Текст книги "Контрразведчик"

Автор книги: Станислав Гагарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

– Значит, вы полагаете, – сказал Бирюков, – что Яковлев либо человек, обладающий повышенным чувством ревности, либо Мороз?

– Да, я так считаю, – сказал Леденев.

– Скорее, Яковлев – Волк, – заметил капитан Корда. – Мороз – резидент, и вряд ли возьмется за роль исполнителя. А Яковлев к тому же работает на «Уральских горах».

– Резонно, капитан, благодарю вас… Но не будем терять времени. Нужно задержать старпома «Уральских гор». Отправляйте, Юрий Алексеевич, людей к нему на квартиру. Объявите розыск Яковлева по городу. Размножьте немедленно фотографию старпома. Пусть особенно внимательно смотрят на вокзале, в аэропорту, на автобусной станции. Действуйте без промедления, времени у нас нет.

Обыск в каюте старшего помощника капитана теплохода «Уральские горы» полковник Бирюков приказал произвести капитану Корде.

Когда Корда вышел, чтобы во главе оперативной группы отправиться в порт, Бирюков подошел к Леденеву и положил руку ему на плечо.

– Недоумеваешь, поди, майор? – сказал он. – Почему, мол, отставил меня полковник?.. Тут, Юрий Алексеевич, соображеньице есть в отношении тебя, а исходя из существа некоторых намерений моих, нельзя тебе и носа казать на «Уральские горы». Понял?

– С одной стороны, – ответил Леденев.

– Ничего, скоро поймешь со всех!..

В эту ночь на теплоходе «Уральские горы» вахту нес третий штурман. Он объяснил капитану Корде, что старпома Яковлева не видел в течение всего дня, а на вахту заступил утром, в восемь ноль-ноль, с подъемом флага.

Штурман был из молодых выпускников Поморской высшей мореходки, к визитам людей профессии Корды, да еще в сопровождении целой свиты сотрудников, не привык и очень смущался. И уж совсем растерялся, когда Алексей Николаевич предъявил ему ордер на обыск.

Обследование такого судна, как «Уральские горы», – дело нелегкое. Люди Корды уже устали, когда он понял, что Яковлева на теплоходе нет, и решил приступить к обыску старпомовской каюты, у дверей которой с самого начала была выставлена охрана.

Второй помощник капитана Нечевин, недавно вернувшийся с берега и свободный сегодня от вахты, был приглашен капитаном Кордой в понятые. Присутствовал при обыске дежурный представитель капитана порта, а также и вахтенный штурман.

Когда в рундуке Яковлева нашли медную гантель и шар, отвернутый от второй, капитан Корда, тихонько присвистнув, записал в протоколе, что изымает ее, и дал осмотреть понятым. В это время Михаил Нечевин шагнул вперед и поднял руку, словно намереваясь обратиться к Корде.

– Вы хотели что-то сказать? – спросил его Алексей Николаевич.

– Нет, нет, ничего…

Нечевин смешался и отступил к дверям старпомовской каюты, где теснились представители судна.

– Нет, – повторил он, – я так…

Новое совещание у полковника Бирюкова началось в седьмом часу утра. Капитан Корда вернулся из порта, доставив неопровержимую улику: вторую часть медной самодельной гантели, которая подошла к найденной на месте преступления.

Алексей Николаевич не забыл тут же, на судне, предъявить гантели членам экипажа, которые подтвердили: да, они принадлежат их старшему помощнику Валерию Николаевичу Яковлеву – он по утрам выходит на палубу для разминки. Моторист Колотухин показал также, что эти гантели он и токарь Свинтицкий изготавливали в судовой мастерской для «чифа».

Полгода назад

«От мыса Линнее до залива Троихеймс-фьорд»

(Из лоции побережья Скандинавского полуострова)

От мыса Линнее до залива Тофтевик и порта Скаген.

Порт Скаген находится на юго-восточной части пролива Блю-фьорд, называемой бухтой Скагенсхамн. Западная граница порта проходит по условной линии, проведенной от мыса Колдернес на 2,5 мили к норду до мыса восточного берега пролива Блю-фьорд у селения Хелла. Порт окружен с трех сторон высоким горным массивом, на котором отчетливо выделяются пять гор высотой до 763 метров; западной из них является приметная с моря гора Людерхорн. Значительная часть акватории порта занята высоким полуостровом Дурнее, соединяющимся широким перешейком с северо-восточным берегом бухты Скагенсхамн. Полуостров выдается на 5 кабельтовых к зюйду и зюйд-весту, затем, резко сузившись, оканчивается мысом Дурнее. На полуострове расположена большая часть города Скагена; берега его оборудованы причалами.

Порт Скаген является одним из крупнейших портов и важным центром судоходства Скандинавского полуострова; в порт может войти любое судно независимо от его размеров и осадки. Порт имеет четыре гавани – Нудде-фьорд, Логен, Санвик и Брейдвик. Гавани Нудде-фьорд и Логен являются главными. Первая предназначена для военных и больших судов торгового флота, вторая – для судов торгового флота и рыболовных.

Порт располагает большой причальной линией, состоящей из мола, пирсов, набережных и пристаней, а также достаточным объемом складской площади для хранения грузов. Грузовые операции в порту в основном производятся судовыми средствами у одного из причалов или на рейде. На причалах порта имеются краны, а для рейдовых работ – лихтеры. В порту можно получить необходимое количество бункерного угля, жидкого топлива, пресной воды и приобрести техническое снабжение и провизию. Для ремонта судов в порту имеются плавучие и сухие доки, эллинги, верфи.

Между портом Скаген, портами Европы, а также портами США поддерживается пассажирское и грузовое пароходное сообщение. Регулярное пароходное сообщение имеется с портами Гулль и Ньюкасл. Кроме того, порт Скаген является главным портом захода многих каботажных линий. Подход к порту днем не представляет затруднений; ночью для этого служат освещаемые знаки Кварвен и Мольтегрунскайен.

Лоцман.При входе во внутреннюю часть гавани Нудде-фьорд или гавань Логен, а также при выходе из них лоцманская проводка обязательна. Лоцман принимается на борт на рейде или в порту по заявке капитана порта. Суда, приходящие с моря, должны ждать прибытия лоцмана на рейде или на якоре в гавани Нудде-фьорд или Санвик. В порту можно принять лоцмана для проводки судна шхерным фарватером.

Спасательное судностоит в порту Скаген.

Штормовые сигналыподнимаются на мачте, установленной на форту Фредриксберг.

Сигналы времениподаются днем на здании обсерватории.

Лед.Порт замерзает только в очень суровые зимы.

Карантин.Местом якорной стоянки судов, подлежащих карантину, является рейд Клурвог.

Определение девиациикомпасов производится в порту штатными девиаторами.

– Распорядитесь принять лоцмана, Валерий Николаевич, – сказал капитан, опуская бинокль. – Вон, торопится катеришко… Место нам в гавани Логен определили, как обычно, у мола Смольтерунскайен.

«Уральские горы», крупнотоннажное грузопассажирское судно, стоящее на линии Поморск – Скаген – Поморск, почти погасило инерцию и едва двигалось по серо-свинцовой глади бухты Скагенсхамн. Теперь уже и невооруженным глазом можно было увидеть идущий к «Уральским горам» лоцманский бот, несущий четырехугольный флаг, верхняя половина которого была белой, а нижняя – красной. На белом борту лоцбота четко выделялись черные буквы: «LOS».

Валерий Николаевич Яковлев, старший помощник капитана, перегнулся через фальшборт мостика и крикнул в мегафон, чтоб готовили штормтрап. Вахтенный штурман ответил с палубы, что все готово. Только вот с какого борта лучше выбрасывать трап?

Старпом покрутил головой; ветра не было вовсе. Глянул на подходящего полным ходом лоцмана и передал вниз:

– С левого!

Лоцманский бот тихо развернулся на левом траверзе «Уральских гор», притерся к тому месту, где уходил с палубы вниз штормтрап, и тут же отпрянул, оставив на трапе быстро карабкающегося наверх лоцмана.

Вахтенный штурман подал лоцману руку и помог прыгнуть на палубу.

Высокий костлявый норвежец, с гладко выбритым бледным лицом, приветливо улыбался русским морякам, которых он уже знал по прошлым рейсам в Скаген.

– Привет, Мишья! – поздоровался лоцман со штурманом. – Опьять нас гости? Карашо!

– Здравствуйте, мистер Эйриксон, – отвечал штурман. – Рад вас видеть…

Последнюю фразу он произнес по-английски.

– Нет «мистер»! – вскричал лоцман и продолжал говорить на ломаном русском языке: – Нет «мистер»! Эйриксон тоже нет друзьям! Моя имя – Лейв! Я есть Лейв для русский моряк…

– Капитан ждет вас, Лейв, – проговорил штурман.

– О, кэптин Юкоф! – воскликнул лоцман и повернулся к мостику, подняв в приветственном жесте руку. – Скаген рад видеть ваш корабль, капитан!

Еще через две-три минуты Лейв Эйриксон уже здоровался в рубке теплохода с капитаном Игорем Александровичем Юковым и старпомом Валерием Николаевичем Яковлевым, Не забывал он и о своих обязанностях. Раздались команды, тут лоцман перешел на английский, международный морской язык, и судно, набирая ход, двинулось к пассажирскому причалу в гавани Логен.

…Вечером того же дня на одной из улиц Скагена, выходящих к площади кирки Санкт-Юхн, остановилось такси. Пассажир, сидевший рядом с шофером, расплатился, не спеша покинул машину и вошел в писчебумажный магазин напротив. В магазине покупателей не было. Человек приобрел у румяной хозяйки-толстушки два блокнота в кожаных переплетах, на которых было вытиснено изображение башни Валькендорф, и паркеровскую авторучку, затем кивком головы простился и вышел на улицу.

Он постоял, огляделся, стараясь делать это незаметно, затем быстрыми шагами направился в сторону кирки Санкт-Юхн.

Час был не поздний, но прохожих на улице совсем немного. Почтенные скагенцы, жители этого района, рано ложились спать, а тем, кому хотелось веселиться, городские власти отвели место в центре города, в кварталах, примыкавших к гаваням порта.

Человек вышел на площадь, обогнул ее, не отдаляясь от окаймлявших площадь домов, и через сотню-другую шагов свернул в переулок у самой кирки.

Сразу за поворотом, прижавшись к тротуару, стоял черный «мерседес». Может быть, автомобиль был темно-синим или вишневым, в сгустившихся сумерках рассмотреть было невозможно. Задняя дверца «мерседеса» была приоткрыта, фары стоп-сигнала погашены.

По-видимому, человек, приехавший на такси, был уверен, что «мерседес» ждет именно его.

Во всяком случае, он решительно распахнул дверцу и сел на заднее сиденье. Заработал двигатель, вспыхнули фары, машина дернулась и, набирая скорость, понеслась прочь от кирки Санкт-Юхн.

– …Послушайте, Волк, мы редко кого хвалим, но вашей работой довольны. Хочу уведомить, что счет ваш увеличился именно на ту сумму, о которой уславливались. Добавьте еще четвертую часть в качестве премиальных. Как видите, мы заимствуем полезное у Советов…

– Ваша фирма быстро прогрессирует, мистер Гэтскелл.

– Просто Билл, дорогой Волк, просто Билл… Зачем вам обременять свою память… А это официальное извещение из банка о последнем состоянии вашего счета. Ознакомьтесь и уничтожьте при мне: этот сувенир из Скагена очень порадует парней из госбезопасности.

– Вы правы, Билл, они будут в восторге и отнесутся с величайшей признательностью к тому, кто доставит им этот банковский счет.

– Только им буду не я, Волк, только не я!

Человек, который просил называть себя Биллом, расхохотался. Он сидел за рулем черного «мерседеса». Автомобиль стоял сейчас на берегу гавани Логен, в тени, отбрасываемой стенами форта Скагенхус, угрюмой громадой высившегося в километре от мыса Дурнес.

Билл сидел, повернувшись к человеку, которого он называл Волком. Третий в этой компании занимал место рядом с Биллом. Он не поворачивался и сосредоточенно смотрел в сгустившуюся темноту прямо перед собой.

– Вам предстоит провести в Поморске весьма важную операцию, – сказал Билл. – В двух словах суть ее в следующем. В окрестностях Поморска, на побережье, еще в сорок пятом году был зарыт сейф с ценными документами. Единственный человек, который знает это место, – наш человек. Он прибудет в Поморск на одном из иностранных судов и передаст план.

– Передаст мне? Но ведь это…

– Не беспокойтесь, в личный контакт с вами он входить не будет. Разве мы не понимаем, что вам совсем ни к чему встречи с иностранными моряками. Вы слишком ценный человек, Волк, чтоб неразумно вами рисковать… План вы получите через Мороза…

– Опять этот Мороз! Простите, Билл, но мне как-то не по себе выполнять указания призрака…

– Ха-ха-ха! Неплохо сказано, Волк! Если Морозу придется менять кличку, я предложу назвать его Призраком… Но к делу. Мороз по-прежнему остается вашим шефом, Волк, хоть вы его никогда не видели. Да и не к чему вам видеть его… Зато он вас видит, и довольно часто. Но теперь вы будете в Поморске не один. Мы придаем большое значение предстоящей операции и прикрепляем к вам помощника. Свое имя для России он сообщит вам в Поморске, а пока называйте его Беном.

При этих словах человек, сидевший рядом с Биллом, повернулся и молча протянул Волку руку.

– Бен поступает в ваше распоряжение, Волк, – сказал водитель «мерседеса», – а оба вы будете выполнять указания Мороза. Но он вступит в игру только в решительный момент. Со стороны вашему шефу будет лучше видно, как развивается операция. Мороз в нужную минуту скоординирует общие усилия. А для начала, Волк, вы должны помочь Бену перебраться в Россию и устроить его в Поморске на работу в торговый порт.

– Каким образом?

– О, на своем судне вы занимаете достаточно прочное положение, чтоб изыскать такую возможность. Специалист, знающий особенности конструкции судна, всегда найдет местечко для человека, даже такого крупного телосложения, как у нашего Бена. А для России у него самые чистые документы, не сомневайтесь, Волк. Легенда у вашего будущего помощника правдоподобнее, нежели сама действительность.

– И все же, – перебил Волк, – как вы мыслите себе переход Бена?

– В этот рейс «Уральские горы» берут из Скагена туристов, – сказал Билл. – Бен отплывает из Норвегии в качестве одного из них, но в документах числиться не будет. Это я беру на себя. До подхода к Поморску вы можете о нем не беспокоиться. Затем вы спрячете его в подобранное вами место, где Бен переждет проверку. Когда пассажиры сойдут и «зеленые фуражки» покинут судно, а вы станете под разгрузку, Бен осторожно выйдет из укрытия и смешается с грузчиками, от которых он внешне ничем не будет отличаться. Стоять в Поморске вы будете пять дней. За это время Бен «прилетит в Поморск из Ленинграда» с рекомендательным письмом «от вашего старого приятеля». Вы поможете Бену устроиться на работу. Вот, возьмите, это советские деньги на расходы. У Бена будут свои. Расписки не нужны…

– Хорошо, я все понял. Хотелось бы только…

– Узнать «русскую» биографию Бена? Он вам все расскажет «по приезде из Ленинграда». Заранее не стоит… Помните, Волк, об одном из законов разведчика – не обременять без нужды память…

– Вы правы, Билл.

– Хо-хо, – сказал водитель «мерседеса», – я всегда прав, дорогой Волк. А сейчас предлагаю пропустить по рюмке в «Сельдяном короле». Вы там еще не бывали, Волк, Бен тоже, хотя он и не новичок в Скагене. Хозяин «Сельдяного короля» – наш человек и устроит скромный ужин в отдельном кабинете. Едем…

Вскоре все трое сидели в особой комнате, изолированной от общего зала, она служила местом для деловых трапез и буйных оргий. Ведь и то и другое желательно устраивать в узком кругу своих, без лишних глаз и ушей. Молодой официант, с тонкой талией, изящными руками и безразличным лицом, быстро расставлял на столе еду и напитки. Когда ему пришлось выйти в бар за тоником, он оставил дверь слегка приоткрытой. Официант скрылся за поворотом коридора, и в этот момент появился лоцман Лейв Эйриксон. Он жил по соседству, хорошо знал хозяина «Сельдяного короля» и, приходя сюда выпить рюмку хереса, единственный вид спиртного, признаваемого Лейвом, часто пользовался служебным ходом.

Итак, лоцман Лейв Эйриксон, встретивший и проводивший в гавань Логен советский теплоход «Уральские горы», шел по служебному коридору ресторана «Сельдяной король».

Услышав за приоткрытой дверью мужские голоса, он замедлил шаги, заглянул в щель и в удивлении приподнял брови.

– Вот так встреча! – бормотал Эйриксон, проходя мимо двери, и повторял это, выпивая свой херес в баре.

После двенадцати часов ночи второй штурман теплохода «Уральские горы» Михаил Нечевин, стоявший приходную вахту, сидел в каюте, в который раз просматривая коносаменты [3]3
  Грузовые документы.


[Закрыть]. Груз на «Уральских горах» всегда бывал генеральный [4]4
  То есть самый разнообразный груз: продукты, промтовары и т. п., в отличие от однородного груза – руды, угля, леса.


[Закрыть], иногда до двухсот – трехсот наименований, потому и хлопот у второго помощника капитана было невпроворот. И пассажиры еще… На грузовых судах второй штурман хоть в море может отдохнуть, а здесь и в рейсе крутишься как белка в колесе. Правда, четвертый штурман помогает иногда, но четвертый сам ходит у старпома в помощниках, для второго штурмана его уже не хватает.

Посетовав про себя на незадачливую жизнь второго штурмана, Михаил Нечевин отодвинул грузовые документы и поднялся из-за стола, решив обойти судно, посмотреть швартовы и проверить вахту у трапа. Он спустился на главную палубу, прошел на бак, глянул, перегнувшись через релинги, не гуляют ли концы и на месте ли противокрысиные щитки [5]5
  Каждое судно обязано надевать при стоянке в порту на швартовые тросы особые щитки, препятствующие крысам сходить на берег или приходить с берега на корабль.


[Закрыть]. На баке все оказалось в порядке, носовые трюмы были готовы к разгрузке, хотя работы должны начаться лишь с утра. Нечевин двинулся к трапу и сразу увидел, что вахтенного там нет.

«Черт побери! – выругался штурман. – Ведь сколько раз говорилось: от трапа ни на шаг!»

Он занял место матроса на верхней площадке трапа, где висел спасательный круг и выброска [6]6
  Тонкий длинный трос с грузом на конце. Служит как бросательный конец при швартовых и спасательных работах.


[Закрыть], и поднял свисток к губам. В это время трап качнулся, на нижнюю ступеньку ступил человек. Он быстро поднимался опустив голову, а когда оказался наверху, Нечевин узнал в нем директора судового ресторана Митрохина.

– Поздненько гуляете, Демьян Кириллович, – сказал второй штурман. – Без пятнадцати час уже.

– Так то по-нашему будет, Михаил Иванович, – весело заговорил Митрохин, стараясь не встречаться с Нечевиным глазами, – а в Скагене совсем рань.

Второй штурман пожал плечами.

– Мне-то что, – сказал он, – хоть до утра. Смотрите только, чтоб помполит вас не засек.

Директор ресторана ничего не ответил, шагнул на палубу и исчез внутри средней надстройки. Михаил хотел снова вызвать матроса свистком, но тот уже спешил к трапу, на ходу поправляя повязку.

– Ты что же это, Коваленко, а? – грозно спросил Нечевин. – От трапа бегаешь!

– Так я же в гальюн только, товарищ штурман! Минутное дело…

– В гальюн, в гальюн… Меня б вызвал на подмену.

– Так ведь неудобно, Михаил Иванович, может, вы отдыхаете, я ж с понятием.

– Ладно, Коваленко, хватит трепа. Стоять у трапа – и никуда. Приспичит – звонком меня сюда. Усек?

– Так точно, усек, Михаил Иванович! Будет все на «товсь!..»

Михаил Нечевин вернулся в каюту и едва сел за стол, сплошь заваленный бумагами, раздался тихий стук в дверь. Затем дверь отворилась, и в каюту вошел директор ресторана. В руках у него был сверток.

– Вахтишь, Михаил Иванович? – спросил он. – А я к тебе. Вот, глянь-ка, что достал.

Митрохин развернул сверток и поставил на стол бутылку, две жестяные банки с тоником, большую банку с консервированными омарами и еще две – поменьше – с черной икрой.

– Коньяк-то «фундатор», – сказал Митрохин. – Самый наилучший, почище «мартеля» будет…

– Это по случаю чего? – спросил второй штурман.

– А так, чтоб вахта шла веселей. Тебе спать нельзя, а мне не спится.

– На вахте не принимаю.

– Брось, Михаил Иванович, рюмку-то осилишь… Ведь «фундатор»!

– Рюмку, пожалуй, приму, – согласился штурман. – Закуска уж больно на уровне.

Когда они выпили, Митрохин, помявшись, проговорил:

– Ты, Михаил Иванович, того… Ну, помполиту, значит… Не проговорись, что поздновато подгреб с берега. Знаешь, знакомого парнягу встретил, коком на «Мезеньлесе» ходит. Ну и поддали у него… Ты уж того, пойми… Лады?

– Лады, старик, можешь спать спокойно. Зачем мне капать? Пришел на борт – и добро!

…Через три дня теплоход «Уральские горы» принимал пассажиров. Когда были окончены все формальности, на борт прибыл лоцман и вывел теплоход на фарватер.

«Уральские горы» вышли в Норвежское море. Игорь Александрович Юков проложил курс на север. Постепенно забирая к осту, теплоход совершал обычный рейс по маршруту Скаген – Поморск.

А через полгода у Палтусовой губы прогремели автоматные очереди сержанта Гончарика.

Выстрелы в Палтусовой губе

48 КН биллу тчк волк располагает возможностью провоза связника квч уральских гор квч тчк используйте его тчк 09 17 мороз тчк.

– Стой! Стрелять буду! Стой!

Загремели выстрелы.

В тишине, наступившей вослед, был слышен шорох лиственных веток, срезанных автоматной очередью и упавших на мягкий ковер из пожелтевшей хвои. Сержант Степан Гончарик поймал в прицел мелькавшую меж стволов спину, и палец его был готов потянуть спусковой крючок. Но тут в памяти сержанта возникло лицо майора Леденева, его слова: «Только живым!», левая рука подбила автомат снизу – и пули снова ударили по верхушкам деревьев.

Неизвестный уходил.

Сержант знал, что выстрелы всполошили солдат, расставленных по границам оперативной зоны, и согласно инструкции они спешат сейчас к месту происшествия.

Собственно говоря, автоматные очереди Степана Гончарика означали провал операции, задуманной полковником Бирюковым. Тот, кого ждали в Палтусовой губе, должен был беспрепятственно проникнуть в нее и извлечь из песка у подножия скалы сейф штандартенфюрера СС Густава Шеллинга, спрятанный там командиром субмарины «Зигфрид-убийца» фрегатен-капитаном Эрнстом Форлендером. Затем надлежало незаметно проводить неизвестного гостя до Поморска или иного населенного пункта и попытаться установить его связи.

Но все случилось иначе.

Сержант Гончарик и рядовой Завьялов обходили цепочку солдат, опоясавшую сопку, за которой лежала Палтусова губа, когда едва носом к носу не столкнулись с человеком, одетым в кожаную куртку, галифе, резиновые сапоги и светло-серую шляпу с короткими полями, надвинутую на глаза. Нижнюю половину лица незнакомца скрывали рыжая борода и усы.

Встреча была неожиданной для обеих сторон. Гончарик потянул с плеча автомат, но, едва сержант шевельнулся, рыжебородый отпрянул в сторону, в руках у него оказался пистолет с длинным стволом и утолщением на конце.

Раздалось пощелкиванье, и, шумно вздохнув, Завьялов ничком упал на хвою.

Впереди замелькала кожаная куртка убийцы, и тогда распорола тишину автоматная очередь сержанта Гончарика.

…На мгновение Степан потерял неизвестного из виду и снова ударил очередью по верхушкам лиственниц. Он знал, что у каменной гряды, в сторону которой несся стремглав неизвестный, затаились двое солдат, и они, услышав стрельбу, задержат его.

На бегу незнакомец обернулся, выбросил руку – и, едва Гончарик успел отпрянуть за ствол дерева, пуля сбила с него фуражку. Прижав автомат к лиственнице, Степан примерился так, чтоб ударить человека с бесшумным пистолетом по ногам. «Калашников» задергался, пули подобрались почти к цели, взять еще повыше, и никуда он, гад этот, не денется, не убежит, чуток повыше, подумал Гончарик, и тут кончились патроны в магазине-рожке. И такое бывает…

Пуля ударила на уровне груди сержанта и отщепила кусок коры. Он втянул живот и стал рвать из сумки на ремне запасную обойму.

Но по сержанту больше не стреляли. Когда, снарядив автомат, Гончарик от ствола к стволу бросился к каменной гряде, кожаную куртку он больше не увидел. Через сотню метров навстречу вывернули солдаты его взвода. Был с ними и лейтенант Маслов, дежурный офицер.

– Что случилось? Кто стрелял? – крикнул Маслов.

– Завьялов, – задыхаясь, проговорил Гончарик. – Там… Помогите… Завьялов… Кожаная куртка! Где он?

Не объясняя больше ничего, Степан бросился вперед. Лейтенант отрядил двух солдат посмотреть, что случилось с Завьяловым, и последовал с остальными за Гончариком.

У каменной гряды они никого не нашли. Срочно прибывшие сюда два проводника служебно-розыскных собак обшарили фантастическое нагромождение громадных валунов и скальных обломков и минут через сорок обнаружили узкий, едва заметный в зарослях кустарника лаз. Потайной ход вел в хорошо оборудованное укрытие, сохранившееся, видно, со времен войны. На двухъярусных деревянных нарах поверх едва тронутых ржавчиной трех автоматов типа «шмайсер» и десятка гранат с длинными деревянными ручками лежали брошенные в беспорядке кожаная куртка, галифе защитного цвета и светло-серая шляпа с узкими полями. Резиновые сапоги валялись на полу.

К тому времени, когда прибыл Юрий Алексеевич Леденев, лейтенант Маслов и солдаты нашли неплотно приваленный камнем второй ход. Он выводил на поверхность по другую сторону гряды, в ста пятидесяти метрах от асфальтированной дороги Мурмино – Поморск.

Собаки легко взяли след, уверенно довели проводников до асфальта и тут засуетились, стали нервничать и заглядывать в лица хозяев виноватыми глазами.

– Значит, ушел? – сказал Василий Пименович Бирюков. – А, Юрий Алексеевич?

– Ушел, товарищ полковник… – Майор Леденев развел руками.

– Как солдат? Операцию сделали?

– Будет жить… Две пули в него всадил, но прошли удачно, выше и ниже сердца. Вот они, пули-то…

Юрий Алексеевич придвинул Бирюкову небольшую коробочку. В ней на куске ваты мирно покоились две пули, извлеченные хирургом из тела Завьялова.

Василий Пименович взял одну из них и повертел в пальцах.

– Систему определили? – спросил он.

– Двадцатизарядный пистолет-автомат специального назначения системы «говард», калибр шесть миллиметров. Небольшой калибр позволил конструкторам сделать «говард» многозарядным и достаточно компактным. Достоинства: относительно небольшие размеры и бесшумность стрельбы. Недостатки: слабая убойная сила на расстояниях более пятидесяти метров. Изготавливается преимущественно в Соединенных Штатах Америки, но бывают модели производства ФРГ и Англии. Во всяком случае, «говардом» может быть вооружен агент любой разведки…

– Предваряете мои вопросы, майор, – усмехнулся Бирюков. – Ну-ну… Что ж, давайте все сразу, выговаривайтесь до конца…

– Нет сомнения в том, что неизвестный шел к сейфу, спрятанному Форлендером, – сказал майор Леденев. – Но мы не знаем, на кого работал бывший фрегатен-капитан…

– Но ведь его видели солдаты…

– То, что они видели, осталось в убежище, – сказал Юрий Алексеевич. – Он переменил одежду, и не только ее. Уже перед тем как ехать к вам, я распорядился вновь прочесать с собаками местность. И вот что было обнаружено под кучкой мха и хвои.

Леденев достал из портфеля сверток и развернул его. На бумаге лежала рыжая борода.

– Значит, рыжебородого не существует, – задумчиво произнес Бирюков, подняв парик осторожно, за несколько волосиков, и осматривая его со всех сторон.

– Рубит, дьявол, по всем концам рубит…

– Это уже почерк, товарищ полковник, – сказал Леденев. – Сказывается неплохая выучка, умение предусмотреть все варианты. Кстати, на одежде нет ни одной марки изготовителя. Все аккуратно срезано. Конечно, можно установить, кто произвел эти товары, но на такую экспертизу уйдет уйма времени.

– А что тайник? Все ли там проверили? Нет ли чего нового?

– Эта территория, товарищ полковник, как вы знаете, во время войны была занята немецкими войсками. Возможно, они оборудовали убежище про запас с целью оставить в нашем тылу своих людей при отступлении. По-видимому, им никто не воспользовался. Между прочим, мы нашли там неплохой запас продуктов военного времени, консервы, сахарин, шоколад, хлеб в целлофане. Хлеб, кстати, хорошо сохранился, сам пробовал.

– Несерьезно, майор, – нахмурился Бирюков. – Продукты могли оставить именно с расчетом на то, что вы их отведаете…

– Тогда их не стали бы так тщательно прятать, Василий Пименович… Так вот… Продукты и оружие не тронуты. Судя по всему, и наш неизвестный побывал там впервые. Допускаю, что о тайнике знал Форлендер. Если он передал неизвестному план того места, где спрятал в сорок пятом году сейф, то мог рассказать и об убежище.

– О нем мог знать и кто-то третий, – сказал полковник.

– Допускается. Тогда мы имеем уравнение с двумя неизвестными.

– Может быть, и с тремя, дорогой майор. И в таком серьезном деле ни одного просвета.

– Кое-что есть, товарищ полковник. Вот, взгляните…

– Что это?

Василий Пименович с интересом смотрел, как майор Леденев разворачивал небольшой пакетик. В нем оказались спички. Пять спичек необычной формы. Они были массивнее простых спичек, головки из серы иного цвета. Каждая была завернута в лощеную бумажку.

– Противоветровые спички, – сказал Бирюков. – Откуда они у вас?

– Такими спичками снабжаются морские спасательные шлюпки, товарищ полковник.

– Это я знаю. И что же?

– А то, что их обнаружили под нарами в тайнике…

– Может быть, оставили немцы?

– Посмотрите листок, в который они были завернуты, Василий Пименович…

Полковник расправил листок бумаги. Это были страницы, вырванные из какой-то книги, 23-я и 24-я страницы…

Бирюков прочитал:

«…При закрывании пайола необходимо тщательно следить за тем, чтобы на втором дне не оставался мусор, стружки и другие предметы, которые могут загнить или засорить приемные сетки осушительной системы.

§ 135. При каждом осмотре пайола следует проверять исправность и плотность лючин над горловинами двойного дна, периодически вскрывать эти лючины и проверять плотность закрытия горловин…»

– Так это же какая-то флотская инструкция! – вскричал Бирюков.

– Совершенно верно, товарищ полковник.

Василий Пименович перевернул страницу и на обороте прочитал:

«Водонепроницаемые двери, противопожарные двери, лацпорты, иллюминаторы.

§ 142. Постоянное наблюдение за исправностью действия водонепроницаемых дверей, лацпортов, иллюминаторов и противопожарных дверей и правильное использование их в аварийных случаях являются важнейшей обязанностью судового состава. Ответственность за их состояние возлагается на старшего помощника капитана…»

– Это уже что-то, – сказал полковник Бирюков. – Надеюсь, вы узнали, откуда этот листок?

– Да, – ответил Юрий Алексеевич. – Он вырван из «Правил обслуживания корпуса судна и ухода за ним». Эти «Правила» утверждены приказом министра морского флота за № 440 от 14 ноября 1955 года и в 1956 году выпущены отдельной брошюрой издательством «Морской транспорт». Значит, в убежище побывали уже и после войны. Данный экземпляр печатался в одесской типографии «Моряк», что находится на улице Ленина, дом 26. Но эти сведения нам уже ни к чему… Такие «Правила» есть на каждом судне торгового флота, по два-три экземпляра. И в первую очередь, у старшего помощника капитана, так как корпус судна проходит по епархии старпома. Ну и у капитана со стармехом такие конечно же есть тоже… Вот они, эти «Правила».

Юрий Алексеевич достал небольшую книгу в синем картонном переплете и протянул Бирюкову.

– Обратите внимание на седьмой параграф, товарищ полковник. Там как раз написано об ответственности старпома за правильное обслуживание корпуса судна, всех помещений, устройств и систем.