Текст книги "Ястреб (ЛП)"

12. Угрозы – или связи

Лойош опустился мне на плечо, а Дерагар, Нески и третий парень, чьего имени я так и не узнал, окружили меня.

"Ротса говорит, чисто, босс."

Мы вышли на улицу и двинулись обратно к конторе Крейгара. Идти обратно было неспокойнее – полагаю, потому что уже не над чем было раздумывать. В контору мы вернулись через потайной ход – не хотелось, конечно, вести туда других, но еще меньше мне сейчас хотелось разгуливать одному перед конторой. Плохо для карьеры, знаете ли.

Затем я велел Дерагару отправляться в "Голубое пламя" и ждать, пока туда доставят адресованное ему сообщение.

– Хорошее заведение, – заметил он.

Я кивнул.

– Закажи себе что-нибудь соответствующее. За мой счет.

– Буду на связи.

– И не дай себя убить, – велел я.

Он кивнул и удалился. Даже не пикнув. Где Крейгар откапывает таких ребят? Кстати, о Крейгара; отпустив Дерагара, я снова спросил, как там он. Нормально, ответили мне. А безопасно ли у него там? Возможно, ответили мне. Как в старые добрые времена.

"Ну, что скажешь, Лойош?"

"Насчет?"

"Он сделает как договорились, или подстроит мне ловушку?"

"Пятьдесят на пятьдесят, босс."

"Ну, думаю, все-таки наши шансы чуть получше. Не намного, но все же. Он хочет получить эту территорию, а это его шанс."

"Если бы мы могли ему доверять."

"Ну да."

Я забился в свой уголок и, чтобы хоть чем-нибудь заняться, наточил все ножи. Потом предложил чего-нибудь пожевать; Лойош согласился. Даже удивительно. Шутка. Один из крейгаровых ребят сходил на улицу и вернулся с гусиным супом. То есть эта штука называлась "суп", но там почти не чувствовалось жидкости – гусятина, овощи, весьма острые приправы и вермишель, которая хрустела на зубах, хотя все прочее было скорее жидким. Лойош категорически одобрил блюдо, хотя сообщил, что для Ротсы оно показалось островатым. Я заметил, что всему виной слабый организм самки; не уверен, что Лойош стал ей это передавать.

Покончив с супом, я некоторое время сражался с желанием прилечь вздремнуть. Стараться стало куда проще, когда появился Дерагар.

– Готово, – сообщил он, – все устроено.

Я кивнул.

– Что мне нужно знать?

– Знаете угол Ундаунтры и Мозаичной?

– Да.

– На Мозаичной, второй дом от Ундаунтры, есть местечко. Кирпичный дом с вишневым парадным. В доме две квартиры, в нижней каждую фермицу играют в шеребу. По мелочи, но ему нравится.

– Помню. Но, кажется, Терион туда заглядывает не в очень-то четкое время?

– После семи и до десяти вечера.

– Довольно широкий промежуток.

– Знаю.

– И появляется не каждую неделю.

– Сегодня он там будет.

– Ладно. Район я знаю. Могло быть и лучше, но сойдет. Народу на улице в любом раскладе будет немного.

– Я проверил местность. Переулок рядом, переулок напротив, здание к северу высокое и прямо перед ним водяной бак. Достаточно большой, чтобы за ним спрятаться. От переулка восемь шагов до двери, от переулка напротив – двадцать, от бака – двенадцать.

– Моих шагов или твоих?

– Ваших.

Я мысленно увеличил вознаграждение, которое собирался ему выплатить.

– Какого цвета бак?

– Тускло-серебристого.

– Хорошо, – согласился я.

– Господин Талтош, вы хотите, чтобы это сделал я?

Я призадумался, потом покачал головой.

– Нет. Это моя задача. Справлюсь.

Я очень на это надеялся. За свою карьеру наемного убийцы, а также до того и после того, я прикончил многих. Но нынешний случай – особенный.

Я вытянул ноги и попытался расслабиться, прикидывая то и это, и сопоставляя все возможные факторы. Через несколько часов я наконец-то раз и навсегда разберусь с этой сволочью по имени Терион. Либо прикончу его, либо мне уже не о чем будет беспокоиться. Положительный момент: если у него с собой нет оружия Морганти, своей смертью я в последний раз нарушу планы Организации.

Что-то в последнее время вокруг стало мелькать многовато клинков Морганти. Империи следует этим озаботиться. Наверное, стоит обратиться к императрице – в письменной форме, превратив предложения в завуалированные угрозы. Через неделю посмотрим, что получилось.

Мы покинули контору через потайной выход и избрали обходной маршрут, так что до места добрались часам к пяти. Мы – это Ротса, Лойош и я; Дерагар предложил пойти со мной, но я отказался, потому что есть вещи очень, очень личные. Я осмотрелся. Дерагар все правильно описал, вот только не упомянул, насколько открыт ближний перегулок. Он скорее напоминал неширокую улицу, чем переулок, и спрятаться там было негде. Дома выстроены в том диком стиле, когда камни обтесывают, чтобы они больше походили на кирпичи, и перекладывают древесиной, как бы предавая более уютный вид. Чисто, вроде как уютно, и ни малейшего закутка. Зато бак был на месте – выше меня, много шире меня, со стороны улицы колонка и сточный желоб. Я встал рядом, на глаз прикинул расстояние, которое мне оставалось преодолеть. Лойош и Ротса расширяющимися кругами парили в вышине.

Народу на улицах было не слишком много, что и к лучшему – я легко мог слиться с окружением. Серые оттенки старой краски слегка помогали, хотя и не являлись необходимым условием.

Обычно я предпочитаю готовиться к "работе" несколько дней, а то и недель; рассчитываю точное время и место, подбираю оружие, точно выверяю подход и отход. Нынешнее дело будет импровизацией почти наполовину; не могу сказать, чтобы это сильно меня волновало.

Скажу одно. Все эти лишние телодвижения в смысле повышенного внимания к подробностям и тщательнейшего планирования каждого шага нужны не только для того, чтобы "работа" была сделана правильно, нет. Просто однажды случается так, что надо просто действовать и сделать максимум того, на что ты способен; и именно все эти лишние телодвижения – залог того, что тебе совершить правильный ход чуть легче и естественнее, чем другим, менее подготовленным. Примерно так же игрок в мяч даже самые легкие подачи старается перехватить самым идеальным способом: с такой привычкой именно он с наибольшей вероятностью возьмет самый неберущийся мяч и заставит букмекеров рвать на себе волосы.

В левом рукаве у меня как раз и находился мой самый любимый клинок для такой работы: длинный тонкий стилет. Помните, я говорил, как трудно кого-то прикончить одним колющим ударом? Так вот, если знаешь, как – это уже совсем другое дело. Если, скажем, можешь сразу добраться до сердца, как тот тип, что достал Крейгара; или поразить мозг, как умею я.

Извлек клинок, внимательно его осмотрел, тихо выругался; напрочь забыл зачернить лезвие, чтобы не блестело. Снова вложил в ножны. Потом я понял, что, скорее всего, одним ударом я его не достану. Просто не тот уровень проработки, который мне обычно требовался, чтобы просчитать точное место и угол удара. Слишком много неизвестных. Я не знал, будет ли достаточно светло, когда Терион появится, а если нет – какое здесь вообще освещение. Я почти ничего не знал. А значит, идеальное "увидел – ударил – убил" навряд ли осуществимо. Глупо строить идеальный план в неидеальных условиях. И придется мне отработать в стиле бандита-орки, которому тип в припортовой таверне дал авансом целых десять империалов.

Ну и ладно. Зато у меня имеются некоторые преимущества: Лойош, Ротса, точное знание цели – и еще тот факт, что я много, много лучше любого из бандитов-орков.

Я осмотрелся еще раз.

Есть у торговцев – даже высшего разряда – одна общая черта: предсказуемость. Если они не живут в апартаментах над собственным магазинчиком либо в задней его части – а многие поступают именно так, – то где-то в шесть вечера они закрывают лавку, уходят домой и до утра уже на улице не мельтешат. По мне, это глупо, но им такой распорядок по душе. А в этом районе обитали именно торговцы, то есть с приближением темноты улицы практически опустели. А я предпочитаю работать либо в очень большой толпе, либо как раз когда никого нет.

В должное время на город опустилась ночь, воздух был прохладным, но влажным – в Адриланке такое случается. Я закутался в плащ, чтобы согреться, и тут же вспотел. Настроение у меня начало портиться; ну ничего, авось смерть Териона это исправит. Обычно убийство мне настроение не поднимало, а вот разработка плана и подготовка собственно к "работе" – еще как, в них я утешение всегда и находил. Что до убийства, можно сказать, что оно на мое настроение не влияло вовсе. Возможно, сегодня будет иначе. Я очень на это надеялся.

"Босс, с каких это пор ты так беспокоишься о настроении? В кого ты превращаешься, и как мне это остановить?"

"Уладим это дело, и все остановится."

"Ну да, а если не сможешь, будет уже неважно."

"Это я как раз и хотел сказать."

Адриланка вокруг меня шипела, стонала, гудела и бормотала; я ждал.

Я люблю этот город. Хотя порой он бывает безобразен, воняет скотобойней и раздражает, как стадо орков посреди улицы.

Поднялся ветер, бросив прядь волос мне в глаза; так, а вот об этом я забыл. Поспешно связал их в хвост. О чем я еще забыл за эти годы?

Ротса устроилась у меня на левом плече.

Много лет Терион действовал мне на нервы. Запугивал меня, причинял мне вред. Я просто хотел, чтобы его не было. А сейчас он попытался убрать Крейгара. Но мое желание увидеть его мертвым не значило, что я лучше готов к тому, чтобы его убить; а то, что я не готовился к его убийство должным образом, не значило, что я не хочу видеть его мертвым. Примерно так, да.

Время сочилось медленными каплями, как всегда – как бывало раньше – на обычной "работе", вроде той, которую я когда-то делал а деньги, когда я жил иной жизнью, которая сейчас, с высоты прожитых лет, выглядела проще, хотя тогда простой совсем не казалась и, вероятно, разница на самом деле не так уж велика. Но ожидание – часть работы, та часть, которую всегда следует учитывать. Когда время ожидания подходит к концу, когда приближается момент М, приходит возбуждение – и, в то же время, спокойствие; все становится четче и яснее, и когда момент наконец наступает, сознание и тело к нему полностью готовы. В те дни я ни разу не работал с трехчасовым ожиданием, предпочитая подобрать другое время, другое место, другой способ.

Я вытер вспотевшие ладони.

Снова прикинул, не взять ли стилет, но отказался и достал из ножен шпагу. Дело не будет чистым. А чтобы его не смогли оживить, надо повредить спинной мозг; тут тоже не до чистоты.

Шпагу я прижал к боку острием вниз.

Терион показался, насколько я мог судить, к восьми часам или за несколько минут до. С флангов его прикрывали двое, которые, судя по виду, знали свое дело.

"Все, начали," – сказал я, и Лойош и Ротса снялись с моих плеч. В моих ушах еще шумел поднятый их крыльями ветер, а они уже вышли на цель.

Теперь главный вопрос – это засада на Териона, или все-таки на меня.

Оказалось, что все-таки на него, и все прошло нормально.

Это слишком конспективно? Желаете подробностей? Их не будет. Это не было ни красиво, ни элегантно, ни чисто. Совсем не похоже на расклад, когда вся подготовка проведена загодя и идеально просчитана, ничего не оставляя на волю случая. Совсем не похоже.

Если любопытство все же мешает вам заснуть, скажу вот что: как только на сцене возникли Лойош и Ротса, один из телохранителей с воплями бросился бежать по улице, а второй отступил, так что Лойош и Ротса занялись Терионом, которого я поймал врасплох. Так что шансов у него не было, и все-таки это не было чисто.

Он меня узнал, и когда я нанес смертельный удар, выглядел он удивленным.

Если вы вдруг конспектируете, добавлю вот еще что: один из признаков, насколько чисто проделана "работа", в прямом и переносном смысле – это количество крови, когда все кончено. Если все прошло правильно – скажем, один удар сквозь глазницу в мозг, мой любимый – на руке и капли крови не останется, потому что в план входит "не пачкаться". Это чрезвычайно важно, ведь если на маршруте отхода после свершения антиобщественного действия вдруг попадется гвардеец Феникса, отсутствие крови на руках не даст ему повода взять под стражу подозрительного выходца с Востока.

А вот грубая работа – всегда, в общем, грубая.

И эта была грубой.

Когда все кончилось, задерживатся я не стал. Шпагу я вытер о собственный плащ, которому уже было все равно. И оружие оставил при себе; в конце концов, Терион успел обнажить свое оружие, и если все-таки дело будет расследовано и мое имя всплывет, у меня найдутся аргументы для защиты в суде.

Держась в тени стен, переулками, я ни с кем не сталкивался, да и прохожие не обращали на меня внимания. Даже Лойош вел себя тихо. Добрался до входа в туннель, миновал свою старую лабораторию, поднялся по лестнице и ввалился в комнатку, где плюхнулся в кресло. Тут я понял, что весь дрожу от усталости.

Вошел Дерагар, скользнул по мне взглядом. Я не мог пошевелиться.

Он спросил:

– Где вы покупаете одежду?

Тут я вспомнил, что при себе у меня есть только теплые вещи, совсем неподходящие для Адриланки. Я назвал ему адрес, потом он уточнил мои размеры; я назвал те, которые помнил, и вручил ему империал. Он кивнул и удалился. Кровь с сапог я так и не отчистил – и хорошо, а то сейчас пришлось бы повторить.

Я плюхнулся на пол.

"Ты в порядке, босс?"

"Не уверен."

"Тебе следует поесть."

"Желудок не примет. Подожду."

Териона больше нет. Все. Тип, который столько лет был моим мучителем, превратился в кучу мяса и костей. Я не жалел; сожаление отстояло так далеко от всех одолевавших меня чувств, что сообщениями они могли бы обмениваться разве что с помощью конной почты. Но чувствовал я себя странно. Словно это должно было быть сложнее, или каким-то более значимым. Я попробовал разобраться, почему я так себя чувствую, и вдруг понял, что со мной такого никогда не бывало. В смысле, я никогда прежде не убивал сугубо потому, что хотел убить. Я убивал бесстрастно, когда мне платили; я убивал в сердцах, потому что был зол; я убивал в отчаянии, потому что на меня напали. Но никогда не выходил за охоту за кем-то по личным причинам, все подготовив и убив, словно это "работа".

Ларис, как бы я ни ненавидел его, сам меня вынудил. Меллар, который подошел, пожалуй, ближе всех к тому, чтобы разделаться со мной окончательно, был "работой". Лораан в первый раз был скорее несчастным случаем, а во второй сам начал за мной охотиться. Иштван полез сам. Боралиной охотился за Коти.

И так далее.

Странно.

Я закрыл глаза, глубоко вдохнул, открыл глаза – и заметил, что в углу стояло нечто аккуратно свернутое. Плащ – джареговский серый, – который подарил мне Морролан, а на нем стояла шкатулка, в которой лежали кольцо, яйцо ястреба и зачарованная отмычка. Да, все потихоньку складывалось.

"Ладно, босс, что дальше?"

Сердце мое забилось чаще, когда я понял, что наконец подбираюсь к тому, что мне нужно.

"Дальше я подожду, пока принесут чистую одежду, потому что в этой я скоро с ума сойду."

"Ну вообще-то…"

"Заткнись, Лойош."

Выглянув, я добрался до шкафа, в котором когда-то хранилось то, что мне сейчас требовалось; я порадовался, обнаружив, что все это находится, где и лежало всегда, в той же самой жестяной коробке. Я принес коробку в комнатку, которую уже мысленно именовал своей, вынул необходимые принадлежности и принялся аккуратно счищать кровь с сапог.

Руки занимались старым привычным делом, а мысли удалились далеко-далеко, куда – неважно, так что об этом я рассказывать не собираюсь. Когда сапоги стали чистыми, я несколько успокоился и был готов к следующему этапу.

"А какой следующий этап, босс?"

"Лечь подремать."

Полностью мне заснуть не удалось, но отдых помог. Подремал часок, а там появился Дерагар и принес брюки и рубашку, на которых не было крови. Я переоделся, подогнал завязки; новая одежда сидела вполне удобно.

– Что дальше? – спросил он.

– Пока не уходи, у меня будет еще задание.

– Хорошо, – кивнул Дерагар и удалился в приемную.

Одежда, которой он меня снабдил, выглядела недурно. Чуть более стильно, чем я привык, черная тесьма вдоль брючного шва и манжеты на рукавах; но я совершенно не возражал. Некоторое время потратил на перекладывание всего своего инвентаря. Если умеешь скрытно таскать при себе целый арсенал, ты не только можешь быстро достать любой нужный предмет, но этот арсенал еще и ощущается не настолько тяжелым, каким должен быть. Я когда-то очень хорошо умел такое.

Повертел в руках то, се и это, проверил, как оно извлекается из потайных мест, а также и то, что я хорошо помню, где у меня что припрятано, и кивнул.

"Что ж, займемся делом."

А дальше, пожалуй, мне предстояла самая опасная часть операции. Я вынужден был довериться другому, более того, совершенно незнакомому человеку. Вернее, драгаэрянину. Ну, вы поняли.

Я велел передать послание тому каменотесу, которого рекомендовала Сетра. Час спустя он явился, рослый валлиста с толстыми мощными пальцами, которые, судя по виду, совершенно не годились для тонкой работы. Но по внешнему виду судят только идиоты.

Я рассказал ему, что я хочу получить, где именно и когда. Он согласился, что соорудить лестницу – дело в целом простое. Я вручил ему мешок денег и сообщил со всей возможной вежливостью, что если он кому-нибудь шепнет хотя бы одно лишнее слово, Сетра весьма рассердится. Кажется, он мне поверил, потому что следующие минут десять я вынужден был выслушивать его пространные заверения, клятвы, обещания и возражения относительно того, что он никогда, ни за что и ни при каких обстоятельствах не совершит ничего, что вызовет неудовольствие Сетры, ну и все в том же роде. Наверное, не стоило вообще поднимать этот вопрос.

Когда он наконец ушел, я с ног валился. А поскольку было уже поздно, то сразу лег спать.

А едва продрав глаза, услышал вопрос Лойоша:

"Что нас ждет сейчас, босс?"

"А ты угадай."

"Клява?"

"Хорошая догадка."

"А потом?"

"С клявой ты попал в точку, думаю, сможешь и дальше угадать."

"Чайная церемония у пушистых котят?"

"Уже была."

"Босс, у тебя есть яйцо ястреба, плащ со встроенным каркасом, кольцо и зачарованная отмычка. И ты хочешь, чтобы я угадал, что должно быть дальше?"

"Еще у меня есть ножны."

"Ножны у тебя всегда есть."

"Верно. И ты слышал, о чем я просил того типа."

"Да как же я могу… а, ну да. Ножны."

"Ага."

"Ты же не планируешь…"

"Угадай."

"Лучше не буду."

"И все-таки."

"Ржавый якорь?"

"Ржавый якорь? Лойош, зачем мне ржавый якорь?"

"Тебе не нужен ржавый якорь. Тебе нужно достать ржавый якорь."

"А. – Я рассмеялся. – Отменно. Это лучше, чем все, что я прикидывал. Ржавый якорь. Прекрасно."

"Так ты это планировал, босс?"

"Не задавай риторических вопросов."

Он заткнулся.

Я ненадолго задумался, потом сообщил:

"Есть хорошая новость."

"Какая?"

"Деймар нам сейчас не понадобится."

Широкая гавань Адриланки (или Порт-Адриланка, для старшего поколения драгаэрян, или Порт-Киерон, для самого старшего) простирается от устья реки Адриланки чуть-чуть на восток и изрядно на запад. Чем дальше к западу, тем скромнее и меньше верфи на пристанях, портовые доки и якоря. Океанские корабли на востоке, пузатые торговые суда посредине, а мелкие верфи и речные лодки (соответственно уменьшающиеся в размерах) на западе.

Западный край ограничен утесом, изрядная часть которого в начале Междуцарствия рухнула в океан вместе с Киероновой Сторожевой башней. Перед утесом возвышается нечто, именуемое в зависимости от наблюдателя небольшим островком или грудой острых скал, которые некогда были тем самым утесом. Называются они, в полном соответствии с богатым воображением драгаэрян, Киероновыми скалами.

Существует своего рода игра, в которую играют небольшие рыбачьи лодки (за исключением самых маленьких, само собой, одно– или двухвесельных, которые можно просто затащить на берег). Суть игры – найти якорную стоянку подальше от Киероновых скал. Чем лучше стоянка, тем меньше шанс, что ветра и волны, играя в одной команде со скалами против лодок, одолеют; проигравшие рыбаки остаются в худшем случае без лодок.

Игра продолжается вот уже лет четыреста, и хотя со временем народ приспособился и за десять лет разбивается лишь несколько лодок, скопилось их там с начала Междуцарствия весьма немало.

И разумеется, когда лодки разбиваются, теряются и их якоря. Теряются – значит лежат где-то на дне гавани и ржавеют. Если кому-то вдруг по какой-либо причине понадобится такой якорь, все, что нужно – это предложить горсть медяков одному из беспризорников, которые обитают на западном краю гавани и очень хорошо умеют доставать всякие затонувшие вещички со дна реки или моря.

Я послал Дерагара отыскать спасенного мной пацаненка, Асиявна, который совершенно не боялся заглянуть в контору к джарегам. Я сказал ему, что мне нужно. Он, видимо, решил, что я не в своем уме. Я назвал ему сумму, которую готов заплатить, и пацаненок быстро умчался, опасаясь, как бы я не пришел в себя.

Через пару часов он вернулся и принес как раз то, что я заказал – ржавый якорь. Я достал кошелек, взвесив якорь в руке.

– Как все прошло?

Он пожал плечами.

– Да легко, сударь.

– Легко? А как ты его достал?

Он моргнул.

– Нырнул, сударь, с веревкой. Нашел один, привязал, вылез на берег и вытащил.

– Ты можешь нырнуть так глубоко?

– Сударь, там всего-то футов восемь. Это же прямо у скал.

– А. Хммм. Я думал, там глубже.

Бросил ему кошелек.

– Я с тобой свяжусь, если мне еще что-то понадобится.

Он поклонился, очень вежливо, и ушел. А я смотрел на ржавый якорь, который добавился ко всему инвентарю в моей комнатке. Дерагар также взглянул на него и проговорил:

– Не буду даже спрашивать, зачем он нужен, а то вдруг вы случайно расскажете.

– Мудрое решение. Как там Крейгар?

– Он сегодня уже самостоятельно сел.

– Отлично!

Дерагар кивнул.

– Что-нибудь еще?

– Пока нет.

– Ну, я тут, если что, – сказал он.

"Так, Лойош. Переходим к следующему пункту."

"А для него нам Деймар нужен?"

"Смотря какой считать следующим."

"Думаю, начать надо с самого сложного, босс."

"Чтобы тебе не пришлось летать к Деймару?"

"А тебе не пришлось с ним общаться."

"Справедливо."

Я надел особый плащ – не потому что он особый, а потому что на нем не было крови. На плечах он ощущался странно, однако я покрутился перед зеркалом в кабинете Крейгара, вид вполне пристойный. Проверил груду окровавленного шматья, не оставил ли я там острых железок, и спустился по лестнице. Остановившись в лаборатории, я воспользовался удобной возможностью спалить все это тряпье, и лишь потом выбрался наружу, на улицы Адриланки, где бродила смерть и сопутствующие неприятности.

По территории, которая когда-то была моей, бродили теклы, торговцы и, изредка, высокородные драгаэряне; сплетничали на рынке у Круга Малак, смеялись и бросали медные монетки уличному жонглеру, спешили на свидание или деловую встречу. На миг мне стало жаль старых добрых времен, а потом я и сам заторопился по собственным делам.

Плащ был потяжелее старого, шевелился не как обычно и издавал необычные звуки. Но поскольку сейчас мне не требовалось соблюдать полную тишину, меня это устраивало. Прохожие особого внимания не обращали, и ладно.

Лойош и Ротса парили в вышине, курсируя туда-сюда, наблюдая за всеми, кто обращал на меня особое внимание либо же следовал за мной.

Все как всегда.

И Терион мертв.

Подушечкой указательного пальца я погладил рукоять Леди Телдры; зачем, сам не знаю. Просто захотелось.

Неподалеку имелась лавчонка, в которую я никогда не заходил, но поскольку таких по всему городу были сотни – я знал, что там должно быть то, чего я хочу. Я вошел; корица, тонколист, чеснок и многие другие сразу принялись сражаться за особое внимание со стороны моего носа. Я позволил себе с минутку понаслаждаться. В Южной Адриланке смешанных магазинчиков нету, а вот в городе – вполне. Этакая помесь бакалеи со скобяной лавкой, вернее, с той ее частью, что касается кухонных принадлежностей. В подобных магазинчиках я могу бродить часами и растратить там все сбережения, если не поостерегусь. Сейчас я был осторожен. Эх, где-то моя старая кухня…

"Босс, только не говори, что ты собираешься сейчас все бросить, встанешь к плите и примешься что-то готовить."

"Не собираюсь."

"Ну тогда ладно."

"Это, как говорят игроки в шеребу, для последнего круга."

Я выбрал апельсин и ножичек с выемчатым лезвием – маленький, спрятать в кошель. Еще раз осмотрел ассортимент, улыбнулся и взял еще одну штуковину.

Между старицей Адриланки и пустыней Сунтра растут деревья, которые, говорят, впервые привез в империю Пильмаска Землепроходец (личность скорее легендарная, чем историческая), а произрастали они изначально в некоей части Востока, о которой я никогда не слышал (и которая тоже может быть сугубой легендой). На этом дереве растут бобы, именуемые сложносоставным словом на Сариоле, хотя само дерево, как все полагают, происходит с Востока.

Эти бобы сбраживают, жарят, перемалывают (не уверен насчет точной последовательности) и делают еще что-то; в результате получается вяжущая язык, горьковатая горячая жидкость "шоколад". Его можно подсласлить несколькими разными способами, или использовать как есть, по вкусу.

С шоколадом можно творить многое, и он является частью многих культур Востока – даже тех, где об этом дереве и не слышали. Все потому, что есть такая штука как "торговля", и шоколад в этой торговле явно крутится в заметных объемах.

И вот если упомянутый шоколад смешать с медом и прозрачным дистиллированным алкоголем, добавить еще парочку приправ и выдержать как следует – получатся тонкая и сладкая штучка. Ее ставят на праздничный стол с фруктами, а то и вместо них. Те, кто умеют делать эту штуку – по-настояшему, – недурственно зарабатывают, снабжая ей драгаэрянские кулинарные лавочки.

Увидев бутылку, я улыбнулся, кивнул и сказал:

– А вот это в самый раз.

"Не понял, босс."

"Тебе и незачем, Лойош."

"Но… ладно."

Итак, берем.

И последнее, что я купил там – небольшая фляжка, как раз для скромной порции шоколадного ликера. Удобно держать при себе. Я оставил хозяину лавки солидные чаевые и пожелал всего наилучшего.