Текст книги "Макс Шрёдингер (СИ)"
Автор книги: Станислав Конопляник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Макс Шрёдингер
Эпиграф
«Если у меня есть дар пророчества
и я знаю все тайны,
если мне даны все знания
и у меня есть вера,
способная передвигать горы,
а нет любви,
то я ничто.»
1 Коринфянам 13 глава, 2 стих
Глава 1. С понедельника на среду
Утром я встал с больной головой, даже на работу идти не хотелось, хотя до неё добраться до компа в соседнюю комнату. Кот смотрел на меня с непониманием, требуя привычной порции корма. До будильника добрых полчаса, хотя времени уже половина десятого утра.
Почему-то болело колено и виски ломило, видимо на дождь. Вот она, жизнь после двадцати трёх. Самый частый вопрос, который я задаю себе вечером: «Что на утро у меня будет болеть». И я не полный, не совсем тощий, делаю зарядку иногда по вечерам, в прошлом году много бегал, хоть и неохотно, катаюсь на велике, плаваю в озере у Пашки на даче, когда зовёт. А всё равно вот и колени вылетают, и спина болит, и голова на погоду реагирует вместо шаманского бубна.
Лучше шаманского бубна, я бы сказал.
По правде сказать чтоб мне было так паршиво, чтоб и голова, и колени, и спина сразу – это какой-то фуллхауз. При том, что моё вчера не отличалось от любого другого моего дня.
Вдобавок после сна осталось паршивое ощущение, будто мне мило улыбнулась какая-то няшка, хорошенькая такая. Я даже смутно помнил её лицо, цвет глаз и волос: острое, курносое, миленькое, с тёмными, почти чёрными глазами и медными волосами. В какой анимэшке я успел её увидеть, чтоб приснить?
Я залип на кухне со стаканом воды, вспоминая, но никак не мог сообразить. Хотя я был уверен, что среди посмотренных мною сотен тайтлов найдётся тот, где будет подобный персонаж. Пока я залипал, кот воткнул в меня коготь. Я рявкнул на кота, открыл ему пакетик и поспешил за комп.
Первые пять минут я просидел втыкая в пустой монитор, пытаясь вспомнить, что же делал вчера. Обычно такое состояние после выходных, а тут с понедельника на вторник. Я глянул на часы – среда. Хм. Ладно, получается что с понедельника на среду. Так бывает? У меня, видимо, бывает.
Помассировав виски, я отправился за кофе, предполагая, что всё равно в таком состоянии работу свою делать не смогу. Заварил кофе, почистил зубы (именно в такой последовательности), отнёс кофе к компу, по пути потерял кофе, минуту искал по квартире, нашёл его на полочке перед комнатой, донёс кофе до компа, уселся в кресло.
Если сегодня среда, а вчера был вторник, то где моя настолка?
Я пошарил глазами по полкам – нет ничего. И что вчера было? Вчера точно был вторник? Я не был уверен, потому что мог провести его так же, как понедельник и перепутать дни, посчитав, что понедельник был дважды. День сурка во всей его красе. Впрочем, раз я так и не купил «майонез», то стоит выбраться в город сегодня.
Время за работой пролетело медленно и быстро одновременно. Время Шрёдингера имеет такое свойство. Вроде «ну когда же конец?», а вроде «ещё полчаса, не успеваю контролы в фигме дорисовать, а в старом дизайне стиль поплыл, а ещё скрины нужно в пэдээф выгрузить и обратно и инвижн загрузить». И сидишь потом, вечером, не понимая, где находишься, а кот требует еды и когти в жопу втыкает, в попытках тебя оживить.
Не мудрено, что я мог вчера никуда не выбраться.
Минут пятнадцать я листал новостную ленту совершенно не вчитываясь, рассматривая картинки и приходя в себя, а голова всё так же болела пульсирующей болью. Да и пустота внутри не давала покоя. Игра с пацанами только ещё через полторы недели – на этих выходных все разъезжались. Погода то пасмурная, то солнце. Кушать хочется и не хочется одновременно. Желудок Шрёдингера был голодным и сытым в суперпозиции. Стоило только начать наблюдать еду, желудок оказывался под завязку полным и ком подкатывал к горлу. Стоило только выйти на улицу, как внутри него образовывалась сосущая пустота.
Я закинул в рот горсть арахиса и выскочил из дома.
Солнце ослепило меня на секунду, выбравшегося из сумрака одинокой холостяцкой жизни. Но вскоре скрылось за тучкой, задул прохладный ветер. Я в босоножках, шортах, майке и лёгкой байке зашагал двориками к остановке. Ехать в центр в Нексус даже за «майонезом» у меня желания не было, но себе обещал, а раз обещал – значит надо.
Автобус трясло. Я попытался позалипать в телефон, но только краем глаза увидел какие-то очередные предвыборные тёрки, призывы к революциям и подобную политоту, к которой я отношусь абсолютно никак. После этого я телефон отложил, чувствуя, как меня укачивает.
Моё дело маленькое – зарабатывать денежку и отдавать половину в благодарность моей мамульке, которая живёт за тридевять земель отсюда, аж на окраине области с моим братом Кузей. Братец тоже работает, и тоже отдаёт половину маме. А ещё ей отдают половину больше десяти семей, а она уже там разруливает всем: распределяет деньги между нуждающимися двоюродными и троюродными в семье, покупает квартиры и машины кому надо. Мне не надо, мне и так хорошо. У меня две комнаты на меня одного – одна комната спальная, вторая рабочая. И кот.
«Давай тебе жену подсуетим, а?» – спросила она однажды, когда больше года уже прошло с расставания с Викой, но увидела моё выражение лица и решила не трогать.
Мамулька у меня клёвая. Правда с мужиками непруха у неё, уже с третьим разошлась. Может, насмотревшись на её отношения, мне и не нужен никто.
Не сказать, чтоб я прям такой весь из себя затворник. Было у меня на моём веку три девушки, все с прибабахами, но меня устраивали. Как дело заходило чуть дальше банальных свиданий их переставал устраивать я. «Как ты половину зарплаты маме отдаёшь? Ты что, не мужик?» – выдала мне в процессе ссоры Нина. «Видимо не мужик», – пожимал плечами я. Вместо того, чтобы доказывать хоть что-то, я сменил номер телефона. «Выкинь кота, у меня на него аллергия». Выкинул в итоге Катю, сменив номер телефона ещё раз. Бабы – событие временное, а кот со мной уже восемь лет, я его из деревни привёз. «Давай жить вместе», – говорила Вика, и я уж подумал, что она та самая: «только нам срочно нужна машина-дача-коттедж-поездка-платье-сундук и таран», – совершенно серьёзно стала втолковывать она после свадьбы, да с таким напором, что я чувствовал себя последним размазнёй и мямлей.
Итог – смена номера телефона и развод – с ней было сложнее всего.
Ну да, я не сильно-то с характером. Никогда конфликтным не был. Что ж тут поделаешь. Они на меня ругались, они проверяли границы дозволенного. В итоге от меня не оставалось ничего. Лишь те малые принципы, которые я всеми силами старался сохранить.
Как я сохраняю принципы? Я меняю номер. Домофона у меня нет, домашнего телефона тоже, в дверь с двойной звукоизоляцией стучать бесполезно. Мне оставалось только укрыться в своей ракушке и не отсвечивать, а это я могу делать месяцами.
Моя остановка, которую я чуть не проехал, встретила меня полицейским оцеплением.
– Гражданин, сюда нельзя. Здание перекрыто, ведётся следствие, – заявил мне прямо в лицо обычный деревенской внешности мужик.
Я посмотрел ему за плечо, видя вполне целые двери Нексуса – большого торгового центра, сейчас абсолютно пустого. Там лежит мой «майонез», мечта последних двух месяцев, а мне не дают его забрать!
Я вздохнул, кивнул, развернулся, и пошагал, куда глаза глядят.
Желудок издал привычный стон.
– Ну что ты от меня хочешь? – спросил я свой желудок. – Пиццу?
– Нет.
– Суши?
– Неа.
– Может быть блинчик? Жирный такой, со сметаной.
– Ой фу, сча вырвет.
– А если супчик?
– О да, пища богов.
Мои ноги вели меня к заветному кафе – Коптильня, в котором я бывал пару раз. Оно находилось неподалёку от торгового центра, подавали там очень неплохой овощной суп с собственной выпечкой. Юркнув во внутрь я погрузился в атмосферу самообслуживания.
Дородные тётки, стоящие на выдаче. Я, идущий с подносом. Мне наливают наваристую жижу в тарелку, кладут рядом ломоть хлеба. Я иду на кассу, пробиваю всё это дело и… Понимаю что все места вроде как и заняты.
Я окидываю столики с завистью наблюдая за теми, кто аппетитно потребляет свою еду.
– Довольствовался бы орехами, а лучше не выделывался бы так, что приходится по таким заведениям шляться.
Мой взгляд бежит от одного довольного лица к другому. Я медленно продвигаюсь мимо столиков.
Ровный пол, плиточный кафель, всё чинно и благородно, но как я умудрился там споткнуться – это видимо уметь надо. Тело полетело вперёд, я сделал широкий шаг, тарелка поехала, доехала по подносу до бортика, я попытался её удержать в равновесии, но жижа вначале льнула через край на прямом ходу, а после, на обратном, опрокинула тарелку, выливая её содержимое на поднос и тоненькой струйкой на пол.
– Ну вот, – вздохнул я, глядя на то, какая очередь набежала на кассе.
Поднос накренился и ошпарил мне руку. Я шикнул, выронил его и тот с грохотом полетел на пол, разбрызгивая содержимое теперь и по полу. Тарелка хоть не разбилась.
Тут же подбежала тоненькая менеджер с чёрными длинными прямыми (выпрямленными) волосами. За ней стоял какой-то человек. То ли проверяющий, то ли начальник, то ли знакомый.
– Что-то случилось?
– Да вот, покушал… – расстроенно произнёс я, глядя на лужу на полу. – Я не знаю как так вышло, но я споткнулся.
Я увидел скол на кафеле, за который мог зацепиться. Я был уверен, что я за него не зацепился. Да даже если бы я зацепился, я ругаться не стал бы. Менеджер не была так уверена, да и дядька за её спиной уверенности ей не придавал.
– Вы не переживайте, садитесь-садитесь, только чек… ах да, чек намок. Ну и ладно. Это был овощной суп? Да, точно, вижу по кусочкам картошки на кафеле. Садитесь-садитесь, чего вы ждёте?
Я не знал что ответить, только чувствовал, как кровь приливает к лицу. Мне хотелось снова сменить номер телефона, но я послушно сел, всё ещё пытаясь улыбаться девушке менеджеру. Она улыбнулась в ответ и упорхнула.
Переводя свой затуманенный взгляд и ожидая увидеть впереди себя стену, я увидел девушку, сидящую в телефоне: острое миленькое лицо, медные локоны. Глаза я не видел какого цвета, но был уверен, что они почти чёрные, как во сне. Я тут же опустил взгляд, полез в телефон.
Заговорить с ней! Но как-то глупо. Разве я могу выставить себя более глупо, чем сейчас? Она уже всё видела, для себя сделает свои выводы, так что можно даже не начинать. Я вздохнул и принялся копаться в телефоне.
Буквально через пару минут мне менеджер лично принесла новый суп. Я принялся кушать, а собеседница вдруг отлипла от телефона, поднимая на меня свои тёмные глаза. Я поперхнулся, закашлялся. Она тоже дёрнулась.
– Такой суп невкусный? – удивилась она, заговорив первой.
Я пытался прокашляться, у меня не получалось. Градом катились слёзы из глаз.
– Вы там как, живы? – мне показалось, что в голосе была реальная тревога.
– В суперпозиции, – наконец прохрипел я и утёр слёзы.
В горле всё ещё саднило.
– Это как? – удивилась девушка, откладывая телефон, глядя на меня не моргая.
– Одновременно жив и мёртв, зависит от наблюдателя, – усмехнулся я.
– То есть я чуть не сделала Вас мёртвым? – похлопала глазами девушка.
Я не знал, как ответить, поэтому смутился, потянулся опять за ложкой. Не донеся ложку до рта я замер, видя, что девушка меня внимательно рассматривает, но понять, о чём она сейчас думает, было сложно. Мне почему-то казалось, что она сейчас смеётся надо мной.
– Я недотёпа? – спросил вдруг я неожиданно для самого себя.
– Да нет, – пожала она плечами, а после мечтательски добавила: – Недотёпы – это те, от которых страдают другие люди. Я таким лично отрывала головы и насаживала на пики, чтоб другие подобной чуши не делали. Ой, – она замерла, зарделась, пошевелила руками и посмотрела на меня в ожидании… Чего?
– Что-то не так? – не понял я.
Она покраснела ещё больше, очень сильно смутившись, опустила взгляд.
– Всё… нормально, – выдавила она, а после взглянула мне в глаза, открыла было рот, но ничего так и не сказала внятного.
После всех раскрепощённых и самоуверенных девушек, которых я встречал, эта была первой, которая что-то по её мнению сделала не так и почему-то себя винила из-за этого. Может у неё и с моими границами будет попроще?
Ну давай, ты уже разговариваешь с ней! Что за тряпка?
– Меня зовут Макс, – я вытер руку салфеткой и протянул ей для рукопожатия.
Она посмотрела на руку и замерла.
Я почувствовал себя максимально глупо.
– Я… – она посмотрела на протянутую руку. Свою она убрала динозавриком к груди, подальше от меня. – Руку придержите, пожалуйста, при себе.
Я вновь взял ложку, уткнулся в тарелку носом, ничего не понимая. Красный я был уже до кончиков ушей.
– Меня зовут Аня и можно на ты, – представилась она.
Я поднял взгляд как раз в тот момент, когда Аня смотрела по сторонам.
– Доедай свой суп и пошли отсюда, – нервно буркнула она.
Вот тебе и границы.
Она смутилась, посмотрела на меня большими испуганными глазами и снова зашевелила руками.
– Ты хочешь со мной прогуляться?
Я коротко кивнул, сглатывая.
– Жду у выхода.
Она собрала свои вещи и вышла. Я же схватил тарелку и выпил юшку. Плевать мне было на то, прилично оно выглядит, неприлично. Запихав в себя две ложки оставшихся на дне овощей я выбежал следом, ожидая не увидеть там никого.
Она ждала у выхода, как и сказала.
– Туда, – сообщила Аня, указывая на парк.
Рыжие локоны падали на плечи её ветровки, на ней была хлопковая юбка складками почти до самой земли и кроссовки красного цвета. Она зашагала вперёд и я едва за ней успевал, хотя девушка семенила крохотными шажками – была меня на голову ниже. Мы перешли дорогу и оказались в скверике.
– Макс, сколько тебе лет? – вдруг спросила она.
– Двадцать три, – отозвался я.
Мы сбавили темп, шли бок о бок, но не прикасались друг к другу. То, что происходило, вообще мало походило на флирт.
Она что-то прикинула у себя в голове и улыбнулась.
Она была словно плюшевой. Такая вся странная, но маленькая и мягенькая. Под майкой пряталась грудь третьего размера. Мясистые бёдра. Это сложно описать, но есть вещи, которые хочется пожмякать. Вот приходишь ты к соседям, у которых есть кот, и хочется его потискать, запустить руку в шерсть, погладить, прижать к себе.
– А где живёшь, кем работаешь?
– Живу вон там, работаю веб дизайнером, – отозвался я, боясь сильно смотреть в её сторону.
– А что ещё спрашивают у парней при знакомстве? – спросила она вдруг.
– Ну обычно парни расспрашивают и развлекают.
– А я тебе не интересна, раз ты меня не развлекаешь? – нахмурилась Аня.
– А я… Просто… А чем ты занимаешься? Где работаешь?
– Я пишу маленькие заметки в одном журнале, ты такой не знаешь, – улыбнулась она.
Почему её так хотелось потискать? И я без пошлого подтекста. Просто сгрести в охапку и выдавить из неё весь воздух. Может быть пощекотать, услышать её звонкий смех.
Я даже остановился, понимая, что краснею.
Она остановилась так же, стала напротив меня.
– Что-то не так?
– Я тебя где-то видел, – задумался я и засмущался.
– Ну давай, выдавай, а то щипцами из тебя вытягивать, – её вдруг передёрнуло от собственного высказывания.
– Ты… Пошли ещё погуляем.
И мы шли, почему-то молча. Смотрели по сторонам, друг на друга, кидали косые взгляды.
– А у нас может знакомые есть общие? – предположил я. – Паша и Сергей. Паша Вранов и Сергей Ковальский. Нет?
– Нет, я таких не знаю.
– А знаешь как понять, твой перед тобой человек или не твой?
– Неа? – совершенно по-детски покачала головой Аня.
– Нужно этого человека обнять, вот так, – сообщил я и притянул её к себе за талию, улыбаясь.
Она поморгала глазами, глядя на меня, раскраснелась.
– Нельзя так, ой нельзя, – прошептала она, стала на носочки и коснулась своими губами моих губ, стукнувшись носами.
Я её даже выпустил из объятий от неожиданности. Всё длилось в лучших традициях Шрёдингера – мгновение и вечность, суперпозицию всего и вся. Губы обдало жаром, я чувствовал её дыхание.
А после она отстранилась на шаг, глядя на меня безумным взглядом. Она рассмеялась, закрывая лицо руками. После, улыбаясь, она совершила несколько смешных действий руками и, нахмурившись, пропала.
Её не стало. Она исчезла.
Я прошёлся к месту, где она стояла, всё ещё ощущая лёгкий аромат её духов. Потом посмотрел за деревья, посмотрел по сторонам – никого. Я коснулся пальцем своих губ, ощущая на них её поцелуй. Всё было очень реально и что-то при этом изменилось. Тогда, когда она поцеловала меня. Это было потрясающе, но не что-то сверх ожиданий, как и любой поцелуй привлекательной девушки. Но что-то действительно изменилось, но что?
Куда же ты делась? Где тебя искать? Не дай бог ты просто плод моего воображения! Нет, не может быть такого, это просто моя голова меня подводит. Мы явно попрощались и обязательно договорились о следующей встрече, иначе и быть не могло, а только потом она ушла, а я перенервничал и всё забыл! Был лишь один способ проверить свои догадки.
Я пошёл назад к закрывающейся Коптильне.
На пороге стояла менеджер, закрывая заведение на ключ – посетителей выпускала, никого не впускала. Сейчас она листала какой-то отчёт, была поглощена бумагами.
– Извините, можно ли мне кое-что у Вас спросить? – я чувствовал себя максимально неловко, сердце билось в груди и ноги становились ватными от таких социальных взаимодействий.
– А, это вы? Вкусный был суп? – оживилась менеджер.
– Да, конечно. Надеюсь ваша проверка прошла удачно, – заметил я. Она улыбнулась, давая понять, что я всё понял правильно. – Подскажите, как часто сюда ходит та девушка, с которой я сидел за столиком?
Она посмотрела на меня внимательно, обращая свой взор во внутрь. Она честно хотела дать ответ, но что-то было не так. После замешательства она вынырнула из глубин собственного сознания:
– Какая девушка? Я посадила Вас за пустой столик.
Глава 2. Связь с реальностью
Домой я пришёл подавленный, не понимая, что происходит. Прошлялся по пустой квартире, потискал кота. Как же глупо получилось, я её обнял. Хотел потискать, вот и потискал, а она взяла и исчезла. «Сменила номер телефона».
– Так, стоп, – сообщил я себе и голова пошла кругом от предположений.
Я набрал номер:
– Пашка?
– Да, что надо? Ты чего звонишь? Не мог написать? – раздался усталый голос Паши после смены.
– Пашка, выручай. Я, кажется, с ума схожу. Мне срочно нужен как его…
– Пендель? – предположил Пашка.
– Иди нахуй со своим пенделем. Мне нужна обратная связь! Я к тебе заеду.
– Ты? Ко мне? Хахаха… (Пауза) Серьёзно? Так, подожди, давай с самого начала. Что случилось?
– Не могу рассказать, не по телефону. Так что?
– Жди, сейчас буду. Из дома не выходи! – сообщил разволновавшийся Павел и положил трубку.
Я сел в кровати. За окном темнело, на душе кошки скреблись. Раз за разом я вспоминал миленькое личико, мягкую байку, тёплое тело, мягкие и нежные губы – она была настоящей. «Нельзя так, ой нельзя», – говорила она. Аня, так она представилась.
Я решил, пока жду Пашу, помыться и перекусить, но желудок Шрёдингера просил еды, отвергая всё, что я ему предлагал. Потому-то я и вес набрать не мог. В висках пульсировало от напряжения, которое я не знал, куда деть. Я помылся и принялся доставать кота, пока он не разодрал мне руку задними лапами и не ушёл, помахивая хвостом, в другую комнату.
Звонок на телефон. Я подошёл к двери, заглядывая в глазок. Открыл дверь.
На пороге появился бородатый тучный парень, мой ровесник Паша, а у него за спиной ещё один – высокий и волосатый, в круглых тёмных очках на тонкой оправе и с козлиной бородкой – Сергей.
– Вам заняться больше нечем, как по городу вечером ездить? – вместо приветствия выдал им я, пропуская внутрь. У Паши в руках было две коробки с пиццей и три бутылки пива.
– Ты ж ярый затворник, даже на игру тебя не вытянешь, а тут… Короче тут с ананасами, а эта сырная. Что случилось?
Мы разложились в рабочей комнате на полу, в тусклом свете старой люстры с лампочкой на шестьдесят ватт.
– С чего бы начать. Давайте, ребят, вначале вы мне скажете, сошёл ли я с ума?
– Это тебе не к нам, а к мозгоправу, – пожал плечами волосатый Сергей. – Мы ж что тебе скажем? Пока выглядит так, будто сошёл. Собрался ехать куда-то в будний ещё и вечером – на тебя не похоже.
– Э, не, погоди, – пробурчал Паша, секущий в этом фишку, хоть и был обычным сварщиком. – У Макса стресс, – с нажимом на букву «е» произнёс он. – Давай, Макс, рассказывай, мы в реалити шоу? Видишь камеры где-то?
– Нет тут никаких камер, – покрутил я головой.
– А может быть рептилоиды захватили планету? Или вдруг она стала плоской?
Мы втроём заржали, отсмеялись, он посмотрел на меня с опаской.
– Так что?
– Что «что»? Никто планету не захватывал, просто…
Пауза длилась минуту, все усиленно жевали пиццу.
– Если вы мне не поверите, никто не поверит, – выдохнул я. И если они мне не поверят, останусь я один на белом свете. Может в деревню к мамке уехать после этого? – Дело было так: поехал я за «майонезом» в Нексус, который на Ольшевского, а там…
– Сегодня? – удивился Пашка.
Я пожал плечами, мол, а что такого?
– Ну ты да-ал. Ты ж новости хоть читай. Там стреляли вчера, всё в оцеплении.
– Кто в кого стрелял? У нас в стране стреляют только школьники, да полицейские, и то последние редко и неохотно.
– В новостях говорят, что террористы из Нового Бурса.
– Никакие они не террористы, – бросил Сергей. – Нашего поцыка, что на трон сел и жопой к нему прирос, по-другому и не снимешь, кроме как общественным движением.
– Ну так и что? – подтолкнул я Пашу, уводя их с темы политики.
– Ну говорят, что погибших четверо: начальник склада и трое неизвестных. Ну ты, конечно, и шляпа. И что тебя дёрнуло?
– «Майонез» хотел купить, – промямлил я. – Так вот и дальше меня развернули у Нексуса и я пошёл в Коптильню покушать, а там… – Моё сердце внезапно стало колотиться. – Там я познакомился с девушкой, рыжей с тёмными глазами. Но до этого я её приснил.
– Объективизация сновидений, – сообщил мне Паша. – Когда ты якобы вспоминаешь сон, когда видишь на улице похожую ситуацию.
– Неа, я сон хорошо помнил.
– Это тебе сейчас так кажется. Ну допустим, встретил ты тянку, что дальше? Она тебя отшила, как обычно?
– Почему как обычно? – нахмурился Сергей за меня. – Нормально он с девушками общается, не то что мы с тобой, два олуха.
– Ну вообще-то по правде сказать она была странной, – заявил я. – Спрашивала, о чём девушка должна парня спрашивать. Метасвидание какое-то.
– Прям там и прям так? – расхохотался Паша. – Да она тебя троллила, придурок. А ты, стало быть, и не понял ничего!
– Не троллила она меня. Она просто странная.
– И ты теперь из-за неё с ума сходишь?
– Да нет же, подожди, я не рассказал тебе. Она исчезла!
– Я так и знал, – хлопнул в ладоши Паша.
– Что ты так и знал?
– Что она тебя отшила и ты сейчас заглушаешь свою боль пиццей и пивом.
– Да ты ничего не понял, – я перевёл свой взгляд на Сергея. – Она… исчезла. Понимаешь, Серёга? Я её обнял, моя рука была на её талии, она меня даже поцеловала.
– Ого! – разгорячились два приятеля. – Вот так сразу? – выдал Паша. Сергей дал пятюню.
– А потом она… Её просто не стало.
– Ты сознание не терял?
Я покачал головой. Они замолкли, переглядываясь.
– Есть такая вероятность, – протянул Паша, как самый знающий, – что твоё сознание изголодалось по женскому вниманию и выдумало тебе подружку.
– Она была реальной, – развёл я руками. – Это вообще нормально? А! Ещё менеджер сказала, что за моим столиком никто не сидел.
– Какая менеджер? За каким столиком? – наперебой стали они удивляться.
– Я херовый рассказчик, – вздохнул я. – Ладно, парни, может она мне и привиделась, но хоть вы мне верите?
– А я тебе вот что скажу: ты свой мозг совсем зажарил своими дизайнерскими штуками. Постоянно думать – это ж мозги, они разогреваются, перегреваются, и как яичница. Коньюгация белка, слышал такое? Необратимый процесс.
Я лишь пожал плечами, чувствуя, как меня медленно отпускает.
Потом мы посмотрели пару серий новой анимэшки вместе с моего компа, доели пиццу, допили пиво и парни отправились по домам, а я лёг спать.
Ночью, сквозь пелену несвязных образов, я слышал её голос, и она почему-то злилась. «Странная, да? Хвастаешься поцелуем?». Сказано было холодно и сердито. Сон продолжился, но сквозь него всплыла ещё одна фраза, уже неуверенно: «Вечером в том же сквере». А на утро я еле продрал глаза.
– Вечером, в том же сквере. Я встречаюсь с девушкой из своего сна, – не открывая глаз соображал я, понимая, что в дурку всегда успею.
Кот трогал моё лицо лапой, просил есть. Я, с одним открытым глазом, первым делом накормил кота, вторым делом включил комп, но не успел я усесться, как услышал гулкий стук. Я оделся и медленно подкрался к двери. Гулкий глухой удар повторился ещё раз, и это через двойную звукоизоляцию!
Сердце колотилось, ноги подгибались. Подойти ближе и заглянуть в глазок? Я не знал, что я ожидал там увидеть, но что-то очень страшное. Сам того не замечая, я допятился до туалета, закрывая за собой дверь. Трясущимися руками я выудил телефон, со второго раза тыкнул Пашу.
Гудки. Гудки. Удар, треск и грохот. Топот ног в сапогах.
– Алло? Макс, алло!
Я выключил телефон.
Дверь туалета открылась. Глаза ослепило, а после я увидел тычущий в меня ствол. Я выронил телефон на пол.
– Что происходит? – вырвалось у меня дрожащим голосом.
– Руки за голову! Быстро!
Я вскочил, задёргался, но руки за голову заложил.
– Что случилось? Что происходит?
Из-за его спины я видел троих. Один в костюме с кейсом и в очках, с ослепительной лысиной и тоненькими усиками в лакированных ботинках шёл ко мне. За его спиной двое: две девушки, среди которых моя рыжая!
– А… – начал я, но прервался.
На них никто не обращал внимания.
– На выход! – сообщил силовик.
Я растерялся. Меня ткнули автоматом в грудь. Аня дёрнулась, чуть не прыгнула в мою сторону, но её схватила за пояс другая девушка – темноволосая, узкоглазая и высокая.
– Стой, не глупи, – крикнула она Ане и та остановилась.
На них никто внимания не обращал. Аня словила мой взгляд и на лице отразилось изумление. Она выпрямилась, не совершая резких движений, а я шагнул вперёд, подчиняясь приказу.
– Руки! – сказал мне солдат.
– Руки? – взором, словно в тумане, переспросил я и потерял сознание.
Я отлепил лоб от стола. Тело ломило, тяжело было дышать. Руки были свободными. Тусклый свет освещал комнату в стилистике лучших фильмов про полицейских: стол, стулья, полупроницаемое стекло.
Я утёр лицо. Оказывается на меня полили воду. Передо мной сидел тот самый мужчина, очки он снял. Под очками залегли синяки от переработки, красные от недосыпа холодные глаза. Плывущим взором я окинул комнату и увидел там Аню, стоящую в углу.
Она работает на полицейских? Она ведёт своё расследование и меня подсадила к своему столику для того, чтобы расспросить? Это объясняет, почему она так глупо себя повела, спросила сколько мне лет и где я работаю, будто я на допросе.
И совершенно не объясняет, как она исчезла.
– Старший инспектор полковник Иван Жунин, – нехотя представился он и помахал ксивой перед моим лицом. – Вы, стало быть, Максим Шрёдингер. Какая фамилия у Вас интересная. Двадцать три года, официально трудоустроен на ИООО «Велма» специалистом в области дизайна веб приложений.
Я сидел и пытался улыбаться, рассматривая свои руки, иногда руки мужика. А ещё я поглядывал на Аню. Та, казалось бы, отсутствовала, залипая в телефон.
– Родом из Петбружья, рядом с Ольховкой. Отучился в деревенской школе, поступил в университет, закончил… абы как закончил. Мой сынишка и то лучше учится.
– Мне хватило, – буркнул я.
– Ну понятное дело, что Вам хватило. Вам, миллениалам, вообще не к чему стремиться. Ценности совершенно не те, что раньше. О, что я говорил? Был женат, состоял в браке всего полгода. Перепихнулись и разбежались? Никакого самосознания.
Аня, стоящая до этого в углу подняла на меня укоризненный холодный взгляд.
Следователь проследил мой взгляд.
– Куда вы смотрите? Хотите уже уйти? Ответьте вначале на пару вопросов, и будете свободны.
Я сложил дрожащие руки на подбородке. Желудок издал урчащий звук, требуя пищи. Наручные часы показывали полдвенадцатого утра.
– Ну хорошо, давайте Ваши вопросы. Стойте, а мне положен адвокат?
Иван скривился, словно кислое лизнул.
– Мы же хотим управиться побыстрее. Адвокат с этим делом никак не поможет.
Я вздохнул, отмечая его правду.
– Хорошо, давайте попробуем побыстрее.
– Да, замечательно, – устало улыбнулся Иван. – Итак, где вы были 12 Июля во вторник в промежутке с шести до девяти вечера?
– Дома, – уверенно ответил я.
– Хм. Давайте ещё раз. Где вы были во вторник вечером?
– Дома? – менее уверенно отозвался я. – У меня все дни сливаются, я не выхожу из дома, я работаю каждый день до потери сознания, – стал тараторить я в оправдание.
Иван всё так же устало протянул мне фотографию с камер наблюдения, где я выхожу из торгового центра.
– Вы отрицаете своё присутствие там?
Я посмотрел на Аню. Та словила мой взгляд и покачала головой.
– Я не помню, – завороженно произнёс я. – У меня последнее время туго с памятью. Но я клянусь, я говорю вам правду!
– Все вы тут клянётесь. Ладно, в среду вечером Вы где были?
– Ездил в Нексус, – оживился я, почувствовав почву под ногами.
– И зачем, если были там во вторник? – не понял полковник.
– Потому что я не запомнил, что был там во вторник, – нашёлся я. Когда не врёшь, всё получается логично. – И поехал в среду.
– Не зная, что там случилось?
– Не было времени новости читать, – тоже не соврал я.
– А зачем ездили?
– За «майонезом», – ляпнул я.
– Что? – брови полковника поползли вверх. – Почему в Нексус? Там даже продуктового нет, это торгово-развлекательный центр.
– «Майонез» – это такая настольная игра, там ингредиенты нужно смешивать, – стал с улыбкой объяснять я.
Иван посмотрел на меня, как на великовозрастного придурка.
– Даже у моего болвана и то увлечения полезней. Хорошо, тогда расскажите мне, видели ли Вы кого-то из этих людей.
Фотки: парень в очках без оправы, женщина в шляпе, девушка с узкими глазами и чёрными волосами, широкомордый мужик с короткой щетиной и Аня. Я поднял взгляд, увидел лицо Ани, которое не выражало ничего. Она копалась в телефоне. И всё же мне не хотелось на неё указывать, вдруг она и сейчас мне мерещится и это какая-то проверка на шизофрению.
Почему они её не видят?
– Почему вы её не видите? – вдруг неожиданно для самого себя задал я этот вопрос.
Иван повернулся, посмотрел с удивлением в угол, где стояла Аня, красная, как бурак, прикрывая глаза ладонью. Ей от чего-то было стыдно.
– Не видим кого?
– Её! Почему она невидимая? Почему только я её вижу? – возмущался я, тыкая пальцем в фотографию. Я едва не вскакивал со своего места. – Ты настоящая? – спросил я у Ани.
