голос.

Я улыбнулась по-настоящему, искренне – жаль, что Вейас не мог видеть моего лица через стенку.

«Я буду тобой гордиться, даже если ты его не пройдёшь».

– Я понял. Извини, – ответил он Петрасу. – Я разрешу Лайсве отправиться с нами на охоту, если ты дашь слово, что с ней ничего не случится.

– Клянусь честью Сумеречника.

Послышались шаги. Я со всех ног бросилась к постели и нырнула под одеяло. К огромному облегчению успела до того, как на пороге с торжествующей улыбкой показался Петрас.

– Мы обо всём договорились. Послезавтра поедешь с нами, но только если Юле скажет, что ты здорова. Так что отдыхай.

Я кивнула и даже поёрзала для пущей убедительности, но на шею вешаться не стала. Вейас хмуро наблюдал за нами из дверного проёма. Не хотелось ранить его ещё больше. Как же тяжело, когда близким причиняют боль, а ты не можешь ничего с этим поделать!

Глава 9. Взрослые игры

1526 г. от заселения Мидгарда, охотничий домик Гедокшимска, Кундия

К вечеру мне позволили встать и поужинать вместе с парнями. Легли спать поздно. Я только сомкнула глаза, как наступил рассвет и за окном запели соловьи. Им вторили другие лесные птицы – я не особо прислушивалась, да и названий их припомнить не могла. Послышались отрывистые шаги. Я притворилась спящей. Это был Вейас. Я узнала его по едва уловимому шлейфу эмоций: грусти, томления и чего-то тлеющего, названия чему я не припоминала, как и названий тех птиц за окном. Брат убрал волосы с моего лба и поцеловал, шепча что-то неразборчивое. По лестнице уже спускался Петрас. Вейас воровато оглянулся и выскользнул за дверь в коридор – я наблюдала сквозь приоткрытые веки.

– Не спишь? – кузен занял место моего брата у кровати. – Я приготовил для тебя три подарка. Ты ведь любишь подарки? Никак не мог их вручить – всё наедине побыть не получалось.

Он выразительно глянул на дверь, намекая на Вейаса. Мне брат не мешал ни капельки! Но я промолчала, не желая и дальше накалять отношения.

– Первый хочу вручить тебе сам сейчас, – Петрас достал из-за пазухи массивный серебряный кулон на кожаном шнурке и надел мне на шею. – Амулет из Кишно – большая редкость. С ним ищейки не догадаются, кто ты, даже когда будут смотреть тебе в глаза.

От удивления я распахнула рот и принялась рассматривать украшение. Три защитные руны, заключённые в круглую оправу с небольшими лучиками. Пальцы покалывало, когда я касалась отполированной поверхности. Такие мощные вещицы стоили целое состояние!

С удовлетворённой улыбкой наблюдая за моим лицом, Петрас протянул мне небольшой твёрдый свёрток.

– Второй откроешь, когда мы уйдём. А этот, – последний свёрток оказался большим и мягким, – прибереги до праздника.

– Праздника? – я подалась вперёд.

– В честь вступления твоего брата в орден, – подсказал Петрас, лукаво ухмыляясь.

– Вы ведь не на охоту? Ты же обещал взять меня с собой! – переполошилась я и подскочила.

– Нет, охота завтра. Сегодня мы только место подготовим, – Петрас легонько подтолкнул меня обратно на кровать. – Отдыхай. Если я что обещал – значит, сделаю.

Он обнял меня и поцеловал в губы, быстро и коротко – я даже отреагировать не успела, и ушёл в коридор, не оборачиваясь. Я таращилась ему вслед. Когда шорохи стихли и громко скрипнула дверь на улицу, я встряхнула головой, приходя в себя. Задумчиво провела пальцами по губам. Что ж, это было совсем не так ужасно, как с Йорденом. Или я себя успокаиваю? Поскорее бы закончилась охота, и мы с Вейасом смогли уехать.

Чтобы отвлечься, я развернула подарок поменьше – большой ведь велено было сохранить до «праздника». Да, я послушная и вовсе не любопытная, вот ни капельки. Да тут и гадать не нужно – там платье. Похоже, Петрас решил вырядить меня в красотку. Надеется, что так я стану благосклоннее? Вот уж вряд ли.

В маленьком свёртке оказалась книга с чистыми страницами. Надо же, дневник! Как у настоящих путешественников-первооткрывателей, куда они записывали всё новое и волнующее, что встречалось им на пути. И я тоже буду. А кто-то через много лет прочтёт и удивится, какой насыщенной и необычной была моя жизнь.

Я выпросила у Юле пузырёк с чернилами, гусиное перо и песок для сушки. Просидела с дневником до обеда, записывая всё, что приходило в голову: мысли о доме, отце, детские воспоминания, сомнения и страхи. Быть может, эти записи помогут какому-нибудь моему потомку, юной, заплутавшей на нетореных тропах девушке, которая тоже не будет знать, что делать с непрошенными чувствами окружающих её мужчин. Вряд ли у меня будут дети, а вот Вейас вполне может оставить после себя наследников. Я завещаю этот дневник кому-нибудь из них.

О, брат мой, Ветер, какие же глупые мысли! Но Петраса стоит поблагодарить – вот уж угодил так угодил с подарком.

Парни вернулись к ужину. Вместе мы смеялись и обсуждали планы на завтра. Спать на этот раз легли пораньше. За час до рассвета уже поседлали лошадей и выехали по едва заметной стежке, ведущей в глухую чащобу. Петрас тащил за собой на привязи белую овцу в кроваво-алой попоне, обкуренной благовониями. Следом бежала свора лохматых серых волкодавов с массивными челюстями на устрашающих косматых мордах. Свирепые звери. Не хотела бы попасть к таким в немилость. Петрас хвастался, что звероусты из младших чинов ордена надрессировали их за версту чуять демонов и самостоятельно идти по следу. Они должны будут поднять варгов из логова и выгнать на открытое место, чтобы те смогли почуять приманку. Посмотрим, насколько псы умны на самом деле.

Парни нашли логово варгов в тот день, когда вешали единоверцев, но сунуться не решились. Вчера они изучали место, расставляли капканы, искали надёжные укрытия, откуда бы дичь не смогла их почуять. Сейчас нужно было только спрятаться и подождать.

Мы навязали лошадей пастись на небольшой лужайке, оставив их на попечении нескольких крупных собак, и, спустив волкодавов с поводков, отправились в чащу вместе с овцой. Она вздрагивала от любых шорохов, будто догадывалась о своей участи. Возле небольшого прудика мы обмазались тиной, чтобы хоть немного отбить запах. Воняло от нас изрядно, но я всё равно сомневалась, что демонов это проведёт, впрочем, свои опасения вслух не высказывала. А ну как парни решат, что я трушу, и отправят домой?

К рассвету мы дошли до большой поляны, где располагалась засада. Расставленные по кругу волчьи капканы посверкивали острыми зубьями в редких солнечных лучах. В центре, под каркасом из тонких жердей, укрытых еловыми лапками, дёрном и мхом, пряталась большая яма с кольями. На двух толстых вековых дубах на противоположных краях поляны висели клетки из жердей потолще и попрочней.

Вейас пошёл проверять, не попал ли за ночь в ловушки нечаянный зверь. Петрас отвёл меня в укрытие. Оно притаилось на верхних ветках огромной разлапистой сосны, между которыми было прибито сиденье из досок. Я закинула на плечо лук и колчан со стрелами. Петрас подсадил меня на первую ветку. Когда я добралась до сиденья, он потащил упирающуюся овцу к яме с кольями. Подтолкнул её на хлипкий каркас и одним движением лезвия перерезал горло.

Ещё в Ильзаре вместе с Веем мы пробирались на бойню и видели, как режут скот. В первый раз было жалко до слёз, но потом ощущения притупились. Когда овца захрипела и завалилась всей тушей на еловый лапник, я чувствовала лишь лёгкое недоумение. Думала, каркас не выдержит, но он устоял. По напитанному утренней прохладой воздуху разлился терпкий, усиленный благовониями запах крови. Послышался грозный собачий лай. Вейас забрался на один из дубов с клеткой. Петрас подбежал ко второму и крикнул напоследок:

– Они наводят мороки. Помните, что бы вы ни увидели – это иллюзия. Единственная правда тут – мы трое и наша Охота, наш дар и призвание Сумеречников, истинных хозяев Мидгарда.

Опять его понесло на пафос.

– Кончай уже! Всем и так ясно! – сварливо прикрикнул Вейас. Видно, сдали нервы.

Петрас полез на дерево, подтягиваясь с одной ветки на другую.

И тут я почувствовала. По телу пробежали мурашки, вздыбливая все, даже самые мелкие волоски. Под ложечкой засосало от страха. Я закрыла глаза, как наставлял отец ещё в замке. Перед внутренним взором раскинулось чёрное полотно с яркими вкраплениями густой, зловеще-зелёной ауры, окружённой огненно-рыжими всполохами. Демоны, с дюжину – не меньше. Значит, Лирий ошибся, а Юле сказал правду: они действительно существуют. Только мы, Сумеречники, способны почувствовать их до того, как станет слишком поздно. Значит, у ордена есть цель и она праведна.

Раскатистый рык вперемешку с жалостливым скулёжем приближался, давил на уши, заставляя трепетать в предвкушении опасности. Зашелестела прошлогодняя листва под лапами хищников. Варги вывалили на поляну, огрызаясь на собак.

Петрас не солгал: псы действительно оказались на диво сообразительны – словно по команде замерли на опушке, залегли в высокой траве, не выпуская дичь с поляны. Варги попятились, не желая вступать в открытое противостояние. Роста они с волкодавами были одного, рыжие шкуры в бурых пятнах по бокам, на хребте дыбом стояла полоса тёмной шерсти. На выпяченной бочонком груди шерсть, наоборот, светлела. Сплюснутые морды щерились, обнажая полные острых зубов пасти.

Носы по ветру: варги учуяли пенившуюся из разрубленного горла овцы кровь. Они припали к земле и подползли к ловушке.

Я насчитала одиннадцать рыжих тварей и ни одной белой. Зачем они нам? Ловушки испортят, а толку не будет. С тревогой глянула на Петраса. Тот выставил вертикально руку с раскрытой ладонью – просил подождать. Хитрющие твари обходили капканы, одному даже удалось ступить так, чтобы железные зубья захлопнулись, захватив лишь воздух. Грянул зловещий хохот. Другие варги тоже кинулись портить капканы, надрывая животы от смеха. И смеялись они над нами, глядя выпяченными зеленовато-жёлтыми кругляшами глаз с узкими полосками зрачков. Глупые людишки возомнили себя охотниками, а охота-то идёт на них самих!

Волкодавы заскулили в ужасе. Варги развернулись и бросились на них. Я даже моргнуть не успела, как демоны разорвали их на ошмётки. Бедные пёсики! Ни хвалёная дрессура, ни сообразительность ничуть не помогли против коварных тварей!

«Вы это планировали?» – с брезгливостью наблюдая за кровавым побоищем, мысленно спросила я у брата.

«Издеваешься? – послышался угрюмый ответ. – Я предупреждал, что тебе не стоит участвовать, но кто меня слушает?!»

Ворчун! Будем надеяться, что по деревьям варги лазить не умеют. Я глянула на Петраса. Тот держал руку вертикально, предостерегая от любых действий.

Варги вернулись на поляну. Ухватившись мощными челюстями за ноги овцы, они стащили её с каркаса. Жерди сломались и опрокинулись в яму. Варги злорадно захохотали, сверкая жуткими глазищами. Вдруг стихли и замерли. Самый крупный напружинился и подпрыгнул высоко над землёй, издавая отрывистый клич: «ияк-ияк-ияк».

Петрас напрягся. По его лбу катился пот. Кто-то вторил варгу со стороны леса. Тишина взорвалась шорохами, криками птиц и переполошённым визгом мелких зверьков. Мощными прыжками на поляну выскочил косматый чёрный демон. Он был выше и крупнее остальных варгов. Твари расступились, пропуская его к добыче. Челюсти с чавканьем вонзились в плоть овцы – демон вырвал шмат мяса из шеи и, причмокивая, принялся жевать.

– Королевская самка, – пробормотал Петрас.

Он потянулся за стрелой в висевшем за спиной колчане. Наложил её на лук, прицелился и отпустил тетиву. Один из варгов оттолкнул королеву. Стрела вонзилась в многострадальную тушу овцы. Демоны обернулись на Петраса и зарычали. Он снова прицелился по самке, которая как ни в чём не бывало грызла тушу. Стрела опять не долетела – один из рыжих варгов перехватил её в воздухе. Остальные группками по трое-четверо подбежали к нашим деревьям и принялись точить их зубами и когтями. Первой дрогнула моя сосна. Я уцепилась за ствол.

– Держись! – потеряв самообладание, выкрикнул Петрас.

Он прицелился по демонам, осаждавшим моё дерево, но Вейас оказался быстрее. Его стрела первая ужалила в бедро одного из демонов. Тварь заскулила, припадая на заднюю лапу, и тут же получила ещё одну стрелу между рёбер от Петраса.

Дерево перестало шататься. Я тоже смогла прицелиться.

«По глазам стреляй», – предупредил брат.

Петрас вслух сделал то же самое. По глазам, так по глазам. Я отпустила тетиву. Второй варг рухнул с моей стрелой в глазнице. Хорошо! Два демона взамен павших кинулись к моему дереву. Сосна снова затряслась. Больше стрелять не получалось – приходилось обеими руками держаться за ствол. А если рухнет?!

– Ты же сказал, охота на варгов – плёвое дело! – зло крикнул Вейас.

Парни посылали стрелы в демонов, одну за другой. Я закрыла глаза и попыталась успокоиться. Всё будет хорошо! Вейас меня спасёт, иначе и быть не может. Брат мой, Ветер, помоги!

Сделалось жутко, аж озноб по коже пробил. Приближалась ещё одна аура, огромная, взрывающаяся всполохами зелёного огня. Все остальные варги лишь мелкие шавки по сравнению с ней. Я испуганно всхлипнула. Стало темно, как ночью. Парней я не видела, да и демонов тоже. Под ногами шаталось ветхое днище телеги. От меня несло дёгтем, кожу стянуло жёсткой коркой, а тело покрылось меленькими куриными перьями.

– Смотрите! Божественный посланник! – послышался звонкий и чистый голос Айки. Она скакала вокруг телеги и размахивала руками. – Где же твой бог, божественный посланник? Он давно сдох и лежит в гробу!

Падала на спину и хохотала, совсем как варги.

– Хочешь к нему? – спрашивал стоявший сзади Лирий. – Мы устроим!

Связывал мне руки и накидывал на шею удавку. Телега уходила из-под ног, петля затягивалась так, что голову распирало от боли. Вокруг бесновалась толпа единоверцев. Громко смеясь и прыгая, они склоняли головы набок, вываливали языки, закатывали глаза и обрисовывали руками петлю вокруг шеи.

– Сдохнешь, как он! Сдохнешь, как он!

Громче всех кричала Айка.

«Морок, это просто морок!» – отрезвил голос брата, отозвался в груди горячей волной.

Петля на горле лопнула, путы на руках истлели. Я схватила лук и выстрелила. Стрела вошла в глазницу Айки. Направила следующую, не обращая внимания на качающееся дерево. Ещё один единоверец упал. Лирий оскалился. Тьма вспыхнула нестерпимой зеленью и опала, сорвав с глаз колдовскую пелену. Я продолжала сидеть на сосне, накренившейся набок.

– Держи! – крикнул Петрас. В ствол рядом воткнулась стрела с намотанной на неё верёвкой. – Прыгай!

Не раздумывая, я вцепилась в неё и оттолкнулась ногами, вжав голову в плечи. Дерево рухнуло, едва не погребя меня под раскидистыми ветвями. Я чуть не врезалась в дубовый ствол и повисла на верёвке в сажени над землёй. Варги рванули следом и принялись подпрыгивать, чтобы достать до моих ног, а я могла только беспомощно раскачиваться из стороны в сторону. Верёвка жгла руки, хватка слабела, пальцы соскальзывали. Петрас уже тянул меня к себе, когда когти одной из тварей вцепились в штанину. Ткань треснула. Варг коротко взвизгнул и шмякнулся спиной об землю. От штанины остались одни лоскуты, но я уже была вне досягаемости тварей. Подтянулась из последних сил, и Петрас поднял меня на ветку рядом с собой. Верёвка вывалилась из стёртых почти до мяса ладоней. Заживёт! Я перевела дух и взглянула вниз.

Варги разочарованно смотрели на меня.

Раздался громкий треск. И мы, и демоны ошарашенно обернулись к Вейасу. Королевская самка, насытившись, решила стряхнуть его с дерева. Брат воспользовался этим, чтобы опрокинуть на неё клетку. Самка визжала, пытаясь выбраться, звала на помощь остальную стаю. Варги бросились за королевой, но стрела Вейаса настигла её быстрее. Самка вскрикнула и упала. Ещё несколько стрел ужалили в бока, пока остальные варги не закрыли клетку своими телами. С треском и скрежетом демоны разламывали толстые прутья, но королева уже издыхала. Дружный вой обозначил её кончину.

Свет снова померк. Петрас обхватил меня за талию и прижал к себе. Я макушкой ощущала его тяжёлое дыхание, запах испарины и бешено колотившееся сердце. Моё заходилось в такт, посылая волны мелкой дрожи по всему телу.

– А вот и белый варг, – заворожено выдохнул Петрас.

Во тьме сверкнула зелень глаз, яростно полыхнула аура, та самая, непомерно огромная, которую я видела на краю леса перед тем, как оказаться в плену морока. Значит, это был он.

Как только посветлело, Петрас и Вейас взялись отстреливать оставшихся шавок. Лук я уронила, когда прыгала, поэтому могла лишь вцепиться в ствол и наблюдать, как пустеют колчаны парней. Петрас устало замер – стрел больше не было. Поверженные варги ковром устилали землю возле клетки. Только белый король стоял на опушке. Не мигая, смотрел на меня выпученными глазищами. Пошёл медленно, не отводя взгляда, прямо к нам. Замер. Петрас выхватил меч и ударил по верёвке, которая держала клетку. Ловушка опустилась на короля – он даже не шелохнулся. Сам позволил себя поймать!