Текст книги "Развод: Новая жизнь в 50! (СИ)"

Автор книги: Сур Шамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 30

Работать с Артёмом оказалось далеко не самым простым испытанием, но в то же время это было чем-то странным, почти болезненным, словно очищением через огонь. Будто с каждой новой зацепкой в расследовании не просто приближались к истине, а будто шаг за шагом сдирали застарелые раны, вынуждая снова и снова переживать всю ту боль, что, казалось бы, давно утратила свою силу. Предательство, которое вроде бы осталось в прошлом, вдруг снова давало о себе знать, обнажая всё, что так старательно пытались забыть.

Артём копался в информации с каким-то почти маниакальным упорством. Вытягивал из своих источников такие детали, о которых не то что говорить – даже думать не хотелось. Иногда возникало ощущение, что для него это не просто дело, не просто очередное расследование, а что-то гораздо более личное. Будто, разбирая чужое прошлое, он одновременно копался и в своём собственном.

*****

Однажды вечером, когда напряжение в воздухе можно было резать ножом, Артём неожиданно прервал молчание. Разложил передо мной стопку бумаг, потрёпанных, с заметками на полях.

– Есть кое-что, – голос был сухим, без эмоций, но в глазах читалось что-то тревожное. – Это отчёт частного детектива.

Бумаги были тяжелыми. Не физически, а морально. Пальцы сами по себе замерли на первой странице, не решаясь перевернуть.

– Какого ещё детектива? – слова прозвучали глухо, будто где-то под рёбрами свело холодом.

Артём глубоко вдохнул, будто собирался с духом, и выдал:

– Геннадий нанял его. Он следил за тобой.

Мир вдруг качнулся. Будто кто-то невидимый взял и дёрнул реальность за края, оставив только это узкое пятно света, в котором горели жёлтые страницы отчёта.

Сердце замерло, словно его стиснули ледяные пальцы. В висках гулко стучала кровь, а дыхание стало прерывистым. Хотелось зажмуриться, оттолкнуть эти бумаги подальше, сделать вид, что ничего не произошло. Но взгляд, словно загипнотизированный, впился в строчки.

Детектив не упускал ни детали. Поездки, встречи, случайные разговоры – всё было изложено холодным, бесстрастным языком. Слежка длилась давно.

– Зачем? – Голос дрогнул, но пришлось спросить.

– Чтобы дискредитировать тебя, – Артём вздохнул, склонив голову. – Он хотел доказать, что ты не справляешься с галереей. Что тебе нельзя доверять.

Слова хлестнули по сердцу, как плеть. Внутри всё перевернулось. Никогда бы не подумала, что всё зайдёт так далеко. Геннадий… Человек, с которым когда-то делила жизнь, доверяла, любила… Теперь он выглядел чужим. Опасным.

– Но зачем? – Голос стал хриплым.

Артём медлил. Казалось, подбирал слова, которые не ранят слишком сильно.

– Возможно… Он боялся потерять то, что считал своим. Даже если это давно принадлежало тебе.

Тишина в комнате сделалась удушающей. Хотелось кричать, бить посуду, разорвать эти бумаги в клочья. Но руки оставались скованно неподвижными. Только взгляд впился в листы, и внутри что-то медленно, неумолимо ломалось.

– Хватит. – Голос прозвучал неожиданно твёрдо. – Я больше не позволю прошлому управлять моей жизнью. Никогда.

Артём кивнул. В глазах читалось понимание.

– Ты сильнее, чем думаешь.

И от этих слов стало чуть легче. Самую малость.

После разговора отправилась домой. Мысли путались, но внутри появилась странная лёгкость. Все эти годы страха, сомнений, боли – всё это осталось позади. Теперь знала точно: больше никогда не позволю никому управлять своей жизнью.

Вечером позвонил Михаил. Его голос звучал мягко, но в то же время решительно.

– Нам нужно встретиться.

– Что случилось?

– Я хочу кое-что сказать. Это важно.

Когда встретились, он выглядел напряжённым, почти взволнованным.

– Знаю, что сейчас не лучшее время, но я больше не могу ждать.

Он сделал паузу, будто собираясь с мыслями.

– Я хочу, чтобы ты знала… я всегда был рядом. Всегда переживал за тебя.

Он выдохнул, посмотрел куда-то в сторону, потом снова на меня. Глаза блестели, но от чего – от волнения или от того, что он не спал всю ночь – было непонятно.

– Ты прошла через столько всего. Я видел, как ты боролась, как пыталась держаться. Но мне кажется, что ты привыкла быть одна. Привыкла справляться в одиночку, даже когда тебе тяжело.

Сердце пропустило удар. Хотелось ответить, но язык словно прилип к нёбу.

– Я не прошу ничего прямо сейчас, – продолжил Михаил, нервно сжав пальцы в кулак. – Просто хочу, чтобы ты знала: если вдруг станет невыносимо… если захочется, чтобы рядом был человек, который тебя понимает… я здесь.

Возникла странная пауза. В воздухе повисли его слова, а вместе с ними – что-то ещё. Тяжёлое, но в то же время тёплое.

– Миша… – наконец удалось выдавить из себя. – Ты всегда умел застать меня врасплох.

Он усмехнулся, но глаза остались серьёзными.

– Потому что ты для меня важна. Всегда была.Казалось, весь мир вдруг замер, сократился до маленького круга вокруг нас. Шум машин, далёкие разговоры прохожих, ветер – всё стало приглушённым, незначительным.– Давай просто погуляем, – вдруг предложил он, мягко улыбнувшись. – Без лишних слов. Просто пройдёмся.Ответить было нечем. Только кивнула. И пока мы шли по вечерним улицам, ощущение лёгкости, которое появилось после того разговора, никуда не исчезло. Оно разрасталось внутри, заполняя каждую клеточку.Наконец Михаил остановился под фонарём, его силуэт выделялся на фоне вечернего неба. В его глазах читалась смесь волнения и решимости. Хотелось спросить, что происходит, но слова застряли в горле.– Я хочу попросить тебя стать частью моей жизни. Навсегда.Его голос дрогнул, будто он боялся услышать отказ. Внутри всё сжалось. Не ожидала, что этот момент наступит так скоро, но в то же время чувствовала, что готова.– Ты уверен?– Абсолютно. Ты изменила меня. Сделала лучше. И я не хочу терять тебя снова.

Слова пронзили сердце, оставив после себя дрожь где-то внутри, словно струна натянулась и зазвенела. В этих словах не было фальши – только чистая, честная эмоция. Искренность, от которой невозможно отвернуться. Вот он, человек, который рядом не потому, что так надо, а потому, что хочет быть рядом. Потому что любит.

– Да.

Губы сами сложились в улыбку. Простое слово, но сколько в нём было смысла. Он посмотрел с такой теплотой, будто видел самый дорогой сокровище.

– Мы сделаем всё по-своему, – сказал он, бережно касаясь ладони. – Без показухи. Без пафоса. Только мы и те, кто действительно важен.

*****

Планирование свадьбы, к счастью, не превратилось в бесконечные мучения, где каждый шаг сопровождается спорами о цвете салфеток, выборе скатертей или точном количестве тарталеток с икрой. Вместо этого всё шло на удивление легко, даже с каким-то особым задором. Перебирали места для торжества, искали идеальное, представляли, как будут сиять огоньки гирлянд, как разложат цветочные композиции, как разольётся музыка по залу. Обсуждали гостей – кого обязательно пригласить, а кого, может быть, не стоит. Перебирали списки, спорили, смеялись, вспоминали смешные истории, связанные с каждым человеком.

– А если позвать тётю Люду? – вдруг возник вопрос.

– Ну уж нет, она вечно с кем-нибудь поругается, а потом все обижаются.

– Тоже верно. Тогда без неё.

Эти разговоры наполняли сердце приятным теплом, словно с каждым новым обсуждением мир становился чуть ярче, живее, насыщеннее. Всё это было не просто подготовкой к празднику, а чем-то большим – предвкушением чего-то нового, счастливого, почти волшебного.

Но следующий момент оборвал это ощущение.

Телефон завибрировал, вырывая из сна. Экран светился, и на нём короткое сообщение:

*"Мам, нам нужно поговорить. Это важно."*

Сердце сжалось.

В голове тут же закрутились тревожные мысли. Что случилось? Почему так рано? Может, просто что-то срочное, но не страшное? Или наоборот…

Рука машинально сжала телефон крепче.

Глава 31

Сообщение от сына пришло неожиданно, и внутри всё сжалось. Сердце ухнуло куда-то вниз, пальцы невольно сжали телефон. Что-то серьёзное. Что-то важное. Первым порывом было тут же перезвонить, но нет – лучше дождаться, когда сам наберёт. Если это действительно нечто значительное, пусть скажет, как задумал.

Телефон зазвонил. Взяла трубку, и сразу стало понятно: в голосе сына звучало волнение, какое-то приподнятое, чуть сдержанное возбуждение, словно он держит в себе нечто большое, что вот-вот прорвётся наружу.

– Мам, я хочу тебе кое-что сказать.

– Слушаю тебя, сынок.

На мгновение в трубке воцарилась пауза. Не тревожная – скорее, наполненная, как будто он собирался с мыслями перед тем, как сказать что-то очень важное.

– Мы с Катей ждём ребёнка.

Гром среди ясного неба. Будто земля уходит из-под ног, но не от страха, а от чего-то огромного, светлого, захватывающего дух. Сердце рванулось куда-то вверх, а потом рухнуло вниз, утонув в тёплой волне, которая тут же разлилась по всему телу. Мир вдруг стал другим – ярче, насыщеннее, как будто кто-то подкрутил цвета вокруг.

Руки задрожали. В голове зашумело, мысли мешались, натыкались друг на друга, не успевая оформиться в слова. Хотелось сказать что-то важное, но горло сдавило.

– Это… это потрясающе! – наконец-то получилось выдохнуть. – Боже, я… Я так рад за вас!

– Мы хотели сказать тебе лично, – голос друга был мягким, чуть смущённым. – Приедешь на ужин?

– Конечно! Конечно, приеду! – В голосе прозвучало больше эмоций, чем ожидалось, но разве это имело значение?

В груди разливалось тепло, руки чесались обнять их обоих, сказать, как они замечательные, как это прекрасно.

Жизнь вдруг стала чуточку светлее.

*****

В маленьком, уютном ресторанчике пахло свежесваренным кофе и ванилью. За окном лениво падал снег, улицы были залиты мягким светом фонарей. Катя сидела напротив сына, и в её глазах отражалась тёплая лампа над столиком. Щёки чуть порозовели от эмоций, губы дрожали в сдержанной улыбке. Сын держался уверенно, в его голосе звучала решимость, но где-то в глубине пряталось волнение.

Разговор лился легко, словно давно назревшая беседа, которую оба ждали. Много планов, надежд, чуть-чуть тревоги – но больше радости.

– Мы очень хотим, чтобы ты была рядом, – сказал сын, чуть сжимая её руку. В его глазах светилась искренность.

Катя посмотрела на него внимательно, словно старалась запомнить каждую черту его лица, каждую морщинку у глаз.

– Я всегда буду рядом. Всегда. Но это ваша семья, ваша жизнь. Я не стану лезть, не переживай.

Он с благодарностью кивнул. Казалось, ещё одно важное слово – и эмоции хлынут через край.

– Мы знаем, что можем на тебя положиться.

Катя улыбнулась, но внутри всё же что-то тревожно шевельнулось. Как изменится моя жизнь теперь? Как изменится их? Смогу ли я найти своё место в этом новом мире, где сын уже не только мой мальчик, а мужчина со своей семьёй?

Тепло его руки согревало ладонь. И в этом тепле было что-то родное, нерушимое.

После ужина решила прогуляться. Взяла куртку и пошла на улицу. Воздух был немного прохладный, но в то же время такой приятный, что хочется им дышать. Он обвивал, как тёплое прикосновение, и что-то в нём было успокаивающее. Шагая по знакомым улицам, поймала себя на мысли, что не помню, когда в последний раз просто так шла без цели, без нужды куда-то спешить. Вдруг заметила знакомую фигуру вдалеке – Геннадий. Он стоял у входа в парк, как будто специально выбирал это место, чтобы не быть незаметным. Кажется, ждал чего-то. Или кого-то.

Я замедлила шаг и, наконец, подошла ближе. Он взглянул на меня, и по его лицу сразу стало понятно, что это не просто случайная встреча.

– Нам нужно поговорить, – сказал он, и в его голосе была такая напряжённость, что я невольно поёжилась.

– О чём? – спросила я, пытаясь скрыть в голосе свою настороженность. Всё это выглядело как предвестие чего-то серьёзного.

Он сделал шаг вперёд, но замер. Молчит. Словно терзает себя, пытаясь подобрать нужные слова, но что-то не даёт ему их произнести.

– Ты… ты меня слушаешь? – наконец прорвался его голос, чуть более уверенный, но всё равно полон неясной тревоги.

Я просто стояла и смотрела, не зная, что ответить. Почему всегда такие моменты кажутся странными и мучительными?

Геннадий стоял под одиноким фонарём, его фигура вытягивалась на асфальте, словно огромная тень, которая оставалась на земле и не хотела исчезать. Как будто сама тень символизировала нечто неизбежное, что вот-вот должно было произойти, и остановиться было уже невозможно. Сердце сжалось, и в животе закрутило – хотелось повернуться, убежать, скрыться, но любопытство было сильнее. Оно подгоняло его, заставляя шагать вперёд, хотя на самом деле он знал, что каждый шаг – это ещё один шаг в пропасть. Он терзал себя мыслями, что делать дальше. Глаза его были полны тревоги, тревоги за всё, что не могло быть исправлено, за всё, что уже ушло и не вернётся. Но, несмотря на всё, он решился. Руки слегка дрожали, но он не мог остановиться.

– Я знаю, что не имею права просить об этом, – произнёс он, его голос слегка задрожал, как будто каждая буква вырывалась с трудом. – Но мне нужно было увидеть тебя. Просто... в последний раз.

Тишина. Потом, как удар грома, её ответ – резкий, сдержанный, словно барьер, который она выстроила вокруг себя.

– Зачем?

Её слова звучали так, как будто она была готова отгородиться, закрыть дверь, убежать, спрятаться от этого момента. Он почувствовал, как от её взгляда ему становилось ещё тяжелей. Сердце забилось сильнее.

– Чтобы... чтобы попросить прощения. За всё. – Слова с трудом вырвались из него. В голове всё переворачивалось. Он знал, что ни одно из его слов не сможет вернуть того, что было потеряно, но всё равно не мог молчать.

Молчание висело между нами, как туман, который невозможно развеять. Оно не было тяжёлым, но и не лёгким, а скорее таким, что забивает дыхание. Я могла бы сказать что-то резкое, может, даже грубое, отпихнуть его от себя, но что-то сдерживало. Я просто слушала, наблюдала за тем, как его губы двигаются, но звуки от них уже не пробивают ничего внутри. Осталась только тень грусти, такая, как бывает, когда вспоминаешь что-то очень далёкое, что уже не имеет значения.

– Я понимаю, что слишком поздно, – его голос был тихим, с какой-то давящей тяжестью, будто он старался что-то сказать, но не мог подобрать нужные слова. – Но я хочу, чтобы ты знала: я осознал свои ошибки.

Это звучало искренне, но я уже не верила в эти слова. Может быть, я когда-то верила, но теперь это всё было, как старый снимок, потерявший яркость и смысл. Я молчала, поглощённая этим туманом, и даже не знала, что ответить.

– Геннадий, я больше не держу на тебя зла, – сказала я, сама удивляясь, как спокойно это звучит. Без ярости, без острого ощущения обиды. Просто… спокойно.

Он как-то резко поднял глаза, и на лице мелькнула настоящая растерянность, как будто он не мог поверить в то, что слышит.

– Правда? – его голос дрогнул, в нём была даже не надежда, а скорее шок. Неужели он так не ждал? Или, может, он не знал, что ожидать от меня?

Я кивнула, мягко улыбнувшись, но в глазах уже не было боли. Было только что-то неопределённое, ускользающее. Возможно, лёгкая печаль, но не обида.

– Да, правда. Ты был частью моей жизни. И за это я тебе благодарна. Но… наши пути давно разошлись. Мы уже не те, что раньше. И это нормально.

Он кивнул, как будто знал, что так и будет. Как будто не ждал другого ответа.

– Спасибо. Это значит больше, чем ты думаешь, – сказал он, и в его словах была какая-то искренность, которую я не могла игнорировать. Но это уже было не важно.

Разговор завершился так тихо, что почти не заметил, как всё это прошло. Он просто ушёл, как тень, растворился в вечерней темноте, оставив после себя странную лёгкость. Какая-то невидимая тяжесть с плеч свалилась. Это было так… освежающе. Прошлое уже не давило, как раньше, не терзало. Вроде бы, ничего особенного, а на душе стало легче, как будто давно затянувшаяся рана вдруг затянулась сама собой.

Телефон неожиданно завибрировал, привлекая внимание. На экране высветилось имя Михаила. Удивился. Почему-то всегда тревожно становилось, когда он звонил в такие моменты.

– Что-то случилось? – спросил, чувствуя, как лёгкость на сердце сразу сменяется насторожённостью.

– Да. Нам нужно встретиться. Это важно, – его голос был серьёзным, даже как-то напряжённым. Это сразу напрягло.

– Что произошло? – не мог не спросить, но всё равно чувствовал, что это разговор не для телефона.

– Не по телефону, – коротко ответил Михаил, как будто этот разговор уже мог бы стать слишком опасным для слов, произнесённых вслух.

Что-то в его голосе, в этой паузе, после которой прозвучали его слова, заставило сердце сжаться.

Глава 32

Михаил стоял у входа в кафе, его лицо было светлым, как у ребёнка перед первым школьным днём. В его глазах плещется какая-то особенная радость, почти детская, будто что-то важное и удивительное вот-вот случится. Видно, что он переживает, его эмоции как-то накрывают, и с каждым мгновением его взгляд становится всё более ярким.

Я остановилась на мгновение, почти не решаясь подойти. Он видел меня с самого порога и не дождавшись вопроса, сам заговорил, улыбаясь, чуть прищурив глаза, как будто знал, что я сейчас думаю. Как он вообще всегда это чувствует?

– У меня есть сюрприз для тебя, – сказал он, держа в руках какой-то конверт, тщательно спрятанный, будто внутри было что-то невероятно ценное.

– Что за сюрприз? – не смогла удержаться от вопроса. В голосе проскользнула лёгкая любопытность, но как-то вдруг всё стало неважно, ведь в его глазах было нечто настолько искреннее, что я даже не заметила, как его слова начали проникать глубже.

Михаил не ответил сразу, лишь тихо улыбнулся и протянул мне конверт. Я слегка приподняла брови, а он, будто предвкушая мою реакцию, говорил с таким восторгом, что его голос едва не дрожал:

– Мы выиграли путёвку в Италию. На двоих.

Я замерла. Эти слова застигли меня врасплох. Италия... Это не просто место на карте. Это как целая вселенная, которая для нас с ним стала чем-то гораздо большим, чем просто страной, куда можно поехать отдохнуть. Это было нечто символичное. Италия – это был момент, когда всё в нашей жизни пошло по-настоящему, когда началась новая глава. Помню, как мы впервые поехали туда, и этот момент стал для нас... каким-то началом нового мира.

Даже растерялась. Как ответить на это? В груди что-то ёкнуло, а сердце как будто застыло, пока мысли пытались сложиться в одну единую картину.

– Зачем? – вырвалось из меня, и я сама не поняла, почему именно этот вопрос пришёл первым.

Михаил взглянул на меня с улыбкой, в которой была тайна, нежность и ещё что-то важное, невидимое на первый взгляд. Он подошёл ближе, так как будто искал нужные слова, чтобы всё объяснить.

– Чтобы отметить нашу помолвку. Это станет началом чего-то нового, – сказал он, его голос был полон уверенности, но в глазах всё ещё горела та самая радость.

Словно какой-то момент невидимого волшебства, который уже стал реальностью. Словно мы с ним действительно начинаем новую главу.

Мы стояли в очереди на регистрацию, и я почувствовала, как лёгкая дрожь пронзила меня, несмотря на всю внешнюю уверенность. Путевки, сумки, паспорта – всё это казалось лишь частью большого механизма, который вот-вот начнёт крутиться, не оставив времени для размышлений. Странное чувство, как будто я была одновременно в прошлом и будущем, как если бы путешествие уже началось до того, как мы прошли контроль.

Михаил стоял рядом, слегка напряжённый, его глаза ярко блескали, и я заметила, как он снова смотрит на меня с тем же выражением, что и в тот момент, когда мы только обсуждали поездку. В этих глазах была та же нескрываемая надежда, что я разделю его радость. Пыталась угадать, что он чувствует, но его лицо было закрыто, словно он оставлял свои переживания при себе.

– Ты готова? – спросил он, и голос его звучал как вызов.

Я кивнула, но в груди возникло странное ощущение, словно я готовилась прыгнуть в пустоту, не зная, что меня ждёт внизу. Порой кажется, что именно такие моменты, когда не можешь точно предсказать, что будет дальше, и есть настоящие перемены. Ведь, возможно, это будет начало чего-то совершенно нового. Вдруг у стойки регистрации, заметила знакомое лицо. Оно мелькнуло в толпе, но этого было достаточно, чтобы сердце замерло.

– Кто это?

Знакомое лицо показалось в толпе, и с каждым шагом становилось всё яснее – это она! Подруга детства, с которой не виделись целую вечность, стояла у стойки регистрации. В руках у неё был билет и сумка, а глаза... глаза сверкали радостью, когда она заметила меня среди пассажиров. Я тут же почувствовала, как сердце замерло, а потом наполнилось каким-то лёгким, тёплым волнением.

– Не могу поверить, что это ты! – воскликнула она, подлетев ко мне с широкой улыбкой и буквально врезавшись в меня на ходу. Обняла крепко, как будто не отпустит никогда. Я застыла, не зная, что делать с этой внезапной бурей эмоций, но просто улыбнулась в ответ.

– Что ты здесь делаешь? – выдохнула я, немного ошеломлённая, но и безумно рада встретить её.

Она отстранилась на шаг, как будто только сейчас осознала, где оказалась.

– У меня отпуск, – сказала она с лёгкой неопределённостью, как будто сама ещё не до конца поверила в свою смелость. – Решила навестить Италию. А ты?

Я тут же начала рассказывать ей про путёвку, о том, как собираемся с моим мужчиной отметить помолвку в этом чудесном месте. Словно на каком-то автомате делилась всеми планами, а она всё слушала, кивая и улыбаясь, как-то искренне радуясь за меня. Было видно, как сильно она переживает за мои счастье и эти важные моменты.

– Какое совпадение! – она чуть не заплясала от восторга. – Мы же можем провести время вместе! Это будет весело, правда?

Я задумалась на секунду, но мысль о том, что всё это – не просто случайность, а настоящая удача, оказалась слишком привлекательной. Подруга всегда была источником позитива, как горячий напиток в зимний вечер. С ней никогда не было скучно, и даже если всё вокруг рушилось, с ней казалось, что всё наладится.

– Конечно! – ответила я, не раздумывая. – Будет здорово!

После регистрации мы направились к выходу, откуда вели к нашим рейсам. Вокруг суетились пассажиры, кто-то с нетерпением шёл к стойке, кто-то с удивлением рассматривал табло. В общем, как обычно в аэропорту – полный хаос. Мы нашли свои места в самолёте, всё как обычно, ничего особенного, но какая-то волнительная атмосфера всё же витала в воздухе. Михаил, как обычно, решил пойти немного вперёд, чтобы разобраться с последними формальностями – видимо, что-то ещё нужно было уточнить с бортпроводниками. Подруга уселась рядом, и мы принялись болтать. Разговор был лёгким, почти непринуждённым, перемежался смехом и старыми, порой забавными воспоминаниями.

Когда самолёт взмыл в небо, и мы начали подниматься, стало как-то спокойно и даже немного уютно. Мы пролетали над городом, и через окно виделась беспокойная суета, а в салоне царил порядок и тишина. Вдруг я заметила конверт, лежащий на соседнем кресле, как раз там, где должен был сидеть Михаил. Но его всё еще не было. Конверт был такой маленький, беленький, с тонкими, почти незаметными морщинками на поверхности, будто кто-то долго держал его в руках. Видимо, Михаил оставил его.

Как-то странно стало на душе. Хотелось тут же открыть и прочитать, но что-то меня останавливало. Не знаю, может, это было какое-то предчувствие, может, просто момент не тот. Подруга заметила, что я замерла, и подняла брови, обратив на меня внимание.

– Что там? – спросила она, её голос звучал любопытно, но в то же время с оттенком заботы.

– Не знаю… Пока не читала, – ответила я, чувствуя, как конверт в руках стал каким-то тяжёлым.