Текст книги "Метаморф. Красный Робинзон (СИ)"

Автор книги: Ставр Восточный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Глава 4

После сегодняшних приключений путь через лес под охраной деревьев показался мне приятной прогулкой. Даже вспомнилось, как мы с мамкой в спокойные времена после войны выбирались за город на «тихую охоту»… Идёшь, бывало, посвистываешь, помахиваешь корзинкой… Я даже чуть было не начал высматривать в траве грибы, но Алукард одёрнул меня:

– Ау, Алёнушка! Не садись на пенёк, не ешь пирожок – избушка трёх медведей может быть где угодно, а её хозяева в здешних условиях не станут разбираться, кто сидел на их стуле.

И действительно! Стоило помянуть местных обитателей, как вдали, между деревьями, промелькнула чья-то массивная фигура. И я, шлёпнувшись с мягкого облачка воспоминаний, с болезненной остротой осознал, что топаю по территории полной всевозможных монстров полуголый, обросший чешуёй и хитином, вооружённый молотом, зубищами, когтищами и гибким неугомонным хвостом.

Зато Дружку было хорошо! Сытно пообедав, он, довольный, трусил рядом со мной, скаля пасть в подобии радостной улыбки. Конечно! Это же его родина – знакомые запахи, знакомые звуки. Он хоть больше и не терос, но от этого окружающие леса и горы для него менее знакомыми не стали. Наоборот! Он то и дело бомбардировал меня образами, описывающими окружающие земли. Вот там дальше ручей, а если спуститься ниже, есть хорошая лёжка, а дальше можно славно поохотиться… Вот только помимо картинок мысли метаморфа были переполнены воспоминаниями о калейдоскопе всевозможных звуков и запахов. Из-за чего я пока отбросил попытки сориентироваться на местности.

* * *

А в небе над Новогирканском седой красноармеец нервно подергивал ногой, сидя в люльке разведывательного воздушного шара и кутаясь в связанный женой и уже порядком истрепавшийся шарф.

В воздухе витала тревога. Ну, это если говорить поэтично. А если прямо, то было стремно и страшно. Вот уже больше недели как теросы сыплются на головы защитников города. А лезут эти твари откуда угодно и без какой либо системы…

И что остается людям? Стиснуть зубы и молча, до рези в глазах, всматриваться в постоянные сумерки, и вслушиваться в звуки «рождающего монстров города». Повсюду мерещится голодное рычание или скрежет когтей по мостовой.

Два мужика с покрасневшими от холода носами болтались в плетеном коробе, подвешенном под воздушным шаром. В трех сотнях метров внизу раскинулись улицы и переулки, по которым и приходилось постоянно блуждать взглядом в надежде заметить (или не заметить – тут как посмотреть…) малейшее шевеление или подозрительный силуэт.

Оценив в очередной раз свою «территорию ответственности», старший красноормеец выпустил из рук выданное для борьбы с теросами оружие, осторожно пристроив его стволом к краю «корзины». Зашуршал вещмешком, выудил из него кружку, зачерпнул из котелка. Чай в котелке оставался горячим всё время дозора. Магия!

– «Жара, лето», – говорили они! «Море! Отдохнем, загорим!» – передразнил он одного из своих сослуживцев, радовавшихся, что их в конце весны перебросили в Новогирканск.

Сделав глоток обжигающей жидкости, мужчина задрал голову и уставился на Сияние Грез. С их позиции до него, казалось, рукой подать. Трос крепежный обрежь – и через пару минут взлетишь в переливчатое марево.

– Ладно, здесь, на вышине дубак. Мы к такому привыкшие! – продолжил седой, – Но этот мерзкий ветер! Он меня скоро доконает. Дома даже в сорокоградусные морозы не болел ни разу. А тут уже из носа течет, и дышать нечем! Ох, чувствую, слягу я после таких вахт на неделю.

Словно подслушав, налетел резкий порыв ветра. Он боднул люльку, словно пытаясь опрокинуть.

– Иди ж ты! Что с тобой делать? – возмутился мужик, провожая с сожалением содержимое своей кружки, – Ненавижу воздушные шары! – веско подытожил он, отряхиваясь.

– Ну, тут уж ничего не попишешь. Приказано – будем сидеть, – наконец подал голос второй красноармеец.

Молодой парень, крепко зацепившись ногами, в руках держал бинокль. В отличие от напарника –потомственного таежного охотника – он Особым зрением не отличался, а потому всё время вахты не отлипал от своего «механического моргала», как в шутку называл сей агрегат маго-технической мысли старший товарищ. Вообще, сибиряк ворчал всё время. Но получалось у него это как-то складно, с юморком и по делу, разбавляя тягостную атмосферу своим, порой весьма неожиданным, взглядом на происходящее.

Сейчас же, выдав очередную порцию бухтенья, старший сосредоточился на чае. В люльке воцарилось молчание, заполняемое лишь скрипом канатов, да посвистываниями того самого «треклятого ветра».

Вдруг на северо-востоке сверкнула слабая, но отчетливо видимая в царящих в городе сумерках вспышка – из ниоткуда появилось несколько похожих на рапторов теросов. Звери при попадании в нашу реальность оказались дезориентированы резкой сменой обстановки, мотали головой, но быстро приходили в себя.

– Попались, гады! – Молодой, не отнимая бинокля от глаз, ухватил телефонную трубку. – Центральная! Центральная! Это Наблюдательный №13. Видим теросов. Меня слышно? Прием!

– Тринадцатые, это Центральная. Слышим вас. Координаты, численность, подробности? Прием.

– От нас – метров пятьсот. Улица… Рязанская. Угол двадцать седьмого дома. Четыре ящероподобных тероса. Передвигаются на задних ногах. Стая. Действуют слаженно. Ранги не определить пока. Так. Начали движение в направлении… Ах, ты ж!

Прямо у его уха грянул выстрел. Люльку тряхнуло.

– Предупреждать нужно!

Из уст старшего красноармейца «заструилась» не совсем цензурная лексика. Правда, больше она была адресована качке и чертовой отдаче….

Первый выстрел из-за холодного ствола чуть увело в сторону, вышибив столб искр из стены. Вожак стаи после этого быстро определил источник опасности. Эта гадина оказалась слишком резвой: вовремя пригнулась, и, возможно, тоже высказала в адрес людей пару ласковых.

Вторая пуля попала следующему ящеру в голову, отчего того отбросило в направлении стены. Терос по инерции сделал ещё пару шагов, но потом завалился на бок.

– Ранг второй у твари, – подал голос охотник, старательно выцеливая следующего монстра, несмотря на болтанку.

Бах! – следующий терос словил пулю и осел на землю, взревев и жалобно засучив лапами.

– Грязно, – недовольно фыркнул стрелок и сделал новый выстрел. Снова в вожака. И снова тот увернулся и лишь грозно рыкнул в сторону неба. – Вожак явно взял третий ранг. Имеет способности либо ускоряющие реакцию, либо какую-то разновидность чутья. Уж больно резвый.

Охотник сосредоточился было на последнем ящере, но оставшаяся парочка уже юркнула в ближайший переулок, скрывшись из виду. Так что стрелок решил добить подранка.

– Это Центральная! Прием! Что у вас там происходит? – раздался крик в трубке.

– Ответь! – ткнул парня сибиряк.

– А? Что? – тот мотнул головой и тут же затараторил в трубку. – Центральная! Вели огонь по противнику. Теросов осталось два. Ранги: второй и третий. Тип: скоростной. Трехранговый дважды увернулся от выстрела. Применение магии не замечено. Свернули на Сталеварный переулок, движутся… – молодой на секунду замер, представив в голове заученную ранее карту, – движутся в сторону Первомайского проспекта.

– Информацию принял. Продолжайте наблюдение, – с легким потрескиванием раздалось из трубки, и связь прервалась.

Люлька же, продолжая покачиваться, снова наполнилась молчанием. Люди напряженно вглядывались «в ту степь», стремясь если не увидеть, то услышать развитие событий. Вот, наконец, в нужной стороне загрохотали выстрелы, потом ещё, и ещё. Раздался звериный рев, а дальше резко оборвавшийся человеческий крик. Следом взрыв, и тишина.

– Эх! – сибиряк в сердцах сплюнул, – Кого-то всё-таки достала, падлюка!

– Угу! – вздохнул младший, стараясь рассмотреть в бинокль хоть какие-нибудь подробности, а после начав вносить информацию о случившемся в вахтовый журнал.

– Ну, хоть мы заработали несколько рубликов за Очки Защиты, – старший, дождавшись, когда оружие остынет, начал бережно протирать ствол, при этом заглядывая в свой статус. – Хорошо, когда Система сама всё высчитывает. Кому, чего, сколько. Не нужно беспокоиться, что тебя кто-то обсчитает, или заслуги твои кому другому запишут…

Сибиряк замер, прикидывая в уме, сколько он уже сегодня заработал, после чего довольно улыбнулся.

– А неплохо выходит! Так, глядишь, наградные после завершения защиты города за тыщу перевалят. Я тогда и гостинцев домашним накуплю. И на что-то серьёзное хватит! Может, пару отрезов хорошей ткани?

Молодой на такой мещанский подход неодобрительно хмыкнул.

– А ты не скворчи мне тут. Это тебе, зеленому, хорошо! Небось, один, аль с девкой? А у меня – семеро по лавкам. Ещё приданое дочерям собирать!

– Приданое – пережиток старого режима, – наставительно выдал младший.

– Может, так, – не стал спорить сибиряк, – а может, и не так. Мало ли, как оно дальше будет. А дочуркам с приданым всяко легче житься будет, чем без него. Да и служба моя скоро кончится, пора будет к родным пенатам собираться. И возвращаться с пустыми руками мне никак нельзя. А то это будет не счастливое воссоединение семьи, а избиение блудного мужа, что черте где пять лет шлялся. А рука у моей женушки тяжелая, да и новую чугунную сковородку я ей пару лет назад уже отсылал в подарок. На свою голову.

– Так ты же не шлялся! Ты служил в нашей Краснознаменной! Это же понимать нужно! – удивился юноша.

– Ты это скажи бабе, что в тяжелые и голодные годы пятерых детей одна рОстила, покуда её муж «счастье для всех, окромя близких, добывал», – буркнул сибиряк, явно вспомнив что-то из своей семейной переписки. После чего тряхнул головой, отгоняя наваждение.

– Но чё-то мы всё обо мне да обо мне? Я, вон, всё спросить хотел: все прочие воздушные команды, – мужчина кивнул на болтающийся вдали шар, – Гильдейскими Охотниками укомплектовали. Причем, даже не медными, а бронзовыми и железными. Чтоб они, значится, свойства теросов могли быстро и на глаз определять. Да ещё и огневую поддержку, при необходимости, сверху оказать. А мне тебя отрядили! Как так?

– Так я тоже теросов могу на глаз, – хмыкнул парень, полез за воротник и достал медный Охотничий жетон. – Я тоже гильдейский. И теоретический экзамен на бронзу сдал уже лет пять как. Правда, боёвку тогда не потянул – уровня не хватило.

– Слабосилок, – хмыкнул напарник. – Так как же тебя в армию тогда занесло? Ваш брат протирать штаны в армии не любит. Сидел бы в Гильдии, тренировался, ходил на задания попроще. Что ж тебя толкнуло несколько лет по стылым казармам вдали от дома таскаться?

– Да просто не мог я там оставаться! – парень в сердцах захлопнул журнал и с силой сдавил бинокль, что уже по привычке последних дней сразу прыгнул ему в руки. – Я ж из семьи потомственных Охотников. У меня пра-прадед ещё в лакуны ходил. А у меня талант в Чтении Вед ниже плинтуса!

– Так если ж ты из потомственных, неужто тебя «пропаровозить» по уровням и снабдить ресурсами не смогли?

– Отец и все старшие родичи в восемнадцатом, во время белогвардейского мятежа, погибли. Сам тогда чудом выжил, но после лечения денег в семье уже ни на что не хватало. У нас даже оружия фамильного не осталось, так что единственным нашим капиталом было моё усердие. Но для быстрого роста в уровнях этого оказалось мало. А ещё Наташка… – парень замер, словно задумался, стоит ли продолжать, но потом решился. – У меня подруга была, семьи наши дружили. Мы выросли вместе, даже обвенчаться хотели. Вот только мой отец и дядья погибли, потом лечение, потом провал на экзамене. А она уже к получению железного жетона готовилась и имела свою собственную жизнь, в которой мне места не было…

– И ты с горя решил всё бросить и в армию податься? – предположил сибиряк.

– Не. Сначала начал хвататься за более прибыльные и рисковые задания. Носился, как ошалелый. Напрашивался в рейды к самым дальним границам нашей лакуны. Она у нас в Ярославле небольшая, поближе к Миру Грез попадаются очень ценные камни. Вот только навыки-то мои лучше не стали… И я трижды чуть не сдох. Один раз лишь чудом руку назад приштопали, – парень повел левой рукой. – Из пасти тероса её выудил. А в последнем походе из-за моей придури чуть весь отряд не погиб.

Красноармеец криво усмехнулся:

– Я, как из лазарета вышел, сразу к своим – извиняться. А они меня в тот же вечер обратно на койку определили. Месили всей командой и сказали, чтоб больше к ним не приближался. А там ещё и Наташка заявилась – пригласила на свадьбу! Прямо в лазарет пришла… – тут парень сжал зубы до скрипа, да и бинокль в его руках начал подозрительно потрескивать. Собственно, это его из ступора и вывело. – В общем, как только оправился я, тут же собрался и ушел в армию. Благо, тут Охотников, даже Бронзовых, всегда видеть рады.

Сибиряк молодого слушал внимательно. Ещё бы! Такая история, да и полезно узнать получше, с кем ты на боевом посту сидишь.

– Ну и что, не жалеешь?

– Вот ни капельки! – усмехнулся парень и, приподнявшись, снова стал обшаривать взглядом окрестности. – Тут кормят, поят, одевают, жалование какое-никакое. Как официальному Охотнику мне ещё и материалы для культивации положены. А ведь раньше постоянно выбирать приходилось – еду в дом принести или запасы благовоний пополнить. И, в итоге, или сидишь смотришь, как сестренка с матерью недоедают, или каша с маслом комом в горле встает. Ибо кажется, что ты шанс на светлое будущие на жратву променял… В армии же с этим проблем нет. Еда мне, жалование семье, пилюли и прочее выдают по расписанию. Выделяют, правда, немного, но всяко больше, чем я бы смог раньше себе позволить. А ещё Петровский всех в кулаке держит и заставляет тренироваться, сдавать нормативы постоянно. Большинство, конечно, воет, но для того, кто в Гильдии за такие тренировки деньги платить должен был, это прямо дар Богов! Я за три года так и характеристики поднял и уровней добавил. Нас ведь даже в тренировочные рейды на окраины лакуны для ускорения прокачки водили.

– Что, в обязательном порядке? – подивился сибиряк.

– Нет, только особо отличившихся…

– И каковы результаты твоей такой службы?

– Осенью экзамен на бронзу сдавать планирую, хотя нужных показателей ещё зимой достиг! – приосанился парень. – Причем, как военнослужащий, я даже вступительный взнос платить не обязан.

– Знаем мы такое! – ухмыльнулся охотник, – Зато, если экзамен завалишь, то с тебя потом в части семь шкур спустят.

– Это точно! – хмыкнул молодой. – Будешь потом месяцами в наряды ходить и станешь мастером по возведению полевых сортиров…

Снова в люльке повисло молчание, изредка разбавляемое звуками далекой (пока) пальбы.

Вдруг на севере города раздался сильный рев, сопровождаемый слышимыми даже отсюдавзрывами.

– Похоже, опять Четверка вылезла, один из опорников с землей сравняла, – нахмурился сибиряк.

И тут целый квартал осветился вспыхнувшим огненным штормом, вдали раздался многоголосый боевой клич, а в груди у наблюдающих напряжение уступило место уверенности и готовности идти до победного.

– Кто-то с Пламенным сердцем нарисовался, – со смешанными чувствами выдал старший, вспоминая, как он сам с подобным воодушевлением пару раз чуть не отдал Богам душу, без сомнения кидаясь на врага лоб в лоб.

Вскоре сияние угасло, и город на время погрузился в обманчивую тишину.

– Ох уж этот проклятый ветер, – проворчал мужчина, поплотнее кутаясь в шарф и снова наполняя кружку новой порцией согревающего напитка.

Глава 5

Мягкая травка под ногами начала сменяться россыпью мелких камешков. У меня перед носом завис фамильяр и оживлённо замахал щупальцами:

– Так! Лесная прогулка заканчивается. Сейчас надо максимально очистить голову и настроить зрение и слух. Начинается гористая местность. Тут нас заметят с куда большей вероятностью, так что бежать придётся быстро. Вверх не полезем, чтобы потом не тратить времени на спуск и, в случае чего, не маяться с дроблением скальных пород. Большая пещера нам не нужна – её охранять сложно. Но вот небольшая нора или расщелина – это то, что доктор прописал. Найдешь такую – сразу ныряй. И будь готов в любой момент вступить в драку, но при этом старайся «ни о чем не думать» и отрешиться от происходящего. В недавнем бою у тебя уже получилось.

Я кивнул. А что мне оставалось делать?

– Слушаюсь и повинуюсь, – и, закрыв глаза, приступил к дыхательным упражнениям. Расслабиться на сытый желудок да после приятной прогулки обычно бывает проще, но не в этот раз. Оптимизм и уверенность в себе внезапно покинули меня, помахав на прощанье щупальцами Алукарда. В голову лезла всякая чушь, предвещающая страх, мрак и светопреставление. Дружным парадом прошли перед глазами напыщенный Мишка Петровский, номенклатурщик Ворон, шпана из библиотеки с барабаном и трубой. Анна гналась за мной верхом на волке, размахивая ремнём с сияющей пряжкой. Бухарин лично ставил к стенке Юхтина, Малыша, Шкоду и Вику за укрывательство опасного преступника и дезертира, то есть, меня. Мама, роняя слёзы, штопала на моей рубахе обугленную, окровавленную дырку…

– Ты дурак, или как? – услышал я ворчливый голос Алукарда и открыл глаза. – Я сказал «очистить голову», а не разложить её красивыми дольками на блюдечке с голубой каёмочкой, приглашая на пир всех окрестных теросов!

Разгневанный колобок продолжал покачиваться перед моим носом, уперев руки в бо… Стоп! Боков-то у него нет! Свои щупальца он упирает прямо в голову, отчего становится похож на букву «Ф».

– Давай! Давай! Ассоциативному мышлению устроим раздолье! Аналитическое подключим на полную мощность! Ага!!! Э-эй!!! Теросы!!! У нас тут бездонный кладезь ментальной энергии жаждет поскорее расстаться с жизнью! Я тут, из кожи вылезая, стараюсь держать над нами защиту, а ты не можешь хоть на полчаса от мыслей воздержаться. – Алукард был так рассержен, что даже в размерах увеличился – его глаз сейчас запросто можно было натянуть мне на голову… и не только… Он пульсировал, подпрыгивал в воздухе, как мяч, и потрясал щупальцами, то и дело сворачивая их в кулачки. Я устыдился. И если бы не был в этот момент ящерообразной чешуйчатой тварью, наверное, покраснел бы:

– Всё-всё! Понял я. Сейчас исправлюсь.

– Фиг с маслом! – рявкнул колобок, раздувшийся до размеров кракена. – Я не собираюсь рисковать твоим телом, полагаясь на твой неуравновешенный разум! В глаз смотри!!!

Выпученное око заслонило мир. От бездонного зрачка побежали алые трещинки. Чернота вспыхнула и превратилась в бешеный водоворот. Остатки осмысленности пропели на периферии сознания: «Вы слышите меня, бандерлоги?» «Мы слышим тебя, Каа!» И я погрузился во мрак.

Ну, то есть, как – во мрак? Я всё видел и слышал, и отчасти даже понимал. Я действовал очень быстро и уверенно. Но всё это делал как будто не я: мчался ужаленным сайгаком, брызжа в стороны мелкими камешками и перепрыгивая валуны, петлял меж редких деревьев, высматривал в горном монолите пригодную для укрытия расщелину, прислушивался, стараясь выделить в общем шумовом оформлении подозрительные и опасные звуки. Наконец, меж камней я заметил углубление и ринулся к нему. Опершись руками о камни, сунул ноги внутрь, примерился. Почувствовал, что как раз, и скользнул весь туда, как в танковый люк. Треснулся пятками и задницей о твёрдое дно, с размаху оседлав какой-то каменный выступ. Охнул и выругался, когда мне на голову всеми когтями приземлился Дружок (моя зверюшка виновато взвизгнула, прокатилась по мне мускулистым, мохнатым телом и замерла возле моих ног упругим комком с ощеренной пастью). И только тут перевёл дух.

– Вот так надо отключать сознание! – назидательно сказал Алукард.

– Угу… – буркнул я, устраиваясь поудобней, ощупывая хвостом площадку вокруг себя и настраивая зрение на ночное видение. Нора кишела шорохами, писками и похрюкиванием. Их источник злобно сверкал из темноты парой десятков красноватых глаз. Эти мигающие огоньки резво приближались ко мне, и количество их увеличивалось – видимо, из какого-то прилегающего к норе туннеля подходило подкрепление.

Вглядевшись, я довольно чётко разобрал их очертания. Пухленькие тельца с густым серо-коричневым мехом, короткие, но явно сильные лапки, снабжённые массивными когтями, круглые головы с подвижными ушками и носиками, пуговичные глазёнки… Хомяки! Размером с раскормленного кошака, но всё равно – хомяки. При других обстоятельствах, например, мои секретарши назвали бы их милыми мулипусиками. Но других обстоятельств у меня пока не предвиделось. И об их зубах в уменьшительно-ласкательной форме говорить я бы не стал: резцы каждого сверкали в темноте парой острых кинжалов и нетерпеливо подрагивали, предвкушая скорое соприкосновение с плотью пришельца. То есть, меня.

Они совершенно не волновались и не были разгневаны внезапным вторжением. Похоже, для них это было обычной практикой: сторожевой отряд поджидал у входа в нору свалившуюся или забравшуюся туда жертву, и в нужный момент давал сигнал. Тогда из боковых туннелей в головную пещеру стягивался весь клан и толпой нападал на гостя, пока тот не успеет очухаться.

Но я очухаться успел и был готов к схватке с хомяками-берсерками. К тому же, я был не один. Строго говоря, нас было трое. В то время, как Дружок сдерживал натиск противника грозным рычанием, а я считал зубастое воинство по головам, Алукард оценил их характеристики:

– Ни о чём. Почти все первого ранга, – констатировал он. – Слабенькие совсем. Берут исключительно числом.

– А ещё яростью! – оценил я боевой настрой малышей.

В этот момент, видимо, вожак, издал боевой хрипловатый писк, и начался хомячий штурм. Я, кстати, не знал, что грызуны таких габаритов могут так хорошо прыгать. Они летели на меня мохнатыми мячиками, визжа и замахиваясь кинжалами зубов. Долетали не все. Многих сбивали на лету сильные лапы Дружка, или перехватывала его зубастая пасть. Слышался хруст костей, чавканье и звук разрываемой плоти. Но сдаваться хомячье воинство не собиралось. Боевые малявки с яростью, достойной лучшего применения, лезли и лезли, волна за волной. Цеплялись когтями, отлично справлявшимися с рытьём нор, но слабоватыми против моей бронированной чешуи или шерсти Дружка. Пытались рвать острыми зубами – не особо успешно, но всё же неприятно. Кучами висли на руках, ногах, плечах и хвосте.

С хвостом они, правда, реально погорячились. Потому что, повиснув на нём, каждый получал в горло или в мозг острый шип, на котором, мёртвенький, оставался висеть, защищая мою плоть от нападения сородичей. И довольно быстро эта замечательная конечность превратилась в недурственный веник, бодро разметающий врагов. Мохнатики катились кубарем, оглушительно верещали и перебирали лапками в воздухе, но, как честные берсерки, снова бросались в бой.

Развернуться в норе мне было особенно негде. Это для хомяков пещера была Колонным Залом Дома Союзов, а мне приходилось отбрыкиваться от этой кусючей братии в полусогнутомсостоянии. Да ещё надо было следить за тем, чтобы разминуться когтями с Дружком, которому тоже было здесь тесно.

Не знаю, истребили ли мы с моим метаморфом весь вид, но этот клан положили точно. Уж мы их душили-душили, душили-душили… Впрочем, несколько последних, собравшихся всё-таки дать дёру, я перехватил живьём у входа в боковой туннель: пригодятся для опытов. Остальные пали смертью храбрых и лежали у моих ног смятым меховым ковром.

Который, если с ним быстро не разобраться, скоро завоняет…

– Алукард, я правильно понимаю, что мы планируем задержаться в этой уютной норке?

Бесплотный фамильяр, единственный, не испытывавший дискомфорта от тесноты, покивал… всем, что у него было:

– Угу, а что?

– Да, вот думаю, что всё это нужно как-то утилизировать! Но не уверен, что в меня столько влезет. Всё же мы буквально только что плотно потрапезничали.

– Пара медитаций – и место освободится, гарантирую! – одноглазый колобок похлопал себя по пузику. – Но если думаешь, что мясо может к тому времени испортится – скорми его Дружку. Вот уж кто будет есть до тех пор, пока не лопнет… Ты только это. Пленных привяжи и кусачки им заизолируй чем-нибудь.

В сумке с одеждой, патронами и амулетами нашёлся и моток прочной верёвки. Чтобы зверюшки не дёргались, я парализовал их слабеньким разрядом электричества, тихонько треснув молниями. С зубами было сложнее. В каменном мешке трудно было найти что-то достаточно рыхлое, но прочное, что можно было бы использовать в качестве насадки на острые резцы. Всё-таки существа были хоть и первого ранга, но теросами, и имели уровни с пятого по девятый, так что были гораздо сильнее обычных животных. В итоге я не придумал ничего лучше, чем выломать пару позвонков у наиболее крупных их собратьев, поверженных в бою, и, проковыряв в них когтями дырки нужного размера, напялить на пленников эти самодельные бреккеты.

А затем мы приступили к очередному обеду.

– Тфу! – выплюнул я комок шерсти. В дальнейшем старался выедать только мясо, складывая шкурки в сторону. Зато Дружок заглатывал тушки только в путь. Лишь изредка довольно похрустывал косточками, а то и вовсе заглатывая хомяков целиком.

Алукард же, пока мы обустраивались, продолжил свою лекцию о Лакуне.

– К сказанному ранее добавлю, что в центре Лакуны находится большое озеро, в которое впадают все здешние реки и ручьи. Это пригодится для дальнейшего ориентирования на местности: рядом с озером расположены луга, привлекающие условно травоядных теросов малой и средней силы. Лесная фауна довольно разнообразна в смысле форм и характеристик.

– А теросы четвертого ранга встречаются часто? – вопрос меня реально беспокоил.

– Попадаются, конечно, но не часто. Всё же Лакуна, хоть и с определенными условностями, но представляет из себя полноценную экосистему, где большое количество сильных и прожорливых зверей в принципе существовать не может… Это сейчас в стабильную часть ТеросМегаро, что в данное время наполняется ментальной энергией твоего города, стягивается вся окрестная живность. Оттого мы сразу и нарвались на такую толпу встречающих… Но даже в ней четвертые уровни большая редкость.

– А пятые?

– Пятые? Вероятность того, что таковой имеется где-то поблизости, ничтожно мала. Хотя в такой здоровенной Лакуне всякое возможно.Тут вообще самый большой разброс сил – от мелюзги, типа этих несчастных хомяков, до драконоподобных чудовищ. Кстати! Когда будешь готов и выйдешь на поверхность, местами тебе будут попадаться разного рода руины, похожие на разрушенные города. Не ведись. Это не остатки погибшей цивилизации. Они нерукотворны и, по большей части, не функциональны, возникают из искаженных образов различных земных городов и строений. Хотя укрытием служить могут. И бывают источником естественных артефактов. Вот только в них нередко встречаются ловушки. А впрочем, не заморачивайся – потом расскажу подробней. Ну, что? Доедай, и приступим к медитации, энергии мы сегодня добыли более чем достаточно.

Понимая правоту Алукарда, я закинул в распахнувшуюся на животе пасть пару оставшихся сочных кусочков и, удобно устроившись на мягоньких шкурках, прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Рядом завозился сытый Дружок. Он подполз ко мне – ходить в норе было довольно затруднительно – и положил голову на чешуйчатое колено, как делал это всегда в последнее время. А что? Он тоже заслужил повышение уровня! Правда, на время совместной медитации я, получалось, оставался без охраны, но Алукард заверил, что приглядит.

Тело быстро расслабилось, и на этот раз в голову не лезла никакая ерунда. Запустив Веду Развития, я наслаждался поглощением энергии. Её тёплые струйки текли, соединялись, вспыхивали маленькими водоворотами. Кружились, усиливались, заставляли меня сиять изнутри. Воздух основательно наэлектризовался – мех напольного покрытия, тщательно уложенного мной, встал дыбом, тихонько пощёлкивал и время от времени искрил. Рядом блаженно постанывал Дружок.

Когда вся полученная энергия была пристроена Алукардом в нужные места и полностью усвоена, он удовлетворённо потёр свои пупырчатые отростки и произнёс:

– Ну-с, посмотрим-с!

Окошко статуса выдало результат:

Василий Степанович Николаев.

14 уровень (2 ранг)

Тело – 67 (75)

Разум – 39

Магия – 23

Фамильяр: Алукард.

Дар Магии: «Отец чудовищ» – создание биологических форм жизни.

Раса: Метаморф – магически измененный подвид человека с пластичной структурой организма.

Титул: Первый метаморф – вы первый представитель вида. (Так как вы и ваш вид не совершили ещё ничего значимого, Система не добавляет за данный титул никаких новых свойств)

Навыки:

Трансформация/Метаморфизм (посмотреть шаблоны…).

Склонность к Магии Молнии (I ранг).

(Нов.) Склонность к Магии Растений (I ранг).

Эффекты: Проклятье голода (IV ранг).

(Нов.) Регенерация гидры ( I ранг).

Достижения:

«Творец Новой Жизни» – вы впервые создали новый уникальный вид! Система не может оценить пользу вашего творения для Земли, но само деяние безусловно достойно награды. Вы получаете 2 свободных очка характеристик.

«Давид» (I ранг) – вы вложили существенный вклад в убийство существа на два ранга превосходящего вас. Вы получаете 2 свободных очка характеристик.

На ваших землях открывается ТеросМегаро и вы встали на защиту людей.

Количество поверженных теросов: 157

Заработано Баллов Защиты: 214.

Однако, сколько я сегодня теросов накрошил – почти полторы сотни. Больше ста, правда, пришлось на хомяков, за которых Система почти ничего не начисляла. Так, от щедрот накинула по единичке «за кучку». Но даже так, количество Баллов Защиты на сутки увеличилось почти вдвое.

– Неплохо, неплохо, – резюмировал Алукард. – Хотя после сражения с гидрой я ожидал несколько больших результатов. Впрочем, усиление регенерации – хороший бонус в здешних условиях. Она, конечно, будет не такой бешеной, но создание новой плоти и увеличение в размерах теперь будет даваться нам куда легче. Ты только дополнительные головы не отращивай. Во-первых, если они будут такие же вумные, как эта, мы с ихними выбросами ментальной энергии греха не оберёмся. А во-вторых – черт его знает, что после этого с координацией будет. Вот, у гидры с ловкостью явно проблемы были…А так – молодец! Теперь вздремни часок – Дружок постережёт. А потом – тренировка техники сокрытия манны.

Долгих уговоров мне не требовалось. Я, насколько это было возможно, удобно устроился на мягкой постилке из меха боевых хомячков и, несмотря на переполнявшую меня энергию, отключился сразу же, как только закрыл глаза.