Текст книги "Макс Шрёдингер (СИ)"

Автор книги: Станислав Конопляник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– И почему у них у всех такие большие сиськи? Когда-то мои меня не заботили и хотелось, чтоб они были поменьше, но теперь почему-то кажется, что они должны быть побольше.

Мы много спорили на эту тему с Серёгой и Пашкой, потому здесь я был горд продемонстрировать собственное мнение:

– Это всё допущения художников. Сейчас тенденция во всём мире в том, чтобы рисовать персонажей похожими на реальных людей с их недостатками во внешности, но мне кажется для этого есть реальный мир. А такой нарисованный сюжет смотрят именно чтобы смотреть на определённые нереалистичные идеалы.

– Нереалистичные не значит ведь некрасивые, верно?

Я кивнул. Она отложила телефон, села в кровати, посмотрела на меня.

– Тебе тоже нравятся дойки?

– Это всего лишь выдуманные персонажи, – решил я увильнуть от ответа. – В реальной жизни такие встречаются редко и смотрятся скорее всего не очень.

– А мои… – она разрумянилась. – Они тебе нравятся?

– Откуда я знаю. Я их не видел, – пожал я плечами.

Аня задрала майку так внезапно, что я забыл, что здесь делаю. Она натянула майку на лицо, закрыв его ей и смущённо произнеся:

– Только смотреть…

Они у неё были правильной формы, немного в стороны с большими ореолами у сосков, не слишком маленькие, у Кати мельче были, но и не большие, как у Вики. В общем-то сиськи как сиськи, но глаз радовали отменно, выталкивали все остальные мысли из головы, наполняли светом и радостью, а руки чесались их потрогать, и я понял, что плыву.

Аня опустила майку, глядя на меня огромными тёмными глазами.

– Ты снова молчишь! Я тут такое сделала, а ты снова молчишь! Ну же, скажи что-нибудь, – она залезла на меня сверху и трясла за плечи, её сиськи качались в такт, что ни разу не упрощало задачу мыслительного процесса.

Было бы это так волнительно, если бы это были просто чьи-то сиськи? Я очень сильно сомневался.

– Ань, ты у меня самая красивая. Я когда тебя увидел – супом подавился, такая ты красивая.

Она смущённо заулыбалась и легла рядом. Телефон с анимэхой она в руки взяла, но включать не торопилась.

– Мне нужно кое-в-чём тебе признаться, – сообщила она, глядя совершенно серьёзно. – Тогда в Коптильне, во второй раз когда я тебя увидела, это всё не было случайностью.

– В смысле? Ты мне подножку поставила? – вспомнил я как споткнулся обо что-то с подносом.

– Нет, ты тут сам упал, – рассмеялась она и потрепала меня по голове. – Я за тобой следила со вторника, гуляла под твоими окнами, ждала, пока ты выйдешь. Мне надоело это и я… – она сжалась, вспоминая это. – Я позвонила тебе в дверь, но никто не открывал. Ты не представляешь, чего это мне стоило! А ты не открыл.

– Извини, такой уж я – затворник. Могу месяцами не выходить из квартиры.

– Да я уже поняла. Но ты вышел.

– Тебе повезло, я ехал за «майонезом».

Она оживилась, соскочила с кровати, залезла к себе под стол и выудила оттуда коробку. На ней были изображены ингредиенты, а большими буквами надпись: «Майонез: Сделай жизнь вкусной».

– Вот, – протянула она.

Я расчувствовался.

Мне подарки дарили только родители и только на день рождения.

– Спасибо большое, я уж и забыл почти.

– Я говорила, что куплю его тебе, потому что ты расстроился, что сам не купил.

Я отложил коробку. Она прилезла ко мне на руки, уселась спиной и откинула мне голову на плечо. Я обнял её.

– А что потом было? Что было не случайностью?

– Я выбрала единственный свободный столик, проверив, что все остальные заняты. Пока ты заказывал, я оббежала всю Коптильню, но людей была просто тьма. Я отваживала всех от этого столика, а для тебя попыталась сделаться невидимкой, чтоб ты сел за него, а я… А я на тебя полюбовалась. А ты чуть не прошёл его, потому что меня видел и решил, что столик занят! Великая Адельгейда, я уж думала что всё, придётся ждать другого момента.

– Ты со мной первая заговорила.

– Потому что ты первый на меня посмотрел, прямо в глаза. Так, будто меня уже видел. Ты помнишь вторник?

– Да.

– Да? Это немыслимо. Почему на тебя не действуют мои чары?

– Твои чары на меня подействовали очень даже хорошо, – улыбнулся я, чувствуя тепло её тела.

– А что, если и эти чары перестанут действовать? – вдруг задала она роковой вопрос.

– Иногда лучше не задаваться подобными вопросами, вроде «зачем мы живём?», «кто мы такие?», «какая у нас цель в жизни?». Мама говорила, что жизнь слишком коротка для подобных вопросов.

– Госпожа Ольга действительно мудрая женщина. Жизнь смертного коротка. Что я буду делать, когда тебя не станет? Мы попусту теряем время! – заявила она и уши её принялись полыхать. Она дёрнулась, чтобы повернуться ко мне, замерла, а после она взорвалась вспышкой света прямо у меня в руках так, что в глазах заплясали светлячки. – Но что будет, если я не смогу тебя защитить и тебя не станет намного раньше?..

На этот вопрос я ответа не знал. Всё, что я знал, что буду следовать её правилам, не отходя от ни ни на шаг.

– Во сколько тебе к доктору? Я же с тобой еду?

– Ты без меня пока никуда не высовываешься, – напомнила она. – Я очень рада, что ты не пытаешься что-то делать сам.

– Чтоб что-то делать самому, нужно думать хоть иногда. У меня раньше получалось, в основном по выходным, а сейчас, видишь, совсем никак, – развёл я руками и она рассмеялась.

– В девять приём. Заодно попрошу Майкла поговорить с отцом, чтоб он от нас отстал.

– Девять утра? – простонал я. – Ладно, встану. Потом может днём посплю.

– А ты просто усни пораньше и всё, – пожала она плечами.

У меня в голове плавал образ её обнажённой груди, а она говорит «усни пораньше».

– Всё хорошо, я попытаюсь, – обнадёжил её я, целуя в шею и вдыхая аромат её волос.

Глава 13. Аня Шрёдингер

– Смотри, это твоя половинка, – объясняла Аня, сидя под одеялом. – А это моя половинка. Меньше меня будешь тискать, быстрее уснёшь. Если я начну приставать…

Она сделалась красной.

– Если ты начнёшь приставать… то что? – не понял я.

– Я не буду приставать, честно-честно. Я не настолько глупая, чтобы пожертвовать всем. У нас ещё Кассандра на хвосте. И мой отец. А где-то гуляет ещё та херабора.

Наверное она про странное создание, которое в меня вселилось.

– Ещё раз, кто такая Кассандра?

– Глава ордена… киллеров, скажем так. В Олдвинде.

Она выключила свет, ложась спать. Отвернулась от меня и, мне казалось, уже уснула.

Было ещё очень рано для совы, но я был уставшим и глаза сами закрывались. Говорят, что совы больше приспособлены к перестроению режима, нежели жаворонки. Я перестроюсь под жаворонка? Ну и пусть. В универ же как-то вставал.

Внезапно Аня вспыхнула. Я сел от испуга, успокаивая колотящееся сердце.

– Я так с тобой глаз лишусь.

– Извини пожалуйста, – перевернулась она ко мне лицом.

Я откинулся на спину, закинув руки за голову и глядя в потолок.

– Расскажи ещё раз, зачем ты кому-то, кроме меня, нужна.

– Ну Макс… – в её голосе было раздражение. – Ладно, – вздохнула она. – Я – живое оружие. На чьей я стороне – тот победил. Меня хотят на своей стороне иметь все.

– Ты же просто память стираешь, ну и глефа у тебя есть.

– А ещё я умею уклоняться от пуль, смертельные ранения для меня не опасны и при желании могу испепелить город. Что-то вроде ядерной бомбы.

Я присвистнул.

– Псионика, – стала она пояснять дальше, – моя слабая сторона. Псионика – оружие моего отца – Винтера Крига Холодное Сердце. А моим оружием всегда была магия разрушения. Но знаешь что, я готова от неё отказаться. Нужно лишь закончить дела.

– Почему ты тогда просто не свергнешь эти организации?

– Ты говоришь сейчас про жизни тысяч людей, – она задумалась. – Странно, раньше меня это не останавливало, и я подумала так не делать только потому что… тебя постеснялась расстроить. Ты так спрашивал про то, являюсь ли я плохим человеком, что я решила, что для тебя буду хорошей. Это плохо?

– Нет, это процесс притирки. Тот, который игнорировали все мои бывшие, кроме Вики.

– А почему ты так спокойно об этом говоришь?

– Мне сегодня прислали якобы мой мизинец. Завтра видимо пришлют следующий палец. От кого-то же эти мудаки пальцы отрезают?

Эта мысль будоражила сознание. Я очень сильно радовался, что это был не я.

– Я не дам тебя в обиду, – нахмурилась Аня. – Вот видишь, ты в это ввязался, и уже может хоть и на словах, не понимая, как оно на деле, рассматриваешь жестокость. Не становись жестоким, для этого есть я. Хотя я… Я стала мягче, для меня это уже не вариант. К тому же это плохой вариант – мы сразу станем на виду: пара, свергнувшая правительство и подавившая революцию одновременно.

Я вспомнил артистов и музыкантов которые живут у всех на виду. В принципе не так уж и плохо.

– Нет-нет-нет, и нет, и ещё раз нет, Макс, – бескомпромиссно заявила Аня. – Ты просто не знаешь, что такое жизнь на виду, а меня от такой уже тошнит. Мы сделаем всё тихо: попросим Майкла, убедим Кассандру, поговорим с моим отцом. Они найдут выход.

– Зачем ты своему отцу? У нас детей отпускают после восемнадцати.

– Скажем так. Чтоб долго не объяснять тебе. Без меня его правлению конец.

– А не слишком ли сильное заключение?

– Не слишком, – буркнула Аня.

– А ещё. В меня пыталась вселиться какая-то тварь.

– Когда? Где? Почему ты молчал?

Она перелезла ко мне под одеяло, положила руки на виски, потом мне на горло, потом на грудь и там остановилась. Потом улеглась рядом, заглядывая мне в глаза.

– Почему не рассказывал? Я думала, у нас нет секретов. Я тебе стараюсь правду говорить.

– Ань, у нас и нет секретов, только я не посчитал это важным. Такое облако с красными глазами и чёрными зубами.

– Вначале в Нексусе, потом следовал за тобой дальше, но прятался. Я его видела возле тебя в среду, но подумала, что показалось – след похожий на след от ищеек отца. Потом он был в теле Ивана, но удержал Кассандру, значит её знал, и меня знал. О боже, она бы тебя убила! Я бы не успела поставить портал! Чем я думала?

Она подняла голову, с ужасом посмотрела на меня. А после осыпала меня поцелуями со словами «как хорошо, что ты живой». Я ничего не понял, но тоже безумно был этому рад.

– Повезло. Хотя я не верю в везение. Кто же это может быть? – задумчиво проронила Аня.

– Эта тварь – кто, а не что?

– «Что» не будет действовать самостоятельно, – она увидела мой непонимающий взгляд. – Тут расхождение мотивов, а следовательно прослеживается скрытая мотивация самого этого «нечто».

– Ты такая умная… Он приходил ко мне. Главный следователь. Сразу как ты от меня ушла. В четверг, кажется. Расспрашивал про Нексус и про тебя. А почему он покинул моё тело, а я выжил, когда Иван в такой же ситуации упал замертво? Ты его из меня изгнала! – догадался я.

– Не изгоняла. Когда я стирала тебе память, я и подумать не могла, что в тебе какая-то там тварь. Ну да, Гриша странно себя повёл и начал стрелять, а потом упал замертво с разрывом сердца.

Она опять принялась водить пальцем по моей груди. Думать ей это не мешало, а мне мешало.

– Наверное у тебя крепкий пятый отдел.

Она положила свою голову мне на грудь, слушая удары моего сердца. После подняла голову, положа мне на грудь руки, а на них подбородок. Я погладил её по спине и она прикрыла глаза, покрываясь мурашками.

– Убирай руки, – предупредила она.

Я послушно убрал, просто обняв её левой рукой за плечи.

– Главный следователь расстроился, когда я ему рассказал… Про него же, – посмеялся я. – Я ведь ему описал его же самого. А он что-то искал, или кого-то. Впрочем я никогда не был силён в разгадывании загадок.

– Мы делали такого, – задумалась Аня. Делали? Эту тварь можно создать? – Это мститель, только какой-то более хитрый. Нужно запытать человека до смерти, и не абы какого, чтоб такое удалось. Ох, отец, на что ты идёшь ради меня…

– Ради себя же он идёт, Аня, – поправил я её.

Она похлопала глазами.

– Действительно, ради себя. А я ему вообще нужна была? Но он же меня оберегал всю мою жизнь, даже когда я для него водила в бой армии и захватывала крепости. Ладно, кто у нас остаётся? Мой отец, который пытается меня найти, потому по следу за нами ходит Кассандра. Новый Бурс, который начал поднимать людские волнения и который хочет меня использовать ударной силой, значит будет идти за тобой. И Валентин Юдович, олицетворяющий текущую власть, который не должен обо мне знать, но есть детали, которые во всём повествовании плохо вяжутся.

– Ты так много говоришь, – заметил я и зевнул.

– Тебе неинтересно?

– Ты говори. Просто я поражаюсь, как скрытная и замкнутая Аннабель Лютая превратилась в разговорчивую и весёлую Аню.

– Аню Шрёдингер? – игриво улыбнулась она. – У меня с тобой голова кругом. Мне нужно думать, а не выходит, – пожаловалась она.

– О да, та же ерунда. Так что, справимся мы, выкрутимся?

– Ещё бы. Только нужно подумать.

Она дала мне буську и отлезла на свою половину, отворачиваясь от меня, чтоб даже не смотреть. Я же на неё смотрел, видя разбросанные в разные стороны рыжие волосы. Она смотрела на свои пальцы левой руки, указательным пальцем правой показывала то на один, то на другой, то на третий. Глаза мои начинали закрываться.

– Макс, – донеслось до меня. Она развернулась вся такая виноватая. – А ты злишься на меня, что я порнушку смотрела?

– Неа, – честно отозвался я.

– Хорошо.

Я начал погружаться в сон, сознание принялось улетучиваться…

– Макс. – Она уже и не отворачивалась от меня. – Это было как-то противно смотреть. Они там делали такое… Так ноги раздвигали, и так как-то… Разве это приятно?

– Ещё может и извращенское что-то смотрела.

Она закрыла своё лицо подушкой, обнимая её. Потом из-за подушки, как из окопа, появились круглые глаза, смотрящие на меня:

– Там девушка, она…

– Можешь не описывать, а то умрёшь от стыда сейчас. Вообще, зачем ты это всё смотрела? Тебе ж ничего нельзя.

Она долго не отвечала.

– Великая Адельгейда!.. – выдохнула она и взорвалась яркой вспышкой – я перестал её видеть, глаза снова привыкали к темноте. – Придёт же когда-нибудь наш час. Час придёт, а я не умею и тебе не понравится!

Она уткнулась лицом в подушку и закричала.

– Я сейчас точно от стыда умру. Всё, не смотри на меня!

Я подлез к ней и погладил по голове.

– Всё нормально, – только и нашёлся я. – Я ж тебя не обвиняю.

Она прилезла опять ко мне, положила голову мне на грудь, трогая мою руку.

– Я хотела, чтоб у нас всё было обычно. И оно складывается так хорошо, что прям не верится. Я отрылась тебе, ты открылся в ответ. Я важна тебе, а ты понимаешь, как важен мне. Как мне ничего не запороть?

– Расслабься, потому что я не знаю, – чмокнул я её.

Она закрыла глаза и через какое-то время засопела прямо у меня на груди. Не самая удобная поза для сна, но я боялся её потревожить. И вроде я злился, что мне сон перебили, и теперь я лежал и тупо смотрел в потолок, а вроде и злость, рождаясь, сразу умирала. Я никогда не умел по-настоящему злиться. А сейчас и учиться не хотел.

Утром она растолкала меня, когда уже было светло. Всё же не три часа сна, а хотя бы шесть, и то ладно. Голова была всё ещё ватной, но я встал, глядя, как она одевается. Она отвернулась ко мне спиной, переодевая майку с ночной на обычную. Через всю спину шёл алый шрам, который я не нащупал руками – выглядел немного стрёмно, да и только.

– Если включить воображение, то твой шрам напоминает офигенную татуировку на всю спину, – сообщил я Ане, а у той покраснели уши, но она ничего не ответила.

Я оделся.

– Тебе покушать нужно? – узнала она у меня. – Я вчера разложила то, что дала нам госпожа Ольга, с собой взяла по пирожку.

Она как-то странно на меня посмотрела.

– Нет-нет-нет, – засмущалась она, – не стану я тебе врать! – сообщила она сама себе неловко. – Там было три пирожка, но один я уже съела. Оставшимся делиться не буду!

Я рассмеялся, потрепал ничего не понимающую Аню по волосам.

– Желудок Шрёдингера молчит.

– Почему ты его отдельным от себя считаешь? – удивилась Аня.

– Да потому что он заебал выделываться. Как же мне хотелось бы никогда не хотеть есть. Вот просто чтоб не нужно было. Чтоб как тебе, только ради удовольствия!

Аня задумалась над чем-то, даже губу закусила.

– Я не хочу, чтобы ты умирал, – обняла она меня и шморгнула носом.

– Я умирать не собираюсь ещё очень долго. И вообще, хватит хандрить! У нас всё хорошо! – строго заявил я.

Она подняла на меня испуганный взгляд, похлопала глазами, проронив детское «Правда?». Что-то не такого результата я ожидал от хладнокровной Аннабель Лютой, но лишь улыбнулся, потрепав её по волосам.

Было прохладно, я то и дело тёр руки, переминаясь с ноги на ногу.

– На, – протянула Аня мне байку оверсайз. – А то заболеешь.

Я не смел отказываться.

Сев в транспорт, Аня залипла в телефон, кому-то что-то отвечая и постепенно становясь всё более хмурой.

– Игорь Борисенко предлагает сделку.

– Кто такой Игорь Борисенко?

Аня уже не хмурилась, она улыбнулась мне в ответ.

– А я на тебя не злюсь, что ты глупый. Это ведь хорошо, да? Я просто начинаю делать поправку. Хвали меня! – она почему-то покраснела.

– А сейчас чего краснеть?

– Я никогда ни от кого такого не требовала, показалось неприличным, но тебе память не сотрёшь, поэтому мне просто стало вдруг неловко.

– Ты молодец, – похвалил я её.

Она заулыбалась.

– Так, Игорь Борисенко – это муж Виктории. Её, я думаю, ты запомнил.

Её крик раздался в моих ушах.

– Видимо до конца своих дней, – вздохнул я.

– Вот, посмотри, что пишет.

«Анна Винтеровна, сами посудите. Счета вашего возлюбленного заморожены, квартира под арестом, манипуляции с банковскими счетами в скором времени для Вас тоже окажутся вне зоны досягаемости, а правительство считает террористами и Вас, и Вашего молодого человека…»

– Я понял. Кот! Бедный, наверное без воды уже сидит. Аня, нам нужно срочно спасать моего кота, я серьёзно.

Она посмотрела на меня с тревогой.

– Значит нужно соглашаться, – вздохнула она.

– Ты уверена?

– Он во всём прав. Мы не то, чтоб взаперти, но это хорошее предложение. Мы поможем ему провернуть революцию, а он поможет нам, при том прямо сейчас. Что, ты не дочитал?

– Нет, не дочитал. Отвлёкся на мысль о коте, – растерялся я.

– Ну и ладно, всё равно решение за мной. Сходим к сэру Блэксуорд, а после сразу туда.

Мы проезжали мимо площади и там уже начали собираться люди с транспарантами. Где-то звучал громкоговоритель организаторов, была поставлена небольшая трибуна с колонками. Полицейские машины и автозаки стояли поодаль и пока бездействовали. На месте уже работали репортёры.

– И так из раза в раз, – заявила мне Аня. – Если пиздец, то сразу и целиком. Потому что пиздец по частям, это ж не пиздец, – причитала она. – Так, маленькие пиздяшечки, не страшные и пушистенькие. Как-то другого и не ожидала.

Она вдруг неожиданно схватила меня за руку:

– Тебе же сегодня на работу!

– Не пойду. Какая работа, Ань?!

– Тебя же уволят!

– Ну и пусть, – не стал отрицать я.

– Я тебе жизнь поломала! – спрятала она лицо в ладонях.

– Починила. Не говори ерунды, – обнял я её. – И давай эту часть жизни контролировать буду всё же я.

– Извини, – насупилась она, поднимая глаза. – Я всё ещё учусь тебя любить.

Мы доехали до нужной нам остановки, вышли у торгового центра, прошли дворами мимо собирающихся в группы на протестное движение людей. Над головой пролетел вертолёт съёмочной бригады. Глубоко во дворах был неприметный медицинский центр «НеоМедика – центр нетрадиционной медицины». Никогда не понимал таких мест.

Внутри было пустовато.

– Вы записаны на приём? – посмотрела в амбарную книгу пожилая женщина.

Странно было видеть, что время было расписано по двадцать минут на человека) на всю неделю вперёд и только лишь к одному врачу. Кстати всем по двадцать минут, кроме Ани. Ей выделен был целый час

– Аннабель Криг, – отозвалась Аня, назвавшись настоящим именем.

– Что ты рассказала маме? – удивился я.

– Госпожа Ольга знает всё, – улыбнулась Аня. – Я была честной и вежливой, как ты и просил.

Я нервно захихикал. И это прокатило? Мама знает, наверное, больше, нежели я.

Ну, в общем-то, как обычно.

– Проходите, Николай Виссарионович уже освободился.

Я остался стоять, как обычно поступают на приёме у врача. Уже решил спросить, лечат ли в клинике рак и есть ли у них лицензия врачебная. Никогда хорошо не относился к таким местам. Мало ли какие шарлатаны здесь врачи мою Аню таблетками из рога единорога пичкать будут. Однако Аня потянула меня на приём.

Я ввалился в кабинет и мимо моей воли выдал:

– Это Вы!

Передо мной был ссохшийся старик, которого я видел, когда сидел на допросе. Да, его так и звали:

– Николай Виссарионович «Стойка с Орденами».

– Грубовато, но пойдёт, Максимка, – улыбнулся белыми зубами дед Коля Черномечев. – Почему там меня не узнал?

– Уставший был. Да и люди должны меняться, а Вы ни на минуту не постарели, – опустил я взгляд, оправдываясь. – Спасибо, что помогли мне тогда.

– Меня леди Аннабель попросила.

Аня захлопала глазами и замахала руками в попытке его остановить, но дед Коля всё же продолжил:

– Ты к ней на свидание опаздывал и тебя нужно было вот прям срочно освободить, вопрос жизни и смерти. Всё так, леди Аннабель?

– Великая Адельгейда, как же стыдно! – взвыла Аня и взорвалась, окатив всё ярким светом.

Какие-то реагенты в холодильнике принялись светиться.

– О, спонтанное излияние алтоэно, – хохотнул дед Коля.

Аня перестала быть красной, указала на деда Колю рукой.

– Вы, видимо, знакомы, но я всё же вас представлю: это, – указала она на деда Колю, – сэр Майкл Виссарио Блэксуорд. А это мой жених, Максим Шрёдингер.

– Рад повторному знакомству, – протянул дед Коля руку, как когда-то в деревне, когда он приезжал навещать мою больную тётю – мамину сестру. Он протягивал мне руку и я её жал своей маленькой ручёнкой. На этот раз я пожал его руку рукой взрослого мужчины, хотя чувствовал себя точно так же.

Он провёл руками перед стоящей Аннабель, аккуратно, двумя пальчиками, приподнял майку ровно настолько, чтоб увидеть рубец от пулевого ранения.

– Больше, чем спонтанная алтоэния меня удивляет Ваш румянец, леди Аннабель.

Аня посмотрела на него волком.

– Разве сама Аннабель Лютая, дочь Холодного Сердца, что не обронила ни одной слезы даже на похоронах собственной матери, может испытывать такие чувства как стыд, смущение, смятение… любовь?

– Майкл, я тобой, конечно, очень дорожу, но сейчас хочется вмазать, – голос был полон льда.

Дед Коля всегда был остёр на язык.

А я вдруг вспомнил её влажные от слёз глаза, когда она попросила остановить такси. И ещё больше, когда она плакала, выходя от мамы. Можно считать, что первый раз за свою долгую жизнь.

– Итак, – принялся дед Коля совершать странные пассы руками, – вправим тебе за один раз. Только будет неприятно, так что, Максимка, давай ты придержишь нашу леди.

Аня закрыла глаза, стиснула зубы. Я обнял её. Майкл Блэксуорд донёс светящийся шарик до рубца и Аня тихо застонала, медленно выдыхая, а после вдохнула и повеселела, хотя держалась за бок.

– Спасибо, сэр Майкл, – кивнула Аня. – У меня есть ещё одна просьба, не как Аннабель Криг, а скорее как Аня… Аня Шрёдингер, – спонтанно заявила она. – Можете вы отправить мою подругу в Олдвинд?

– Для людей, не знающих наших порядков, это будет непростое испытание. Хотя… – затянул он. – Книжки про другие миры читают, фильмы про другие миры смотрят. Астрал везде один и тот же. Веди.

– Спасибо большое. Я даже не знаю, как Вас благодарить.

– Не нужно благодарить. Я просто пошёл за Вами следом, леди Аннабель. Это было двадцать с половиной лет назад. И это было самое необычное Ваше решение: оставить страну, оставить орден, оставить титул, оставить себя. Мы все видели, что былая леди Аннабель увядает, словно Алая Роза, оставленная без воды. Но символ, казавшийся вечным, вдруг не может просто рассыпаться, превратиться в прах.

– И что же Вы поняли, сэр Майкл? Разве Вам ведомо то опустошающее чувство?

Он задрал рубашку, показывая на старческом теле на спине татуировку. Странную. Я ничего понять не мог. Аня всё поняла, глаза её сделались большими.

– С две тысячи восемьсот семидесятых по две тысячи девятьсот девяностые, больше ста лет я был копейщиком его величества, служил Винтеру Холодное Сердце верой и правдой, отнял тысячи жизней.

– Это было ещё до моего рождения, – ахнула Аня. – Я Вас знала всегда только как лекаря.

– Семьдесят три тысячи восемьсот восемьдесят семь жизней я отнял, – опустил голову он. – Пятьдесят две тысячи сорок четыре жизни я спас. Я всё ещё в долгу перед собой.

– Вы никогда не рассказывали.

– Я не рассказывал леди Аннабель Криг, потому что опасался, что она меня не поймёт. Зато могу с лёгким сердцем открыться Ане Шрёдингер. По невероятной случайности эти две личности находятся в суперпозиции и делят одно тело. Максимка, какая из них тебе больше по душе?

Провокационный вопрос.

Аня посмотрела на меня с удивлением, ожидая ответа. Это была прямая критика её, отрицание части её сути. Агрессия по отношению к самой себе. Агрессию я не признавал ни в каком виде, всегда легко её обнаруживал и никогда не мог стерпеть.

– Вы не правы, дед Коля. Это не две личности. Она одна, просто моя Аня очень разная, как гранёный алмаз.

– Другого я услышать от тебя не ожидал. Вы истинные противоположности, я даже завидую вам немного, – улыбнулся дед Коля.

– Я совсем забыла, – встрепенулась Аня. – Сэр Майкл, Вы общаетесь с моим отцом? Можете попросить его оставить меня в покое?

– К сожалению или к счастью, я предоставлен сам себе.

Аня посмотрела на него внимательно, после на лице отразилась тревога.

– Не переживайте за меня. Винтеру Кригу нет до какого-то апотекария никакого дела, уверяю Вас. А ты, парень, – обратился он ко мне, – неплохо изменил мою леди Аннабель.

– О чём он? – не понял я.

– На всём Олдвинде никогда не было человека, за которого она бы переживала. Теперь их целых два, и я в их числе, – гордо закончил дед Коля.