Текст книги "Люди и монстры (СИ)"

Автор книги: Светлана Багдерина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Виконту лучше, – сухо ответил граф и, к удивлению Найза, не ожидавшего сиятельного внимания к своей скромной персоне, продолжил: – Мальчик пару раз приходил в себя и пить просил, но не ел ничего. Я давал ему питьё травницы, но, по-моему, жар у него так и не спал. Доамна Эмирабель из своей комнаты не выходила. Я посылал к ней жену старосты с трапезой, но девочка не просыпалась. А…

– Ничем не могу порадовать, увы, – проговорил гардекор. – От донжона осталась груда камней – и только.

Фалько ездил на развалины! И не разбудил его!

С затянувшимся «сном» пора было заканчивать, решил паренек и, забыв про осторожность, повернулся на бок. Боль во всех ранах – неопасных, но многочисленных – ударила разом, и мальчик охнул и не сдержал стона.

– Лежи, лежи, – гардекор моментально очутился у его кровати. – Пить хочешь?

– Угу… – промычал Найз, опасаясь кивнуть. Сильные руки Фалько приподняли его, и в губы ткнулась деревянная кружка с водой.

Осушив ее до дна, паренек осмотрелся.

Большая комната, беленые стены с аляповатыми картинками, изображавшими море, острова и пальмы, низкий потолок, широкое окно, простая, но добротная мебель, пара дверей – одна распахнута, вторая закрыта. У дальней стены – кровать и стул, занятые отцом и сыном. Вчера… или когда они сюда вошли… он кроме своей кровати не заметил ничего.

Рамай лежал под лоскутным одеялом, из-под которого виднелась его грудь, обмотанная полотняными полосами. Синие глаза с любопытством глядели на мальчика. Граф сидел рядом, кутаясь в наброшенный на плечи крестьянский кожух. Лицо его, распухшее, покрытое ссадинами с запекшейся кровью, было угрюмо.

– Как там? – спросил он, и Фалько поморщился:

– Гнетуще. Выжившие бормочут про магию, гнев Радетеля, кару Долдыка и бродят в поисках уцелевших вещей и тел. И того, и другого не густо. Кроме куртины, не осталось ни одной стены выше пары клозов. На месте донжона – груда камней. И я не думаю, чтобы… – гардекор запнулся, деликатно подбирая слова, – кто-то мог там уцелеть.

– Но он не умер, я бы почувствовал! – не желая мириться с гибелью деда, не отступал виконт. – И Шар не разрушен! Иначе по руинам бродили бы не крестьяне, а монстры Сарута!

– Почему ты решил, что Шар может быть разрушен? Насколько я знаю, магический предмет может быть уничтожен только другим таким же или магом? А простые камни, даже в таком количестве…

– За век

а

даже стены этого проклятого замка пропитались магией, – скривился Мугур. – И одного осколка было бы достаточно, чтобы разбить амулет.

– Но он до сих пор цел! – надежда снова вспыхнула в глазах Рамая. – А это значит…

– Кстати, о монстрах, – вспомнил Фалько. – Мужики говорили, что с наступлением сумерек и до утра над развалинами появляется морок: бурая равнина, усыпанная валунами, серое небо – и чудовища.

– Раньше такого не было, – настороженно прищурился граф. – Что это значит?

– Это значит… мир Сарут Астаз Доара… совсем приблизился к нашему, – еле слышно донесся голос Эмирабель от второй двери.

Она стояла в вышитой домотканой сорочке до пола, держась за косяк. Осунувшееся бледное лицо, покрытое синяками, разбитые губы, спутанные волосы, точно девочка металась по подушке в беспамятстве… Найз не узнал бы ее, если бы не глаза. Огромные, серые – и виноватые.

– Я должен быть там! Шар поврежден! – возбужденно приподнялся Рамай и заскрипел зубами от боли.

– Погодите, погодите, – нахмурился Фалько, переводя взгляд с Белки на юного са Флуэра. – Какой Сарут? Что значит – «мир приблизился»?

– Это… старая длинная история, – юноша откинулся на подушки, тяжело дыша даже после такого крошечного усилия. – Отец? Теперь ведь можно?..

Граф Мугур усмехнулся, снял кожух и накинул девочке на плечи.

– Если дорогие гости никуда не торопятся…

Белка уселась на кровать в ногах у Найза, Фалько оседлал стул в изголовье, и са Флуэры начали свое повествование.

* * *

Много веков назад в один далеко не прекрасный день в их мире стали появляться чудовища. Поначалу никто не мог понять, откуда. Маги вели туманные дискуссии, аристократы вооружались и радостно выезжали на новое развлечение, крестьяне и путники выходили на улицу не зная, вернутся ли домой – пока люди не стали замечать, что там, где чудовища встречались наиболее часто, земля стала умирать. Тучи не расходились над ней месяцами, скрывая солнце, озера превращались в болота, реки уходили в песок, высыхали деревья, убегали животные, улетали птицы, и даже насекомых и гадов было не найти там, где поселялась серая гниль, как прозвали эту странную болезнь земли. Если человек оставался в тех краях дольше, чем на пару дней, силы покидали его, и он, абсолютно здоровый, мог просто лечь и, не шевелясь, ждать смерти.

Потом монстры стали расселяться, и туда, где они появлялись, в скором времени приходила и серая гниль. Правители обратились к магам, ибо другой причины внезапной напасти, кроме злонамеренного колдовства, не видел никто. Лучшие умы сначала собрались в Рэйтаде на конвент, потом отправились по умиравшим землям и пришли к выводу, что их мир стал жертвой некоего паразитного мира, вытягивавшего жизненные силы и энергию, как паук пожирает бабочку. Имя его правителя было Сарут Астаз Доар.

Попытки уничтожать монстров как источник напасти не дали ничего: на место одного убитого к утру приходил еще десяток. Вернуть землю к жизни магией не удавалось тоже: силы уходили, как в бездонную бочку, не исцеляя ни единой травинки. Несколько сотен отважных воинов и магов, ушедших в мир-паразит поквитаться с его хозяином, пропали без следа и последствий. И тогда был предложен иной выход: на главных перекрестьях линий силы поставить амулеты, которые навсегда закрыли бы границу между их миром и владениями Сарута.

На то, чтобы создать необходимые амулеты, ушло полтора десятка лет, и казалось, мир был уже на грани гибели, когда, наконец-то, они объединились, ожили единой сетью и отрезали паразита.

С каждым Шаром во время создания был связан один маг, получивший звание Хранителя, а в месте силы был построен замок для защиты его и амулета. Пока его потомки были живы и находились рядом с Шаром, тот работал исправно, заращивая прорехи и уничтожая прорвавшихся иномирных тварей. Но проходили века, история с серой гнилью и назначением амулетов стиралась из памяти, род

а

Хранителей прерывались, талисманы разрушались или уничтожались, и преграда, разделявшая миры, ослабевала. А Сарут Астаз Доар не терял ни надежды, ни терпения: его попытки проникнуть обратно не останавливались ни на день. И теперь, когда Шар са Флуэров – один из последних – оказался поврежден, его усилия в любой момент могли принести плоды. Только сейчас не оставалось магов, способных воссоздать границу, и были ли чародеи, обладавшие такой силой и знаниями где-то еще – неизвестно.

* * *

Са Флуэры закончили рассказ, и в комнате повисла напряженная тишина.

«Изготовить новый пограничный Шар или починить старый? Наверное, это непросто, но если древние волшебники смогли…» – Найз с надеждой посмотрел на Белку, потом на виконта. Тот, перехватив его взгляд, отвел глаза.

– И что теперь делать? – нахмурился паренек. – Ведь кроме вас, магов в Эрегоре не осталось! И в соседних странах тоже! И если развалится этот Шар или какой-нибудь другой из еще целых и Сарут ворвется к нам, никто даже не поймет, что случилось!

– Может, если бы мы хотя бы знали, как древние их создали?.. – неуверенно проговорила Белка.

– Если бы в нашем распоряжении имелись хоть какие-то записи… – вздохнул Рамай.

– В донжоне они были? – спросил гардекор.

Виконт покачал головой:

– Нет. И даже дед не знал, как Шары работали и как создавались… и еще очень многого. Магическая линия са Флуэров иногда прерывалась надолго. Немало всего было утеряно.

– А разве Хранитель не обязательно должен иметь дар?

– Нет. Главное – кровь.

– Но вы меня связали с Шаром, хотя я была ему чужая! – вспомнила девочка.

– Потому что мы – кровные Хранители, – пояснил Рамай. – Так что даже если отыщется еще целый Шар, который потерял своего Хранителя и умирает, то ничего поделать не сможем.

– А если поискать архивы в замках других амулетов? – осенило гардекора.

Рамай снова качнул головой:

– Я не знаю, где они стоят. Известно лишь, что их было одиннадцать, и строились они в местах силы.

– Мест силы тоже всего одиннадцать? – спросил Найз.

– Гораздо больше, и они разбросаны по всему миру, – покачал головой Рамай. – И поэтому в каких конкретно древние воздвигли свои твердыни…

– Значит надо объехать весь мир, обшарить всё, что попадется под руку, найти если не записи, то хотя бы их след! – Фалько пристукнул кулаком по столу.

– Я мог бы попытаться вычислить… Но мне нужно время, – подавленно проговорил юноша. – И без инструментов, таблиц и карт я не смогу достоверно определить…

– С какой точностью? – нетерпеливо оборвал его отец.

– От одного дистанта до пятнадцати. Чем дальше от нас, тем больше разброс, – Рамай вскинул на отца виноватый взгляд.

– Пятнадцать дистантов! – сердито фыркнул граф. – А если это окажется город? Обыскивать каждый дом?

– Почему дом? Замок ведь, мы говорили? – уточнил Найз и удостоился гневного графского взора:

– Неизвестно, что за столько времени от этих замков осталось!

Виконт удрученно втянул голову в плечи. Мугур заметил – и прикусил губу.

– Это всё равно лучше, чем ничего, – неуклюже заглаживая резкость, пробормотал он. – Если даже высчитаешь хотя бы один, будешь молодец.

Сын взглянул на него с облегчением и благодарностью.

Фалько поднялся.

– Найти тебе бумагу и грифели, Рамай?

Виконт кивнул, подумал и добавил:

– А заодно свежего хлеба и чесночной колбасы, если вас не затруднит.

– А тебе чего хотелось бы? – гардекор глянул на девочку.

Белка встретилась глазами с Рамаем, и улыбки скользнули по их губам почти одновременно.

– Вкуснее чесночной колбасы и теплого хлеба нет ничего на свете, – торжественно подтвердила она.

– А мне – чего попадется, – Найз с неожиданной для себя неприязнью зыркнул на виконта. – Я не из переборчивых.

* * *

Результаты вычислений были готовы через неделю. С Белкиной помощью раны мужчин быстро зажили, и Найз с Фалько даже возобновили утренние спарринги к восторгу и зависти плекатских мальчишек.

На одну из таких тренировок вышел граф Мугур. В руках у него было две пары ножен. Вручив одни гардекору и по-прежнему не говоря ни слова, он вытянул свой меч и приготовился к схватке.

Фалько усмехнулся и повторил его движения.

– Теперь на равных?

– Теперь на равных, – бесстрастным эхом отозвался са Флуэр – и сталь зазвенела о сталь. А через полминуты – о камни.

Фалько мотнул головой, понуждая Мугура поднять оружие и продолжить – и того не пришлось упрашивать. Еще несколько раз он, всё более красный от раздражения и неудач, подхватывал с булыжника дворика меч, пока сам не оказался распластанным рядом с ним.

– Для графа у тебя неплохо получается, – гардекор протянул ему руку.

Пальцы Мугура дернулись было к рукояти – но остановились.

– Знаешь, какая разница между живым бойцом и трупом? – приподнялся он на локте.

– Такая же, как между «неплохо» и «получается»? – улыбнулся Фалько.

Мугур испытующе сощурился, будто хотел пробуравить взглядом противника до самой души:

– Признайся, Тигр, – без тени шутки проговорил он. – Ты ведь не обыкновенный головорез.

– Призна

ю

́сь, – опустил голову Фалько. – Я необыкновенный головорез.

Граф хмыкнул, ухмыльнулся… и принял протянутую руку.

Умывшись и переодевшись, Мугур, Найз и гардекор вошли в комнату – и остановились на пороге. Весь пол был устелен листами бумаги с чертежами, рисунками, схемами и расчетами. На кровати Найза – единственном месте, свободном от расползшихся повсюду вычислений, поджав ноги, сидела Эмирабель и с авторитетным видом указывала пальцем на карту под столом. А посреди этого моря бумаг, как пальма на острове с хозяйской картинки, улыбаясь, стоял Рамай – босиком, в коричневых штанах до колен и забрызганной чернилами зеленой рубахе с закатанными до локтей рукавами. Страшные раны, нанесенные монстрами, проклятием и Сарутом, затянулись без следа, лишь на правом предплечье, перекушенном чудовищем, как татуировка, проступал отпечаток изысканного черно-алого узора.

– У нас есть координаты двух замков! – юноша взволнованно доложил отцу. – Чтобы вычислить остальные, нужны справочники. У деда… такие были.

Кинув сыну ободряющий взгляд, са Флуэр перешел к делу:

– Далеко эти замки?

– Ближайший рядом с Рэйтадой! – воодушевленный поддержкой, сообщил Рамай.

– Совсем рядом, – с довольным видом хмыкнул Фалько. – А где конкретно?

Переступая на цыпочках между листами, виконт добрался до карты, на которую указывала Белка, и ткнул синим от чернил пальцем в крестик рядом с названием столицы. Гардекор вгляделся – и улыбка сползла с его лица.

– Мимо. Давай следующий.

– Почему мимо?! – опешил юноша.

– Знаешь, что там находится? Лесной замок. Летняя резиденция прошлой королевской династии.

– Ну и что? – недоуменно нахмурился виконт – но его отец понял.

– Кривые вонючие лапы Долдыка!.. – смачно выругался он. – Не может быть… Шар Судьбы. Симарон. Принц Амза.

– Амулет Симарона, разбитый принцем Амзой – пограничный Шар?! – ахнул за его спиной Найз. – А Симарон был Хранителем?!

– Боюсь, что да, – подтвердил гардекор.

– Так вот отчего монстры начали прорывать границу вскоре после Освобождения… – пробормотал Мугур и глянул на сына: – А где расположен второй?

– Второй далеко, – словно извиняясь, виконт развел руками и опустил глаза. – На каких-то Барзоанских островах…

* * *

Рамай и Мугур, медленно обходя завалы, вернулись к поджидавшим их гостям и гвардейцам. Лица са Флуэров были торжественно-печальны.

Замок и впрямь представлял гнетущее зрелище: пористая черная лава, залившая всё пространство внутри куртин; груды камней и остатки стен там, где две недели назад возвышалась одна из самых древних твердынь Эрегора; вместо конюшен, амбаров, людских и казарм – пепелища. Над развалинами висела гнетущая тишина, лишь изредка нарушаемая карканьем воронья, роющегося в грудах мусора – люди покинули это место, ибо то немногое, что уцелело, было собрано в первые несколько дней.

– Он погиб и не погиб одновременно, – отвечая на безмолвный вопрос гардекора произнес Мугур и перевел взгляд на сына в поисках объяснения.

– Он влил свою душу в амулет и не дал ему разрушиться, – тихо проговорил виконт. – Он очень рад, что мы пришли к миру… говорит, что было бы приятно пропустить кружечку-другую далайнского красненького за знакомство… и чтобы мы не беспокоились за Шар… слишком сильно.

– Передай ему, что такого потрясного старикана мир не видел и вряд ли когда-то еще увидит, – еле заметно улыбнулся Фалько.

– Он слышит, – улыбка тронула губы Рамая. – И желает нам счастливого пути.

– Твои слова – да ветром Радетелю в уши, Пасаре са Флуэр, – гардекор глянул на развалины донжона, и ему почудилось, будто над закопченными камнями взметнулся крошечный веселый вихрь.

– Счастливого пути, – граф обнял сына, и са Флуэры замерли на несколько секунд, говоря без слов друг другу то, что не успели ни за семнадцать лет, ни за две недели.

– Счастливого пути, доамна Эмирабель… эру Тигр… Найз… – он по очереди подошел к каждому, сдержанно кланяясь или пожимая руки.

Мальчик стиснул в ответ широкую ладонь с мозолями от меча и даже попытался улыбнуться – но мысли его уже были в дороге. Обратно в Рэйтаду, оттуда кораблем до Далайны – и на Барзоа.

Барзоа!..