Текст книги "Православные старицы ХХ века"
Автор книги: Светлана Девятова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 52 страниц)
Старица Сепфора (1896-1997 гг.)
19 марта 1896 года в селе Глухово Гавриловского уезда Тамбовской губернии в многодетной крестьянской семье у Николая и Матрона Сенякиных родилась дочь, девочку назвали Дарьей. Из тринадцати детей, родившихся у Сенякиных, выжило только трое: Дарья и ее братья Василий и Павел. Первый брат был впоследствии убит на войне 1914 года, второй при раскулачивании, в начале 30-х годов.
Старица вспоминала: «Жили мы хорошо с родителями, ходили в храм... Икона на вратах... Монахи были в родне моего отца: один монах, а другой жил как монах – все знал... В маминой родне было три монахини и один монах».
Старица вспоминала, что её дед Алексей, много ездил по святым местам, в 1903 году привез ей в подарок четки. А монахини, жившие в с. Глухово при храме Покрова Божьей Матери обучая ее шитью и ткачеству, советовали во время работы произносить молитву «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную»...
После кончины отца, в 1916 году, к Дарье посватался молодой односельчанин Димитрий Шнякин, Матрона благословила этот брак. В 1917 году у молодых родилась дочь Александра, затем сын Владимир, который умер младенцем. И в 1922 году – дочь Параскева.
В 1933 году началось массовое «раскулачивание» крестьян. Незадолго до этого Димитрий уехал на заработки в Болохово, надеялся устроиться на новом месте и вызвать семью. Старица вспоминала: «В 1933 году, на Покров, нас раскулачили. Прямо взяли за руки и вывели за ворота: иди куда хочешь... И стали ломать избушку – по бревнышкам весь дом разобрали». Дарья с детьми осталась на улице, их приютила бедная вдова Агафья, которая жила на краю села. Дочь Параскева, вспоминая те времена, рассказывала: «Что ели? Травку вот... Всю и поели, что у дома росла. Да как быстро она росла-то, прямо диво. Натолчем, бывало, какой крупицы туда, если есть... Хлеб пекли из картошки: немного муки добавим – и хорошо. Мама шила много на заказ, вот, глядишь, узелочек и дадут. А так и милостыню просили, что ж... В зиму холодновато было: топить нечем – ни дров, ни соломы... «Вы, – говорят, – кулаки, вам не положено». Собирали на полях сухие подсолнухи, связывали и топили ими. Иной раз навозом».
В середине тридцатых годов Дарья с детьми переехала жить к мужу в Болохово, там они проживали до начала Великой Отечественной войны.
В 1950 году Дарья овдовела, дочери к тому времени уже выросли и могли позаботиться о ней, семья переехала в посёлок Киреевск. После кончины мужа она еще не была монахиня, но к ней уже обращались за советом или утешением. Ее хорошо знали священники и весь клир храма, бывавшие там монахи и многие миряне. Дома она с дочерьми читала акафисты, вычитывала одна свое молитвенное правило. Однажды во время уединённой молитвы Дарье было виденье: Ангелы, совершали над ней какой-то обряд. Когда они начали одевать ее в монашеские одежды, она поняла, что это – постриг. Дарья поехала в Лавру, чтобы на исповеди рассказать о своем чудном пострижении в иночество. Тогда ее благословили на постриг в мантию, который совершили здесь, в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, 20 октября 1967 года. Она была наречена Досифеей.
Матушка Досифея поселилась в Сергиевом Посаде у дочери Александры, к тому времени Александре удалось устроиться там, на работу, приобрести жильё. Однако матушке часто приходилось уезжать в Киреевск, так как в маленькой комнате Александры и в пристройке все время кто-нибудь ночевал: родственники, знакомые, паломники.
Многие люди обращались за советом к монахине Досифее. Пользовавшаяся советами матушки с отроческого возраста П. вспоминает: «Трижды матушка спасала меня от нечаянной смерти. Первый раз, это когда перед родами приложилась у нее к иконе Царицы Небесной. Медицинские заключения свидетельствуют о немалом удивлении врачей, что я и мой ребенок остались живы. После родов матушка многое мне открыла: «Смерть твоя была близка. Если бы не Царица Небесная, ты бы умерла». Прямо так и сказала... По ее доброму совету я, отправляясь в дорогу, всегда брала с собой икону святителя Николая. В одну такую поездку случилась авария с автобусом, и я осталась жива лишь потому, что молитвы матушки удержали меня от того места, куда я хотела поначалу сесть.
Из воспоминаний монахини С.: «Как-то приезжает племянник, делится со мной своей бедой: назначили ему операцию в Москве. Перетрудился с отцом на тяжелой физической работе, да и сорвал себе позвоночник. Я его отправляю к матушке, а та ему говорит: «Никакой операции, только тяжелого не поднимай». Он ее послушал, и все обошлось.
Духовные чада старицы рассказывали, что у неё была удивительная память, она много знала молитв, высказывания святых старцев. Часто она советовала и им делать выписки, чтобы лучше запомнить прочитанное в духовных книгах: «Прочтешь, просеешь – и забудешь. А если запишешь – попадется бумажка и вспомнишь».
В декабре 1989 года владыка Серапион, Митрополит Тульский и Белевский, постриг монахиню Досифею в схиму с именем Сепфоры.
Старицу очень беспокоило то, что ей придется умереть в миру. Долго она молилась Матери Божией, и вот однажды ночью во сне, она получила ответ на волнующий её вопрос от Богородицы. Старица позже расскажет: «Мне было во сне такое видение... Я скорбела, что мне, схимнице, придется умереть в миру, а Она мне сказала: «Ты в миру не умрешь, ты умрешь в монастыре в Клыково». И все, кто ни приезжал, на меня смотрели удивленными глазами, когда я каждого спрашивала, не из Клыково ли приехали».
Весной 1993 года матушка Сепфора посетила с монахиней Пантелеимоной Оптину Пустынь. Здесь произошло ее знакомство с будущим восстановителем Клыковского храма иеромонахом Михаилом, тогда послушником Сергием.
Вот как вспоминает об этом он сам: «Я выходил из Введенского храма, когда кто-то сказал: «Старица идет, старица идет! Пойдем, возьмем благословение!» Хотя я тогда еще мало, в чем разбирался и не понимал, как можно брать у нее благословение, но пошел за другими и увидел, что она благословляет всех троеперстием, как делала в свое время моя мама. Я подошел к ней. Она, четко прикладывая свои пальцы к моим лбу, животу и плечам, произнесла: «Вложи, Господи, корень благих, страх Твой в сердца наша». И, держа меня за плечо, начала спрашивать, как меня зовут. Я сказал: «Сергий». Потом она спросила, что я здесь делаю, и я начал объяснять свои послушания. Выслушав все, она сказала: «А нам с тобой вместе жить». Немного помолчав, хлопнув меня но плечу, прибавила: «А пока бегай, бегай!..»... Я посмотрел на ее келейницу, и та сказала: «Слушай, что тебе говорит матушка! Она старица».
Клыково расположено неподалеку от Козельска, на возвышенном берегу речки Серены, в пяти километрах, за холмом – Шамордино. Храм в Клыково был возвращен Церкви в 1992 году. Архиепископ Климент Калужский и Боровский благословил устроить Архиерейское подворье силами братии Оптиной Пустыни. По благословению владыки среди других перешел жить и трудиться в Клыкове послушник Сергий.
Когда отец Михаил приехал к схимнице и рассказал, что у них нет ни рубля, и они едут искать средств для восстановления храма, схимонахиня Сепфора улыбнулась и ответила: «Все у вас будет, – и храм, и колокола, и домиков настроите, и забор сделаете... Я вас научу, как просить. Когда будете просить, не говорите «пожертвуйте», а «сотворите святую милостыню», и люди сами будут вам давать что имеют. Это слова священные... Сам Господь сказал: «Милости хочу, а не жертвы » (Мф. 12, 7).
«Мы на следующий день поехали, – вспоминает отец Михаил, – и в Москве зашли в первую попавшуюся контору, прося помощи по матушкиному научению... Нам дали столько денег, что можно было начинать восстанавливать храм. На обратном пути мы побывали у матушки, благодаря ее за молитвы.
В другой раз матушка Сепфора предсказала, что один из жертвователей подарит Клыковскому подворью машину. И даже научила, как выбрать: «Ну, ваша будет такая особенная: на ней крестик увидите, три троечки и число Ангелов»... И вот на второй машине я увидел крестик, нарисованный пальцем на пыльном капоте, а цифры, выбитые на кузове были те, которые и назвала матушка: 333144...»
В Рождественский сочельник 1996 года о. Михаил, уже иеромонах, перевез матушку схимонахиню Сепфору из Киреевска в Клыково. Она приехала с монахиней Пантелеимоной. Из воспоминаний иеромонаха Михаила:
– На сотом году своей жизни матушка справила новоселье, старица сказала: «Вот мне Господь домик вернул. Какой у меня отняли, точно такой же вернул Господь.
Редко благословляла матушка на дальние паломничества: «Лучше тут где-нибудь... А по дороге все растеряешь, что и имел...»
Одна из ее духовных дочерей вспоминает: «У меня была икона в келии, образ Спасителя. Матушка говорила: «Какое эту иконку местечко ожидает, ты даже представить себе не можешь!» Когда в Клыково открылся храм, она сказала: «Давай эту икону в храм отдадим. Не жалко?» Я отвечаю: «Матушка, вы благословите – так и будет»... Отец Михаил сразу повесил ее на Горнем месте. Матушка знала, какое высокое место ожидало эту икону».
Матушка просила приносить ей палочки обструганные, легкие посошки. Она помазывала их освященным елеем и употребляла во время духовных бесед с чадами, возьмет, да и слегка побьет по ногам, рукам... Как, впрочем, нередко и себя».
Старица выходила из келии только в храм, а к ней приезжали оптинские иноки, шамординские монахини и послушницы, страждущие, со всей России... Многих юношей и девушек она благословила идти в монастырь. Вскоре образовался возле нее большой круг духовных чад. Она учила многому. Например, правильно налагать на себя крестное знамение: сильно сжимать троеперстие и крест накладывать точно и крепко.
Из воспоминаний келейницы схимонахини Сепфоры:
– Она вырабатывала во мне смирение, испытывала меня, делала замечания и смотрела, как я это переношу... Мне думается, что ночи она не спала совсем. К утру задремлет чуток, а в семь уже умываться, на молитву вставать... С утра – Псалтирь, Евангелие. Братия под благословение подходят... После обеда – акафисты. В это время могла и прилечь самый чуток, капельку... Поднимется: «Ой, я, наверное, много спала»... А где там много – десять минут... Вот она молится, и если я в это время приоткрою дверь к ней, то она начинает ползать на коленях, смиренно скрывая молитву: «Мусор тут какой-то... Сейчас соберу».
Шамординские сестры часто навещали матушку, приведём воспоминания одной из них: «Вошла я к матушке. Она сидела в своей келии на постельке. Я встала на колени и начала объяснять свои искушения. Она очень строго отнеслась ко мне. Сильно и внушительно объяснила, что плохо, не по-монашески мы живем: не слушаемся, не хотим трудиться, все делаем по своей воле. Так нельзя... Так мы погибнем. Расспросила она про монастырь, про устав, послушания. И хотя отругала меня и палочкой побила, но вселила надежду, что есть выход... «Надо взять себя в руки, – говорила она, – постараться монашескую жизнь свою наладить, молиться... Пятисотницу исполняй, сто пятьдесят молитв Богородице, «Отче наш» не менее десяти раз... Псалтирь читай для себя. Полюби Псалтирь, она такая сладкая, из нее и служба вся составлена... Молчи. Язык – дракон. Больше молчи. Ни с кем дружбы не заводи. От бабушек келейных и прочих убегай... Устав о трапезе неправильный у вас. После вечернего правила уже не должно есть... Надо трудиться на полях, на огородах, а ты ленишься. Вышивать – это не послушание. Вышила, что просят – и беги на поля трудиться». На какое-то время матушка взяла мою руку и сильно на нее оперлась, так что мне даже больно стало. Прижала мою голову к себе и, пока я ей про монастырь рассказывала, она, как бы не внимая моим словам, прослушивала, словно врач, что-то там у меня внутри, в душе... Потом сказала: «Ты хороший человек, только глупенькая еще, отроковица, ничего не понимаешь. Но я очень рада, что ты хоть поняла, что не спасаешься, что дальше так жить нельзя. Прибегай ко мне».
После Крещения матушка серьёзно заболела. Монахини вспоминали, что в четверг Светлой седмицы, 1 мая, старица как никогда ласкова была с ними, с любовью советовала: «Будьте борцами. Вот наденут вам «хомутики» (так называла матушка параман), и будете борцами. Из Шамордино – никуда! Держите обитель. Вы все – мои дети. Я за вас день и ночь молюсь. Молитесь так: «Господи, утверди сердце мое по Тебе горети!» Молитесь за старших и за начальство». Все понимали, что так она прощается с ними.
Иеромонах Михаил рассказывает, что матушка Сепфора «жизнь вела строгую, постническую. За три дня до причастия вкушала только просфоры и пила воду. После причастия так же постилась три дня, уединялась и молилась, никого не принимая... Она рассказывала, что во время молитвы являлись ей покойные родственники и уговаривали отойти в иной мир. Мне она говорила, что не хочет нас оставлять, что желает нам помочь, но, так как ей открыт был день ее кончины, она прибавляла, что долго она у нас не проживет, – может до Пасхи и еще чуть-чуть»... Еще до Рождественского поста 1996 года матушка Сепфора говорила: «Меня зовут туда... К концу весны я уеду». В январе пришли к ней Ангелы, но она крестообразно сложила руки на груди и «Не отдам!» – душу то есть. Они сказали, что вернутся через четыре месяца.
Старица Сепфора попросила о. Михаила в случае ее смерти похоронить ее возле Никольского придела храма Спаса Нерукотворенного...
12 мая 1997 года, на следующий день после разговора с о. Михаилом, матушка Сепфора почувствовала себя плохо. Ее келейница известила его об этом. «Когда я пришел, – рассказывает отец Михаил, – матушка сидела согбенно и тяжело дышала. Мы ее уложили... У нее была парализована правая сторона. Я понял, что это к смерти и что вчерашний разговор был не простой, а прощальный».
Были извещены оптинские батюшки. Они совершили над матушкой Сепфорой соборование. Ей стало полегче, но ненадолго. На следующий день у матушки отнялась и левая сторона. Священники по очереди читали Канон на исход души. «И вот, когда я в очередной раз начал читать, говорит отец Михаил, – то, помню, читал пятидесятый псалом, читал медленно, и при последних словах «да возложат на алтарь Твой тельцы...» матушка трижды вздохнула и упокоилась. Было без двадцати восемь вечера».
Похоронили схимонахиню Сепфору возле алтаря Никольского придела, рядом с братской могилой. Отпевал старицу Сепфору схиигумен Илья с оптинской братией.
Господи, упокой душу, рабы Твоей старицы Сепфоры, со святыми упокой и её молитвами спаси нас грешных!
Схимонахиня Нила (1902−1999 гг.)
4 августа 1902 года [70] в селе Цвитное (Донецкая область Украины) у Андрея и Епистимии Новиковых родился девятый ребёнок. Родители боялись, что девочка умрёт, так как она родилась очень слабенькой, поэтому решили окрестить новорожденную в тот же день. При крещении девочке дали имя Евдокия, в честь преподобномученицы Евдокии Римляныни. В многодетной семье Новиковых дети воспитывались в вере и благочестии.
Благодаря удивительной памяти и слуху, Евдокия рано начала петь в церковном хоре. В двенадцать лет девочка вымолила родительское благословение на поступление в монастырь, игуменьей которого была родная сестра матери. В восемнадцать лет Евдокия получила постриг в мантию с именем Евфросинии, в честь преподобной Евфросинии Полоцкой. Одно желание пострига в те годы было уже подвигом.
Когда сотрудники НКВД с отрядом красноармейцев ворвались в монастырь, монахиня Евфросиния бросилась прятать ценные монастырские святыни. За это её жестоко избили. Мучители пытались силой заставить монахинь отречься от веры. Им было предложено: «Или отрекаетесь от веры и снимаете кресты, или пойдёте в тюрьму». По решению суда «тройки» монахине Евфросинии предстояло провести двадцать лет в ссылке. Когда всех осужденных монахинь гнали в ссылку, конвоиры забавы ради, припугивая Евдокию, стали натравливать на неё овчарку.
Монахиня предупредила: «Если еще натравите собаку на меня, она у вас сдохнет!» Когда по команде конвоира овчарка вновь рванулась в её сторону, м. Евфросиния успела перекрестить пса. К всеобщему удивлению овчарка пала мертвой. После этого случая конвоиры стали относиться к Евфросинии с уважением.
Заключённых перевозили к месту ссылки в переполненных вагонах, без воды и еды многие умирали. Однажды, в лютый мороз конвоиры, оцепив несколько вагонов от состава, оставили умирать страдальцев в «чистом поле». Выжить в ледяных вагонах, без теплых вещей, без еды было практически не возможно. Ефросиния отважилась выбраться из вагона, ползком по заснеженному полю добралась до ближайшего стога сена. Принесённая охапка сена воодушевила отчаявшихся людей. Вслед за ней поползли за сеном и другие. Люди жгли сено, чтобы согреться, по совету монахини Евфросинии перетирали его ладонями и ели вместе со снегом...
Только через неделю появился паровоз с конвоирами. Тех, кто выжил, доставили к пристани Соловецкого острова. По прибытии на Соловки женщин поселили не в бараках, а землянках. Никакой еды им не давали, им приходилось собирать грибы, ягоды, варили траву, коренья, зимой варили древесную кору. Матушка знала, какие травы, коренья, листья нужно собирать, готовила еду и передавала ее священникам и другим пострадавшим за веру лагерникам.
Священники в лагере умирали от голода. Из воспоминаний старицы Нилы: «Так мне жалко их было, и тогда Господь подал помощь: направили меня в колхоз просеивать зерно. После окончания работы я насыпала за пазуху полову, остатки зерна и приносила в зону, распаривала и давала священникам. Только предупреждала их: «Ешьте понемногу, а то умрете»».
На лесоповале после вывоза древесины оставалось много веток, подвижница стала сжигать их, затем собирала золу, непрерывно молясь, и сыпала ее в лунки, перед посадкой картофеля. Ей удалось собрать необычно высокий для тех мест урожай.
Старица Нила рассказывала, что в 1949 году её вызвали к лагерному начальству и спросили: «За что сидишь?». Она ответила: «Не знаю». После чего, услышала: «Ну, раз не знаешь, отправляйся на волю». Матушка восприняла свое освобождение как чудо, так как срок свой она отбыла не до конца. Она пробыла в лагерях 14 лет 3 месяца и 3 дня. Старица говорила: «Если бы не милость Господа и помощь Пресвятой Богородицы, не в силах человеческих вынести то, что пришлось пережить в лагере».
Сохранилось предание, что в начале восемнадцатого столетия преподобному Иову во время молитвы у одной из гор острова Анзер (второго по величине острова Соловецкого архипелага) было видение, во время которого он услышал голос Царицы Небесной: «Гору сию нареките Голгофой, потому что со временем ей надлежит стать неисчислимым кладбищем». На этом месте соловецкими иноками и был воздвигнут Голгофо-Распятский скит, с каменным храмом Распятия Господа на вершине. Пророчеству суждено было сбыться после революции – Соловецкий монастырь стал лагерем смерти. Здесь были жестоко замучены десятки тысяч людей.
После освобождения из заключения по амнистии монахиня Евфросиния поехала на родину, некоторое время прожила у дальних родственников. Люди, знавшие, что матушка умеет лечить травами, стали обращаться к ней за помощью. Недоброжелатели начали писать доносы в милицию, чтобы избежать ареста ей пришлось ночью бежать из родного села. Направилась она в Киево-Печерскую Лавру, потом – в Тулу, где нашла место няни и домработницы в еврейской семье профессора, ректора одного из Тульских вузов. 23 года провела матушка доме профессора. Матушка имела возможность часто бывать в церкви, молилась, помогала петь и читать на клиросе.
В шестидесятых годах в Троице-Сергиевой лавре состоялся постриг в схиму с именем Нила, в честь преподобного Нила Столбенского. Матушка поселилась у знакомой монахини Рафаилы в пос. Фосфоритный (Московская обл., Воскресенский район.) Ей пришлось взять на себя все заботы по дому, работать на огороде и ухаживать за м. Рафаилой, которая часто болела.
Схимонахиня Нила прожила долгую, трудную жизнь, за свою великую веру и смирения, удостоилась благодатных Даров Святого Духа – прозорливости, дара исцеления и рассуждения. Ей было дано видеть духовными очами судьбы людей.
Маленький домик в посёлке Фосфоритный рудник (близ города Воскресенск), в котором жила старица, стал местом паломничества. Сюда со всех концов России устремлялись люди за духовным советом. По молитвам благодатной старицы исцелялись сотни страждущих.
Из воспоминаний духовной дочери схимонахини Нилы: «Это была великая труженица и молитвенница. Практически все ночи напролёт она бодрствовала и молилась, так как дневное время было плотно занято приходящими к ней. Ложилась в 10 часов вечера, вставала не позже половины второго ночи. Молилась до самого утра. В обязательное молитвенное правило матушки входили: утренние и вечерние молитвы, три канона, Евангельское чтение, Псалтырь – не меньше одной кафизмы (самая любимая семнадцатая кафизма). Она постоянно читала девяностый псалом, говорила, что это лучшее средство от вражьих нападений, неукоснительно совершала пятисотницу.
Как она радовалась приезду духовных чад. Все, кто бывал у неё, говорили о её особом даре вселять радость в сердца людей. Сколько людских судеб прошло перед ней!
...Особенно много к матушке Ниле приходило больных. Она помогала советами, молилась о болящих. Обязательным условием лечения матушка называла исповедь и причастие больных. Говорила, что у Бога всё премудро, от любой болезни есть в природе травка, нужно только знать, как ею пользоваться. Навещали матушку старцы монахи, священники».
Из воспоминаний иеромонаха Нила (Мишарина) (1935-2000 гг.):
– В 1997 году предложили мне сделать коронографию сердца – это очень опасная процедура. Я спросил у матушки, можно ли делать. Она ответила сразу и уверенно:
– Делай.
Она указала место, где у меня находился тромб в центральной артерии, при этом сказала, что он затвердел (обследование полностью подтвердило слова матушки), что этот случай не подлежит операции. Врачи подтвердили и это.
Из воспоминаний духовной дочери схимонахини Нилы: «Жила среди нас старица, брала на себя неимоверный груз: столько скорбей, боли приняла она, столько судеб людских направила на путь, Богом указанный. По молитвам матушки Нилы мой младший сын выздоровел от тяжёлой болезни. Вспоминается, как однажды я сломала ногу. Вызвали «скорую» – сказали, что это вывих. Однако боль была такая, что ни опустить ногу, ни наступить на неё не могла. Послала мужа к матушке.
– Пусть делает компресс из крещенской водички и помолится на чёточках, а я тоже потяну чётки.
В то время матушке было девяносто два года. Молилась она обо мне всю ночь. Проснулась: ничего не болело. Хотя потом врачи обнаружили у меня перелом со смещением и дважды меняли гипс, болей уже не было.
Из воспоминаний А.: «Я стала келейничать у матушки... Всякое бывало: и искушение и ропот, но больше, конечно, радости и благодарности быть рядом с такой молитвенницей и любящей матерью. Она говорила: «Кто до последнего мгновения выдержит крест, только тот получит награду и спасение».
Осенью зашла я к матушке, а она и говорит:
– Ты в саду-то была?
– Ой, матушка, там у меня всё крадут, не могу укараулить.
– Так это же сосед твой лазает. Ничего, помолимся сейчас, попросим святителя
Спиридона Тримифунтского. Вернулась я домой, рано утром пошла поливать огород и вижу, что стоит в саду вор и не может сдвинуться с места. Потом удалось увидеть еще двоих. И, конечно, помогла молитва матушки. Все трое стали впоследствии верующими».
Из воспоминаний духовных дочерей старицы, Н. и Г.:
«На примере нашей семьи могу сказать, что матушка брала на себя многие тяжести наши, боль и грехи, стараясь духовно укрепить, облегчить страдания.
Привозили мы к старице своего больного сына.
Она научила меня, как нужно молиться матери за своё дитя, и каждый раз, когда я вставала на молитву о сыне, ощущала помощь матушки и её предстательство.
По её молитвам сын пошёл на поправку».
Прозорливая старица говорила, что Господь не оставит верных Ему – и пропитает в голод, утешит в скорби, укроет и оградит в напастях и поможет достойно перенести любые страдания, гонения и муки. «Не постыдятся во время лютое, и во днех глада насытятся» (Пс. 36, 19): «Все могу в укрепляющем мя Господе. И ничего не страшитесь, дети, не надо бояться того, что будет или может быть, или даже должно случиться по пророчеству людей Божиих. Господь сильнее всех и всего, Он подаст помощь в испытаниях, даст силу потерпеть и смирит, когда нужно. Лишь бы мы были послушны святой Его воле. Просите Заступницу усердную и Она не оставит вас...»
Однажды старицу спросили: «Не поздно ли сегодня возводить новые храмы?». Она ответила: «Уже вчера поздно. Но Господь продлил время для России». Старица говорила, что Господь может отложить исполнение пророчеств. Многое зависит верующих, от их молитвенного настроя, покаяния.
Не раз говорила она приходившим к ней духовным чадам:
– Дети, Матерь Божия не оставит Россию, Она любит Русь, защитит её, спасет её. Россия – страна Божией Матери, и Она не даст её погубить, заступится за нас. Ведь Она так любит Россию! Россия поднимется и будет великой духовной страной.
По свидетельству духовных чад схимонахини Нилы, старица очень почитала святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Она говорила, что святой апостол любит Россию и придёт к нам во времена антихриста. Одному из своих духовных детей матушка дала такую молитву: «Господи, да будет воля Твоя во мне грешном на всех путях жизни, помози остаться верным Тебе до конца. Пресвятая Богородица, спаси мя грешнаго. Святый апостоле Иоанне Богослове, буди наставником моим, буди предстателем и молитвенником моим пред Господом и Пречистой Его Матерью. Аминь».
Когда старицу спрашивали, как спастись в миру, она отвечала:
– Ничего у нас нет своего, только грехи, не нужно ничего копить, а спасаться, раздавая. Спасайтесь милостыней. Милостыня покрывает множество грехов – и своих, и тех, за кого просишь. Поэтому когда подаёшь милостыню, обязательно нужно сказать за кого ты просишь. Произнеси про себя краткую молитву: «Господи, прими подаяние за (имя) во славу Твою».
Молитва, которую часто повторяла старица и благословляла произносить своих чад: «Помяни, Господи, Давида и всю кротость его.
Помяни, Господи, Соломона и всю премудрость его.
Помяни, Господи, замученную царскую семью и святыми их молитвами помилуй мя грешного (грешную)».
Схимонахиня Нила говорила о необходимости постоянно молиться повсюду:
«Работа в руках, а молитва в устах. Молитва прежде всего, доченьки!»
О значении молитвы она говорила так: «Мир держится молитвой. Если хотя бы на один час молитва прекратится, то мир перестанет существовать. И особенно нужна молитва ночная, она более других угодна Богу. – Самый великий и трудный подвиг– молиться за людей. Нужно терпеть, молиться, трудиться, несмотря ни на что, сколько бы ни ругали, ни поносили. Есть поношение слева, от лукавого, а бывает и справа, от близких. И то и другое – трудно, но полезно и даже необходимо. Все, что посылается, надо делать перед оком Божиим, с памятью о Божией Матери, с обращённостью к Ним. Не внешние труды нужны, а более всего – очищение сердца. Не позволять себе никакого лукавства, быть открытым с людьми. И ничего о себе не думать».
Незадолго до смерти, в первую неделю Великого поста схимонахиня Нила, прослушав Великий покаянный канон, сказала:
– А мне преподобная Мария Египетская сказала: «Готовься домой, в субботу в восемь часов утра умрёшь».
Предсказание исполнилось: схимонахиня Нила скончалась в субботу 6 марта 1999 года в 8 часов 15 минут. Перед кончиной схимонахиня говорила своим духовным детям:
«Приходите ко мне на могилку и рассказывайте о своих бедах и заботах.Если буду иметь дерзновение пред Богом, то помолюсь за вас».
Отпевали схимонахиню Нилу по монастырскому чину 8 марта 1999 года. Возглавил службу игумен Иннокентий. По свидетельству очевидцев во время отпевания старицы исцелились одержимые злым духом.
Похоронили старицу Нилу за алтарём храма свт. Иоанна Златоуста в г. Воскресенск (Московская область). О чудесах исцеления на могиле старицы можно прочесть в книге «Схимонахиня Нила».
Помяни, Господи, душу схимонахини Нилы, и в вечных Твоих селениях со святыми упокой.
