Текст книги "Скотина (СИ)"

Автор книги: Степан Городничий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

С языка, которого нет, чуть не сорвалось «Да», – В твоих словах нестыковки. Ты говорил, мое тело лишено магии. Как я смогу себя исцелить, когда вернусь?

Голос продолжил с едва заметным нетерпением, – Приятно общаться с цепким человеком, Боря, жаль времени не осталось. Тебе пора мысленно сказать – «Да», или мне придется перейти к беседе со следующим кандидатом.

За мгновение прокрутил в мыслях весь разговор. Эх, есть за что зацепиться, чтобы на чистую воду, но не стоит это делать, когда яйца в тисочках. Только глупая собака лает на руку, сжимающую поводок.

– Да, Современник, поехали, – мысленно проговорил я.

Финальные слова прозвучали с заметной спешкой, – Последнее наставление, Боря, по счету, но не по значимости. Магия достаточно распространена в нашем мире, маги весьма уважаемы и очень опасны. Обмены и подселение в чужое тело не уникальны. Это случается не часто, запрещено под страхом смерти, но явление изучено вдоль и поперек. Если тебя раскроют, Боря, я убью тебя раньше, чем к тебе приблизится имперский инквизор. Больше думай, Боря, амнезия точно не прокатит.

Голос исчез. Перед внутренним взором закрутилась пара открытых ладоней, белая спираль, превратившаяся в змею, кусающую себя за хвост. Блестящая чешуя полилась в жадную пасть, кольцо начало сжиматься, превращаясь в ослепительную точку. Расплывающимся сознанием спрятал поглубже последние ядовитые мысли, – «Нет у тебя другого кандидата, да и согласие тебе мое с самого начала даром не нужно».

И еще, Современник, я никогда не играл по чужим правилам.

Явление 2.

Что ты несешь в душе боль или страх? – Волю Вечного ученика!

(Палма. Загородное поместье рода Скотининых.

Финал свадьбы младшего сына барона. В полутемном зале остатки перепившихся гостей, слуги деловито убирают тазы с объедками. Оживление только у стола жениха с невестой)

Возвращаться чувства не торопились. Сначала появился слух, просто включился, как телевизор от щелчка пульта. Уши разорвал отчаянный женский визг:

– Измена. Отравлен, наследник отравлен. Руби всех.

Незнакомый голос, но визгливый и противный. Накрыло хлопками, грохотом перевернутой мебели, звоном железа и пронзительными криками. Над головой затопали и заголосили.

Тело, я его чувствую, оно есть, но лучше бы не было. Сил нет не только пошевелить конечностями, не могу даже приподнять веки, будто залитые тяжелым металлом. Лежу на твердом, холодном, смертельная слабость и адская резь в животе. Ага, еще нормально дышать не могу, рот забит неведомой дрянью. Попытался языком вытолкнуть мягкое и липкое, но сразу захлебнулся тошнотворной массой. Значит вот он, новый мир, не обманул Современник.

Почувствовал сильные пальцы, ощупывающие лицо, удар по челюсти, толчок в грудь, вроде коленом уперлись, и изо рта вырвали посторонний предмет.

– Гляди, Степан, он две гусиные ноги разом в рот запихал.

Чудовищное облегчение, воздух ворвался в легкие с хрипом и обжег легкие. Тут же замутило, накрыло вертолетом. Прямо под подбородок ткнулся ком и в воздух вырвался фонтан рвоты. Скорее не фонтан, а гейзер в руку толщиной и высотой не меньше метра. Куски непрожёванного ринулись через нос, вынося все преграды.

– Бля, Степан, эта скотина блюет.

Второй голос был не такой смелый, – Тише, баронесса услышит, вали на бок, пока не захлебнулся.

– А может так оставим, это же какая услуга всему роду!

Вернулись запахи очень некстати. От кислой вони желудок вновь скрутило в узел, исторгая наружу новые порции. Черт, да я же пьян как лошадь Пржевальского. Хотя лошадь вообще не пьет. Да за какие грехи мне все это?

Грубые руки хватали за все выступающие части, дергали, пихали и тащили.

Женщина продолжала визжать, – Лекаря! Все твари кровью умоетесь! Всех, всех запорю. Повешу, а потом запорю. Нет, сначала запорю, потом повешу.

Кажется, меня несут, скорее волокут, затылок чувствует ступеньки, наверх поднимают рывками.

– Да как это вообще можно поднять?

– Прикуси язык, Фома, хозяйка близко.

– Это позор рода Скотининых.

– Если молодой господин слышит твои слова, кожу будут сдирать медленно.

Тупой удар по затылку, кажется, уронили. От смачного потрясения в голове зазвенело, но зато чуть прояснилось. Мигом проплыл весь разговор с неведомой хренью. Магия, другой мир, другое тело. Хотя если критически разговор разобрать, половина бред, а вторая для запудривания мозгов.

– Ой, уронил, слышал, с каким звуком голова шлепнулась? Эхо как в пустом ведре.

– Баран, кожу медленно, это на ладонь каждый день, пока висишь на крюке, продетом в задний проход.

– Я вообще не подписывался такую тушу тягать. Я охранник, а не холоп.

– Ты в первую очередь слуга рода Скотининых, так что тащи молча.

– Закатывайте на ковер. За углы взяли. Раз, два, еще.

– Два, три – дернули, пошла родимая. Тащите в коридор.

Визгливый женский голос то отдалялся, то приближался, – Сыночек отравлен, убит. Негодяи, все прочь, черви. Лекаря. На кол, всех на кол. Моя кровиночка. Сгною ублюдки, всех казню.

Влажные трясущиеся пальцы пощупали лоб, шею. Добавился новый голос, вроде мужской, но такой тоненький, будто барашек заблеял, – Ваша милость, не было отравления.

Фальцет женщины перешел почти на ультразвук, – Что ты вякнул? Я сама видела!

– Ваша милость, не было яда. Случилось то, о чем предупреждал главный целитель, ваш сын по своей рассеянности, не обратил внимание на рекомендации, и в очередной раз изволил откушать лишнего.

– Тварь, да как ты смеешь?

Барашек продолжил, – Простите, ваша милость, молодой господин постеснялся обратиться к лекарю, у него длительная, так сказать проблема со стулом. Так сказать, его отсутствие. На фоне застарелого э-э-э отсутствия, вышло небольшое обострение внутренних хворей. Внутри киш…, э-э-э, элементы пищеварительной системы завязались в узлы, вызвав некоторую непроходимость.

– Что ты несешь? Пантелей, ты не родовой лекарь, а наемный. Я за что тебе плачу триста рублей в год, – продолжала визжать женщина.

– Ваша милость, меня нельзя на кол, вы сами сказали, я не родовой лекарь, а нанятый по контракту. Не отношусь к роду Скотининых, – со вздохом добавил себе под нос, – И триста рублей вы обещаете заплатить уже второй год.

Путем нечеловеческих усилий приоткрылся один глаз, и сразу резануло светом. Сквозь слезы комната сфокусировалась. Высокая статная блондинка, в вечернем платье с меховым воротником. Бриллиантовые серьги до плеч. Лицо чистое, правильное, будто вырезанное из мрамора. Немного портит картину гримаса презрения, злобы и испуга за любимое дитя. Кажется, матушка. Вторая фигура – тщедушный старичок в пенсне и с козлиной бородкой. Тройка одинаковых бородатых мужиков вжались в стену, стараясь выглядеть предметами интерьера. Сгорбленные, замызганные, перепуганные до икоты. У противоположной стены странная персона, закутанная в серую хламиду с головой. Из широких рукавов выглядывали ладони, сведенные у груди для молитвы. Похоже служитель культа.

От мощного пинка дверь хлопнула, повиснув на одной петле. Проем загородила могучая фигура в военном мундире. Лицо хищное, властное, нос крючком. Бакенбарды, завитые кольцами, черные кустистые брови, а ля дорогой Леонид Ильич. Здравствуй почтенный родитель.

Барон зыркнул жестким взглядом, продавливающим до потрохов, полился густой бас, – На минуту отлучился, а вы чего устроили? Где гости?

Повернулся к охраннику, у которого сразу затряслись ноги – Степан, доложи.

– Ваша милость, Молодой господин изволил поспорить с двоюродным племянником Елисеевых, что ровно за три минуты откушает жареного гуся. А перед этим он успешно победил в конкурсе вишневого пирога, а наперед выиграл спор, что в один присест выпьет бочонок эля. Потом господину стало нехорошо, и он слегка, буквально на минутку прилег на пол.

Матушка закусила губу, – Да, дорогой, я всех порубить велела, как только Боренька захрипел и на пол упал. А что я подумать была должна? Отравили моего сыночка, лапочку, кровиночку. Как есть, из зависти извести хотят.

Женщина запнулась, – Погоди, это что, если этому негодяю верить – зря рубили? Не слушай этого червяка, брешет. Ой, перед гостями неудобно вышло. Это же что война теперь? Ну и пусть, а нечего было на моего Бореньку наседать.

– Заткнись курица, не трещи, сам посмотрю, – нахмурился барон.

Подошел к серой фигуре, сказал спокойно, – Око, покажи зал с момента, как я удалился.

Фигура молча развела ладони, как рыбак, показывающий крупный улов. Между ладонями вспыхнул голубой экран, полилось изображение шумного застолья. Ого, вот и магия поспела.

– Усиль голоса Скотининых, приближай, покажи с другой стороны.

Что-то интересное досмотрел, через пару минут отвалился, – Довольно, ясно все.

Фигура молча сомкнула ладони и изображение пропало.

– Мила, твой выплевыш в очередной раз обожрался, не смог просраться, подавился куском мяса и угробил собственную свадьбу. Почему я нисколько не удивлен? Если бы не вызов, я бы лично содрал бы с него шкуру и натянул на барабан. Хотя нет, из такой шкуры вышел бы отличный барабанный оркестр.

Барон перевел взгляд на жену, заламывающую руки, – Живы Елисеевы, все порталом ушли. Двух охранников зарубили только, одного сожгли. Не нужна нам война, у нас казна пустая, как голова твоего сына.

– Ты хочешь сказать, что мой Боренька…

Барон зыркнул таким взглядом, от которого захотелось провалиться сквозь пол, и не только мне, – Волоките этого в спальню и невесту ему ведите, пора кончать этот цирк.

Лекарь осмелился подать голос, – Ваша милость, нельзя его к невесте, ему поправить здоровье надо, полечить чуть, иначе...

– Ну так лечи, нахрен ты тут еще?

– Господин барон, позвольте не здесь, разрешите в уборную отнести?

– Червяк, я повторять должен? Здесь лечи.

Трясущаяся рука легла на лоб. От руки повеяло теплом, холодом, потом снова теплом. Глубоко внутри что-то шевельнулось, дернулось, лопнуло. Ноги мелко-мелко задрожали. Тугой узел в животе развязался и дно прорвало, наполняя безразмерные штаны. Вместе с нечеловеческим облегчением в нос ударила такая вонь, будто разворошили старый сортир.

Матушка свалилась в обморок, на руки стоящего рядом слуги.

Барон дернулся, отшатнулся, – Что же ты паскуда в уборную его не отвел, он насрал больше своего веса.

Обреченный голос всхлипнул, – Простите, Ваша милость, виноват.

– Этого отмыть и к невесте. Миле склянку с нашатырем под нос и волоките оставшимся гостям улыбаться, я пошел конфуз с Елисеевыми улаживать.

Гигиенические процедуры запомнились смутно, меня скребли, протирали, хлестали тугие ледяные струи. Я лежал, зажмурив глаза, местное мыло не просто щипало, а резало как электросварка. Смотреть не мог, но внимательно слушал короткие реплики. Вроде же семейные слуги, а ничего кроме презрения и ненависти. Поток иссяк, растерли полотенцами, завернули в дерюгу и опять поволокли по ступеням. Приключения кончились на кровати, напоминающей небольшой аэродром.

Силы постепенно восстанавливались, худо-бедно тело начинало слушаться. Удалось поднять руки и поднести к лицу. Рассмотрел короткие пальцы, распухшие как сардельки. В ладони вставлены матовые черные камни. Прямоугольные, плоские. Ткнул обгрызенным ногтем – вплавлены намертво, как старые загрубевшие мозоли. Попробовал ковырнуть сильнее, мышцы скрутило, как от удара электротоком. пронзила резкая боль, будто руку опустили в расплавленный металл. Ага, нельзя трогать.

Ощупал лицо. Патлы свисают, нос есть, губищщи как два кулака, щеки бульдожьи, подбородок один, второй, третий. Груди лежат подмышками, да размер не меньше третьего. А нет это запасная, вторая пара. Первая – твердая пятерка, как положено, спереди. Из-за брюха, колыхающегося как гигантская медуза, еле дотянулся до стручка неопределенного размера и формы. Ага там точно что-то есть, но как же он далеко. Сомневаюсь, что рабочий, скорее всего просто для красоты.

Пощупал зубы, сначала языком, потом пальцами. Все на месте, кроме восьмерок. Крупные, кривые. Челюсть массивная, щеки и подбородок гладкие, на растительность нет и намека.

Некстати вспомнился Современник. Молодого человека, симпатичного обещал, перспективного. Я же в теле беременного бегемота. Падла, да он же под три сотни кил весит. Эх, Современник, я же тебя найду, я же, сука, разберусь тут со всем и тебя найду. Вспомнил свой же принцип, никогда не угрожать, если не можешь выполнить угрозу. И тем более не угрожать, если можешь и собираешься. Ничего, один раз и мысленно можно. Современник то не обманул, по сути, так, умолчал о мелочах. Ценю здоровое чувство юмора. Интересно, о чем еще не сказал?

Не к ночи вспомнилось, а на душе сразу полегчало, настоящего Бореньку на Земле тоже сюрприз ждет. Своего члена я пятнадцать лет не видал, но вовсе не из-за зеркального недуга. Как в Йемене миной накрыло, так и лишился всего под корень. Будет Бориска с пластиковой трубкой играться, на ней такой хитрый игольчатый краник, быстро ли разберется, как пользоваться?

Внутренний монолог прервался скрипнувшей дверью. В дверь шмыгнула фигурка в белом платье и застыла посередине комнаты. Запоздало дернулся, прикрываясь простыней, но тут больше пригодился бы чехол от вертолета.

Невеста, у меня же свадьба. Это же сейчас…

(Палма, девятый храм Вечного ученика. Место, недоступное смертным.

Высокий черноволосый мужчина толкает инвалидную коляску по темному каменному коридору)

– Лорд-пилигрим, разрешите вопрос? Все знают, что имперских рекрутов ещё никому не удавалось подкупить.

– Я не расслышал вопроса, – сидящая в кресле фигура не шевельнулась, старческий голос проскрипел, как несмазанное колесо.

– Простите, Лорд-пилигрим, признайтесь, как вы добились, чтобы Скотининым прислали вызов? В столице столько перспективных балбесов, я ни на секунду не поверю, что комиссия разглядела жемчужину в тупой ослиной заднице. Да он же из таких окраин, откуда отродясь не появлялось перспективных магов. Максимум через неделю выяснится, что у него способностей, как мозгов в тараканьей ляжке.

Старик усмехнулся и закатил глаза под потолок, – На все воля Вечного ученика.

– Лорд-пилигрим, вы не оставляешь впечатление человека, во всем полагающегося на Его волю. Не страшно, что придётся отвечать перед Советом пилигримов?

Явление 3.

Девушка робко приблизилась, шмыгнула носом. Света маловато, десяток свечей на концертный зал, но видно, девчонка ладная, высокая, стройная. Брови вразлет, черные глазищи как блюдца. Постояла минуту, двинулась осторожно на цыпочках. Смоляные косы в руку толщиной, белые ленты. Глаза так и зыркают. Не верит своему счастью и решается на героический подвиг, губы вон, почти до синевы стиснуты.

Одновременно из темного угла выдвинулась серая фигура, застыла на середине комнаты, ладошки вместе. Бесшумно двигается, будто пола не касается.

Разговаривать, пока не разберусь куда попал, не стоило совсем, но хотя бы поздороваться надо. Выдавил из себя, – Ну привет, – и удивился противному писклявому голосу.

Девушка вздрогнула, окинула тушу взглядом водителя мерседеса на валяющегося в канаве бомжа. Голос полился как серебряный ручеек, – Не разговаривай со мной, животное. Лежи молча, как договорились, я сделаю, что должна, и ты больше никогда меня не увидишь.

Прямо ушат холодной воды.

Платье поползло вниз, упрямый подбородок выдвинулся вперед. На секунду мелькнула белоснежная девичья грудь, дохнуло свежестью полевых цветов и вкусным шампунем. Прикрылась руками. Чертовски, просто фантастически хороша.

А ведь она здесь явно не по своей воле. Злая, сосредоточенная, как перед выпускным экзаменом. В воздухе не просто грозой веет, а настоящим ураганом. Ага, это, девочка, расплата за безоблачное детство. Сладко ела, мягко спала, тряпки, деньги, тачки. Теперь обратка за рождение в богатой семье. До конца жизни или старика, или вот такого жирного борова ублажать.

(Тамара готовится к самому важному экзамену в жизни)

Девушка залезла на кровать, потянула вниз полоску кружевных трусиков и опустилась за брюхо, перекрывающее горизонт, как бархан. Легкое прикосновение. Орган, теперь уже мой, шевельнулся, накрыла волна давно забытого сладкого чувства. Как же здорово снова ощущать себя живым и здоровым. Не совсем живым, но очень здоровым, очень.

Увидеть, что происходило по ту сторону изгороди хотелось, но естественное препятствие не позволило. Я сначала пытался поднять голову, но потом просто расслабился, отдаваясь волне неземного блаженства. Потянул руки, коснуться бархатной кожи, но от сурового окрика отдернул обратно.

– Не смей меня трогать животное! Лежи смирно отродье Нерадивого!

Да не очень-то и хотелось. Хотя все-таки хотелось. У молодого парня от такого обращения вообще стресс может приключиться, или чего похуже.

Девушка смелее прикоснулась к оживающему органу, сжала ладошкой. Закусила губу, обозревая конструкцию. По все признакам – ранее незнакомую. Да, жаль не знаю имени, это все твое.

Попыталась залезть сверху, повернуться боком, суетливо, брезгливо не касаясь необъятного живота, сальных складок и остального. Как только пальчики сжали член чуть сильнее, чем следовало, он разрядился, выдав в воздух могучий залп. Вдогонку грянуло пару выстрелов поскромнее, и орудие обвисло тряпочкой.

Упс.

Невеста надрывно вскрикнула, бросилась с кровати и покатилась по полу, подвернув ногу. Мельком разглядел зажмуренный глаз, снайпером я никогда не светился, нечего все свои таланты на обозрение выставлять, но нормативы по стрельбе сдавал выше среднего. Протяжно завыла. Раненой ланью метнулась к кровати и снова на середину комнаты, на ходу втискиваясь в перекрученное платье. Кулон на шее, сжатый ладонью, засветился фиолетовым. В воздухе появился пылающий овал, девушка нырнула в портал рыбкой, и он с шипением схлопнулся. В воздухе остался легкий цветочный аромат, и незримые отголоски последней фразы, брошенной перед бегством, – «Скотина! Потная, мерзкая, вонючая скотина». Или это может я себя так накрутил?

Не хорошо получилось, даже имени не узнал, похоже не жить нам долго и счастливо.

Фигура в сером сухо прошипела, – «Консумация не подтверждена», – разомкнула ладони и тихо скользнула к неприметной нише, будто специально вырезанной в стене. Интересно, всю ночь стоять будет?

Толпы вокруг кровати нет, и на том спасибо. У нашей аристократии, бывало, все родственники собирались, рассматривали пятна и советы давали. Обидно, конечно, за тельце, ничему его похоже доверить нельзя. При отсутствии альтернатив будем работать с тем, что есть. Чтобы в подобном случае сделал Боря? А ничего бы не сделал. Повернулся бы на бок и захрапел. Или маме пожаловался? Опять же лечение, купание. Будем исходить из того, что день был тяжелый и куда-то идти ему лень.

Сон долго не приходил. Крутил в голове события и так, и сяк. Слишком мало информации.

Современник, к чему этот цирк устроил? Зачем так сложно? Дохлого бомжа подослал, потом беседа хрен знает где. Мог бы подойти, по-человечески сказать: «Боря, тебя же на этой Земле ничего не держит, родные мертвы, друзей нет, все долги Родине отданы десятикратно. Телу твоему хана, не желаешь ли с начала начать?». Правильные аргументы подобрал и согласился бы я, да еще и благодарен был бы. Чего-то важного не понимаю.

Злыдень обещал, что девушки будут пачками ложиться, стоит только интеллектом блеснуть, вот, кажется, блеснул и одна сражена наповал. Отец явный самодур, за человека меня не воспринимает, отношения никакие. Мать души в дитятке не чает, но дура-дурой. Слуги боятся, презирают и тихо ненавидят. Так тихо – до скрежета зубов. Молодая жена на любящую супругу тянет в последнюю очередь. Брак фиктивный. Учитывая предстоящую учебу с неопределенным будущим, похоже материал я списанный. До кучи серые фигуры в каждой комнате, их в доме больше, чем самих жильцов. Пока вроде нигде не спалился, утро вечера мудренее.

(То же время. Усадьба Скотининых, восточное крыло. Старшие браться Бориса сидят в темноте, булькает кальян)

– Брат, позволь я выпущу ему кишки. Тамара должна была стать моей. За что ему такую жену? Я найду место, где не видит Око, и вскрою ему брюхо.

– Согласен брат, такую цыпочку он не заслужил. Он сорвал чистый и невинный цветок. Вот прямо сейчас он мнет ее белое тело и похотливо хрюкает. Представь, как трогает ее груди своими потными липкими ручонками. Лезет в трусики. Помнишь детскую загадку – «Почему камбала плоская?»

Руки первого затряслись от переполняющей ненависти, – Брат, ты что? Ты вообще за кого? Он рухнет в кучу своих вонючих потрохов и сдохнет как собака. Он... Да я его... Видит Вечный ученик, я ненавижу его всей душой.

Петр выпустил в воздух дымную струю, – Коля, не накручивай себя, его нельзя трогать. Помнишь про вызов? Через неделю он уедет в академию, пара лет, и вернется настоящим магом. Человек, получивший вызов, до зачисления под особым наблюдением. Видел, Око за ним, как привязанное.

– Брат, ты же знаешь его, мы же вместе пинали его ногами, а он ползал на карачках. Помнишь, как заставляли пить из лужи. Ты видел его ветер? Он никогда не станет магом. Он не протянет в академии больше недели. И Тамара...

– Да далась тебе эта торгашка? Будь умнее, Коля. Слишком много если и почему. Как получилось, что его вызвали? Не думал? А я ночами не сплю. Может это чья-то игра, не думаешь же у него проснулись способности. Он может стать чьим-то слугой, найти покровителя, присягнуть сильному. Или он просто пешка и ее двинули под бой? Да, от него нужно избавиться, но точно не здесь, и не своими руками. Аккуратно свяжись с Елисеевыми, ты же общался с этим франтом, Виктором. Надо узнать, как они относятся к новому родственнику.

(То же время. Ресторан купца Григория Елисеева, закрытая кабинка для вип-клиентов. Сухой поджарый старик в кимоно утешает всхлипывающую внучку)

– Солнышко мое, все же ради тебя, ради твоего будущего. Я сам был не в восторге, согласился только бы ты получила дворянство. Знаешь же, сколько бы денег у нас не было, они всегда будут смотреть на нас как на червей. Мы же договорились, все продумали до мелочей. Ты умная девочка и это был наш совместный план. От тебя требовалось потерпеть только один раз, подтвердить легитимность брака и тихо исчезнуть. Я нанял отличных спецов, Скотинин не дожил бы до отъезда в академию. Ты бы стала молодой вдовой и возглавила наш бизнес. Дворянский титул, по сути, твой, но консумация не прошла, и твои дети будут обычными простолюдинами. Мы что, зря отдали такое приданное? Что там случилось? Я видел нападение, и как твои родители ушли порталом.

Сквозь прерывистые рыдания прорезался голосок, звенящий как серебряный ручеек, – Деда, никогда не спрашивай меня, что там произошло, но Скотинин нанес мне такое оскорбление, которое не смыть и реками крови. Я не успокоюсь, пока последний из их рода не сдохнет в таких мучениях, что пытки Нерадивого покажутся детской щекоткой. Все, до последнего, я лично вырву эту фамилию из истории. А самому Скотинину я придумаю кое-что особенное.

Старик чуть не поперхнулся, – Тамара, неужели все настолько серьезно? Ты же всегда была спокойной и рассудительной? Мы же торговцы, а не воины, куда нам тягаться с аристократами?

– Деда, все гораздо хуже, чем ты думаешь. Ты сам учил меня жить и думать, как высокородные. Любые дела доводить до конца и никогда не прощать оскорбления. Скотинин младший не просто оскорбил меня, он надругался над всей фамилией Елисеевых. Раздобудь мне вызов в академию магии. Собери все свободные деньги, мне понадобятся рубиновые слезы.

(Ближнее Подмосковье, тихий сквер неподалеку от офиса ФСБ. На лавочке бизнесмен Руслан Аркадьевич в дорогом костюме, рядом неброско одетый мужичок с колхозной внешностью)

– Приехали, пятьдесят четыре тысячи уже. Понятно, что насмешка, скажи, кто они? Что за дерьмо происходит?

Мужичек не спешил отвечать, долго разминал сигарету, наконец, закурил и выдавил из себя, – Чтобы точно ответить кто, мне нужна третья запись, но я не уверен, что тебе стоит до этого доводить.

Бизнесмен дернулся, – Третья?

– Да, будет еще звонок, скорее всего не через неделю, а раньше. И у тебя случится еще одна неприятность.

– Ка-какая?

– Пока не знаю, для этого мне запись и нужна, но предположить могу, точно интересно?

Руслан Аркадьевич махнул рукой, – Давай, не томи.

– Скорее всего ты опять лишишься крупной суммы, причем не наличности, а потеряешь электронные активы, недвижимость или еще что там у тебя припрятано. По телефону он скажет: «Руслан Аркадьевич, вы ошибочно предположили, что я не повторяюсь». В таком случае это группа из наших действующих или бывших. Я бы на это дал процентов шестьдесят.

– Ох, ужасы какие.

– Да, но второй вариант хуже. Систему проследить не сложно, каждое действие все ближе к тому, что тебе дорого. По этому сценарию он ударит по кураторам твоего бизнеса, – полковник ткнул пальцем в потолок, – Или подставит тебя, или доставит неприятности тем людям.

Бизнесмен в костюме грязно выругался.

– Да, неприятно. Так бы действовали спецы по линии ГРУ, зарубежные также чудят. На это процентов тридцать.

– Хреново работаете. Ты бы не пугал, а решил этот вопрос. Я плачу за что? За спокойствие.

– Нормально работаем, а пугать я еще не начинал. С математикой вижу плохо совсем. До сотни еще десять процентов есть, а когда на кону сам знаешь что – это очень много.

– Еще десять?

Мужичок помял сигаретный фильтр, тяжело вздохнул, – Давай историю расскажу. В Новосибирске в восьмидесятых проходил областной турнир МВД по смешанной борьбе. Так, проходной, одно название. У действующего чемпиона области по сути конкурентов не было. Турнир вообще для него устроили, чтобы форму не терял перед всесоюзными. Заочный победитель. В последний момент в сетке дыра образовалась, и чтобы отчетность не нарушать, резво бойца нашли. В столовой бурят картошку чистил. Вроде здоровый, крепкий, но вялый и по-русски еле-еле. Уговорили кимоно одеть, – «Пару минут позора, а потом грамота и премия».

Чемпиона предупредили, новичка сильно не обижай, а он разошелся, начал класс показывать. Порхает как бабочка, то с одного бока ужалит, то с другого. Прошел в ноги, свалил и ступню на болевой.

– Чего ты мне байки травишь? Зубы заговариваешь?

– Погоди, дослушай. Бурят вяло отмахивался, как спал на ходу, а тут заревел, —«Минии хүлмни үбдэнэ, бля». Вскочил на ноги, поймал чемпиона за кулак, крутанул в воздухе и пихнул ладошкой в грудь. Охнул чемпион, прилег и больше не встал. Рука – открытый перелом, два ребра и ключица в щепки. Чемпиона на самолете в Москву. Буряту мастера спорта присвоили и отослали от греха в неведомые дали.

– Ну и к чему рассказ этот? Мне проблему решить надо, а не…

– Какой ты нетерпеливый.Мораль такая, разные люди на свете есть, чемпионы, мастера. Грелки рвут, ломы на узлы вяжут. А есть такие тихие, неприметные, которых лучше не трогать. Или вообще не трогать, или уничтожать сразу всей силой. Но ни в коем случае нельзя с ними играть. Понимаешь? Оставшаяся вероятность, что ты перешел дорогу такому человеку. Кого-то не того твои орлы на бабки развели.

– И что, этот вариант хуже, чем первые два?

– Гораздо, гораздо хуже. Заключенный, работающий в колл-центре, где сидел? В строгаче, в закрытой охраняемой зоне, среди своих. Какими ресурсами надо обладать, чтобы его закололи заточкой, и никто ничего не слышал? Одновременно воспитательный эффект – показал, что готов убивать. Взрыв под мостом тоже со смыслом – сопутствующие жертвы не важны, парнишка, что биткоины менял тоже не выжил. Про третье и говорить не надо, как редчайшая инфекция твоей жене попала – врачи руками разводят. Так что и до детей твоих доберется. И похер, что их в стране нет.

– Ты о чем вообще говоришь? Вообще запугал, я за помощью пришел, не забывай, ты мне должен.

– Эх, не слушаешь ты, Руслан. Номер не отследить, такого номера просто не существует. Как сделано – техники сотового оператора о таком даже не слышали. По голосу никаких зацепок, аккуратно изменен, каким алгоритмом и то понять не смогли. Никаких посторонних шумов. Запись разговора два профессора лингвистики изучают. По спискам твоих облапошенных прошлись, четыре тысячи за последние два месяца. Досье на каждого собирать – никакого аналитического отдела не хватит, да и пустое это дело.

– Не может быть, я не для того тебя позвал, никаких вариантов? Думаешь не найдется управа?

– Ну отчего же не найдется. На любого найдется. Руслан, существуют кадры, способные решить любые проблемы. Их услуги стоят так дорого, что вообще не измеряются деньгами. В Питере есть такие спецы, но и им палец в рот не клади. Робин Гуда твоего утихомирят, но походя и бизнес твой размотают, и сам на крючке окажешься. Их от столицы не зря подальше держат, чтобы дел не наворотили.

– Так что же, заплатить?

Мужичок кивнул, – Сделай, будь ласков. Я со своей стороны еще поработаю, может крыс у тебя потравлю.

– Крыс? У меня? Не одну?

– Минимум пару, причем друг с другом не знакомых. Думаешь я просто так личные дела твоего окружения поднял? Выполни, что он говорит, Руслан, и молись, чтобы третьего звонка не было.

Явление 4.

(30 августа, 8 утра. Палма, усадьба Скотининых, спальня Бориса)

Проснулся как всегда внезапно, вынырнул из омута и открыл глаза, готовый к действию. По привычке хотел перекатиться на бок и нырнуть в тапочки. Необъятное брюхо колыхнулось и сверзилось с кровати со звуком падающей стопки белья. Все остальное тело пошло вслед. Ткнулся носом в палас, и прошедший вечер всплыл разом, ударил по голове, как пыльным мешком. Недоверчиво пощупал лицо и несколько выступающих частей. Нет, к сожалению, не приснилось.

Комната как комната, вчера больше казалась. Под высоким потолком картина с парой светящихся ладоней, икона не иначе. Кровать с массивными чугунными ножками, слона удержит, так она для этого и предназначена. Деревянные резные панели на стенах, гобелены, похожие на прибитые тряпки. Ни следа ночной гостьи, свечи убраны, все блестит. На полу весёлый паласик, продавленное кресло перед панорамным окном. Столик, заваленный ученическим хламом. Везде относительно чисто, кроме стола, под которым пыли и грязи с палец. Запрещено слугам подходить к столу, а самому убраться ума нет. На трёх сиротливых книжках тоже слой пыли, руки сразу зачесались лапнуть, но задавил желание. Да, информации нужна, но внезапно проснувшуюся жажду знаний не оценят.

Серая фигура стояла в нише, соединив ладони. Вот он, наблюдатель, Око треклятое. Игрушка барона. Ни лица, ни глаз, капюшоном скрыто. Взгляд спину не царапает, а мягко касается, рассеянно смотрит, будто в никуда. Когда ладони соединяет, запись идёт. Вчера на середину комнаты выходил, важное дело собирался снимать, но обломился. Относятся тут к этому как к предмету мебели. Значит и мне можно не замечать, просто местная видеокамера.