Текст книги "Звёздная кошка (СИ)"

Автор книги: Светлана Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

– Фапивата, – чётко проговорила девушка, стуча себя в грудь.

– Фапивата, – довольно разборчиво прорычал вожак и показал на неё пальцем. – Фапивата, – повторил он.

– Я Фапивата! – снова сказала девушка, показывая на себя.

Усложнив задачу, она с требовательным видом ткнула пальцем в направлении вожака.

– Ты?

– Мавур, – прорычал вожак.

Во всяком случае, именно так в первом приближении можно было воспроизвести его имя. Обрадованная ответом, девушка с облегчением перевела дух. Наличие у дрейд собственных имён говорило о том, что этот первобытный народ уже сделал свой первый шаг по пути, ведущему к цивилизации. А это значило, что с ними будет проще договориться.

Конечно, Фапивата была ещё неопытным контактёром. На каком-то этапе она сделала неверный шаг, и наступил критический момент. Капля везения и она бы вытянула переговоры, но как назло, именно в это время возникла сторонняя помеха. В складской док ворвались нежданные гости – крупная пушистая кошка кремового окраса, а следом за ней измученный Кавдори.

– Госпожа, немедленно вернитесь в человеческую форму! – рявкнул он, тщетно пытаясь удержать хвостатую красавицу.

Презрительно фыркнув, киска выдвинула встречное требование.

– Я вернусь, только сначала дайте переговорить с вашим капитаном, – довольно внятно прорычала она.

– С радостью, но я не уполномочен…

– Немедленно соедините меня с Огаташем или я вас на пару усажу на скамью подсудимых!

– А мне плевать! Можете не верить, но у меня приказ, – устало проговорил Кавдори, и тут до него дошло, где они находятся.

Подключившись к коммуникационной сети группы, он быстро пересчитал своих людей и только после этого поискал глазами недостающих. При виде трёх неподвижных тел его зрачки резко расширились – голубую радужницу залил чёрный цвет, выдавая смятение и ярость.

– Где Фапивата? – спросил он, прижав диктофон к горлу.

– Морочит головы дрейдам, но кажется, без особого успеха. Зверюги чего-то окрысились на нашу девочку, – отозвался сержант, озабоченно глядя на парящий в воздухе экран.

Он был прав, Фапивате приходилось нелегко. Как только речь зашла о сдаче оружия и возврате в клетки, взаимопонимание резко пошло на убыль. Картинка смотрелась ужасно, особенно, со стороны. Над хрупкой фигуркой девушки с угрожающим видом нависли семнадцать огромных силуэтов, два из которых были вооружены.

– Какого хаоса вы стоите и глазеете?! – возмутился Кавдори. – Фапивата, немедленно уходи!

– О нет! Только не стреляйте! – выкрикнула девушка, чуть не плача от огорчения. – Честное слово, я справлюсь! Ещё немного и я их уговорю!

– Нет! Живо ко мне!

– Командир, послушайте свою подчинённую! – вмешалась Мариен. – Как я понимаю, она ксенобиолог, если смогла наладить контакт с дрейдами…

Воспользовавшись тем, что она в человеческом облике, Кавдори яростно рыкнул, и в его руках мгновенно оказалась небольшая коробка. Лёгкое нажатие и из неё вылетела лента, специально запрограммированная на морфов. Она не давала им перекинуться в звериный облик, и потому была запрещена в обычном обиходе.

– Да как вы смеете! – возмутилась Мариен, тщетно пытаясь вырваться из пут. – Немедленно отпустите меня!

– Не дождётесь! Или вы считаете, что я ещё недостаточно побегал за вами? – съязвил Кавдори.

Нисколько не смущаясь наготой своей пленницы, он подтащил её к экрану, на котором шла демонстрация переговоров с дрейдами.

– Фапивата, заканчивай свою болтологию! Пора закругляться.

– Не смейте стрелять! – догадалась Мариен об его намерениях. – Дрейды разумные существа! С ними можно договориться!

– Заткнитесь, леди! У меня погибли отличные парни, а вы печётесь об этих тварях! – Невыразительный тон командира свидетельствовал о крайней степени бешенства. – Фапивата! Я кому сказал?! – рявкнул он.

Как только Кавдори отвлёкся на девушку, Мариен исхитрилась нажать на вызов "Огненного вихря". При виде возникшей картины она оторопела. Вальяжно раскинувшись на диване, в расстегнутой до пупа рубашке Огаташ весело хохотал, а здоровяк в ночной пижаме вторил ему, сидя у столика с едой. "Ах ты, негодяй! Теперь понятно, почему ты за столько лет ни разу не вспомнил обо мне!" – подумала она с яростью.

Пока оскорблённая в лучших чувствах руководительница пересадочной станции препиралась с капитаном, Фапивата подчинилась яростному рыку командира и прервала переговоры.

Выбросив ленту-липучку, девушка взвилась высоко в воздух. Задравшие головы дрейды следили за её полётом, поэтому не сразу отреагировали на опасность. От мгновенной гибели бывших противников спасли кеслы. Их барабанный бой заглушил команду: "Огонь!", но они были не в силах предотвратить тот ад, который последовал вслед за этим.

***

Пребывая в неведении относительно подозрений, зародившихся в уме Мариен-адд-Роу, Марио Ирвинг после привычного утреннего ритуала переоделся в мундир и отправился к учебному корпусу. По дороге ему не давал покоя только что состоявшийся сеанс связи. Несмотря на непоколебимое тщеславие и чувство превосходства, беседа с хитрым лисом оставила у него ощущение смутного беспокойства. Но сколько он не размышлял, ему не удавалось ухватить, чем оно вызвано. Помучившись, он сказал себе, что сначала нужно найти недостающие кусочки мозаики, а затем суетиться, конечно, если для этого есть повод.

К Ирвингу вернулось прежнее состояние духа и он, насвистывая привязавшийся к нему весёлый мотивчик, переступил порог кабинета. Ближе к вечеру он вызвал к себе Борца и посвятил его в проблему, возникшую из-за перепутанных накладных. Но тот почему-то захотел увидеться с провинившимся курсантом, прежде чем выдать ему чёрную метку. Ирвинг пошёл ему навстречу, хотя не видел в этом смысла. "Паршивой овце нет места в стаде", – заявил он, настроенный на отчисление.

Когда Романович появился в кабинете, Борц, вместо того чтобы объявить о решении дисциплинарной комиссии, которая состояла из него самого и толстяка, устроил ему отменную взбучку. Энергично хлопая себя по бокам, чтобы хоть немного согреться, он с педантичной скрупулезностью перечислил все грехи землянина. Ему припомнили нейропарализатор, найденный при поступлении в Навигационную школу; драку, затеянную в буфете; споры с преподавателями, которые, по его мнению, требовали слишком многого от несчастных курсантов; жёсткое поведение на спортивной площадке и ещё многое другое. Войдя в раж, Борц упомянул даже о таких мелочах, как шум в общежитии после комендантского часа и потоптанные цветы на клумбе, когда Ласло срочно эвакуировался из комнаты очередной подружки, под натиском превосходящих сил противника.

Слушая Борца, Ирвинг морщился, но помалкивал. Он не совсем понимал, зачем сослуживец тратит время на ругань. Тем не менее он с неподдельным интересом выслушал всё, что он говорил.

Стоящий навытяжку Ласло с непроницаемым выражением на лице смотрел на вечно мёрзнущего любителя белых одеяний. Внутренне он был спокоен и предельно сосредоточен, впрочем, как всегда в самые ответственные моменты своей жизни. В отличие от толстяка, он не слушал, о чём брюзжит Борц. Действительно, слишком многое стояло на кону, чтобы можно было позволить себе отвлекаться на пустяки.

Навигационная школа была аналогом престижнейших учебных заведений Земли, имеющих милитаристский уклон. Без её диплома можно было даже не рассчитывать на приличную карьеру в империи Ррнайд. Правда, Ласло хотел не этого. Он мечтал разбогатеть и обзавестись собственным космическим кораблём. Но опять же всё упиралось в рамбуанскую альма-матер. Чтобы получить разрешение на самостоятельные полёты, нужно было иметь возможность вернуться в её стены и пополнить образование. Но если его вышвырнет дисциплинарный совет, то можно было забыть об этом. Вдобавок по негласному уговору отчисленных по инициативе Навигационной школы не принимали в экипажи других кораблей. Это означало, что легальная дорога в космос будет закрыта для него навсегда.

Вот потому Ласло, пока его дрючили на все корки, спешно выстраивал линию обороны. И как только представилась возможность, он тут же вступил в переговоры.

– Господин Ирвинг, господин Борц, я не снимаю с себя вины, – проговорил он в завершение, глядя только на толстяка. – Но вы должны понимать, что любой мог оказаться на моём месте. В конце концов, никто не застрахован от ошибок. Ведь все мы живые люди.

Ирвинг долго молчал, в задумчивости постукивая короткими толстыми пальцами по столу.

– Эх, парень! – наконец отозвался он с тяжёлым вздохом. – Ведь дело не только в том, что ты ошибся. Действительно, с кем не бывает? Пойми, хуже другое. Судя по видео, ты заметил свою ошибку, но никому об этом не сообщил. И не нужно лгать, что это не так, – упредил он возражения и сухо добавил: – Короче, Романович, ты вышел из доверия. В космосе нет места безответственным разгильдяям.

Ирвинг глянул на Борца и тот чуть заметно кивнул.

– Ладно. Ступай к себе. Мы ещё подумаем, но особо не надейся. Скорей всего, ты будешь отчислен.

Ласло не двинулся с места.

– Господин Ирвинг! – воскликнул землянин с упрямым выражением на лице. – Не счесть ошибок, которые я совершил в своей жизни. Думаю, их будет ещё немало. Но одно могу сказать, ещё никто не жаловался, что я бесчестен, или не держу своё слово, – выпалил он на одном дыхании и, переведя дух, быстро продолжил: – Да, вы правы. В тот момент, в доках я повёл себя как трус. Но поверьте, эта не та ошибка, которую нужно стыдиться всю жизнь. Она вызвана лишь несчастным стечением обстоятельств… – тут Ласло замялся, – и больше всего моим недомыслием, из-за состояния тяжелейшего похмелья. Видите, я ничего от вас не скрываю, – он глянул сначала на одного, затем на другого своего инквизитора. – Честное слово! Если бы я знал, что эта путаница накладных причинит столько неприятностей, я бы ни секунды не колебался и плевать на последствия! В конце концов, что такое карцер по сравнению с вылетом из Навигационной школы? Так, мелкая неприятность, о которой и говорить-то не стоит! – добавил он с яростным убеждением в голосе.

В ответ на его прочувствованный монолог, Борц презрительно фыркнул, а Ирвинг устало махнул рукой.

– Пошёл вон, стервец! Молод ещё, чтобы компостировать нам мозги, – буркнул он. – Между прочим, из-за тебя погибли несколько десантников Галактического патруля. Да и пристреленное зверье на поверку оказалось разумными существами.

Ласло поник, осознав, насколько плохи дела.

– Я арестован? – вырвалось у него.

– Этого ещё не хватало! Будь официальное обвинение, тебя бы уже забрали, – отозвался Борц и зябко передёрнул плечами. – Марио, включи обогреватель, – попросил он и снова перевел взгляд на провинившегося курсанта. – Вот только по твоей милости нас склоняют все кому не лень. Мол, обмельчала наша Навигационка, если готовит таких спецов. Потому сиди в своей комнате и не рыпайся, а сейчас вон!

– Ну, Кардо, что будем делать с парнем? – поинтересовался Ирвинг, когда обескураженный землянин тихо выскользнул за дверь кабинета.

– Ты ему веришь? – в свою очередь спросил Борц, клацая зубами от холода.

Кутаясь в меховую куртку, он всем телом прилип к включённому обогревателю, но это мало помогало. Глядя на его трясучку, Ирвинг озабоченно покачал головой.

– Не очень, – ответил он и с участием добавил: – Кардо, тебе не кажется, что пора навестить Гильдию Медиков? Знаешь, на площади Цветочных ангелов есть очень неплохой центр. Однажды меня там собрали буквально по кусочкам.

Борц криво усмехнулся.

– К хаосу эскулапов! Это психологическое, со временем само пройдёт. – Чтобы согреться, он снова попрыгал на месте, хлопая себя по бокам. – Знаешь, Марио, пожалуй, я верю парнишке. При всех своих выкрутасах он всё же честен. В случае чего, на него можно положиться.

– Уверен? – удивлённый Ирвинг приподнял брови. Для него было неожиданностью, что Борц встал на сторону курсанта, которого вроде бы не жаловал.

– Уверен. Романович нам подходит. Сам знаешь, что такие кадры на дороге не валяются.

Ну а поскольку старый товарищ был напорист и упрям, Ирвинг не стал слишком сопротивляться и дал себя уговорить. Ему тоже нравился весёлый беспринципный парень, так напоминающий его самого в молодости.

В общем, Ласло оказался редким везунчиком, его оставили в Навигационной школе, хотя любого другого выгнали бы без промедления. Ну а поскольку формально был виноват суперкарго перевозчика, землянин отделался лишь дисциплинарным взысканием. Правда, с гауптвахтой ему не повезло, он угодил под начало красавчика с внешностью Киано Ривза, которого выбрали на должность помощника коменданта.

Звёздный кот оказался злопамятным и не упустил своего: его стараниями Ласло изучил чуть ли не каждую пядь кампуса. Под бдительным оком Рида-арр-Перева – так на самом деле звали "Киано Ривза" – он денно и нощно надраивал не только туалеты, но даже плитки на дорожках, проложенных между общежитиями. Короче, он устроил ему такую весёлую жизнь, что Ласло утешался лишь тем, что это сущие пустяки по сравнению с теми неприятностями, которые ожидали бы его в случае отчисления. Тем не менее он облегчённо вздохнул, когда подошёл срок его освобождения. Желание прибить зловредного звёздного кота достигло критической точки, и он боялся, что ему не хватит терпения, а после всего что случилось, его вполне могли отчислить за развязанную драку.

Как уже говорилось, землянин был не глуп. Он по достоинству оценил снисходительность Ирвинга и решил, что будет не лишним поблагодарить его в неформальной обстановке. Ну и заодно навести дружеские мосты. Конечно, если получится. С некоторых пор у Ласло возникло стойкое убеждение (правда, ни на чём не основанное), что вне стен Навигационной школы толстяк не менее значимая фигура. "Чем чёрт не шутит, а вдруг однажды это знакомство принесёт мне свои дивиденды?" – подумал он, изыскивая пути подхода к Ирвингу.

К счастью правила их учебного заведения не накладывали строгого табу на общение между учащимися и преподавательским составом. В конце концов, большинство курсантов были не мальчишки и девчонки со школьной скамьи, а вполне взрослые сложившиеся личности, которые повидали жизнь и отдавали себе отчёт в том, чего они хотят. Поэтому выяснив, что толстяк большой любитель пива, Ласло нашёл кабачок, где подавали самые лучшие сорта этого напитка, утоляющего не столько физическую, сколько душевную жажду, и пригласил его выпить.

Ирвинг не стал отнекиваться и согласился. И в самом деле, инцидент был исчерпан, дисциплинарное взыскание наложено, значит, такое приглашение нельзя расценить как подкуп. Ну а тогда отчего бы не выпить, если его так рвутся поблагодарить? Тем более что есть за что. Вдобавок, ему самому хотелось прощупать парня, который со своего появления в Навигационной школе сразу же привлёк его внимание. Перед тем как идти на встречу, он не поленился и полистал досье Романовича. В его данных оказалось так много нестыковок и белых пятен, что Ирвинг дал себе слово в ближайшее время заняться им вплотную и выяснить, кто он и откуда.

Заведение, выбранное благодарным курсантом, было хорошо знакомо толстяку, – ведь он был его завсегдатаем. Уже одно это настроило Ирвинга на доброжелательный лад. Ну а когда хорошенькая официантка поставила перед ним любимый сорт пива, настолько редкий, что его практически было не достать, кроме как контрабандным путём, его благосклонность к светловолосому темноглазому парню, сидящему напротив, переросла в нечто, похожее на уважение. Да и сама беседа Ирвинга не разочаровала. К его немалому удовольствию изворотливый умница-курсант легко обходил расставленные словесные ловушки, а ведь он был гроссмейстером в поединках такого рода.

Окончательно заинтригованный Ирвинг решил продолжить знакомство. Спустя некоторое время уже он пригласил Ласло выпить. После лекции – Ирвинг вёл у них Галактическое право, принятое в межзвёздной навигации – он подождал его у дверей и, остановив, поинтересовался не хочет ли он вечерком закатиться в одно местечко, где к пиву подают умопомрачительные армиотикари в лиоском соусе. Конечно же, Ласло не отказался. Приглашение самого популярного преподавателя не только польстило ему, оно подняло его авторитет в Навигационной школе. Даже Рид-арр-Перев бросил на землянина мрачный взгляд, когда Ирвинг перед уходом по-приятельски сжал его плечо. На памяти курсантов это был первый случай, когда он так открыто выделял кого-то из них.

Спеша к назначенному часу встречи, Ласло выскочил из ворот Навигационной школы и восхищённо присвистнул при виде роскошного автомобиля. По его приземистому тёмно-зелёному корпусу распласталось неведомое чудовище, которое держала на поводке золотая статуэтка обнажённой красавицы на бампере. Такое чудо могло принадлежать только Ирвингу. Действительно, верхняя часть корпуса посветлела, и улыбающийся толстяк гостеприимным жестом указал на плавно открывающуюся дверцу. Ласло плюхнулся на сиденье, мягкое как пух, и блаженно застонал, ощутив, как в ягодицах, затекших от долгого сидения на жестких скамьях, восстанавливается нормальная циркуляция крови.

Автомобиль взмыл вверх и после непродолжительного полёта опустился на площадку частной причальной мачты, находящейся в небольшом ухоженном парке. Пройдя по дорожке, посыпанной крупным красным песком, они оказались перед низкими стрельчатыми дверями, ведущими внутрь уютного каменного особняка. Это был элитный клуб, куда пускали только тех, кто состоял в его членах, и Ирвинг оказался одним из таких счастливчиков. Двери отворились и важный швейцар, непременная принадлежность таких заведений, отступил, пропуская посетителей. "Прошу вас, господин Ирвинг! Что-то давненько вы к нам не заглядывали", – проговорил он, забирая гостевой билет, выписанный на Ласло. При этом он как бы невзначай посмотрел на табло расчётного кристалла на своей руке. При виде высветившейся суммы, на его усатой физиономии появилось уважительное выражение. Посетители не часто баловали его такими щедрыми чаевыми. "Благодарю вас, господин Ирвинг!" – пропел он елейным голосом, склонившись в низком поклоне.

На Ласло страж дверей не обратил никакого внимания, будто его здесь и не было. "Уважаемый, у тебя ус отклеился", – заговорщицким тоном шепнул землянин, проходя мимо швейцара, и тот невольно схватился за лицо, хотя растительность у него была абсолютно натуральной.

Внутри прохладного холла, облицованного тёмным деревом, их встретил степенный звёздный кот и проводил в зал, где кроме них было ещё двое посетителей, сидящих так далеко, что было не разобрать, о чём они говорят.

Обильные возлияния немного пригасили взаимную насторожённость. Ласло с искренним интересом слушал трепотню толстяка, особенно, когда тот пускался в воспоминания и рассказывал о приключениях, через которые прошёл в свою бытность охотника за сокровищами.

Ирвинг тоже остался доволен повторной встречей. Парень, несмотря на молодость, успел многое повидать, и ему было что рассказать. Как и ожидалось, он оказался умён и наблюдателен. Но самое главное, его прозорливые замечания по ряду вопросов Пограничья совпадали с мнением аналитиков Внешней разведки, и это было большим плюсом в его пользу. Поэтому Ирвинг снова задумался, стоит ли вмешиваться в судьбу приглянувшемуся ему курсанта и давать рекомендацию, которая при некоторой доле везения может привести его в среду тех, кто вершит жизнью и смертью миллиардов граждан Галактического содружества. Он колебался из-за нестыковок в биографии Романовича. Пампаса, заявленная как его родина, действительно существовала и совсем недавно вошла в состав империи Ррнайд, но Ирвинг был уверен, что Ласло не имеет никакого отношения к этой планете. Осторожные расспросы показали, что все его знания о Пампасе базируются на сведениях, находящихся в широком доступе, а деталей он всячески избегает. В общем-то, Ирвингу, знатоку истории Земли, даже не пришлось особо напрягаться, чтобы выяснить, с кем он имеет дело. Для этого ему было достаточно лексикона Романовича.

После некоторых размышлений хитрый интриган решил оставить всё как есть и не поднимать вопрос о сомнительном происхождении курсанта, – ведь он любил держать козыри про запас. К тому же парень оказался не болтлив и лёгок на подъём, а кто понимает, тот согласится, что это немаловажное качество в собутыльнике.

Ну а поскольку во время участившихся встреч ни одному из них не было скучно друг с другом, то вскоре они подружились по-настоящему. В этом немаловажную роль сыграла большая разница в возрасте и отсутствие семьи у Ирвинга.

Правда, при ряде несомненных достоинств у его нового приятеля оказался один крупный недостаток. Выяснилось, что Ласло терпеть не может пиво и пьёт его через силу. И это обстоятельство огорчало Ирвинга значительно больше, чем те неприятности, в которые он периодически влипал по милости его взрывного характера. Если уж на то пошло, то он сам был далеко не подарок и под настроение мог запросто набить морду тому, кто ему не понравился.

И вообще, это был ещё вопрос, по чьей милости на Ласло сыпались неприятности, которые сказочно быстро испарялись, стоило вмешаться его старшему товарищу.

Однажды проанализировав вражескую сторону конфликтов, развязанных Ласло по пьяни, Ирвинг присвистнул от удивления. У его визави оказался бесценный дар. Он интуитивно цеплялся именно к тем личностям, имена которых связывали с крайне сомнительными делами или громкими событиями. Это подтвердилось, когда Ирвинг раскрутил по цепочке одного вроде бы безобидного посетителя, который попал в поле зрения подвыпившего землянина. С той поры, отправляясь в город, он старался взять с собой молодого приятеля и не скупился на выпивку. Когда Ласло развозило, он с нетерпением ждал на кого падёт его внимание и живой детектор, пребывающий в неведении относительно своих способностей, ещё ни разу его не подвёл.

***

Прошло немало времени, приближалась пора выпускных экзаменов. Ласло уже и думать забыл о былых неприятностях. Ни сном ни духом он не ведал, что ошибка с документами аукнется ему не только неприятностями в Навигационной школе.

8. Память сердца

Марио Ирвинг приподнял витой бокал на длинной ножке, – он выглядел особо хрупко в его мощной длани, – и поднёс его к светильнику стоящему на столе. Прищурив глаз, он полюбовался виомелью. Как и положено лучшим сортам рамбуанского пива, оно имело насыщенный фиолетовый цвет, перемежающийся опалесцирующими розовыми слоями. Они не стояли на месте и шевелились, будто живые.

"Фу, какая гадость! Выглядят как настоящие червяки", – подумал Ласло с отвращением.

– Какая красота! – воскликнул Марио Ирвинг, с умилением разглядывая любимый напиток. – Итак, на чём это я остановился? Ах да! Ваша земная диалектика. Мой друг обезьян, вот что я тебе скажу: засунь свои познания в задницу. Они – сплошное дерьмо. Там им самое место. Заруби себе на носу, мироздание развивается не по спирали, а свёрнуто в кольцо. Как змея, оно пожирает самоё себя… – Изловчившись, он схватил воришку за руку и добродушно пробасил: – Ах ты, шваль! Ну-ка, отдай платёжный кристалл! Живо! Я кому сказал? Не то откручу тебе пальцы. Причём по одному, а затем примусь за яйца.

Кайро злобно оскалился, но сила была не на его стороне. Вжав голову в плечи, он забился в тёмный угол, и его левое запястье украсилось браслетом из ядовитых сине-зелёных игл.

Тем временем Ласло продолжил беседу, прерванную сначала официантом, а затем вмешательством воришки.

– Чего-то ты путаешь, звёздный пёс. Время линейно, следовательно, твои измышления о кольцевом варианте полнейшая чушь… Марио, берегись! – почувствовав опасность, он резко уклонился в сторону.

Несмотря на солидные размеры, у его преподавателя оказалась отменная реакция. Игольчатые снаряды просвистели мимо и ровными рядами вонзились в стену. В воздухе повис резкий запах, чем-то похожий на горький миндаль.

Они дружно оглянулись. Повезло не всем. Часть отравленных игл ушла в зал и несчастливцев постигла незавидная участь – быть парализованными на сутки.

Марио Ирвинг, с сокрушённой миной на физиономии покачал головой.

– Вот скотина, и я не лучше. Совершенно забыл, что кайро довольно мстительные гадёныши, – прогундосил он, прикрывая нос шарфом.

– Не переживай, приятель, – утешил его Ласло и в свою очередь брезгливо поморщился.

Запах, испускаемый кайро, перешёл из разряда экзотических в разряд неприятных.

– Пошёл вон, вонючка! – При помощи пинка он придал ускорение замешкавшемуся воришке и с любопытством проследил за траекторией его полёта. – Опа! Гляди-ка, упал! – потеряв к нему интерес, он пригубил вино. – Амброзия! – на его лице появилось благоговейное выражение. – Ты только попробуй, пап, оно того стоит!

Загорелый до черноты молодой человек, облачённый в сильно потрёпанный полувоенный хаки, возник за их столом, словно по мановению волшебной палочки. Ласло не удивило его появление. Правда, с появлением неожиданного гостя в его груди забушевала неуёмная радость, и окружающий мир приобрёл нереально золотой оттенок.

Сняв шляпу, отец пригладил волосы, выгоревшие почти до белизны, и с сомнением посмотрел на бутыль.

– Думаешь, стоит? – спросил он хрипловатым низким голосом.

Взгляд Ласло был более, чем красноречив. Тогда он потянулся к бутыли и вынул откидную пробку в форме неведомого чудовища. Ярко-оранжевая густая струя ударила в дно бокала. С глубокомысленным выражением на лице он покатал напиток на языке, и одобрительно хмыкнул.

– Неплохо! – соизволил он признать и, окончательно проанализировав свои ощущения, с энтузиазмом добавил: – Знаешь, ну очень даже неплохо. Правда, у твоего деда вино получается не хуже, и вдобавок не имеет такой ядовитой окраски.

– Твоя правда, – согласился Ласло. – Привет, бродяга! Какими судьбами? Неужели надоело грабить усыпальницы фараонов?

– Не замай! Археология это святое, – с шутливой строгостью отозвался отец.

– О да! Что и говорить. Работа для тебя всегда на первом месте.

Ласло поморщился, заслышав упрёк в своём голосе. И словно отзываясь на его настроение, бурлящая радость понемногу пошла на убыль, а вместе с ней и свет в окружающем пространстве стал понемногу ослабевать.

На загорелом до черноты лице появилась мягкая полуулыбка.

– Ну, зачем же столь трагично? Ведь вторым по важности для меня был ты.

– Вот спасибо!

– Лучше горькая правда, чем сладкая ложь, – произнёс отец и вокруг его глаз разбежались лучики морщинок. – Вот заглянул на огонёк. Не возражаешь?

– Спрашиваешь! Как говорится: "мой дом, твой дом", – начал Ласло, и поражённый умолк на полуслове.

Наконец-то, даже в утреннем полусне-полуяви до него дошла вся необычность происходящего. "Господи! – от прихлынувшего волнения у него перехватило горло. – Ведь столько лет прошло, как он исчез. Правда, тело не нашли, а это значит…" – его мысли заметались, словно мыши по амбару, но сумасшедшая надежда растаяла как дым.

"А ни черта это не значит", – грустно подумал Ласло, осознав, что сидящий напротив него человек слишком молод. Почти его ровесник, хотя в неестественно голубых глазах уже просматривалась паутинка красных прожилок – подарок палящего солнца.

"Почему? Почему ты пришёл только сейчас? Не важно, что во сне. Почему не в детстве, когда ты был так нужен?" – кричал маленький мальчик, до сих пор живущий в нём, но Ласло не решался озвучить свой вопрос. Стараясь справиться со щемящей болью в сердце, он не сводил глаз с лица того, кто был для него самым важным человеком на свете. Но мальчик не умолкал, и вслед за ним его переполняла горечь потери, такая острая, как будто это случилось только вчера.

"Чёртово детство! – расстроился Ласло. – Оно так близко и в то же время невообразимо далеко. Намного дальше, чем родная планета. Ведь в отличие от прошлого, на Землю ещё можно вернуться". Внезапно его охватил страх, что стоит только моргнуть и отец исчезнет. Ведь в детстве такое случалось не раз.

Маленький Ласло так ждал приезда отца, что ему частенько грезился его голос, напевающий что-то под нос, его уверенные шаги и временами даже он сам, мелькающий в проёме двери. Радостно крича, мальчик влетал в комнату, но его встречала всеобъемлющая звенящая пустота.

Лет до семи это выливалось в полномасштабные истерики, и врачи советовали старикам на какое-то время отправить внука в больницу. Но старый Иштван был твёрд, как скала. "К чёртям эскулапов! Что они понимают эти глупые мальчишки и девчонки? Есть только одно лекарство от разлуки, – ворчал он, когда перепуганная бабушка была готова согласиться с врачами и отправить любимого внука в лечебницу. – Дура ты старая!… Маришка, прекрати хныкать! Ничего с нашим мальчиком не случится. Лучше чем с нами ему ни с кем не будет".

Присев рядом с кроватью внука, старик тяжко вздыхал и тянулся за трубкой, всегда оттопыривающей карман его пиджака.

– Эх, грехи наши тяжкие! Конечно, с родителями Владиславу было бы лучше, но где ж ты их возьмёшь?

– Вот-вот! – отзывалась бабушка из кухни, где с грохотом орудовала посудой. – Пётр всё время торчит на раскопках, а мать и вовсе неизвестно где. Говорила я нашему оболтусу, – не женись, гулящая она. Как пить дать, бросит она вас. Так оно и вышло. А случится что с ребёнком? Кто будет в ответе? Конечно мы, ведь больше некому.

– Не каркай, старуха! Мы ещё на свадьбе внука погуляем.

– Дай-то бог! – опустившись рядом с мужем, Маришка клала прохладную ладонь на лоб мальчика и тихо звала: – Дитятко, не горюй, открой глазки. Смотри, что тебе бабушка принесла. Такие вкусные шанежки, ты только попробуй. Испекла их на меду, как ты любишь, – уговаривала она, гладя его по непослушным вихрам. – Поплачь, моё солнышко, только не молчи. Ведь в детстве горе как водичка, поплакал, и нет его.

В добрых глазах бабушки светилось такая любовь, что Ласло не выдерживал и бросался в её объятия, а затем, давясь слезами, ел хрустящую тёплую сдобу, запивая её ледяным молоком прямо из крынки, только что принесённой из ледника.

– Ах ты, лиходей! – ругалась бабушка. – Ишь, что удумал! Зачем ты дал ребёнку холодное? Хочешь, чтобы он заболел?

– Не заболеет, – уверенно отвечал дедушка. – У нас крепкая порода. Ведь он наследник двух великих королей – венгерского и русского.

– Не бреши, старый! – как всегда при таких разговорах, на бабушкином лице появлялось скептическое выражение. – Не забивай ребёнку голову сказками. Разве так живут потомки королей?

– Я тебе не собака, чтобы брехать, – обиженный Иштван хватался за драгоценную шкатулку и тыркал её под нос жене. Там у него лежали пожелтевшие от времени бумаги и совсем ветхие свитки с огромными печатями.

– Вот смотри, Маришка! Здесь вся наша родословная, в том числе и твоя. Ведь ты у нас тоже не из простых. Хоть и побочный, но потомок венгерских королей.