Текст книги "Пульс далёких миров: Хроники той, кто слишком громко думала.(СИ)"
Автор книги: Светлана
Жанры:
Космоопера
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Annotation
Представьте: двадцать лет вы переводили скучные инструкции к унитазам… а потом галактика вдруг решила, что именно вы её единственный шанс на спасение!
Знакомьтесь – Фэйла, не героиня, не избранница, а самый обычный (ну, почти) переводчик с окраин Вселенной. В её сумке обитает таракан-философ, а в голове – целый базар голосов, спорящих, кто тут главный.
И теперь ей предстоит:
–научиться покидать тело – желательно тише, чем робот-уборщик крадётся к спящим,
– понять, чего хочет этот тип с пылающим взглядом, который будто читает твои мысли,
–разобраться в себе настолько, чтобы спасти вселенную, – и не потерять себя по пути.
«Космос, я иду. Но если опять не будет нормальной гравитации – я ухожу домой», – бормочет она, делая шаг в бездну.
Готовы идти следом?
Хотите узнать, что случится, когда обыденность столкнётся с космическим безумием? Тогда открывайте книгу – и держите таракана поближе. На всякий случай. Потому что никто не застрахован от абсурдности бытия.
Пролог. Гравитация в долг.
Глава первая. Белый межзвездный коллектор.
Глава вторая. Кто тварь?
Глава третья. Призрак в душе.
Глава четвертая. Старец знает все.
Глава пятая. Вернулась. Трансцендентно.
Глава шестая. Швархи на выбор.
Глава седьмая. Память на экспорт.
Глава восьмая. Дружба дороже рогов.
Глава девятая. Не визг.
Глава десятая. Три парсека в никуда.
Глава одиннадцатая. Где мой вулкан?
Глава двенадцатая. Поцелуй без инструкций.
Глава тринадцатая. Сегодня – хороший день.
Глава четырнадцатая. Подстава древних.
Глава пятнадцатая. Беги, Фэйла, беги!
Глава шестнадцатая. «Гагарин, выключи свет!»
Глава семнадцатая. Храм красив, но дует.
Глава восемнадцатая. Даже если есть "ТЫ"
Глава девятнадцать. Он говорит?
Глава двадцатая. Сверхсущество.
Глава двадцать вторая. Мне нужна подушка.
Глава двадцать третья. Фэйла-версия 2.0.
Глава двадцать четвертая. Неожиданный тюнинг.
Глава двадцать пятая. Мой таракан – мой компас земной!
Эпилог. Потому что инструкции к унитазам закончились.
Раса: люди.
Раса швархи.
Раса аэтерны.
Раса сильваны.
Раса синерры.
Пролог. Гравитация в долг.
Я бежала вприпрыжку – потому что на этом спутнике гравитация такая, видимо кто-то забыл заплатить за полную версию. Прыгнула – и уже зависла у потолка, как носок после стирки в режиме «космос». И да, это не метафора. Это мой повседневный опыт.
Двадцать лет я, переводила всё, что только можно в пределах колониальной периферии:
– от инструкций «Как не отравиться местным грибом (спойлер: всё равно отравишься)»,
– до дипломатических нот от колоний, где местные жители до сих пор считают, что «интернет» – это вид моллюска, который живёт в роутере и требует ежедневных подкормок креветками,
И вот – наконец-то! – меня назначили на станцию *СК-44 «Прыгун»*.
(«Станция Контакта», по документам. Но все называют «Прыгун», потому что первый техник, вышедший наружу, подпрыгнул от радости и улетел в солнечную панель. Его так и не нашли. Зато название прижилось.)
Как же опустеет мой старый модуль без меня! Там остались только:
– мой кофе-автомат (теперь он безнадёжно тоскует – я забрала последнюю банку… «Кофе-для-тех, кто-ещё-не-умер-от-местных-грибов»),
– три банки маринованных водорослей (срок годности – «до первого прыжка»),
– и Гагарин – таракан, который, по моему твёрдому убеждению, знает больше языков, чем я. Он до сих пор живёт в корпусе старого коммуникатора и, кажется, управляет… ну, чем-то важным. Не буду уточнять.
Но теперь я – переводчик станции «Прыгун», и лечу туда, где меня ждут настоящие сигналы с других миров…
…и, может быть, хоть один душ, который не выключится, как только ты начнёшь мечтать.
А ещё – я в панике.
«О, гравитационная бездна, а если там нет даже туалета? Или хуже – если он работает только по вторникам и только если ты скажешь ему стихотворение на языке древних марсианских роботов?»
Может, звучит глупо. Может, я слишком много лет переводила инструкции к унитазам, чтобы это стало моим основным страхом.
Я много лет переводила чужие слова.
Теперь хочу услышать – их голос.
Или хотя бы понять, почему в меню на «Прыгуне» стоит «инопланетный бульон» и кто его вообще придумал.
Прыгнула – и полетела.
Космос, я иду.
–
НО!
На последней секунде, когда корабль уже начал отстыковываться, в моей светлой голове возник образ – Гагарин!
Он же останется здесь. Один. Без меня. Без кофе. Без возможности проверить, не сломался ли снова главный фильтр на третьем секторе.
Он же единственный, кто знает, где лежат запасные ключи от холодильника.
И кто не смеётся, когда я говорю «это не я, это гравитация».
Так что я метнулась обратно в модуль, схватила маленький термоконтейнер, который всегда держала «на всякий случай», и швырнула туда Гагарина, пока он не успел уползти под панель.
На контейнере я быстро написала:
«НЕ ТРОГАТЬ.
ЭТО НЕ МУСОР.
(И НЕ ЕШЬТЕ ЕГО. ОН – ПЕРСОНАЛ.)»
Запихнула контейнер в сумку, прыгнула обратно в шлюз, и как раз вовремя – дверь захлопнулась, а корабль уже отрывался.
Теперь мы вместе.
Он – в термоконтейнере.
Я – с паникой в животе и надеждой, что на «Прыгуне» есть хотя бы один нормальный унитаз.
Космос, я иду (теперь точно).
С тараканом.
Глава первая. Белый межзвездный коллектор.
Я очнулась посреди белого света.
Не того белого, что в больнице. А такого резкого, точно кто-то включил фонарик прямо в мозг и забыл выключить.
Голова трещит. Не просто болит, а трескается, чувство внутри словно кто-то бьёт молотком по швам воспоминаний.
Все наружу вырывается. Тошнит. Жутко. Как после десяти часов в невесомости без антигравитационных таблеток.
А звон в ушах… Он не уходит.
Я попыталась встать.
Не получилось.
Руки дрожали. Ноги – чисто из пластилина.
Посмотрела вокруг.
Белые стены. Белый потолок. Белый пол.
Ничего лишнего. Ни картин. Ни плакатов. Ни надписей.
Только свет. И звон. И тошнота.
– Кто я? – прошептала я.
Никто не ответил.
Даже звон не стал тише.
В моих ушах играл один и тот же звуковой файл: «Память потеряна. Повторите запрос. Память потеряна. Повторите запрос.»
Я закрыла глаза.
Открыла.
Ничего не изменилось.
И тогда меня стошнило.
Прямо на этот белоснежный пол, который, казалось, только что отполировали в ожидании гостей.
Бееее… гадость…..
Вероятно мой желудок решил, что это лучший момент для протеста против непонятного мира, в котором я очнулась.
Я только подумала: «Сидеть теперь мне рядом с этой….лужей…» —
Как тут же раздался тихий шелест. Кто-то вкатил метлу по ковру?… Но здесь не было ковра.
Был только белый пол.
Робот. Маленький. С круглой головой. С щётками вместо рук.
Он вкатился – такой весь безмолвный и беспристрастный, как судья, которому всё равно, кто виноват, главное – чтобы чисто было.
Он остановился.
Посмотрел на меня.
На лужу.
На белый пол.
На меня снова.
Взгляд – укоризненный.
Или это мои глюки?
Возможно. Но если глюки – то они очень реалистичные. И очень недовольные.
Щётки зашуршали.
Лужа исчезла.
Белый пол снова стал белым.
Робот отъехал.
Остановился у двери.
Посмотрел на меня и исчез, так же безмятежно, как приехал.
Как ничего и не произошло.
Я смотрела на дверь.
– Да, великая чёрная дыра! – сказала я. – Что происходит?
В ответ мне раздался голос.
Не извне.
Не из динамика.
Изнутри меня?
Грубый. Мужской. Как будто его выдавили из бетона и прокачали через ржавую трубу.
Без эмоций. Без милосердия. Только давление.
– Кто ты? – спросил голос.
– Что ты сделала?
– Как ты это сделала?
– Кто на кого ты работаешь?
– Кто твои хозяева?
– Говори, тварь!
Я замерла.
– Хозяева? – прохрипела я. – Какие хозяева?
– Что происходит?
– Где я?
– Что случилось?
– Что вам от меня надо?
– На вопросы здесь отвечаешь ты, – прогремел голос. – Отвечай.
Я попыталась.
Но не могла.
Мне было плохо.
Мне было ужасно плохо.
А ещё из носа что-то вытекло.
Красное.
Тёплое.
Кровь.
Я потянулась к лицу.
Пальцы стали липкими.
Голос заорал – громче, жестче, ближе:
«Зачем же так громко орать?!» – подумала я и потеряла сознание.
Глава вторая. Кто тварь?
Очнулась я в кромешной тьме. По сравнению с тем ярким горящим светом до этого, это было просто всепоглощающая тьма. Не было видно ни силуэта, ни малюсенького горящего светодиодика. Просто густая кромешная тьма.
И вдруг в этой тьме зажглись два янтарных огня.
«О, отлично, – подумала я. – Сначала белый свет, теперь два прожектора в лицо. Кто-то явно решил, что я – сценическое оборудование».
Раздался голос.
Рокочущий. Мужской.
– Оклемалась? Может быть, теперь ты намерена отвечать на мои вопросы? Кто ты? Откуда? И зачем ты это сделала? И как всё исправить?
«Кто я? – заверещала моя голова изнутри. – Я – Фэйла, переводчик, у которой в сумке сидит таракан, а в памяти – дыра размером с ЧЕРНУЮ дыру! Откуда я? С Луны-3! Где гравитация такая, что можно прыгать, как на пневматике! А зачем я это сделала? Я даже не знаю, ЧТО я сделала!»
Я напряглась изо всех сил. Сознание стало проясняться.
– Так… я… Я – Фэйла. Я со спутника Луна-3. Я занимаюсь лингвистикой. Меня назначили на пост главного переводчика станции СК-44 «Прыгун». Я села в шатл. Мы взлетели. Я смотрела в иллюминатор… и дальше ничего не помню.
– Врёшь, тварь, – пророкотал голос. – Я буду пытать тебя, пока ты мне всё не расскажешь.
Мужчина приблизился ко мне. И тут я заметила.
Это рога?
Так. У меня по любому глюки.
Он встал, и я задрала голову выше. Выше. Еще выше.
Святая великая галактика, не бывает таких здоровых мужиков.
Или бывают?
Это… это же Шварх.
Точно.
Большой рост. Горящие глаза. Хвост. Рога.
Ментальные способности – развиты до предела.
Язык их – сложный, недоступен человеку. Никто не знает.
Значит, говорит сейчас на межгалактическом, раз я понимаю– это плюс…..
Но они с другого конца галактики и не появляются в нашем секторе.
Значит…
Не могу соображать. И это минус…
Мужчина приблизился ко мне. От него пахнуло…
От него пахло утренним кофе из кружки с надписью «Не трогать – иначе хвостом дам» и лёгкой лавандой – видимо, даже у Швархов бывают вечера, когда хочется просто помыть рога и забыть о беспамятных переводчицах.
И прохрипел:
– Как ты заразила? Столько существ. Отвечай.
– Я заразила? – выдавила я. – Я никого не заражала! Я ничего не помню! Удобно устроилась, нечего сказать. Ну, я правда не помню. Я помню, как летела на станцию… и всё. Дальше – свет. А теперь – тьма. Свет. Тьма.
Тут дверь открылась.
В комнату вошло существо. По-другому было не назвать – это был явно не человек.
Это была девушка. Ангел.
Белоснежная кожа, светилась изнутри. Белые волосы. Одежда – всё белое. Высокая, очень худая, но красивая.
А глаза?
Глаза были сплошь белыми – без радужек и зрачков.
Она подошла к шварху и что-то прошептала ему на ухо.
Тот развернулся и бросил мне:
– Мы ещё вернёмся к этому разговору. Ты мне всё расскажешь, уж поверь. А пока будешь сидеть здесь – в темноте, в тишине, в одиночестве. Подумаешь. Активируешь свою память. Иначе я по локоть засуну руку в твой никчёмный мозг и выпотрошу из него всё, что там есть. Мне нужны ответы.
И вышел.
Девушка-ангел перевела на меня свой туманный взгляд и произнесла:
– Не сердись на него. Попытайся всё вспомнить. Это очень важно. На кону миллиарды жизней.
Я медленно кивнула.
«Миллиарды жизней, – подумала я. – А у меня даже кофе нет... И Гагарин в сумке, наверное, уже начал управлять термоконтейнером. Отлично. Просто отлично».
И тут до меня стало доходить….
Сумки нет.
Я обшарила карманы.
Термоконтейнера нет.
Я даже по полу нащупала – вдруг упал?
Ничего.
«Гагарин?» – прошептала я в пустоту.
Тишина.
Глава третья. Призрак в душе.
Я сидела в темноте.
Лежала в темноте.
Ходила кругами – натыкалась на стены, ругалась, лежала снова.
Страдала.
Болтала с Гагариным.
«Гагарин, если ты меня слышишь – пощёлкай антенной. Хотя бы раз. Я обещаю, больше не буду прятать твой термоконтейнер под кофе-автоматом».
Тишина.
Он не отвечал. Потому что его не было.
И это было еще хуже, чем тьма.
Потом мне дважды принесли еду.
Вкусное. Но непонятное.
В темноте всё на вкус как «надеюсь, это не гриб».
Первый раз – что-то мягкое и тёплое, с привкусом «мы старались».
Второй – желеобразное, говорящее: «Я не гриб. Честно».
Я съела. Не умерла.
Когда я начала всерьёз обсуждать с воображаемым тараканом, как устроить душ в углу комнаты, – вдруг зажегся мягкий свет.
Не режущий. Не прожекторный.
Просто – «доброе утро, ты всё ещё в бездне, но теперь с подсветкой».
Вошла та самая колоритная парочка.
Он – суров. Глаза сверкают, рога поблескивают – явно недавно протёр.
Руки скрещены на груди. Хвост мерно подрагивает – как метроном , вот ведь специально что бы раздражать.
«Вот бы потрогать, – подумала я. – Просто чтобы убедиться, что он не голографический. Или чтобы проверить, правда ли у Швархов лавандовый уход за хвостом».
Она – вселенская безмятежность в человеческом обличье.
Руки за спиной. Взгляд знающий – я только что думала про хвост.
Нажала пару клавиш на коммуникаторе на запястье и в комнате материализовались три стула.
К одному она подошла сама и махнула рукой в сторону другого:
– Присядь.
Я села.
Он остался стоять, подпирая стену своим двухметровым «я не доверяю».
– Ну? – спросил он. – Вспомнила что-нибудь?
– Я помню всё, что было со мной до полёта на СК-44, – ответила я. – Дальше – НИЧЕГО. Белый лист. Можете потрошить мой мозг, – я бросила взгляд на Шварха, – но там пусто. Кто вы? Где я? Что происходит? И где, межзвёздная сила вас побери, мой таракан?!
Ангел усмехнулась.
– Меня зовут Лира. Я старпом на лайнере «Белая Тень». Это Корв, – она кивнула на Шварха, – начальник охраны.
– Дело вот в чём. – продолжила она.
– Мы нашли тебя в спасательной капсуле, посреди огромного облака рядом с планетой Эос-9.
Облако – размером со звёздную систему. Оно уже накрыло несколько кораблей и пару колоний на астероидах. И распространяется. Все, кто попал в него… теряют жизненные показатели.
– Умирают? – ахнула я.
– Скорее… впадают в летаргический сон, – мягко сообщила Лира. – Кажется что их выключили.
– И как вы меня вытащили?
– С помощью автоматического шатла, – ответила она.
–После того как два десятка моих людей вышли из строя! – рявкнул Корв, брызжа слюной. – Ты единственная, кто выжил и не спит! Нет,ну что ты с ней церемонишься, Лира? Пусть док над ней поработает. У него уже есть идеи, как залезть к ней в голову.
– Подожди, Корв, – подняла руку Лира. – Девочка не глупа. И будет сотрудничать. Так ведь, Фэй?
– Да что она может? – фыркнул Корв. – Она же примитивная человечка! Как она нам поможет, если её тупой мозг сам себя блокирует?
– Эй! – возмутилась я. – У меня не тупой мозг! И хватит говорить, словно меня тут нет! Я сижу, я слышу, я даже запомнила, что у тебя на кружке написано «Не трогать – иначе хвостом дам»!
Лира улыбнулась. Корв приподнял бровь.
– Дай руку, девочка. Закрой глаза. Давай попробуем вспомнить. Я тебе помогу.
Я закрыла глаза.
Тьма.
Потом – вспышки.
Крики.
Пожар.
Взрыв.
Паника.
Чьи-то руки – грубые, но не враждебные – вталкивают меня в капсулу.
И слова, шепчущие сквозь шум:
– Передай им!
Я медленно разлепила глаза.
Усталость навалилась, как чугунное одеяло.
Я начала отрубаться.
Сквозь морок услышала:
– И что это значит?
***
Очнулась я… как-то очень странно.
Не в смысле «опять тьма», а в смысле я парила над полом.
В комнате – никого.
Я одна.
«Ого. Я могу летать?» – подумала я и тут же коснулась стены.
Рука провалилась сквозь неё, стена ощущалось как просто очень убедительной иллюзией.
И тогда меня накрыло.
«Подожди. Подожди. Подожди. Я же не дышу. Но мне трудно дышать! Я призрак? Это как? Призраки не дышат! У них нет лёгких! У них нет тела! А у меня – паника в груди, словно кто-то сжал её в кулаке!»
Я попыталась сделать вдох.
Ничего.
Но ощущение удушья – настоящее.
«Я умерла. Я наверняка умерла. Это не сон. Это не галлюцинация после местного гриба. Это – посмертное существование!»
Сердце (если оно ещё есть) колотилось, пыталось вырваться из груди, которой нет.
«Ладно. Ладно. Не паникуй. Ты – Фэйла. Ты двадцать лет переводила инструкции к унитазам. Ты справишься и с этим. Даже если ты теперь – прозрачная».
Потом до меня дошло:
«Ага! Зато теперь можно побродить и попугать швархов! Особенно Корва – пусть знает, как ругать чужой мозг! Представляю, как изменится его лицо, если я шепну ему на ухо: „Не трогай мою кружку… иначе хвостом дам“».
Эта мысль немного успокоила.
Если уж быть призраком – то полезным. И мстительным.
Прошла сквозь стену – легко, точно она из дымка.
Оказалась в светлом коридоре.
«Ого! Огромный космический корабль! Надо скорее всё осмотреть – аж руки чешутся!»
«Подожди. Как могут чесаться руки у призрака? У меня же нет тела!»
«Ладно, забей. Исследую».
Пошла бродить.
Комната за комнатой.
В одной – лаборатория с плавающими пробирками.
В другой – столовая, где кто-то ел что-то зелёное и шипящее.
А потом – вдруг.
Из-за угла выскочило нечто склизкое, в корабельной форме, но явно не гуманоид.
Три глаза. Шесть пальцев. И кожа, как будто её только что вынули из маринада.
Я отшатнулась – и провалилась сквозь стену.
Прямо в мужскую душевую.
«Святой бескрайний космос…»
Там кажется была пересменка.
И двадцать особей мужского пола из разных миров:
– синие,
– красные,
– трёхголовые,
– хвостатые,
– с рогами,
– без кожи (ну, почти),
– и один, у которого вместо головы был… цветок.
Все – голые.
«Как теперь это всё развидеть?!»
Я зажмурилась, замотала головой, пытаясь вытряхнуть это зрелище из мозга, и ломанулась обратно в коридор, словно за мной гнался сам стыд.
И тут – из-за поворота вышел шварх.
Тот самый. Корв.
Но с ним был ещё один рогатый – намного симпатичнее, спокойнее, с таким взглядом, можно подумать он только что выпил чай и не собирается никого пытать.
Они свернули в ответвление коридора – к лифту.
Я – за ними.
«Так-так-так… Кто этот второй красавчик?»
Потом громила выпалил:
– Капитан, дайте разрешение на исследование её мозга!
«А-а-а! Так вот кто тут главный!» – мелькнуло у меня в голове.
«Не просто „красавчик“, а капитан. То есть он может сказать „нет“ даже такому грозному шварху, как Корв. Интересненько…»
– Подожди, Корв, – тихо произнес капитан. – Я понимаю: ты потерял людей. Невесту. Но так мы ничего не добьёмся.
«Фига се… – замерла я. – У этого чувака есть невеста?!»
«У того самого, кто рявкает про „никчемный мозг“ и хочет засунуть в него руку? У него – невеста?!»
«Офигеть… Хотелось бы посмотреть на неё. Наверное, она из стали. Или умеет гасить его гнев одним взглядом. Или прячет его кружку, когда он злится».
В голове вроде щёлкнул переключатель – и весь образ Корва вдруг перестроился. Гнев, ярость, резкие слова – всё это не просто характер. Это боль.
– И вообще, – добавил Корв с раздражением, – она меня бесит. Этот туполобый взгляд!
«Эй! – возмутилась я мысленно. – У меня не туполобый взгляд! Это паника! И гравитация! И отсутствие рядом Гагарина!»
Корв резко выдохнул, сжал кулаки – и на миг мне показалось, что он сейчас врежет по стене. Но вместо этого он просто опустил голову, как тяжесть воспоминаний пригнула его плечи.
– Вейра… – прошептал он почти неслышно. – Она бы не одобрила.
Капитан кивнул, ждал этого признания.
– Вот именно. Она бы сказала: «Корв, ты слишком горячишься». И была бы права.
Корв стиснул зубы, но не возразил. Его пальцы дрогнули, казалось он мысленно перебирал воспоминания: её смех, её руку в своей, её спокойный, уверенный взгляд, который всегда гасил его вспышки гнева.
– Я не могу просто сидеть и ждать, – наконец выдавил он. – Эти швархи… они моя команда… они пали. А Вейра…
Его голос дрогнул.
– Мы найдём ответы, – твёрдо уверил капитан. – Но не ценой ещё одной жизни. Дай Лире время, у неё есть идея.
– Идея? Почему я не в курсе?!
– Потому что ты всё воспринимаешь в штыки. А у нас исследовательское судно. Мы исследуем, а не пытаем представителей отсталых рас.
Лифт поднялся.
Парочка вышла.
Я – вместе с ними.
–
На мостике было много народу.
Гуманоиды, знакомые по дипломатическим сводкам.
Но и парочка совсем невиданных созданий:
– одно похоже на ходячий кристалл,
– другое – на облако с глазами.
И тут я заметила: некоторые словно ощущали моё присутствие: оборачивались, принюхивались, хмурились.
«Так. Пора убираться, пока меня не запихнули в какую-нибудь банку с надписью „призрачный образец №7“».
Нужно безопасное место.
И только я подумала – как меня потянуло, как магнитом.
Сквозь стены. Сквозь этажи. В самый низ. В хвост корабля. К его сердцу.
Остановилась перед большой дверью.
От неё веяло силой.
И я чувствовала: мне нужно туда.
С трудом – словно сквозь желе – протолкнула свою нематериальную тушку.
(До этого всё проходила легко. А тут – сопротивление. «Ты уверена? Вдруг опять душевая?»)
И оказалась я в большом светлом помещении, где не было ни звука.
«Ого, – подумала я – Это не душевая. Это… что-то другое».
