Текст книги "Жизнь в авиации"

Автор книги: Степан Красовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

В конце марта, когда началась подготовка к наступлению на Берлин, на многих истребителях Ла-5 вышли из строя моторы АШ-82. Дело в том, что на “лавочкине” был обнаружен один конструктивный недостаток: неудачно расположен воздухозаборник, из-за чего в цилиндры мотора засасывалось много пыли, мелкого, как наждак, песка. Это приводило к снижению мощности двигателя и большому расходу масла. Бывали даже вынужденные посадки из-за отказа моторов.

Личный состав инженерной службы был разбит на бригады, каждая из которых получила определенный участок работы. При выполнении наиболее сложных операций удалось использовать оборудование авиационного завода на аэродроме Зарау. Не считаясь со временем, дни и ночи трудились инженеры, техники, мотористы. К 10 апреля почти все самолеты были исправлены. Особенно отличились инженер 2-го гвардейского полка майор технической службы Лелекин, капитаны технической службы Маренко, Пряженцев, Глушенко, старшие техник-лейтенанты Калинин, Прокопенко, Иванов, механики Грачев, Назаров, Слитков, Егоренков, Медяник и многие другие.

Конец фашистской Германии

К середине апреля войска 1-го Украинского фронта были развернуты на реке Нейсе. Только одна 6-я армия оставалась в тылу, продолжая блокировать окруженный гарнизон Бреслау. Штаб воздушной армии перебазировался в Заган.

Гитлеровское командование стянуло в центральные районы Германии все оставшиеся в его распоряжении силы авиации. В основном это были истребительные эскадры. Значительную часть бомбардировочных соединений немцы расформировали, летчиков срочно переквалифицировали на истребителей, а исправные бомбардировщики приспособили под самолеты-снаряды системы “Мистель”.

На нашем фронте самолеты-снаряды несколько раз взрывались в непосредственной близости от важных объектов. Однако система “Мистель” не отличалась высокой эффективностью. Помимо плохой маневренности сцепка имела и ряд других крупных недостатков. Прежде всего на ней не было никакого оборнительного вооружения. Наши истребители легко перехватывали и уничтожали это широко разрекламированное “последнее достижение конструкторской мысли”.

Куда труднее было бороться с немецкими реактивными самолетами Ме-262, скорость которых в полтора раза больше поршневых машин. Мы готовили специальных летчиков для борьбы с этими самолетами. В нашей армии первую победу над реактивным истребителем одержали летчики 2-го гвардейского штурмового авиакорпуса, которым командовал генерал С. В. Слюсарев. Ме-262 был сбит истребителями сопровождения в тот момент, когда он пытался атаковать группу “илов”.

Следует заметить, что противник располагал лишь небольшим количеством реактивных машин, которые не были еще как следует освоены. Таким образом, они не могли оказать какое-нибудь существенное влияние на ход борьбы в воздухе, ибо новая техника приводит к изменениям в способах вооруженной борьбы только в том случае, если она применяется в больших количествах.

Подготовка к Берлинской операции проводилась в сжатые сроки. Обстановка требовала как можно быстрее нанести завершающий удар по врагу, чтобы фашистское руководство не успело вступить в сговор с империалистами запада. В Берлин первой должна вступить Красная Армия. Это понимали все – от солдата до маршала.

На подготовку к операции Ставка дала нам около двух недель. В обычных условиях это немалый срок. Но в данном случае обстановка для 2-й воздушной армии сложилась не особенно благоприятно. Только что закончилась Верхнесилезская операция, и авиационные соединения базировались на левом крыле фронта, в районе Оппельна. Нужно было передислоцировать восемь корпусов на расстояние триста – четыреста километров. Вторая проблема – создание необходимых запасов материальных средств. Железные дороги еще не были восстановлены, к тому же ими нельзя было пользоваться в полную меру, поскольку они имели ширину колеи, отличную от нашей. Весь фронт снабжался по единственной автомобильной магистрали Ченстохов – Бреслау – Берлин.

Несмотря на все трудности, мы справились с поставленной задачей. Днем и ночью шли колонны автомашин. На колесах – десятки тысяч тонн снарядов, бомб, горючего, продовольствия. В эти дни офицеры тыла воздушной армии Б. Д. Круглое, А. З.3лобин, А. Г. Кочекан и другие жили только одним – обеспечить авиаторов всем необходимым.

Летчики 2-й воздушной армии готовились к сражению за Берлин с большим подъемом и очень тщательно. Все детали предстоящих боевых вылетов были продуманы до мелочей. В районе прорыва вражеской обороны должны действовать две тысячи пятьсот самолетов. Время и маршрут полета экипажей определялись с максимальной точностью, строго согласовывались с действиями артиллерии, чтобы избежать перекрещивания маршрутов наших “илов” с траекториями артиллерийских снарядов.

Накануне операции к нам прилетел командующий Военно-Воздушными Силами Главный маршал авиации А. А. Новиков. Он спросил:

– Закончили перебазирование, Степан Акимович?

Не успел я ответить на этот вопрос, как Новиков задал второй:

– Как решили действовать при прорыве? Утвердил ли ваш план Военный совет фронта?

Я доложил, что будем наносить крупные массированные удары и что командующий фронтом с порядком применения авиации согласен.

Затем Главный маршал уточнил детали с начальником штаба воздушной армии А. С. Прониным, главным инженером А. В. Винокуровым, главным штурманом М. X. Гордиенко и другими генералами и офицерами. Он поинтересовался нашими трудностями и пообещал помочь в доставке некоторых дефицитных запасных частей.

Александр Александрович побывал в частях, успел побеседовать с летчиками, штурманами, техниками.

И вот Ли-2 командующего ВВС снова в воздухе, на пути в соседнюю воздушную армию. На другой день А. В. Винокуров доложил, что запасные части по распоряжению Главного маршала уже доставлены транспортным самолетом. Это была сверхоперативная работа.

В ночь на 16 апреля вместе с офицерами штаба А. И. Гнатюком и А. А. Исаевым я выехал на командный пункт фронта. Там, на берегу Нейсе, были оборудованы блиндажи с амбразурами, из которых хорошо просматривался левый берег реки, занятый противником. Как никогда, беспокоился я о точности метеорологического прогноза, о предстоящих действиях штурмовых корпусов, которые должны уложиться в тридцать пять минут, отведенных для нанесения первого массированного удара, об экипажах для подавления зенитной артиллерии в Мускау…

Спать в эту ночь почти не пришлось. Едва забрезжил рассвет, как из частей стали докладывать о готовности к боевой работе.

Время приближалось к тому моменту, который во всех планах обозначен буквой “ч” – это срок перехода войск в атаку. Но прежде чем пехота и танки начнут наступление, артиллерия и авиация должны нанести по врагу сокрушительные удары.

И вот из-за горизонта появился ярко-оранжевый диск солнца. Сразу же послышался гул сотен моторов. Бомбардировщики шли на задание плотным строем – девятка за девяткой. Первый удар был обрушен на основные опорные пункты фашистской обороны – Форст и Мускау. Двести восемь экипажей точно положили весь боезапас по целям. Над вражескими позициями высоко в небо поднялись столбы огня и дыма.

Когда на короткое время взрывы смолкли, над линией фронта, над самой гладью Нейсе, пролетела восьмерка “илов”, ведомая командиром 144-го гвардейского штурмового авиаполка Героем Советского Союза майором М. И. Степановым. За самолетами тянулся бесконечный шлейф белого дыма. Плотная завеса скрыла окопы противника и одновременно ослепила фашистских наблюдателей, наводчиков орудий, стрелков. Наши войска приступили к форсированию реки.

Как и намечалось, в 8 часов 45 минут в полосе наступления 3-й гвардейской армии генерала В. Н. Гордова начали действовать экипажи 2-го гвардейского штурмового авиакорпуса С. В. Слюсарева. Сто десять самолетов Ил-2 под прикрытием пятидесяти истребителей нанесли удар по оборонительным сооружениям противника и его огневым точкам в районе Форст, Гросс-Цшаксдорф, Койне. Фашистские войска были деморализованы, и пехотинцы без существенного противодействия заняли Койне и Гросс-Цшаксдорф. Тактика нанесения массированных ударов полностью оправдывала себя.

Волновало лишь одно обстоятельство: после первого мощного удара от пыли и дыма резко ухудшилась видимость, летчикам трудно стало отыскивать цели. Пришлось предупредить командиров соединений, чтоб экипажи выбирали цели немного дальше от линии фронта, где видимость была несколько лучше.

Операция развивалась успешно. Под ударами стрелковых соединений, артиллерии, танков и авиации рухнула вражеская оборона на Нейсе. В прорыв двинулись танковые армии генералов П. С. Рыбалко и Д. Д. Лелюшенко.

Заранее было решено, что на поддержку танковых армий переключатся главные силы воздушной армии.

– Авиация при стремительных темпах наступления должна заменить артиллерию, которая наверняка отстанет и не будет непрерывно поддерживать танковые соединения, – такую задачу поставил нам командующий фронтом еще до начала операции.

Для каждой танковой армии выделялось по три авиационных корпуса бомбардировочный, штурмовой и истребительный. Поскольку артиллерийские задачи предстояло решать бомбардировщикам и штурмовикам, их взаимодействие с танкистами было особенно тесным. Командиры корпусов С. В. Слюсарев, В. Г. Рязанов, Д. Т. Никишин и П. П. Архангельский со своими средствами связи находились на КП командующих танковыми армиями: в личном общении командиров надежный залог непрерывного и тесного взаимодействия.

17 апреля Ставка решила использовать 3-ю и 4-ю танковые армии для наступления непосредственно на Берлин. В связи с этим разграничительная линия между 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами была несколько смещена на север. Нашим летчикам предстояло прокладывать новые маршруты, поддерживать и прикрывать танкистов, расчищать им дорогу с воздуха на Берлин.

Наступление танковых армий осуществлялось в постоянном взаимодействии с авиацией, которая громила вражеские очаги сопротивления на маршрутах движения танков, уничтожала отступающие войска, не позволяя им закрепиться и организовать оборону. И как результат – стремительное продвижение танковых армий к германской столице.

О том, как умело и мужественно действовали летчики можно судить по примеру штурмовых ударов группы капитана А. Я. Суворова. 18 апреля его десятка “илов” вылетела в район Котбуса. По радио с командного пункта, находившегося в составе танковой колонны, летчики получили задачу: уничтожать противника в районе Фетшау. Ведущий группы вскоре обнаружил железнодорожный эшелон, направлявшийся в Люббен. Он подал команду: “Атаковать поезд”. Самолеты стали в круг и сделали по четыре захода на цель. В первой атаке штурмовики разрушили железнодорожное полотно и повредили паровоз. Поезд остановился. Затем наши летчики пулеметно-пушечным огнем и реактивными снарядами нанесли большие потери врагу. Было разбито пятнадцать вагонов, повреждено много военной техники и уничтожено около ста солдат и офицеров.

Спокойно и хладнокровно действовали летчики Александра Суворова и 20 апреля, когда группа в составе шестнадцати Ил-2 и шести Ла-5 нанесла меткий удар по узлу сопротивления противника в пункте Диссенхен.

В боях за Берлин отличились многие летчики. Бомбардировщики громили опорные пункты противника, штурмовики непрерывно держали под воздействием все, даже самые мелкие группировки вражеских войск, истребители полностью парализовали деятельность фашистской авиации.

Огненный вал быстро приближался к столице Германии. 22 апреля 3-я гвардейская танковая армия подошла к каналу Тельтов, на южной окраине Берлина. Фашисты упорно обороняли этот водный рубеж. Командующий войсками фронта приказал использовать для огневой поддержки танкистов крупные силы авиации. Свыше двухсот самолетов нанесли бомбовый удар по огневым точкам противника на северном берегу канала. Авиация вместе с артиллерией подавила очаги сопротивления, и танкисты благополучно переправились через водную преграду на пути к центру немецкой столицы.

Последние дни апреля 1945 года на нашем фронте были полны тревожных событий. Гитлеровское командование предприняло отчаянную попытку деблокировать осажденный Берлин. С запада к городу рвались войска 12-й немецкой армии генерала Венка. На соединение к ним пробивались окруженные части 9-й армии генерала Буссе.

Южнее Берлина обстановка осложнилась. Из района Герлица на Шпремберг войска немецкой группы армий “Центр” нанесли контрудар, поставивший в тяжелое положение 2-ю польскую армию, которая наступала на дрезденском направлении. В связи с этим надо было переключить основные силы 2-й воздушной на поддержку нашей 52-й и 2-й польской армий.

Для координации системы управления авиацией на КП генерала К. А. Коротеева выехал начальник штаба воздушной армии генерал А. С. Пронин вместе с необходимыми средствами радиосвязи.

Однако обстановка с часу на час усложнялась, и авиационные соединения еще до приезда Пронина начали действовать по герлицкой группировке противника, используя данные своей разведки. Правда, не всегда удавалось достичь полной согласованности ударов авиации и сухопутных войск, но все же эффективность действий по прорвавшемуся врагу была высокой. Фашистские войска несли большие потери. Вскоре положение на южном участке фронта было восстановлено.

Тем временем в районе Берлина борьба вступила в заключительную фазу. Особенно отчаянно оборонялся враг под Барутом и Луккенвальде, предпринимая попытки вырваться из окружения.

Авиация действовала по принципу: бить врага там, где особенно обостряется обстановка. Летчики обрушивали удары то по колоннам, прорвавшимся из района Вендиш – Бухгольц к Луккенвальде, то по наступавшим частям противника в районе Беелица.

– Авиация сейчас самый подвижный резерв, – говорил маршал И. С. Конев.

В воздушных боях над Берлином летчики 7-й гвардейской истребительной авиадивизии полковника Г. А. Лобова одержали десятки побед и внесли большой вклад в дело разгрома основных сил гитлеровской авиации, сконцентрированных в районе немецкой столицы. 24 апреля командир эскадрильи 1-го гвардейского истребительного авиаполка Герой Советского Союза майор В. К. Ищенко вместе с летчиками А. Г. Фроловым, Е. А. Антоновым и В. Г. Абрамовым вылетел на прикрытие наших танков, переправлявшихся через канал Тельтов. Подойдя к берегу, летчики услышали знакомые позывные радиостанции наведения: “Ястреб-26”, я – “Знамя-17”. В районе Потсдама восемь ФВ-190 на высоте тысяча триста метров. Идите наперехват с курсом двести семьдесят градусов”.

Истребители набрали высоту с таким расчетом, чтобы иметь превышение над вражескими самолетами. Вскоре они заметили их.

– В атаку! – скомандовал Ищенко.

Стремительным был натиск наших летчиков. На максимальной скорости ринулись они на противника. Ведущий подошел к вражескому самолету на дистанцию пятидесяти – семидесяти метров и открыл пушечный огонь. “Фоккер” сразу запылал и, перевалившись через крыло, рухнул на землю. Абрамов и Антонов, следуя примеру командира, сбили еще два самолета. Остальные фашисты пустились наутек…

Трудно теперь с абсолютной точностью сказать, кому принадлежала идея подготовки знамен Победы. И не случайно почти одновременно на Берлин было сброшено два алых полотнища.

В ночь на 1 мая летчики сами готовили знамена. Штурман 115-го гвардейского истребительного полка майор С. Ф. Тихонов, расстелив на полу кумачовое полотнище, белой краской вывел на нем короткое звучное слово: “Победа!”, а чуть ниже – “Слава советским войскам, водрузившим Знамя Победы над Берлином!”. Такое же знамя было изготовлено и в 1-м гвардейском истребительном авиаполку. На нем были надписи: “Победа!” и “Да здравствует Первое мая!”

В 12 часов 1 мая с аэродрома Альтено поднялись в воздух две группы самолетов. Первую вел командир 115-го гвардейского полка подполковник А. Ф. Косе. В парадном строю летели семнадцать лучших летчиков, в том числе дважды Герой Советского Союза А. В. Ворожейкин, Герои Советского Союза К. В. Новоселов, В. Н. Буянов, И. П. Лавейкин, П. И. Песков. Под посадочными щитками “яка”, на котором летел Новоселов, находилось знамя. В 12 часов 25 минут наши самолеты на высоте восемьсот метров появились над самым центром Берлина. Новоселов выпустил щитки. Высвободившееся кумачовое полотнище развернулось и плавно опустилось на рейхстаг.

Через несколько минут к Берлину подошла вторая группа истребителей, ведущим которой был майор Ищенко. С ним летели командир 1-го гвардейского истребительного полка майор И. А. Малиновский, летчики И. Д. Свиридов, А. Т. Фролов, Е. А. Антонов. Знамя находилось на борту самолета Малиновского. Во второй кабине Як-9у находился корреспондент армейской газеты капитан А. М. Хорунжий. По команде летчика над рейхстагом Хорунжий развернул алое полотнище и опустил за борт.

Над Берлином гордо реяли алые стяги Победы, их видели наши офицеры и солдаты, завершающие разгром вражеского гарнизона. Радиостанция наведения с позывными “Залив – Булатов” передала летчикам:

– Знамена видны отлично. Да здравствует наша Победа!

Чувство великой гордости за свою Родину, за свой народ и его армию испытывали летчики, возвращаясь на свой аэродром. Они по праву гордились тем, что на их долю выпало счастье совершить полет в Берлин со знаменами Победы, полет, который навсегда войдет в историю советской авиации.

Летчикам 1-го гвардейского истребительного авиаполка не случайно доверили сбросить на рейхстаг Знамя Победы. История полка уходит к 1918 году, году рождения Советских Вооруженных Сил. Сначала это была 1-я советская боевая авиагруппа. Она объединяла несколько авиаотрядов, в их числе и 11-й корпусной, которым ранее командовал выдающийся русский летчик П. Н. Нестеров. В годы гражданской войны под командованием И. У. Павлова летчики 1-й советской боевой группы отважно дрались с врагами под Казанью, на Южном и Западном фронтах. В дальнейшем группа была развернута в 1-й истребительный дивизион и сражалась с контрреволюционерами в Закавказье. Там я впервые познакомился со многими летчиками этой части.

Мне были особенно памятны смелые полеты замечательных авиаторов Ф. А. Ингауниса, А. Т. Кожевникова, В. Л. Мельникова, А. К. Петренко, Г. С. Сапожникова, Б. Н. Кудрина, отличившихся в боях с белогвардейцами и интервентами. Они, первые советские асы, заложили фундамент боевой славы части.

После гражданской войны из 1-го и 3-го истребительных дивизионов была сформирована 1-я советская эскадрилья истребителей. Ею командовал А. Т. Кожевников, а затем последовательно А. П. Антошин, П. С. Шелухин, В. М. Шалимов. В эскадрилье служили Валерий Чкалов и Анатолий Серов,

Впоследствии эскадрилья была развернута в истребительный авиаполк, который базировался на Дальнем Востоке. С. И. Грицевец, С. П. Супрун, Е. Я. Савицкий, С. У. Рубанов и другие известные авиаторы проходили службу в этом полку.

Личный состав этой части отличился осенью 1941 года в боях под Москвой. Полк первым в наших Военно-Воздушных Силах заслужил почетное право именоваться гвардейским. За время войны тринадцать его летчиков были удостоены звания Героя Советского Союза.

Несмотря на развал гитлеровского государства, миллионная группировка немецко-фашистских войск, оборонявшаяся в Чехословакии, продолжала упорное сопротивление. Поэтому разгром немецко-фашистских войск в Берлине для войск 1-го Украинского фронта не означал еще окончания войны.

Едва закончились бои в Берлине, как маршал И. С. Конев сообщил, что войскам предстоит провести перегруппировку и развернуть наступление на Прагу.

– Сколько надо времени для подготовки воздушной армии к действиям на пражском направлении? – спросил командующий.

– Несколько минут, – последовал ответ. – Никакой особой подготовки не требуется. Из района Шпремберга, где базируются авиационные части, можно летать на юг, к Дрездену и к Праге. Система управления уже отработана.

Наутро следующего дня сотни бомбардировщиков и штурмовиков направились к Бреслау, где фашистские войска все еще держались за бастионами старинной крепости. За несколько вылетов авиация подавила зенитную артиллерию врага. Многие крепостные сооружения были разрушены. Фашисты не выдержали ударов авиации и бурного натиска частей 6-й армии, и 6 мая окруженный гарнизон Бреслау капитулировал.

Крупные события развернулись в Чехословакии. 5 мая в Праге под руководством компартии началось народное восстание. Повстанцы заняли учреждения связи, вокзалы, мосты через Влтаву. На улицах города появились баррикады. Обстановка требовала немедленно оказать помощь братскому народу. Еще не полностью завершив сосредоточение, наши танкисты и пехотинцы 6 мая решительно атаковали врага. Их активно поддерживала авиация. Группы бомбардировщиков, которые вели Ф. И. Добыш, А. А. Новиков, Ф. П. Сербин, Г. В. Грибакин, П. А. Плотников, Е. С. Белявин, И. Г. Чук и другие опытные летчики, громили с воздуха гарнизоны фашистов, уничтожали вражеские войска на маршрутах движения наших танковых армий. Не менее успешно действовали летчики-штурмовики Т. Я. Бегельдинов, Н. Г. Столяров, Н. Н. Кирток, С. И. Потапов, А. П. Артеменко, Н. И. Дегтярь, Н. Н. Кочмарев и другие. Истребители также использовались для поражения наземных целей.

Поддержанные активными ударами с воздуха, танковые армии под командованием генералов П. С. Рыбалко и Д. Д. Лелюшенко стремительно продвигались на Дрезден и Прагу. Нужно было позаботиться о перебазировании авиационных частей. Маршал И. С. Конев отдал распоряжение командующим армиями о выделении специальных сил для захвата аэродромов. Надо сказать, что помощь, оказанная танкистами, оказалась кстати, она позволила ускорить перебазирование авиации к Праге.

9 мая 2-я воздушная армия в последний раз вела активные боевые действия. В этот день авиасоединения совершили тысячу триста двадцать самолето-вылетов. Летчик 9-й гвардейской истребительной дивизии А. Голубев со своим ведомым Кудиновым неподалеку от Праги перехватил вражеский “юнкерс”. С первой атаки Голубев поджег фашистскую машину. Группа самолетов Ил-2 во главе с Героем Советского Союза капитаном В. А. Рогожиным нанесла меткий удар по колоннам гитлеровцев и их приспешников – власовцев, пытавшихся уйти на запад.

9 мая в 2 часа 30 минут утра танкисты генералов Рыбалко и Лелюшенко вступили в Прагу. Тотчас же в штабе фронта и в Ставке радисты приняли радиограмму: “Нахожусь в Праге. Еременко”. Начальник оперативного отдела штаба 3-й гвардейской танковой армии, однофамилец командующего войсками 4-го Украинского фронта генерала А. И. Еременко, вероятно, не мог предположить, какие события могут произойти из-за его известной фамилии.

Командующий войсками 1-го Украинского фронта Маршал Советского Союза И. С. Конев был очень удивлен: как же так, наши танковые армии разгромили врага под Дрезденом, наступали с высокими темпами, и вдруг в Праге первыми оказались не они, а соединения соседнего фронта. Он приказал запросить по радио генералов Рыбалко и Лелюшенко об обстановке в Праге. Но рации танкистов упорно молчали. Тогда Иван Степанович вызвал меня:

– Вы знаете, что советские войска вступили в Прагу? – спросил маршал.

– Да. Об этом донесли воздушные разведчики.

– А известно ли вам, какие части вступили в город: наши или части четвертого Украинского фронта?

– Нет, отличить войска одного фронта от войск другого с воздуха нельзя.

– Тогда пошлите своих летчиков в Прагу, пусть установят, чьи войска находятся в городе.

Командиру 1-го штурмового корпуса было приказано с рассветом выслать самолет в Прагу. Через два часа с этой же целью был выслан второй самолет. Командующий фронтом ждал донесения. Через каждые пять минут связывался с аэродромами, но самолеты не возвращались. Тогда пришлось послать еще несколько машин. Результат тот же. Куда исчезают самолеты? Наконец я доложил маршалу:

– Летчики из Праги не вернулись.

– Вот и доверь вам, авиаторам, выполнение серьезной задачи… Ну да ладно. Все уже известно: в Праге Рыбалко и Лелюшенко.

На следующий день мы поехали в Прагу. Чехословацкий народ и советские воины торжествовали победу над общим врагом.

Танкисты, пехотинцы, летчики 1-го Украинского фронта с честью выполнили великую освободительную миссию. Они вовремя пришли на помощь восставшему населению Праги. Чехословацкий народ с большой радостью встречал части Красной Армии. Мне никогда в жизни и ни в какой другой стране не приходилось видеть такого искреннего дружелюбия, с которым относилось население к нашим воинам. Советские солдаты и офицеры отвечали чехословакам такой же любовью.

Первым делом я отправился на Пражский аэродром. Среди разбитых самолетов противника были найдены семь наших совершенно исправных “илов”, которые накануне вылетели на разведку. Экипажей не было. Охранял машины один из воздушных стрелков.

– Где летчики? – спросил я сержанта.

И тут я узнал, как и почему наши машины, вылетевшие на разведку, остались на Пражском аэродроме. Первый же самолет был встречен жителями с ликованием. Попытка летчика добраться к центру города, чтобы узнать, чьи войска вступили в Прагу, оказалась безуспешной. Сотни людей обнимали его, угощали, каждый хотел посмотреть на первого советского авиатора, прилетевшего в Прагу. Летчику так и не удалось освободиться из дружеского плена. То же самое произошло и с другими экипажами.

10 мая в район Праги перелетели авиационные соединения 2-й воздушной армии, а вместе с ними и 1-я чехословацкая смешанная авиационная дивизия под командованием Л. Будина, разместившаяся на аэродроме Альбрехтички. Одновременно в Прагу вступили части 1-го чехословацкого армейского корпуса. Л. Свобода был назначен на пост министра национальной обороны Чехословакии. Командиром корпуса стал генерал К. Клапалек, а в должность начальника штаба вступил генерал Б. Ломский, ныне министр национальной обороны Чехословакии.

Наступила полоса торжеств: прием у чехословацкого правительства в честь представителей советского командования; товарищеский ужин в штабе фронта по поводу победоносного завершения войны; празднование юбилея одного из соединений воздушной армии; встреча с представителями союзного командования…

Первый раз американские генералы приехали к нам в гости 5 мая. Маршал И. С. Конев в связи с визитом устроил обед, на который пригласил всех командующих армиями. В зал вошел маршал Конев вместе с американцами. Он представил нам каждого из них: Омара Бредли – командующего 12-й группой армий, Левена Аллена – его начальника штаба, Кортни Ходжеса – командующего 1-й американской армией, Хойта Ванденберга – командующего 9-й тактической воздушной армией…

Обстановка была непринужденной. Велись разговоры о войне, о разгроме фашизма. Напротив меня за столом сидел X. Ванденберг – довольно молодой, энергичный генерал, сторонник тактической авиации и противник стратегической. О результатах действий последней в Европе он говорил довольно сдержанно, по крайней мере не в том восторженном тоне, в каком были написаны газетные сообщения.

Через две недели состоялся ответный визит. Я летел в Висбаден на одном самолете с Ванденбергом. В окно “Дугласа” были видны разрушенные немецкие аэродромы, стоянки которых усеяны остовами сожженных самолетов. Показывая на один из аэродромов, Ванденберг сказал:

– Удары по аэродромам – самый верный способ завоевания превосходства в воздухе!

Я согласился с ним, да и как не согласиться, если сотни раз этот вывод был проверен на боевой практике…

Война завершена. Близилась пора расставаний с боевыми соратниками.

В разное время сражались в нашей армии многие прославленные части и соединения. Их личный состав внес достойный вклад в завоевание победы над немецко-фашистскими захватчиками.

Летчики 2-й воздушной совершили в годы войны триста сорок восемь тысяч боевых вылетов и провели более шести тысяч воздушных боев, уничтожив при этом свыше семи тысяч самолетов противника. В нелегкой борьбе они вырвали у врага инициативу и стали хозяевами неба.

Родина высоко оценила ратный труд авиаторов. Шестьдесят пять авиационных соединений и частей получили гвардейские звания, сто двадцать пять – почетные наименования. Тридцать семь раз Верховный Главнокомандующий объявлял благодарность личному составу нашей армии. Двести восемьдесят один летчик, штурман и стрелок-радист стал Героем Советского Союза, семнадцати лучшим из лучших Золотая Звезда Героя вручалась дважды. Высокого звания трижды Героя Советского Союза удостоился А. И. Покрышкин.

Своими успехами соединения и части армии обязаны мудрому руководству Коммунистической партии, умело направлявшей действия авиаторов, сплачивавшей их под своими знаменами. Никогда, даже в самые трудные дни, у нас не было никаких сомнений в том, что победа будет завоевана.

Все мы чувствовали всенародную заботу о воинах-фронтовиках. Крепкая связь фронта с тылом проявлялась постоянно. Трудящиеся различных городов страны поддерживали переписку со многими частями и соединениями. К нам неоднократно приезжали делегации рабочих и колхозников. Летчики и техники, получая на авиационных заводах новые самолеты, испытывали на себе трогательную любовь советских людей к защитникам Родины, видели, как в самых трудных условиях создавались для них боевые машины.

Авиаторам 2-й воздушной довелось сражаться с врагом под руководством видных советских военачальников. Командующие фронтами генерал Н. Ф. Ватутин и Маршалы Советского Союза Г. К. Жуков и И. С. Конев глубоко вникали во все вопросы деятельности авиационных частей и соединений, хорошо понимали их нужды и всегда проявляли о них заботу.

Нельзя не отметить добрым словом и многих наших авиационных начальников. Командующий Военно-Воздушными Силами Главный маршал авиации А. А. Новиков, его заместители маршалы авиации Ф. Я. Фалалеев, Г. А. Ворожейкин, генерал А. В. Никитин были частыми гостями в нашей воздушной армии. Они помогали нам добрым советом, делились своим большим опытом работы, усиливали армию новыми самолетами, подготовленными экипажами.

Мне неоднократно приходилось быть свидетелем высокого боевого мастерства и героических подвигов советских летчиков в битвах под Ростовом, Сталинградом, на Курской дуге, на Днепре, Висле, Одере, под Львовом, Краковом, Берлином и Прагой. Многих из них я знал лично. Это были люди разных национальностей, возрастов и характеров, но одно у них было общим – любовь к своей Родине, народу, партии.

Мужество и патриотизм тысяч летчиков и штурманов, стрелков-радистов и техников, воинов авиационного тыла навсегда запечатлелись в моем сердце. Их самоотверженный ратный труд служит примером для многих поколений советских авиаторов и нашей молодежи.