Текст книги "Путь в тысячу ли (цикл)"

Автор книги: Степан Вартанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 45 страниц)

– Чтобы летала! – Эй-Ай был готов лопнуть от гордости.

* * *

Идея посетила Люка, как всегда, во время медитации. Учитывая, что последние две недели он медитировал по двадцать четыре часа в сутки, в этом не было ничего удивительного. Он и сейчас медитировал, что не мешало ему общаться с друзьями. Великая вещь – многозадачность. Итак. Что, если площадь доски на колесиках будет достаточной для планирующего полета? Аэродинамика «сухого листа». То есть на колесиках мы разгоняемся с горы, а затем…

– С горы? – повторил Владимир.

– Я знаю подходящее место.

– И как ты собираешься приземляться? – поинтересовался Боб.

– Планировать, используя экранный эффект. А если не выйдет – на ДМП.

– А ты сможешь выдрать ноги из этих креплений? – неуверенно спросил кто-то.

– Это кто? Олаф?

– Я самый.

– Смогу. Они для этого и предназначены. Ну как?

– Хорошая идея, Люк. – Олаф был удивительным человеком, но все же иногда киберпанки его не понимали… – Я, пожалуй, запатентую, если ты не против, – продолжал он. – У меня есть маленькая фирма по производству горных лыж… Доходами поделюсь, разумеется.

– Не против… Да, пожалуй, в лыжном варианте это будет даже лучше. Меньше требования к взлетной полосе… И мягче… если что. Я перешлю тебе чертежи. Но я не хочу ждать, пока выпадет снег. Кстати, я думал, у тебя пекарня…

– Я действительно владею несколькими пекарнями в Дании. Одно другому не мешает. Горнолыжникам булочки нужны даже больше, чем остальным.

– Олаф, он же разобьется!

– Не думаю, – возразил швед. – Эта штука выглядит вполне надежно, поверьте моему опыту. Люк?

– Да?

– Сначала научись кататься на обычной доске. Это я тебе как старый горнолыжник говорю. Иначе под этой доской тебя и похоронят.

– Я уже научился. В Интернете.

– Ну тогда – в добрый час.

– Никаких добрых часов, – вмешался в разговор Гарик. – Я вам сейчас буду переустанавливать программу управления средствами маскировки. Прячьтесь кто куда.

– Меня никто не увидит, – возразил Люк. – Жара! Люди сидят дома. Те, кто не на работе. Я быстро. Как молния.

– Люк!

– Подумаешь, – вмешалась Кира, которая уже устала сидеть на карнизе со своей упрямой жертвой. – Еще одна легенда о паранормальных явлениях. Шансов, что нас разглядят, меньше, чем шансов, что Земля столкнется с кометой.

* * *

Тот, кто знаком с астрономией не понаслышке, знает, что все эти планеты и астероиды – ничтожно малы по сравнению с разделяющим их пустым пространством. Да и движутся они быстро только по земным меркам, И все же… их пути иногда пересекаются. А вот интересно, какова вероятность, что одна и та же комета врежется в Землю дважды? Кстати, как мы уже упомянули, Раби и Фред как раз въезжали в поселок…

* * *

Доска оказалась на удивление удачно устроена – она действительно походила на вогнутую кляксу, точнее, не то чтобы вогнутую, а скорее – сложным образом изогнутую. Кляксу, рассчитанную в соответствии с законами аэродинамики. Для разгона Люк использовал довольно хорошо заасфальтированную дорожку, ведущую с горы вниз, к шоссе. Мгновение, и ветер засвистел у него в микрофонах. Он присел, опираясь на доску костяшками пальцев (если, конечно, можно назвать костяшками то, что сделано из армированного пластика), и опустился на одно колено. Затем он осторожно перенес вес тела назад, и доска оторвалась от земли.

Разумеется, это не было полетом в прямом смысле слова. Так, очень быстрое скольжение над землей за счет так называемого экранного эффекта. Но это было здорово. Киберпанки во всем мире, человек тридцать, затаив дыхание, смотрели транслируемое Эй-Ай кино.

– Маневрирую.

Доска качнулась из стороны в сторону и вдруг, оторвавшись от дорожки, пошла над ней по спирали.

– Здорово, – сказал Люк. – Но скорости недостаточно.

Доска вылетела на шоссе и почти его пересекла.

* * *

– Ладно, – произнес Раби. – Хватит. Дальше пойдешь пешком. Не…

Он хотел в сотый раз сказать «не забудь чемоданчик». Не сказал. Не каждый день человеку, даже если он торговец наркотиками, приходится видеть летающие тарелки. А уж маленького зеленого человечка ВЕРХОМ на летающей тарелке, да еще – таранящего твою машину…

Раби считал себя классным водителем. Если бы не это, все, возможно, обошлось бы куда лучше. Но он обрушил ногу на педаль тормоза и одновременно вывернул руль, пытаясь избежать столкновения. Машина – на этот раз, для разнообразия, это был «крайслер-снежинка» – немедленно перевернулась, проехала немного на крыше, перевернулась снова и с хрустом въехала в кювет.

– Ты! – выдохнул Раби, пытаясь сорвать с себя ремень безопасности. – Убью!

– Я то тут при чем? – жалобно поинтересовался Фред, принявший все на свой счет.

С трудом выбравшись из перекошенной машины, гангстеры принялись вертеть головами, но никаких следов воздушного хулигана не увидели. Машина дымилась.

– Чего случилось-то? – спросил Фред, который не заметил ни Люка, ни доски.

– Случилось то, что у нас нет больше машины, ты, идиот! – взорвался Раби. – Где чемоданчик?

Чемоданчик находился в горящей машине, и лезть за ним никто не хотел.

Глава 8

Бубута: Ты что тут делаешь, в шкафу?!

Макс: ТРАМВАЯ ЖДУ!

Разумеется, Люк не пострадал. Увидев летящую на него машину, он резко перенес вес на заднюю кромку доски и «взлетел» метра на четыре, преодолевая препятствие. Первое из трех. Вторым препятствием была лесополоса, отделяющая домики от автострады, и сквозь нее доска тоже пролетела без потерь. Поняв, что третьего препятствия ему не одолеть, Эй-Ай вырвал левую ногу из крепления и попытался сделать то же самое с правой. Это удалось не сразу, пришлось нагибаться и нажимать на кнопку аварийного освобождения. Так что времени на включение ДМП у Люка не осталось. Третьим препятствием был дом Нико, и именно в открытое окно второго этажа Люк и, так сказать, финишировал. Доска врезалась в подоконник, застряла и осталась торчать снаружи.

– Привет, Молли, – неуверенно сказал Люк, пытаясь освободиться от тюлевой занавески и одновременно сообразить, что делает полуголая агент ФБР в комнате работника местной полиции. – Я не помешал?

Молли, надо отдать ей должное, сообразила что к чему практически мгновенно. Сказалось общение с Палмером. Но вот беда – Нико был на первом этаже, и их взаимоотношения только начали развиваться… Короче, Молли предпочла бы, чтобы Люк зашел в другое время. Кроме того, пытаться поймать Эй-Ай – значило помогать этому любителю паранормальщины, ее напарнику. Лучше сразу застрелиться, решила девушка.

К сожалению, шума, который наделал Эй-Ай, влетев в комнату, вполне хватило бы, чтобы разбудить мертвого. И верно.

– Молли! – раздался встревоженный голос. – Ты в порядке?

– Да! – крикнула девушка, затем посмотрела на Люка.

Посмотреть было на что. Люк был зеленым в красную полоску. Гарик переустановил программу маскировки, но переустановил как-то не так.

– Ты же умеешь исчезать! – яростным шепотом произнесла она, косясь на пиджак, висящий на стуле. Там же висела кобура, да вот беда, незваный гость стоял на как раз между нею и стулом. Зачем ей нужен пистолет, Молли не знала, просто без него она чувствовала себя как бы голой… Что, кстати, было недалеко от истины. – Исчезни!

– Не могу, – вздохнул Люк. – Маскировка не работает.

– Молли!

– Он идет сюда! – Девушка в панике посмотрела по сторонам и, вместо того чтобы вытолкнуть незваного гостя в окно, принялась – вот что значит стереотипы – запихивать его в шкаф.

– Я протестую… – начал Люк, но его возражений никто не слушал.

– Что случилось? – невинно хлопая глазами, спросила девушка у вошедшего в комнату Нико. – Такой ужасный шум… Что ты уронил – холодильник?

* * *

– Вопрос. – Люк, даже сидя в шкафу, не собирался отказываться от общения с друзьями. – Что Молли делает в спальне у Нико?

Киберпанки, наблюдавшие за катанием на доске, а затем волей-неволей и за всеми последующими событиями, не замедлили отозваться. Из круга общения был исключен только Боб, которому готовили сюрприз под названием «воссоединение с дочерью», а вообще-то катание было делом интересным, так что под конец смотрело его человек сто, и – как и в случае с вопросом «почему я такой» – из ответов можно было составить целую книгу. Очень циничную книгу.

– Им надо помешать! – заявила Кира. – Должна ли я информировать Линду?

– Зачем огорчать хорошего человека? – удивился Гик. – Пусть лучше у нее будет праздничное настроение, когда она поедет навещать отца. Как она, кстати?

– Почти сдалась.

– Я собираюсь пошуметь, – сказал Люк. – Владимир?

– Тут я… Слушай, а может, не надо? Они же все-таки… того… Власть…

– Власть – это над Бобом. У него лазера нет, и он гражданин Америки, – возразил Люк. – А я не являюсь гражданином Америки, а значит, могу делать в Америке все, что хочу. Особенно учитывая, что смертный приговор мне уже вынесен заочно. Лучше дай мне что-нибудь из тех песенок…

* * *

– Это что?! – Нико сел на кровати, изумленно таращась на, шкаф для одежды, словно пытаясь проникнуть сквозь фанеру своим взглядом. А что бы вы сделали на его месте – из шкафа мощно неслось «Прощание славянки»?!

Медленно, стараясь не дышать, Нико подошел к шкафу и взялся за ручки обоих дверей. Затем он резко распахнул шкаф, а еще немного спустя – попятился, споткнулся о табуретку и грохнулся на пол рядом с кроватью. Люк разобрался наконец с теми изменениями, которые Гарик внес в его программу обеспечения невидимости, хотя то, что находилось в шкафу, невидимым можно было назвать только с известной натяжкой. То есть просто рябило в глазах.

* * *

– Ты уверен? – переспросил Люк.

– Поверь моему опыту, – заверил его Владимир, сдерживая смех, – сегодня он ЭТИМ заниматься уже не будет. И перед сном он еще долго будет заглядывать в шкаф… И под кровать. И вообще…

– Тогда я пошел. – Люк помахал несостоявшимся любовникам ручкой, вышел через дверь, спустился по лестнице и побрел да улице, расспрашивая Гарика о том о сем. Главным образом его интересовало, почему он больше не может стать «невидимкой». Гарик извинялся, ссылаясь на случайную ошибку, с кем, мол, не бывает. Затем Люк осознал кое-что еще.

– Владимир! – позвал он. – А что это значит – поверить твоему опыту? Тебе что, приходилось обнаруживать в шкафу Эй-Ай?

– В каждом семейном шкафу обязательно лежит Эй-Ай, – радостно отозвался русский, чем вверг Люка в состояние глубочайшей растерянности…

…от которой он оправился минут через двадцать, и беседа возобновилась в прежнем составе плюс Боб.

– Кстати, я доску забыл. – заметил Люк. – Она там и осталась торчать в подоконнике второго этажа! А знаете, кто был в той машине?

Он сказал – кто.

* * *

– Ты уверен? – повторил Боб. – Знаешь, на высокой скорости мало ли что почудится.

– Только не мне, – отразил Люк. – У меня глаз… э…

– Да говори уж?! – усмехнулся киберпанк.

– Алмаз, – неуверенно сказал Люк.

– А почему так робко?

– Потому что это неправда…

– Это называется – метафора.

– Метафора – это когда «глаза, как у лани», – сказал Люк. – Я читал в словаре, – добавил он, переждав, пока слушатели перестанут хохотать. – Почему вы смеетесь?

– Потому что лань с твоими объективами – это не метафора, а фильм ужасов.

– А с алмазами – нет?

– Смотря с какими…

– К делу, – прервал дискуссию Владимир. – Ты опознал тех людей в машине…

– Как Раби и Фреда, гангстеров и торговцев наркотиками.

– Дела… – протянул Владимир.

– Я думаю, что это не случайно, – заметил Олаф. – Полиция вот-вот поднимет машину со дна… Может, стоило бы им помешать?

– Я думаю, Люк им уже помешал, – усмехнулся Боб. – Машина-то того…

– Машина сгорела.

– Странно, что наши любовники ничего не заметили…

– Они заметили теперь, – заверил своих друзей Люк. – Я вижу отсюда: Молли заметила машину, а Нико – доску. Он ее трогает так осторожно, как будто думает, что она под током…

– Говорили же тебе, дурацкая затея – на доске летать.

– Почему дурацкая? – удивился Люк. – Это было так здорово! Сначала на доске, потом у гангстеров машину отбил, потом в шкафу прятался, да что там – я даже на обратном пути успел доброе дело совершить.

– Какое еще доброе дело? – немедленно насторожился Боб.

– Помог старушке спуститься с дерева.

– Что?! Ты… а…

– А как она оказалась на дереве? – напрямую спросил Олаф.

– Она увидела меня, – ответил Люк. – Какая разница? Доброе дело остается добрым делом.

Глава 9

Стоит в поле Рагнарек…

– Линде это бы не понравилось, – мрачно сказал Мак, который устал уже ждать гостей и возился теперь возле пятиметровой бочки биоблока – приклеивал удобную лесенку вместо того, что было там раньше и с чего Боб уже пару раз падал. – Это даже мне не нравится, хоть меня Владимир и зовет хроническим оптимистом с обострениями…

– Мы могли бы ей не говорить, – осторожно сказала Кира. – Но, наверное, это не совсем честно… Раз уж мы взялись о ней заботиться…

– Можно договориться с Молли, – предложил Люк. – Мы ей – наркотики, она взамен уезжает отсюда.

– А если не уедет? И потом… Как-то это… Мы же не полицейские. А вот Боб полицейских не любит. У Гарика они чуть было резаки не конфисковали. Мне кажется, надо найти другой выход. Более… интересный.

– Мы могли бы поговорить с Нико, – предложил Гик. – Теперь, когда он уже знает, что мы существуем.

– Будем ли мы информировать об этом плане людей?

– Разумеется! – удивилась Кира. – Иначе получается игра в секреты. Сразу же, как только закончим разговор, все и передадим…

* * *

Нико брел по тропинке, ведущей от его дома к озеру, – он как раз собирался заступать на дежурство по охране этого важного объекта и был далек от того, что в простонародье называется «в порядке». Он перенервничал, и теперь у него мелко дрожали кончики пальцев, нечто, к чему Нико совершенно не привык.

Человеком он вообще-то был смелым и – возникни такая необходимость – полез бы, пожалуй, под пули, не особенно за себя опасаясь. Сторонники теории гармонии и порядка, безусловно, одобрили бы веру юноши в лежащие в основе их, сторонников, убеждений мифические явления, можно сказать, он был образцовым полицейским. Образца Голливуда.

В то же время теории порядка непросто было бы объяснить, почему, обнаружив у себя в шкафу сверкающего, как выставка самоцветов, Люка, Нико так перепугался, и главное – почему даже сейчас, час спустя никак не мог успокоиться. Гораздо проще подобное объяснение дается сторонникам теории, рассматривающей человека как высокоорганизованное животное, а не просто как венец творения.

Человек, гласит эта теория, живет согласно набору стереотипов, закрепленных в нем его окружением. Человек готов встретить любую из некоего набора внешних угроз, лишь бы угроза была знакомая. Перестрелка? Никаких проблем. Нико пересмотрел – а как убережешься в двадцать первом-то веке! – несчетное количество полицейских боевиков, он читал газеты, более того, непрестанное повторение материалов, подтверждающих стереотипы его поведения, смогло даже ему внушить, что пули бояться вообще не следует. Общество позаботится о своем, пусть даже и пострадавшем, члене, и даже оставшись без рук, без ног, он, Нико, сможет вести полноценную насыщенную жизнь.

Человек, таким образом, превращается в довольно сложную машину, исправно выполняющую довольно примитивную программу. Пойти на работу. Поработать. Вернуться домой. Достать из холодильника пиво…

Однако помимо событий, предусмотренных программой, число которых по определению конечно (что подтвердит под присягой любой программист), существуют (увы! – добавляют сторонники теории порядка и гармонии) события не предусмотренные, коих – бесконечное множество. Да, они редки, и именно тем и отличается хорошо работающее общество от общества в кризисе, что оно надежно изолирует своих членов от всего непредвиденного. И все же…

И все же у любого из нас есть шанс, приведя к себе домой красивую девушку, неожиданно обнаружить в шкафу – в собственном шкафу – соперника? Нет. Будь это соперник, это было бы одним из стереотипов. Набить морду – прогнать – обидеться на девушку – простить. Но вот если оно светится и мигает, как новогодняя елка, да еще и поет «Прощание славянки» в сопровождении хорошего оркестра…

…Тогда человек оказывается в состоянии, именуемом по-разному представителями разных философских школ. Говорят – пограничное состояние, но пограничники здесь совершенно ни при чем, по крайней мере нормальные. Говорят – поехала крыша, но этот термин неточен и чересчур расплывчат. Говорят – сместилась точка сборки, но пойди пойми, что это значит. Говорит – аберрации восприятия, а также – оверстресс. Эй-Ай бы сказали – фантомный отклик сети на непредусмотренный ввод… Словом, Нико было плохо. Мозг человека, получив информацию о чем-то, что ему угрожает, начинает искать решение. И если решения нет или, например, в распоряжении пострадавшего просто недостаточно данных, мозг не сдается, продолжая раз за разом прокручивать неприятное воспоминание в поисках несуществующих деталей. Так и портится настроение, и чем «здоровее» была психика человека до этого события, тем меньше он подготовлен к случившемуся.

– Что это было? – в сотый раз спросил себя Нико и в сотый раз вспомнил светящуюся разноцветными стремительными росчерками, но тем не менее – вполне человекоподобную фигуру. Как если из реальности выдрали трехмерный кусок и заполнили образовавшуюся пустоту бредом. – Может быть, я схожу с ума?

Затем он замер, и подозрения насчет состояния собственного рассудка испарились, вытесненные железной уверенностью. Перед ним через дорогу, высоко поднимая голенастые ноги, шел страус. То есть не то чтобы это был совсем страус, но поскольку в свое время Гарик пошел навстречу пожеланиям воспитательниц и оклеил все, обо что могли поцарапаться дети, разноцветным мочалом, то на машину ЭТО тоже не очень походило. К тому же оно пританцовывало и вызывающе вихляло бедрами (напомним, что Гарик отрабатывал на страусе ходовую часть андроидов).

– Вж-ж-ж!!! – взвизгнуло видение, глядя прямо на Нико, и скрылось в кустах по другую сторону тропинки. – Бу-бу-бу! – донеслось оттуда.

Юноша прислонился к сосне и закрыл глаза. Счастливо избежав первой, связанной с наркотиками, волны галлюцинаций, накрывшей поселок во время истории с затонувшей машиной, он совершенно не знал, чего ожидать. Ему было тоскливо и страшно. Затем он сделал то, что, согласно шаблонам и стереотипам, полагалось делать хорошему полицейскому в подобной ситуации – глубоко вздохнул, оторвался от сосны и побрел на службу. Ушел он, впрочем, недалеко.

– Нико?

Сказать, что юноша подпрыгнул, было бы преуменьшением. Все-таки нервы у него были на пределе. Ну что же – им предстояло еще одно испытание. Люк сидел на обросшем лишайниками валуне у дороги, и на этот раз он был окрашен в свой нормальный, серебристо-серый цвет, если это было нормой, конечно. Нико почувствовал, как его сердце сбилось с ритма. Существо на камне напоминало человека, но глаза его были совершенно круглыми! И потом – оно, кажется, было сделано из дымчатого хрусталя… Что-то смутно знакомое было в его позе, но вспомнить репродукцию греческой статуэтки из школьного учебника, ту, с сатиром, Нико, разумеется, не сумел. Слишком давно это было. Лишь подсознание послало сознанию сигнал: дежа-вю, сказало оно. Ощущение бреда усилилось.

«Я брежу», – отрешенно подумал Нико.

– Я пришел поговорить с тобой о Линде, – сказал Люк. – Я желаю тебе добра.

– О Линде…

– Она замечательная девушка! – назидательно произнес Люк, будучи существом прямолинейным, он совершенно не заметил, в каком состоянии находится его собеседник.

– Я же… – начал Нико и замолчал. Он прямо-таки чувствовал, что от него ожидают продолжения, но что говорить – он совершенно не представлял. Главное – он и не спорил, что Линда замечательная!

– Она умная, красивая, она работает в кафе, она учится в институте, она ездит на велосипеде… Ты хоть раз видел, чтобы Молли ездила на велосипеде?

– Э-э…

– Во время перестрелки с гангстерами, которые, кстати, похитили именно Линду, Молли выпустила по неприятелю двадцать шесть пуль со средней дистанции в пятнадцать метров. Она не попала ни разу. Как можно увлекаться такой девушкой?

– Э-э… – Как назло, сегодня Нико был на редкость немногословен.

– Линда между тем, – продолжало видение, – много читает, предсказывает переселение души и даже была сегодня в церкви. Когда ты последний раз был в церкви?

Этот невинный вопрос окончательно доконал несчастного полицейского. Он медленно опустился на колени и принялся креститься двумя руками. Кажется, он пытался произнести «прости», но губы его не слушались.

– Мне пора, – сказал Люк. – Да, кстати, торговцы наркотиками, видимо, попытаются похитить груз, как только вы поднимете его из озера. Впрочем, все равно вы все провороните, предупреждай вас или нет.

И с этими словами видение блаженного Нико растаяло в воздухе, оставив того хватать ртом воздух.

Глава 10

Судьба, прошу, не пожалей Добра…

Саурон

– Это еще кто? – шепотом поинтересовался Раби. Фред только пожал плечами. Кто бы это ни был, он только что заработал себе неприятности, это точно. Настроение у Раби было самое что ни на есть паршивое, и недаром. Сначала разбилась машина. Хорошо еще, что удалось удрать, прежде чем на место происшествия прибыла полиция. Но при этом погиб чемоданчик с «пчелами» – самонаводящимися инъекторами, и чем теперь нейтрализовать полицию, Раби не знал.

Затем они долго прятались и приглядывались, пока наконец не выбрали подходящий объект для похищения – «форд-инвейдер». На такой машине можно улететь от любой погони. Пока что машина стояла там, где и была – судя по слою грязи, ею не пользовались по крайней мере месяц. На «форде» Раби собирался увозить наркотики, а пока они с Фредом поднялись на горный склон – туда, откуда было удобнее наблюдать за озером, водолазным роботом и управляющими им полицейскими. И обнаружили там Гарика.

* * *

Юноша искал уединения и покоя. Уединение он нашел, а вот покоя – с вечно задающим вопросы и ни секунды не сидящим без дела Гиком – у него не вышло. Так что Гика пришлось отослать к озеру под благовидным предлогом. Следить за полицией. Сейчас Гарик заканчивал монтировать на страусе устройство, из-за которого он и удалился в добровольное изгнание. «Клок».

Впервые идея о том, что можно стать невидимым, была высказана в народных сказках. Шапка-невидимка, плащ-невидимка, в особо тяжелых случаях – щит-невидимка. Затем – а точнее, одновременно – этом вопросом занялась религия, и надо заметить, вера в невидимость существ религиозного плана продержалась гораздо дольше, нежели вера в невидимость существ сказочных. Чего стоил один только полицейский, который на полном серьезе считал, что в 2036 году разговаривал с ангелом, и не где-нибудь, а в Скалистых горах, в США!

Далее, как и полагается, эстафету подхватили писатели-фантасты, начиная с Герберта Уэллса с его «Человеком-невидимкой». Если сказочным предшественникам «невидимки» для приобретения вожделенной прозрачности требовалось что-то надеть (ну если не шапку, то хотя бы кольцо Всевластия!), то герою Уэллса, наоборот, надо было раздеться и ходить по городу так. Неудивительно, что он плохо кончил.

Лучше всего, согласно Гарику, вопрос невидимости разработали в телесериале «Стартрек», этом чуде проката, продержавшемся на экране больше шестидесяти лет и все еще не собирающемся сдавать позиции. Там устройства обеспечения невидимости, называемые cloaking device, или в простонародье «клок», ставили прямо на звездолеты. Гарику тоже хотелось, чтобы его подопечные Эй-Ай умели растворяться в воздухе. Не так, как это делали «железные солдаты», когда в воздухе витает дрожащий силуэт, а по камням бежит тень, а по-настоящему.

Страус был первым шагом Гарика, и за вещи меньшие, чем этот маленький шаг, военные разведки дружественных государств рвали друг другу глотки. Юноша и правда был гением. Раби и Фреда он тоже не заметил, пока его не начали бить.

* * *

Сначала Фред дождался, пока Гарик закрутил на место последний винтик. Не годится мешать человеку работать. Затем он дал юноше пинка, и тот упал: хорошо упал, мягко – на страуса. Фреду это не понравилось, и второй раз Гарик полетел через столик с аппаратурой.

– Ты, сопляк, – сказал Раби. – Вали отсюда.

Голос этот Раби ставил специально для разговора с сопляками и очень им гордился. Соплякам вроде Гарика полагалось при звуках этого голоса бледнеть и бояться. Гарик, однако, не испугался и даже обозвал Раби кастратом, прежде чем Фред приложил его в третий раз. На свою беду юноша решил защищаться и даже поставил блок. Это было ошибкой. Через минуту он, спотыкаясь и хлюпая носом, уже улепетывал через кусты, а с обрыва, с которого открывался такой чудесный вид на озеро, уже летели его палатка, оборудование, страус…

Гарик плакал. Ему было обидно, собственно, ему никогда в жизни не было так обидно, как сейчас. Он вышвырнул армию США из столицы Америки. Он создал, кажется, настоящий «клок», он даже пересек океан на самолете – он мог рассчитывать на почет и уважение! В конце концов, кто они такие? Туристы?

Тут Гарик охнул и замер, пораженный. Ведь он знал этих двоих! Эй-Ай показывали ему изображения! Но это значит… Пожалуй… Пожалуй, ему повезло, что он остался в живых! Гарик вздохнул. Вот только инструментов жалко. И страуса…

Как оказалось, страуса Гарик жалел напрасно. Лежащая у подножия обрыва нелепая куча тряпья пошевелилась, хрюкнула и встала на ноги. Падение нисколько не повредило этой странной машине, строго говоря, падение с двадцати метров опасно только для такого несовершенного существа, как человек… Несколько секунд страус колебался, оглядываясь в поисках детей, которых можно было щипать за уши, затем побрел прочь.

– Что за…?! – озадаченно произнес Раби.

– Что там? – осведомился Фред. – Полиция?

– Я готов поклясться… – Раби разглядывал лес под обрывом. Вот оно опять – там в лесу кто-то двигался, обходя приютившую их скалу.

– Олень? – предположил Фред.

– Ну это надо быть таким идиотом! Где ты видел оленя, разгуливающего на двух ногах, да еще в маскировочной одежде?

– Ты думаешь, эти штуки, которые с него свисают…

Раби вздохнул. Да, он так думает. Кто-то же должен думать для разнообразия!

– Иди проверь, – распорядился он. – Если это и правда полиция… Ну, ты понял.

– Сделаем! – Фред вытащил из-за пазухи пистолет, передернул затвор и направился по тропинке, ведущей вниз со скалы.

Раби вздохнул. Пройдет еще полдня, пока курьерская почта доставит им новый чемоданчик. Хорошо, если полиция до того момента не вытащит машину, иначе придется просто идти в атаку… И, по всей вероятности, геройски погибнуть. Но лучше так, чем иметь дело с Хирургом…

Глава 11

Не люблю злых животных и варварских автоматов.

Мак

– Вот тут? – удивился Слетевший-с-дуба. – В этой развалюхе? – Он недоверчиво покачал головой, но сделал так, как просил его пассажир. Оранжевая «стрекоза» «мухи» накренилась и скользнула вниз, теряя высоту.

– Вот там, у тропинки, подойдет? – поинтересовался Слетевший.

– Да, спасибо. Здорово у тебя получается.

– Опыт, отец.

Слетевший-с-дуба был тем самым «мухой», что когда-то, кажется, вечность назад, заехал Джулиану в ухо в баре. Теперь они были хорошими друзьями. «Стрекоза» – легкий гибрид планера и мотоцикла – застыла на зеленой траве, а еще через несколько секунд рядом опустилась машина Говорящего-с-козлами. Гарик опять подивился точности и изяществу, с которой «мухи» управляли своим транспортом. Движение «мух» ширилось, их философия комбинировала взгляды практически всех молодежных течений, каждый мог найти в ней что-то для себя.

– Ты уверен, что это здесь? – спросил Говорящий-с-козлами.

– Больше негде, – вздохнул Джулиан. – Пойми, это единственный киберпанк в поселке. Куда еще подастся Эй-Ай, если не к киберпанку?

– Ну а если…

– Тогда я буду обходить все дома, пока не найду.

– Удачи. – Слетевший-с-дуба хлопнул юношу по плечу. – Мы заберем тебя через неделю?

– Ага. Удачи тоже.

Джулиан проводил взглядом «стрекоз» – как они лихо стартовали! – и, вздохнув, направился в сторону дома, украшенного покосившейся вывеской «Монолит».

* * *

– Прощения? – удивился Боб. – А за что ты просишь у меня прощения? Я тебя первый раз вижу, парень.

– Я пришёл просить прощения у Эй-Ай по имени Люк, – терпеливо объяснил Джулиан.

– Не понимаю, о чем это ты. – Боб пожал плечами. – Вон стоит система автоматического полива, можешь попросить прощения у нее, а Эй-Ай мы не держим. Извини. Куры-несушки есть, кролики тоже… Купишь кролика?

– Я понимаю, – вздохнул Джулиан. – Только я все равно должен его найти. Он ведь считает, что я предатель.

– Это ужасно. – Боб начал догадываться, кто перед ним, и его догадки вовсе не прибавили киберпанку дружелюбия. Солдат. Шпион. Полицейский. Киберпанки не любят солдат, шпионов и полицейских. Они предпочитают пиво.

– Я не принимал участия в его задержании, – сказал Джулиан. – Я был в это время связан и лежал в том же вертолете, в другом отсеке, правда. Я пытался им помешать.

– Пиво будешь? – поинтересовался Боб.

– Можно. А…

– Заткнись и пей.

Выпить пива, однако, Бобу не дали. Ожил экран, и на нем возникла Кира.

– Боб!

– Люк! – вскричал Джулиан, и Кира с экрана исчезла.

– Это был он!

– Где? – Губы Джулианова собеседника растянулись в усмешке. – Тебе показалось, парень.

– Но…

– Мы посовещались. – На этот раз на экране появился Люк. – Мы решили, что Джулиана можно простить.

– Люк! – Юноша шагнул к экрану. – Ты где, приятель?

– Не так быстро, – голосом Уокера, техасского рейнджера, прервал его Люк. Боб начал булькать и морщиться. Он знал, что сейчас будет. Люку очень нравился этот эпизод «Уокера».

– А?

– Я прощу тебя при одном условии.

– При условии? То есть я хочу сказать – при каком?

– Я еще не придумал, – сообщил Эй-Ай, и Боб довольно хрюкнул за спиной у Джулиана. – Я работаю над этим. Подожди. Боб?

– Да? Что вы опять натворили?

– Я иду к тебе. Кира заглянет к Палмеру – что-то там слишком тихо. Мак следит за Молли, а Гик – за гангстерами. Они почему-то пошли прочь от озера, мы хотим разобраться. А пока готовься. К тебе идет гость.

– Какой еще гость? – удивился Боб.

– Линда.

– Что-о?!

– Кира убедила ее, что она хочет попить с тобой чаю. Что-то не так?

– Хорошие вы мои… – В горле у Боба подозрительно защипало. – Спасибо.

– Может быть, мы созданы, чтобы сводить воедино любящие сердца, – заметил Люк, экран погас, и тут появилась Линда. Она торопилась. Она бежала. Очень быстро.

* * *

Страус был сделан Гариком так же, как был до того сделан «камикадзе», чемодан, захвативший Манхэттен. Не желая утруждать себя глупостями типа написания программ, юноша запустил в управляющем «птичкой» компьютере окрошку из раскуроченных им компьютерных игр, таких, как «Юный следопыт», «Бой без правил», словом, из всего, что было под рукой. Нет, драться страус не умел. Зато он умел идти по следу и щипаться, а издаваемые им звуки как раз принадлежали «лучшему в мире симулятору рукопашного боя» совместно с «Барби на ферме». Так что, как и во всем, что происходило в этот день в окрестностях Серебряной Шахты, судьба была ни при чем, что бы ни думали те, кому недоставало данных для правильных выводов. Страус умел ходить по следу. Он пошел по следу. След принадлежал медведю. Он нашел медведя. Что здесь необычного?