Текст книги "Метаморф. Красный Робинзон (СИ)"

Автор книги: Ставр Восточный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Метаморф 2. Красный Робинзон

Пролог

Каменистый пейзаж Лакуны, открывшийся на мгновение изумлённым взорам вошедших в кабинет людей, пошёл лёгкой рябью. Юнец, ради которого бросили свои дела важные шишки различных ведомств (даже товарищи из Москвы, нагрянувшие для оценки боеспособности города, решили с ним лично познакомиться),– вскинул, как игрушечный, огромный молот и звонко крикнул:

– Не поминайте лихом! Если выживу, считайте меня коммунистом! – а затем стремительно тающая рябь закружилась, как вода в унитазе, булькнула и исчезла, всосав в себя только что обретённого Избранного и его волка.

Мгновение тишины, повисшей в комнате, явно затянулось. Кирилл Витольдович, правда, не имел ничего против. Он активно думал, как же будет разруливать текущую ситуацию. И хорошо бы умудриться сделать это с прибытком (или хотя бы без серьёзных потерь).

Кинув быстрый взгляд на своего непосредственного начальника, товарищ Ворон мысленно застонал. Этот холерик сейчас начнет орать – не ходи и к гадалке! И ладно, если бы он просто выплеснул свой «пролетарский» гнев. А ведь может, от избытка чувств, сболтнуть то, чего говорить при собравшейся в кабинете публике вовсе нежелательно…

Так. Что мы имеем? В ушах отчётливо звучали недавние наставления председателя горисполкома: «Делай что хочешь! Кишки наружу выверни, но этот Избранный должен быть наш! Наш!!! Понимаешь?!! В городе нужно крепить влияние Истинных коммунистов, а не потворствовать укреплению кланов! Канис этот – тот ещё волчара: обработает мальчишку „за здорово живёшь“! Родственность магии – это тебе не хухры-мухры! А ведь парня к нам внучка этого хмыря Иллария привела! Ежели они уже спелись!!!»…

Ворон вздохнул, вспомнив сморщенный палец, которым начальник потрясал перед его носом: «Ну, временно дальнейшее сближение Избранного с Канисами он предотвратил. Да и вообще с кем бы то ни было. Теперь только разрулить сложившийся инцидент – и можно будет думать, что делать дальше».

Переговорщик понял, что дольше затягивать нельзя, и посмотрел на бешено хватающего ртом воздух Савелия Евграфовича. О! Есть контакт! Председатель горисполкома почувствовал направленный него взгляд подчиненного, и его наконец-то прорвало:

– Эт-то что⁈ Куда⁈ – просипел городской глава, и от его резкого голоса сделалось неуютно даже товарищам из Москвы. Только Илларий Яковлевич Канис довольно усмехнулся. Но сделал это лишь краешком губ, после чего многозначительно посмотрел на своего волка. Огромный зверь явно ответил хозяину, состроив мордой выражение, напоминающее ехидную гримасу.

– Что здесь происходит, я вас спрашиваю⁈ – рявкнул Савелий Евграфович, переходя на более осмысленную речь.

Сорвавшийся к фальцету крик заставил членов «делегации» болезненно морщиться. Кирилл Витольдович не единожды отмечал, что голос его начальника в такие моменты до жути напоминает бормашину и может выступать неплохим средством дезориентации собеседника. И сейчас этим эффектом стоило воспользоваться. Самому товарищу председателю в таком состоянии что-либо объяснять – гиблое дело. Но это можно будет сделать и позже. Сейчас главное разобраться с остальными «товарищами». И господами…

– Тут имеет место быть повышенный энтузиазм молодого поколения комсомольцев… – Ворон начал тихо и спокойно. – Я бы даже сказал, настоящий «революционный огонь» в груди! А ещё нестерпимая жажда внести свой вклад в общее дело.

Собравшиеся в недоумении скосили взгляд с говорившего к месту «исчезновения», словно пытаясь разглядеть этот самый «огонь».

– Сначала всё было штатно. Мягкий разговор, чай, сушки, лёгкое прощупывание политических взглядов. Но стоило коснуться темы обстановки в городе и его гражданской позиции, – Кирилл Витольдович неопределенно махнул в сторону места недавнего перехода, – парень сразу решил на деле доказать преданность трудовому народу. Отправившись собственноручно бить теросов «на чужой территории», то бишь в Лакуне…

Пока собравшиеся переваривали полученную информацию, Анна готова была схватиться за голову: «Куда этого остолопа черти понесли⁈ Зачем⁈ Он же не выглядел при общении форменным идиотом! И главное, что я скажу Вике? Она меня убьёт! Убьет точно!»

«Это залет!» – думал старад [1] командующего войсками Красной Армии округа товарищ Добейко, – «Штатская обезьяна! Этим гражданским шпакам ничего доверить нельзя. Чай-сушки, блин! Как можно было разговорчиками довести ситуацию до подобного!»

«Что в Москве докладывать будем?» – думал один командированный, глядя в глаза другому. – «За потерю Избранного можно и партбилета лишиться».

«Придумаем что-нибудь! Вот», – второй кивнул на главу с заместителем, – «перевести стрелки всегда на кого найдется. Да и предыдущего Избранного мы приняли по всем правилам, так что прорвемся!»

ОГПУшник, товарищ Красный, молча щурил глаз, точно целился: «Так-так-так, граждане-товарищи…» Мужчина уже предвидел предстоящий ему и его людям фронт работ. Данная ситуация чем дальше, тем больше начинала попахивать фарсом, и во всем этом нужно было тщательно разобраться.

Секретарь и помощник председателя горисполкома внимательно рассматривали потолок и старались ни о чём не думать, ожидая, пока минует буря.

А Савелий Евграфович клокотал, шипел и еле сдерживался, чтобы не перейти на матерное наречие.

«А он точно не бешеный?» – в глазах огромного волка, обращенных к градоначальнику, читались здоровые опасения. Проследив за каплями слюны, что приземлялись в опасной близости от его лап, он сделал шажок в сторону и продолжил. – «Илларий, держался бы ты от этого человека подальше. Так, на всякий случай!»

Канис на такой пассаж ухмыльнулся в усы: «Для нас он пока безвреден. А вот подчиненному сейчас достанется: не покусает, так заплюет. Да и не чиновники с их „бесами“ нас сейчас должны волновать».

А между тем Ворон, которому всё-таки приходилось реагировать на крики начальника, продолжил:

– Да не было никаких опасных или провокационных вопросов. И давления никакого на Избранного оказано не было. Простой разговор о пролетарской сознательности и гражданском долге… Для первичного определения политических и общественных взглядов… Кто же мог предположить, что парень такой пламенный борец…

– В торец! Он же ИЗБРАННЫЙ! А они все с прибамбахом! Это всем известно! – вновь взорвался председатель. Подскочив к подчиненному с прытью, удивительной для его возраста и должности, брызжа слюной, он обрушил на заместителя град столь отборной матерщины, что старад заслушался и рефлекторно вытянулся во фрунт. «Эва! Хорош! – подумал он, – Такое и на плацу не часто услышишь! Может, Савелий и не безнадежен!»

Ворон же, трусимый своим шефом мысленно и словесно, только довольно «потирал ручки». Пока Евграфыч разорялся, никто другой с неудобными вопросами к нему приставать не сможет. А то уж больно прищуренный взгляд чекиста настораживал…

Ну вот, накаркал.

– Кхм-кхм! – подал голос товарищ Красный, – Савелий Евграфович, а Вы не думаете, что тут имеет место быть заранее спланированная диверсия или саботаж?

Кирилл Витольдович заметно напрягся. Председатель горисполкома подавился начатым словом. Секретарь и помощник сделали вид, что не знакомы с заместителем. Старад изумлённо присвистнул. Москвичи заинтересованно молчали.

Только Канисы, синхронно скрестив руки на груди, неодобрительно посмотрели на особиста. А глава рода даже головой покачал. Уж больно ему не нравились такие выкручивания рук и политические маневры, направленные на получение более выигрышной позиции при дальнейшем ведении дел. Слишком грязно и топорно… Хотя ожидать профессионализма от нынешних службистов особо не приходится.

Чтобы погасить легкую вспышку недовольства, мужчина зарылся рукой в загривок своему хвостатому другу. Волк, кстати, наоборот, смотрел на разворачивающуюся картину с большим интересом и подумывал, не занять ли ему диван для получения большего удовольствия от шоу этих двуногих.

Ворон заморгал:

– Да как же?.. Да я же… – мастер манипуляций филигранно дозировал испуг в голосе и делал вид, что осёкся, «панически» подбирая слова. Всё-таки играть в подобные игры, в отличие от большинства собравшихся (не считая главы Канисов), он умел гораздо профессиональнее. Сказывался многолетний опыт юридической работы, а после – активной подпольной деятельности.

«Во дает!!!» – восхищенно подумал Илларий Яковлевич.

«Не дай Боги меня назначат новым заместителем!» – запаниковали секретарь и помощник председателя.

«Свалить всё на заместителя? Не худший вариант», – переглянулись товарищи из Москвы.

«Влип зам!» – подумал Добейко.

«Бедный», – сочувственно вздохнула Анна, – «Хотя, эта порода не тонет!»

И тут мысли девушки начали разбегаться в стороны, как блохи у волка:

– «Вася, придурок! Подставил! Всех подставил! Нас же теперь по допросам затаскают. И ладно я, но Вика! При любом удобном случае её отца тряхнуть пытаются!»

Товарищ Красный же бодро продолжал:

– В то время как наша страна борется за повышение культурного, профессионального и энергетического уровня каждого гражданина, когда Комитет Пламенного Сердца призывает под свои знамена всех наиболее способных магов, когда Избранные, особенно из рядов пролетариата, ценятся на вес золота, происходит такой вопиющий случай! И Савелий Евграфович задал совершенно справедливый вопрос: что это? (услышав своё имя, председатель нервно икнул) Акт самопожертвования или дезертирство? Подстрекательство, халатность или преступное головотяпство?

«А вот это вы, товарищ, зря. Точнее, большое вам Спасибо. Теперь фокус внимания Савелия Евграфовича полностью ваш. Сейчас вместо распекания шеф меня до победного защищать будет. А учитывая его связи…» – Ворон готов был внутренне улыбнуться, хоть и сохранил внешне вид наполовину зашуганный, наполовину оскорблённый.

– Попрошу голословными обвинениями не разбрасываться! В таких ситуациях нужно разбираться самым тщательным образом! А не показывать всем причастным и непричастным свой непрофессионализм! – председатель горисполкома резко переключился с режима «разгневанный начальник» на функцию «революционного лидера», в вотчину которого попытались забраться грязными лапами всякие… всякие! – Короче! Я в своих кадрах уверен! Предателей среди нас нет! И я убежден, что если произошла какая-то накладка, то этому есть разумное объяснение!

«Так что же ты раньше-то тогда так разорялся?» – вопрос отчетливо читался сразу в нескольких взглядах. Вот только подобные намеки начальник города решил традиционно проигнорировать.

– Разберёмся, товарищи, во всем обязательно разберёмся! Но ваши слова мной к сведенью приняты, – пошел на небольшую уступку ОГПУшник, но тут же продолжил. – Однако, сами понимаете, Избранные находятся на особом счету. Так что пропажа или гибель любого из них – серьезная потеря для нашего государства! И причины такого вопиющего инцидента изучатся самым пристальным образом, после чего будут сделаны соответствующие выводы.

Савелий Евграфович недовольно поморщился, но обострять ситуацию не стал. Кирилл Витольдович незаметно выдохнул – пока пронесло, но скоро, похоже, придется по-настоящему серьёзно поработать. Мало ли чем и зачем ОГПУ решил надавить на меня или на шефа.

«Так их, бездарей!» – злорадно подумал Добейко, не иначе как имевший личные счёты к горисполкому. Канис выглядел невозмутимым.

– Товарищ Красный! Хочу сообщить, что командование округа неоднократно рекомендовало передать работу с Избранными под начало военных! – подал голос старад, глядя на горисполкомовских с превосходством. – Товарищ Петровский лично предупреждал, что штатским ведомствам такая задача не по плечу.

– Зато товарищу Петровскому всё по плечу! – съехидничал Канис, – Дрессировка мишек ему особенно удаётся.

Анна прыснула в кулачок, волки же, отражая истинную реакцию хозяев, демонстрировавших олимпийское спокойствие, захихикали (по-другому этот звук не назовёшь), уткнувшись мордами в лапы, и громко забили хвостами по полу. Добейко позеленел, глянув на Канисов с застарелой ненавистью, и рефлекторно потянулся к кобуре.

Красный моргнул, сбившись с мысли.

«А у них тут весело», – переглянулись москвичи, понимая, тем не менее, что дело пахнет керосином.

– Товарищи! – один из них вскинул руку в примиряющем жесте. – Давайте не будем пороть горячку! Сейчас наша задача не столько понять, что произошло, хоть это и, безусловно, важно, сколько выяснить судьбу Избранного и решить, что делать дальше. (Сей спич переводился как «Ситуация *опа, и нужно из неё выбираться»). Будем анализировать факты и разбираться с ситуацией, КАЖДЫЙ НА СВОИХ МЕСТАХ, – намеренно педалировав последнюю фразу, столичный выразительно посмотрел на Красного.

– Товарищ Ворон, – второй делегированный подошёл к заместителю и взял его под локоток. – Мы сюда шли лично познакомиться с… – мужчина мельком глянул себе в документы, – Николаевым Василием Степановичем. Но раз уж сейчас он, надеюсь, временно отсутствует, доложите, что мы уже о нем знаем?

Кирилл Витольдович подобрался, а уши всех присутствовавших, включая волков, моментально взметнулись к макушкам, приняв положение боевой готовности. Приосанившийся заместитель, выражая глазами безмерную благодарность всем, кто помог ему «спастить» от «ужасного Красного», начал чётко, словно читая по написанному, пересказывать биографию Васи, его характеристику с места работы и рассказы о событиях последних дней, непосредственным участником которых был парнишка, услышанные из первых уст. Собственно, рассказал всё, что сумели узнать от Василия за последний час, а так же всё, что успели на него нарыть за это же время (а собрали за такой короткий срок на удивление немало).

Собравшиеся ловили каждое слово Ворона, следя за рассказчиком, как коты за дразнилкой. Разрядившаяся было атмосфера снова стала напряжённой – уж очень перспективный вырисовывался портрет этого юнца. Да и скачок в силе после обретения Фамильяра был слишком разительным!

«Зараза! – скрипел зубами старад Добейко. – Такую боевую единицу про**али! Да вам после этого не Избранных вербовать, а нужники зубными щётками чистить!»

«Что же ты за фрукт, Вася?» – размышлял председатель горисполкома, – «Псих? Гений? Шут? Если шут, то очень опасный… А твой Фамильяр? Его способности кажутся очень многообещающими…»

«А парнишка-то с чувством юмора!» – усмехался Канис, – «Как ловко от клятвы отмазался! И никто в его преданности Советам не сомневается, и все обсуждают совсем иное…»

«А сыскарь – слабак», – думал Себастьян, – «Не суйся в волки, коли хвост тёлкин!»

«Как думаешь, споёмся?» – продолжил Илларий Яковлевич беззвучный диалог со своим питомцем.

«У него был Волк, мы – Волки! А волк волка не съест, – откликнулся тот, – Хотя…»

«Что-то не так?» – встревожился Канис. «Не всё – волк, что на луну завыло», – фыркнул зверь и потёр лапой нос.

«Нужно будет, как тут закончу, отправиться к яйцеголовым. Может быть, они смогут выяснить, что там с парнем? – недобро щурился товарищ Красный, – И если тот жив и вернется, я ему такой допрос с пристрастием устрою!»

'Терос меня раздери! А этот засранец умеет играть словами! – восхищалась Анна. Выслушанная ею сейчас история и то, что Василий рассказывал им вчера вечером… Вроде факты и те же, но вот их подача… Вчера она слушала историю про умного и находчивого парня, а сегодня услышала сказку про лихого и удачливого недотепу, финалом которой был бесстрашный (идиотский) прыжок героя навстречу приключениям.

«Эх, Вика, Вика! Кого ж ты к нам в дом привела? Хотя… Паренёк явно интересный, да и симпатичный в придачу. А эта его магия… Жалко будет, если сгинет в Лакуне».

И словно в ответ на её мысли прозвучал вопрос столичного гостя, заставивший всех остановить поток умствований и затаить дыхание:

– И что, как вы думаете, товарищ Ворон, у Василия Степановича и впрямь есть реальные шансы выжить в Лакуне и присоединиться к нам в случае Прорыва?

– Безусловно! – уверенно отрапортовал окончательно успокоившийся Кирилл Витольдович.

Москвич оглушительно звонко хлопнул в ладоши и радостно потёр руки:

– Так и запишем в отчёте! Так и запишем!

[1] Старад – сокращение от старший адъютант (а дожившие до наших дней старпом и стармех означают «старший помощник» и «старший механик» соответственно).

Глава 1

Сцена, в своём комизме способная соперничать с финалом «Ревизора», была последним, что я увидел в Городе. Рябь между мирами ещё не успела рассеяться, а в лицо мне уже шарахнул странный жаркий ветер, несущий тучи пыли.

В ту же секунду Алукард (дуэтом с моей интуицией) рявкнул диким голосом: «БЕЖИМ!!!» – и мы ломанулись что есть силы.

Дрожь почвы под ногами, что в первые мгновения своего пребывания в Лакуне я принял за остаточные ощущения после перемещения, оказалась вызвана топотом ног, лап и копыт целого стада разнообразных теросов, оказавшихся поблизости и рванувших в мою сторону.

Дружок, грозно оскалив клыки, но при этом прижав уши, ринулся вслед за мной. Я же на ходу перестраивал облик на боевой. Тело покрывалось чешуёй и начинало бугриться мышцами, хвост резво прорезал дырку в штанах. Но самое главное – преобразовались ноги! В следующий миг я лишился ботинок, зато ощутимо прибавил в скорости!

Только толпа монстров не отставала, рыча, завывая и лязгая зубищами. Буквально через минуту мы оказались в самой гуще этой разношерстной своры, которая, впрочем, настигнув меня, не думала останавливаться.

В какой-то момент я даже заподозрил, что бегут они не ЗА мной, а ОТ какого-то неведомого преследователя, способного заглотить эту ораву одним махом, не дожидаясь даже, когда ему пожелают приятного аппетита. Что, впрочем, ни коим образом не могло меня ни успокоить, ни облегчить моего положения.

Бросив мимолетный взгляд за спину, я не увидел никого чрезмерно большого или страшного. Правда, бежали мы по холмам и зарослям кустарника, так что угроза вполне могла скрываться в складках местности.

Покинуть ревущее стадо не представлялось возможным. Ближайшие ко мне монстры нет-нет, да пытались отщипнуть от меня кусочек, насадить на рога или ещё как повредить мою драгоценную тушку.

При этом мне пришлось мчаться в общем потоке, резво перепрыгивая булыжники и полурастоптанные кусты, ощерившиеся сломанными ветками, дико размахивая во все стороны хвостом и изредка отвешивая искрящимся молотом оплеухи самым настырным.

О-хо-хох! «Костюмчику» сейчас придет окончательный и бесповоротный трындец. А магазинов готовой одежды в Лакуне, я думаю, не сыщешь.

Полюбоваться пейзажем в такой обстановке мне, естественно, не удалось, а вот оценить окружение – вполне. Теросы, составлявшие стадо, не принадлежали к одному виду. Тут были существа, напоминавшие страусов с массивными острыми клювами и огромными когтями на ногах, велоцирапторы-переростки с явно бронированными перьями, клыкастые антилопы и очешуевшие волкообразные твари, какие-то скоростные ящеры с гребнями на холке и вдоль спины… Радовало одно: все они были не особо крупными и не слишком сильными – не выше второго-середины третьего ранга. Однако количество их удручало.

«Всё. Больше не могу!» – простонал в моей голове голос Алукарда. И рассеянные до этого момента взгляды окружавших меня представителей местной фауны разом сфокусировались на вашем покорном слуге.

«Теросы со всех ближайших пастбищ сбежались», – пояснил партнер, – «Ты для них светишься, как ясно солнышко! Прямо сейчас, кстати, светишься».

– А почему же они не набросились на меня сразу? – спросил я, полоснув когтями по клюву опасно приблизившегося страуса. Хищный птиц полетел вверх тормашками, сбив с ног пару себе подобных и прихлопнув в падении своей тушкой озверевшую антилопу.

– Потому что я прикрывал твоё ментальное излучение, сделав тебя для них в этом плане почти неинтересным, – ответил Алукард, – То есть, в первые мгновения твоего появления в Лакуне они тебя учуяли, а потом сразу потеряли. Теросы продолжали ощущать твою близость, но не понимали, что ты – это ты. Имей в виду: делать это извне сложновато и долго не получается. Я и так держал, сколько мог,– утер виртуальный пот парящий над плечом пучок щупалец.

– Что ж ты сразу не сказал! – воскликнул я, лавируя меж мчащихся зверюг и раздавая тычки направо и налево. – Я бы замедлился – они бы мимо пробежали. Мы бы выиграли время для манёвра!

– Хм… Не подумал, – одноглазый колобок, зависший над полем брани, почесал свою тыкву одним из щупалец. – Впрочем, в этом не было особого смысла: укрытий поблизости нет, а теросы вернулись бы сразу, как только я снял бы защиту.

– Зато! Я бы! Успел бы! Раздеться! И принять! Более! Боевую! Форму! – прорычал я в ответ, отмечая каждое слово взмахом молота, расшвыривая нападавших аки былинный богатырь.

Алукард при этом тоже не филонил, активно помогая мне орудовать хвостом, что мелькал из стороны в сторону, разя неприятелей, словно смертоносный стилет.

Дружок тоже вносил свою лепту в сражение, догрызая и додушивая подранков и перехватывая всё новых и новых теросов, что, словно ополоумевшие, кидались на меня… Метаморф, кстати, тоже отрастил себе клинок на хвосте и сейчас, по мере возможностей, старался пускать его в дело.

И вроде бы – кровь льется рекой, а противники не блещут интеллектом, толпятся и активно мешаются друг у друга под ногами. Самое то для «сбора зипунов», вот только, не смотря на «насыщенную питательную среду», силы мои постепенно начали иссякать, а вот поток теросов – нет.

Ух-х-х… Я, конечно, не рассчитывал на то, что меня встретят хлебом-солью, но всё же надеялся, что кровавая мясорубка начнётся не сразу же по прибытию, и у меня будет время на то, чтобы оглядеться.

– Алукард! Их слишком много! – взвыл я, – Или давай, отдыхай быстрей и восстанавливай защиту, или говори, что мне делать, чтобы смыться отсюда!

– Ну… Способов скрыть свою ментальную энергию множество… Вот только фиг их применишь в пылу сражения, – ударился тот в размышления, не забывая при этом орудовать моим хвостом. – Их суть, в целом, в том, чтобы сократить – а ещё лучше – прекратить – всплески и выбросы ментальной энергии в мир…

– То есть? – я схватил за горло очередного страуса и врезал им парочке ящеров так, что острые когти на лапах первого в хлам разодрали бронированную грудину вторых. – Давай по-человечески! Что я должен делать? Конкретно!

– В двух словах? – напряжённо хмыкнул мой колобок. – Не думать. Не бояться, не беситься – закрыть эмоции.

– Блеск! – воскликнул я, продолжая орудовать страусом как косой, – А ничего попроще нет?

– Нет, – надулся Алукард. – Сложнее есть, а проще – увы…

Зная по опыту медитаций из прошлой жизни, насколько трудно бывает добиться «чистого разума», то есть, отсутствия мыслей в голове, я разочарованно швырнул дохлого страуса в клыкастую тварь, отдалённо напоминающую кабана.

Тварь рефлекторно вцепилась в тушу и начала её терзать, как Тузик грелку. К моему удивлению, к ней присоединился ещё с десяток теросов. «Ого! – оживился Алукард, – ты выплеснул часть своей ментальной энергии на другой объект! Это как раз один из способов сокрытия! Талантливо! Но второй раз может не получиться. Давай, расслабляйся и останавливай поток мыслей!»

Легко сказать! Это же словно задачка из детства: «Не думай о белой обезьяне», только сложнее! Чем больше ты стараешься, тем хуже получается. Вот только вместо детишек вокруг – рычащая и воющая оскаленная толпа неимоверных тварей, будто сошедших с картин Босха (хорошо ещё, что никто из них магию в ход не пускает, не владеет, видимо!), жаждущая моей крови и плоти. Бой требует от меня максимальной концентрации! И как тут не думать?

Краем глаза замечаю, как какой-то велоцираптор выбрал целью Дружка и, свалив его на землю прицельным ударом хвоста, принялся вспарывать живот моего питомца своими кинжальными когтями. Врёшь, не возьмешь! В неимоверном прыжке подлетаю к агрессору, впиваюсь пальцами в его длинный хвост и начинаю вертеться вокруг своей оси, орудуя при этом ящером, словно дубиной, и отмахиваясь им от прочих наседающих на нас гадов.

Тварь яростно щёлкает челюстями, ревет и пытается извиваться, но центробежная сила делает свое дело.

Первый оборот, второй, третий. Мир кружится перед глазами. И, как ни странно, это успокаивает. Вращение размазывает окружающую меня неразбериху, превращая её в мутно-серую полосу. Дыхание становится ровнее, звуки – тише. Пульс подстраивается под ритмичные вопли велоцираптора. Вскоре и их я практически перестаю слышать (или просто чудище сдохло), остаётся лишь свист воздуха, рассекаемого его растопыренными конечностями. Алукард тем временем нашептывает мне что-то успокаивающее.

Ещё немного – и тихий свист поселяется в голове, вытесняя из сознания мысли, тревоги и прочие опасные проявления ментальной энергии. С полным безразличием я отпускаю динозаврий хвост и даже не удосуживаюсь глянуть, куда полетел мой снаряд. И, направляемый фамильяром, молча сажусь на землю и закрываю глаза. Пальцы сами собой складываются в мудру покоя. Вдох. Выдох. Задержка дыхания.

Тишина. Мутно-серое месиво продолжает колыхаться перед мысленным взором. В мою ладонь ткнулся мокрый нос. Дружок. Жив, здоров, а так же сыт и даже доволен жизнью.

Этот факт помогает расслабиться окончательно. Кажется, таким мягким и спокойным, как сейчас, я не был никогда. Даже во сне.

Осторожный шёпот Алукарда: «Молодец! Так держать! Дыши медленно. Постепенно открывай глаза». Медленно-медленно размыкаю ресницы, смотрю сначала вприщур, готовлюсь ничему не удивляться. Вдох. Выдох. Задержка дыхания помогает сдержать эмоции. Если б не она, я бы, наверное, охренел, увидев вокруг себя горы трупов и копошащихся подранков. Но самое удивительное – это блуждающие вокруг с недоуменными взглядами теросы, что вновь потеряли мой ментальный след. Некоторые особи, правда, всё равно приближались ко мне слишком близко и начинали «что-то подозревать». Но тут в игру вступал Алукард. И меткий хвост на миг удлинялся и проделывал в голове растерянного животного аккуратную дырочку… А если этого оказывалось мало, то на надоеду кидался Дружок.

Оглядел себя будто со стороны. Мда, моё одеяние претерпело разительные изменения. Рубашка опять безвозвратно потеряна, штаны превратились в шорты.

Но в этом, как оказалось, был и плюс. Ткань, несущую на себе след моего ментального излучения, раскидало по довольно большой площади, отвлекая теросов от потухшего в их сознании меня. Некоторые особи умудрялись находить обрывки одежды и устраивать за них настоящие сражения, вырывая друг у друга из пасти ту или иную тряпочку. Да и к телам павших в случившейся бойне потерявшие из виду источник ментальной энергии хищные теросы ныне стали проявлять куда как больше интереса.

Я же медленно поднялся на ноги. Вскинул молот на плечо в режиме «бери шинель, пошли домой» и двинулся в сторону ближайшего леса. Там, вроде как, было менее оживленно.

– Спокойствие. Только спокойствие, – продолжал наставлять меня фамильяр. – У тебя неплохо получилось. А теперь валим отсюда. Не спеша, но побыстрее.

Крадусь через поле брани, прижимая к себе чудом уцелевшую сумку и уже на автомате начиная сливаться с местностью словно хамелеон. Стараюсь держаться подальше от скоплений снующих повсюду тварей. Дружок идёт рядом, подергивая в напряжении хвостом. Вдох. Выдох. Задержка дыхания. Надо бы держать подольше, а то вонь стоит несусветная. Того гляди, стошнит.

«Я тебе стошню!» – шуршит Алукард, – «Опять засияешь. Дыши очень медленно. Вдохи – короткие. Выдохи – длинные. По сторонам не смотри. Только под ноги. Вообще, прищурься обратно».

В голове пролетела мысль: этот гад явно впрыснул мне в кровь какую-то дрянь, благодаря которой я всё ещё удерживаю медитативное состояние. Но внимание на этом заострять не стал, ибо сейчас думать вредно. Вон, лучше оглянусь по сторонам. Наслажусь видами.

Итого – картина маслом: взрытая земля усеяна трупами раскуроченных оскаленных тварей и частями их обезображенных тел, над которыми, урча, трудятся твари выжившие. Зверюги, чей вид напоминает плоды воспалённого бреда кровожадного фантаста-извращенца, бродят средь кровавого месива, нервно принюхиваются и тяжело дышат. Клубы пыли ещё кружат над утихшим побоищем. Две маленькие – в сравнении с оставленным полем битвы – фигурки бредут прочь, едва переставляя ноги и лапы, а над ними не спеша плывёт полупрозрачный, видимый только им, одноглазый колобок со щупальцами. Толкиен отдыхает.

Наверное, со стороны это выглядело эпично. Или глупо. Кстати! Представлять сейчас мне вообще ничего нельзя. Держу в голове свист ветра. Смотрю под ноги. Периферийным зрением вижу покачивающийся влево-вправо хвост Дружка – ну, чисто маятник гипнотизёра. Алукарда не вижу, зато слышу хорошо:

– Эта Лакуна, наверное, самая крупная, что я видел: в диаметре – километров триста относительно стабильного пространства. Дальше соваться не стоит – там начинаются миражи, искажающий туман и другая ерундистика, не полезная для человеческой психики и физиологии. В наши планы не входит превращение тебя в мечту сюрреалиста, поэтому будем адаптироваться тут. Тем более, что есть все условия: реки, ручьи, долины, леса, горы со множеством пещер. Есть и где спрятаться, и на кого охотиться. Главное на первых порах – убраться подальше от эпицентра скопления теросов, стянувшихся на запах ментальной энергии, просачивающейся из Города. Обустроимся, освоим технику сокрытия, чтоб не фонить напропалую, и начнем активно набирать уровни и множить силу.

– Живы будем – не помрём, – буркнул в ответ я, продолжая медленно переставлять ноги в такт своему дыханию. Вонь отступила и стало немного полегче. Но больше оглядываться и изучать местность я не рискую – веселья мне на сегодня уже хватило за глаза и за уши. Я очень даже не против поскучать, пялясь в каменистую почву с редкими проплешинами травы, видимо, основательно вытоптанной обитателями Лакуны. Впрочем, приблизительно через час такого монотонного движения до меня начинает доноситься запах свежей листвы, и дуновение легкого ветерка приятно холодит мой изрядно вспотевший лоб.