Текст книги "Последний день может стать первым (СИ)"

Автор книги: Стас Ас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

из-за ошейника: привык, что он мне за километр дает координаты всего, у чего есть мозги.

18

– Твои реакции совсем плохи, S9.

Стараюсь скрыть от него дрожь в руках.

– Врага я не пропущу.

– Тебе надо подключаться к ошейнику.

– Он дает сбои – пытает меня прямой передачей измышлений крысы, на которую настроился,

между прочим, без подтверждения. Мало того, докладывает о каждом заявлении этой крысы

другим крысам и о каждом заявлении других крыс – они постоянно на связи, постоянно передают и

принимают информацию. От этого у кого угодно крыша поедет. Кстати, крысы используют речь и

создают много помех.

– Я заметил, что у них частота фоновых сигналов выше, чем у неразумных существ, но

определить их уровень развития не получилось.

– У меня тоже. С ними вообще что-то не так, как надо, но мне сейчас не до этого. Ты сможешь

разобраться с ошейником?

– Не имею средств.

– Не можешь починить ошейник – будешь чинить меня! Для восстановления мне нужна

энергия, нужны материалы для достройки поврежденных тканей. Обыщи продсклады!

– Здесь ничего нет – ни исправной техники, ни медикаментов, ни продовольствия. Здание

зачищено.

– Они зачищают не все – только то, что считают жизненно необходимым для нас. Но они –

машины. Человек может сделать что-то жизненно необходимое из всякого хлама. Ищи в других

корпусах! На других объектах!

– Так точно.

– Что стоишь?!

– Ты на грани бреда, S9. Если я оставлю тебя сейчас – провокации и разрушения неизбежны.

Как унизительно для человека девятого уровня… Но я действительно эти несколько дней

соображаю плохо.

– Хватит! Мне нужно что-то съедобное! И мне без разницы, как и где ты это достанешь! Налови

крыс!

– Не думаю, что эти крысы пригодны в пищу.

– Все равно больше ничего нет.

– Я считаю, что не стоит употреблять в пищу этих существ.

– Не тебе их есть.

– Я возьму у них генетический анализ.

– Когда поймаешь. Если бы они были опасны – их бы уже давно ликвидировали.

– Не в этом дело, S9.

– Выполняй!

“Защитник” готовит излучатели… А черт… Сам все сделаю! Я уже думал о том, что придется

поохотиться… правда, не на крыс… Поймать крысу не просто – умные они очень… Ловушку

сделать – не выйдет. Прикормить нечем, а как еще можно приманить и усыпить бдительность?..

– D40, крысы жрут все подряд… Давай транки!

– Лучше застрелить их.

– Крысиный расстрел?! Лицом к стенке и на спуск!.. Нет. Энергоблоки почти пустые. Давай

транки! Будем применять по прямому назначению!

Раскидал транквилизаторы по углам. Вот так – не добыв пищи для размышлений, чтобы

накормить ими мозги, не добудешь пищи и для желудка.

– S9, крысы высылают разведчиков для пробы новой пищи.

– Мне хватит и разведчиков. Такова их судьба. А сейчас спустимся на технический уровень –

нужна вода.

Завтра уходим. Я готов – теперь надо подготовить к этому мое тело. Готовить к походу кости да

суставы – не легкое дело. Но больше ничего нет, так что надо постараться – не сломать и не

разбить то, что есть. Это самые надежные составляющие моего организма – никогда не бросают

меня в таких вот ситуациях.

19

Запись№7 29. 08. 206 год Новой Техно-Эры 07:57

Долго идем вниз по лестнице. Очень долго. Обливаюсь холодным потом. От интоксикации руки

дрожат. Не получилось пристегнуть фляги к ремню – пришлось тащить так… Рука снова разжалась

сама собой, фляга скатилась по ступеням до следующего пролета. Наклоняюсь, цепляю ее

закостенелыми пальцами… “Защитнику”, видимо, надоело слушать мою ругань – он обернулся…

– Подобная лексика неприемлема для офицера, S9.

– Молчи, в моем отчете не должно быть даже упоминаний об этом.

Эти упражнения меня просто добили… Когда фляга в очередной раз ударилась о ступеньку,

“защитник” сам ее поднял и пошел вперед. Моя самооценка обрушилась до минуса.

В медцентре штурм особо не наследил, но лестница свое получила… Чем дальше под землю,

тем больше разрухи. Даже не могу посчитать, сколько ступеней обвалилось… D40 легко

перешагнул поврежденный участок и молча смотрит, как я тупо изучаю нижний пролет через

провал. Муть в голове завихряется все быстрее…

– Остаешься здесь, S9?

Перевел взгляд на стену, стало лучше. Посмотрел на ступени – они как-то теряют объем,

выравниваются в плоскость… Из темного провала уже рвется холодный ветер Хантэрхайма,

поднимается поземка, мелкий сыпучий снег колет глаза иголками… Пытаюсь сосредоточиться.

Ветра нет – это еле ощутимый сквозняк… Всматриваюсь в темноту, там, внизу… Все

переворачивается, я проваливаюсь в ночное небо – звезды… Просто искры перед глазами. Нет –

истребители Валсхайма… Это ничей воздух – мы в “пустой зоне”. Я еще вижу зарево, вижу столбы

черного дыма – “небесные подпорки”, но Валсхайм уже не так далеко. Подбитый транспорт

прогорает чуть поодаль. Я спрыгнул на землю – прямо на камни, как только машина начала терять

высоту. Еще сжимаю руку на плече Герфа – он без сознания. Темная кровь больше не пузырится –

он не дышит. Боль в плече не выносима – скоро неметь начнет. Кровь хлещет, несмотря на мороз,

на жгут… Туман перед глазами и боль… Поливаю землю кровью и вижу только высокое небо

“пустой зоны”. Где-то в его неподвижной фиолетовой глубине разгораются искры. С Валсхайма

поднялись истребители…

– S9, не двигайся.

Я сполз на ступеньку, придерживаясь руками за стену. Прислонился к стене, вцепился в острый

край панельного скола…

– Все рушится… но мы еще живы…

– Ты бредишь.

Не могу ничего сказать, подумать… Голос “защитника” доносился издалека и со всех сторон

сразу.

– Я тебя держу, S9.

Я и так почувствовал, как мне в плечи впились металлические пальцы… Из круговорота

выплыла мысль, что надо ждать новых синяков.

Все закружилось с удвоенной силой и во всех направлениях: D40, особо не церемонясь, сгреб

меня в охапку и потащил дальше… Наверное, уже привык меня таскать. Чушь, машины ни к чему

не привыкают…

Запись№8 29. 08. 206 год Новой Техно-Эры 08:30

Спустились на технический уровень. Под землей сыро и душно. Пот льет со лба в три ручья,

заливает правый глаз (тот, который плохо открывается), бровь выпала и его не защищает.

Приходится постоянно вытирать его тыльной стороной ладони. Надо будет что-то придумать.

Огромные резервные цистерны: с виду новехонькие. Раскрутил флягу, привинтил ее к крану…

Электроника не работает, а открутить кран я не смог. Это уже совсем!.. Ударил по цистерне так, что

панель на стене затрещала и крен дала. Перекрытие свалилось на меня с тяжелой темнотой,

20

смотрящей в потолок глазами трупа… “Защитник” среагировал на мою ругань, подошел и снял

мертвеца у меня с рук… Он отодрал панель – вытащил из загражденного отсека еще троих…

– Штурмовики А2…

– Их расстреляли.

Осмотрел их раны – ожоги почти не видны. Луч прошел ото лба до затылка – выжег центры

памяти. И ошейники бойцов тонким крестом срезаны. Стрелял снайпер, с большого расстояния…

Явно их не здесь казнили. Мертвецов обобрали – взяли только оружие и боеприпасы… Всмотрелся

в их лица – это люди из Штрауба, но они побывали и в Ясном – на них снаряжение союзников и

шинели не наши.

– S9, они здесь уже месяц.

– Меньше – кожа не высохла, лишь глаза заволокло.

– Здесь сыро.

– Их убрали ликвидаторы службы внутренней безопасности – это точно. Расщепить мертвецов

может и не успели – даже отчетную память забрать не смогли, но… Черт… Кто их так сложил?

– Тот, кто взял их оружие.

– Логично. Только ликвидаторы мертвецов не обирают и за панелями бойцов А2 не хоронят.

Значит были и другие…

– Если были, следов они не оставили.

– Знать бы, где они сейчас… и плевать – ликвидаторы или дезертиры…

Пока D40 набирал воду, я подвинул труп и уселся возле цистерны. Столкновение с таким

количеством кристально-чистой воды пробудило навязчивые воспоминания о душе… Сравнение

чистоты воды с моей – не в мою пользу. Но слишком уж она холодная, чтобы это исправить. Но это

не проблема – пыль и стряхнуть можно. Я, конечно, имею в виду душ, но и к душе вполне

применимо (это пояснение для аналитиков отдела внутренней безопасности – пусть не думают, что

я о них забываю). Поскольку я обеспечиваю внешнюю безопасность, мне больше приходится

думать о том, что есть, а тем, кто занимается внутренней безопасностью… ну им и о душе

подумать можно.

– Ты все?

– Да, S9. Мертвецов оставим.

– Мой долг – расщепить погибших бойцов, пусть и казненных дезертиров.

– Нет энергии.

– Панелями их закрой, и пойдем посмотрим, что там с крысами.

Запись№9 29. 08. 206 год Новой Техно-Эры 08:50

Обратный путь меня добил окончательно. Тащить себя вверх по лестнице куда тяжелее, чем

вниз. Вернее большую часть пути меня тащил “защитник”…

Запись№10 29. 08. 206 год Новой Техно-Эры 19:19

Не знаю, очнулся я или просто проснулся, но уже вечер. “Защитник” развел на полу низкий

костер. Очень кстати – энергоблоки почти пустые. Вообще это довольно рискованно, но уровень

термоактивности низкий – издали нас не заметят. Костер не дымит, от него исходит терпкий аромат

– горит дерево. У нас практически нет горючих материалов – это большая редкость. А дерево –

настоящая роскошь. Где он только его раздобыл?.. Семь маленьких шерстистых серых трупиков

аккуратно разложены на каком-то фрагменте корпуса, по всей видимости, очень дорогого

медицинского аппарата, о назначении которого у меня даже предположений нет. D40 потрошит

крыс. Он почти все делает стоя, гордо выпрямившись – как-то не вяжется это с разделкой крыс…

– S9, по результатам анализа ясно только одно – эти крысы не простые.

– Это уже давно ясно и без результата анализа. Они пригодны в пищу – генетически

совместимы с человеком?

21

– Совместимы. Но в моей памяти нет полностью подходящих схем. Думаю, это продукты

экспериментов по усовершенствованию сознания.

– Чьи продукты?

– Наши. Старые разработки.

– Утечка с такого проекта невозможна – это что-то другое. Давай их сюда, проверим… и

можешь не дожаривать.

– Сейчас в их крови высокий уровень седативных средств.

– Ты хочешь сказать?..

– Ты решил беречь энергию – это разумно.

– Ну что ж… не додумал – сам виноват. Придется принять ответственность за недоработку

плана. Незапланированный сон – не самое худшее из незапланированного ряда.

Запах у крыс отменный – запах свежего жареного мяса. Я не ел настоящего мяса уже несколько

месяцев. Сейчас у нас натуральные продукты и для высшего состава редкость. А это настоящее

мясо, пусть крысиное, но мясо.

Транк-крысы подействовали быстро. Клонит в сон. Время как-то затормозилось… В голове

появилось эхо голосов из воспоминаний… Комнату затянуло сумрачной дымкой или сигаретным

дымом… В накуренное помещение вошел капитан Норвальд… Хочу послушать, что он скажет, но

проваливаюсь в быструю фазу…

Запись№11 30. 08. 206 год Новой Техно-Эры 10:00

По телу разливается ощущение тепла и неги. Я вроде бы проснулся, но открывать глаза и

шевелиться не хочется. Покой и тишина… Я даже улыбаюсь – из-за ожога улыбка получается

односторонней, но она совершенно искренняя. Где-то в глубине просыпающееся сознание шепчет,

что это не адекватное спокойствие и навеяли его крысы, накаченные транквилизаторами. Я не

слушаю. До моего сознания доходят смутные сигналы – “защитник” зовет, будит. Долго ему

стараться придется…

Запись№12 30. 08. 206 год Новой Техно-Эры 11:30

D40 меня все-таки достал своим методичным упорством. Утро свежее и бодрящее. Пора

выписываться. Я сильно хочу есть. Спать больше нельзя, поэтому оставшиеся транк-крысы в пищу

не годятся. Голод прогоняет постседативную сонливость, сонливость притупляет голод: вот она –

гармония! Единственная проблема – гармония такого рода затормаживает реакции, поэтому

главное сейчас – осторожность.

Развернул карту на всю стену. Данные устарели: просканировать местность на

“оккупированных” территориях практически невозможно. Орбитальными спутниками мы тоже

воспользоваться не можем. Обстоятельства вынуждают исходить из того, что есть –

ориентироваться будем по ходу. Так… Обычно на голодный желудок думается лучше…

Загрузил карту на минус третий уровень… Основные объекты уже давно перенесены под

землю. Сейчас весь город отключен. Они уничтожают наши системы, а поставить новые – не

имеют права – для этого нужен приказ командования. Им не так просто управлять городом,

контролировать его изнутри – Шаттенберг огромен. После падения Хантэрхайма он принял

основной удар. Только и года не продержался… Шаттенберг пал. Штрауб закрылся щитом… и

все… Все в их руках, в их власти… У них нет полномочий только на то, чтобы стереть наши города

и базы сразу. И то хорошо. Могут же… И щиты Штрауба пробить могут… Но без приказа

командования AVRG они не применят оружие такой мощности, не нанесут такой разрушительный

удар. Это мы учли… Больше мы не забываем о том, что от Земли может вообще ничего не

остаться…

Теперь все принадлежит им – и спутники, и космические базы, и звезды… Вот только им все

это не нужно – их ведет наша цель – все программы написаны специалистами AVRG. Они исполнят

долг и просто встанут, сотрут системы, – не будут ждать новых приказов наших генералов, потому

22

что уничтожат их. Формально они признают нашу власть, но за неимением доказательств, что

офицеры системы AVRG не шпионы, – не подделки, идентификация невозможна. А неопознанные

объекты, в соответствии с приказом, подлежат ликвидации. Они подчиняются нам! Но принять

приказ – не имеют права, потому что не знают – настоящие наши командиры или нет! Не могут

допустить неопознанных людей на объекты AVRG! Естественно, это вызывает сопротивление! Вот

нас и уничтожают – как бойцов сопротивления. Они всего лишь завершают задачу. Мы штурмовали

наши базы. Наши базы! Теперь мы – враги системы! А как еще можно было противостоять нашему

совершенному аппарату контроля? И все из-за ледника…

Они умные, но у всех есть своя тупизна. Только никто не может найти их уязвимое место –

уязвимое место контроля AVRG! Со злобы некорректно вырубил карту. От добра – добра не ищут,

так что начнем с востока. Бункер 071-24 – секретный экранированный объект – то, что нужно. Если

он еще есть, то там есть все необходимое. Если он был пуст и отключен, его не могли обнаружить.

Со Штраубом бункер напрямую не связан – он относится к штабу Шаттенберга. Штаб уничтожен –

бункер изолирован. У меня есть доступ ко всем, числящимся “нашими”, но потерявшим

стратегическое значение объектам на “оккупированных” территориях. Пройти к запасному входу

через подземку – оптимально. Есть еще один вход, только его проверять надо. Он меня больше

интересует со стороны выхода. Экранированный тоннель обрублен тупиком, но из двадцатого

сектора можно выйти на переход… а там на северные подземные трассы… Оттуда все пути ведут в

Ивартэн. Уверен, переход – действующий узел связи, и должен быть перекрыт… Но скорей всего

преграды только на входе с земли.

– План намечен, теперь нужно прикинуть, где могут скрываться дезертиры…

– Не думаю, что кто-то мог здесь укрыться, S9.

– Кто знает… Пристальные взгляды ликвидаторов службы внутренней безопасности

устремлены к Ясному. Их базы далеко. Восток патрулируют только с воздуха, да и то, больше

присматривают, а не ищут.

– Они все проверяют.

– Проверки… Дезертиры уклоняются и от проверок… Правда, Шаттенберг не какая-нибудь

заброшенная база на границе “оккупированных” территорий. У нас с этим тоже скоро возникнут

проблемы… Ничего, время еще есть…

– Будет внеплановая проверка. Ты знаешь – они готовятся.

– Что-нибудь придумаем. Сейчас надо выяснить, в каком состоянии бункер 071-24. Пошли.

Запись№13 30. 08. 206 год Новой Техно-Эры 19:50

Еще немного – и я просто свалюсь – придется останавливаться.

Сижу в тени разбитой стены, из разлома вырываются последние солнечные лучи. У моих ног

валяются глыбы сколотых панелей, поднятые на пики изломанного дорожного покрытия. В них

глубоко врезались осколки истребителей. D40 стоит неподалеку – неподвижно застыл, перешел на

ждущий режим. Уровень радиации здесь слишком высок, и система защиты подключена. В

сумерках андроид испускает тусклое свечение. Я положил излучатель на колени… Смотрю на

солнце – надо мной золотой диск огромного реактора. Прогорает потихоньку, а когда-то оно было

слепящим, белым…

Если бункер уничтожен, найти в этом городе энергоблоки, оружие и транспорты будет сложно.

Нужно выяснить, не скрываются ли здесь дезертиры. Они обшаривают все наши закрытые базы, и

проще всего будет заглянуть к ним. Если уж кто-то смог уйти и от нас, и от них, то, скорей всего,

штурмовики А2. Обычно они организуют небольшие отряды… Неплохо было бы заручиться их

поддержкой. Ну а дальше?.. D40, конечно, машина навороченная… Люди S9 тоже имеют широкие

возможности… У меня за плечами немалый опыт… Мне хватило сообразительности, чтобы не

таскать его как утяжелитель, но все что я умею, – раскидывать этот груз на бойцов, отдавая

приказы в критических ситуациях. Вся суть подземных боев в скорости действий. Командиры

штурмовых отрядов А2 обязаны ориентироваться на заданной скорости. Это просто, когда дело

касается непосредственно проведения спланированной, контролируемой операции. Но сейчас мои

23

мозги закипают. Есть только один невозможный вариант, а я все-таки надеялся додуматься до чего-

нибудь более реального. Башни Ивартэна, ледяными скалами возвышающиеся над снежными

равнинами, уже давно не выходят у меня из головы. Только об Ивартэне и думать нечего. D40 прав,

к Ивартэну я и близко не подойду – не пройду пограничные линии и уж никак не преодолею

идентификационные полосы контроля. Центральный компьютер не опознает меня и не даст доступ

к системе, хотя у меня есть все, чтобы его получить… Но придумать ничего лучше я не могу…

Шаттенберг рушится на нас беспросветными тенями – солнце уже зашло, красное зарево

опускается на пустоши за городскими громадами. Умираю от голода. В моем организме идут в ногу

процессы регенерации – для восстановления поврежденных тканей ему требуется строительный

материал. Транквилизаторы больше не действуют, и муть в голове соперничает с “термоядерными”

мыслительными реакциями, которые мало отличаются от недавно подслушанных мной мыслишек

крыс: “Где найти еду?”.

Голод, возведенный в ранг паранойи, становится абсолютным диктатором. Он ест тебя, пока ты

его не накормишь. В глазах темнеет быстрее, чем густеет сумрак. Плечо совсем разболелось:

разряды по всей руке. Помучились бы так те, кто отклонял мои запросы на вторичное

восстановление… Если бы рука не работала, ее бы переделали, потому что я потерял бы

эффективность, а так… Конечно, лучше жалеть себя самому, чем вызывать жалость других, но

хватит. Бывает и такое, что при тяжелых повреждениях и слишком больших затратах на

восстановление избавляют от мучений. Только герои этому не подвержены – хорошая мотивация

для подвигов.

– D40, стой…

Я всмотрелся в темнеющее небо. Небо ясное, застывшее. Полный штиль, прохладный воздух

чуть ли не искрится в неподвижности – это свидетельствует о том, что скоро начнутся штормы… В

ясном небе ни тени, ни блика, но это не значит, что разведчики не кружатся над нашей головой.

Если будет нужно, они станут невидимыми для меня, для любой нашей техники, и я не узнаю, где

они, пока не войду в зону ментального восприятия. Невидимками они становятся только по

крайней нужде – на это уходит много энергии. Внушает некоторое спокойствие, но ни внушению,

ни спокойствию я особо не подвержен…

– Нет, нельзя останавливаться – пошли быстрей.

“Защитник” наблюдает за мной… Машины все оценивают, просчитывают минимальные риски.

Сейчас он думает – ждать, пока я переведу дух, рискуя пересечься с врагом, или пройти еще пару

километров с риском, что я свалюсь, и ему придется оставить меня без защиты, добывая мне крыс.

D40 – благородные андроиды – у них благородная цель и, следовательно, благородный облик. Это

не грубые дестроеры, основная задача которых обрушить на врага мощь разрушений, и таким же

образом сдержать и отразить атаку. D40 – защитники. Они разработаны так, чтобы человек не

забывал об этом. “Защитники” похожи и не похожи на людей ровно настолько, насколько мы можем

воспринимать интеллектуальные машины подобные нам. Они совершенны… Только в компании

“спутников” мы все равно ощущаем себя увереннее – “спутники” не такие умные. И нет в них

свойственной “защитникам” надменности. Машинам такие черты чужды – мы с упорством

приписываем им свои качества. Но фундаменты для возведения аналогий не только у нас в головах.

Думаю, “защитников” такими сделали специально, чтобы никто не забывал, что они умнее,

быстрее, сильнее и опаснее нас.

Проверили еще один переход – заблокирован. Ниже минус второго уровня нигде не спустишься.

На то, чтобы срезать или разбить блоки энергии еще хватит, но разведчики могут зарегистрировать

такой мощный разряд. Уверен, они оставили открытыми только тупиковые переходы.

– D40, стой.

Зашли в первое попавшееся здание. Я доковылял до пустого дверного проема, сел на пол и

уставился в стену. Дышать тяжело. Ожог все еще болит. Мне просто необходимо плеснуть на него

холодной водой…

– Фляги пусты…

“Защитник” ушел на минус второй уровень проверить цистерны. Я остался смотреть в пустой

полумрак и слушать мертвую тишину. По полу уже растекается вечерний холодок… Осень

24

пришла… Скоро зима. На земли AVRG зима приходит быстро и остается почти на весь год. Я вдруг

вспомнил, что граница ледника довольно близко. Он подошел к Шаттенбергу, а сейчас медленно

отступает, оставляя за собой обломки скал и глыбы камней самых причудливых очертаний. В

окрестностях города, после продолжительного оледенения, растут только мхи. Зато они изобилуют

разнообразием видов и красок. В Хантэрхайме мхи росли только на прогалинах, протопленных

скингерами… Когда мы ликвидировали этих тварей, я смотрел, как снег заметает “скингеровские

лужайки”, не оставляя и следа. Он не пощадил и наших следов. Снег забрал весь север –

несходящий снег, прессуемый в лед давлением времени. Они забрали север… Долго мы за него

бились… Ледник врезался мне в память, как шрам, который бледнеет с годами, но постоянно ноет,

не давая забыть о нем. Это грубый рубец в сознании, на который постоянно натыкаются мысли.

Ледник – великая, холодная сила, как будто обладающая волей – движимая стремлением подавлять,

покорять, уничтожать… суровый и жестокий север…

Август на исходе, и меня уже начинает бить дрожь. Скоро ударят заморозки – ударят резко и со

всей силы. Моя форма не рассчитана на длительное пребывание на морозе. Основная функция

термоизолятора – прятать меня от термоискателей врага. Скоро поднимется ледяной ветер, и все

здесь погребет снег… Ничего, в Шаттенберге не так уж холодно – и не к такому морозу привык. А

вот Ивартэн – это морозилка…

Не отпускает меня ледник – вернусь и, скорей всего, там и останусь… Хорошо, что Штрауб не

успел вышибить из меня мерзлый дух. Солнце прогревает его территории, разгоняет снега

ручьями… Там растут темные, густые синие ельники… Лес вообще плохо приживается, хоть и

адаптирован – отторгается постоянно. Мхи приспособились куда лучше – их даже корректировать

не нужно. Но как-никак – на территориях Штрауба растет лес… Штрауб – наша жизнь…

Пока я отрешенно рассматривал противоположную стену, мой браслет засек термоактивность

на грани восприятия. Интересно…

В темном дверном проеме застыла высокая, гордая фигура “защитника”: его глаза блекло, еле

заметно, светятся то ли белым, то ли голубым светом. Есть в этом что-то зловещее. Нет –

неверно… Стереотипы подавляют объективное восприятие окружающего, а аналогии

контролируют непредвзятость. Это как служба внутренней безопасности – без нее никак, но и на

нее должна быть управа.

– D40, у меня термоактивность…

– Это открытый огонь.

– Кто-то же его развел. Здесь нет горючих материалов, и самовозгорание невозможно. А браслет

не показывает больше ничего. Может, после взрыва?..

– Нет, это не сбой. Тот, кто развел костер, – вне зоны восприятия или защищен.

– Сейчас проверим…

Бреду за “защитником” – подходим к месту, откуда исходит сигнал. Стемнело окончательно, но

фонари мы не зажигаем. В прозрачном воздухе мерцает Большая Медведица. Вдали взвивается в

небо зарево прожекторов.

Где-то здесь… Ментальной активности нет, термоискатель указывает только на огонь… Вряд ли

кто-то мог уйти, не затушив костер. Что-то тут не то… Панели на руках “защитника” отходят, он

готовит излучатели. Проверяем…

– S9, есть визуальный контакт.

Действительно, в пустом окне подрагивает оранжевый свет. Забрались на первый уровень

строения на другой стороне улицы, встали возле широкого окна: пустые глазницы двух зданий в

упор смотрят друг на друга, создавая ощущение немого напряженного противостояния. Отсюда

просматривается комната и часть темного коридора за отключенными дверями. Трое офицеров в

черных шинелях сидят на полу возле небольшого костра… Сфокусировал прицел на освещенном

окне… На ментальную активность излучатель не наводится. Люди совершенно неподвижны –

словно уснули, дожидаясь ужина. Над костром установлена спица от статичного монитора – на нее

нанизана… колбаса! Палец на спуске чуть дрогнул… надо быть осторожнее.

Колбаса уже покрылась поджаристой корочкой, над ней клубится чадный дымок – подгорает…

Надо сосредоточиться. Трое людей – офицеры S7 или S9… черные шинели… Они из службы

25

внутренней безопасности… Говорят, что уйти от людей службы внутренней безопасности могут

лишь такие же нелюди, как они, но я-то прекрасно знаю, что это не так. Черт, ничего толком не

видно. Никакого освещения, кроме дрожащего неровного света огня… На стенах – огромные,

черные тени. Офицеры как бы проваливаются спинами в эти тени. Мои уставшие мозги все это

сбивает с толку. Их излучатели не активны, но оружие заряжено и на ждущем режиме. Если нас

засекли, то уже давно… Значит, ждали – наблюдают. Они для меня открыты – подпускают…

Костер на мгновение вспыхнул, пламя поднялось, озарило лица людей… Одно мгновение, но

мне достаточно, чтобы понять, что с ними что-то не так…

Колбаса подгорает – чадит!.. Ветерок уже доносит до меня ее запах…

– S9, убери палец со спуска. Нет ментальной активности. Термоискатель не распознает людей.

На них нет защиты.

Я усилием воли отогнал мысли о колбасе и присмотрелся к этому офицерскому собранию

повнимательнее.

– Раз они не регистрируются, значит, наши системы дают сбои.

– Нет.

– Тогда получается, что они в глубокой коме.

В подтверждение моему скепсису, один из них поднялся и подошел к окну, положив руки на

узкий подоконник. Он нас не видит, но смотрит, будто мы на свету прямо перед ним… Точно,

офицер из службы внутренней безопасности… только его шинель…

– Постой-ка… На них черные шинели союзников…

– Да, S9, это парадная форма офицеров подземных штурмовых отрядов RSSR начала войны.

– Может, уцелел кто…

– Видишь “звезду”? Награда полковника Коршунова – он погиб еще до Пересмотра Задач. Они

из первого поколения.

– Хладнокровные… Но первое поколение уничтожили очень давно.

– Значит не всех.

– Ты уверен?

– Полностью. Они могут регулировать частоту сигналов мысленного фона и температуру тела.

– Твари… Скрываются…

– Им известно, что мы рядом.

– Они ждут… Частота разрядов настолько низкая, что мы не можем выделить сигнал… Эти

твари просто не способны быстро ориентироваться в таком состоянии.

– В мою память не заложено практически никакой информации о первом поколении.

– В мою тоже – ну и хрен с ней.

Смотрю, как подгорает колбаса – еще немного и обуглится…

Колбаса чернеет… D40, видимо, обдумывает дальнейшие действия. Он, кажется, пытается

установить связь… Есть сигнал – тварь пробуждается, а я навожусь и спускаю тонкий луч… Перед

мысленным взором в ореоле света парит кусок колбасы. Стреляю автоматически и не могу думать

ни о чем, кроме колбасы. Я снайпер.

Пока три тела, накренившись, медленно заваливались на пол, я рванул в окно. “Защитник”

перехватил меня со спины, и я свалился на него уже с подоконника. Ничего не понимаю. D40

повалил меня на спину…

– Ты не установил точное количество целей. Они не регистрируются – там могут быть другие.

Переходим.

Лежу на полу под подоконником. D40 пригнулся и придерживает меня за плечо.

– Они ждали, теперь будут защищаться. Понял, S9?

Я кивнул. Перед глазами поплыло. D40 меня отпустил, и… Я не успел проанализировать, что

сделал. Видимо, я двигался с бешеной скоростью – сам такого от себя не ожидал. Перепрыгиваю

через подоконник, бегу через улицу, едва опершись на руку, влетаю в оконный проем…

Я в комнате… Перешагиваю труп с аккуратно прижженным отверстием во лбу, хватаю

раскаленную спицу… Срываю с нее колбасу… впиваюсь в нее зубами… отрываю и глотаю кусок…

26

Свет костра перебивается… Труп сжимает руку на спуске… Чертовы твари! “Защитник” спускает

луч непрерывным потоком, толкает меня к стене… Колбаса выпадает из рук…

Второй труп встал в дверях, скидывает с плеча излучатель – он двигается очень медленно… В

голове все плывет… В широком дверном проеме – бледная тварь, на стене – черная тень. Спускаю

луч… Тварь медленно опускается на колени, тень опускается на колени… Я начинаю что-то

соображать. Вышибаю сапогом оружие у лежачего – он не двигается…

– S9, думаю, они здесь не одни. Остальные скрываются.

– Сейчас проверим.

Эти твари могут передвигаться и делать что-то на автомате, не выходя из состояния, которое

для нас по уровню ментальной активности приравнивается к коме. Они нас “видят” по

ментальному фону – мы их нет, но я знаю, как они стрелков поставят. Скинул “защитнику” схему

расположения – пометил свою цель, прочертил вектор. Твари ждут, на огневые точки не выходят.

Чего они ждут?! Прижимаясь к стене, подхожу ближе к темной пасти дверного проема… D40

перейдет на угол и будет открыт с двух точек… Излучатель не наводится. Выставил настройки на

высокой мощности – не прогадаю. Выхожу на огневую точку, спускаю луч – цель срезана. Тени

исчезают под жестким светом. Вспышка! Синяя вспышка! “Защитник” падает на колени…

Пыль от сколов панелей еще не осела… все тонет, вязнет в ней… В голове поплыло… Сердце

решило отдохнуть. Сколько ударов оно пропускает? Воздуха не хватает, но вдохнуть я не могу.

Теперь я точно труп. Может, это не так уж плохо – если бы не было так мучительно…

Запись№14 31. 08. 206 год Новой Техно-Эры 08:47

Я не умер…

Лучше бы я умер. В голове что-то стучит. Это сердце. Работает, ну и замечательно. Согнул-

разогнул пальцы – разряда не последовало – “шнур” меня не держит, я не связан. Потихоньку

открыл глаза: лежу лицом к стене. В поле зрения – клок чего-то лохматого – слишком близко,

чтобы сфокусироваться. Прислушиваюсь – ничего, только кровь шумит в ушах. Поворачиваюсь,

как в полузабытье. Тихо… Уже светло. “Защитник” стоит на коленях, руки опущены. На