Текст книги "В объятиях демона (СИ)"
Автор книги: Стася Белова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
А у Месхи на уме много чего было. Сперва он правда хотел просто поговорить, причем, это была бы полнейшая импровизация – весь остаток занятий молодой человек просто сидел и думал о том, что ему сказать, когда девушка все-таки зайдет в это помещение? Конечно, у самого Давида слово «планирование» вызывало полнейшее отрицание – он всегда привык действовать, поддаваясь только своему внутреннему чутью и каким-то ведомым одному ему эмоциям. Больше – ничему, как бы его не уверяли периодически в необходимости создать план или хоть немного продумать свои действия. Нет, сегодня он вновь воспользуется своей интуицией и позволит ситуации пойти на самотек.
После пары, быстро собрав своих вещи в сумку и соврав Руслану о том, что ей нужно в библиотеку, чтобы взять несколько учебников, она отправила его занимать места им в аудиторию, а сама же направилась в эти самые раздевалки, куда так усиленно звал ее Давид. Она пришла первая. Здесь было абсолютно пусто, царил полумрак, но свет, казалось, сейчас был лишним. Девушка ставит сумку на одну из скамеек и недоуменно оглядывается. Неужели не было другого места поговорить?
Ей мгновенно становится неуютно, но интерес пересиливает, и девушка все-таки остается стоять посреди полутемной раздевалки. Ей сейчас кажется, что это какой-то немного глупый розыгрыш, но это уже не имеет никакого значения. Она сюда пришла, и наплевав практически на все, так что будь, что будет, а уж как-нибудь дальше она, пожалуй, сможет разобраться.
Но Месхи все-таки заходит за ней. Она пришла. Она одна. Он – в восторге по меньшей мере. Парень смотрел на нее с желанием, с любовью, с безумными искорками в глазах. И Ксюшу едва ли не снесло от этого обаяния, харизмы, так и идущих от этого молодого человека. Разве не об этом она мечтала, оказаться запертой с ним в таком помещении, наедине, еще с того момента, как только зашла в аудиторию.
– Ты пришла. – констатирует факт Давид, склонив голову на бок и пристальным взглядом изучая эту принцессу. Он еще раз отметил то, насколько же она красива – формы, одежда, волосы, даже запах ее духов, который он чувствовал сейчас, буквально сносил ему голову.
Что это было? Влечение, безумие, страсть между ними? Наверное, все вместе, но даже сейчас Давид не чувствовал от Ксении какого бы то ни было сопротивления. Парень уверен, что если бы оно было, то он бы обязательно почувствовал его на подсознательном уровне. А так – нет. Только интерес с ее стороны.
Он мягко подмигивает ей, а потом показывает в руке ключик от этих самых раздевалок и, вставляя его в замочную скважину, медленно поворачивает. Дверь закрывается, отрезая любые возможности к отступлению.
– Поиграем?
Пятая глава
«Мы с тобой разные, разные,
Разные, разные.
Мы так хотели быть чистыми,
Стали – грязными, грязными.» (С)
Замок щелкнул и это, собственно, значило только одно, что путь к отступлению у них полностью отрезан. Точнее, у Ксюши, потому что Давид сознательно желал наступления тех последствий, к которым могло привести все то, что сейчас будет между ними. Он испытывал невероятный эмоциональный подъем. Влечение между ними было, а напряжение можно было буквально прощупать, весь воздух здесь был пропитан им.
Ксюша и сама не знала, как так получается и что с ней происходит, но сама девушка ощущала, что она не была против происходящих событий сейчас. Ее глаза горели настоящим огнем, и Давид видел его, а это возбуждало еще больше. Не нужно было никаких лишних слов, лишних эмоций, чтобы понять, что все то, что происходит и произойдет между ними, будет по обоюдному согласию, что они оба этого хотят. Пусть здесь, на не особенно чистых скамейках спортивных раздевалках, но когда между людьми есть страсть – никакое место уже не играет важной роли.
– Ты что делаешь? – тихо шепчет девушка, глядя на то, как с грациозностью кота, Месхи подходит к ней. Это не то испуг, не то просто опасение того, что все об этом узнают. – Давид…
– Вот только не надо говорить мне, что ты этого не хочешь. – хрипло выдыхает он ей прямо в самые губы, склонившись ближе и зарываясь теплой рукой ей в волосы, нежно перебирая их и осторожно касаясь губами нежной кожи ее щеки. – Ты вся дрожишь…
Дрожь передавалась и ему. Мышцы словно сводило, он чувствовал лишь огромный прилив сил. Все-таки правда говорят о том, что запретный плод сладок. Даже слишком.
То, что между ними происходило дальше, сложно охарактеризовать даже таким словом, как «безумие». Их захлестнул вихрь страсти, эмоций, какой-то нежности и желания. Это было, словно в тумане. Давид никогда не отличался особой лаской по отношению к девушкам, и уж тем более не был редкостным джентльменом, о которых ходят слухи по университету, и уж тем более не был Русланом, которого считал по меньшей мере тряпкой, неспособным взять свое. Он не смог – поэтому возьмет Месхи. Они расположились на одной из скамеек, самой широкой, Ксюша постоянно оглядывалась на то, заперта ли дверь, но сама быстро стягивала с молодого человека рубашку, брюки и прочие элементы одежды. И это взаимно – они остаются обнаженными друг перед другом и теперь между ними вообще нет никаких преград.
Поцелуи были жаркими, тела сплетались между собой в причудливых фигурах, горячее дыхание обжигало, а по стройным телам текли капельки пота. Все это казалось словно одним единственным мгновением, которое хотелось остановить, чтобы оно никогда не заканчивалось. Мольбы о большем постепенно перерастали в сладкие стоны, настолько громкие, что пришлось зажать рот рукой.
Она была безумно соблазнительной после всего. Натянув на себя кофту, пытаясь отдышаться и приглаживая волосы, девушка устало посмотрела на парня и мягко улыбнулась ему. Вот теперь она весьма ощутимо чувствовала уколы совести – как она вообще могла? Просто не смогла совладать с собой, ей так хотелось, чтобы это произошло, тем более напору Давида просто невозможно было отказать, как бы она не хотела это сделать. Но здесь назревает главный вопрос – хотела ли она вообще ему отказывать? Сказать, что да – означало соврать. Так что, сейчас у нее был полнейший эмоциональный сабантуй в голове и мыслях. И как правильно себя вести, Ксюша не знала. И что сказать сейчас Давиду – тоже.
– Только не говори, что тебе не понравилось. – усмехается парень, достав из кармана пачку сигарет и довольно подкуривая от дорогой зажигалки, затягиваясь и выдыхая. – Уверен, это был лучший секс в твоей жизни.
– Уверенности тебе не занимать. – тихо отвечает Орлова, доставая расческу из сумки и осторожно пытаясь уложить растрепанные волосы, прикусывая нижнюю губу, а после внимательно посмотрев на парня. – Только, Давид, это ничего не поменяет. Я с Русланом, и я не собираюсь его бросать. Я его люблю…
– А вот тебе бы не помешало побольше уверенности в голосе. – усмехается он, пытаясь унять бушующий шквал эмоций внутри.
Собственно, а на что он вообще мог рассчитывать? На то, что она сразу же кинется ему в объятия? Нет, это было по меньшей мере глупо и не совсем аргументировано. И сейчас здесь назревало одно большое и жирное «но». Если у них действительно с Русланом любовь, и ему ничего не светит, то почему сейчас девушка была с ним? Может, здесь все-таки все не так однозначно, как могло бы быть? Полнейший дурдом. Парень снова затягивается и устало смотрит на девушку, склонив голову на бок и едва заметно усмехнувшись ей.
– Ты все равно подумай. Захочешь вечером встретится – напиши. Мой номер у тебя есть. – уверенно протягивает парень. Хотя, он ведь и сам прекрасно знает, что Ксюша не рискнет ему написать, испугается разрыва с Русланом или о том, что он обо всем узнает, хотя это и является тождественными высказываниями. Если Руслан узнает, он ее обязательно бросит. А Ксюше этого бы очень сильно не хотелось.
– Хотя не надо. Я сам приду. – он склоняется к ней снова и быстро целует девушку в губы, сразу же углубляя поцелуй.
Сенечка выдохнула. Это не было похоже на их поцелуи с Русланом – те были какие-то по-детски наивные, без той страсти, какую в них вкладывал Давид. Сейчас, почему-то, поцелуи Руслана казались ей обычными, без капельки какого-то разнообразия. А вот с Месхи это больше напоминало какой-то настоящий танец страсти.
– Не приходи. – тихо ворчит она, но сейчас Орлова практически уверена в том, что адыгеец и не подумает ее слушать. Еще бы. Он все решает сам, он – доминант и ее мнение здесь ему не важно. Тем более, чего греха таить? Ей это очень нравилось.
– До встречи. – тихо шепчет он, запечатлев еще один небольшой поцелуй на ее губах, а после погладив по волосам, улыбнувшись. – Ты очень красивая.
И именно с этими словами Давид первый покидает спортивную раздевалку, оставив ключи в дверце и попросив Ксюшу закинуть их на вахту. Ну, а что? Все равно ведь она последняя выходит. А Сене нужно было еще немного времени на то, чтобы переварить все произошедшее между ними. Она чувствовала себя просто жутко грязной сейчас. И эту грязь, по факту, было не смыть. Оставалось всего два варианта – потонуть в ней или попытаться скрыть ее.
В пресловутом «Квадрате» все вновь было прокурено и опять воняло запахом дешевого одеколона, но казалось, что это стало уже любимым местом Давида Месхи в последнее время. Здесь было достаточно тихо, уютно и крайне спокойно – по крайней мере, не было танцующих девиц на специальных тумбах возле пилона. Громкая музыка была, но она не являлась мешающей, не отвлекала от мыслей и правда можно было достаточно спокойно посидеть и пораскинуть мозгами. И Месхи вновь, как типичный представитель сильной половины населения, задавался двумя извечными вопросами – «что делать?» и «кто виноват?».
Парень до сих пор не мог толком переварить то, что произошло между ними в спортивной раздевалке, пусть и инициатором всего происходящего был он. Где-то глубоко внутри Давиду до сих пор не верилось, что он встал на эту достаточно скользкую тропу. Будет сложно скрывать все это от Руслана – каждый день смотреть ему в глаза, улыбаться, называть его своим другом, а за глаза каждый вечер проводить ночи у его девушки. Почему-то Месхи даже не сомневался в том, что у зеленоглазого с Ксюшей еще ничего не было – он ведь не такой, он очень правильный и будет, кажется, до свадьбы ходить с ней за ручку. А это была в корне неправильная позиция, по скромному мнению самого адыгейца. Ведь девчонки любят, когда не они не просят, любят, когда решают за них, и это определенно была история Давида. В отношениях он главный – и точка. Никакого отступления от этого завета и быть не может.
Текила сегодня лилась рекой, и парень был уже достаточно пьян, когда в «Квадрате» показался его лучший друг. Лекс даже не сомневался, что Месхи можно найти здесь – все-таки такое место, где тот бывает часто, излюбил он его в последнее время. Посему Лексу не пришлось прилагать даже никаких мозговых затрат для того, чтобы найти брюнета. Сегодня блондин целенаправленно не собирался вставлять ему мозги, больше, конечно, волновало то, что у Давида на душе. К слову, после ситуации в раздевалке он так и не появился.
– Я подлец. – именно этими словами встречает его Месхи, прикусив нижнюю губу и внимательно посмотрев на Лагранжа, протягивая ему алкоголь в стеклянной таре, и шумно выдыхая. – Как я вообще мог так поступить с другом? Я не понимаю… Черт. Черт!
– Что у вас было? – в лоб спрашивает Лагранж. Он в некоторой степени даже боялся ответа на этот вопрос. Там могло быть то, что окончательно и бесповоротно направит крепкую дружбу их компании к логическому завершению. Если, конечно, правда вскроется.
– Все. – коротко и лаконично отвечает Давид, пожимая плечами. – Абсолютно все, что ты только можешь себе представить, брат. Но она сказала, что она любит Костомарова. И все тут. Ничего не попишешь.
– И слава Богу. Слушай, давай вот чтобы это все не вскрылось, ладно? Ты представь, что будет, если Руслан узнает? Ты вообще соображаешь, чем это может закончится, Давид? – нахмурился светловолосый, внимательно посмотрев на друга и сделав небольшой глоток напитка, чуть поморщившись от неприятного ощущения в горле. – Просто представь на мгновение, что он вас застукал. Ты потеряешь друга, мы все потеряем друга. Он же замкнется и все, пиши пропало. Я тебя прошу, не дури. Вокруг тебя столько всех!
– Да не нужны мне все! – злится адыгеец, едва ли не подскочив от вихря захлестнувших его эмоций, а после, прожигая злым взглядом Лагранжа, он внимательно уставился на него. – Мне нужна только она, и сегодня я понял это как никогда точно! Твою мать, лучше бы не понимал!
Месхи откидывается на спинку кожаного дивана, а после прикрыл глаза, переводя дыхание и понимая, что Алекс тут вообще не причем, и он лишь пытается урегулировать сложившуюся между ними ситуацию. И эта самая ситуация была явно не из красивых, а наоборот, такая, про которую можно снимать какой-то дешевый роман. Еще немного и Давида просто разорвут эмоции – и вот тогда это будет самый настоящий вулкан. И Лагранж тоже знал, Давиду ни в коем случае нельзя взорваться, потому что тогда погибнет все – дружба, любовь, их взаимоотношения с остальными ребятами, произойдет серьезный раскол, а им бы этого не хотелось. Они ведь действительно со школы вместе, и до сих пор идут нога в ногу.
– Тебе хорошо, ты Лерку нашел и счастливый, и не нужно тебе больше в жизни ничего! – продолжает злиться Месхи, на что Алекс тоже дергается. Видно, что еще чуть-чуть и эмоциональный океан Алекса точно также выйдет из берегов.
– Тему закрыли. – сразу же обрубает его Лагранж, качая головой и тяжело выдыхая. Потому что и для него это все было непросто, но в одном Давид был прав – Лерка была самым ценным, что было в его жизни.
Брюнет бурчит еще что-то нечленораздельное и его правда сложно было понять, что он там мычит, мяукает или сразу все вместе, поэтому Лагранж лишь в очередной раз закатывает глаза, раздраженно стукнув его в плечо.
– Я пошел. У меня еще дела. – важно заявляет Месхи, благополучно вспоминая о том, что именно сегодня они еще должны были встретиться с Ксюшей и, вообще, ему очень нужно ехать срочно. Адреса он не называл, и почему-то Лагранж лишь усмехнулся этому факту – Давид или не знает, куда ему ехать, либо будет придумывать по дороге, но блондин решил не вдаваться в подробности. Месхи, конечно, его друг, но он тоже уже взрослый мальчик и должен понимать, что он делает и к чему это может привести.
Лекс рассчитывается за напитки их обоих и устало пожимает плечами, потянув того к выходу, забрав в гардеробе его куртку и вручив прямо ему в руки. Адыгеец был уже в чуть более адекватном состоянии, чем когда Лекс только пришел, и это не могло не радовать. Значит, что он может спокойно отпустить друга туда, куда ему надо и тоже пойти восвояси.
– Давай, у меня тоже еще дела. – спокойно отмахивается от него Алекс, а после тяжело выдыхает и пожимает плечами. – Увидимся тогда завтра на парах, да? Точно сам нормально доберешься завтра?
У Лагранжа не сильно тряслись руки, и он изо всех сил пытался унять эту дрожь. Он, нервно облизав пересохшие губы, захлопнул дверь такси, куда сел Месхи, и сам направился в неопределенную сторону, вдоль по проспекту, ближе к дому. Хотелось немного проветриться и подышать свежим воздухом. Казалось, что этот мерзкий запах одеколона из «Квадрата» уже просто въелся ему в легкие, и хотелось от этого поскорее избавиться.
Если Месхи и Лагранж пили в клубе, то у девочек сегодня была совершенно другая миссия, причем, кажется, в разы важнее, чем просто сотрясания воздуха ничего не меняющими диалогами. Они ведь действительно даже не собирались ничего менять – Месхи так точно. Как бы он ни говорил, что Руслан ему важен и он его друг, от Ксюши брюнет даже не планировал отставать. Так что, кроме как пустой болтовней, по-другому их диалог с Алексом очень сложно назвать.
Так вот, миссия трех милейших созданий в квартире Яны Гончаровой была действительно очень серьезной и важной для них всех. Ну, для Лерки, пожалуй, важнее всего, потому что в каком-то роде сегодня решалась ее судьба, прямо здесь и сейчас. Царева сразу же решила поделиться всем этим с подругами, Алекса дома не было, и переживать это одной было немного страшно. У нее даже сейчас, пока она была в ванне, немного тряслись руки от страха и неуверенности.
– Лер, ты скоро? – в очередной раз стучится в ванную комнату Яна, которая уже устала нарезать круги вокруг двери из темного дерева. Она бы, может быть, и вошла, но Лерка закрылась изнутри и сделать это было сложно. А ожидание было действительно томительным – еще бы. Решается сейчас едва ли не судьба человека.
А Царева сейчас сидела на краю ванны, внимательно разглядывая небольшую продолговатую белую полоску у себя в руке, на которой красовались также еще две черточки, вот только уже красного цвета. Она вообще никак не реагировала на Янины слова, на Ксюшины, что также сидела под дверью и ждала. Она молчала и просто переваривала информацию, потому что пока не представляла, как ей в дальнейшем себя вести. Сейчас это было так неожиданно, так странно, как снег на голову. Казалось еще и жутко не вовремя – им же совсем немного осталось доучиться, почему именно сейчас? Но с другой стороны, она была рада. Искренне рада, потому что этот малыш – их с Лексом солнышко. Это ребенок от того человека, которого она любит больше всего на свете и за которого отдаст последнюю рубашку.
– Лер? – еще раз зовет ее Ксюша, выдохнув. Это для них с Яной было даже как-то ответственно. Сейчас по-настоящему решалась судьба человека, даже больше – трех человек, а они были свидетелями всему происходящему. – Ты хоть скажи, что там?
Дверь, наконец-то, открывается. Тест уже, благополучно, выброшен в мусорку, а Царева, без капли негативных эмоций на лице, выходит к девчонкам и крепко первой обнимая Яну, притягивая к себе подругу, а после потянувшись и за Ксюшей. У нее все еще была небольшая внутренняя дрожь, но все сейчас казалось таким правильным, и Лера даже поймала себя на мысли сейчас, что если бы ее опасения насчет беременности оказались ложными, она бы даже расстроилась. Но получилось все настолько радужно, насколько только можно было себе представить. И больше ничего ей вообще от жизни не было надо, как бы сейчас это банально, просто или глупо не звучало. Если человек любит, и любит по-настоящему, эта любовь заполняет все. Она несет в себе огромный свет, который живет в человеке на протяжении всей жизни. Он может потухнуть, может разгореться сильнее, но исчезнуть – никогда.
– Положительный. – с трудом выговаривает девушка, потому что у нее до сих пор от восторга пережимает голос, ей хочется просто визжать от счастья и удовольствия. Сейчас в ее сердечке даже не было тех минутных сомнений, которые были просто слабостью и в легкой степени малодушием. Благо, Лера сейчас смогла через это перешагнуть, и сейчас ощутить счастье в полной мере.
– И?.. – недоуменно спрашивает Яна. Кажется, рыжеволосая не разделяет особенного энтузиазма своей подруги и сейчас даже не знала, как ее лучше поддержать. Да и решение, по мнению Гончаровой, было принято слишком уж поспешно. Рожать, в двадцать лет, да еще и от Лагранжа? Сейчас ей казалось, что ее подруга просто сошла с ума. А может, это все гормоны так действуют?
– В смысле «и»? Кто-то из вас скоро станет крестной мамой! – крайне непосредственно заявляет Валерия, довольно улыбнувшись и прикусив нижнюю губу, наконец, выпуская подружек из своих удушающих объятий и отходя немного в сторону. Ее черные глаза так и лучились счастьем, удовольствием. Казалось, что еще чуть-чуть и Валерия просто вспорхнет от переизбытка всех тех эмоций, который были у нее сейчас внутри, и дарили легкость и восторг.
– Ты с ума сошла? – Яна отходит от нее на пару шагов, а после немного хмурит брови, скрестив руки на груди. – Ты собралась от него рожать? Ты упала что ли, Лер?
Царева не на шутку начинает переживать. Что происходит и почему Яна так реагирует – ей было не понятно. Почему вдруг Алекс стал плохим, почему ей не нужно рожать, и, кажется, сейчас основным вопросом для Леры было понять ее мотивацию. Ксюша и вовсе молчала – она не так давно в их коллективе и наверняка не может знать о всех подводных камнях. Лагранж с виду ей казался достаточно положительным молодым человеком, крайне любящим ее кудрявую подружку.
– Да, собралась. И вот сейчас я как-то не совсем понимаю – а что в этом такого? Мы любим друг друга, я практически живу у него, Алекс будет счастлив, я уверена. Что не так, Яна? Что за ерунду ты несешь?
– А ты забыла, как ты в синяках от него ходила? – внезапно выдает рыжая. – На первом курсе. Я видела, когда ты на физкультуре переодевалась, у тебя на руках были следы от пальцев, и спина была в синяках, и бока, я видела все, Лера. Не вздумай сейчас сделать такую глупость, ладно?
Валерия злится. Казалось, что еще чуть-чуть и у нее просто повалит пар из ушей. Во-первых, она вообще не понимала, для чего Яне копаться в ее грязном белье сейчас, зачем наговаривать на Лагранжа и с чего вдруг, смотря ему в глаза – улыбаться, а сейчас высказывать подобное про него. Лучше бы она уже наговорила гадостей про саму Лерку, нежели трогала то, что ей настолько дорого. Дороже всего на свете.
– Это было по обоюдному согласию, понятно? – тихо шипит кудрявая, пристально смотря на подругу. Подругу ли? Вот в чем вопрос. – И тебя никто не просил сейчас это все поднимать, ты могла просто за меня порадоваться? Да, у Алекса были вспышки агрессии раньше, но это не значит, что они есть сейчас и что он не переболел их! Он вырос, понятно? У нас все отлично и мы самая счастливая пара на свете! Ты бы лучше за своим Максимом так следила, как за моими отношениями следишь!
Валерию несло уже совсем не в то русло, на самом деле, она не хотела ругаться с Яной, они дружили давно и всегда существовали душа в душу, но сейчас нашла коса на камень. В скором времени, возможно, они помирятся. Яна уже даже пожалела о том, что сказала – нужно было держать язык за зубами, но ведь она сказала правду. Правда, конечно, у всех разная, но Гончарова была уверена, что лучше бы это Лера услышала от нее, чем потом все бы шушукались за ее спиной. А ведь и так будут шушукаться.
Лерка буквально летала, а Яне становилось только страшнее и обиднее за подругу с каждым мгновением. Рыжая уже подумала о том, что Лекс может просто напросто попросить ее об аборте, что разбило бы сердечко Леры просто раз и навсегда, мог сказать, что они еще не готовы – да множество было таких вещей, которые он мог ей преподнести после подобной новости. И, конечно же, слушать слезливые речи и вытирать подруге сопли, после будут они с Ксюшей.
– Спасибо вам за поддержку, я пошла! Если бы я знала, что все будет так, я бы лучше одна это сделала. – девушка поджимает губы и отворачивается от них, быстро хватает свою кожанку, натягивает кроссовки и выбегает из квартиры Гончаровой, даже дверь за собой не прикрыв.
Дверь прикрывает Ксюша, тяжело вздохнув. Она была сторонней наблюдательницей и так и не вставила свои пять копеек. Во-первых, потому что этот эмоциональный всплеск, совсем ненужный, мог обрушиться сейчас и на Орлову, а во-вторых потому что ей по-прежнему было нечего сказать.
– Зря мы так. – негромко замечает темноволосая, вздохнув. У них ведь правда планировался чудный вечер, с пиццей и какой-нибудь комедией, но, кажется, теперь им точно не до веселья. Яна была похожа больше на закипающий от негодования самовар, а Ксюша представляла собой высшую степень растерянности.
– Не зря. Идиотка. – зло выдает Гончарова. – Может хоть теперь она голову включит, дура кудрявая. Слепила его из того, что было, а потом что было, то и полюбила.
Рыжая раздраженно проходит на кухню и достает две кружки чая, яблочный пирог из холодильника, разрезая его на несколько частей, а после наливая зеленый с жасмином горячий чай им в чашки. Одна кружка была протянута Ксении, вторую же Яна крепко сжала в своих руках, словно грея ладони о нее. Пирог она, конечно, достала, вот только аппетита уже никакого не было. Ссора с подругой ее очень выбила из колеи.
– Ян, если между нами, то что происходит? Почему ты так остро реагируешь на это все? – изо всех сил пытаясь скрыть свою заинтересованность, спрашивает Ксюша, вздохнув и садясь за кухонный стол.
– Ну потому что он ей не пара и это понятно всем, только вот все почему-то молчат об этом. Может, как раз вот такого вот не хотят. Она солнечная, добрая, всю себя в эти отношения вкладывает, а он… В общем, была у нас как-то раз ситуация, причем не самая приятная. Ну ты слышала, я про синяки говорила, про его отношение к ней. Сейчас-то, вроде, нормально все. А вот на первом курсе я вообще не понимаю, что между ними творилось, якобы по общему согласию. Садо-мазо они там, что ли, увлекались? Но мы тактично не расспрашивали у них ничего, конечно же, хотя осадок остался и не самый положительный, наверное. Да и слабо верится, что по согласию. Он, наверное, захотел, а эта дуреха и отказать не смогла. Я с их парочки иногда пребываю просто в шоке, Ксюш. – рассказывает Гончарова, периодически делая глотки горячего зеленого чая и отламывая кусочки от пирога.
После рассказанной истории стало немного легче – теперь Ксюша хотя бы понимает, о чем идет речь. И, значит, вероятнее всего поддержит Яну. Вот только пытаться что-то решить в чужих отношениях – вещь неблагодарная и Гончарова уже тысячу раз пожалела о том, что высказала все Валерии.
– А если он предложит ей аборт? Если скажет, что не готов к ребенку, что они сами еще дети? Да это же ее просто убьет, Ксюш. Он может ей вертеть так, как он хочет. И вообще, зря мы ее отпустили. Черт знает, куда эта дурочка сейчас пойдет. – тихо говорит Яна, устало откидываясь на спинку стула и прикусив нижнюю губу. Но и найти Леру уже не представлялось возможным – наверняка та вызвала такси и укатила, а извиниться Яночка еще успеет, обязательно.
– Ян, а можно тебе кое-что рассказать, только чтобы это осталось между нами? Я просто не могу больше молчать. – тихо просить Сенечка, нервно теребя в руках кружку, постукивая по дорогому фарфору ноготками.
Дождавшись удовлетворительного кивка от рыжей, Орлова продолжила:
– В общем, я переспала с Месхи. – тихо говорит она, видя, как брови ее собеседницы ползут вверх, девушка торопливо продолжила, – Но я люблю Руслана, это случайность, которая правда случайность. Он мне симпатичен, Давид, очень симпатичен, Господи, я так запуталась…
Брюнетка устало кладет голову на стол, а после чувствует, как по щеке катится крошечная слезинка. Сегодня видимо день такой – дурацкий. Кругом сплошные расстройства, ссоры и непонимания. А она чувствует себя очень разбитой и грязной.
Почему-то ей казалось, что Гончарова была не тем человеком, который о произошедшем пойдет болтать в разные стороны по всему университету, и это значило то, что Ксения явно могла доверять своей новой подруге. Все-таки ей правда казалось, что и в ситуации с Лерой Яна тоже была права. Нет-нет, это вовсе не потому что Ксюша хотела для всех казаться хорошей или же вовсе одному говорить одно, а другому другое. Просто после услышанного девушке действительно казалось, что рожать от светловолосого – не самая лучшая идея. Но сама она к Лере, конечно же, не полезет. Лучше выдержит дистанцию и постарается помирить обеих подруг, сделать их снова счастливыми. Это была потрясающая, по ее мнению, идея.
Ей было сейчас не спокойно от того, что она поделилась и своими переживаниями. Она была уверена в Яне, но почему-то ей все равно казалось, что было бы внутренне легче, если бы она смогла смолчать. Орлова уверенно гнала от себя мысли о том, что если знают двое – знает толпа, и лишь улыбнулась Гончаровой, грустно так, немного затравленно. Темноволосая ведь и правда была просто запутавшимся котенком сейчас.
– Это будет между нами, я тебе обещаю. – негромко говорит рыжая. – Я никому не скажу. Но… Если у тебя не получится с Русланом, огромная просьба, не тяни с расставанием. Он очень ранимый и очень быстро привязывается.
– Я понимаю. И я, наверное, поеду домой, Яночка. Я тоже очень устала сегодня.
Рыжая согласно кивает, а после провожает подругу, закрывая за ней дверь. Гончарова и не думала ее осуждать. Это личный выбор девушки, да и сама рыжая моралисткой тоже не было. Нет, ни в коем случае, она не изменяла Максиму, но допускала тот возможный факт, что у Ксюши это произошло случайно, и она никак дальше не будет развивать эти отношения. Но какое-то внутреннее чувство ей подсказывало, что надвигалась буря. Огромная буря, которая может снести своими ветрами всю их компанию и раздробить на маленькие части, и предпосылки к тому же были – эта дурацкая ссора с Леркой; разлад между Давидом и Русланом, который закончился дракой. Что же будет дальше? Неужели это начало конца?
