Текст книги "Последний день может стать первым (СИ)"

Автор книги: Стас Ас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

Коты пришли… Черт! Как много!.. Рота – не меньше! Россыпь разноцветных глаз горит в

полной темноте – прямо драгоценные камни на срезе глубокой шахты. Коты собрались ржавыми

подтеками, разбросанными светом кристаллами… но черных зверьков больше. Их и не видно – они

провалами разломали панели пола – лишь шкуры отблескивают стоячей водой. Мой Кот из общего

мрака лезет… Хоть бы подождал пару минут.

– Айнер, что нам делать?

– Ждите.

– А что ты делаешь? Ты скингеров убиваешь?!

– Ты что, параноик?! Никого мы не убиваем! Они сейчас заснут и проспят спокойно до конца

контрольной операции!

– А с нами так же будет?

– Да. И со мной. Другой возможности нет.

– Айнер, мы лучше просто спрячемся, слишком это страшно.

– Никуда твой народ не уйдет!

– Ну да… Мы здесь затаимся. Я хотел тебе сказать… всю дорогу об этом думал, а сейчас

забыл… А, вот – вспомнил. Если ты погибнешь, я продолжу твое дело – приму командование. Это

тяжело, я знаю, но можешь не беспокоиться, когда-нибудь я к этому все-таки буду готов. Я в это

верю. И твой отчет для отдела внутренней безопасности я тоже продолжу – вот как.

181

– А с чего ты взял, что ты выживешь?! Быстро за дело!

Склонился к мохнатому чудищу, чтобы удержать его… Скингер вроде дружески, но очень уж

настойчиво давит мордой в мое правое плечо… Отпустил его – он напирает… Зверь меня вконец

разозлил – отправил тварь за дверь коротким ударом под ребро. Скингер мотнул головой, встал на

дыбы – только сейчас до меня дошло, насколько они здоровые зверюги… Скингеровские лохмы

взвились и разлетелись на уровне моих плеч. Крыс не ретировался с погона несмотря на то, что его

место чуть не заняла здоровенная косматая когтистая лапа. С трудом увернулся от этой туши –

блокируюсь – буду уклоняться, что еще остается?.. Зверюга неуважение к офицеру не со зла

проявляет.

– Айнер, мы пойдем…

– Стоять! Стрелять буду на поражение!

Сорвал с плеча излучатель… Часть котов попыталась дезертировать, но так неслаженно, что я

успел врезать засыпающему скингеру в челюсть и поймать кого-то из кошачьей братьи за хвост.

Хищники показали зубы, но обороты сбавили. После того, как я подпалил шкуру одному из них,

они присмирели. Больше протестов нет – коты переглянулись украдкой и только. Скингер

разгневался, но как-то вяло – напасть он уже не сможет – черт с ним, сейчас вырубится и забудет

про наше столкновение.

– Кот, кончай проблемы создавать! Перебью же, если по-хорошему не хотите! Ради такого дела

– раз плюнуть! Передай своим, что все нормально!

– Это нормально, да? Это насилие!

– Это предупреждение!

– Принуждение!

– Пока еще принуждение на полудобровольной основе!

– Мы так не хотим… С нами нужно не так…

– Дезертиров на месте без вопросов расстреливают!

– Мы свободный народ, Айнер! Что хотим, то и делаем!

Снял излучатель со ждущего режима, чтобы резануть непрерывным потоком. “Защитник”

бросил скингеров, подошел ко мне.

– Кот, не исполнишь приказ, вы отсюда не выйдете.

– И ты туда же… Ты же “защитник”!..

– Офицер S9 тебе все объяснил – это серьезно. Потрудись сделать то же, чтобы избежать

осложнений.

– Да что вы все!..

Угроза – действенное средство убеждения, но только тогда, когда пугает больше другой. Кот

выпустил когти, но, видимо, все-таки сообразил, что нарывается, и задвинул их в мягкие

подушечки лап. Более конкретная опасность перевесила кошачий страх в нашу сторону. После

этого мой зверек заорал, будто его режут… ему ответили. Что за вопли…

– Кот, кончай орать! Нечего скингеров пугать!

– Они сами как орут – мне и не снилось.

Запихиваю скингера в зал совещаний… Маленькая, но победа.

Запись№62 07. 09. 206 год Новой Техно-Эры 01:24

Идем к котам. Я в этой черной шинели и с набором инъекций здорово смахиваю на ликвидатора

службы внутренней безопасности. Надеюсь, коты не знают, что это такое. Крыс нахохлился у меня

на плече, но ничего не передает – значит, все по-старому. А время гонит… С котами проблем будет

куда больше, чем со скингерами, а ведь маленькие заразы…

Свет моих фонарей разливается по коридору, но все равно темно. Очень темно. У меня уже в

глазах темнеет.

– D40, засвети путь.

182

Эффекта нет – темень впереди даже гуще стала – это сборище черных котов. Их шкуры

поглощают свет – хороший мех, надо взять на вооружение… Поискал взглядом моего зверька и не

нашел. А, черт с ним… где-то тут затерялся.

– Кот, вас всего сколько?

– Я не могу сосчитать. Они меня сбивают.

Тут есть и серые коты, и рыжие, и даже белые… А так все похожи – только глаза разные –

желтые, голубые… и такие яркие… Они светятся в полутьме, мигают и сбивают меня с толку.

– Вас больше сотни…

– Айнер, тебе виднее.

– Это точно все?

– Говорят, что все.

– Они так говорят? А ты не знаешь?

– Я думал, нас меньше. Забыл кого-то посчитать. Да мы, вообще, живем поодиночке и друг

друга плохо знаем…

Одинокие охотники изредка собираются небольшими группами, чтобы послушать и рассказать

истории про охоту на крыс – дальше развитие организации у них не идет. Это еще ничего… Хуже

то, что у них нет руководителей – у них и объединений никаких нет – им начальники не нужны.

Что ж, если где-то должный порядок отсутствует – надо его насадить. Пока еще правила задаем

мы. Наш порядок можно внедрить довольно быстро – хватит его в таком случае ненадолго, но мне

и суток достаточно.

– Кот, они все согласны?

– Почем я знаю?

– Ты им все объяснил?

– Да.

– И…

– И они еще не решили…

– Ты разъяснил им, что происходит, они пришли сюда, но не решили, согласны они или нет?!

– Да.

– Они не могут сказать…

– Не могут.

И что это значит? Что, мне предстоит насильственный отлов котов?.. Какие же они тупые все-

таки… D40 их оценивает, что-то ему не нравится…

– S9, веди котов в пустое помещение, зови первое поколение.

“Защитник” обращается ко мне по выделенной линии…

– Что, насилие применять будем?

– Возможно. Они не понимают.

– Здесь нет пустых помещений. Центр управления подойдет – там особо не спрячешься.

– Иди за первым поколением – пусть ждут у входа на командный пункт. Я прослежу за тем,

чтобы коты не бежали.

Только развернулся, что-то сапог царапает…

– Айнер, что мы здесь сидим? Может, поужинаем?

– Кот, времени нет! Когда все кончится, нажретесь хоть до отвала!

– Думаешь, мы корыстные гады?! Думаешь, тебе грубить нам дозволенно?!

– Не думаю, а знаю!

Надо же – проняло. Кот задумался…

– Я понял – это прием такой – ментальная атака! Утверждение под давлением! Научи и меня так

вот, чтобы у всех лапы подкашивались!.. Стой!.. Айнер, я с тобой!

Сжал зубы до скрипа…

– Останешься! Будешь мне помогать.

– Конечно! Хорошо у тебя получается!.. Когда у меня зубы сточатся, я тоже так смогу, а пока

они у меня только стучат и клацают, когда я крыс разрываю! Сначала-то мы их душим, а вот

183

потом… Это надо лапой выпад, за грудную клетку цапнуть и когти в шею!.. Тогда артерия

пережимается – я знаю, что это – артерия, и крыса задыхается.

– У нас тоже похожий прием есть. Сейчас покажу.

Кот заткнулся, наконец. Иду в машинный отсек – темно – хоть глаз выколи. Это уже со мной

что-то не так – везде кошачья чернота с закрытыми глазами видится. От усталости, наверное – не

могли коты от “защитника” живыми уйти. Ненавижу этот коридор – уже миллионы раз меряю его

шагами из стороны в сторону. Скоро буду знать не только, сколько в нем метров, но и сколько

“крыс” и “скингеров”…

Бледные так и сидят на том же месте, где я их оставил. Их лица такие белые, что чуть ли не

светятся в полумраке… глаза отливают той же фиолетовой блеклостью, что и волосы…

– Все, хватит отдыхать – пора за работу!

– Мы готовы.

Обдает темной водой – тяжелой волной… Они вроде в каком-то сне, но постоянно находятся в

состоянии готовности… и никак не выдают этого за своим спокойствием… Это самые опасные

твари, которых я когда либо видел.

– Будете следить, чтобы коты не разбегались. Если упустите – нужно будет поймать. При

сопротивлении – удерживать, в крайнем случае – ликвидировать. Их вырубать пора, а как – это уже

не столь важно – времени нет.

– Они не согласны?

– Разберешь их!.. Скорей всего, часть из них даваться не будет.

– Мы объясним им…

– Некогда! Они объяснений не поймут. К ним применимы только силовые методы.

– Они не знают о замедленной смерти?

– Нет. Знают о сне.

– Это насилие…

А то как же… Жестокое принуждение на благо жертве – такого не бывает – это всегда вред. Его

можно оправдать будущей пользой или общим благом, но оправданно оно только благом того, кто

сильней.

– Да, насилие – скингеров мы вообще не спрашивали. Если их не отключить, считай, мы все

трупы. Не сможем сломить сопротивление по-другому – уничтожим! Поднимайтесь! Пошли!

Я устал от этих тварей, от их принципов… И этот бункер 071-24 – он исхожен вдоль и поперек,

а выхода нет!.. Главнокомандующие AVRG продумали захват до того, что у врага больше нет

ничего!.. А до того, что мы же в этот капкан угодим, никто из них не додумался! Со всех сторон

кресты невидимых лучей – мы стоим посреди “растяжки смертников” – ступишь шаг и подорвешь

все, что еще есть! На пути к победе нам оставили лишь отчаяние! Сейчас я, не задумываясь,

расстрелял бы каждого, кто был к этому причастен – всех наших великих генералов, да и простых

командиров, допустивших до этого, тоже! А вот об этом думать не следует…

Если до штаба дойдет мой ошейник, и я еще буду жив… трудно будет избежать статьи

ликвидации. Формальное прощение мне обеспечено, но меня просто спишут – приговор приведут в

исполнение после первого же неверного шага. Мысли ничуть не безопаснее слов потому, что о них

никто не знает, а когда кто-то узнает твои мысли, можно считать, что они стали словами. Это –

планируемые действия. Их так запросто расшвыривать не стоит. Есть разница – бросить

заряженный энергоблок или кинуть пустой, но нельзя забывать, что в твоей руке оружие, которое

имеет форму и пробуждает память. Незаряженный блок не рванет, а ударной волной ответить

может. Надо будет оставить краткий отчет, стереть запись.

Да какой тут отчет?! Мне предстоит заход за грань смерти без страховки – первый заход! И это

только предварительная проверка! Штрауб падет. Мы обречены. Хватит тешить себя ложными

надеждами. Я уже исчерпал весь свой лимит везения, если таковой вообще есть. Есть то, что

сделать невозможно, и спасти Штрауб невозможно. Но я все равно воспользуюсь этой ничтожной

долей надежды… Да, я параноик – пусть так. Иногда о том, что шанс еще есть, узнаешь, только идя

на риск. Случай так всеобъемлющ, что из случайности может стать судьбой.

– Долго, S9.

184

– Устал.

– Коты начали проявлять нетерпение.

– Под прицелом только конченные идиоты дергаться могут!

– Как я понимаю – они ждут ужина.

– А… Достали.

Где там мой Кот?.. Он где-то здесь… какой-то из этих точно он… Есть – вычислил его по

сигналу, теперь не уйдет.

– Кот, ты с “защитником” останешься.

– Но ты сказал, что я тебе помогать буду… А я сижу здесь и ничего не делаю… Ты просто не

хочешь, чтобы я тебе мешал.

– Делай то, что требует командир – тогда он с тобой ничего не сделает!

Кошмарное многоголосье хаоса меня оглушило: вой, визг, скрип и скрежет – к этому мне не

привыкать, но здесь – никакой слаженности. Прервал переговоры – эти твари и так помяукали

всласть… Построил их как смог. За мной пошли явно не все коты… С крысами таких проблем нет

– они крайне дисциплинированные, сознательные, идейные существа, которых, как это ни странно,

я начинаю уважать все больше и больше.

– D40, подгони их что ли!

До пункта назначения бестолковых зверушек довел с трудом – коты растянулись кривым,

прерывистым хвостом. Правда, мои пинки не остались без реакции, но при таком контакте

конвоира с колонной в действии законы физики. Нагнать на них страх иначе свыше моих сил. Они

плохо осознают смерть – тут без наглядных увечий не обойтись. Психологическое давление с моей

стороны должного эффекта не возымело – часть подопечных я уже растерял. “Защитник” убеждает

соблюдать порядок и сохранять строй более сдержанно – даже этим меховым клочкам ясно, что

машина уничтожит тех, кто окажет неповиновение, без лишних слов.

Дверь в центр управления открыта. Бледные стоят у входа и особо в глаза не бросаются… Коты

зашли за мной, но не все… Подключился к “передатчику”, несмотря на помехи крысиной связи…

Возни будет немеренно, а время идет.

– Крыс, есть работа – опасная.

– Готов.

– Коты сбежали – мне нужно быстро найти всех. Ищите их в отсеках и тоннелях – они прячутся

где-то на складах, но кто-то мог и из бункера вылезти. Найдете – доложите.

– Понял.

Крыс передал мое указание, как только получил – приказ прошел синхронно с отзвуками

подтверждений. Эхо крысиной трансляции до сих пор в голове стоит – помехи ужасны. После

сеанса руки трясутся, и струйка пота стекает по виску… Нет оружия безопасного для того, кто его

применяет. С крысами придется на связь еще пару раз выходить, не знаю, что с моей головой после

этого будет…

– Как обстановка?

– Все по-прежнему.

Темнота ощетинилась острыми зубами. Натягиваю перчатки. Свечу фонарем поверх выгнутых

спин и скрюченных хвостищ – их чуть ли не на треть меньше прежнего: остальные коты

разбрелись. Сначала не хотел их пугать, но раз они такие недоходчивые… Бледные перекрыли

выход – стрелять будут на поражение.

Жуткий вопль – действительно жуткий – заставил хищников спрятать когти и залечь под

прикрытием стола. Это только начало – “защитник” вколол дозу нашему Коту. Ко мне в луче света

степенно вышагивает его угрюмый отец.

– Стой! Ты же понимаешь, что происходит!

– Я все понимаю.

– Объясни остальным, что это необходимо.

– Они принимают свои решения.

– Решения здесь и сейчас принимаю только я! Если по добру не хотите…

– Надеюсь, нас это не коснется.

185

Не знаю, что именно он имеет в виду – мои решения или принудительные меры, но и то и

другое коснется всех.

– Сидите спокойно и ждите.

Подключаюсь к крысиной линии – “передатчик” царапает погон так, что скоро продерет

шинель полковника Коршунова.

– Нашли?

– Так точно. Бункер никто не покинул. Они группируются в столовых и бродят по коридорам.

Большая часть на продскладах.

– Ясно. Отключаюсь.

Хоть крысы соображают. На “людей” первого поколения тоже рассчитывать можно – они ждут

приказа. У них и при затемнении ресурсы для ориентации есть – такие охотники этих беглых

хищных тварей за пару минут мне со сложенными когтями сдадут. Послал их на продсклады –

только двоих на посту у двери оставил. Мрак коридора стер их бледные лица с моим указанием

тащить к нам всех котов, хотят они того или нет.

Тень человека в черной шинели пропускает “защитника”. С его фонарями светлее. У него в

руках контейнер с медикаментами, на контейнере лежит наш Кот – он уже вырубился (похоже от

страха). Ночные твари шипят и жмурятся – недовольны. Рыжий кот дерет глотку в холодных руках

“человека” из первого поколения. А так вроде беспокойства особо никто не проявляет – кто-то

шерсть приглаживает, кто-то к двери крадется… Правда, у “защитника” запястье искрит…

Кошачьим “бритвам” наружный каркас не помеха. D40 щитовые панели не задвигает: мешают они

ему. Теперь у него рука плохо работает. Ничего – время будет, запаяет – машине повреждение

устранить не трудно.

Некоторые из котов сели на отшибе – это сознательно согласные: ими в первую очередь

займемся. Пусть несознательные увидят, что ничего в этом ужасного нет. А главное, что

сознательные коты не переметнутся на сторону несознательных, увидев, что я с ними делаю.

Начинаем отлов… Я одел перчатки, так что острые когти меня на части не раздерут.

Дело не простое – как мы ни стараемся оптимизировать процесс, ничего не получается – коты

ловкие, гибкие, прыгучие твари. Я держу серого кота за хвост и никак не могу перехватить – он

вырывается и выворачивается так, что суставы хрустят (мои суставы)… Бледный притащил еще

одного взъерошенного и испуганного кота… Мы всех должны запомнить, чтобы дозу второй раз не

вколоть – ограничить перемещение этих тварей мы не можем. Не думал, что они так боятся

уколов…

Скоро шприцы перезаряжать придется, инъекций не на всех хватит. Прибыла новая партия с

продсклада – коты еду достать не могли, а просто сидели и ждали. “Люди” из первого поколения с

ними не церемонятся, видимо, им уже досталось царапин и порезов. Они котов так и держат, а мы

колем…

Пустил разряд под лопатку чахлому коту… Он весь скукожился и трясется… Неприятное

занятие. Они вроде понимают, для чего все это, но сопротивляются. Я уже весь мокрый, волосы

липнут ко лбу… Получил пару царапин от одного упрямого гада, который целился мне в глаз.

Пришлось его вырубить, надеюсь не убил… Заехал ему кулаком в челюсть – не со всей силы,

конечно, а так, чтобы зубы не сломать. D40 этим не доволен, но мне себя чинить не так просто, как

ему. Бледные кровищи нанесли – от этого, от кошачьего ора, от клоков шерсти, склеенных чужой

кровью, складывается полное ощущение, что я мясник на бойне. “Защитнику” еще и бледных шить

предстоит… Ничего – если раны не рваные, можно обойтись без регенератора – поставит скобы и

хватит… Но я этим котам после проверки мозги промою: столько времени и сил ушло…

Запись№63 07. 09. 206 год Новой Техно-Эры 03:50

Сижу на кровати. У “защитника” для меня готовы инъекции – дозы смерти. Но сейчас рано –

сейчас он положил руку на пульс – запаивает искрящее запястье. Сухой треск искры блуждает по

отсеку… D40 застыл у открытых дверей – из коридора изливается тусклый свет его фонарей –

186

оттуда исходит прямо лунное сияние. Там затаилось что-то незримое – это наши тени – первое

поколение…

Мой фонарь включен и лежит рядом – оставляет широкий круг света на противоположной

стене. Крыс, сгорбившись, сидит у меня на плече – он тоже смотрит в центр этого светового круга.

Надо мной тяжелой пеленой нависает ожидание. Ожидание собирает мысли вокруг одной точки…

Бездейственное ожидание… Если проверку начнут или окончат позже расчетного времени – мы

трупы.

Кошачьи протесты забрали у меня энергию, отложенную на крайний случай, и сейчас я даже

пошевелиться не могу. Завернулся в шинель, но все равно холодно, отопление не работает. Кошу

глазом на моего “передатчика” – напряжение сжимает его когти на погоне. Крысы взяли на себя

большую ответственность – они должны предупредить нас до того, как “уходить” будет поздно. Им

эту черту выявить трудно, а я с ними постоянно быть на связи не могу. Что ж, они заслужили

доверие… Эти идейные крысы выполнили сложное задание – и справились хорошо. Мой

“передатчик” дал только один сбой, когда заснул и упустил сигнал.

Крысы умны и ответственны, но мы сильно рискуем, доверяясь им. У нас выбора нет… Пока

они не подводили, но обнаружить разведчиков и нам очень сложно, а им – почти невозможно. Если

будет плохая видимость, если пойдет снег, поднимется ветер – крысы их просто не заметят, пока не

войдут в зону фона. А если они пропустят начало проверки…

Закрываю глаза – ожидание давит… Тихо как в могиле. Как бы этот бункер и не стал нашей

братской со зверьем могилой.

Крыс царапнул погон. Этот еле слышный звук отозвался в висках гулким эхом, разошелся

низким гудением. Сердце заколотилось, будто его стимуляторы разогнали. Стиснув зубы,

подсоединился к линии “передатчика” – крысиные сигналы сразу ударили по мозгам шквалом

информации…

– Докладывай.

– На севере поднялись “белые медведи”. Туда прилетели разведчики.

– Наземной техники нет?

– Нет.

– И то хорошо. Все, я отключаюсь, а вы по плану – спускайтесь под землю и сидите тихо.

– Есть.

Сейчас самое скверное… “Защитник” уже настроил шприц…

– Давай коли.

– Твой “передатчик” даст сигнал, как только кончится проверка.

Левый глаз затенен – сквозь прикрытые ресницы проходят лучи белого света от фонарей

“защитника”, правый – без ресниц, и его слепит: пришлось закрыть… Боль отступает, растворяется

в тумане, как в кислоте. “Защитник” смотрит, как замедляется счет пульса на моем браслете – он

следит за тем, чтобы я раньше времени концы не отдал. На душе тяжело. Очень тяжело… И веки

тяжелые… D40 становится далекой засвеченной проекцией… D40-709 – он уже давно служит в

нашей роте… Мы с этой машиной не один штурм провели, но как-то параллельно…

– Они заранее в Шаттенберг “медведей” направили. “Белых медведей” на проверки послали…

“Белых медведей” – самое совершенное оружие уничтожения на наше время…

– Это мера для ускорения реакций.

Гордый “защитник” пропадает где-то в отдалении, в сумрачном свечении… Его передачи

отдаются в сознании эхом – все тише, тише… По венам разливается усталость, медленно течет,

затормаживая, усыпляя…

– Чего они еще от нас ждут?..

– Ждут осложнений.

– Но Штрауб закрыт… Хреново дело… Нас тут запросто перебьют. Их наземные отряды

должны быть на базах, но они близко…

– Они не будут искать там, где нет сигнала.

– Я-то помню, как мы базы обыскивали – никогда темные углы без осмотра не проходили…

Они на всех уровнях объекты просвечивать будут. А если кота где-то неподалеку найдут…

187

– Тогда пришлют технику для ликвидации.

– Вот я о том же… С воздуха по котам бить машине в голову не придет. Что ж… По крайней

мере с крысами им придется повозиться…

Из полусна являются знакомые лица – почти все эти люди уже мертвы. Цепью выстраиваются

фрагменты жизни – какие-то длиннее, какие-то короче, но они похожи. Сон нагоняет видение – оно

в тумане – мое прошлое заволок туман. Сухой холодный воздух, сияние бескрайних ледников,

слепящее солнце, вспышки оружейного синего света – все это ожоги. Тяжелый гул, грохот

рушащихся зданий, искрящий треск лучевого резака, глухое падение срезанных дверей, звон

раскалывающихся под лучами панелей, сигнал тревоги – все это тишина, потому что бойцы не

кричат… никогда не кричат… А там – за туманом – изрытые поля, усеянные черными трупами

животных… Это вытащили из нор туши убитых руггеров. В транспорты грузят мертвых зверей

вместе с раненными…

Навести оружие и спустить луч… и уже не важно, на что наводить – на человека, машину,

зверя… Главное – успеть снять цель, успеть первым. Когда составляешь схемы расположения,

почти забываешь, что расставляешь людей… И люди, встающие по схемам, забывают, что их

рассчитывает человек. Все это похоже на виртуальное поле, на самый обычный турнир… Только

смерть на виртуальном поле контролируемая, а в реальности – нет. Пока мы живы, наши

технологии не убьют смерть…

Мы берем виртуальный мир под строгий контроль, чтобы не запутаться окончательно, чтобы не

забыть – кто мы, где мы, чтобы не забыть, что все, что мы делаем в реальности, может иметь

необратимые последствия… Но хоть мы и способны отличать киберпространство от настоящего

мира, наши мозги отравлены им. Все мы, даже офицеры, подвержены эффекту потери грани между

мирами. Это трудно заметить, это не явно, но время от времени случается со всеми. Прозрачная

дымка сопровождает каждого из нас на протяжении всей жизни.

Для нас весь мир только полигон для экспериментов – виртуальное поле… А ведь те же крысы

живут одной жизнью, в одном мире, который они не могут менять. Они не меняют его, а меняются

вместе с ним – принимают и ценят его таким, какой он есть, даже сейчас…

В памяти всплывают объекты киберпространства… Высокие деревья, с клейкими молодыми

листьями, со странным незнакомым мне горьким ароматом. А вот и вороны расселись на ветвях и

выкрикивают что-то скрипучими голосами (будто окликают меня по имени). Я поднимаю их в

воздух, и они кружатся по заданной траектории, их карканье становится все тревожней… И как

всегда я сам не успеваю заметить, как они поднимаются все выше, выше, становятся серыми

тенями – их разведчиками. Так всегда. Как только сосредоточенность падает, сознание

прорисовывает привычные образы, безраздельно властвующие в знакомом мне небе. Вот почему

вороны у меня крепко связались с напряженностью, с тревогой… В этой кибертеме, они бы и сами

полетели, но я не привык ждать, не привык упускать что-либо из рук. Как же это – такой произвол

– предоставить воронам самим летать: без моего вмешательства, без непосредственного

управления, без коррекции полета? Нужно подождать, посмотреть… Вот только вороны

затягиваются туманом… Может, без моего вмешательства они вообще не полетят?.. Из-за дерева

вышла лиса и застыла, подняв лапу с зафиксированным суставом… Она на меня смотрит –

пристально смотрит, испытующе… Я ведь взял ее не как собственность, а как ответственность…

Запись№64 08. 09. 206 год Новой Техно-Эры 12:30

Я снова жив… Раз я думаю, значит точно жив… Только мысли замедленны… все замедленно…

Нет боли, нет голода… Их нет, но я их помню. Не вижу ничего – ни света, ни тьмы… Ничего нет –

только искрит разрядами призрачная сеть нейронов, зависших в пустоте. Боль возвращается,

пробегает током до самых кончиков пальцев… Мысли останавливаются… концентрируются…

Горло сушит, и тяжело дышать. Сердце бьется очень медленно, но я его слышу. Холодно, но

что-то разгоняет кровь. Озноб и боль… Веки дрожат, но не открываются… Получается поднять

левое – туман – везде туман… Он такой же светлый и легкий, как тот, что расползается из низин

188

территорий базы Валсхайм – такой же призрачный, прозрачный, как сигаретный дым,

окутывающий офицерскую столовую за ужином…

Кроме биения моего сердца есть и еще какие-то звуки – царапанье… Звук раздражает –

вытягивает меня из этого онемевшего забвения… Что-то касается моего сознания – настойчиво, но

осторожно… Что-то зовет… Мой защитник – не человек. Андроид D40-709. А царапанье – это

крысы. “Защитник” меня окликает. Он возвращает меня – возвращает к отчаянью, к боли. Нет!..

– D40, оставь.

– Ты меня видишь?

Фонарь светит мне в глаз…

– Теперь нет. Да хватит! Черт… D40, а так хорошо было…

– Это практически то же самое, что смерть. В таком состоянии ты не мог ничего ощущать, S9.

– В этом все и дело. И вообще я лучше твоего знаю, что такое смерть.

Слабость, вызванная комой, отступает, и я чувствую, что силы возвращаются ко мне –

медленно, частично, но возвращаются. Скоро и ожог затянется в шрам… Странно вот так

проснуться и понять, что нет уже привычной мути… Люди ко всему привыкают – даже к

проявлениям лучевой болезни. Правда, я перенес ее в относительно легкой форме…

– Ты меня долго откачивал?

– Не долго – ты S9. Проверка прошла быстро – задействовали много техники.

Риск выпал больше того, на что я рассчитывал, зато время оказалось на нашей стороне. Вот и

замечательно. Попытался улыбнуться (не очень искренне) – обожженная щека о себе тут же

напомнила. Суждено теперь моей улыбке быть кривой и ехидной… Ей это было суждено с самого

начала моего существования, но теперь у нее альтернативы точно нет.

– Докладывай…

– Осталось два скингера, остальные ушли. Сон перешел в глубокую кому – я их вернуть не

смог.

– Они еще функционируют?

– Пока еще, да.

– Что ж тогда с котами?

– Все в порядке. Они хорошо перенесли препараты.

– Крыс не перебили?

– Их не тронули во всем Шаттенберге. Наземные подразделения не задействовали. Сейчас

крысы восстанавливают связь.

– С воздуха с крысами сложно что-то сделать, не разнеся весь город.

– Они наводились на более концентрированную ментальную активность. Крысами займутся

после зачисток Штрауба.

– Оружие применяли?

– Да, на всей территории города, но только излучатели разведчиков.

– Что они нашли?

– Неизвестно. Пострадали наземные руины и тоннели. Для нас это не имеет значения.

– Да… Где Кот?

– Здесь. Расстроился, что я разобрал “его” компьютер третьего порядка.

– Вот как… Уже все сделано…

– Программы еще не прописаны.

– Ясно…

На душе тяжело, как никогда. Подошло время – пора идти. Осталось составить графики

внутренних патрулей, запрограммировать “крысиные ошейники” и написать приказы на допуск…

Подтвердить приказ от чужого имени будет трудно – придется поработать, но это уже ерунда. Даже

без помощи “защитника” такие приготовления займут не больше четырех часов.

Со стола на меня смотрит рыжая лиса… Что-то мне мешает. Это та мысль, которую я все время

запихиваю в самые темные уголки своей головы, запихиваю, прилагая всю волю. Сейчас она мне

мешает… Что-то двоится и не может соединиться – так бывает, когда двоится в глазах и целую

189

картинку увидеть не можешь, как не пытаешься. Можно закрыть один глаз – тогда двоиться не

будет – зато обзор сократится. У меня сейчас также, только с головой…

– Кот, ты где?

– Здесь, под кроватью.

– Вылезай.

– Не могу, Айнер.

– Что так?

– Компьютер жалко.

– Ты же понимаешь, что это было необходимо.

– Да, понимаю, но жалко очень…

– Я тебе из Ивартэна принесу компьютер третьего порядка – точно такой же.

– Принесешь?

– Обязательно. Притащу тебе мозг Центрального штаба.

– Забудешь… Айнер, а ты точно пойдешь?

– Да. Первое поколение без меня не управится. Не похоже, что “защитник” согласится

документы править. А я могу ошибиться, и если к этому автономные объекты придерутся,

придется на месте что-то соображать. Скорей всего даже с применением силы…

– А ты прикажи – пусть “защитник” все сделает.

– Приказать… Его программный долг не то что приказом, но и силой не перешибить. Моих

убеждений против него тоже недостаточно.

– Он же – защитник.

– Такие машины лишь бы как, лишь бы кого не защищают. Слишком большая сила в их руках.

– Но ведь если он не поможет, если…

– Черт с ним. Главное, чтобы не мешал.

– Они тебя обнаружат. Не ходи. Никому не надо туда уходить. Мы все спрячемся.

– Кот, думай что говоришь!

– Айнер, но ведь люди тоже могут спрятаться… Все могут спрятаться.

– Не получится.

– А если все время делать, как сейчас?.. Машины все проверят, ничего не найдут и остановятся.

– Они проведут не одну проверку – будут искать, пока не найдут. Это не выход.

– У вас же есть технологии…

– У них тоже… Это раньше еще можно было спрятаться, раньше они не имели возможности

бросать на проверки столько техники.

– Но сейчас же получилось…

– Кот, это не менее опасно, чем в Ивартэн тащиться. Скингеры уже передохли, а они вон какие

махины. Была бы проверка чуть дольше – мы бы все не выжили. Никто так долго в такой коме

находится не может – это маленькая смерть. Это медленная смерть – несколько часов, и будет

остановка сердца, дыхания, мозг умрет и все. И как ты себе представляешь усыпление сотен тысяч

крыс?

– Да… D40 сказал, что скингеры не умерли.

– Препараты нейтрализованы, но процесс запущен, его так просто не пресечешь. Смерть по

прямой ходит и не останавливается, чтобы ее перенаправить постараться надо.

– Вы же можете и смерть развернуть.

– Не всегда. Есть специальная техника – она направляет смерть на параллельный путь.

– А параллели никогда не пересекаются – я знаю.

– Пересекаются – в искаженном пространстве.

– Надо же! Я просто обязан рассказать об этом отцу! Тогда он тебя простит.