Текст книги "Рейды в стан врага"

Автор книги: Степан Бунаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

С минуты на минуту могли появиться сигналы разведывательного отряда. Я буквально впился в ветровое стекло. По курсу нашего движения и несколько правее мелькнуло несколько вспышек. Огни быстро гасли в снежной пелене.

– Дайте сигнал "Стой"! – крикнул я командиру

аэросанного батальона. Мы выпрыгнули с ним. Из машины и стали прислушиваться. Кроме порывов ветра со стороны берега других звуков и подозрительных шорохов не было слышно. Но вдруг сравнительно далеко сверкнуло несколько огней. Взял на них азимут. Явно в районе действий нашей разведки. Двинулись вперед тихо и осторожно. Но тотчас же головная походная застава засигналила: "Стой!"

Подбежал капитан Гордеев и доложил, что ГПЗ встретила отделение разведки во главе с лейтенантом Дремовым. Это они давали серии красно-зеленых огней. Вместе с Гордеевым подошли к разведчикам. Лейтенант Дремов сообщил, что в лесу, в двух километрах от места встречи, находится весь разведывательный отряд. Лыжня, по которой он отходил, заминирована. В начале движения разведчиков преследовала егерская рота противника. Но они удачно скрылись. Майор Попов просил ускорить погрузку отряда.

Мы и сами не собирались медлить. К погрузке все было готово. Ее расчет я передал лейтенанту Дремову, чтобы сразу по мере подхода группы направлялись к соответствующим номерам аэросаней. Дело пошло четко. Вначале погрузили раненых и ослабевших. Потом сели все остальные. Сани с военнопленными и их охраной определили ближе к голове колонны. Капитан Гордеев прикрыл тыльной походной заставой отход аэросанного батальона. Ночь и продолжавшаяся поземка были нашими союзниками.

Мы шли на предельно возможной скорости. Главная наша цель – до рассвета попасть в устье Свири.

Из Свирицы около 7 часов я позвонил командующему и доложил, что приказ выполнен, разведывательный отряд встречен и находится в Свирице.

– Молодец. Действуй по плану, – тихо проговорил генерал Крутиков.

Позже мне стало известно, что командующий и начальник штаба не спали всю ночь. Они следили за нашими действиями по поступавшим радиосигналам и беспокоились за успех рейда в тыл врага.

Вручение боевых знамен

В связи с началом Великой Отечественной войны происходило массовое формирование частей и соединений Красной Армии. К исходу 1941 года на фронт пришли

многие десятки стрелковых и танковых дивизий и бригад, отдельных танковых, авиационных, исгребительно-противотанковых, гвардейских минометных полков, частей специального назначения. В связи с массовым формированием воинских частей Президиум Верховного Совета СССР 21 декабря 1942 года утвердил новый образец Красного знамени, вручаемого полкам, дивизиям, бригадам, отдельным батальонам. На одной стороне полотнища знамени в центре были помещены серп и молот и лозунг "За нашу Советскую Родину!". На другой стороне – пятиконечная красная звезда и наименование части.

В Положении о Красном знамени подчеркивалось: "Красное знамя есть символ воинской чести, доблести и славы, оно является напоминанием каждому из бойцов и командиров воинской части об их священном долге преданно служить Советской Родине, защищать ее мужественно, умело, отстаивать от врага каждую пядь родной земли, не щадя своей крови и самой жизни" Вручалось Красное знамя от имени Президиума Верховного Совета СССР. В Положении указывалось, что Красное знамя всегда находится при части, а на поле боя – в районе боевых действий.

Посвящая этому событию передовую статью, газета "Правда" писала: "Этим знаменем Родина благословляет своих сынов на беспощадную борьбу с немецко-фашистскими захватчиками, поднявшими меч на наш народ, на наши земли".

Предстояло вручение Красных знамен и формированиям 7-й отдельной армии. К этой важной кампании велась тщательная подготовка. В частях и подразделениях проводились беседы о знамени как символе воинской чести, доблести и славы. В распоряжении тех, кто вел эту работу, были яркие примеры Великой Отечественной войны.

Уже тогда вошел в историю как олицетворение беспредельной преданности наших воинов своей социалистической Отчизне, знамени части подвиг защитников Брестской крепости. Ее немногочисленный гарнизон с первого дня войны в течение месяца героически сражался с крупными силами немецко-фашистских войск. Крепость штурмовала целая пехотная дивизия, усиленная артиллерией и минометами, поддержанная авиацией и огнеметами. Жестокие бои шли за каждый крепостной вал, бастион, редут. Наши бойцы под руководством мужественных командиров оборонялись стойко

и нанесли врагу большой урон в живой силе. Вдохновляемые на беззаветное выполнение воинского долга капитаном И. Н. Зубачевым и полковым комиссаром Е. М. Фоминым, защитники Брестской крепости решили погибнуть, но не пропустить врага.

– Не посрамим чести знамени! – клялись бойцы друг перед другом и сражались до конца. Враг захватил лишь развалины крепости.

Ныне Брестская крепость носит почетное звание крепость-герой. 68 участников ее обороны были отмечены наградами Родины. Командиру 44-го стрелкового полка 42-й стрелковой дивизии майору П. М. Гаврилову присвоено звание Героя Советского Союза.

Были, разумеется, и другие аналогичные примеры верности наших воинов Красному знамени, защиты его в бою. Широко пропагандировался призыв партии к защитникам страны, прозвучавший во время парада войск на Красной площади в Москве 7 ноября 1941 года: "Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина'.. Под знаменем Ленина – вперед к победе!"

Этот призыв вызвал огромный патриотический подъем у всего советского народа, вдохновил бойцов и командиров на новые ратные подвиги Защитники Отчизны клялись в верности Красному знамени. Личный состав 7-й отдельной армии, разумеется, не был исключением.

Красные знамена частям армии вручали командующий генерал-лейтенант А. Н. Крутиков и член Военного совета армии генерал-майор Г. А. Васильев. Это происходило в феврале 1943 года.

Торжественному акту предшествовала большая организационная работа. Две недели я с группой командиров ездил по частям армии, выполняя задание командарма. Мне было приказано выбрать в каждой части место для построения личного состава, не связанного боем, организовать прикрытие зенитной артиллерией района построения, предусмотреть вызов авиации с армейских аэродромов в случае угрозы воздушного нападения противника, уточнить начало построения, рассчитать время на переезд из части в часть, включая и зенитную артиллерийскую батарею, которая следовала в составе нашей колонны, решить многие другие вопросы. Вроде бы они и не очень сложные. Но ведь шли бои, враг бдительно следил за всем, что делалось у нас.

Все обошлось благополучно. Противнику не позволили нарушить торжественность момента. Вручение знамен во всех частях прошло организованно и запомнилось на всю жизнь. Командиры потом докладывали о настроениях личного состава и отмечали при этом большое мобилизующее значение торжественного акта.

После завершения всей работы по вручению боевых знамен (а на это ушло две недели) мы возвращались с правого фланга армии от южного побережья Онежского озера в сторону Алеховщины. Сидя на заднем сиденье в машине командующего армией, мы с порученцем старшим лейтенантом Осиповым находились под сильным впечатлением того, что только что пережили вместе с бойцами и командирами частей. Генерал Крутиков был поглощен своими мыслями. Боковые стекла машины затянуло изморозью, а это мешало наблюдать по сторонам.

– Ну, молодежь, не замерзли? – неожиданно спросил нас командарм. И, не ожидая ответа, он остановил машину. – Давайте разомнемся. – И первым двинулся по дороге, заложив руки за спину. Мы с Осиповым последовали за ним.

Командующий посетовал на плохие дороги, а потом перевел разговор на волновавшую тогда всех тему – скоро ли погоним гитлеровцев с советской земли. И хотя особо веских доказательств он не приводил, но высказался вполне определенно: перелом в войне наступил, придет и наш черед, всему свое время.

Беседу прервали пронесшиеся две пары истребителей. Они шли к правому флангу нашей армии.

– Товарищ Бунаков, свяжитесь по радио с командным пунктом армии и выясните обстановку, – распорядился генерал Крутиков.

На КП находился полковник Кутняков. (Ранее работавший в оперативном отделе полковник Казанцев отбыл на преподавательскую работу в Военную академию имени Фрунзе, а на его место с должности начальника штаба стрелковой дивизии назначили полковника Кутнякова.) Он сообщил, что в полосе обороны армии происходит обычная перестрелка. В районе Ошты самолеты противника бомбят огневые позиции нашей артиллерии. Туда направлены две пары истребителей.

Командующий выслушал доклад об обстановке, поинтересовался слышимостью по радио и снова зашагал по дороге. И вдруг вопрос:

– Как идет служба, товарищ Бунаков?

Отвечаю, что объем работы освоил. Многое уже повторяется. Хотелось бы на самостоятельную в войска. Генерал внимательно посмотрел на меня, раздумчиво сказал:

– Да, да, я вас понимаю. Но пока надо работать здесь, в оперативном отделе. Однако ваше желание буду иметь в виду.

Среди нас не было курящих. Командующий посмотрел на часы и распорядился садиться по местам. Тряска по фронтовой дороге продолжалась.

Партизанский трофей

Я спешил на узел связи для очередной корректировки обстановки в частях армии и все же остановился, увидев черную легковую автомашину у входа в землянку разведывательного отдела армии. Подойдя к ней, прочел латинские буквы – "Шевроле". На кузове зияли пулевые пробоины, заднее стекло было разбито. Как машина могла оказаться здесь?

Из землянки разведотдела вышел лейтенант Вигонен, переводчик. Я поинтересовался у него, откуда этот трофей.

– А, это привезли партизаны, – пояснил он – Вместе с машиной доставили много документов. Сейчас разбираемся в них. Есть много интересного по Карельской армии противника.

Я недоумевал: как это на легковой автомашине через Онежское озеро?

– Да, да, я серьезно вам говорю. Так оно и было, – убеждал меня Вигоней. – Если есть время, то зайдите посмотреть карты, записи, различного характера справки и фотографии противника.

Я ответил, что буду свободен после 22 часов. Если не помешаю работе, то хотел бы полюбопытствовать.

– Будьте любезны, заходите, – пригласил лейтенант еще раз.

Я был поражен прочитанным и увиденным. Но прежде лейтенант Вигоней рассказал, как была доставлена трофейная автомашина.

Наши партизаны действовали в тылу Карельской армии финнов южнее и юго-западнее Петрозаводска. На участке шоссейной дороги Петрозаводск Вознесенье, проходящей вдоль западного берега Онежского озера, они перехватили легковую автомашину. В ней

ехали полковник и капитан. За рулем сидел солдат. Полковник оказал сопротивление и был убит на месте. При нем оказался портфель, набитый картами и различными справочными данными. Капитана и шофера партизаны связали и посадили на заднее сиденье.

Трое партизан сели в машину. Один из них – за руль. Двинулись в южном направлении. По наезженной дороге они свернули на лед Онежского озера и взяли курс к нашему, восточному, берегу. Вначале все складывалось удачно. Но потом на пути появились снежные заносы. Партизаны вынуждены были остановиться и надеть на задние колеса цепи противоскольжения, которые оказались в автомашине.

Наша охрана восточного берега Онежского озера заметила эту автомашину на льду озера примерно за 10-12 километров, когда ее начал обстреливать внезапно появившийся самолет противника. Машина, петляя, продолжала движение. Самолет три раза заходил в атаку. Потом машина остановилась. Самолет еще раз обстрелял ее. Никто из автомобиля не выскакивал. Сделав над ним круг, самолет улетел в западном направлении.

Наш патруль в составе отделения лыжников немедленно направился к машине. И вот что оказалось, когда бойцы достигли места происшествия. Двое в финской военной форме (капитан и рядовой) были убиты и находились на заднем сиденье автомобиля. Рядом с ними оказался тоже убитый в такой же форме, как удалось выяснить у раненого шофера, наш партизан. На переднем сиденье рядом с шофером пуля настигла другого партизана, переодетого в форму майора армии противника. Шофер оказался тяжело раненным. Машина была на ходу, и патруль доставил ее на свой берег. В дальнейшем ее перегнали в Алеховщину. Шофер находился в госпитале. От него и узнали все подробности.

В портфеле оказался очень важный для нас материал. Я, конечно же, заинтересовался данными о войсках противника против левого фланга армии моего направления. Узнал, когда 163я пехотная дивизия немцев была отведена на Кандалакшское направление. Были и другие данные, которые уточняли наши сведения о расположении частей противника. Из документов, обнаруженных у капитана, следовало, что он зимой и летом 1942 года действовал в составе карательного отряда в Смоленской области. Теперь же на его

карте были указаны предполагаемые районы дислокации партизан севернее реки Свирь.

Подошел лейтенант Вигонен и посоветовал более внимательно посмотреть пачку других бумаг и фотографии. Тут были служебные заметки, письма, справки. Из них следовало, что капитан, ранее прикомандированный к немецким войскам, действовавшим на смоленском направлении, направлен для прохождения дальнейшей службы в состав Карельской армии на свирское направление. Пакет с фотографиями дописал биографию этого выродка. "Встреча Нового года в Смоленске", – прочитал я переведенную надпись па фотографии. Хозяин ее – на фоне новогодней елки с бокалом вина в руке. На другой фотографии – капитан с овчаркой крупным планом. "Лыжный отряд в походе" запечатлела третья фотокарточка...

Священною войну с оккупантами вели не только регулярные части Красной Армии. На временно оккупированной врагом карельской земле с первых дней Великой Отечественной развернулось партизанское движение, подпольная борьба. Уже в начале июля 1941 года под руководством ЦК Компартии республики началось формирование партизанских отрядов. Большую работу по их созданию провели Петрозаводский горком, Калевальский, Олонецкий, Питкярантский, Ведлозерский, Пряжинский, Ругозерский и другие райкомы партии. Общее руководство партизанскими силами было поручено заместителю председателя Совнаркома республики М Я Исакову. Его помощником стал В. И. Демин, заместитель наркома внутренних дел республики. Был создан также республиканский штаб партизанского движения. Его возглавил заместитель начальника разведывательного отдела 7-й армии А. Г. Сычев.

К концу августа 1941 года на территории Карелии было сформировано 15 партизанских отрядов общей численностью до двух тысяч добровольцев. Партийная организация республики послала в них на командную и политическую работу 131 партийного работника.

Нужно иметь в виду особенности партизанского движения за линией Карельского фронта. Ведь основная масса населения районов, которым угрожала оккупация, была эвакуирована. Оставшуюся незначительную часть жителей противник объявил военнопленными и заключил в лагеря. Так что партизаны почти не имели возможности пополняться людьми за счет местного населения. Им оказывали помощь кадрами многие области и республики Советского Союза, очень часто по путевкам ЦК ВЛКСМ. В основном молодежными были партизанские отряды "Железняк", "Комсомолец Карелии", "Большевик Заполярья", "Сталинец" и другие. Представители 20 национальностей громили врага за линией Карельского фронта.

Партизаны совершали глубокие рейды во вражеский тыл, нападали на базы и штабы оккупантов, уничтожали живую силу и технику гитлеровцев, добывали разведданные для действующих частей Красной Армии. 7-11 июля 1941 года разведгруппы партизанского отряда "Бей фашистов", образованного из трудящихся города Суоярви, были направлены в тыл противника. Там они собрали ценные сведения о группировке врага, а затем по заданию Военного совета 7-й армии выдвинулись к дороге Лоймола – Маткаселькя, единственной в то время железнодорожной коммуникации, по которой шло снабжение войск противника, и уничтожили мост у станции Райконкоски, подорвали рельсы на перегоне Леппясюрья – Суйсгамо Движение по дороге на этом участке было сорвано почти на двое суток. Командир отряда П. Ф. Столяренко за эту операцию был награжден орденом Красного Знамени.

Другой партизанский отряд – "Красный онежец", которым командовал В. В. Тиден, рейдировал по тылам 14-й пехотной дивизии финнов. Народные мстители уничтожили до 300 солдат и офицеров противника, пять автомашин, на дороге Андронова Гора – Кимасозеро подорвали два моста и вывели из строя телефонную связь.

Отряд партизан под руководством Ф. Ф. Журиха разгромил в декабре 1941 года штаб финского егерского батальона и при этом захватил важные документы. Вместе с оперативной группой генерала М А. Антонюка, оборонявшей Петрозаводск, действовали партизанские отряды под командованием Ф. А Федорова, Н. П. Николаевского, П. Ф. Столяренко, Ф. И. Грекова, Н. Г. Пименова. В октябре и декабре 1941 года под Медвежьегорском сражались с оккупантами отряды Ф. В. Ганичева, Н. П. Николаевского, Л. П. Жаркова. Они действовали вместе со 155м полком НКВД

В августе 1941 года в районе Кестеньги оборонялся 242-й стрелковый полк. Противник усиленно атаковал его позиции, а для захвата штаба части высадил десант. В разгроме десантной группы участвовал партизанский отряд "Боевой клич" под командованием М. В. Медведева. А когда полк получил приказ оставить город, партизаны прикрывали его отход, контролируя все проселочные дороги от деревень Окунева Губа и Ельтозеро.

О мастерстве и мужестве партизанских формирований убедительно говорилось в одном из оперативных документов ставки финской армии: "Партизаны – не обычные фронтовики. Это хорошо обученные, отборные люди. По их действиям можно предполагать, что каждое задание ими хорошо проработано перед его выполнением. Документов у убитых ни разу не найдено. Особенно надо отметить хорошую подготовку при преодолении препятствий, применение к местности. Они хорошо избегают возможности быть обстрелянными даже в тех случаях, когда они обнаружены и по ним открыт огонь. Партизаны действуют чаще всего дерзко. Офицеры находятся почти всегда впереди".

Напуганное активными действиями партизан, немецко-фашистское и финское командование усилило охрану своего тыла, сооружало опорные пункты, минные поля, завалы, проволочные заграждения. Против партизан использовались пулеметы, артиллерия и даже самолеты. Для охраны своих гарнизонов оккупанты были вынуждены создать специальные батальоны, а в частях выделялись так называемые партизанские взводы, в задачу которых входило "быстрое отражение действий партизан и организация погони" Принимались и другие меры.

Решительно и смело действовали подпольщики-разведчики, возглавляемые подпольными комитетами партии. В штаб фронта от подпольщиков – коммунистов и комсомольцев поступали важные сведения о военных, политических и экономических мероприятиях врага. Так, подпольщики Шетлозерского района первыми сообщили советскому командованию о строительстве узкоколейки от станции Токари до Вознесенья, по которой финны намеревались снабжать свои войска, находившиеся у Свири. За линией фронта подпольщики проводили беседы, собрания, организовывали прослушивание советских радиопередач. И жители оккупированных районов верили в нашу победу, активно помогали партизанам и подпольщикам в борьбе с захватчиками.

Еще в августе 1941 года, когда противник находился в 80 километрах от Петрозаводска, военные разведчики 7-й армии с ведома ЦК Компартии КФССР решили, на случай возможного оставления города, иметь на оккупированной территории своего человека. Стали подбирать кандидатуру. Выбор пал на Дмитрия Егоровича Тучина. Он работал комендантом в Совнаркоме республики. Ему в то время было около 30 лет. Призыву в армию Тучин не подлежал как инвалид войны 1939-1940 годов.

Родился Тучин в деревне Горное Шелтозеро, имел там небольшой домик. По национальности вепс, он свободно владел финским языком. В Шелтозерском районе жили его многочисленные родственники – брат, теща, сестры.

В начале августа 1941 года Дмитрия Егоровича "исключили" из партии и сняли с работы. Слух прошел, что за пьянство. Тучин изобразил обиженного Советской властью и уехал в родную деревню вместе с женой Марией Михайловной. Скоро и в деревне все узнали, что Дмитрий Егорович несправедливо обижен руководством республики.

В октябре Горное Шелтозеро заняли финские воинские подразделения. А через несколько дней Д. Е. Тучин был назначен старостой. С присущей ему аккуратностью Дмитрий Егорович "выполнял" поручения оккупационного начальства, а зорким глазом наблюдал за передвижением финских войск к Вознесенью. Это было очень важное направление – у Вознесенья противник форсировал Свирь и теперь накапливал живую силу, военную технику и материальные ресурсы для наступления на Волхов.

Разведданные, переданные Тучиным по радио, легли на стол командования 7-й армии. И было принято решение дополнительно усилить участок фронта у Вознесенья. В начале октября сюда была переброшена 272я дивизия, сыгравшая важную роль в обороне на Свири.

Сельский староста имел право свободного передвижения по территории района. Ездил он и в Петрозаводск. Встречался с финскими властями и военнослужащими, говорил с ними о продовольственных делах и на другие темы. И все замеченное, узнанное немедленно сообщал командованию Красной Армии.

В начале 1942 года в Хельсинки проводилось совещание сельских старост оккупированной территории. Д Е. Тучину, как исправному старосте, была оказана честь быть приглашенным на него. На совещании выступал президент Финляндии Рюти. Затем Тучин был на приеме у президента в его кабинете, где за ревностную службу получил в награду медаль.

Авторитет сельского старосты Тучина после этого еще более возрос. Финские военные коменданты и полицейские считались с ним и ценили его как своего надежного помощника.

Но вот у Тучина испортилась радиостанция, связь с ним прекратилась. На встречу со старостой отправились по заданию разведчиков 7-й армии комсомолки Маша Мелентьева и Аня Лисицына. Они принесли Дмитрию Егоровичу другую рацию, получили от него новые сведения для передачи в штаб. Староста помог им выбрать безопасный путь для возвращения назад после выполнения задания. Словом, Д. Е. Тучин добросовестно исполнял долг советского гражданина.

Плодотворно работала до октября 1942 года в Олонецком районе подпольная группа в составе М. М. Деляева, секретаря подпольного райкома партии, А. М. Звездиной, секретаря подпольного райкома комсомола, и О. В. Филипповой, радистки Она передала командованию Красной Армии подробные сведения о положении населения на занятой врагом территории, о мероприятиях оккупационных властей. От этой группы было получено сообщение о строительстве железнодорожной ветки Питкяранта – Олонец и узла обороны в районе Мегрозеро.

К сожалению, в сентябре 1942 года финская полиция напала на след подпольщиков и арестовала Звездину. Деляев пытался уйти от преследования и перейти линию фронта, но ему не удалось сделать этого. Полиция захватила его в лесу и арестовала. В январе 1943 года М. М. Деляева судили и приговорили к расстрелу.

Звездину в тюрьме пытали. Но допросы и пытки не сломили ее. Перед судом она писала своей подруге: "25 ноября 1942 г. Да, Таня, родная, завтрашний день мне что-то готовит. Сегодня вечером узнала, что завтра суд... Стою сейчас на краю бездонной пропасти, она уже готова заключить меня в свои объятья. Стою, стою не просто, а с высоко поднятой головой. Смерть, смерть, смерть – словно эхо вторит мысленно произносимое слово. Смотрю я на смерть открытыми глазами Внутренний голос твердит: больше твердости и спокойствия. Да! Я тверда сейчас, тверда так, как камень, и ни малейшего беспокойства только потому, что знаю, за что отдаю самое дорогое – жизнь свою: отдаю за свой народ, за его счастье".

17 февраля 1943 года А. М. Звездину, М. М. Деляева и О. В. Филиппову расстреляли. Об их казни было сообщено в финской печати.

Так что командиры и бойцы, сражавшиеся с оккупантами севернее Ленинграда, постоянно чувствовали локоть боевых помощников зримого и незримого фронта. "Наряду с большой политической работой среди населения, писал в одном из документов командующий войсками Карельского фронта генерал-полковник В. А Фролов, – большевики-подпольщики поддерживали непрерывную связь с действующей армией Карельского фронта и оказывали ей неоценимые услуги . По их радиограммам была составлена подробная схема укрепленных линий противника и использована в операциях Красной Армии. Подпольщики информировали штаб Карельского фронта о движении воинских частей противника и т. д.".

В год 40летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне в честь карельских партизан открыт Музей партизанской славы. Им стала бывшая явочная квартира советских разведчиков, действовавших в годы минувшей войны на временно оккупированной врагом территории Советской Карелии. Экспозиция развернута на заповедном острове Кижи, в доме крестьян Серегиных, где до освобождения озерного края скрывалась группа отважных патриотов. Отсюда передавались ценные сведения о действиях и войсках противника.

Работники музея полностью воссоздали обстановку того сурового времени. В небольшой потайной кладовке – рация, предметы солдатского обихода. В комнатах представлены экспонаты, рассказывающие о патриотической борьбе партизан и подпольщиков края в период борьбы с оккупантами. На стендах карты боевых действий, архивные фотографии организаторов партизанской борьбы в Карелии, снимки командиров и бойцов, их личные вещи.

Пять часов на Смоленщине

Анализ частных боев, результатов разведки, поездки по заданию командующего или начальника штаба в боевые порядки войск занимали все мое время. Лишь изредка нарушали этот распорядок письма от жены и сестры Софьи. Они не всегда были радостны. В середине лета 1943 года я получил очень тяжелую весть: севернее Дорогобужа в бою с врагом погиб муж сестры Иван Иванович Изотов. Он был комиссаром партизанского отряда имени Суворова. В конце лета пришло письмо и от Феди Василенко. Под Москвой в начале 1942 года он был ранен, а летом 1943 года вторично получил ранение под Ржевом. После излечения в госпитале находился в резерве командного состава Западного фронта.

Наступила осень 1943 года, с неимоверной слякотью и ранним мокрым снегом. А мне предстояло лететь в Генеральный штаб с боевыми документами. Получил разрешение заехать к матери после того, как выполню задание в Генеральном штабе. Волновался и спешил: предстояло увидеть мать после освобождения Смоленщины от немецких оккупантов. Для меня это был невероятный случай – в тяжелое военное время побывать на своей родине.

Самолет ТБ3, старый четырехмоторный бомбардировщик, использовавшийся в качестве транспортного самолета, на котором мне предстояло лететь, готовился перевезти пилотов истребительного полка. Они следовали за новой материальной частью. Самолет должен был лететь через Москву. Забитый до отказа пассажирами, их личными вещами и парашютами, самолет с трудом поднялся с полевого аэродрома Визекиничи.

Низкая облачность и стремление экипажа избежать встречи с истребителями противника определили эшелон полета: самолет шел на высоте 600-700 метров. Под крылом – сплошной лес. Пролетели Тихвин. Вскоре пересекли границу Калининской области. Я находился в средней части самолета, держался за дюралевую трубу – опорную балку крыльев. Рядом справа на полу лежал домкрат. Соседи по перелету стояли рядом. Вдруг неожиданно пилоты стали перемещаться в хвостовую часть самолета. Я повернул голову вправо и через иллюминатор правого борта увидел пламя. Огонь под напором воздуха обтекал среднюю часть крыла самолета. Пожар! Худшее положение трудно себе представить: абсолютная беспомощность каждого из пассажиров. Но экипаж действовал решительно. Немедленно был выключен горевший мотор. Пламя несколько поубавилось. Из-за перегрузки самолет начал терять высоту. Я продолжал стоять на своем месте, прикидывая, куда может сесть самолет. Внизу увидел небольшую лужайку и несколько дальше – село. Еще раньше оценил обстановку экипаж. ТБ3 резко пошел на снижение. Вот он уже коснулся земли колесами и побежал по ней, подпрыгивая на выбоинах. Вздох облегчения вырвался из десятков грудей. Но сильный удар повалил многих на пол. Когда я очнулся и открыл глаза, оказалось, что нахожусь в бензиновой луже. Головной убор зажат между пнем и искореженным фюзеляжем самолета. Прямо у головы описанный выше домкрат весом около 50 килограммов. Портфель с документами в руке. До слуха донеслись стоны. Кто мог, выбирался из остатков самолет, так как цельной машины уже не существовало.

Кто-то кричал, чтобы быстрее покидали самолет, ибо возможен взрыв горючего. Я отошел метров на 50 от прежнего места и опустился на землю. Тут же лежало несколько пострадавших. Державшиеся на ногах помогали раненым. Послышались предупреждения: "Не курить!", "Спичек не зажигать!"

А случилось вот что. В конце площадки, на которой мы приземлились, протекал ручей. Попав колесами в него, самолет скапотировал и перевернулся. Моторы отлетели в стороны. Словом, наш перелет закончился неудачной посадкой в Молоковском районе Калининской области. Врачей среди пассажиров не было. Первую помощь оказывали друг другу сами. Жители села разместили нас по хатам, а нуждавшихся отправили на лошадях в больницу. Ехать предстояло не менее 25 километров. Такое же расстояние нужно было пройти, чтобы добраться до ближайшей железнодорожной станции. При первой же возможности я телеграммой сообщил в штаб армии, что жив и документы при мне, что поездом добираюсь до Москвы.

Закончив дела в Генеральном штабе, все же решил побывать у матери на Смоленщине. Поезд вез меня по израненной войной местности. Что ни станция, то развалины. Станционные службы размещены, как правило, в приспособленных товарных вагонах. Вязьма, которую проезжал во второй половине дня, вся лежала в руинах. Поезд тащился медленно, а колеса вагонов стучали часто. Мне показался странным этот стук. На очередной остановке вышел из вагона и увидел, что колея составлена из обрезков рельсов. На нормальную длину рельса приходилось два-три стыка.

Была уже ночь, когда я сошел на своей станции Митино. Кроме семафора, у которого всегда сворачивал в сторону нашей деревни, ничего знакомого не встретил. Даже дежурный по станции не был мне знаком. Неужели и здесь война оставила свой страшный след?

Снежок запорошил землю. Это помогало мне среди ночи хорошо ориентироваться. Зашагал во всю мочь. Вот уже и подъем, за которым сразу можно было увидеть родную деревню. Но ее не было. Вот уже и овраг, по обе стороны которого стояли хаты. Здесь в детстве мы, ребятня, катались на санках и самодельных коньках. Овраг плавно спускался к днепровским заливным лугам. По знакомой тропе держу направление к нашей хате. При мне карманный электрический фонарь. Выхватил лучом света из темноты ствол дерева. Узнал свою липу. Весь ее ствол иссечен, видимо, осколками. Рядом с деревом что-то вроде окопа. Посветил вниз и увидел дощатую дверь. Скатился по обледенелой земле вниз. Дверь была заперта. Постучал.