Текст книги "Пульс далёких миров: Хроники той, кто слишком громко думала.(СИ)"

Автор книги: Светлана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава двадцать вторая. Мне нужна подушка.

Полгода на СК-44 тянулись бесконечно. Каждый день сливался с предыдущим, как капли вязкого киселя, стекающие по стеклу.

Мои будни были методично расписаны:

06:00 – подъём под монотонный сигнал будильника. Я заставляла себя открыть глаза и посмотреть в иллюминатор – просто чтобы напомнить себе: я в новом месте, всё позади.07:00–09:00 – проверка лингвистических модулей. Переводы торговых соглашений, дипломатических нот, технических спецификаций. Я научилась не замечать, как пальцы автоматически набирают команды, а мозг фильтрует десятки языковых конструкций одновременно.10:00–12:00 – консультации с экипажем. Чаще всего – скучные разъяснения по терминологии или помощь в составлении официальных обращений.обед – всегда в одиночестве. Я находила тихий уголок в столовой, где никто не пытался завести разговор.после обеда – работа с архивами. Я погружалась в древние тексты, пытаясь найти утешение в чужих историях.вечера – ритуал: три чашки чая (одна настоящая, две – синтетика), записи в блокноте и полчаса у иллюминатора, глядя на звёзды, которые больше не казались мне родными.

Гагарина не было. Ни весточки. Ни намёка. Только тишина, которую я училась заполнять рутиной.

Тревожный вызов

И вот – сообщение от командования:

«Фэйла, срочно на мостик. К нам движется судно швархов „Белая тень“. Требуют стыковки. Ты знаешь их язык?»

Я рассмеялась – резко, почти истерично.

– Никто не знает язык швархов, – пробормотала я, чувствуя, как желудок скручивается в ледяной узел. – А весь экипаж этого корабля говорит на межгалактическом. Я вам не нужна…

Но тело уже действовало само: ноги несли меня к лифту, ладони вспотели, в висках стучало: «Только не это. Только не сейчас».

Я заперлась в каюте. Воздух стал густым, как вода, и я тонула в нём, хватая ртом пустоту.

– Как? Зачем? – прошептала я, сжимая край стола так, что побелели пальцы. – Неееет…

Только-только начала учиться жить без них – и вот они тут.

Стук в дверь.

– В-войдите… – выдавила я.

На пороге – он.

Корв.

Руки сжаты в кулаки. Глаза горят, как два маленьких солнца. Рога светятся приглушённым янтарным светом. Хвост дёргается – как всегда, когда он нервничает или… злится? Но на теле нет тех световых отметин, что раньше вспыхивали при сильных эмоциях и моих касаниях…

Он делает размеренный шаг вперёд. Я вжимаюсь в стол, точно он может стать щитом.

Корв останавливается. Складывает руки на груди.

– Ну что, отродье бездны, – его голос звучит ровно, но в нём вибрирует что-то незнакомое, – добилась своего?

Моё сердце падает в пропасть.

– Что… что я опять сделала? Или не сделала? – шепчу я, чувствуя дежавю: опять этот тон, опять эта дистанция.

Но он не даёт мне времени на панику.

Наклоняется. Два пальца касаются моего подбородка – легко, почти невесомо. И тут же по его телу расходятся светящиеся узоры, как паутина света, плетущая невидимую сеть между нами.

Он отводит взгляд от моего лица – смотрит на свою руку, на светящиеся линии. Хмыкает.

А потом – прижимается своим лбом к моему.

Тепло. Знакомое. Настоящее.

– Ты… ты вспомнил? – выдыхаю я, боясь поверить.

– Нет, – отвечает он, и его голос звучит тише, чем раньше. – Это не воспоминания. Это знание. А воспоминания нам придётся создавать новые.

– Бездонная чёрная дыра… Я… я не знаю, что сказать, – шепчу я, и слёзы, которые я так долго держала внутри, наконец прорываются наружу.

– Наверное, впервые в жизни? – усмехается он, и в этой усмешке – тот самый Корв, которого я знала.

– Наверное… – соглашаюсь я и, не выдержав, обнимаю его. Крепко-крепко. Так, чтобы почувствовать: он здесь. Он настоящий.

Мы стоим так долго, что я забываю про время,

про «Прыгун»,

про унитазы,

про всё.

Потом – тихо, почти шёпотом прошу:

– Расскажи мне…

Он не отстраняется. Только крепче прижимает меня к себе.  И начинает.

***

Тишина в моей каюте была почти осязаемой – как густой туман, в котором тонули звуки корабля. Корв стоял у двери, не решаясь подойти ближе. Его рога мягко светились в полумраке, а на предплечьях мерцали едва заметные световые узоры.

– Когда ты улетела… – начал он, коснувшись груди, – я чувствовал, что потерял что-то важное. Тут. – Он сжал пальцы, пытаясь удержать неуловимое. – Но не только я. Все мы – Дар, Лира, Риэль, даже Док… Каждому чего-то не хватало. Ощущалось из нас вырвали кусок, а мы даже не могли понять, какой именно.

Я молчала, глядя на него. В его глазах читалась боль – та самая, которую я так старательно пыталась забыть последние полгода.

– У нас была миссия – исследовать галактику ФО-5693, – продолжил он. – Мы погрузились в работу, как в омут: карты, пробы, аномалии, переговоры с местными. Полгода… – Он усмехнулся, но без радости. – Полгода мы делали вид, что всё в порядке. Что это просто работа. Что мы – целы.

– Но пару недель назад, – Корв сделал паузу, подбирая слова, – капитан прислал всем оповещение: «Ко мне в каюту. Все. Срочно». Когда я пришёл, не хватало только Лиры, но и она вскоре появилась – с таким лицом, точно только что обнаружила, что её любимый цветок научился ругаться.

Я невольно улыбнулась. Лира и её растения – отдельная история.

– Риэль тогда изрек: «Мне надо вам что-то поведать», – продолжил Корв. – И начал рассказывать про свои сны. Видения. Чего-то непонятного. Там был таракан…

– Таракан?! – я не сдержала смешка.

– Да, – кивнул Корв, – он всерьёз думал, что начинает бредить. Пошёл к Элиону.

Тут все засуетились.

– Как?! – воскликнул Дар. – К нему нельзя пройти! А через стены он не отвечает. Да и молчит последние полгода, даже по навигации корабля!

– Я всё знаю, – перебил Риэль, – но попробовал. Спустился в самый низ, приложил руки к двери и попросил его совета. Очень-очень попросил. Как никогда не просил.

– И что? – не выдержали мы.

– Он ответил! – Риэль расплылся в улыбке. – Сказал: «Считывай корабль. Он помнит. Его стены, его предметы, растения – особенно. И ты найдёшь, что нужно.

Наша „Белая Тень“ – не просто металл и схемы. Она впитывает эмоции, как губка. Каждый наш смех, каждое прикосновение, даже случайный взгляд – всё оставляет след в её памяти. И теперь она отдаст это нам обратно.»

– Так я и делал почти две недели, – усмехнулся Риэль. – Мне кажется, я облапал всё, что есть на корабле: от пола до потолка, от шлюза до мостика. Даже капитан начал коситься подозрительно.

– Ты проверял его коллекцию редких минералов, – вставил Док, не поднимая глаз от планшета.

– Это было случайно! – отмахнулся Риэль. – Но зато…

Он развернул на всю каюту огромную объёмную голограмму.

На ней – ты, Фэйла! Во всем своем великолепии:

в спасательной капсуле, с удивлённым взглядом и вечной улыбкой, с тараканом на плече;на допросе у меня и Лиры – такая серьёзная, объясняла нам, как варить кофе;исчезаешь, а потом требуешь еды – явно недовольная, что тебя оставили голодать;делишься воспоминаниями – с таким видом, будто рассказываешь анекдот;я на коленях перед тобой в медблоке – в этот момент я вспыхнул огнём, а все… засмеялись, представляешь?ты в медблоке, смотришь на спящих – с нежностью, которую я от тебя не ожидал;я визжу в душе – снова вспышка пламени, и все снова смеются, аж бесят;пьёшь с капитаном в комнате отдыха – он явно пытается тебя перепить, но проигрывает (за этот момент я потребую отдельный отчёт от тебя);целуешь меня на смотровой площадке – в этот миг мои предплечья вспыхивают и гаснут;беседуешь с Лирой у дерева – она смеётся, а ты делаешь вид, что не понимаешь, над чем;обедаешь с Риэлем в столовой – он пытается украсть твой десерт, а ты бьёшь его ложкой;принимаешь свою участь избранной – с таким выражением, точно это просто очередная работа;держишь за руку меня, а я весь свечусь, как новогодняя ёлка;и наконец – ты одна посреди огромного корабля, одна посреди суеты и хаоса обычного дня «Белой Тени», всеми забытая.

– Это я ещё по каютам не шарил, – ухмыльнулся Риэль, – а то у Корва наверняка нашлось бы парочка… других горячих сцен.

Смех взорвал тишину. Даже Док не сдержал тогда улыбки.

– После этого я развернулся и ушёл, – продолжил Корв. – На следующий день пришёл к Дариэну и спросил: «Где она?» Он не стал скрывать. И вот мы тут.

Он посмотрел на меня – долго, пристально.

– И все мы хотим… новые воспоминания о тебе, Фэээээйла.

Как он произнёс моё имя… Все волосы мигом встали дыбом, а тело прошила дрожь.

– Скажи… – он чуть наклонился ко мне, подмигнув, – если бы Риэль походил по моей каюте, он нашёл бы что-то интересное?

– Нет, – вздохнула я, в глазах Корва мелькнуло разочарование.

– Потому что мы занимались всем интересным в моей каюте, —подмигнула я.

Смех снова заполнил пространство, но на этот раз он был тише, интимнее. В воздухе повисло невысказанное – то, что не нуждалось в словах, но жгло кожу, заставляло сердце биться чаще.

Я мысленно послала ему образ – яркий, почти осязаемый:

Наши губы сливаются в жадном, почти отчаянном поцелуе – вихрь чувств, от которого темнеет в глазах. Его дыхание смешивается с моим, становясь единым ритмом, пульсирующим в каждой клеточке тела.

Его хвост скользит по моему бедру – лёгкое, почти невесомое прикосновение, от которого по коже рассыпаются искры. Его пальцы рисовали на моей спине невидимые линии, и каждая из них отзывалась эхом в моём сердце. Потом – уверенное, властное касание, от которого колени подкашиваются, а дыхание сбивается в судорожном всхлипе.

Его пальцы находят чувствительные точки на моём теле – едва ощутимые, дразнящие прикосновения, пробуждающие что-то древнее, необузданное. Внутри всё сжимается в тугой узел желания, от которого кружится голова и темнеет в глазах.

Он прижимает меня к стене – его тело излучает жар, от которого плавится рассудок. Я слышу его шёпот у самого уха: «Ты – моя вселенная». Эти слова проникают глубже любых прикосновений, заставляя сердце биться чаще, а кожу гореть от невысказанной потребности.

Я выгибаюсь навстречу, хватаю его за рога, притягиваю ближе – между нами не остаётся ни дюйма свободного пространства. Всё моё существо жаждет этого слияния, этой безумной близости, от которой мир вокруг растворяется в ослепительной вспышке ощущений.

Его движения становятся быстрее, ритмичнее – каждое удар сердца, от которого вибрирует каждая клеточка. А хвост продолжает свою нежную пытку, лаская, дразня, доводя до грани, где реальность сливается с фантазией, а крики тонут в шёпоте звёзд.

– О-о-о, бездна… – прошептал Корв, глаза его расширились. – Как же ты громко думаешь!

Я рассмеялась, чувствуя, как тепло разливается по телу, как каждая клеточка пульсирует в ожидании.

– А ты кажешься удивлёным, – парировала я. – Ты же знаешь, я никогда не умела скрывать мысли. Ах, да, ты же не помнишь….

Он шагнул ближе, и на этот раз не остановился. Его пальцы коснулись моей щеки, а в глазах вспыхнули те самые янтарные искры – как тогда, когда всё только начиналось. Я закрыла глаза. В голове – ни одной мысли. Только ощущение: если он сейчас отступит, я рассыплюсь на осколки. И тогда я потянулась к нему – не рассуждая, не сомневаясь.

– Тогда давай создадим новые воспоминания, – прошептал он. – Прямо сейчас.

Он не стал ждать. Прижал меня к стене – руки твёрдо легли на бёдра, хвост обвился вокруг талии, как если бы боялся, что я растаю в воздухе.

– Ты громкая, – прохрипел он.

– А ты – огненный, – ответила я, вставая на цыпочки и касаясь кончиком языка янтарного рога.

Он ахнул, вспыхнул целиком – узоры на коже заиграли всполохами. Руки дрогнули, одна скользнула под рубашку, пальцы нашли тёплую кожу спины, провели по позвоночнику – медленно, точно, читая карту моего желания.

Я задохнулась, прижалась ближе, ощущая сквозь ткань его жар, его нетерпение.

– Фэй… – выдохнул он, прижимаясь губами к моему уху.

Он поцеловал меня – глубоко, жадно. Вторая рука обвила талию, прижала к себе. Хвост скользнул ниже, и я уже чувствовала…

И тут – писк коммуникатора.

Мы замерли. На экране – лицо Риэля. Чешуя сияет от злорадства, глаза прищурены.

– Я, конечно, всё понимаю, – произнёс он сладким, как яд, голосом. – Но я две недели рылся в мусоре, чтобы найти вашу историю, вернуть вас друг другу, а вы тут… – он покачал головой. – Одни развлекаетесь?

Тишина. Я фыркнула. Корв зарычал – от досады.

– Будет вам ещё время, – продолжил Риэль, и в глазах мелькнула тёплая усмешка. – Мы тоже соскучились по Фэйле.

Экран погас. Мы посмотрели друг на друга.

– Он прав, – выдохнула я.

– Знаю, – буркнул Корв. Но рука всё ещё лежала на моей спине, тепло проникало сквозь ткань, хвост не отпускал.

– Ты… – начал он сбивчиво. – Я не помню… но я чувствую… тебя.

Я улыбнулась – не губами, а всем существом. Приблизилась вплотную и прошептала ему в самое ухо, так, что только он мог услышать:

– Я ещё покажу тебе, как вспоминать…

Каждый мой поцелуй – шрам на душе, каждое прикосновение – клятва, каждый вздох – молитва. Я провела губами по его шее, ощущая, как под кожей закипает янтарь.

– Я заставлю тебя забыть, как дышать без меня, – продолжила тихо, жарко. – Ты будешь вспоминать мои ногти на своей спине, когда будешь пить кофе. Мои губы на твоих рогах – когда будешь читать доклады. Мой голос, шепчущий твоё имя, – когда будешь смотреть в космос. А мои руки… – я провела ладонями по его плечам, чувствуя, как под кожей вспыхивают узоры, – мои руки будут гасить твой огонь – только чтобы ты зажёгся снова.

Он вздохнул резко, весь задрожал. Руки сжались в кулаки, рога вспыхнули так ярко, что в каюте стало светло, как на рассвете.

– Бездна… – выдохнул он хрипло, дрожаще. – Ты сводишь меня с ума…

Я отстранилась, взяла его за подбородок, посмотрела в глаза:

– И это – только начало.

Он сглотнул. В груди – тяжёлое, горячее. И выдавил почти стоном:

– Иди к ним… Я… тебя догоню. Просто… дай мне минуту. Я… не готов идти, не прикрываясь подушкой.

Я улыбнулась. И, проходя мимо, провела пальцем по рогу – медленно, от основания до кончика.

Он вздрогнул, весь затрепетал, руки сжались в кулаки. Из груди вырвался тихий, хриплый стон.

Я не оглянулась. Просто вышла, зная: он – со мной.

Глава двадцать третья. Фэйла-версия 2.0.

Я пошла к друзьям. Просто знала, где они.

Зашла в зал для совещаний на «Прыгуне». И вот они: Дариэн разговаривал с Доком, Риэль, как всегда, хохотал, а Лира рядом улыбалась – видимо, над очередной его шуткой.

«Судя по хохоту, он только что заявил, что его чешуя красивее, чем у лирических героев голофильмов. А Док, конечно, подтвердил: „Ты – шедевр эволюции, Риэль. Особенно в области затылка“».

В воздухе витал аромат свежесваренного синтетического кофе и лёгкий запах озона от работающих систем корабля.

«Кофе-автомат, похоже, наконец-то научился не врать про „настоящий кофе“. Или просто смирился с тем, что я – его единственный поклонник».

Панели мягко светились, отбрасывая на стены причудливые тени.

Когда я зашла, все посмотрели на меня. На миг воцарилась тишина, а потом…

Риэль раскинул руки в приветствии:

– Ну наконец-то! Я уж думал, ты открыла лингвистическую лавку на какой-нибудь забытой планете и навсегда забыла о нас!

– Ага, и назвала её „Переводы от бездны: быстро, больно, с гарантией“, – отозвалась я, уже бросаясь к нему в объятия.

Он сжал меня крепко, и даже подбросил меня в воздух, заставив вскрикнуть: «Эй! Я не дрон, не бросай без разрешения!»:

– А где Корва потеряла?

– Он… э-м-м… – замялась я, оглядываясь по сторонам. – В общем, сейчас придёт.

И действительно – только я договорила, дверь скользнула в сторону.

В помещение шагнул Корв – и сразу стало светлее и теплее. Его рога мягко светились янтарным светом, а по коже растекались мерцающие узоры, как живые реки огня. Он окинул взглядом комнату, задержался на мне и… улыбнулся.

– Ух ты! – присвистнул Риэль, оценивающе оглядывая его. – Ещё круче, чем в воспоминании! Ты что, решил устроить световое шоу без моего участия? Может, тебе ещё и музыкальный номер добавить?

Корв зыркнул на него, но в следующую секунду улыбнулся и притянул меня за талию к себе. Его прикосновение было твёрдым, уверенным – он хотел убедиться, что я действительно рядом.

– Так, Корв, не пойдёт, – вмешался Дариэн, подходя ко мне с шутливо-строгим выражением лица. – Придётся тебе научиться ей делиться. Мы все соскучились!

Он обнял меня, легонько оттянув от Корва. Тот недовольно зарычал, но отпустил, бросив на Дариэна многозначительный взгляд, от которого Риэль прыснул со смеху.

– Вы правда ничего не помните? – спросила я, обводя взглядом команду.

– Нет, – понуро ответили все, переглядываясь с лёгкой тенью вины.

Я по очереди обнялась с каждым: с Лирой – нежно, с Доком – коротко, но тепло (он лишь слегка сжал мои плечи и кивнул), с Дариэном – чуть дольше, чувствуя, как внутри разливается странное, щемящее чувство.

– Ну что? – спросил Дариэн, оглядывая нас с улыбкой. – Вернёмся на корабль? Заново со всеми познакомимся?

– А ещё ты должна нам рассказать правду про облако и про Гагарина, – добавил Риэль, подмигивая. – Иначе как мы поймём, стоит ли тебя оставить на борту или лучше отправить в отпуск на необитаемую планету? Там, говорят, отличные пляжи из метеоритной пыли.

Я погрустнела, вспоминая события последних месяцев.

«Гагарин… Где ты, козявочка?»

– Конечно, – ответила я. – Идём. Все мои вещи при мне. – Я усмехнулась, пытаясь разрядить обстановку. – Я, мой термокостюм и пониженная гравитация в кишечнике.

Мы вернулись на корабль.

Как же тут хорошо и спокойно…

Коридоры «Прыгуна» встретили меня знакомым гулом двигателей и мягким светом панелей. Воздух пах так, как должен пахнуть дом: смесью озона, разогретого пластика и едва уловимого аромата синтетического кофе из столовой. Каждый шаг отзывался привычным эхом – не пугающим, а уютным. Я знала, где пол чуть прогибается под весом, где скрипит половица, где вентиляция создаёт лёгкий сквозняк.

Проходя мимо иллюминатора, я задержалась. За стеклом – холодная бездна космоса, россыпь равнодушных звёзд. А здесь, внутри, всё было на своих местах. Системы работали, воздух циркулировал, температура держалась в заданных параметрах. И в этой размеренности, в этой предсказуемости было что-то невероятно успокаивающее.

«Гагарин, если ты меня слышишь – знай: я не плачу. Я просто жду. И твой термоконтейнер ждёт. И да – если ты не вернёшься, я украду у Дока лучшую пробирку и назову её твоим именем. Так что держи марку, друг».

Корв зашёл за мной в каюту. Осмотрелся, провёл рукой по панели управления, проверяя, всё ли на месте. Каюта была небольшой, но уютной: компактная койка, узкий стол с голопроектором, полка с личными вещами. На стене – выцветший постер с видом туманности, который я повесила ещё в первые недели на борту.

– Слушай… – начал он, оглядываясь по сторонам. – Кажется, моя комната будет поудобнее. Не желаешь перебраться? Там хотя бы стол не шатается.

Я улыбнулась.

– А что, у тебя там есть секретный запас шоколадных батончиков и личный генератор уюта? Или ты просто хочешь избавиться от моего постера с туманностью?

Корв усмехнулся, глядя на выцветший плакат:

– Генератор уюта – это ты. А батончики… придётся добывать самостоятельно. Но стол точно не скрипит.

—Зато скрипят другие вещи, – подмигнула я.– А насчёт комнаты… Я только за, но если твоя невеста не против.

– Она не против, – раздался мелодичный женский голос от двери.

Там стояла она – Вейра. Вся такая снежно-прекрасная: белоснежные волосы, голубоватые рога, светящиеся лунным светом, и глаза… Уф… Два пылающих сапфира. Хвост, как из ледяных кристаллов, почёсывал ей подбородок, будто она задумалась. Улыбка – сама лучезарность. Она была одета в лёгкий серебристый комбинезон, который переливался при каждом движении.

Я отвесила челюсть.

«Ну конечно. Легенда. Идеал. И всё такое. А я – та, кто переводит инструкции к унитазам и спит с тараканом. Но зато – мой таракан свехспаситель. Так что – вперёд, Вейра. Посмотрим, кто кого»

Вейра шагнула вперёд – плавно, почти невесомо, она скользила над полом. Свет от потолочных панелей переливался в её волосах, создавая иллюзию звёздного сияния. Она остановилась рядом с постером и слегка наклонила голову.

– Ты всегда окружаешь себя… космическим хаосом? – спросила она с лёгкой улыбкой.

– А ты – стерильной красотой. Мы как две стороны одной чёрной дыры, – парировала я, скрестив руки на груди.

Её губы дрогнули, но она сдержала смех. Вместо этого она провела рукой по краю стола, словно проверяя, насколько реальна эта обстановка.

Она улыбнулась, и в её глазах мелькнул озорной огонёк.

Вейра протянула мне руку:

– Мы с тобой так и не познакомились. Вейра. Экс-невеста.

– Экс?! – я резко повернулась к Корву. – А как же ваши старейшины?

– Мы не оставили им выбора, – звонко засмеялась Вейра, и её голос разлился по комнате, хрустальным перезвоном. – Они долго упирались, но ….. это отдельно интригующая история.

Риэль, который незаметно подкрался сзади, хлопнул в ладоши:

– О-о-о! Предлагаю немедленно отправиться в комнату отдыха – там как раз стоит новый аппарат для «Сиреневого шёпота». И пока Фэй будет рассказывать свои захватывающие истории, мы сможем оценить, насколько они соответствуют действительности. Или хотя бы проверить, выдержит ли аппарат тройную дозу любопытства.

Лира, появившаяся в дверях, добавила:

– И не забудьте про закуски! Я как раз приготовила особый сорт космических крекеров – они хрустят так громко, что заглушают даже самые неловкие паузы в разговоре.

Мы переглянулись, и вдруг все одновременно рассмеялись. Напряжение, которое висело в воздухе, растаяло, как туман под утренним солнцем.

– Ладно, – усмехнулась я, беря Корва за руку, а другой рукой невольно потянувшись к Вейре. – Пойдёмте. Но предупреждаю: история длинная. И местами… очень странная.

– Тем интереснее! – воскликнул Риэль, уже направляясь к выходу. – Чем страннее, тем лучше. Главное, чтобы в конце все остались живы. Ну или хотя бы почти все.

«А Гагарин… вернётся. Потому что тараканы – не врут. И не бросают своих. Даже если те – с пониженной гравитацией в кишечнике».

***

Мы зашли в знакомую комнату отдыха персонала – и я не узнала её.

Пространство преобразилось: стены украшали мерцающие голографические панно с пейзажами туманностей, а с потолка свисали нити светящихся кристаллов, создающих иллюзию звёздного дождя. На столиках – аккуратные композиции из закусок: миниатюрные бутерброды с икрой глубинных моллюсков, хрустящие шарики из водорослей с пряным соусом, пирамидки из фруктовых желе в форме созвездий. Диванчики, обитые мягким материалом цвета лунного серебра, были завалены разноцветными подушечками. В углу мерцал новый аппарат для «Сиреневого шёпота», испускающий лёгкий сиреневый пар.

Мои друзья расположились кто где: Риэль развалился в кресле, подбросив ноги на столик; Лира сидела на подоконнике, болтая ногами; Дариэн устроился на диване, скрестив руки; Док, как всегда, примостился у панели с приборами.

– Присаживайся, Фэй, – улыбнулась Лира.

Я опустилась в кресло рядом с Корвом. Он незаметно сжал мою руку, и я почувствовала, как его тепло проникает сквозь кожу, успокаивая. Мы говорили долго: и плакали, и смеялись.

Но тут я вспомнила:

– Риэль… Ты две недели назад всё это обо мне показал ребятам? Где вы были две недели? Не поверю, что «Белой Тени» понадобилось так много времени, чтобы добраться до «Прыгуна». У меня на шаттле этот путь занял четыре дня…

Вейра хлопнула в ладоши:

– Ура! Наконец-то эта тема! А то я уже думала, лопну от молчания!!!

– Корв, ну давай, давай рассказывай, – подтолкнул Дар, наклоняясь вперёд.

Корв вздохнул, провёл рукой по волосам – и янтарные узоры на его коже вспыхнули ярче.

– Мы летали на Зар-Халис, родную планету швархов, – начал он. – К старейшинам кланов. Чтобы разорвать помолвку и получить разрешение на новую…

Я зависла.

– Подробности будут?

– Ой, Корв, ну ты как всегда! – защебетала Вейра, подпрыгивая на месте. – Мы показали проекцию Риэля – ту, где Корв светится рядом с тобой. Они смотрели, обсуждали… О-о-очень долго! Но в итоге согласились. Представляешь?! Я могу выйти замуж за своего поэта! И у вас с Корвом есть будущее!

Но тут она сделала паузу, и её улыбка слегка дрогнула.

– Есть одно «но».

– Всегда есть «но», – усмехнулась я, стараясь сохранить лёгкость в голосе. – ( надо дополнить Шутка в стиле Фэй)

– Твой вид мало изучен, – пробубнил Корв, глядя в пол. – Нет данных о том, совместимы ли мы…

– Мне кажется, уж у кого, а у тебя не должно быть сомнений, насколько мы совместимы! – я подмигнула ему, пытаясь разрядить обстановку.

– Фэй, мы говорим не о физиологии и отношениях, – подал голос молчаливый Док, поднимая взгляд от своих приборов. – Мы говорим о репродукции.

Он сделал паузу, взвешивая каждое слово.

– И да, исследований действительно мало… Поэтому, пока вы там занимались политикой на Зар-Халисе, я работал.

– Что ты обнаружил? – напрягся Корв, его пальцы сжались в кулаки.

Док посмотрел на нас – спокойно, но с какой-то внутренней решимостью.

– Не совместимы, – произнёс он чётко. – Прости, дружище…

Корв в момент потух. Его свет померк, а узоры на коже стали тусклыми, почти невидимыми.

– Что это значит? – спросила я, чувствуя, как внутри нарастает ледяной комок.

– Это значит, что старейшины не дадут добро на ваш брак, – пояснил капитан. – В лучшем случае – дадут право быть… – он замялся, подбирая слова.

– Любовницей? – выпалила я. Он кивнул.

– Так, вообще-то я не договорил! – резко произнес Док, повышая голос. – У меня и так экранного времени на пять-шесть абзацев, и я тут пытаюсь вам донести важные новости, а меня постоянно перебивают!!!

Все замерли. Даже Риэль перестал вертеть в руках коммуникатор.

Док продолжил:

– Отлично, раз все слушают, я с вашего позволения, продолжу. Да, не совместимы. Но! Я провёл тесты, и из-за особенностей Фэйлы её ДНК хорошо поддаётся внедрению. В общем, если опустить технические подробности, я могу сделать Фэйлу не просто почти человеком, но и почти швархом.

Слова Дока встретили гробовой тишиной.

– У меня будут рога? И хвост? – я посмотрела на Корва и послала ему мысленно образ: «Он и я рядом – оба с рогами, и он нежно гладит мой рог».

Корв застонал:

– Фэй, ну не начинай… Не сейчас…

Док поправил очки, включил голографический экран, и перед нами развернулась сложная схема ДНК, переливающаяся всеми цветами радуги.

– Начнём с того, что процесс будет поэтапным, – объяснил он, указывая на мерцающие линии. – Сначала – адаптация иммунной системы, затем – постепенное внедрение генетических маркеров швархов. Риски… Есть, конечно, – продолжил Док, глядя мне в глаза. – На первом этапе возможны временные изменения восприятия: повышенная чувствительность к свету, перепады настроения. Если прервать процесс позже шести месяцев, могут остаться необратимые следы – например, лёгкая люминесценция кожи или усиленная регенерация.

Но главное: твоя личность, память, эмоции – всё останется с тобой. Ты не станешь „другим существом“. Ты станешь… расширенной версией себя.

Риэль, до этого молча наблюдавший, присвистнул:

– Ого! То есть ты можешь стать… ну, скажем, межвидовой суперзвездой?

Лира фыркнула:

– Или межвидовым экспериментом.

– Эй, полегче! – возмутилась я. – Я межвидовая легенда!

Почему ты так уверен, что это сработает? – спросила я.

Он помедлил, затем снял очки и протёр их – жест, который я никогда раньше не видела.

– У меня была сестра. Она любила кси’ари. Их дети не выживали. Я тогда ничего не мог сделать. Но теперь… теперь я могу попробовать.

Корв молчал. Его пальцы дрогнули, но он не отвёл взгляда.

– Я боюсь, – наконец прошептал он. – Не за себя. За тебя. Что ты пожертвуешь слишком многим.

Я взяла его руку и прижала к своей щеке:

– Я не жертвую. Я выбираю. И ты часть этого выбора.

Корв поднял глаза. Его взгляд был полон тревоги, но в нём уже загорался огонёк надежды.

– Ты правда готова на это? – спросил он тихо.

Я посмотрела на него, на друзей, на Вейру, которая улыбалась с искренним сочувствием.

В голове крутилось: „А если что-то пойдёт не так? Если я перестану быть собой?“ Но потом я вспомнила, как Корв сжимает мою руку, как его свет согревает меня, и поняла: я не теряю себя. Я просто добавляю к себе что-то новое. Как переводчик, который осваивает ещё один язык».

– Если это даст нам шанс… Да. Я готова.