Текст книги "Во мраке Готэма (ЛП)"

Автор книги: Стефани Пинтофф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Его беспокойство.

Его ложь.

Его потливость.

Все эти картинки сложились в моей голове, и я увидел всю картину целиком.

У него были средства и возможность: ему доверяли и предоставляли доступ ко всему в исследовательском центре – от документов и финансов до самого Фромли.

У него была уникальная возможность следить за расследованием и тормозить его, даже притворяясь, будто помогает нам.

И у него был мотив: неимоверные долги из-за его пристрастия к картам или наркотикам – вскоре мы выясним, к чему именно.

И хоть его связь с Сарой Уингейт пока оставалась неясной, всё остальное было предельно понятно. И картинку в моей голове подтвердило имя на табличке рядом со звонком возле двери в 508-ом доме по 112-ой улице.

Гораций Дж. Вуд.

Глава 29

– Вы, должно быть, подозревали его с тех пор, как я рассказал вам о «Золотом Драконе». Вы видели его недалеко от бара Никки в наш первый день расследования, помните?

Я постарался говорить мягким тоном, но мне было жутко любопытно. Я познакомился с Горацием всего пять дней назад, а Алистер работал с ним уже семь лет.

Как он мог быть столь слеп?

Хотя, конечно же, он упустил это именно из-за того, что знал Горация. Мы никогда так тщательно не всматриваемся в знакомых людей, как в незнакомцев.

Алистер, казалось, погрузился в свой собственный мир. Лицо было изнурённым и обеспокоенным. Он произнёс лишь, что «адрес это подтверждает».

Моё сердце забилось сильнее, когда мы подошли к двери квартиры Горация.

– Мы не знаем, у него ли она, – сказал я, – но в таком предположении есть смысл.

Я резко постучал в дверь.

– Изабелла работала этим утром за его столом, когда нашла взаимосвязь между украденными деньгами и задолженностями в «Золотом Драконе». Возможно, она даже спросила об этом у Горация.

Я снова постучал, и, когда и на этот раз нам никто не ответил, я достал из кармана тонкую металлическую отмычку.

Алистер вскинул брови.

– Возможно, моё знание четвёртой поправки⁶¹ и проведения полицейских обысков несколько устарело, но разве нам не нужен для этого ордер?

Я качнул головой.

– Всё в порядке, – я чуть сильнее надавил на штифт замка, – если бы мы вламывались лишь с целью поиска улик, то вы были бы правы. Но если чьей-то жизни угрожает опасность – как, например, жизни Изабеллы – то наши действия полностью оправданы.

Я не стал говорить Алистеру, но ради Изабеллы выбил бы эту дверь и без всяких дозволений со стороны закона.

Отмычка щёлкнула, и замок открылся.

– Получилось, – я хмуро кивнул Алистеру, и он зашёл за мной в квартиру.

– Изабелла? Гораций? – позвал я, но мне никто не ответил.

Квартира Горация представляла собой несколько узких длинных комнат с окнами на одну сторону, соединённых коридором.

Сначала мы прошли мимо комнаты, которую он использовал в качестве либо рабочего кабинета, либо гостиной; затем – кухню, и наконец, вошли в спальню. Здесь было грязно, и всё забросано бумагами, но я не заметил ничего необычного.

– Я проверю передние комнаты, а вы посмотрите тут, – сказал я Алистеру. Хоть я и не надеялся найти здесь Изабеллу, но мы точно сможем найти в квартире что-нибудь, что приведёт нас к ней.

Я как раз обыскивал кучу бумаг в одном из углов комнаты, когда меня привлек какой-то шум и треск.

Я вернулся в другую комнату, и увидел Алистера посреди осколков стекла и пустых бутылок.

Вероятно, он сорвал со стены шкафчик Горация с лекарствами и бросил его на пол спальни, разбивая в мелкое стеклянное крошево.

Слова Алистера, казалось, вырывались глубоко изнутри.

– Я знал его много лет. Предоставлял столько возможностей. Одалживал деньги. И посмотрите, как он мне отплатил! – У Алистера сдавило горло от эмоций. – Он совершил непростительное и предал меня самого.

Он выплеснул гнев и теперь опустошённо упал на кровать, уронив голову на руки.

А через пару секунд он посмотрел на меня, и меня поразило отчаяние в его глазах.

– Он ведь не может навредить Изабелле. Они столько знакомы!

Я не дрогнул и не отвёл взгляд.

– Я понимаю, что предательство Горация стало болезненным ударом. Но не дайте ему затмить ваш разум. Вы сейчас очень нужны Изабелле.

Я наклонился и начал перебирать содержимое аптечного шкафчика Горация.

– Давайте думать вместе.

Алистер начал расставлять пузырьки с лекарствами на тумбочку Горация.

– Оглядываясь назад, я полагаю, его поведение за последние несколько недель должно было меня насторожить. Он был беспокойным, и, несмотря на прохладную погоду, постоянно потел.

– Но вы никогда не замечали за ним склонности к совершению преступлений?

Алистер ответил сухо:

– Можете мне не верить, Зиль, но я не сижу днями и не рассуждаю о склонности своих коллег к совершению преступлений.

Я поднял две бутылочки с отбитыми горлышками. Названия оставались различимы.

– Здесь много лекарств, содержащих опий, – я протянул Алистеру разбитую бутылочку. – Сироп от кашля, успокоительная микстура, сердечное средство и даже настойка чистого опия.

Алистер пожал плечами.

– Обычный набор для аптечки среднестатистического жителя. Если он пристрастился к опиуму в прямой пропорциональности его долгам, то ему надо гораздо большая доза. Такая, которую получить можно только в опиумном притоне или курильне.

– Давайте двигаться дальше. Проверим остальные комнаты, – сказал я. Мы работали в тишине, пока Алистер не прокричал, что что-то нашёл.

– Что вы нашли? – спросил я, врываясь на кухню.

– Его ежедневник, – ответил Алистер. – Смотрите, за пару недель до смерти Сары Уингейт у него была назначена с ней встреча, – Алистер тряхнул головой. – Если она узнала, что он крадёт деньги, почему не сообщила?

– Не знаю. Возможно, они решили договориться.

Я внимательно изучил остальные страницы ежедневника. Там тоже были записи встреч, все недели до смерти Сары, но они были зашифрованы – Гораций проставлял только инициалы.

Ф.А.Э. каждый вторник. И Г.Р.Э. каждую пятницу.

Я засунул ежедневник в карман. Изучу позже. Любая улика, которая не сможет указать нам на местонахождение Изабеллы, может пока подождать. Даже то, что укажет на несомненную вину Горация судье и присяжным.

Мы нашли в столе Горация обувную коробку с бланками депозитов на чеки, суммы которых были украдены из фонда деканата.

– Теперь ясно, почему у него не было проблем с их обналичиванием, – произнёс я. – Хоть они и были все адресованы «Алистеру Синклеру, Центр криминологических исследований», но гляньте, какую он сделал приписку: «Разрешено выдавать Теодору Синклеру». И, используя подобный псевдоним, он без труда забирал суммы. Словно вы отдавали деньги своему сыну.

Алистер ничего не ответил, но зеленоватый оттенок его лица заставил меня забеспокоиться.

– Вы в порядке?

– Буду в порядке, – ответил он, не желая, чтобы я беспокоился за него.

В той же коробке мы наши копии закладных, подписанные на сотни долларов. На бумаге не значилось имя, кому Гораций задолжал деньги, но на обратной стороне каждого бланка был нарисован странный символ.

Наверно, символ Ботлера.

– Теперь у нас есть множество доказательств преступления, – произнёс я, забрасывая бумаги обратно в коробку. – Но мы до сих пор понятия не имеем, куда он отвёз Изабеллу.

Я сел на диван в гостиной Горация, опёрся подбородком о руки и посмотрел на Алистера.

– Вы знаете о мышлении преступников больше, чем кто-либо другой, Алистер. И вы знаете Горация Вуда. Помогите мне. Куда он мог её отвезти?

– Ему комфортно в том районе, где он живёт и работает, – начал размышлять вслух Алистер.

Он присел на кресло с выцветшей цветочной обивкой, стоящее рядом с диваном.

Я поймал его мысль.

– Точно. Значит, она удерживается где-то поблизости. Уединённое место, где сейчас будет тихо и безлюдно.

Алистер поднялся и начал выхаживать по комнате.

– Да, и в этом месте он держит всё под контролем. Он не захочет, чтобы его прервали.

– Может, какое-то административное здание? – спросил я. – Закрытое сегодня? Пустые неработающие офисы.

Алистер покачал головой:

– Не похоже. В административном здании есть сигнализация и собственная система пропусков, нацеленная на защиту хранящихся там документов.

– Тогда как насчёт пустых классных комнат? Аудитории в научном корпусе? Многие студенты выбирают пустые классы, чтобы спокойно позаниматься по вечерам.

– Идея неплохая, но не даёт Горацию нужного уединения. Что ещё?

– Часовня, – ответил я. – Она всегда открыта для тех, кто в ней нуждается.

– Вот это больше похоже на правду. Оно больше соответствует тому, что я знаю – точнее, думал, что знаю, – о Горации, – сказал Алистер. – Ещё приходит на ум какое-нибудь место?

Мы оба задумались. Заходящее солнце поблёскивало на оконном стекле, отсвечивая от чего-то блестящего на кресле. Я наклонился, протянул руку и поднял женскую серёжку. Серёжку Изабеллы.

– Она была здесь, Алистер, – мой голос задрожал от волнения. – Посмотрите, это же её серёжка, так?

– Кажется, да.

В голосе Алистера промелькнуло сомнение, но это не имело никакого значения – я был полностью уверен, что серёжка принадлежит Изабелле.

Я точно помнил, что эти серьги были на Изабелле прошлым вечером: небольшие рубины в тонком оплетении золотого листка. И содрогнулся от мысли, что с ней могло случиться, но заставил себя сконцентрироваться на её поисках.

Я не смогу помочь Изабелле, если не буду рассуждать трезво.

– Если она недавно была здесь, – заметил Алистер, – то он не мог увести её далеко.

Мне пришла в голову новая идея.

– Мы рядом с Морнингсайд-парк.

Алистер покачал головой:

– Слишком открытое и многолюдное место.

Я выглянул в окно.

Из квартиры Горация открывался прекрасный вид на тянущиеся к небу каменные арки собора Святого Иоанна Богослова; хотя, по общему мнению, пока это здание больше походило на стройплощадку, чем на функционирующий храм.

Подкрадывались сумерки, и в пылающем багровом закате Собор отбрасывал тень на...

И я всё понял. Конечно же, Собор Святого Иоанна. Как раз напротив, через улицу, и сегодня вечером там точно никого не будет.

Алистер согласился, что в этом есть смысл.

– Быстрей, – я бросился вниз по ступенькам. – Будем молиться, чтобы мы не ошиблись. И не опоздали.

Глава 30

В Соборе святого Иоанна Богослова свет не горел.

Мы шли быстро и внимательно смотрели под ноги: даже на тротуарах валялись куски камня и рабочий инструментарий – видимое свидетельство того, как недавнее пожертвование Дж. П. Моргана помогло возобновить работу по реконструкции самого великого собора в нашей стране, который способен конкурировать с лучшими зданиями в Европе.

Сложно было представить, что эти горы камней, песка и дерева смогут превратиться во что-то хоть отдалённо напоминающее здание, но говоря уже о соборе.

Мы выходили на Амстердам Авеню, когда к нам быстрым шагом направилась тёмная сгорбленная фигура, застав нас врасплох. Я только начал её узнавать, как Алистер уже заговорил:

– Фред, слава богу, это всего лишь вы, – Алистер облегчённо выдохнул. – Вы нас напугали, появившись из ниоткуда. Я так понимаю, Изабеллу вы не встретили. У нас появилась идея, где она может быть.

Фред недоверчиво на нас взглянул, но согласился составить компанию. Он тяжело шёл за нами, опираясь на деревянную трость. Мы вошли в здание.

Сначала всё, что мы слышали, было постукивание трости Фреда. На каменном полу она звучала даже громче, чем обычно.

– Мы ошиблись, тут никого нет, – выдохнул Алистер.

Мы прошли под массивными балками и последовали за надписями от руки на листках, призванными помочь верующим найти пока единственное отремонтированное помещение, где проходят службы.

– Вот это может нам помочь, – произнёс я, поднимая стоящий у стены фонарь. – У вас есть спички?

Спички были у Алистера, но, когда он зажёг фонарь, оказалось, что он освещает круг всего метр радиусом, может, чуть больше.

Мы двинулись в направлении стрелок к маленькой часовне.

Цок-цок. Стук трости и звук наших собственных шагов громким эхом разнёсся по каменному, похожему на пещеру залу.

– Тссс, – я показал Алистеру и Фреду, чтобы они не издавали ни звука.

Нам потребовалось несколько секунд, чтобы наши уши привыкли к странному эху, отражающемуся от стен и потолка, и чтобы осознать, что слышимый нами звук – это человеческий голос.

У меня в груди всё сжалось, когда я осознал, что это женский голос, зовущий на помощь.

Изабелла.

Она нас услышала. Её голос давал понять, что она ещё жива, что мы не опоздали.

– Сюда, – я жестом показал всем следовать за мной на узкую, тесную лестницу, ведущую вниз, в склеп, как в преисподнюю.

Это была единственная на сегодняшний день часть собора, где закончился ремонт. Я заставил себя выбросить из головы все суеверные мысли и напомнил себе, что помещение, в которое мы сейчас спустимся, лишь называется склепом.

Прошло слишком мало времени, чтобы там успели кого-то похоронить. Но следом пришла непрошенная и неприятная мысль: но умереть там кто-то может в любое время.

Мы дошли до нижних ступеней. Перед нами валялись такие же кучи камня, песка и дерева, как и в наружных помещениях.

Здесь также было хранилище для рабочих, где содержался камень и цемент, и еще два сложных витража, которые предстояло установить.

Я пока не видел Изабеллу. Мой взгляд сначала пробежался по стройным рядам деревянных скамеек. Обычно их занимали молящиеся граждане, но сейчас тут было пусто.

Я услышал всхлипывание и тотчас увидел её: она сидела на деревянном стуле в начале комнаты, а руки и ноги её были связаны верёвкой.

Рядом с ней стоял маленький столик, на котором мерцали шесть небольших свечей.

Я открыл рот, чтобы заговорить с ней, но не успели слова сорваться с языка, как по комнате пронёсся порыв ветра, Изабелла громко вскрикнула, и весь свет внезапно потух.

А это значит, он где-то рядом.

Он всполошился. Всё, что сейчас происходит, не соответствует его планам. Он не ожидал, что его смогут поймать. Тем более, не сейчас.

С гораздо большей уверенностью, чем я на самом деле чувствовал, я обратился в темноту:

– Гораций, всё кончено. Вы арестованы за убийство Майкла Фромли, Сары Уингейт и Стеллы Гибсон, – я на пару секунд замолчал. – Отпустите Изабеллу и не усугубляйте ваше и так непростое положение.

Тишина.

Я не слышал ни звука, по которому можно было бы сказать о его местонахождении. Мои пальцы сжимали кольт. Я был наготове.

Я чувствовал, как Алистер рядом со мной ищет ещё одну спичку. Наконец, ему удалось снова зажечь фонарь, потухший пару минут назад.

В его свете мы увидели Изабеллу, но на этот раз над ней нависла тёмная фигура Горация Вуда, целящегося ей в голову из пистолета.

Я мрачно скомандовал:

– Бросайте оружие, Гораций.

Он смотрел на нас и не двигался.

Я сделал шаг вперёд и показал собственный револьвер.

– Я стреляю гораздо лучше вас, Гораций. Будьте благоразумны и бросайте пистолет.

– Не так быстро, – послышался голос за нашими спинами.

Я обернулся. Прямо в лицо мне смотрело дуло «Смит и Вессон», который держал Фред.

Гораций дико, страшно загоготал.

Я никогда не забуду жуткую печаль на лице Алистера, когда он тоже обернулся и произнёс:

– Я не понимаю.

– А чего же тут непонятного, старина? – Фред наклонил голову и криво усмехнулся. – Что тебя одурачили? Или что я добился... ну, назовём это «более высокооплачиваемой работы»?

Алистер был поражён до глубины души и смог выдавить лишь одно слово:

– Почему?

Фред пожал плечами.

– Не надо так удивляться, профессор. Думаешь, ты единственный, кто жаждет хорошей жизни? Роскоши, которую можно купить за деньги, за огромную кучу денег? Конечно, нет. У Горация были собственные причины, но вот лично мои, должен сказать, весьма просты.

– Ты сделал это всё лишь из-за алчности? – в голосе Алистера сквозило осуждение.

– Скажем так: мы с Горацием пришли к мнению, что ресурсы твоего целевого фонда используются не так, как должны, – легко ответил Фред. – Зачем тратить такие огромные суммы на испорченных социопатов, если можно найти этим деньгам куда лучшее применение?

Алистер начал осознавать всю серьёзность ситуации, и его лицо решительно изменилось. Он выпрямился и резко скомандовал:

– Гораций. Фред. Вам обоим лучше бросить оружие.

Я поморщился. Хоть я и оценил силу духа Алистера, подход он выбрал неправильный. Все знания и опыт, которыми он мог бы воспользоваться в данной ситуации, были погребены под эмоциями.

Его жестоко предали двое ближайших соратников.

И удерживали в заложниках они не незнакомого человека, а Изабеллу.

– Всё ещё пытаетесь мне указывать, профессор? – агрессивно хмыкнул Гораций. – Оглянитесь. Не думаю, что вы сейчас в том положении, чтобы отдавать приказы.

Гораций волновался и сильно потел, несмотря на то, что под каменными сводами собора было прохладно.

У меня не было большого опыта в ситуациях с захватом заложников, но всё, что я когда-либо читал, указывало на то, что нам нужно заставить обоих мужчин говорить и дать почувствовать, что они контролируют ситуацию.

А когда мы этого добьёмся, следует натравить их друг на друга, и тогда наши шансы станут выше.

Я заговорил спокойно, словно вообще не чувствовал угрозы:

– Вы правы, Гораций. Алистер явно не в том положении, чтобы командовать. А вот вы...

Я убрал револьвер и медленно двинулся в его сторону, засунув руки в карманы, чтобы он увидел, что я расслаблен и непринуждён.

– Неприятный симптом – беспокойство, не так ли? Не даёт заснуть по ночам. Да и постоянная потливость заставляет чувствовать себя неловко, – я понизил голос и сделал ещё два шага в направлении Горация. – Но хуже всего то, насколько сильно вам этого хочется.

Ещё один шаг вперёд. Мой голос стал резче.

– Чем же вас зацепили, Гораций? Наркотиками? – я на мгновение замолчал. – Или азартными играми?

Гораций бросил взгляд на Изабеллу и ткнул в неё пистолетом:

– Сдвинетесь ещё на сантиметр – и она умрёт.

Я повернулся к Фреду:

– А вы знали, что ему постоянно нужно потворствовать своей мерзкой привычке, когда брали его в долю?

Фред злобно усмехнулся:

– Мой милый мальчик, да если бы не досадное пристрастие Горация к картам, он бы никогда не пошёл на такое дело. Для него это было истинным вдохновением.

– А вы? – спросил я.

– Всего лишь невинный свидетель, который заметил проблему Горация и нашёл способ её разрешения, – Фред преувеличенно громко вздохнул. – Горацию казалось несправедливым забрать все трофеи себе – особенно, когда их вполне могло хватить на двоих. Поэтому я предложил ему сотрудничество.

– Вы говорите о том, – перебил его Гораций, – что начали шантажировать меня половиной всей суммы?

Вот оно: трещина в их отношениях, которой я мог бы воспользоваться. В подобных альянсах всегда есть недоговорённости.

Я принял взвешенное решение.

– Бьюсь об заклад, – сказал я Горацию, – что он даже не помог, когда на прошлой неделе к вам пришли жлобы из «Золотого Дракаона» и потребовали вернуть долг, а потом разбили вам лицо.

Гораций только хмыкнул в ответ, но стал слушать внимательнее, поэтому я продолжил. Я наспех продумывал свою теорию, но стоило мне только начать её рассказывать, как я понял, что попал в точку.

– Не сомневаюсь, что началось всё достаточно невинно. Игра на деньги делает саму игру гораздо веселей и оживлённей. А игра в притоне делает её ещё и более захватывающей.

Фред перебил меня:

– Гораций подсел на «фараона», который сейчас жутко популярен во всех игровых домах. Но, когда она стала для него слишком дорого обходиться, он нашёл его более дешёвый аналог в Нижнем Ист-Сайде.

– Но играть на гроши вам было мало. Вы желали больших ставок, – продолжал я. – И вот тогда вы обнаружили, что некоторые дома в Нижнем Ист-Сайде дают деньги в кредит – правда, на своих условиях. Вы взяли в долг у безжалостного ростовщика – и проиграли. Вы начали отчаянно нуждаться в новой сумме, чтобы рассчитаться с ростовщиками и вернуться в игру. И поскольку никакой законный способ вам в голову не пришёл, вы нашли другой. Естественно, вы знали, что Алистер постоянно переводит определённые суммы денег из собственных средств в фонд исследовательского центра. Вы продумали схему и воспользовались ею.

– Но я же раз за разом давал тебе деньги, – обратился Алистер к Горацию. – Я помогал тебе.

– Но вы помогали ему с определенным условием, – быстро ответил я за Горация. – Вы хотели, чтобы он бросил играть.

Фред не замедлил вступить в разговор.

– Было очень интересно наблюдать за этим с психологической точки зрения. Гораций рушил свою жизнь. Он почти полностью забросил работу, заставил свою невесту разорвать помолвку и задолжал тысячи долларов ростовщикам. И, тем не менее, он не мог думать ни о чём, кроме игры. Он ощущал власть, когда сидел за столом и делал ставки. Это было настолько пьянящим чувством, что он совершал одну кражу за другой. А потом кража переросла в убийство.

Я знал эту историю, как свои пять пальцев. Сколько жизней было загублено подобным образом, включая и жизнь моего отца.

Он всегда хотел оставаться в игре и для этого пользовался помощью женщин.

Но тем, кто не обладал красотой и очарованием моего отца, приходилось прибегать к преступлениям. Как, например, Горацию.

– Значит, Сару убил Гораций? – тихо спросил я.

Никто не ответил.

– Почему бы вам обоим не отойти к стене? – Фред махнул пистолетом в направлении Изабеллы.

Нам нужно было держаться порознь, пока я не придумаю лучший план. Я встретился взглядом с Алистером, и он понял меня без слов: сделал несколько крохотных шагов, чтобы показать, что мы подчинились, но на самом деле практически не сдвинуться с места.

Алистер кашлянул.

– Может, Гораций и убил Сару, но спланировал всё явно Фред. Гораций просто для такого не слишком умён.

Гораций что-то неразборчиво пробурчал.

Я подхватил мысль Алистера.

– Да, частично план был просто блестящий. Например, когда вы заставили Майкла Фромли написать письмо и признаться в убийстве Сары. Наверно, вы приказали ему это сделать перед тем, как застрелили. А когда вы отправили это письмо вместе с реальными уликами с места происшествия, выглядело чрезвычайно убедительно. Затем вы столкнули тело Фромли в Гудзон и решили, что нашли идеального козла отпущения для следующего преступления – убийства Сары Уингейт. Вы столько знали о Фромли, что повесить на него всех собак не составило труда. А если принять во внимание и собственноручно написанное Фромли признание, не останется никаких сомнений. Да, вы всё спланировали чрезвычайно умно. Но я уверен, что всё придумал Фред.

– Конечно, нет, – горячо отверг мою мысль Гораций.

– Нет? – притворно удивился я, делая небольшой шаг в направлении Горация. – Тогда скажите мне, кто не заметил такую очевидную прореху в вашем плане? Один из вас не предвидел, что матушка-природа так быстро выбросит на берег тело Фромли. Вы, очевидно, надеялись, что тело пробудет под водой всю зиму, а когда весной его найдут, оно уже будет настолько разложившимся и обезображенным, что даже эксперт на вскрытии не сможет определить время смерти.

– Да ладно вам, – возразил Фред. – План был гениальным, если бы не прихоть природы и ваше непонятное упорство. Большинство детективов, – Фред подчеркнул эти слова, – были бы рады закрыть дело как можно быстрее. Тем более, результат всех удовлетворял. В конце концов, Фромли был мерзавцем. Миру без него будет лучше.

– Может и так, – кивнул я, – но не вам это решать. – А что насчёт Сары Уингейт? И Стеллы Гибсон? Они уж точно не заслуживали смерти.

– Да, это были досадные стечения обстоятельств. Но та девчонка, Уингейт, стала приносить проблемы, ведь так, Гораций?

Я сделал глубокий вдох и приблизился к ним ещё на десяток сантиметров.

– Зачем, Гораций? Зачем вы убили Сару? Я ведь знаю, что это вы. Фред просто не способен на это физически – слишком слаб. К тому же, он был рад прикарманить деньги, но в убийствах участвовать не собирался. Он не разделял вашу отчаянную нуждаемость в деньгах.

Гораций смотрел на меня, кипя от гнева.

– Она не знала, что деньги брал я, – ответил он сдавленным голосом. – По крайней мере, сначала. Её приход ко мне был подарком судьбы. Она заметила несоответствия в бюджете и различия подписей, неподтверждённые запросы.

Он обошёл сидящую на стуле Изабеллу и приблизился ко мне.

– Представьте только, – его лицо скривилось в усмешке, – она попросила меня о помощи. Я согласился, сказал, что во всём разберусь и поговорю с Алистером. Я обещал проследить, чтобы им приносили нужные формы. Но эта упрямая девчонка не поверила мне на слово и продолжила сама всё проверять. И я до сих пор не понимаю, каким образом ей удалось выяснить, что деньги краду именно я.

Он преувеличенно громко вздохнул:

– И тогда я понял, что буду в безопасности и смогу продолжать то, что начал, только если от неё избавлюсь. Поэтому я решил, что Майкл Фромли должен хоть раз в жизни принести пользу.

– Но, когда тело Фромли вымыло из реки раньше времени, – добавил Фред, – Гораций запаниковал, всё начал портить и устроил полную неразбериху.

Я сдвинулся ещё на пару сантиметров.

– Значит, для вас Стелла – просто часть неразберихи? – спросил я. – Так вы видите это?

– Мне сегодня утром позвонила Изабелла и начала задавать трудные вопросы. Она упомянула, что вы сегодня встречаетесь в парке со Стеллой. Я пошёл за вами и даже частично подслушал ваш разговор. Я не мог рисковать: вдруг Стелла потом вспомнит ещё что-нибудь важное.

– Сомневаюсь в этом. Она приняла вас за другого человека, – ответил я. – Так что этим утром вы зря пролили кровь.

Ещё пару сантиметров.

– Но теперь всё кончено. Вам придётся отпустить Изабеллу. Вы только усложняете ситуацию, продолжая её удерживать.

Гораций рассмеялся.

– Отличная попытка, Зиль. Но...– он вскинул руку, словно пытался меня остановить, и его голос внезапно стал резким и серьёзным. – Стойте, где стоите. Ни шагу ближе.

Он ткнул дулом пистолета в спину Изабеллы, и мы оба отпрянули, когда девушка поморщилась от боли.

– Вы её не застрелите, – сказал я. – В противном случае, вы бы уже это сделали.

– Чепуха, – его лицо скривилось в мерзкой усмешке. – Мне просто пришлось чуть задержаться, пока Фред тащил её сюда в склеп.

Гораций взмахнул пистолетом.

– Глупая девчонка. Она рылась в моём столе и нашла доказательства моих огромных долгов. С того момента, как она сложила два плюс два, её судьба была предрешена. Я сделаю всё, что угодно, что остановить всех вас. Вы меня не уничтожите.

Он был в ярости и говорил очень быстро.

Но смог успокоиться и продолжить.

– Я знаю, чего вы хотите. Вы извратите всё, что я сказал, и превратите это в признание, – сказал он, наставляя дуло пистолета на нас. – Но будет лишь ваше слово против моего.

У меня в голове пронеслась мысль. Оставалось надеяться, что всё получится.

– Я не вижу между тобой, Гораций, и Майклом Фромли никакой разницы. За исключение того, что ты, возможно, превзошёл его: ты убил троих, а он – из того, что мы можем доказать – лишь одного.

– Возмутительно, – произнёс Гораций. – Думаете, я какое-то животное? Я даже не потратил все украденные деньги на себя, а кое-что пожертвовал на добрые дела.

– Да, – легко согласился я, – на выборы Херста. – Вы довольно ловко отвлекли нас от истины. Мы все считали, что вы расстроены из-за выборов. Вас избили здоровяки Боттлера, но вы придумали великолепную ложь: на вас напали во время выборов, когда вы голосовали не за того человека. А теперь вы пытаетесь нас убедить, что в вашей краже было нечто благородное, потому что часть украденных денег вы отдали политику.

Мои пальцы нащупали собственный револьвер. Надеюсь, незаметно.

– Нет ничего благородного в убийстве или краже. И не важно, какими словами вы пытаетесь это оправдать, – я сделал два шага вперёд.

Он наставил пистолет прямо мне в грудь.

– Вы обвиняете не того человека, – возмутился Гораций. – Вам следует задать себе вопрос: какое моральное право имел он, – Гораций ткнул пальцем в Алистера, – использовать деньги для своих грязных целей – жестоких преступников? Человек вроде Фромли не заслуживает оставаться в живых. Я сделал доброе дело, убив его.

Наступила долгая тишина, во время которой никто не проронил ни слова. Мы даже боялись дышать.

– Можешь сейчас начать с нами сотрудничать, – произнёс наконец Алистер. – Просто отпусти Изабеллу. Может, ты и мало обо мне знаешь, но ты же в курсе, что я могу помочь тебе урегулировать этот вопрос с властями. У меня есть влиятельные друзья в полиции и в суде. Просто отпусти её, и я помогу.

Гораций зашёлся диким, безумным хохотом...

– Ну, конечно, профессор. А потом вы будете меня изучать, как Фромли. И я стану вашей подопытной крысой, – его взгляд стал ледяным. – Я не ваш очередной проект. И никакой помощи мне не надо. Я не обычный преступник, которым вы можете манипулировать по своему усмотрению.

Он начал говорить увереннее.

– Вот как всё будет на самом деле. Вы оба пойдёте туда, – он указал на каменную стену за спиной Изабеллы.

– Вы опуститесь на колени лицом к стене, уберёте руки за голову и будете считать до ста. Быстро! – прикрикнул он, снова тыкая в Изабеллу пистолетом. – Иначе я её убью.

Мы с Алистером переглянулись и поняли друг друга без слов: Гораций убьёт нас всех, и Фред ему вряд ли станет мешать.

Кстати, а где Фред?

Краем глаза я заметил, что он стоит за нашими спинами. Он держал пистолет в левой руке, а трость – в правой. Я припомнил, что Фред правша.

И смертельно опасное оружие он держал не в той руке.

Основную опасность представлял Гораций.

Надо действовать прямо сейчас.

– Покажите руки! – угрожающе скомандовал Гораций.

И в это мгновение Изабелла выпрямилась, бросилась всем телом вперёд и, падая на стуле, выбила оружие из рук Грация. Её поступок был именно тем элементом неожиданности, которого нам не хватало.

Мы с Алистером бросились к Горацию. Алистер схватил его за руки, а я за ноги, намереваясь прижать к полу.

И тут на меня обрушился сильный удар. Я покатился по цементному полу и ударился о стоящие ряды скамеек. Жгучая боль в правой половине тела практически обездвижила меня.

Несмотря на агонию, я осознал, что Фред ударил меня по спине тростью. Откуда в этом пожилом мужчине сила для подобного удара?

Фред появился из ниоткуда и пригвоздил меня к полу опрокинувшимся стулом. Моя здоровая рука была прижата к туловищу, а свободной оказалась лишь травмированная, бесполезная конечность.

Где Гораций? Я не мог повернуть голову, потому что мои движения ограничивал стул.

Я услышал шаги. Чьи они? И это плачет Изабелла?

Я услышал голос Горация. Он стоял гораздо ближе, чем я ожидал.

– Покончим со всем сейчас.

Он стоял рядом с Изабеллой. Я должен был что-то сделать.

Я зажмурился и сконцентрировал каждую капельку оставшейся во мне силы в правую, травмированную руку.

Я по чуть-чуть, с огромным усилием, поднял руку и изо всех сил толкнул. Боль затопила меня. Стул опрокинулся, но Фред упал на меня сверху.