Текст книги "Журнал «Если», 1993 № 10"

Автор книги: Станислав Лем

Соавторы: Стивен Уильям Хокинг,Норман Ричард Спинрад,Дэймон Найт,Мишель Демют,Илья Борич,Алексей Луньков,Вера Лосева,Баррингтон Бейли,Валерий Петухов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Две колбы были теперь полностью разъединены во времени, их не связывали более темпоральные переходы. Если бы титанисты прорвались в Зону Труда через туннель, по которому только что проехали Собри с Сюменем, или проникли сюда по любому иному пути, они попали бы лишь в пустое, никем не населенное будущее.

Сюмень наконец обратил внимание на оператора, с которым обошелся столь круто.

– Пошли! – распорядился он. – Необходимо встретиться с менеджерами Нижней колбы, и немедленно.

– Мы захватили правящую клику, сэр.

– Превосходно! Дайте-ка я погляжу на них…

На экране появились десятка полтора старцев с бесстрастными лицами, свисающими усами и шелковистыми бородами, разодетых в шелк и атлас. Поглядев на них, Браурн осведомился недоверчиво:

– С чего вы взяли, что это правящая клика?

Моложавый энергичный капитан ответил:

– Они сами признали это, сэр. Еще мы нашли устройство вроде компьютера, знающее несколько земных фраз.

– Несколько – это сколько?

– Боюсь, сэр, недостаточно для успешного допроса.

– Понятно. Ладно, заприте их где-нибудь вплоть до дальнейших распоряжений.

– Слушаюсь, сэр.

Капитан щелкнул каблуками, отдал салют и прервал связь. Браурн отодвинулся от экрана, осторожно массируя раненую руку, уложенную на перевязь. Много ли толку от задержанных, если с ними невозможно потолковать! Он выругался, кляня себя, что позволил ускользнуть Ху Сюменю. Видимо, ошалев от боли, он не задумался о последствиях, даже не отдал приказа организовать погоню или розыск. Казалось, к чему затевать пустые хлопоты? Ведь чинк первым делом избавится от мундира – совершенно то же самое, как если бы он напялил шапку-невидимку. Этих чинков, хоть плачь практически не отличишь друг от друга.

«Нет, погоди, есть еще одна возможность», – напомнил себе Браурн. Где-то здесь в городе находится Лэрд Аскар, и рано или поздно его обнаружат. По всем данным, Аскар – субъект трудновоспитуемый и неуравновешенный, в предполетном инструктаже говорилось даже «не заслуживающий доверия», но местный язык он очевидно знает.

Видеокоммуникатор снова заверещал.

– Майор Браурн у аппарата.

На экране возник титан-инженер с серьезным лицом.

– Донесение от разведгруппы, посланной в Нижнюю колбу, сэр.

– Слушаю.

– Они сообщают, что колба покинута. Забита заводами и мастерскими, но ни одной живой души.

– Колба покинута? Вы уверены, что мутанты не попрятались где-нибудь?

– Не похоже. В любом случае там пока никого не нашли.

– А может, этот гнусный чинк просто наврал, – предположил Браурн. – Может, заводы действуют автоматически и рабочие просто не нужны?

– Может быть. Но опять-таки не похоже. В настоящий момент там не вертится ни одна шестеренка. И наблюдаются признаки разрушения, как если бы весь комплекс был покинут лет пятьдесят назад.

Браурн задумался.

– Что-то тут не вяжется, – сказал он вслух. – Совсем не вяжется. Постойте, разве не было каких-то сведений о том, что две половины города не совпадают во времени?

– Наши люди без всяких помех прошли по туннелю длиной примерно в треть мили, – ответил инженер. – Но есть и другие средства сообщения. Есть, например, сортировочная станция, куда прибывает продукция, произведенная внизу. Я разберусь…

– Разберитесь. И держите меня в курсе дела.

«Вот когда, – подумалось майору, – этот самый

Аскар пригодился бы по-настоящему…»

Аскар буквально дрожал от возбуждения.

За последние недели Шу Кунцен рассказал ему много интересного о Косвенной Сущности, которая однажды чуть не уничтожила Город-Колбу. Аскар умолял, чтобы ему тоже было дозволено навестить этот диковинный интеллект с помощью всечувственного передатчика, но Шу убедил его отложить эксперимент.

И Аскар, набравшись терпения, трудился под руководством старого ученого, познавал и размышлял. Шу упоминал мельком, что Косвенная Сущность способна управлять силами далеко за пределами человеческих знаний. Это не биологический интеллект, к тому же она не привязана к определенному небесному телу; в ответ на расспросы земного физика Шу уточнил, что Сущность имеет материальную основу, но какова в точности ее природа, люди так и не разобрались.

И надо же случиться такому! Как раз когда совершенствование передатчика близилось к завершению, титанисты добрались до Межзвездной космической общины и захватили ее. Шу, невозмутимый как всегда, разрешил ученику продолжать работу и удалился. Аскар все еще оставался землянином в той мере, чтобы поражаться безмятежности здешних обитателей перед лицом любых, даже самых тяжких испытаний (впрочем, Шу как-то высказался в том смысле, что звездные чинки стали дилетантами во всем, даже в образе жизни). И все же он старался перенять у учителя и эту черту. Титанисты, облегчая себе продвижение в глубь Колбы, крушили квартал за кварталом – и тем не менее он не бросал работу, пусть взрывы грохотали все ближе и ближе к обсерватории.

Но вот уже полчаса, как внешние звуки угасли. По всей вероятности, Зона Покоя теперь целиком во власти титанистов, а значит, скоро они начнут ломиться и в двери обсерватории. Надо спешить, надо успеть нанести визит Сущности прежде, чем это произойдет. Можно не сомневаться, что другой возможности уже не представится.

И ведь им руководило не только интеллектуальное любопытство. Не так давно он спросил Шу Кунцена, далеко ли ушла Косвенная Сущность в познании законов физической Вселенной. Шу задержался с ответом и в конце, концов сказал, что Сущность располагает знаниями, сопоставимыми, как он выразился, «с вашими представлениями о древних богах». Так что Аскар подготовил для этой всезнающей и всемогущей Сущности несколько вполне определенных вопросов.

Он осмотрел массивные, поблескивающие, гудящие кубы преобразователей временной энергии, бесцеремонно занявшие весь центр обсерватории. По самой скромной оценке, на их изготовление ушло года два – и тем не менее заказ был доставлен через час после того, как Шу отправил чертежи. Воистину в распоряжении ученого были неограниченные ресурсы, и пользовался он ими так беззаботно и даже легкомысленно, что Аскар не уставал изумляться. Шу Кунцен заказывал новое оборудование, вообще не задаваясь вопросом о трудоемкости производства, а если что-то не ладилось, готовил чертежи во множестве вариантов и требовал рабочих образцов в соответствии с каждым из них. Любая из его бесчисленных (и подчас вздорных) идей должна была быть немедленно воплощена. Склады обсерватории ломились от машин, многие из которых не включались ни разу, а другие после двух-трех поспешных опытов бестрепетно отправлялись в металлолом.

Киберслуга выкатился на позицию готовности у пульта. С бьющимся сердцем Аскар вошел в прозрачную сферу. Как только он опустился в кресло, люк захлопнулся и все погрузилось во тьму. Передатчик, подхватив его чувства, выбросил их за пределы определимого времени в направлении, какого не нашел бы никакой компас.

Поначалу вокруг были только тишина и темнота. И вдруг прямо из темноты раздался голос:

– Я здесь. Ты звал меня. Чего ты хочешь?

Голос, хоть и громкий, звучал ровно и доверительно. Мерещилось, что говорящий произносит слова, склонившись к самому его уху. Голос как бы взрезал глубокую тишину, но за этой тишиной Аскару чудился не то легкий посвист, не то шорох наподобие фона, какой иногда сопровождает радиопередачи.

– Хочу тебя видеть, – произнес Аскар в темноту.

– Каким ты хочешь видеть меня?

Физик не сразу понял вопрос, потом откликнулся:

– Хочу видеть тебя, как ты есть.

– Хорошо. Вот наша физическая реальность.

Перемена была резкой до жестокости. Аскар внезапно очутился в наполненной шумом галерее. Он стоял на коленях, поскольку высота галереи была всего около четырех футов. По бокам в обе стороны лежало примерно такое же свободное пространство, зато вдаль галерея уходила, казалось, в бесконечность. А справа, слева, сверху, снизу были точно такие же галереи, их было огромное множество, одну галерею от другой отделяли металлические решетчатые каркасы. И внутри каркасов…

Он присмотрелся внимательнее. Насколько он мог судить, это были машины – другого слова он просто не мог подобрать. Галереи являлись по сути направляющими для грандиозного машинного процесса, для каких-то звяканий, вращений и перемещений в последовательности невообразимо сложных операций. Аскар находился в центре рокочущей, забитой механизмами фабрики исполинских размеров, в индустриальном аду.

– Это сконструировано тобой? – задал он вопрос в пустоту.

– Нет, – последовал немедленный ответ, ясно различимый, несмотря на оглушающий грохот. – Это мы – малая частица меня. Все это возникло сразу и окончательно как результат временных процессов. Я – мы не имеем биологической природы.

Аскар ощутил, что его понесло вперед. Пол под коленями, если это был пол, не оказывал сопротивления движению, горячий ветер хлестал по лицу. Бессчетные галереи неслись мимо смутными мазками, а он все набирал и набирал скорость, он обратился в стрелу, летящую в стесненной решетками бесконечности.

И вдруг, без предупреждения, стрела достигла цели и застыла на месте. Машинный ад остался позади, высился за его спиной как сплошная стена. Нет, не совсем сплошная – физику Аскару она напомнила, пожалуй, кристаллическую решетку.

Он был теперь на краю исполинской бездны, в глубине которой что-то бурно кипело, выбрасывая облака едких испарений, обжигающих кожу. О ширине бездны можно было только гадать. Аскар двинулся по кромке этой преисподней, пока не уперся в преграду – еще одну стену из плотно спрессованных псевдомашин. Только на сей раз стена не была изрезана сотами галерей, а казалась непроницаемой глыбой – нет, в ней проглядывали какие-то щелочки, но такие узкие, что втиснуться туда было бы невозможно.

Он посмотрел вверх, привлеченный сильным ритмическим гулом. С неба, если это было небо, наискось спускалось нечто вроде движущейся ленты или транспортера, как у ротационных печатных машин. Транспортер ревел, летя куда-то с невероятной скоростью.

– Возможно, тебе будет удобнее встретиться со мной в ином окружении, – предложила Косвенная Сущность.

Все исчезло. Аскар сидел в комнате довольно скромных размеров. Стены были бледно-голубыми, карнизы белыми. Из невидимого источника падал свет, лучистый, почти солнечный. Перед Аскаром стоял полированный ореховый стол.

Открылась дверь, появилась молодая женщина, вошла и села напротив. Кожа у нее была голубая и отливала серебром, на губах играла легкая улыбка. Глаза были ярко-синими, но смотрели куда-то поверх Аскара, словно не видели ничего вообще.

– Добрый день, – произнесла она звучным приятным голосом. – Так лучше, не правда ли?

Аскару понадобилась добрая минута, чтобы прийти в себя.

– Но ведь это не ты, на самом деле ты выглядишь не так, – вымолвил он наконец.

– Верно.

Аскар был слегка разочарован.

– Значит, это просто иллюзия, спроецированная на всечувственный передатчик? Я преодолел такое расстояние не затем, чтобы любоваться иллюзиями.

– Не впадай в ошибку – это не иллюзия. Окружение сконструировано как физическая реальность и лишь затем на нее спроецированы твои чувства.

Аскар помолчал, обдумывая новый вопрос.

– Иногда ты говоришь «я», иногда «мы». Кто же ты, индивидуальность или сообщество разумов?

– Я не единица и не множество, – отвечала Косвенная Сущность. – Описать мою природу нельзя ни с помощью «я», ни с помощью «мы».

– Так что же ты такое?

Женщина наклонила голову, взор ее ушел куда– то за стены комнаты, а меж бровей наметилась тонкая насмешливая морщинка.

– Возможно, данное окружение, – предположила она, – смущает тебя не меньше, чем прежнее. Сделаем еще одну попытку. – Женщина поднялась и показала жестом на дверь за спиной Аскара, которая распахнулась сама собой. – Пожалуйста, пройди дальше по коридору. Там приготовлена другая комната.

Аскар бросил на серебристо-голубую женщину долгий взгляд, но одолел сомнения и повиновался. Поначалу коридор показался ему серым и невыразительным, ни окон, ни дверей. Коридор тянулся вдаль ярдов на двести и поворачивал, а может, заканчивался тупиком. Но едва Аскар сделал несколько шагов, его стали преследовать странные миражи. Боковое зрение подмечало сводчатые проходы, где среди зеленых стеблей и трепещущей листвы бесшумно двигались рыбообразные туши. Но едва он поворачивал голову, вглядываясь в наваждение, на месте сводов и рыб оказывалась голая стена.

Потом его посетило еще более странное чувство, что ускользающие рыбины плавают не где-то снаружи, а в глубинах его собственного мозга. Однако через тридцать-сорок ярдов миражи прекратились. В ту же минуту коридор стал понемногу изменяться: он уже не казался таким невыразительным, он выглядел знакомым. И вдруг Аскар застыл как вкопанный: в стене была дверь с выведенным по трафарету номером 22.

Не веря глазам своим, он огляделся. Впереди коридор раздваивался, и на развилке торчал указатель со стрелками, перечисляющими разные отделы и подотделы. Он еще внимательнее присмотрелся к двери под номером 22, узнавая царапины, узнавая прыщики на краске…

Это был коридор Сарнского полигона! Или безупречно точная его копия.

С бьющимся сердцем он отворил дверь. Уютная комната-каюта с койкой, креслами и столом, на котором громоздились конспекты и отчеты, а поверх всей груды – толстый блокнот для заметок. У левой стены – книжный шкаф с небольшой, тщательно подобранной библиотекой специальной литературы. Его собственная комната, его убежище, где он провел без малого пять лет!

Он тихо притворил дверь и опустился в свое любимое кресло, отдавая себе отчет, что Косвенная Сущность, по-видимому, выудила все подробности обстановки из его собственной памяти.

Над дверью висел миниатюрный динамик – на Сарнском полигоне он служил для оповещений и вызовов персонала. Косвенная Сущность воспользовалась им для общения.

– Отвечаю на твой вопрос, – прозвучал первоначальный мужской голос. – Тип сознания, каким я располагаю, нельзя назвать ни индивидуальным, ни групповым, ни сообществом индивидуальностей. На понятном тебе языке я, пожалуй, добьюсь максимального приближения к истине, если буду именовать себя не «я» и не «мы», а просто «здесь». Впредь я так и поступлю, присвоив себе имя «Здесь».

Аскар помолчал, обдумывая услышанное. Сущность прибегла к хитрой уловке, которая, несомненно, увенчалась успехом. Он действительно ощущал себя гораздо раскованнее, сидя в собственной комнате. Еще чуть-чуть, и он мог бы вообще забыть, что это не Сарнский полигон.

– Раз уж ты читаешь мои мысли, – произнес он, – то ты давно осведомлен, о чем я хотел спросить. Скажи, много ли ты знаешь о Земле?

– Здесь знает о Земле все, – отвечала Косвенная Сущность.

– Ты приобрел эти знания, читая мои мысли?

– Нет. Здесь узнал о Земле много ранее.

– Следовательно, ты знаешь и о том, что должно там произойти?

– Да, знаю.

– Остается спросить, – Аскар приложил все силы, чтобы голос не дрогнул, – существует ли способ изменить направление потока времени или остановить его? Есть ли в принципе возможность избежать столкновения?

Косвенная Сущность не дала немедленного ответа. Вместо слов из динамика полилось густое, мощное гудение. Вселенная вокруг Аскара взорвалась, и он выплыл в первозданную пустоту. А вокруг него поплыли призрачные формы всех цветов и размеров, то вспыхивая в поле зрения, то уносясь прочь, как искры.

Тело его вытянулось, как струя дыма на ветру, оно удлинялось и удлинялось до бесконечности, и это продолжалось долго, неимоверно долго. И внезапно кончилось – он опять сидел в своем любимом кресле посреди уютной комнаты-каюты.

– Вы, – изрекла Косвенная Сущность, подчеркнув местоимение «вы», – не можете сделать ровным счетом ничего.

Когда солдаты Браурна ворвались наконец в пространственно-временную обсерваторию, они нашли Лэрда Аскара все еще сидящим в прозрачной сфере всечувственного передатчика.

Попыхтев минут десять, они ухитрились открыть люк. Аскар, судя по всему, даже не видел их. Он сидел в прострации, бормоча что-то невразумительное, и не оказал сопротивления, когда его подхватили под руки и поволокли прочь.

– Кажется, это он, – сказал сержант. – Но, сдается мне, эти технические игрушки довели его до умопомрачения.

– Может, он свихнулся, решая чинкскую головоломку, – брякнул один из солдат.

– А? Что такое? – Аскар начал приходить в себя и воззрился на бойца суженными, как у чинка, глазами.

– Вывести его отсюда, – распорядился сержант. – Майор Браурн приказал доставить его в штаб без промедления.

Аскара вытащили из обсерватории. И в этот момент послышалось нечто столь неожиданное, что солдаты замерли без команды и в недоумении уставились друг на друга. Вот уже несколько часов в городе царила тишина – и вдруг где-то вдалеке вспыхнула и загрохотала, не ослабевая ни на минуту, ожесточенная перестрелка.

Хешке принял от соседа табачную скрутку и вдохнул ароматный дым с особым, подчеркнутым наслаждением.

Это была прощальная вечеринка – прощальная в самом полном смысле слова. Они знали, что титанисты вторгнутся в резервацию завтра и уж никак не позже чем послезавтра. Вот Геррик и решил собрать друзей, чтобы, как он выразился, отметить последний день некогда преуспевающей расы.

Обстановка была нисколько не напряженная и, как ни парадоксально, почти праздничная. Хешке поневоле восхищался хладнокровием, с каким амхраки относились к неотвратимому. Мелькнула странная догадка, что дело именно в неотвратимости, что именно она внушает людям такое достоинство. Если бы оставалась хоть тень надежды, это могло бы привести к панике…

Разговор шел по преимуществу на амхракском, которым Хешке владел еще не слишком хорошо. Однако из вежливости хозяин и гости довольно часто обращались и к веролийскому – главному языку Человека Истинного, общему для всей Земли, – и Хешке никоим образом не чувствовал себя ущемленным.

К нему подсела девушка, стройная, как истая ам– храчка, и принялась болтать, прихлебывая вино, – недавно в резервации научились его синтезировать, и продукт получался отменный.

– Вам, наверное, показалось скучно в нашей деревушке после Прадны, – щебетнула она с улыбкой.

– Да я на самом-то деле вовсе не из Прадны, – ответил он. – Я провел большую часть жизни в полевых экспедициях, раскапывая инопланетные развалины. А Прадна, по правде говоря, пренеприятное место. Здесь мне нравится гораздо больше… невзирая на то, что грядет.

И еще не договорив, он испытал дурнотное ощущение, что. совершил непростительную бестактность. Может статься, эти люди ввели жесткое табу на разговоры об… этом – из суеверия он даже для себя не уточнил, о чем. Но девушка рассмеялась совершенно естественно и как ни в чем ни бывало полушутя ответила:

– Ну, значит, в Прадне и впрямь мерзко, если наша участь и то предпочтительней…

Геррик распахнул двойные двери, ведущие в мастерскую, и принялся колдовать над своим телевизором, не нуждающимся в передачах. Чтобы скрыть замешательство, Хешке присоединился к нему и минут пять безмолвно наблюдал^ как Геррик лазит по диапазонам, выискивая четкие картинки. Сегодня их удавалось поймать больше обычного.

– Проводимость атмосферы нынче редкостная, – не без удивления объявил амхрак. – Сигнал чистый и сильный. Вот, полюбуйтесь, пожалуйста…

В большинстве своем картинки были как бы сняты с птичьего полета. На этой виднелись окраины среднего по размерам города – именно среднего, а не большого, о чем красноречиво свидетельствовал характер застройки. Судя по-положению солнца, было послеполуденное время.

– Узнаете? – поинтересовался Геррик.

Хешке отрицательно качнул головой: таких городов он знал сотнй, все они походили друг на друга.

Картинка не качалась и не расплывалась, напротив, была на редкость устойчивой, а Геррик еще повозился с регулировкой и добился качества, близкого к коммерческим стандартам.

– Наконец-то у меня получилось что-то толковое, – произнес он грустно. – Какая жалость, что об этом теперь… Господи, что такое?..

Кадр сохранял устойчивость и яркость, но отдельные его элементы тускнели и гасли. На глазах Геррика и Хешке – и других, потому что археолог смутно чувствовал, что и остальные гости поглядывают на экран ему через плечо, – все здания на картинке словно расплавились, и на их месте оказалась лишь голая земля. И не только здания – куда– то пропала и кучерявая рощица, и полоска травы. Исчезло все, кроме сухой безжизненной почвы.

– Что-то с приемником? – осведомился Хешке.

– Не понимаю, – проворчал Геррик. – Конечно, есть телевизионные системы, способные дать подобный эффект. Если используется банк памяти, чтобы держать в кадре постоянные элементы, то и картинку можно создать или разрушить как бы по частям. Но у меня-то здесь простое построчное воспроизведение! Присмотритесь – ведь там, где стояли дома, видны выемки. Будто город просто растворился в воздухе…

Хешке выбрался из мастерской, предоставив Геррику мозговать над своим аппаратом в одиночестве.

Выйдя на веранду, археолог по привычке окинул взглядом окрестную пустыню. В ночном небе отражались странные мерцающие огни, будто за горизонтом играли молнии.

Вернуться к Браурну в штаб оказалось не так-то просто.

Они проехали с полмили в бронированном грузовичке – пользоваться общественным транспортом титанисты считали ниже своего достоинства – и попали на одну из главных магистралей, расчищенных новыми хозяевами Колбы специально для быстроты маневра. Теперь автострада гремела односторонним движением – в сторону разрывов и выстрелов, в сторону перемычки, отделяющей одну половину города от другой.

Лица у легионеров, взгромоздившихся на шаткие броневички, были дикие, и по этим лицам можно было судить, что ситуация отчаянная, если не хуже. Туземцы не показывались, вероятно, в страхе попрятались по щелям: титанисты, когда им приходится туго, свирепеют до садизма. В критических обстоятельствах титан-солдат не задумается застрелить любого, кто имел неосторожность хотя бы высунуться, не то что стать на его пути.

– Святая Мать Земля, что происходит, сержант? – спросил один из конвоиров.

– Должно быть, что-то серьезное. – Сержант пожевал губами. – Может, чинки добрались наконец до своих укреплений… – Он подтолкнул локтем водителя. – Наша задача – доставить этого типа в штаб. Дождись первой бреши в потоке, переберись на ту сторону, а дальше по боковым проездам…

Через несколько минут они пересекли магистраль и продолжили путь по опустевшим ярусам, галереям и площадям.

– От этого чертова города у меня мороз по коже,

– пожаловался кто-то. – Как я был бы счастлив вернуться в Прадну живым и здоровым!

Впереди показался боевой пост. Охрана приказала грузовичку остановиться.

– Туда нельзя, – объявил капрал, – дорога перерезана.

– Кем?

– У чинков нашлась наконец армия, – флегматично пояснил капрал. – А больше ничего не разберешь…

Внезапно пулемет изрыгнул короткую прерывистую очередь.

– Да вот же они! – заорал стрелок.

Сержант покопался в грузовичке и вытащил короткоствольный автомат. Теперь он тоже увидел противника – чинки перебегали бульвар, укрываясь за деревьями. На них была грубая синяя форма и шлемы, похожие на колпаки с широкими полями.

Он отдал приказ – и бронированный грузовичок двинулся по бульвару малым ходом, а солдаты открыли огонь сквозь лобовые и бортовые щели. Сам он остался с пулеметчиками, укрылся за бруствером и припал на колено, сжимая автомат.

И тут, с полнейшей внезапностью, чинки обрушились на них, окружили их с флангов и с тыла, будто спрыгнули с неба, – но ведь в Колбе и неба– то не существовало…

Титан-майор Браурн уже понял, что совершил тактическую ошибку, передислоцировав свой штаб из тесного домика у шлюзовых ворот в роскошный особняк в центре города.

В тот момент такое решение представлялось вполне обоснованным. Город был взят. Майору был нужен административный центр, и район дока для этого просто не годился.

Но когда из Зоны Труда, которую его разведчики нашли вымершей, хлынула огромная, хорошо обученная и дисциплинированная армия, все изменилось. Браурн не догадывался, откуда она взялась, однако при данных обстоятельствах с объяснениями можно было и повременить.

Как только стало ясно, что армия чинков являет собой серьезную угрозу, он сразу задумался, не стоит ли отступить обратно к доку, чтобы в случае необходимости укрыться на дрейфующих вблизи Колбы кораблях. И с гневом узнал, что док был одним из первых объектов, атакованных и захваченных врагом. Легионеры неоднократно пытались отбить док, но без успеха.

Рапорты, поступающие отовсюду, бйли один хуже другого. Противник располагал подавляющим преимуществом, и никакие отчаянные меры не помогали восстановить контроль за ходом боевых действий. С помощью какого-то устройства проклятые чинки могли появляться где и когда угодно и исчезать, как тени, с легкостью проникая за любые оборонительные рубежи. Настоящего оружия у них почти не было – легкие пистолеты да ножи, но чаще всего они сражались голыми руками, применяя приемы не менее смертоносные, чем пуля или лазерный луч.

Вне себя от гнева, Браурн выслушивал безотрадные сообщения о том, что его войска оставляют район за районом, что враг появляется одновременно в самых разных местах и противостоять ему невозможно. С силой стукнув по селектору, он вызвал всех подчиненных командиров. И то сказать, вот уже минут десять они наперебой требовали новых инструкций.

– Стреляйте по всему, что движется! – прорычал он. – Поняли меня? Убивайте всех без разбора!

– Кажется, мы с вами где-то встречались? – осведомился Лэрд Аскар, озадаченно щурясь на белого человека в форме Нижней колбы.

– Собри Бломоут, – улыбнулся тот. – Мы встречались дважды, и всего несколько дней назад. То есть для вас прошло несколько дней, а для меня больше года…

– Да-да, совершенно верно, – пробормотал Аскар. – Вы тот, кто прибыл на корабле с Земли вместо Ронда Хешке. Извините, у меня нет памяти на лица. – Он беспечно махнул рукой: ничего, мол, не попишешь. – Стало быть, титанистам так и не удалось переделать тут все по-своему?

Собри позволил себе не скрывать торжества.

– Они до сих пор не возьмут в толк, что на них свалилось и откуда. Но вы-то, конечно, знаете, в чем секрет успехов Нижней колбы: на любую работу там тратится столько времени, как если бы продукцию требовалось представить через пять минут. На подготовку нашего контрудара мы затратили всего год, а при необходимости могли бы и лет двадцать пять…

– Я так и думал, что случилось что-нибудь в этом роде, – сказал Аскар.

– Помните молодого человека по имени Ху Сюмень? Титанисты притащили его с собой. Для них было бы лучше бросить его на Земле – он выключил туннель между колбами, и они никак не могли попасть в Зону Труда, по крайней мере в ее нормативное время. Допускаю, что рано или поздно они додумались бы проникнуть туда на звездовремялетах, но мы ударили по ним прежде, чем они начали догадываться, что происходит. По времени Зоны Покоя прошло чуть больше часа – а Сюмень и я уже вернулись с вооруженной и обученной армией!

Аскар хмыкнул.

– Кто-то из приближенных Лимниха свалял дурака. Хоть это теперь уже не имеет значения… – Он потянулся. Его отделили от конвоиров-титанистов и разместили в довольно удобном доме, предназначенном, по-видимому, для задержанных высокого ранга. Визит Бломоута явился для него, однако, полной неожиданностью. – Да, теперь я вспомнил вас, – произнес он. – Вы революционер и к тому же сумасброд. Защитник мутантов. Словно они в вас нуждаются…

– Считайте как вам угодно. Только я не один такой: Ху Сюмень – того же поля ягода. Думаю, что здесь грядут серьезные перемены…

– Если вы рассчитываете, что рабочие из Зоны Труда поднимут мятеж против Зоны Покоя, забудьте об этом, – заявил Аскар.

– Ну что ж, посмотрим. Сюмень – личность выдающаяся, хоть и своеобразная. Каких впечатляющих результатов он добился в Нижней колбе как организатор, и всего за год! И мы спасли весь город!

– Рабочие Нижней колбы с удовольствием подчиняются любому организатору. Это еще ничего не значит, – парировал Аскар и зевнул. Он почувствовал, что устал. – Так вы говорите, что спасли город? Преклоните колено передо мной, мой друг. Потому что вы видите перед собой человека, спасшего всю Землю.

– Что? – недоуменно спросил Собри, но его прервал звонок. Явился Ху Сюмень, презрительно глянул на Аскара и обратился к Бломоуту:

– Все идет хорошо. Колба в наших руках, остались лишь мелкие очаги сопротивления. И к тому же нам удалось найти, куда земляне заточили членов кабинета министров Зоны Покоя. Их вот-вот доставят сюда.

– Прекрасно! – энергично вмешался Аскар, словно и не уставал. – Поскольку заварушка окончена, я полагаю, что мой учитель Шу Кунцен может теперь вернуться в обсерваторию и заняться действительно важными делами. И я, с вашего разрешения, хотел бы составить ему компанию.

– О, теперь я узнал вас, – сказал Сюмень. – Вы тот самый, кто предпочел заниматься абстракциями, отказавшись от попыток помочь своему народу. Ступайте куда хотите, ради Бога. Здесь от вас все равно никакой пользы.

«А ведь молодой человек посуровел, – отметил про себя Аскар. – Год, прожитый им после возвращения, изменил его…»

– Погодите! – вмешался Собри. – Что вы такое говорили недавно о планете Земля?

Аскар с упрямым видом скрестил руки на груди и заявил:

– Желаю беседовать с Шу Кунценом.

– Догадываюсь, что у вас на уме, – сказал Сюмень после паузы. – Вы боитесь, что я прикажу казнить всех членов кабинета, включая вашего возлюбленного учителя. Не беспокойтесь. Что с ним делать, будет решать народ, а не я. Надо бы, наверное, отправить его поработать на заводе, чтоб узнал на себе, как это приятно…

Сюмень шепнул словечко Собри, который вышел из комнаты и вернулся через пять минут вместе с Кунценом. Едва произнеся невнятное формальное приветствие, старый ученый обратился к Аскару:

– Хватило вам времени завершить эксперимент?

– Почти хватило. Как бы то ни было, посещение Косвенной Сущности состоялось.

– И вы узнали что-либо достойное внимания?

– В общем, да, можно считать, узнал. – И к Собри: – Вы землянин, так что постараюсь объяснить попонятнее. Видите ли, мои поступки вовсе не были лишены практического смысла, по крайней мере они были более практичными, чем вы думаете. В нескольких световых годах отсюда есть, как бы лучше сказать… некий интеллект, мыслящая сущность, и ученые Города-Колбы знают о нем – или о ней – уже довольно давно. Ее назвали Косвенной Сущностью, поскольку она движется во времени косвенно по отношению к нам. Мы – Шу Кунцен, а затем и я – поставили цель установить с этой Сущностью надежную связь и обмениваться научной информацией. Надо отметить, что Сущность владеет знаниями о временных процессах куда более глубокими, чем мы. И я загорелся надеждой выяснить, не может ли она помочь Земле, не существует ли способа поставить временные системы под контроль и отвратить их предстоящее столкновение.