Текст книги "Я иду за тобой на мягких лапах (СИ)"
Автор книги: Светлана Кармальская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
ГЛАВА 15 – НОВЫЕ СТРАНЫ И ЛЮДИ
Из портальной арки Ноймана выехали всадники. Господин в темно-сером плаще с капюшоном, сопровождаемый слугой, не спеша направил коня к сартанскому посольству. Пора было предпринимать решительные действия, а для того молодой сеньор должен немедленно покинуть эту страну, пока не слишком интересную в плане геополитики. Общих границ с ней не имеется, больших проблем рендальцы не доставляют, а вот выгода может быть – и вполне ощутимая. Не от самой Рендалы, но от их младшей принцессы. Без большого интереса всадник разглядывал улицы, мощеные тесаным камнем, или залитые асфальтом, кое где узковатые, кое-где кривоватые, но чистые, тихие, усаженные деревьями. Северяне всегда отличались аккуратностью и трудолюбием. Увы, плебс в его родной стране любил шумные сборища, песни и танцы под киару. Смуглые пышнотелые женщины вместо того, чтобы днем молиться и наводить чистоту в своих жилищах, ругались с мужьями да сплетничали с соседками. Наварят котел острой бобовой похлебки, так, чтобы хватило на всю семью, и ближе к вечеру отправляются – да не с дарами в Храм, распутницы, а на площадь, где отплясывают до глубокой ночи, стуча каблуками и пощелкивая кастаньетами. И детей приучают к такой же богопротивной жизни. Ничего, скоро все изменится: выкинут из страны проклятых магов, приструнят короля и совет нобилей. Глупцы аристократишки убеждены – в борьбе с королем жрецы на их стороне. Что ж, пусть так и думают. До поры до времени. А племянник его величества – самоуверенный красавчик Марио, более всех уверен – все в мире делается для его пользы и возвышения. Говорили – юноша неглуп и хорошо обучаем. Если все так, и он будет послушен – пусть, возвысить всегда можно. А коли нет, можно и сбросить с возвышения. Всадник двигался по улицам, размышляя – как удачно все складывается. С ее высочеством трудно было наладить контакт, даже почти невозможно, пока она находилась в лесной резиденции. Рендальский властитель был слишком предусмотрителен, однако «и на старуху бывает проруха». Отправив младшую дочь в гости к эрсуннской родне, Бренмор, сам того не подозревая, предоставил множество возможностей… Кому? Каких? Скоро мы об этом узнаем.
Когда-то Хрисантий был столицей империи, но со временем многие земли и страны откололись от нее: обретя силы, стал независимым Шеймил – случилось это более пятисот лет назад. Затем окрепла и поднялась на ноги Реотана. Потихоньку захватывая новые земли, дошла до самого моря, не Эрсинского – о нет, оно по-прежнему оставалось в полной власти Эрсунны, но Южного – части Черного океана. Стали отдельными государствами бывшие провинции, ранее приносившие богатую дань – Сартаньон и Аскорий. Однако, несмотря на столь значительные потери, держава Золотых Врат процветала и продолжала гордо именоваться империей. Во всяком случае – на бумаге.
Живописно простершуюся по холмам столицу соединяли с морем монументальные мраморные лестницы, на перекрестках располагались площади с великолепными фонтанами, проспекты и улицы украшали многочисленные памятники различных эпох, начиная с глубокой древности. В свое время все провинции совершенно добровольно поставляли в Хрисантий не только золото, зерно, вино и рабов, но также прекрасные картины и статуи, готовые обточенные колонны, громадные плиты порфиров, мрамора, гранита. Арки акведуков, пересекавших город в самых разных направлениях, с прихотливой резьбой и фигурами богов, не портили общий вид, скорее наоборот, придавали архитектуре столицы своеобразное очарование. Завистники из Реотаны или Фрезии утверждали – давно пора переходить к современным подземным коммуникациям, но что бы они понимали в красоте и гармонии – вчерашние варвары.
Вокруг Хрисантия за пределами массивных каменных укреплений раскинулись виноградники, цветущие луга, и кипарисовые рощи. А внутри города на холме басилевсов возвышался Священный Палатий, окруженный высокими стенами с десятком круглых башен. Крепость в крепости, более неприступная, чем сам город.
Прибыв в столицу уже на закате, герцогиня и принцесса сначала устраивались в отведенных им покоях, затем был ужин, к счастью – не торжественный, а самый обычный, в личной столовой ее светлости Ульвиэль. На нем появилась дочь эльфийки, по совместительству базилисса Эрсунны – Ланбэра Далмоциос вместе с сыном Гралентом, худеньким востроглазым подростком. Лишних слуг и большинство фрейлин отослали, потому ужин прошел в непринужденной, почти семейной обстановке.
Эльвейна с подругой тихонько удивлялись пышности овального зала – мраморным полам, устланным мягчайшими коврами, с красками ярче цветущего луга, прекрасным барельефам и картинам на стенах, разнообразию поданных блюд. Г ерцогиня Аренсай, судя по всему, вовсе не обращала внимания на окружающую обстановку. Все ее внимание было устремлено на Гралента и дочь.
Лишь поздним вечером Эля, уставшая донельзя, смогла вздохнуть с облегчением. Переодевшись в просторный шелковый халат с широкими рукавами, она вышла на обширный балкон своих апартаментов. Чуть позже к ней присоединилась Верена и Линии.
– Верена, мне нужно тебе кое-что рассказать, но для этого ты должна дать магическую клятву молчания.
Подруга с готовностью кивнула, широко раскрыв от любопытства глаза, и покосилась на служанку, взглядом спрашивая, можно ли той остаться?
– Линии пусть останется, она в курсе.
Горничная, получив разрешение хозяйки, присела на банкетку чуть поодаль, готовая услужить. Линии не забывала свое место, но сейчас имела важный и горделивый вид, даже по комнатам не ходила, а шествовала. Ведь ей первой доверили тот секрет, что не знала даже ближайшая подруга принцессы. Она предвкушала ответную реакцию леди Верены и разве что не облизывалась от удовольствия, представляя ее изумление.
Теплая южная ночь тихо опустилась на Хрисантий, незаметно погрузив в сумрак стены и башни, улицы и площади города. Караульные зажгли факелы, смоченные чародейским зельем, чтобы света хватало на всю ночь. Отблески пламени заиграли на белых камнях. Стены Палатия, прокаленные солнцем за долгий день, ночью отдавали тепло, и казалось, что дворец дышит, медленно остывая.
Положив подбородок на скрещенные руки, Эля любовалась очертаниями дворцов и храмов. Освещенные луной, они казались кованными из серебра. За городом голубой туман лежал в низинах между холмами. А далеко внизу, на темной глади моря вспыхивали и исчезали фосфорические блестки. Лунная дорожка переливалась до невидимого горизонта.
– Долго ты будешь молчать? – с легкой обидой спросила Верена
Эля встрепенулась.
– Извини, все пытаюсь собраться с мыслями, – слукавила она, – ладно чего уж тянуть, расскажу как есть. Помнишь – на озере Данвер увидел меня в моем настоящем облике, и я назвалась Златой?
– Ну и нахалы эти тайгеры, – поджала губы подруга.
Эля кивнула.
– Ага, но я сейчас о другом. А тебе не пришло в голову, почему он меня не опознал как принцессу?
Несколько секунд Верена сидела с полуоткрытым ртом, потом, сообразив, ахнула.
– Он тебя ни разу не видел? Погоди, но ведь ты по видиане с ним много раз говорила?
– В личине, – пожала плечами Эльвейна, – типа Ларочки, только страшилка – ужас. Не перебивай. Короче, я с ним потом встречалась и он… В общем, я думала – Дан в Злату влюбился и откажется от помолвки.
– А он?! – не выдержав, взвизгнула подруга.
– Решил и на принцессе жениться, и Злату в любовницы взять. Умный у меня жених, да?
– О-о, – в негодовании протянула фрейлина.
– Сволочь! – припечатала Эля, – Злата послала его подальше, и сказала, что уйдет в Обитель Чистых Дев. А Эля к тетушке в гости смылась. Так-то.
По завершении сей прочувствованной речи Верена остолбенела, не находя слов и лишь хлопая глазами. Восторг, охвативший девушку, нельзя было описать словами. Какие события! Какие страсти, словно в романах! И ей довелось прикоснуться к этой замечательной тайне! Как же ей повезло – у нее такая необыкновенная подруга! Верена чувствовала удивительный подъем: разумеется, она будет достойна доверия своей принцессы, и свято сохранит ее секреты. Тем более – дала магическую клятву.
Довольная эффектом своего рассказа, Эля снисходительно похлопала подругу по руке и непринужденно сказала.
– Никогда еще не видела такого сказочного пейзажа.
Тем самым она как бы давала понять – о случившемся уже не переживает, и вообще – просто любуется окружающими красотами.
За разговорами девушки не заметили, как полностью стемнело, луна укатилась за горы, погасли все огни в окнах Священного Папатия. И три девицы тоже отправились на боковую.
Место действия – особняк посольства Сартании в Хрисантии, столице Эрсунны.
– И зачем, скажите на милость, я мчался сюда, сломя голову? – капризно протянул герцог ди Велэско.
– Ведь вам, кажется, понравилась ее высочество Эльвейна? – вопросом на вопрос ответил собеседник.
– Не сказать, чтобы очень, но чего не сделаешь для блага родины, – юноша ухмыльнулся, – и, разумеется, для своего собственного. Но в таком случае, не пойму, что я делаю здесь?
– Как, разве вам не сказали? – посланник жрецов был сама любезность. Коротко стриженный, в скромном плаще – гиматии поверх льняного хитона, уложенном, впрочем, не без изящества, красивыми складками, клирик при желании, мог казаться незаметным. Однако, это был один из лучших шпионов Сартанского Синклита жрецов. Официальная должность его в посольстве называлась – советник по связям с Храмом и звали его вполне обычно Джиан Изаго. Имя не слишком знатного сеньора, однако, и не плебея.
Герцог нахмурился.
– Нет, – отрезал он с раздражением. – Впредь запомните, я не мальчишка, чтобы гонять меня без веской причины из Рендалы в Эрсунну.
– Так ведь письмо с рассказом о похождениях жениха сработало. Получив его, принцесса отправилась в Хрисантий, якобы навестить тетушку. Более того, в семье Риексари произошла крупная ссора. Подробности пока неизвестны, однако мы подозреваем – князь недоволен наследником. Возможно, помолвка расторгнута. Увы, точных сведений у нас нет, но есть надежда.
– Неплохо! – сеньор расплылся в улыбке, – самое то, утешить сейчас девушку, оскорбленную и страдающую.
– Завтра вечером будет пир в честь гостей, постарайтесь выглядеть как можно лучше.
– Постараться, мне? – герцог надменно изогнул бровь.
Встав, он подошел к высокому, в рост – зеркалу. Блестящее стекло отразило стройного красавца с бархатной полоской усов над вишневыми, словно у девушки, губами. Марио повел плечами, не слишком широкими, но отменной формы, и самодовольно усмехнулся, обнажив ровные белые зубы.
– Неужели пир будет в честь младшей принцессы? – рассеянно поинтересовался он.
– О нет, она прибыла в свите матери базилиссы. Вы знакомы с ней?
– Разумеется, – небрежно отмахнулся ди Велэско, – не понял, о ком конкретно вы говорите, но знаком с обеими. С принцессой танцевал на балу в честь ее рождения, и там же был представлен леди Ульвиэль Дейс-Илно, как мне объяснили – дочери одного из самых влиятельных эльфийских Домов.
– Стало быть, вы понимаете – деспоина Ланбэра Далмоциос, хоть и смесок, но является частью этого дома. Казалось бы, не слишком важной, однако эльфы ценят свою кровь, даже разбавленную.
Не слушая жреца, герцог мечтательно закатил глаза.
– О, если бы вы видели эту красавицу!
– Деспоину? – с легкой улыбкой уточнил собеседник.
– Да боги с ней, я говорю о леди Ульвиэль.
– И все же предметом нашего разговора являются именно Ланбэра с племянницей.
– Хорошо, хорошо, готов выслушать вас со всем вниманием. Тем более, базилисса, как и ее мать, необычайно хороша! Жаль – ничего не досталось этой несчастной, рендальской принцессе!
Он закатил глаза.
– И почему моей женой должна стать именно тощая скучная северянка, а не прелестная Уленька.
– Которая старше даже вашей матери в несколько раз, – язвительно заметил советник. – Вас действительно интересует недолгая роль эльфийской игрушки?
Изаго нахмурился. Ему было не по душе решение Храма. Марио, на его взгляд, был красивым вертопрахом, и посвящать его заранее в детали сложного плана, было чревато. К тому же юному нобилю не хватало твердости духа. С одной стороны, это хорошо – им легче будет управлять. С другой – подобный любитель прекрасного пола подвержен приступам ненужной сентиментальности. Любой объект, если достаточно миловиден, быстро превратится для него в субъект отношений.
А подобное недопустимо – ибо мешает делу!
Бывшая провинция, а ныне амбициозное королевство Сартания, давно лелеяла планы потеснить и даже подчинить метрополию, по-прежнему контролирующую все основные пути в Черном океане. Хорошо бы наладить самостоятельную торговлю с Шеймилом и другими восточными странами, и кто знает, быть может, даже посадить на трон Эрсунны своего ставленника. Не последнюю роль в реализации хитроумных идей играло привлечение третьей силы – Дельгарии.
Удалить с политической сцены базилевса? Ничего не изменится. Его сын, уже взрослый и неглупый мужчина, возьмет все в свои руки. А если убрать любимую жену императора? Высокие дома, к одному из которых относилась деспоина Ланбэра, недолюбливали бастардов. Но при всем том строго отслеживали малейшие обиды, нанесенные их полукровкам. Тем более, матушка базилиссы находилась в самом расцвете сил и добром здравии. Герцогиня Аренсай не оставит смерть своей дочери безответной. Она будет искать виновных, дабы жестоко покарать их! Остается направить подозрения на супруга и его старшего сына. У базилиссы разладились отношения с мужем, тем лучше. Найти красотку и подсунуть монарху, дабы тот увлекся ею, пожелав избавиться от строптивой супруги. Ведь благодаря эльфийской крови та переживет мужа, и не позволит ему наслаждаться новыми юными телами. Неважно – так ли это на самом деле. Главное – создать нужное впечатление для фейри. Что касается сына. Он ведь ревновал к младшему брату – ребенку базилиссы? Опасался за свои наследственные права? Вдруг отец пожелает отдать трон Граленту – сильному магу и полукровке! Вот и мотив для участия в преступном замысле.
Вишенка на торте – близкое родство молодого нобиля с императором Эрсунны. Ведь матушка Марио древнего рода и хоть и дальняя, но родственница базилевса. А старший ди Велэско – в родстве с сартанским монархом. Если красавчик будет женат на внучке герцогини Аренсай, то можно добиться выступления эльфов на его стороне. Разумеется, нужно согласие высших имперских сановников и армии. Это решаемо с помощью щедрых посулов и денежных вливаний. Ничего, расходы окупятся и очень скоро. Все нити сейчас находятся здесь. Остается лишь стянуть их в крепкий узел.
Все эти мысли в который уже раз промелькнули в голове советника, не отразившись на его бесстрастном лице.
– Так что, вы закончили свои поучения? – насмешливо спросил ди Велэско.
«Сделаем так, откроем ему лишь часть, необходимую для правильных действий, остальное – потом».
– Хочу показать вам несколько мгновенных анима-снимков, сделанных тайно. На обеих – та самая Злата.
Герцог оживился.
– Наконец-то увижу красотку, что увела жениха у дочки Гэридвенов. Впрочем, с принцессой соперничать несложно.
– Вот это удалось сделать мне самому, спрятав крошечный анимайр в рукаве, – хитро сощурился сеньор Джиан.
– Да здесь плохо видно, – разочарованно протянул Марио, – глубокие сумерки и девушка вполоборота. Сложно судить о том, насколько она хороша.
Советник едва не выругался вслух, но сдержался и сухо осведомился.
– А вы не желаете узнать, где это?
– Ну и где?
– Недалеко от гостевого флигеля. Я как раз вышел во двор и прогуливался у фонтана, когда подъехала карета. Между прочим – и карету, и лошадей мне также удалось запечатлеть на анимайре. Из экипажа вышла девица и направилась к боковому дворцовому входу. Кстати, он исключительно хорошо охраняется и по косвенным признакам – через него можно попасть в апартаменты принцессы.
Марио зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью. Для чего зануда-клирик все это рассказывает? Эдак и до плана резиденции дойдет. Сартания ведь не собирается воевать с Рендалой или похищать наследников! На кой черт забивать голову ненужными подробностями?
Изаго бросил на него нечитаемый взгляд.
– Так вот, упомянутая девушка беспрепятственно вошла в строго охраняемые двери. Вы понимаете, что это означает?
– Ее знает охрана? – предположил молодой нобиль.
«Не безнадежен», – удовлетворенно кивнул собеседник.
– Разумеется. Видимо, Злата служит у принцессы.
– Так может это вовсе не она?
– Вслед за ней из кареты выскочил кронпринц. Окликнув девицу по имени, пытался пройти в ту же дверь. Охрана не пропустила.
– О! – многозначительно ответил Марио, не совсем понимая, как нужно реагировать. – А есть снимки, где тигровую любовницу хорошо видно?
– Есть. Сделаны они на Арене, в дни, когда проходил турнир по ратчу.
– Вот как? Мне тоже удалось там побывать пару раз! Как вы думаете, кто в итоге станет чемпионом? – Герцог оживился.
Советник еле слышно скрипнул зубами и самым искренним тоном промолвил, вызвав поначалу разочарование у любителя боев.
– Вера не позволяет мне увлекаться столь жестокими зрелищами. Однако в Хрисантии есть Гипподром, самый крупный на Востоке. Там не только проводятся скачки, но и сражения между дикими животными.
Глаза Марио загорелись.
– А между людьми? Я слышал – раньше обученные бойцы даже убивали друг друга на арене.
– Что вы! Храм давно запретил такое зверство! – открестился клирик, как бы невзначай добавив, – однако грешники не слушают божественных заветов и норовят потешить свою похоть и жестокость. Увы, в сем городе имеются и веселые дома, и тайные притоны для варварских побоищ! Однако вернемся к теме нашей беседы. Итак, взгляните!
С этими словами он протянул герцогу следующую аниму.
– О-оу! Право, чаровница, – одобрил Марио, любуясь золотыми локонами, яркими глазами и белой шейкой.
Да, там было на чем остановиться доброжелательному взгляду, и не только остановиться. Не грех было и помечтать о сокровенном, любуясь изображением прелестницы.
– Она сидит в ложе вместе с несколькими мужчинами, – со сдержанной гордостью сообщил советник, – анима-снимок сделал один из уборщиков заведения, весьма инициативный юноша. Я плачу ему за интересные сведения и как раз недавно снабдил удобным небольшим артефактом – анимайром. В тот день чемпионом стал Черный Охотник, объявивший, что посвящает свою победу Злате – самой прекрасной девушке столицы. Обратите внимание – в ложе сидят не просто юноши, а тайгеры, причем все они из свиты кронпринца, я знаю их в лицо.
– Оу, так значит и Охотник тоже тайгер?
– Берите выше! Вот анима в движении – поворот головы, фигура, походка – все, что не так заметно в статике! Рост, волосы, наконец! Наследника чужой страны практически не знают в Рендале, да он там и не появляется! Потому людям не с кем сравнивать.
– Вы хотите сказать!? – ахнул герцог.
Советник удовлетворенно хмыкнул.
– Разумеется. Принц вовсе не знакомился с девицей где-то в городе. Зачем далеко ходить? Подцепил одну из фрейлин или служанок нареченной. И развлекал любовницу, приводя на турнир. Скорее всего, девушка назвалась вымышленным именем.
– Почему вы так думаете?
– Есть причины, – неопределенно отозвался клирик и, помолчав, все же разъяснил. – Если она служит принцессе, то получив письмо, Эльвейна не стала бы терпеть. Сразу выгнала бы любовницу жениха. А Злату и после того видели в резиденции. Значит, ее настоящее имя – другое.
Марио глубокомысленно закивал.
– При встречах с принцессой, а я надеюсь, вы сможете их устроить, присмотритесь к ее служанкам, и если увидите среди них любовницу княжича, прошу вас, немедленно скажите мне об этом. И еще – милорд, прошу простить за откровенность, но вы не слишком близкая родня императору, чтобы находиться за его столом. Вместе с базилевсом дозволяется вкушать пищу лишь членам его семьи. Однако с возвышения разглядеть столы наиболее знатных гостей – вполне возможно. Постарайтесь, чтобы ее высочество обратила внимание на вас, как на уже знакомого и привлекательного мужчину. Ей сейчас особенно нужна духовная поддержка и дружеское плечо.
«Если не будет иного варианта стать верным другом Эльвейны, то откроем ей глаза на Злату», – размышлял Изаго, – а дальше посмотрим, что можно со всем этим сделать. Если понадобится, девку подсунем зверюге или вовсе уберем из игры.
ГЛАВА 16 – ЖИЗНЬ В ЦАРСКОМ СЕМЕЙСТВЕ
– Дэйни, как ты думаешь, мне идти на торжественный обед в своем натуральном виде или…?
– Разумеется, или! Детка, ну ты сама подумай, а надо ли, чтобы аборигены знали о тебе настоящей? К тому же, где-то за сценой остаются неизвестные, приславшие тебе письмо об интриге жениха. Не стоит давать им лишние карты в руки.
– Да, наверняка – это всего лишь тигрица – его бывшая, хотела расстроить свадьбу.
– А ей-то это зачем?
– Назло, – пожала плечами Эля, – раз уж он ее бросил, пусть и невесты выгодной лишится.
– Не думаю. Скорее всего, разгневанная девица явилась бы к тебе сама и, злорадно улыбаясь, открыла бы глаза обманутой принцессе. Это же так приятно – полюбоваться унижением и обидой соперницы.
– Но соперница не я, а Злата, – удивилась девушка.
– И ты тоже, как будущая жена. Думаешь, любовницы не мечтают стать законными супругами?
– Что-то не наблюдаю в тебе большого желания стать чьей-нибудь женой, – пробурчала Эля, – ты уж точно не стремишься к замужеству!
– Я уже там побывала, – пожала плечами герцогиня, – быстро надоедает, к тому же я фэйри. У нас все не так, как у людей или тайгеров. В общем, дорогая, настоятельно рекомендую: за пределами нашего китона носить личину. Мне будет спокойнее. И без охраны ни в коем случае не выходи из Палатия.
– Китон! – Эля хихикнула, – забавное слово.
– Здесь так называют апартаменты императора или членов его семьи. Ведь ты – племянница Ветрания, пусть и не по крови. А теперь одевайся, да как можно роскошнее. Украшения я сама подберу. Не обижайся, но здесь несколько иные порядки, чем на севере. И если не хочешь опозорить семью, создать впечатление, что Рендала нищая варварская страна, то, пожалуйста, следуй моим советам.
Триклиниум, где устраивалось пиршество, был роскошен. Стены украшали золотые и серебряные медальоны, вышитые гобелены и мозаичные панно. Полы были сделаны из цветного мрамора и сплошь покрыты коврами. Лучи закатного солнца и множество ярких светильников освещали этот обширный зал.
Разделенный напополам высокой аркой, он мог вместить до нескольких сотен приглашенных. В восточной части трапезной для базилевса и его семьи было устроено возвышение из огромной плиты порфира. В дни приемов пиршествовали лежа, как было принято в древности. Изящные колонны поддерживали золотой купол над ложем императора, задрапированным шелковыми занавесями – ибо глазеть на возлежащего монарха не дозволялось. Скрытый от любопытных глаз, Ветраний Далмоциос вкушал пищу, милостиво наблюдая сверху за гостями. Или не наблюдая.
Эльвейна вынужденная находиться на порфирном «помосте» одна, без подруги, поначалу была занята разглядыванием стола, членов императорской семьи, гостей и слуг, развозивших по залу тележки с массивными вазами, полными спелых фруктов. Затем откровенно заскучала.
К счастью, по соседству с ней находился младший сын базилевса, ее кузен – Гралент. Оба возлежали в самом конце длинного стола, почти вне шелковых драпировок и могли рассматривать зал, полушепотом переговариваясь друг с другом.
Эле было страшно неудобно есть лежа, и она осторожно брала двумя пальцами (как дозволял этикет) только маленьких птичек с искусно вынутыми костями, нашпигованных орехами и зеленью, пирожки в половину ладони с разнообразными начинками, да крошечные хлебцы с икрой. Очень хотелось попробовать и остальные блюда – крайне аппетитные на вид, но принцесса представила, как легко может опозориться, вывалив на платье жаркое из тарелки, и передумала.
«В своем китоне поем», – она мрачно покосилась на огромную, мастерски приготовленную рыбину, – «спрошу у кузена, как называется это блюдо, и прикажу подать хоть кусок от него в мои покои. Если здесь такое позволено».
– Гралент, скажи, а почему прислуга катает по залу эти телеги с вазами? Они разве не могут их просто принести?
– Нет, – также тихо проговорил мальчик, – эти вазы из чистого золота и очень тяжелые, их даже пятерым не поднять. И вся посуда на столе императора тоже золотая, с инкрустациями из драгоценных камней. Батюшка желает видеть вокруг роскошь.
– А мама? – невольно спросила Эльвейна.
Принц отвел глаза.
– Мама предпочитает аскорский фарфор с росписью, она очень настаивала, но отец не позволил менять убранство стола.
Эля молча вздохнула, думая о том, как ее саму подавляет кричащая и тяжеловесная пышность Священного Палатия.
Отдав дань угощениям, в том количестве и тем, какие возможно было отведать в этих лежачих условиях, Эля рассеянным взором скользила по ближайшим столам. Внимание ее привлекла группа мужчин – судя по одежде и внешности – сартанцев. Одно лицо показалось ей смутно знакомым. Юноша широко улыбнулся, поймав взгляд императорской племянницы. О, кажется это тот нобиль… как же его? Нет, не вспомнить. Но танцует отменно! Веселый и доброжелательный, кажется, вовсе не разочарованный внешностью рендальской принцессы. Подумав, Эля слегка улыбнулась в ответ, мол – вижу, узнала.
Через несколько часов она уже тяжело вздыхала, отлежав все бока. В обычаи Эрсунны увы, не входили веселые танцы, собственно, невеселые – тоже. Хотя Эля была уже согласна на скучнейший церемониальный саорт – медленный и важный. Да что там саорт – старинный друидский «Дар богам», заключавшийся в унылом хождении по кругу с периодическим воздеванием рук над головой, и то казался несчастной исключительно задорным действом! Но нет, на пирах в Эрсунне взор гостей услаждали певцы, декламаторы стихов, фокусники и прочие лицедеи. Сами патриции должны были молча возлежать за пиршественными столами.
Добили Эльвейну танцовщицы. Юные черноволосые прелестницы кружились по залу, посылая зрителям чарующие улыбки, вертелись на носочках, летали бабочками, и пучки алых, желтых, зеленых лент в их руках развевались по воздуху. Танцуя все быстрей и быстрей, девушки вскоре уже казались радужными облачками. Зажигательная музыка волновала кровь и, не в силах удержаться, принцесса то ножкой постукивала, то невольно щелкала пальцами. И снова она поймала взгляд симпатичного сартанца. Тот улыбался и сочувственно кивал, пожимая плечами и всячески показывая, что разделяет ее желание танцевать самой, а не глазеть на чужие пляски.
– Слушай, а никак нельзя отсюда смыться? – шепнула Эля кузену, скорчив умоляющую рожицу.
Подросток понимающе сморщил нос и кивнул.
– Тебе тоже надоело? Ага, когда мы ездили к бабуле в Эндоссу, вот там было весело! Но батюшка не позволил гостить слишком долго, повелел нам возвращаться. Знаешь, я думаю, уже можно потихоньку уйти, надо только испросить позволения у его величества. Сейчас, погоди.
Гралент встал и, обойдя стол за спинами пирующих, приблизился к деспоине. Императрица, в свою очередь передала просьбу супругу, и тот милостиво прикрыл глаза в знак согласия.
Эльвейна тяжело вздохнула, «сколько утомительных и ненужных церемоний». Но вмешиваться в чужой устав она не собиралась, да и кто бы ей позволил. Впрочем, выводы сделала, и они были неутешительными.
Следующее утро. Священный Палатий. Апартаменты дэйни Ульвиэль.
– Девочка моя, я не увидела в тебе самого главного – радости во взгляде, удовлетворенности жизнью. Более того, у меня сложилось впечатление, что ты тянешь скучную лямку. Тяжкую, постылую ношу. Ничто окружающее тебе не мило, ничто не в радость. И Ветраний, он сильно изменился…
Деспоина, нервно сжимая руки, расхаживала по террасе.
– Ты тоже заметила?
– Еще бы. Молодой человек стал зрелым мужем, утратив флер романтики и отяжелев и душой, и телом. Он всегда был властолюбив, а сейчас в нем появилась жесткость и нетерпимость даже к незначительным оттенкам чужого мнения.
– Но ведь когда мы познакомились, он был совсем другим, мама! Мечтал о том, как став монархом, изменит многое в своей стране – введет новые, более разумные законы, удалит продажных сановников, отменит косные отжившие порядки. А сейчас – урезал права простых людей, стал требовать, чтобы патриции из старинных уважаемых родов не просто преклоняли колено, но ложились ничком перед его троном, показывая свою покорность! Что за дикость, мама?! Ты видела, во что я была одета на пиру? Эти тяжелые, сплошь расшитые золотом платья из парчи, поверх драпировки из каких-то немыслимых плотных тканей. Я находилась не то в жутком коконе, не то в доспехе! Нашел старинную книгу с церемониями и сложными ритуалами выхода базилевса и его семьи в парадные залы. Боги, да какой идиот ему эту дрянь подсунул? Теперь все вычитывает из нее и требует исполнять! Привязывается ко мне со своими указаниями и страшно злится, если я с ним спорю. У императрицы должны быть закрыто все тело и даже руки – разве только кончики пальцев можно обнажить. Но при этом пальцы должны быть сплошь унизаны кольцами и перстнями, так, чтобы и сантиметра кожи было не видать.
– Люди меняются с возрастом, и не в лучшую сторону, – кивнула эльфийка, – я предупреждала. У человека без Дара юность проходит быстро, исчезают ее порывы и гаснут светлые душевные устремления. Все возвращается на круги своя. Маг – врачеватель способен вернуть внешние признаки молодости, но и только. Прошло тридцать лет и сейчас перед тобой совершенно другой человек.
Базилисса опустилась на мягкий табурет.
– Больше всего жалею, что родила сына, – уронила она в пространство.
– Ты не любишь Гралента? – изумилась Ульвиэль, – видишь в мальчике черты его отца?
– Вовсе нет, напротив – он весь в меня, и я уверена – эльфийская кровь не даст ему закоснеть и превратиться в ограниченное и авторитарное бревно. Но его уже портят, вся жизнь в этом душном и пышном дворце отдаляет от меня ребенка. Уродливые и бессмысленные церемонии убивают в нем живую веселую душу. Представь, недавно Ветраний заговорил о том, что его старший сын, не имея Дара, не достоин занять трон. Г ралент подходит для этой роли много лучше. На четверть эльф и сильный чародей, он будет править Эрсунной чрезвычайно долго и вознесет род Далмациос к небесам! А отец, пока жив и полон сил, обучит наследника, вложив в его разум те знания, мысли и наклонности, которых сейчас Граленту явно не хватает.
– И какие же? – с интересом спросила эльфийка.
Деспоина презрительно скривила губы.
– Властолюбие, разумеется, а еще глубокое знание политических сил, тонкое коварство и хитрость, умение использовать слабости противников, стремление к мировому господству. Ветраний мечтает превратить сына в подобие себя. Надеется, что под его правлением Эрсунна станет мировым лидером, вернет себе отпавшие провинции и восстановит империю.
