Текст книги "Священный скарабей (ЛП)"

Автор книги: Стивен Ван Дайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Священный скарабей
С. С. Ван Дайн

Действующие лица:

Фило Вэнс – детектив-любитель.

Джон Маркхэм – окружной следователь

Хис – сержант бюро уголовного розыска

Д-р Миндрам Блисс – египтолог, глава Блиссовского музея египетских древностей.

Бенджамин Кайль – филантроп и покровитель искусств.

Мерит-Амен – жена доктора Блисса.

Роберт Сальветер – помощник заведующего Блиссовским музеем, племянник Кайля.

Дональд Скарлетт – технический эксперт экспедиции Блисса в Египет.

Анупу Хани – старый слуга семьи Блисса.

Браш – лакей Блисса.

Дингль – кухарка Блисса.

Хеннесси, Сниткин, Эмери, Гильфойль – полицейские.

Капитан Дюбуа и детектив Беллами – эксперты по отпечаткам пальцев.

Доктор Эмануэль Доремус – судебный врач.

Карри – служитель Вэнса.

ГЛАВА 1
Убийство!

Фило Вэнс был вовлечен в так называемое «дело священного скарабея» по чистой случайности, хотя Маркхэм несомненно привлек бы его рано или поздно к расследованию этого запутанного убийства. Но нельзя быть уверенным в том, что даже Вэнс разрешил бы эту поразительную загадку, если бы он не оказался одним из первых на месте действия. Это позволило ему заметить те нелепые улики, которые, в конце концов, дали ему возможность остановиться на виновном.

Зверское, фантастическое убийство старого филантропа и покровителя искусств, Бенджамина Кайля, почти сразу получило название «дела священного скарабея», так как около изувеченного тела жертвы был найден редкий голубой египетский скарабей. Это древняя и ценная печать с именем одного из ранних фараонов послужила основой, на которой Вэнс воздвиг здание своих умозаключений.

Как я уже говорил, Вэнс случайно оказался вовлеченным в это дело еще раньше, чем о нем была уведомлена полиция. Один его знакомый обнаружил мертвое тело старого мистера Кайля, и поспешил к нему с этой зловещей вестью.

Это случилось утром 13 июля. Вэнс только что кончил завтракать в садике на крыше своей квартиры на 38-й Восточной улице и вернулся в библиотеку, чтобы заняться переводом отрывков из Менандра, найденных среди ранних египетских папирусов, когда Карри вошел в комнату и, как бы извиняясь, объявил:

– Только что пришел мистер Дональд Скарлетт, сэр. Он в ужасном волнении и просит, чтобы вы его немедленно приняли.

Вэнс недовольно поглядел на лакея.

– Скарлетт? Вот неприятность! Зачем он заходит ко мне, когда волнуется? Я предпочитаю спокойных людей. Предложили ли вы ему виски с содой или, может быть, брому?

– Я позволил себе поставить перед ним бутылку коньяку Курвуазье, сэр. Я помню, что мистер Скарлетт имеет слабость к этому напитку.

– О, да! Вы правы, Карри. Введите его, когда нервы его достаточно успокоятся.

Карри вышел.

– Интересный тип, Скарлетт! – продолжал Вэнс. – Вы помните его, Ван?

Я встречал Скарлетта дважды, но давно мне о нем не приходилось думать. Я припомнил, что он был товарищем по классу Вэнса в Оксфорде и что Вэнс возил его с собой в Египет два года назад.

Скарлетт занимался египтологией и археологией, окончив университет по этой специальности в Оксфорде. Потом он занялся химией и фотографией, чтобы сопровождать в качестве техника экспедиции в Египет. Он был зажиточным англичанином, любителем-дилетантом; египтология была его страстью.

Скарлетт недавно приехал в Америку вместе с Миндрамом Блиссом, известным египтологом, у которого был частный музей египетских древностей в старом доме на 20-й Восточной улице.

– Скарлетт не глупый малый, – начал рассуждать Вэнс. – И очень воспитанный человек. Зачем он заходит ко мне в такой неподобающий час? И почему он так возбужден? Надеюсь, что ничего не случилось с его ученым патроном. Блисс – удивительный человек, Ван. Один из самых крупных египтологов в мире.

Вэнс сам интересовался историей Египта и занимался хронологией древнего и среднего египетского царства главным образом с точки зрения развития египетского искусства.

Когда, наконец, Скарлетт был впущен к Вэнсу в библиотеку, он прямо влетел в комнату, распахнув портьеры. Или коньяк Курвуазье еще больше усилил его возбуждение, или Карри недооценил его нервного состояния!

– Кайль убит! – воскликнул он, опираясь на стол и глядя на Вэнса вытаращенными глазами.

– Вот как? Это весьма прискорбно. – Вэнс протянул портсигар. – Возьмите одну из моих Режи. И садитесь в кресло. Оно очень удобное. Я подобрал его в Лондоне. Неприятная штука – убийство, не правда ли? Но что же поделаешь! Человеческая порода – чертовски кровожадна.

Его равнодушие подействовало успокоительно на Скарлетта, который опустился на кресло и дрожащими руками стал зажигать папиросу.

Вэнс обождал и затем спросил:

– Кстати, как вы узнали, что Кайль убит?

Скарлетт вздрогнул.

– Я видел его. Он лежит с раздробленной головой. Ужасное зрелище! Никаких сомнений быть не может.

Вэнс откинулся на кресле и заломил руки над головой.

– Раздроблена – чем? И где он лежит? И как вы обнаружили тело? Подтянитесь, Скарлетт! Постарайтесь готовить связно.

Скарлетт нахмурился и несколько раз затянулся папиросой. Это был человек лет сорока, высокий и стройный, с южным типом лица. У него была внешность ученого, хотя он и не походил на книжного червяка. Лицо его было загорелое, в глазах его была искорка фанатизма, выражение это еще более оттенялось его почти совершенно лысой головой.

– Вы правы, Вэнс, – сказал он. – Вы знаете, я приехал с доктором Блиссом в мае и исполнял для него технические работы. Мое логовище за углом от музея, на Эрвинг-Плэс. Сегодня утром я должен был разобрать пачку фотографий и пришел в музей вскоре после десяти.

– Это ваш обычный час? – небрежно спросил Вэнс.

– О, нет, я утром немножко запоздал. Мы накануне работали до поздней ночи над финансовым отчетом о последней экспедиции.

– А потом?

– Странное дело! – сказал Скарлетт. – Парадная дверь была слегка приоткрыта. Обычно мне приходится звонить, но тут я не счел нужным беcпокоить Браша. Я толкнул дверь и вошел в переднюю. Стальная дверь в музей, которая направо от передней, редко бывает заперта, и я ее открыл. Когда я начал опускаться по ступенькам в музей, я увидел, что кто-то лежит в противоположном углу. Сначала я решил, что это один из ящиков с мумией. Но потом, присмотревшись, я увидел, что это Кайль. Он лежал скорчившись, вытянув руки над головой. Я подумал, что он упал в обморок и поспешил к нему.

Скарлетт провел платком по своей мокрой лысине.

– Боже мой, Вэнс! Это было ужасное зрелище. Ему упала на голову одна из новых статуй, которые мы вчера поместили в музей. И череп его треснул, как яичная скорлупа! Статуя еще лежала поперек его головы.

– Вы ничего не трогали?

– Боже мой! Нет! Мне стало слишком скверно. Это было страшное зрелище. И не требовалось долгих изысканий, чтобы распознать, что бедняга умер.

– Что же вы сделали?

– Я окликнул доктора Блисса – его кабинет наверху маленькой винтовой лестницы в задней части музея.

– И не получили ответа?

– Нет. Никакого. Тогда, признаюсь, я испугался. Мне не понравилась мысль, что меня могут застать наедине с убитым и я выскользнул обратно через парадную дверь. Сначала я хотел никому не говорить, что был там.

– А, – сказал Вэнс. – Но когда вы вышли на улицу, то призадумалась?

– Вот именно. Мне казалось неладным оставлять там беднягу. И в то же время я не хотел быть запутанным в дело. Я, к счастью, вспомнил о вас. Вы знакомы с доктором Блиссом и можете мне дать хороший совет. Кроме того, я не очень знаю порядки этой страны. Как полагается делать.

– Я возьму это на себя, – сказал Вэнс, лениво разглядывая кончик своей папиросы. – Процедура несложная. Можно позвонить в полицию или высунуть голову из окна и закричать, или обратиться к дежурному полицейскому, или просто игнорировать тело и предоставить кому-нибудь другому поднять шум. В конце концов, это сведется к тому же. Убийца, наверное, уже ускользнул. Я, пожалуй, позвоню в здание суда.

Он снял свой перламутровый телефон с венецианского табурета и вызвал номер окружного следователя.

– Привет, дорогой Маркхэм. Погода отвратительная, не так ли? Кстати, Бенджамин Кайль отправился к своему создателю и при этом – не добровольно. Он лежит на полу в Блиссовском музее с раздробленным черепом. Вас это интересует? Я так и думал. Я намерен сделать несколько наблюдений на месте преступления. Думаю, что и вам хорошо было бы приехать. Буду вас ждать.

Вэнс повесил трубку и объявил:

– Окружной следователь скоро приедет, и мы наверное успеем произвести некоторые наблюдения до прихода полиции. Я знаком с Блиссовским музеем. В этом деле есть увлекательные возможности… Ведь парадная дверь была открыта, и, когда вы крикнули, никто не ответил.

Скарлетт кивнул. Он был, видимо, озадачен спокойным отношением Вэнса к происшедшему.

– Где были слуги? Они не могли вас слышать?

– Едва ли. Они в другой части дома. Внизу. Единственный, кто мог меня слышать, это доктор Блисс, если он был в своем кабинете.

– Вы могли позвонить у парадной двери, и кто-нибудь пришел бы на звонок, – заметил Вэнс.

Скарлетт беспокойно задвигался на стуле.

– Совершенно верно, – признал он. – Но знаете, старина, я растерялся.

– Да, да, вполне естественно… Но и очень подозрительно, не правда ли? У вас не было никаких причин желать, чтобы старика убрали с пути?

– Боже мой, нет! – Скарлетт совсем побледнел. – Он же оплачивал счета. Без его поддержки раскопки Блисса и его музей не могли бы существовать.

– Да, Блисс говорил мне об этом, когда я был в Египте. Не принадлежал ли Кайлю тот дом, где расположен музей?

– Да, оба дома. Видите, в одном из них живут Блисс с семейством и молодой Сальветер, племянник Кайля. А музей занимает другой дом. Пробито было два прохода, а вход с улицы в музей был замурован.

– А где жил Кайль?

– В коричневом каменном доме рядом с музеем. Ему принадлежали шесть-семь домов подряд на этой улице.

– Знаете вы, как Кайль заинтересовался египтологией? – спросил Вэнс. – У него раньше была слабость к больницам и к этим ужасным английским портретам школы Гэйнсборо. Он пытался купить «Мальчика в голубом». На его счастье, ему это не удалось.

– Это молодой Сальветер подбил своего дядю, чтобы тот финансировал Блисса. Этот юноша был учеником Блисса, когда тот преподавал египтологию в Харварде. Старый Кайль очень любил своего племянника.

– А Сальветер с тех пор жил у Блисса?

– Почти что так. Он не покидал его со времени первой поездки в Египет. Блисс назначил его помощником заведующего музеем. Он заслуживает это место. Славный мальчик – живет и дышит египтологией.

Вэнс вернулся к столу и позвонил Карри.

– Да, тут открываются большие возможности, – заметил он. – Кстати, какие еще имеются домочадцы у Блисса?

– Прежде всего, миссис Блисс. Вы встречали ее в Каире. Странная женщина, наполовину египтянка. Много моложе Блисса. Затем Хани, старый египтянин, которого Блиссы привезли с собой, или, вернее, его привезла миссис Блисс. Хани был старым служителем отца Мерит.

– Мерит?

– Я имею в виду миссис Блисс, – смущенно объяснил Скарлетт. – Ее имя Мерит-Амен. В Египте принято называть дам по имени.

– О, конечно, – Вэнс слегка усмехнулся. – А какое положение занимает в доме Хани?

– Весьма своеобразное. Он сопровождал Аберкромби, отца Мерит, в его многочисленных исследованиях и составлял каталог Каирского музея. Когда Аберкромби умер, то он был как приемный отец для Мерит. Он участвовал в экспедиции Блисса в качестве инспектора древностей египетского правительства. Он большой знаток египтологии.

– Кто еще имеется в доме?

– Два американских служителя. Лакей Браш и повар Дингль.

В эту минуту в комнату вошел Карри.

– Слушайте, Карри, – сказал Вэнс. – Здесь поблизости убит почтенный джентльмен, и я иду осмотреть тело. Приготовьте мне мой серый костюм и, конечно, темный галстук.

– Да, сэр. – Карри принял известие об убийстве как самое нормальное повседневное событие и вышел.

– Знаете вы какую-нибудь причину, Скарлетт, – спросил Вэнс, – по которой Кайля хотели бы устранить?

Тот слегка поколебался.

– Не могу себе представить… – сказал он, хмуря брови. – Он был добрый и великодушный старик, немного тщеславный, но вполне достойный уважения. Я, конечно, не знаю его частной жизни. У него могли быть враги.

– Однако, – заметил Вэнс, – едва ли вероятно, чтобы враг последовал за ним в музей и отомстил бы ему в этом незнакомом месте, где кто угодно мог появиться вслед за ним!

– Но вы же не хотите сказать, что это мог сделать кто-нибудь из дома? – воскликнул Скарлетт.

В эту минуту вошел Карри и принес херес. Вэнс налил три стакана. Когда мы выпили вино, Вэнс пошел одеваться. Скарлетт нервно расхаживал по комнате. В ту минуту, как Вэнс вернулся в библиотеку, под окном раздался автомобильный рожок. Маркхэм ждал нас внизу. Когда мы уже выходили, Вэнс спросил Скарлетта:

– Имел ли Кайль обыкновение приходить в музей в этот час?

– Нет, отнюдь не имел. Но доктор Блисс условился с ним на это утро, чтобы обсудить расходы прошлой экспедиции и возможность продолжения раскопок в будущем году.

– Вы знали об этом свидании?

– О, да. Доктор Блисс говорил с ним по телефону во время нашего совещания, пока мы составляли доклад.

– Так, так. – Вэнс прошел в переднюю. Наверное, и другие знали, что Кайль будет в музее сегодня утром?

– Вы же не хотите сказать… – начал Скарлетт.

– Кто слышал этот разговор? – спросил Вэнс, спускаясь по лестнице. Скарлетт последовал за ним с опущенными глазами.

– Дайте, соображу. Там были Сальветер, и Хани, и…

– Пожалуйста, не смущайтесь!

– И миссис Блисс…

– Все жители дома, кроме Браша и Дигль.

– Да. Но видите, Вэнс, встреча была назначена на одиннадцать часов, а бедный старик был убит раньше половины одиннадцатого.

– Запутанное положение! – пробормотал Вэнс.

ГЛАВА 2
Месть Сахмет

Маркхэм встретил Вэнса укоризненными взглядом.

– Что все это значит? – спросил он сердито. – Я был на важном заседании…

– Бог с ним, с заседанием, – прервал его Вэнс, входя в автомобиль. – Причина вашего нежеланного присутствия здесь – весьма увлекательное убийство!

Маркхэм посмотрел на него и велел шоферу как можно скорее везти его в музей Блисса. Он узнал приметы волнения у Вэнса: легкомысленный тон всегда означал, что Вэнс настроен особенно серьезно.

На пути в музей, Скарлетт вкратце рассказал окружному следователю о своей мрачной находке. Маркхэм внимательно слушал его. Потом он обернулся к Вэнсу.

– Конечно, это мог бы сделать и какой-нибудь бандит с улицы…

– О, Боже! – вздохнул Вэнс. – Знаете, бандиты не имеют обыкновения заходить в частные дома среди бела дня и ударять людей по голове статуями. Они приносят с собой свое собственное оружие и выбирают более подходящую обстановку.

– Как бы то ни было, – проворчал Маркхэм, – я вызвал сержанта Хиса. Он сейчас приедет.

На углу 20-ой улицы и 4-ой авеню он остановил автомобиль и сказал дежурному полицейскому, чтобы тот сел рядом с шофером.

– Вы можете нам понадобиться, – заметил Маркхэм.

Когда мы достигли музея, Маркхэм оставил полицейского внизу лестницы, которая вела к большой входной двери, и мы поднялись в переднюю.

Оба дома, которые Скарлетт нам вкратце описал, имели фасад футов в двадцать пять каждый и были построены из больших глыб коричневато камня. Дом справа не имел входа и в нижнем этаже его не было окон. Дом слева однако остался неизмененным. Он был в три этажа вышиной с широкой каменной лестницей и высокими перилами, которые вели прямо во второй этаж.

Когда мы вошли в переднюю, я отметил, что тяжелая дубовая входная дверь, которая, по словам Скарлетта, была утром приоткрыта, теперь плотно заперта. Вэнс также это заметил и спросил Скарлетта:

– Закрыли вы дверь, когда уходили?

– Право, старина, не могу вспомнить, – ответил Скарлетт. – Я был чертовски расстроен. Я мог захлопнуть дверь.

Вэнс повернул ручку и дверь открылась.

– Так, так. Во всяком случае, затвор не действует. Что, это часто случается?

– Никогда этого не было на моей памяти, – с удивлением ответил Скарлетт.

Вэнс дал нам знаком понять, чтобы мы оставались в передней, а сам прошел в дверь направо, которая вела в музей. Вскоре он вернулся.

– Кайль умер, – объявил он. – И, по-видимому, его еще никто не обнаружил. Мы не будем пользоваться незапертой дверью, – добавил он, – мы поступим по обычаю, и посмотрим, кто откликнется.

Мы вышли на наружную лестницу, и Вэнс позвонил. Через несколько минут дверь нам отворил бледный, болезненного вида человек в ливрее. Он поклонился Скарлетту и холодно оглядел остальных.

– Браш, я полагаю? – сказал Вэнс.

Лакей слегка поклонился, не сводя с нас глаз.

– Доктор Блисс дома? – спросил Вэнс.

Браш перевел взгляд на Скарлетта. Несколько успокоившись, он приотворил дверь.

– Да, сэр, – ответил он. – Он в своем кабинете. О ком я должен доложить?

– Нечего беспокоить его, Браш. – Вэнс вошел в переднюю, и мы последовали за ним. – А что, доктор все утро был в своем кабинете?

Лакей с негодованием посмотрел на Вэнса. Тот улыбнулся.

– Вы держите себя вполне корректно, Браш, но нам не нужны уроки этикета. Это мистер Маркхэм, нью-йоркский окружной следователь. Нам нужны сведения. Хотите вы дать их добровольно?

Лакей заметил полицейского в форме внизу лестницы, и лицо его побледнело.

– Вы окажете доктору услугу, ответив нам, – вставил Скарлетт.

– Доктор Блисс был в своем кабинете с девяти часов утра, – ответил лакей обиженным тоном.

– Вы в этом уверены? – спросил Вэнс.

– Я приносил ему завтрак и с тех пор был все время на том же этаже.

– Кабинет доктора Блисса, – заметил Скарлетт, – там, в глубине передней, – и он указал за занавешенную дверь в конце широкого коридора.

– Он должен нас слышать.

– Нет. Дверь плотно обита материей, – объяснил Скарлетт. – Никакие звуки из дома не могут проникнуть в кабинет.

Лакей хотел уйти, но Вэнс остановил его.

– Погодите, Браш. Кто еще был в доме?

– Мистер Хана наверху. Он был нездоров.

– А, вот как. – Вэнс вынул свой портсигар. – А другие домочадцы.

– Миссис Блисс вышла около девяти. Кажется, за покупками. Мистер Сальветер вышел из дому вскоре после этого.

– А Дингль?

– В кухне внизу, сэр.

– Скажите, Браш, а как же мистер Кайль? Я слышал, что он заходил сегодня утром.

– Он и сейчас в музее. Я забыл об этом, сэр. Доктор Блисс может быть еще с ним.

– Вот как. А когда же пришел мистер Кайль?

– Около десяти.

– Вы его впустили?

– Да, сэр.

– И вы доложили доктору Блиссу о его приходе?

– Нет, сэр. Мистер Кайль просил его не беспокоить. Он объяснил, что пришел раньше времени и хочет кое-что посмотреть в музее.

– Он прошел прямо в музей?

– Да, сэр, я отворил ему дверь.

– Еще одно, Браш. Затвор наружной двери не был защелкнут, так что снаружи всякий мог войти в дом.

– Очень странно, сэр.

– Почему странно?

– Он был защелкнут, когда мистер Кайль пришел в десять часов утра. Я это заметил, когда впускал его. Он сказал, что хочет остаться один в музее. А так как жители дома не всегда запирают дверь, когда уходят на короткое время, я нарочно поглядел, закрыт ли замок. Иначе, кто-нибудь мог войти и помешать мистеру Кайлю.

– Однако, Браш, – воскликнул Скарлетт, – когда я пришел в половине одиннадцатого, дверь была открыта.

– Погодите, Скарлетт. – Вэнс повернулся к лакею. – Куда вы пошли, когда впустили мистера Кайля?

– В гостиную, сэр. Я оставался там до вашего звонка.

– Слышали ли вы, как входил мистер Скарлетт?

– Нет, сэр. Я работал с пылесосом. Он так шумел.

– Хорошо. Но если пылесос так шумел, как вы можете знать, что доктор Блисс не выходил из кабинета?

– Дверь в гостиную была открыта, сэр. Я бы видел, если бы он вышел.

– Но он мог выйти через музей и через парадную дверь без того, чтобы вы его услышали.

– Это немыслимо, сэр. На докторе Блиссе были только легкий халат и пижама. Вся его одежда наверху.

– Отлично, Браш. Но вот еще один вопрос. Звонил кто-нибудь у парадной двери после прихода мистера Кайля?

– Нет, сэр.

– Может быть, звонили, и дверь отворила Дингль?

– Она позвала бы меня, сэр. Она никогда утром не отворяет дверь. Она в неподходящей одежде до обеда.

– Характерная женская черта! – пробормотал Вэнс. – Можете идти вниз. С мистером Кайлем произошел несчастный случай, и мы должны его разобрать. Никому ничего не говорите. Поняли.

Браш глубоко втянул в себя воздух. Казалось, ему было дурно. Лицо его стало известково-бледным.

– Конечно, сэр, я понимаю, – сказал он с усилием. И неровными шагами вышел по лестнице слева от кабинета доктора Блисса.

Поставив полицейского в передней, Вэнс, Маркхэм и я направились в музей. Туда вела широкая лестница, покрытая ковром. Два этажа были соединены в один, так что помещение музея было двойной вышины. Чтобы поддерживать потолок, были воздвигнуты две огромных колонны со стальными подпорками. Музей занимал всю длину и ширину дома – двадцать пять на семьдесят футов, вышиной футов в двадцать. В передней части были высокие окна во всю вышину здания. В глубине были прорезаны такие же окна.

Занавески передних окон были задернуты, но в глубине они были открыты. В зале было еще полутемно.

Глаза мои сразу устремились в противоположный угол зала, где лежал убитый. Но эта часть была в тени, и я еле мог различить темную массу. Вэнс и Маркхэм спустились вниз, тогда как Скарлетт и я ждали на площадке лестницы. Вэнс отдернул занавеску. Свет залил комнату, и тут я впервые увидел ее замечательное содержимое.

В центре стены напротив поднимался десятифутовый обелиск со знаком царицы Хатшепсут. Справа и слева были две статуи. Одна изображала царицу Тети-Ширет из XVII династии, другая – фигуру Рамзеса II из черного камня.

Над ними и рядом с ними в рамках и под стеклом висели папирусы, испещренные красными, зелеными и белыми пятнами. Четыре крупных барельефа, изображавших эпизоды из Книги Мертвых, были прислонены к стене.

Под передними окнами стоял огромный черный гранитный саркофаг времен XXII династии, весь исписанный иероглифами. Крышка его имела форму мумии в виде сокола с человеческой головой. В углу стояла статуя из кедрового дерева, привезенная Тутмесом III из Палестины. У подножья лестницы возвышалась величественная статуя Ха-Эф-Ре из IV династии – копия статуи, находящейся в Лувре. Справа от статуи был ряд ящиков с мумиями, а над ними висели две огромные фотографии. Одна изображала колосса Меннона, другая – храм в Карнаке. Между колоннами был длинный низкий стол, покрытый бархатом; на нем помещалась редкостная коллекция всевозможных ваз, кадильниц и других сосудов. В глубине комнаты был низкий сундук с инкрустациями; рядом с ним стояло резное кресло.

Вдоль стен и вдоль потолка был фриз в пять футов шириной, воспроизводящий известную рапсодию поэта Пентаура о победе Рамзеса над хиттитами.

Как только Вэнс открыл занавески, он и Маркхэм прошли вглубь комнаты. Скарлетт и я последовали за ними. Кайль лежал лицом вниз, ноги его были слегка поджаты под тело, руки, протянутые вперед, охватывали подножие статуи, стоявшей в углу. Вэнс медленно перевел взгляд с мертвого тела на статую, у подножия которой он лежал. Она изображала человека с головой шакала, держащего скипетр в руках.

– Анубис! – прошептал он. – Египетский бог подземного царства. Анубис ведал могилами и провожал мертвецов в призрачное царства Озириса. Без Анубиса ни одна душа не нашла бы царства теней. Он был единственный друг мертвых и умирающих. И вот Кайль распростерся перед ним в молитвенной позе.

Вэнс, переведя взгляд с Анубиса на простертое перед ним тело, указал, на ту небольшую статую, которая была причиной смерти Кайля.

Статуя была фута два длиной, черная и блестящая. Она лежала поперек черепа убитого. Лужа крови образовалась под головой, и я заметил, не уделив этому особого внимания, что край этой лужи был слегка размазан по гладкому полу.

– Мне это не нравится, Маркхэм, – сказал Вэнс. – Эта статуя, послужившая орудием смерти Кайля, изображает Сахмет – египетскую богиню мести. Она защищает добрых и уничтожает злых. Египтяне верили в ее сокрушительную силу. И есть много легенд о совершенных ею страшных актах возмездия.