Текст книги "Православные старицы ХХ века"
Автор книги: Светлана Девятова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 52 страниц)
Блаженная Варвара (Скворчихинская) (1890–1966 гг.)
Блаженная Варвара родилась 20 ноября 1890 года селе Карауловка (Уфимского уезда) в семье сельского священника Василия Александровича Архангельского.
В августе 1902 года отец Василий привёз Варю в Уфу поступать в Епархиальное женское училище. В июне 1909 года Варвара окончила учебный курс Епархиального училища с правом на звание домашней учительницы и получила аттестат. В середине 1910-х годов она работала в селе Куганак, затем в селе Ира, в селе Богородское, недалеко от Мелеуза, позже трудилась в школах Скворчихи и близ расположенного селения Буденя.
В 1924 году молодую учительницу перевели в Кандаурскую школу Стерлитамакского кантона, а в 1925-26-м направили в Новониколаевку Скворчихинского сельсовета того же кантона. Варвара часто приглашала на уроки священника – в обучении детей вере и молитве исповедница видела исполнение долга перед Богом. В 1929 году говорить о Боге в школах было запрещено. Оставаться в школе, где начали преподавать атеизм, Варвара не могла, она решила уйти в затвор. Более 35 лет подвизалась подвижница в затворе.
Блаженная Варвара, получив благословение Свыше, начала принимать людей, требующих помощи и совета. Блаженная совершала свой подвиг в тяжкое время гонений на Церковь, и самим фактом своей жизни во Христе, своими чудесными духовными дарованиями она противостояла неверию и безбожию...
Тысячи людей прибегали к ее помощи в бедах и несчастьях, зная о милости Божией, обильно изливаемой просящим по молитвам Варвары-затворницы, о духовных дарованиях, которыми благословил ее Господь за необыкновенной высоты подвиги – совершенной нищеты и жития в затворе, непрестанной молитвы и ночных бдений, терпения голода и холода...
По свидетельству современников, затворница носила старенькую фуфайку, хлопчатобумажное платье и чулки, одежда всегда простая, черная, а на ногах – резиновые калоши, иногда летом в жару надевала валенки. Одежду она носила всегда одну и ту же, не стирала ее, сама не мылась, не расчесывалась. На голове у затворницы всегда была косыночка или тряпица.
Современники рассказывали, что голос у блаженной Варвары был «чистый, ясный, как ангельский, приятный, звонкий, громкий, молодой; говор очень ясный, дикция четкая, как и должно быть у учительницы».
Блаженная Варвара жила в сарае, открытом всем ветрам и вьюгам, без тепла и света, летом в духоте, осенью и весной под дождем, в грязи и холоде, зимой в снегу на морозе.
Подвижница молилась день и ночь, молитвою стяжала она благодать Духа Святого, которая и согревала ее в страшные морозы. Днем подвижница молилась у себя в сарае, а ночами несла подвиг молитвенных бдений. На ночную молитву выходила к своему родничку – люди видели, что ночью там часто горела свечка...
За все годы затвора блаженная ни разу не была в церкви, её причащали священники, которые посещали ее в затворе.
Из воспоминаний протоиерея Иоанна Федянина: «Я знаю, что Варвару Васильевну причащал отец Николай, священник из пос. Раевка или из Давлеканово..., а до отца Николая причащать Варвару Васильевну приезжал священник из Авдона, то есть Варвара Васильевна от Церкви не отпадала».
Верующие привозили блаженной Варваре просфоры, она просила привозить ей свечи, лампадное масло, церковные книги с крупным шрифтом. По свидетельству современников, блаженная очень любила церковное пение – иногда просила приходивших девушек петь молитвы, духовные песни. Говорила многим, что очень любит службу и особенно вечерню. Любила блаженная Варвара святых, очень почитала свт. Николая Чудотворца, говорила, что «он скоро слышит молитву». Почитала св. Иоанна Кронштадтского. Совершенно по-особому чтила она свой день Ангела, память св. великомученицы Варвары, 4/17 декабря, передавала записочку о своем здравии в храм на литургию и на молебен с акафистом. Она и приходивших наставляла: «Чти свой день Ангела как Пасху»...
Прозорливой старице было открыто настоящее, и прошлое, и будущее в равной мере. Свидетелями этих дарований являлись не только простые верующие люди, но и священники. Сохранились свидетельства о помощи блаженной Варвары в тяжких недугах. Помогали людям и данные затворницей вещи – платки, ложечка... Помогала водичка из родничка блаженной.
Утром 14/27 февраля 1966 года блаженная старица мирно отошла ко Господу. Много лет прошло со дня кончины святой подвижницы, но не зарастает тропинка к ее могилке. Сотни паломников не только Уфимской, но и Оренбургской епархий притекают сюда, чтобы попросить её молитвенной помощи. Известно много случаев, когда люди излечивались после тяжелых болезней. Например, Варвара помогает женщинам после тяжелых операций. Помогает и путешествующим, приведем одно свидетельство: «Однажды святая спасла жизнь шоферу. Мужчина ехал ночью по незнакомой дороге и вдруг перед капотом машины возникла женщина. Водитель узнал в ней затворницу Варвару. Он резко затормозил, выбежал из машины... На дороге никого не оказалось, зато в метре перед автомобилем Михаил увидел огромную яму, которую кто-то выкопал накануне!»
Святая блаженная старица Варвара, моли Бога о нас!
Блаженная Вера
О жизни блаженной Веры (в миру Шараева Вера) известно мало.
Жила она в селе Смыково Тверской области. По воспоминаниям клирика Самарской епархии прот. Иоанна Державина, блаженная Вера была «великая молитвенница и прозорливица». Отец Иоанн рассказывал, что несколько раз в видениях Вера была восхищена на небеса. В одном из видений она в сопровождении ангела побывала в аду. В 60-е годы блаженная жила в городе Калинине. Многие верующие обращались к блаженной прозорливой старице Вере за молитвенной помощью и советом. Умерла в подвижница в середине 1970-х годов.
Старица Рафаила (1891-1990 гг.)
17 мая 1891 года в многодетной семье извозчика Алексея Вершинина родилась дочь, при крещении девочку назвали Лизой. Вскоре Алексей оставил жену Параскеву с пятью детьми и ушел к бездетной зажиточной женщине. Параскева Викентьевна выросла в бедной благочестивой семьи, старалась и своим детям прививать любовь к Богу и ближним. Параскева была вынуждена много работать, иногда брала с собой Лизу. Лиза подросла и пошла служить гувернанткой. Вскоре Параскева Викентьевна с Лизой и сыном Николаем переехала в Самару.
В Самаре Параскева Викентьевна начала юродствовать, она стяжала Дар Святого Духа – прозорливость. Жили в большой нужде. С 1914 года по 1917 год Лиза работала на заводе, но вскоре её уволили, как неблагонадежную. Николай поступил работать слесарем на заводе, вступил в партию (вопреки слезам матери и Лизиным увещеваниям).
Один раз Николай пришел домой и стал снимать иконы, Лиза попыталась помешать ему – он бросился на нее с кулаками. Вдруг ему почудилась, что огромная черная собака кидается на него, он побелел и упал. После этого случая мать ушла из дома, вскоре Елизавета Алексеевна переехала в село Колдыбан. Здесь служил ее духовный отец, иеромонах Никита (Сапожников) [67].
Кандидат богословия – иеромонах Никита с 1918 по 1927 год служил приходским священником в Иоанно-Предтеченском скиту.
Из воспоминаний духовной дочери иеромонаха Никиты старицы Рафаилы: «В этом невысоком, худеньком, рыжеватом иноке была удивительно живая вера, зажигательный дар слова и несгибаемая вера... Отец Никита часто уходил в затвор и молился несколько дней, не выходя, питаясь только хлебом и водой, и то в умеренном количестве».
Многие почитали «аскета-подвижника». После закрытия монастырей несколько инокинь примкнули к иеромонаху. Количество духовных чад старца быстро росло, в их числе была инокиня Евфимия, сестра закрытого Самарского Иверского монастыря. Наступило засушливое лето 1920 года, чтобы избежать голодной смерти старец Никита перебирается в Чернигов, с ним поехали Елизавета Алексеевна и инокиня Евфимия.
В Чернигове Елизавета получала наставления известного старца Лаврентия [68] (ныне прославленный), училась у него нелицеприятию, любви к ближним, а также делиться всем последним и ни к чему не иметь пристрастия. Это помогло ей в лагерях и тюрьмах. В конце 1924 года согрешивший монах мужского монастыря г. Чернигова попросил Елизавету Алексеевну взять на воспитание его малолетнюю дочь, Маню. Девочке не было и двух лет.
В 1925 году Елизавета, Маня и монахиня Гавриила, приехавшая в Чернигов из Серафимо-Дивеевского монастыря, вместе с о. Никитой возвратились в Самару. Здесь в Покровском Чагринском монастыре Елизавета приняла постриг с именем Рафаила.
Вокруг старца Никиты образовалась община. Жить стали обособленно: девушки, которых собралось около 20, вышивали, делали искусственные цветы, продавали работы, этим и жили и еще огородами. 10 июня 1927 года старца Никиту арестовали, его заточили в Самарской тюрьме. Скит после его ареста возглавила матушка Рафаила. Старца Никиту приговорили к трем годам ссылки в Сибирь. Мать Гавриила вернулась к старцу Лаврентию в Чернигов, Мать Рафаила осталась в скиту с инокиней Евфимией, девушками и Маней. Вскоре умерла мать матушки Рафаилы – монахиня Параскева. Весь город пришел проводить в последний путь прозорливую старицу.
В 1928 году, предвидя скорый арест матушки Рафаилы, владыка Анатолий (Грисюк), вызвал ее к себе и сказал: «Времена нынче тяжелые, всех нас ждут далекие места, боюсь, не сохранишь ты обетов монашеских». И снял с нее постриг, снял все: мантию, клобук, даже рясофор. Несмотря на снятие пострига, Елизавета везде представлялась, как мать Рафаила и продолжала жить строго по-монашески, очень требовательно к себе. После того, как стало известно место пребывания отца Никиты, матушка Рафаила решила поехать к нему (ей удалось собрать небольшую посылку для старца). Ехала несколько суток поездом, потом шла пешком многие километры по сибирской тайге. Из воспоминаний старицы Рафаилы: «Голова кружилась от голода, но за неделю путешествия я не взяла из мешка ничего... Но самое страшное – волки. Идешь тайгой: ночь, темно, узенькая тропка, а они сидят по обеим сторонам так близко, что можно протянуть руку и дотронуться до любого из них, злобно-зеленым светом светятся их глаза. От этого блеска и от их близости по телу бегут мурашки, и я боюсь упасть, тогда уж все... Заставляю себя идти и понимаю, что помочь может лишь Бог да Пречистая Матерь, и непрестанно читаю «Богородицу». Она несколько раз навещала духовника.
16 мая 1930 года на станции Сызрань матушку Рафаилу задержали. По приговору Тройки была осуждена на три года, несколько месяцев провела в тюрьме, остальной срок отбывала в лагере. (Хабаровский край, лагерь НКВД)
После освобождения матушку Рафаилу вновь постригли в мантию с прежним именем. В Чернигове в это время свирепствовал голод, и мать Рафаила, взяв от родной матери Маню, поехала в Самару. Здесь старица Рафаила стала ухаживать за больной женщиной без ног, за что та ей платила немного денег. Ей удалось снять крохотную комнатку, в которой они с приёмной дочерью и инокиней Евфимией ютились. Делали для продажи искусственные цветы. На заработанные деньги удалось построить небольшой домик.
В 1937 году матушку Рафаилу вновь арестовывают, на этот раз ей предстоит несколько лет работать на рыбных промыслах во Владивостоке. Старица Рафаила рассказывала духовным детям, что когда она солила рыбу, от соли слезали ногти с пальцев рук и ног. (Приходилось босыми ногами перемешивать горбушу, а затем укладывать рыбу в бочки.) Боль была невыносимой, но она старалась не унывать, непрестанно молилась, боль притуплялась.
После освобождения в 1941 году старица вновь поселилась в Самаре, в 1945 году переехала в Киев. Маня работала на заводе, снимала маленькую комнату, там они и жили. В 1946 году приехал освободившийся старец Никита. Спали по очереди на стульях. Старца Никиту вскоре опять арестовали, а матушка Рафаила поехала в Чернигов к старцу Лаврентию. Старец Лаврентий благословил монахиню жить в Чернигове. Она поселилась у сестер – монахини Лаврентии и инокини Веры. На первое время денег дал старец Лаврентий, кроме того, одной из сестер часть денег из своей большой пенсии присылал владыка Лука (Войно-Ясенецкий) (1877-1961 гг.) (Святитель Лука). Матушки шили и вышивали. Жили в землянке, питались очень скудно. Мать Рафаила очень болела, прозорливый старец решил постричь ее в великую схиму, при постриге оставил прежнее имя.
Вскоре одна верующая старушка купила схимонахине Рафаиле маленький дом, получив во сне откровение от своей покойной матери.
В 1960-е годы во время гонения на церковь, монастыри и храмы закрывали, схимонахиня Рафаила приютила у себя монахиню, сбежавшую из-под стражи. Кто-то донес, монашку арестовали, а схимонахиня Рафаила успела скрыться, тайно уехала в Куйбышев (Самара).
В 1956 году освободился старец Никита и поселился недалеко от дома матушки Рафаилы. С 1965 года старица проживала в г. Печоры со своей келейницей Анной. Вскоре к ней приехала подруга монахиня Геронтия, и потом духовная дочь Тамара. Окормлялась матушка Рафаила у старца Иоанна (Крестьянкина), который сам ее позвал в духовные дочери. По ночам матушка молилась, спала с 10 до 12 часов ночи и немного днем. Она никогда не навязывала своих советов, не настаивала на них. К прозорливой старице многие обращались за помощью.
Из воспоминаний духовной дочери старицы, Татьяны Зотовой: «Приезжает однажды зимой в Печоры ... Нина Д. Фирова (ныне покойная монахиня Анфиса), и говорит нам с подругой: «Девчонки, вы тут уже несколько месяцев живёте, а не знаете, что на соседней улице старица-схимница живёт, редкой высоты духа».
Познакомиться со старицей, была моя давняя мечта... И вот отправилась. Я долго молила Бога послать мне духовную мать...
Дверь открыла келейница – мать Анна... Сказала, что матушка в своей келье молится по чёткам, можно войти. С Иисусовой молитвой и трепетом открыли дверь. На маленькой металлической кроватке сидела маленькая старушечка в апостольнике и ситцевом хитончике и пристально смотрела на нас входящих. Правая сторона лица её была морщинистая, а левая более гладкая, так как она спала и лежала на правом боку из-за болезни сердца... Один глаз её не видел совсем, а второй смотрел глубоко проницательно...
«Всякой изображение Божие, Его Матери для меня икона, которую надо почитать»,– скажет мне потом старица.
– Я просила некоторые бумажные иконки освятить одного священника с прихода: он сказал: «Мать, это не освящается».
– Тогда я схитрила, всё повесила по стенам и пригласила его же освятить келью. Так он ничего, не подозревая, всё и освятил. А однажды у меня обновилась фотографическая маленькая иконочка Божие Матери «Взыскание Погибших». Она попала в пожар, вся почернела и скрючилась... Через некоторое время мать Анна кричит: «Мамочка, смотри икона-то посветлела». Лика не было видно совсем, а тут он проявился, и фотография распрямилась. Мы стали читать акафист, стало ещё яснее. Я велела этот образ под стекло сделать и бисером расшить»»...
Однажды духовная дочь старицы, сидя в келье духовной матери вместе с подругами услышала, историю, которая вызвала у неё некоторое недоумение. Старица вдруг стала бойко рассказывать, как она в двенадцатилетнем возрасте плыла на пароме, везла ведро творога: «Уснула –ведро-то и украли». Позже её знакомая, Нина Дмитриевна призналась: «Подумать только, ведь матушка мне грех-то напомнила, о котором я и не вспоминала. Это я плыла на пароме и уснула, и по моей вине дети остались голодные».
Рассказывает Татьяна Зотова: «Матушка расположила меня не только любовью, заботой и прозорливостью... а тем внутренним спокойствием души, молитвенной состередоточенности и умения правильно расставить внутренние акценты до мелочей...
Она никогда не давала себе поблажек... Постов не нарушала никогда, молитвенного правила не опускала ни при каких обстоятельствах».
В 1990 году во время Великого поста старица Рафаила сломала руку. Кость не срасталась, начался некроз, и повязку сняли раньше срока. Старица часто впадала в забытье, просила, чтобы ее почаще причащать. Сорок дней матушка ничего не вкушала, причащалась и лишь пила немного воды. В 11 часов вечера 12 июня старица Рафаила мирно скончалась. Отпевали подвижницу в церкви Сорока Севастийских мучеников, похоронили на городском кладбище г. Печоры.
Старица Рафаила, моли Бог о нас!
Cтарица Наталья (Васюнина) (1893-1985 гг.)
В 1893 году в Орловской губернии в семье инженера родилась вторая дочь, при крещении девочку назвали Натальей (позже родилась третья дочь – Степанида). Васюнины часто посещали храм, строго соблюдали посты, с детских лет прививали дочерям любовь к Богу и ближним.
Отец Натальи умер молодым, вскоре от чахотки умерла и мать. Бабушке трудно было одной воспитывать Наталью и её двоих сестёр, она слезно молилась, просила помощи у Господа и вдруг, как во сне, услышала голос сына: «Мама, не плачьте, Господь позаботится о вас и о девочках».
Вскоре к их дому подъехал экипаж, из него вышли двое мужчин, они рассказали, что их прислал отец Иоанн Кронштадтский, которому было открыто, что в этом доме живут круглые сироты, и что он собирается взять девочек под свою опеку. Бабушка оставила у себя лишь самую младшую, а Наталью со старшей сестрой отпустила их к отцу Иоанну.
Из воспоминаний матушки Натальи: «Привозит нас послушник к отцу (о. Иоанну Кронштадтскому) в большой женский монастырь на Карповке, построенный батюшкой (в 1903 году) в честь своего покровителя – святого Иоанна Рыльского. Встретили нас ласково. Батюшка попросил нас переодеть и накормить с дороги. «А завтра, Бог даст, и причастим», – сказал он.
Относился он к нам как к родным. Мы были свидетелями, как сам Государь Император Николай II приезжал к нам в монастырь на причастие. Бывали и именитые купцы, одаривали обитель богатыми подношениями, продуктами. Помню громадные бочки меда, крупные рыбины. Но при всем изобилии продуктов мы, послушницы, по благословению батюшки насыщались малым количеством пищи. Более всего батюшка раздавал съестное по приютам и в Дом трудолюбия, построенный им для рабочих и нуждающихся».
Наталья прожила у отца Иоанна десять лет. Послушанием у нее была стирка постельного белья. Незадолго до кончины отца Иоанна Кронштадтского, в монастыре умерло несколько молодых послушниц, в том числе и старшая сестра Наталии. Да и сама она серьезно заболела.
Из воспоминаний матушки Натальи: «Мне было так тяжко. Пришел отец Иоанн и сказал: «Не ропщи, Наталия, тебе должно быть больной и лежать на одре болезни до конца своих дней».
Он меня успокоил, как мог, попросил подать нам чайку. Он любил пить чаек из самовара и часто угощал всех чаем. Заставил меня скушать немного супика, а сам чай пьет и приговаривает: «Все это у тебя, Наталичка, будет – и супик, и чаек». Так оно и вышло – в пище я никогда не нуждалась. Еще батюшка мне поведал: «Убита будешь, но жива останешься». Во время Отечественной войны, я уже жила в Харькове, меня сбила машина. Люди проходили мимо, считая меня мертвой. Но явился старичок и попросил прохожих: «Помогите ей, она жива». Отправили меня в больницу. Старичок и там меня посещал не однажды. Придет незаметно, накормит меня небесным хлебушком, водички запить даст – я и исцелилась». (По свидетельству матушки Натальи – к ней приходил Святитель Николай.)
В голодное время матушка Наталья делала щетки для побелки и продавала их на рынке. Из воспоминаний старицы Натальи: «Стою я на рынке у всех товар быстро расходится, а у меня – не очень. Подходит ко мне женщина, как-то не по-нашему одетая, смотрит на мои щеточки и заговаривает со мной. А лицо у нее так и светится. Спрашивает: «Хороши ли щеточки в деле?» Я ей отвечаю: «Сама, матушка, делаю, стараюсь трудиться честно, да вот беда, мало купили в этот раз, а мне и жить нечем». «Бог даст, все продашь», – с улыбкой говорит Она. Я смотрю на Нее и спрашиваю: «Вы разве меня знаете?» Она мне кротко так отвечает: «Ты Меня знаешь, ты часто в храме молишься у Моей иконы». И исчезла. Гляжу я во все глаза, где же та Женщина, что так любезно со мной говорила, но нигде Ее не видно. А щеточки свои я продала в тот день. Уже придя домой, и вспомнив подробно все увиденное и услышанное, я поняла, что мне в помощь и утешение явилась Сама Матерь Божия».
Из воспоминаний рабы Божией Валентины (Белгород): «В Харькове матушку звали Наталией Кронштадтской... Последние годы старица жила в маленьком сарайчике, здесь принимала страждущих. Келейница Анастасия ухаживала за ослепшей старицей, встречала посетителей. В тесную комнатку с земляным полом приходящие со своими нуждами люди заходили, слегка пригнувшись, к комнатке едва помещались небольшая печь, столик, один стул и кровать...
Матушка любила молиться в харьковском храме в честь Озерянской чудотворной иконы Божьей Матери [69], что на Холодной горе. Она медленно обходила иконы, сосредоточенно и со страхом Божиим припадая к каждой.
Однажды молодому священнику не понравилось, что какая-то старушка замешкалась у иконы, и прислужник по настоянию священника попытался ее поторопить. Но матушка, как бы не замечая его, продолжала молиться.
Священник проявил настойчивость, и упрямой старушке пришлось удалиться. Она безропотно встала ближе к выходу, и тут послышался звук треснувшего стекла, и на весь храм разлилось благоухание. Священник, производивший каждение, в оцепенении остановился: толстое стекло, покрывавшее большую старинную икону Божией Матери, дало огромную трещину, и от нее исходил чудный аромат. Матушка в смирении и смущении принимала покаяние молодого священника и прислужников.
Затем отслужили молебен перед чудотворной иконой Божией Матери.
Этот случай рассказала мне послушница Анастасия, которая сопровождала матушку Наталию везде».
Прозорливая старица говорила духовной дочери: «Плохих людей нет, есть грешные, несчастные, больные люди, есть и служители беса. Когда они приходят, то мне плохо делается, перед глазами – кромешная тьма, и сердце начинает болеть. А если человек добрый и светлый, то перед моим духовным взором серебристый свет сияет, искорками переливается, когда появляется больной или нераскаявшийся грешник, то все кажется унылым, серым, а на сердце – грусть и печаль, скорбно становится». (Слепой старица Наталья была последние десять лет своей жизни.)
Подвижница очень почитала старца Серафима (Тяпочкина), говорила: «Велик батюшка Серафим, ох как велик! Он идет путем отца нашего Иоанна Кронштадтского. После себя отец Иоанн отца Серафима нам оставил. Как же его бесы боятся... Я у него часто мысленно бываю...Ох, как бесы ночной молитвы боятся! Ночью спать не могу, вот и молюсь до утра. Ну а бесы тут как тут. Такой шум подымут! Печку разорят, возню затеют, рычат, кошками мяукают, за подол юбки дергают, страх нагоняют. А я их не слушаю и только молитвами святых отцов своих Иоанна Кронштадтского да отца Серафима ограждаюсь».
По рассказам современников старица Наталья была маленького роста, одевалась просто, опрятно, когда ей приносили новую одежду, все раздавала, сама продолжала носить «латаное-перелатаное».
Вспоминает раба Божия Валентина: «Приехала ко мне погостить Наталья, молодая девушка из Львова. После смерти отца Серафима она часто посещала его могилку. На этот раз у нее стала сильно болеть голова...Я ей предложила обратиться к матушке. Поведала о ее духовном родстве с отцом Серафимом и заметила, что, может, другого случая увидеться с матушкой не представится, так как она очень слаба. Правда, моя гостья все сомневалась, как ей быть, ведь у нее духовный отец – батюшка Серафим. Но, тем не менее, мы поехали в Харьков.
Матушка приняла нас ласково, благословила, а Наталью все по голове поглаживает и, сияя, ей говорит: «Не будет болеть головушка, не будет». Наталья стоит притихшая, довольная, изумленная. А потом подхватила пустые ведра и с разрешения матушки побежала по воду.
Сидим, рассказываю матушке о житье-бытье белгородском, вдруг в дверь стучат, да так сильно! Открываю, на пороге – пышная дама, отдышаться не может, вся чемоданами обвешана, рядом попутчики тоже с сумками, их человек пять. Прошу их вещи оставить во дворе и по двое заходить. Но дама говорит: «А им и не нужно, мы специально сделали крюк, из-за меня, это у меня голова болит который уже год, всех врачей обошли, сколько денег затратили, а улучшения никакого. Нам сказали, что матушка может помочь».
Матушка встретила женщину сдержанно. После всей суеты последних дней и у меня голова нестерпимо болела. Приехавшая дама во всех подробностях описывала свое состояние, а матушка молча, не перебивая, сняла с головы платок и протянула болящей: «Наденьте платочек на голову». Он, прямо скажем, был не первой свежести, кое-где следы от печной сажи. Я вся напряглась от ожидания и эгоизма, мне не хотелось, чтобы эта святыня попала в руки непонятной дамы. Но та, скривившись, брезгливо двумя пальчиками взяла платок и положила его на стол. Я быстренько покрылась им, и голова моя моментально прошла, а по всему телу разлилось ласковое тепло. Женщина попросила дать ей платок почище. «Что же мне делать, матушка, – недоумевала она, – ведь я издалека приехала?» Матушка строго сказала: «Выходит, незачем было и ехать».
Когда гости удалились, я подсела к матушке и хотела попросить ее подарить платочек мне. А она уже гладила меня по голове и приговаривала: «Помог платочек? Ты его никогда не снимай. Другие всякие фасоны на голове наводят, а ты в платочке ходи, и голова болеть не будет».
Наталья про свои болезни у матушки спрашивать не стала, вроде и забыла, зачем ехала, да и людей было много. За хлопотами по хозяйству день прошел быстро.
Прощаясь с Натальей, матушка обняла ее, приголубила, поцеловала в голову и пообещала: «А головушка твоя болеть больше не будет, только фасонов не наводи да платочек не снимай». Наталья, по молодости, старалась светскую моду соблюсти, даже пыталась как-то оправдаться перед матушкой. А та ей свое: «Попроще одевайся, Наталочка, попроще»...
Как-то зимой в очередной свой приезд в Харьков я застала старицу оживленной и радостной. Среди ее духовных чад нашлись люди со связями. Они решили устроить ее в хорошую больницу, чтобы сделать операцию глаз. А через две недели картина была иной. Матушка открыла мне дверь. В комнате не топлено, по всему видно, что ее несколько дней никто не посещал. Лицо и платочек на голове выпачканы сажей, верно, сама пыталась печку растопить. Сжалось у меня сердце: «Что, матушка, не взялись доктора вам зрение вернуть?» А она мне спокойно так отвечает: «Вот ведь искушение какое! Засобиралась на старости лет перед смертью свет Божий повидать, на мир посмотреть. Да на ночной молитве явился мне дорогой батюшка Иоанн с одной стороны и батюшка Серафим с другой. Батюшка Иоанн и говорит мне: «Негоже тебе, Наталичка (так он называл меня в детстве), о телесном зрении заботиться. Телесное зрение приобретешь, а духовное потеряешь».
Благословили меня святые отцы и ушли. Так зачем же мне оно, плотское зрение? Раз батюшка запретил, значит, так доживать стану».
Скончалась матушка Наталия в 1985 году, тихо, как и жила, похоронена в Харькове. За год до того умерла ее младшая сестра Степанида. Муж Степаниды Василий взял матушку к себе в дом, где она была окружена теплом и заботой...
Вечная память нашей дорогой матушке!»
