Текст книги "Скотина (СИ)"

Автор книги: Степан Городничий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Алхимия ядов, ступень 1 (открыто самостоятельно), прогресс 72 из 72, Отказ перевода на следующую ступень. Блокировка. Принудительное изъятие.

Требование посетить храм Вечного ученика для диагностики милости.

Со второй частью милости совсем все плохо. Нет, совсем все плохо – это в прошлый раз было. Теперь еще хуже.

На странице с контактами множество новых лиц. И незадачливые гопники тут, и Мухины, и куча оберов. Собакины в количестве четырех штук. Все для активации доступны, правильно понимаю – значит все живы. Пятый аристократ Девяткин, нормальный тип, только что забыл в компании ушлепков? Телохранитель Артур, остановился вовремя, а такому прирезать – как почесаться. Леди Алевтина, леди Виолетта, с именами девочек по вызову – ничего не запомнил кроме мерзких визгливых голосов.

Заглянул в архив и довольно хрюкнул. Первое, стартовая страница появилась – «Формализованное досье Бориса Тараканова», цель – «Прогноз сценариев взаимодействия с лицами, принимающими решения». Миниатюрные иконки разложены по категориям: семья, представители власти, случайные знакомые, деловые контакты. Для всех новых лиц автоматически созданы отдельные папки, разлинованы разделы – наполняй не хочу. В папке с материалами два видеоролика. Один у исправника видел, с площади, с такого ракурса, где не видно кто кого задирает. Ага, еще и почти без звука. Второе с моста, судя по углу обзора – от ока, что стояло в сторонке. Получается какие-то видео получают статус общих и автоматически попадают всем участникам.

На этот месте завис на два часа. Пока в памяти свежо отстучал характеристики и описания новых друзей. Рука работала нормально, ничего не мешало. Хорошо птомант работает, по ощущениям – пару дней поберечь и полную нагрузку давать можно.

Боря, не ленись. Алевтину и Виолетту видел, не ври что не запомнил. Чудовищными усилиями достал из памяти словесные портреты, приметы и одежду.

Немного подкорректировал структуру материала и сразу заценил прирост – пара десятков единичек капнуло. Думаю, еще пару подходов, и перевалит на вторую ступень.

Смотрел, смотрел, на серебристый шарик, похожий на капельку ртути. Применять или нет? Отравит? Я и так в его власти. Шпионский? Он и так каждый мой шаг знает. Ушел специально, дает время проверить и оценить подарок.

Поехали. Сжал горошину ладонями. Просто растворилась, без цвета, звука и других эффектов.

Активна серебряная пелена, доступны настройки виртуальной личности.

Вроде без сюрпризов. В виртуальную личность перетащил сатранг, магию воздуха и дизайнера. Прогресс оставил реальный, чем меньше вранья, тем надежнее. Подумал и добавил архитектуру второй ступени, просто заколотил в свободной строчке – нечего никому о моей потере знать. Нарисовал финансы с парой рублей и прикрепил рабочий стол с рисунками башен и блондинками.

Отключил, включил заново, архитектура исчезла. Похоже защита сработала, показывать можно только то, что есть. Скрывать – пожалуйста. Если подумать – слишком хорошо бы получилось, писать все, что вздумается. Из сленга Левушки – читерски.

Лежал и просто думал. Камера – ничего интересного, обычная клетушка два на два. Окошко под потолком, не будь я не Борей, можно было бы подтянуться и на волю глянуть. Но Боря не любопытный. Наконец есть минутка просто полежать и покрутить то и это туда-сюда.

Тревожно с этим советником. Кто-то, сидящий очень высоко в надзорном органе, ведет свою игру. Проверки с исправником – его затея. Говорит разумно, первое впечатление человека открытого и честного. Вот только нельзя с такими жизненными установками занять высокое место в силовых структурах – это невозможно в принципе.

С Современником еще хуже. Его цель – это моя Земля, старая, добрая, сердцу милая. Сценарий захвата давно готов, все роли расписаны, чего ждут? Что-то мешает, или кто-то. Если что-то – это точно способ перенестись живым весом. Портал открыть. Проблема точно на той стороне, могли бы открыть с этой – давно бы открыли. И этим сейчас занимается настоящий Боря. Но мешать может и человек, один или организация. Как здесь, так и там. Один или организация? Поговорю с советником, может что прояснится.

Бодрый голос вывел из полудремы, – Борис, ты знаешь, что история этого мира насквозь фальшивая?

– Советник, так и заикой можно оставить. Я читал летопись явления Вечного ученика, пару глав точно. В остальное время только суетился и бегал. Остановится и подумать как-то особой возможности не было. Да и кому нужна, эта ваша история.

Холль взвизгнул, – Вечный ученик – это сказка для оправдания бессмысленного бега по кругу. Шоры на глазах загнанной лошади, которая приближается к пропасти. Я наблюдаю за тобой, ты тычешься как слепой котенок, носишься с никчемной коробкой, пытаешься защитить близких. Кто они тебе? Ты хочешь создать островок того, чего был лишен в прошлой жизни? Или это плацдарм для чего-то большего?

Не понимаю, что останавливает вот пря сейчас ему открыться. Мне не повредила бы поддержка, партнер, соратник. Если разговаривает, есть вероятность, что я ему нужен больше, чем он мне. Нельзя про Современника говорить, сейчас точно нельзя.

Видя, что я не реагирую, Холль добавил, – Знай, что все бесполезно. Этот мир обречен! Я расскажу, что выяснил за тридцать лет ковыряния в навозе и просеивания песка.

Для своего рассказа советник приблизился и начал смотреть прямо в глаза, очень для него это важная тема, а может важна моя реакция. Начал говорить артистично, с выражением, не забывая размахивать руками:

Это случилось почти две сотни лет назад. На Палме шёл 1947 год. Тогда этот мир назывался по-другому, но я нигде не нашел настоящего имени. Мир восстанавливался после опустошительной войны, поднимался с колен, начинал строить и творить. Казалось, что все ужасы позади, но оказалось – это начало конца.

Сначала появились источники странного ветра, от которого люди начали превращаться в пускающих слюни идиотов. Провалы в земле появились сразу на всех континентах, их оцепили и стали изучать. Странное явление не сдерживало ничего, ни толщи бетона и свинца, ни броня из сверхпрочных сплавов. Не помогали ни силовые поля, ни заговоры деревенских старух. Со временем источников становилось все больше, и они жалили все злее.

Любой человек мог внезапно почувствовать лицом порыв тёплого ласкового ветерка. Повернись к ветру спиной, и, если он продолжает дуть в лицо – беги, так, как не бегал никогда в жизни, иначе потеряешь всё.

Попав даже под короткий выброс, человек мгновенно лишался того, что умел делать лучше всего. Плотники больше не могли держать в руках топор, а шофёры не могли садиться за руль.

Пустели целые города, люди в панике пытались бежать, спасти свои семьи, найти укрытие. Пришла новая погибель. Те, кто лишались того, что умели – не обретали покой после смерти. Чем более умелым и мастеровитым был человек при жизни – тем более опасное и смертоносное существо из него выходило. Существо, которое умело только убивать.

Когда ужас и отчаяние достигли пика, появились они. Странные люди возникли из ниоткуда, достаточно похожие на нас, чтобы не пугаться разницы. Обычные высокие люди с каменными копытами.

Пилигримы, так они назвали себя, предложили людям защиту и ничего не попросили взамен. Они подарили людям чёрный камень, надёжно защищающий от Злого ветра.

В местах самых мощных прорывов они построили свои храмы, и заперли смертельную стихию. Но храмы служили не просто ветреной тюрьмой, там чужаки проводили свои странные обряды, а ещё выставили на обмен невиданный товар – волшебные Слезы. Способ, позволяющий мгновенно овладеть тем – о чем раньше не мог и мечтать.

Пилигримам были не нужны ни власть, ни золото, ни другие наши ресурсы. Слезы не продавались, их можно было только обменять на другие Слезы.

Зачем нобелевскому лауреату по химии его скучный гений? Его легко можно обменять на Слезу повелителя огня, мановением брови сжигать поля и дыханием плавить металл.

Зачем лучшему бомбардиру Европы скорость и умение владеть мячом? Сколько можно бегать на потеху публики? Не лучше ли вовремя, на пике карьеры научиться поднимать мертвецов и насылать проклятия?

Люди потянулись в храмы, чтобы обменять то, что есть, на то совсем не нужно. Человечество не сразу поняло, что превратилось в дикарей, которым принесли стеклянные бусы.

Таксист, лихо гоняющий по городу, секретарша, виртуозно печатающая на машинке, переводчик, болтающий на пяти языках – Пилигримы принимали все, щедро раздавая свои подарки.

В мире появилась и расцвела магия. Люди научились повелевать растениями и исцелять любые раны, научились летать и швыряться файерболами, жить под водой и мановением пальца строить дворцы.

Красивая сказка? Золотой век? Как бы не так! Самое интересное только начиналось.

В любом мире есть особые люди, которые имеют истинную власть. Они быстро почувствовали угрозу своим устоям. Они не польстились на дары Пилигримов, зачем тебе дешёвые фокусы, если ты повелитель мира? Люди разделились на два лагеря, и началась война. Мир погрузился в хаос почти на сорок лет.

У людей были боевые машины и подводные корабли. Быстро появились вычислители и шары, летающие так высоко, куда не достигают птицы. Люди поняли суть и природу вещества, изобрели оружие страшной разрушительной силы – немыслимой ранее. А ещё была жажда выжить, спасти свой мир и прогнать чужаков любой ценой. Они не могли проиграть, они забыли прошлые распри, объединились и почти победили.

Пилигримы были плохими бойцами. Они хитрили и извивались, прятались и отступали, трясясь над своими жалкими жизнями. Пилигримы очень боялись смерти, сдавали один храм за другим и почти убрались из нашего мира. Почти. Люди уже праздновали победу, осталось нанести последний удар, и враг бы сбежал, поджав хвост.

Но люди проиграли!

…

Советник опустился на кресло обессиленный, нелегко ему рассказ дался. После такой речи говорить не тянуло. Нечего тут сказать. Но что-то сказать надо.

– Подери меня нерадивый, Вечный ученик и пресвятые ёжики.

Холль усмехнулся, – Скажи мне чужак, почему? Что могло пойти не так? Не скажешь? И никто не скажет. Пилигримы впустили в мир Злой ветер и собрали урожай. Сейчас они продолжают сеять и выжимают жалкие остатки. Мой мир обречен. Целые континенты захлестнула мерзость. Южная Америка, Африка, Австралия превращены в сплошную рваную землю, где не осталось ничего живого. Большинство крупных островов потеряно, среди населенных районов постоянно возникают смертельные очаги.

Я выдавил из себя, – Печально. Ты хочешь все исправить? – картинка, которая вырисовывалась в голове, в целом совпадала, но масштабы реально поразили и опечалили.

– Исправить – нет, это невозможно. Из горки золы никогда не получить то, что было сожжено. Спасти, то, что осталось – возможно. Это и есть моя главная цель. А еще – отомстить. Сто восемьдесят шесть лет мой мир терзают шакалы. Я мечтал приблизиться настолько, чтобы ударить в сердце. Тридцать лет я выслуживался и угождал, но я выбрал неправильное место. Я приблизился не к сердцу. Максимум, чему я могу навредить – будет простой занозой в заднице.

– Ты хочешь, чтобы твоей занозой стал я?

– Я достаточно разбираюсь в людях, чтобы не разговаривать с такими как ты с позиции силы, что-то навязывать или требовать. У тебя своя дорога. Если когда-то в чем-то наши цели совпадут – ты сделаешь больше, чем мы…, чем я за долгие годы.

Не обижайся на старого дурака. Это просто мысли вслух – нужно стать их частью, понимаешь? Только изнутри можно что-то понять, повернуть, изменить. Поэтому я отдал тебе серебряную пелену.

– Мягко стелешь. Пожалуй, я могу предположить, что случилось в конце.

– Ты не можешь этого знать. Я лично сжигал архивы старых знаний. Прочитал тысячи книг. Изучил горы газет и журналов того времени, но не нашел причины, ни малейшей подсказки.

– Знать не могу, но знать и не обязательно. Достаточно понимать людей и то, что ими движет. Вот достойное завершение твоей истории:

Но люди проиграли!

Что же могло случиться в шаге от победы? Удар прилетел с неожиданной стороны, это был удар в спину. Потому, что нас предали. Приблизился момент, когда богатство и власть ничего не стоит. Истинным властелинам мира пришло время умирать от старости. И они отнесли Пилигримам свои Слезы, чтобы обмануть смерть.

Советник присел в кресло и крепко задумался, стиснув кулаки. Молчал долго, я не мешал, пусть обтекает.

– А ведь ты можешь быть прав. Ты еще более страшное чудовище, чем я представлял. Боря, я тебя понимаю, у тебя нет основания мне доверять и открываться. Мои идиотские проверки. Но я не мог по-другому, я должен был убедиться. Доверие не появляется на пустом месте. И с телом тебе не повезло. Прости и просто следуй своим курсом.

– Как же наблюдатели, мне продолжать играть тупого подростка?

– Око, да, это важный вопрос. Научись различать простое око, которое выполняет свою работу, от наблюдателей, приставленных за тобой лично. Первых можешь не опасаться. Но вторые, … их глазами может смотреть враг.

– Я свободен?

– Как птица. Жили в древности пингвины – такие упитанные птицы, в пустынях яйца прятали, в песке. Только забери своего зверя. Исправник приоткрыл коробку и получил когтями.

Про вторжение в другой мир ему ничего не известно. Занимается безопасностью, на досуге грезит – как бы удавить шайку пилигримов. Задался целью, найти себе помощника? Среди его подопечных умеют только убивать. Тогда откуда такая идея?

– Скажи, советник, пришельцы из сухих миров. Случай, как мой, такое было раньше?

– Только легенда. Даже не легенда, а пьяный бред полоумного пилигрима, прожившего столько, что от него пахло тысячелетним тленом. Я запомнил, искал, и я нашел. Я нашел тебя.

– Скажи, советник, мой кот, чью сосиску съел, чей это был обед?

Холль отшатнулся в недоумении, – Это важно? Дежурного лекаря, что тебя осматривал. У тебя сохранился мой контакт. Свяжись, если или когда будешь готов говорить. Еще, не свети моим именем, не хотелось бы потерять то, что созидалось тридцать лет.

Ушел, не закрыв за собой дверь. Значит я свободен, а Собакины? Это моя проблема. Что человеку, пытающемуся спасти осколки своего мира – мелкие дрязги аристократов?

Позиция советника в целом понятна, но это не моя война. Вот только удастся ли остаться в стороне?

Вздохнул и понял. Никогда я с этим советником работать не буду. Фанатик, самый что ни на есть махровый. Жизнь учила держаться от таких не просто подальше, а бежать без оглядки. А еще он моего кота никчемной коробкой назвал. Я, конечно, не Джон Уик, чтобы из-за питомца город на уши поставить, но исправнику тоже лучше мне на глаза не попадаться. А кот, между прочим, за меня сражался, пока я в отключке лежал. Отомстил лекарю, что меня лечить не стал, и главного обидчика пошкарябал.

(Палма. Белозерск. Управа, кабинет обер-исправника

Распахивается дверь и входит советник Холль. Исправник мигом вскакивает и вытягивается по струнке. Поникшие усы, бегающие глаза и дрожащие руки выдают немалое смятение, обиду и страх)

– Ну что Матвей Фомич, как настроение? Дошло-таки, до чего тебя самодеятельность довела?

Унылый исправник выдает заискивающим голосом, – Господин советник, я же все-все как велено.

– Как велено? Кота ты зачем тронул?

– Ну так велено же напугать, угрожать, применить силу. Вы же сами сказали, границы проверить надо, этого… Обычный же кот, что с того?

– Для тебя может и обычный, а у него в этом мире может и нет никого ближе. Представь, как это со стороны выглядело. Входит око, избитый подросток вопит со сломанной рукой, лицо в крови, а твой помощник дубинкой машет. Пацан княжеского рода, из Таракановых, а твоя управа задерживать аристократов вообще не имеет права.

– Так точно, плохо выглядит, но я же как велено, для общего дела.

– Очень плохо. Видео уже в Москве, дай Вечный ученик, чтобы дальше четвертого отдела не пошло. Таракановым тоже отправили. Там мало того в панике, откуда у них новый родственник, так теперь и это видео. Старый Василь не знает на кого боевые треножники слать, то ли на Белозерск, то ли на Собакиных.

Исправник мнет фуражку, – Простите, советник, получается и задание я не выполнил, и вас под удар подвел.

– Матвей, тут ты неправ, с заданием ты хорошо справился. Границы его возможностей показал.

– Да что показал, он же вопил и мямлил. Боли боится, еще бы чуть и…

– Эх, Матвей, ничему тебя жизнь не научила. Он выполнил свою задачу максимально эффективно, учитывая доступные ресурсы и минимум информации. С телом, в котором двигаться невозможно, не то, что проблемы решать. Защитил свое животное, ничего не подписал, и тебя подставил. Не случайно, время точно рассчитано, заорал не от боли, а только когда сержант дверь приоткрыл.

– Вот как? И что же будет теперь?

– Принимай направление на перевод, пару лет придется усы поморозить, потом вернем аккуратно. Помощнику твоему с добрыми глазами не так повезло. Ход делу будет, повоевать ему точно придется. Применить свои навыки, так сказать, на не совсем живых.

(Палма. Красногор. Резиденция графа Собакина, садовая беседка в зарослях шиповника.

Граф пьет чай с баранками в обществе единственной жены.

Сильная, волевая женщина встревожена, говорит осторожно, тщательно подбирая слова)

– Канцеляристы внимательно изучили все записи, – Гавриил намеренно подставил брата и подтолкнул к тому, что случилось. Повреждения серьезные, за месяц восстановится, но про физические нагрузки пока можно забыть. Для бумажной работы у него умишка маловато, не понятно, куда его теперь.

– Пусть выздоравливает, там видно будет. Двух племянников погоню ссаными тряпками, ни умы, ни силы, ни чести. Чтобы душу их в столице не было. Девяткин хорош, из парня будет толк.

– Девиц этих тоже гони. Женщина должна направлять мужчину, нет бы братьев остановить – эти только визжать и ногами дрыгать. Что со старшим делать думаешь? Да, провинился, но не забывай, он наш старшенький.

– А что поделать с ним, такой уродился. Подлый, мелочный и злопамятный. Ума нет, но этот хитростью свое возьмет. Отберу мобиль на время, может хоть чуть повзрослеет. Хотя есть идея – иди-ка сюда, а не попробовать ли нам нового сделать, прямо сейчас…

(Там же, спустя двадцать шесть минут, четырнадцать секунд.

Супруга графа переводит дух и поправляет растрепанную прическу)

– Скотинина, которого из рода поперли, куда девать думаешь?

Граф кривится, наткнувшись локтем на рассыпанные баранки, – А что с ним не так? По видео ясно, что умысла не было, не повезло мальчику, на великовозрастных дебилов нарваться. У него вызов именной. Поэтому и второй отдел вмешался, они его до направления на учебу ведут. Не хочу с этой конторой пересекаться, себе дороже.

– Да, а ты его последний разговор с Гаврилой внимательно слушал?

– Не слушал, все же и так ясно.

Женщина взвизгнула, – Ну так послушай…

Пара минут созерцания голубого экрана. Прерываемая сопением и покашливанием.

– Загрызи меня нерадивый, парень не так прост. Артура одной фразой успокоил. Чего ему барон про наши дела наплел?

– В том то и дело, что ничего, я же лично Антону память сканировала. Плюс у него закладки ментальные, не мог он ничего сказать, глаза бы лопнули.

– Значит сам до всего дошел. Силен. Наши бы так рассуждали, можно было бы всю Империю на колени поставить. Такого надо или вербовать или убирать сразу. За спиной оставлять – последнее дело.

Женщина выдохнула, – Я бы не стала ему ничего предлагать, ни в каком виде. Ничего личного. Рано или поздно он узнает правду, а месть за отца – страшное дело.

– Значит выход один. Не дайте ему покинуть Белозерск.

Эпилог

Воля!

Незабываемое ощущение, понимаешь его только один миг, когда за спиной закрываются скрипящие ворота. Не важно сколько отбыл, год, десять или несколько часов. Вот прямо сейчас в сердце ворвется дух долгожданной свободы. Тьфу, как заговорил.

Мне надо в столицу. Единственный вопрос, ответ на который может перечеркнуть все – сколько у меня времени? Любыми способами добыть информацию. Сколотить несколько команд, обучить для выполнения разных поручений. Мне нужно много людей, и очень, очень много денег, неприлично много. Что там еще в списке? Перестать быть полным ничтожеством, и разобраться с толпой вокруг, многим успел мозоли оттоптать.

Грешным делом, подумывал в силовые структуры податься. Обером стать. Холль показал – это тупиковый путь, самая верхушка – просто ловить попаданцев или дрязги аристократов разбирать. Надо стать пилигримом и попасть к тем, кто готовит вторжение. Академия – это мой путь наверх.

Холль – новый неучёный фактор. Считает, что наживка проглочена. Вкусный, сочный червяк со стальным крючком внутри. Отпустил леску и дает возможность свободно поплавать, почувствовать свободу. Чтобы потом внезапно подсечь. Ну-ну, посмотрим, что из этого выйдет.

Вдохнул полной грудью, воздух все тот же. Ворота за спиной не скрипели, просто я так себя накрутил. Сходу обнял Егора. Однорукий старик от неожиданности крякнул.

– На вокзал, надо догонять наших.

– Хвала Вечному ученику, Боря, я уж и не чаял. С нашими поговорил и все думаю, и Степа тоже.

– Уже Степа? Вы же враги смертельные.

– Да что там враги, баловство одно. А тут дела такие.

Остановился, сунул коробку, – Погоди, надо узнать не натворил ли ты чего с перепугу?

– Степан доложи.

– Едем без происшествий. Егор тут звонил, таких страхов рассказал.

– Страхи отставить. Номер три отбой, переходи ко второму.

– Принято.

Сухо и четко. Вот так всех своих приучать буду.

Егор не выдержал, – Скажи, что там у него в конвертах. Номер два – это же ты номер конверта сказал?

– Инструкции, Егор, просто инструкции. Номер три – на случай моего временного отсутствия. Четыре – случай если пропаду на подольше. Пять – вариант моей смерти. Номер два ничего интересного, по приезду сразу начнет поиск съемного жилья. Небольшого домика на окраине в тихом месте. С самым главным – с большим деревом во дворе, с которого не должно падать ничего съедобного.

– Вот как? А я думал, игра такая. Теперь понимаю, это…

– Приедем, разберем все конверты вместе, расскажу: что, зачем и из каких соображений. Найди, где сигареты продаются, мне подумать надо.

– Я дядька или кто? Купил уже, вот держи, думай. Твой сорт. Ты как покупал раньше то? Милость табак до 18 лет не оплатит, еще и в канцелярию сообщит.

– Вот так и покупал, то одного попрошу, то другого.

Перед входом на вокзал засмотрелся на светящийся порожек, понаблюдал как Егор его бодро перешагнул с сумками. У нас на вокзалы тоже всякую дрянь проносить через рамки – фантазия нужна. Внезапно столкнулся с выходящей старухой. С клюкой, кривая, замотанная тряпками, как копна сена. Придержал дверь, от меня не убудет.

Старуха захрипела, – Молодой человек, осторожнее надо быть.

– Прошу прощения, неуклюжий я.

Потопталась, добавила чуть тише, – Осторожней надо быть, с оружием проклятым.

Увидел глаза птомантши, которая лечила кости, огромные и злые:

– Отдай то, что самому не жалко. Не отдашь – он сам заберет.

– Э, кто?

Сплюнула под ноги, посмотрела таким взглядом, что я чуть не провалился. Быстро спохватился, опять тупишь, Боря, – Простите, сколько у меня времени?

– Милость у тебя крепкая, пару дней в запасе, – хлопнула створкой, живо припустила в сторону, позвякивая палкой.

Чуть не кинулся догонять и расспрашивать. Шифруется. То, что хотела сообщила. Советнику не сказала, или это он послал?

Он заберет. Злой ветер. Рана на шее, она не видела, но почувствовала. Заберет умение, случайное, или по своей логике, наиболее развитое. Значит надо первее отдать то, что не жалко. В принципе у меня там непонятной мути столько, еще ни один удар кинжалом в запасе. Как отдать? На алтаре или в храме. Надо найти дыру в земле, при воспоминании о которой по спине побежали мурашки размером с футбольный мяч. Надо, но сейчас есть проблемы важнее.

Паровоза в Москву до утра ожидаемо не было. Прогулял я последний, ушел час назад. Скачал расписание, прикоснувшись к квадрату у стойки. Уселся изучать. Опасно полагаться на вещи, в надежности которых не уверен.

Кот высунул морду из коробки, оживать начинает, проявлять интерес к тому, что рядом. Уставился на свечение моих ладоней, глубокомысленно муркнул.

– Ты думаешь прокатит? Все поставить на вот это расписание, и насколько точно оно тут соблюдается? Котик, да ты оказывается оптимист.

– Егор, нельзя нам до утра ждать. Не выпустят нас Собакины. Бери себе билет до Ростова, хватай сумки и ныряй живо.

– А ты как же?

– Я следом. Пойду изучать особенности местной транспортной коррупции.

Изучение прошло успешно, хотя и не с первого раза. Третий по счету проводник сначала грозно топорщил усы, но услышав жалобную историю про хулиганов, которые на вокзал не пускают, побить хотят, получил полторы цены и подобрел. Пару минут шмыганья носом и я в тесном купе, зажатый стопками грязного белья.

Паровоз красавец, что-то среднее между поделкой Черепановых и пьяными фантазиями сценариста фильмов про Безумного Макса. Труба есть, фырчит, работает – и ладно.

– Егор, сходим перед Ростовом на станции Х. В город нельзя, тебя рядом со мной однозначно срисовали, не подумал вовремя. Предстоит самое сложное, за три минуты перебраться через шесть путей – мне физически сложно будет. Пересядем на товарный до Красногора.

Егор возмутился, – Боря, нельзя в Красногор, это же гнездо Собакиных.

– Можно, там нас никто не ждет. В городе будет окно в полтора часа. Тебе нужно будет купить женский парик, яркую помаду и бюстгалтер самого большого размера, что найдешь. Плюс неброский закрытый экипаж, нам нужно перебраться на другой вокзал. Попадем в скорый до Москвы и можно сказать ушли.

…

Все получилось. Для разных проводников, разные истории, кто-то повелся на преследование от обещания жениться, кто-то на побег от призыва – «Видите тетенька, какой я толстый, меня же на службе совсем-совсем плохо будет». Пожёванная жизнью дама украдкой смахнула слезу – у самой подрастает трое. Добавка от двойной цены билета опять же творила чудеса.

Разместились не в самом богатом вагоне, проводница выделила пару коек среди толпы простых крестьян и работяг. На прощание буркнула, – Око в этот вагон редко заходит, только если шум, дебош пьяный или ограбят кого. Если что – я вас знать не знаю.

Скорый на Москву набирал обороты. От сумасшедшего метания кружилась голова, вторые сутки без нормального сна. Выпил три кружки горячего чая без сахара. Одной заварки попросил, за что расстался с суммой, примерно равной бюджету чайной плантации. На зоне при сложных этапах заключенные несколько дней одним чифирем спасаются. Растянулся на нижней полке.

Неясным важный вопрос остается. Холлю известны мои приключения, когда ни ока рядом, и не снимал никто. Можно было спросить в открытую? Нет, нельзя. Ответ на такой вопрос выходит за рамки извинений за неаккуратные проверки. Это уже самому задолжать, признать, прогнуться и согласиться с его правилами. Он думает, что взял меня за бубенчики, крепко, надежно. Поэтому поводок отпустил подлиннее, чтобы я привык.

Современник тоже хвастался, что знает как освобождение Даши проходило. Одна у них технология, или способы разные? Запись из глаз, активируется если ладони вместе. Нечего же мешает и без рук работать, во благо безопасности Империи. Основная функция милости – защита от Злого ветра. В руке проволока с функцией проводника или скорее антенны.

Стопаньки. Кажется есть что Советнику предложить за ответы и должным не оказаться. Вышел в тамбур, закурил. В вагоне дымили много, но обилие детей не позволило присоединиться.

– Привет Холль, есть деловое предложение, информационный обмен.

– Ты точно в безопасности, никого нет рядом?

– Иначе бы не звонил. Советник, скажи, как ты получаешь информацию? Ту, когда ока нет рядом.

– Я могу сказать, но ты должен пообещать…

– Советник, у меня есть чем с тобой расплатиться, не давая никаких обещаний.

– Что еще за способ?

– Это зависит от твоего ответа.

– Мы не начнем работать вместе, если не будем доверять друг другу.

Тут полностью согласен. Оборвал связь. Мы вообще не начнем работать, если ты не будешь выполнять что я говорю, быстро и без лишних вопросов. А если серьезно – мы вообще вместе работать не будем.

Пара минут на новую сигарету. А вот и вызов. Подумал значит и решился.

– Гм. Боря, хорошо, я поделюсь. У тебя на милости есть документ, защищенный ключом. Это не совсем документ, это слово Вечного ученика, особое, называется…. Не могу сказать. Слово активируется любой сильной эмоцией – испуг, гнев, радость. И тогда владелец другого слова начинает видеть и слышать. Надо только ключ знать. Как я его получил тоже не скажу, я еще не уверен, что ты все понял и готов...

Просто чудесно, что-то подобное и подозревал.

– Убрать можно.

– Только владелец, гм, кто поставил, но я не могу сказать. Скоро само исчезнет, недели три потерпи, теперь давай, что ты там…

– Холль, хорошо, теперь о грустном. Ты говорил, что не знаешь, сам я прибыл, или кто-то послал?

– Послал?

– Не так выразился, скорее пригласил так, что отказаться было неудобно. Тот, кто меня сюда выдернул не шахматист, э-э-э, не игрок в сатранг, я изначально неправильно его оценил. Это рыбак на крупную хищную рыбу, и он ловит на живца. Советник, я просто наживка. Чтобы осторожный и матерый хищник клюнул – наживка должна трепыхаться. Должна пищать и дергать лапками. Это как раз то, что я и делал всю неделю. Я не уверен, что снасть подготовлена на тебя, но ты клюнул.

– Боря, ты что говоришь такое, это же…

– Ты засвечен, Холль, если у тебя есть пути отхода, самое время ими воспользоваться. Надеюсь, это наш разговор не последний. Конец связи.

Так, приятеля успокоил, пусть думает. У меня стоит шпионское приложение, которое передает что я вижу, если я начинаю нервничать. Значит нервничать не нужно. Почему эмоции? Почему скоро исчезнет?

Доверяй, но проверяй. Включил милость, нашел запароленый документ. Действительно, ни удалить, ни перетянуть, срывается и возвращается на место.

Раз – срок, через три недели мне восемнадцать лет. Два – не хочет раскрывать владельца. Три – способ активации, очень похоже на…, на родительский контроль. Заботливые родители ставят, чтобы чадо было под присмотром.

– Мама, как дела? Как Даша?

– Ой, Боренька, ты в столице уже, да? Устроился? У нас все хорошо. Даша про тебя спрашивает, когда с Борей поиграем? А когда в гости к Боре поедем?

– Еще еду, мама, у меня все прекрасно.

– Ты кушай хорошо, спать ложись вовремя. Степан с тобой поехал, да? Он серьезный, в обиду не даст. Я слышала, ты Олесю с собой взял. Она хорошая девочка, но знай, что тебе не пара.