Текст книги "Макс Шрёдингер (СИ)"
Автор книги: Станислав Конопляник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
– А в рамках правового поля у нас не выходит.
– Потому что не пытаются.
– Пытаются, Игорь и Виктория Борисенко…
Я полез в интернет погуглить. И Игорь, и Виктория – политики, вроде депутаты народной рады, но при этом косвенно обвиняются в причастности к Новому Бурсу. Впрочем кого угодно с такими взглядами можно к Новому Бурсу причислять. Раз не за правительство, значит определённо за Новый Бурс. Либо чёрное, либо белое.
Я поднял руку:
– Получается моя Аня в Новом Бурсе?
– Да, – кивнул Сергей.
– А может и нет, – заявил Паша. – Ты ж на фотках есть, но ты вот где, а они там. Может тоже мимо проходила.
Аня в рядах подпольного сопротивления. А я туда не хочу. Нам не по пути? И я туда же – либо чёрное, либо белое.
– А мне плевать, – решил вдруг я. – Я дождусь и глупостей делать не буду.
– Ты о чём?
– Мы сегодня должны были ко мне поехать.
Сергей засвистел, Паша выставил пятюню, но я её не дал.
– Пошляки хреновы. Её кто-то обижает, может ей ночевать негде, – хотя я сам в это не верил. – Посмотрели бы фильм и потрындели бы за жизнь.
Я, наконец, взялся за пиццу и от остроты слёзы полились из глаз.
– Смотри ты, Макс расплакался, – захохотал Серёга. – Дружище, всё будет хорошо!
– Иди в жопу, это пицца острая, – я похыкал, запил пивом, лучше не стало, но желудок был доволен. – Аня попросила высадить её раньше и вела себя странно, просила дождаться.
– Может бывший написал? – предположил Пашка.
У неё не было в руках телефона.
– Может и написал, – отозвался я эхом. – Сказала не делать глупостей. Давайте, ребят, вы у меня умные: какие глупости можно сделать? А то у меня с фантазией туго.
– Например идти в Нексус на следующий день после теракта? – хохотнул Паша.
– Ещё можно сопротивляться при аресте и дверь не открывать, – предположил Сергей.
– Я не сопротивлялся при аресте.
– Врать следователю? – пожал плечами Паша.
А вот это было. Но это уже совершённые глупости.
– А что можно учудить?
– Понимаешь, Макс. С твоей фамилией ли не знать, что поступок: он глупость и не глупость в суперпозиции. Определить, что это из двух можно только совершив его, – заметил Сергей.
– То есть, чтобы не совершать глупостей, – стал делать я вывод, – нужно ничего не делать?
– Точняк! – обрадовался Паша.
– Ну ты голова, – похвалил меня Сергей.
– Да это ж легко! – обрадовался вместе с Пашей я.
Мы смотрели анимэху про масштабные сражения и дворцовые перевороты, много смеялись, травили байки, а Паша с Сергеем вспоминали колягу, в которой вместе учились. В одиннадцать тридцать уехал на работу Серёга, ближе к часу свалил Пашка, я ещё позалипал в телефон и отправился спать.
Я открыл глаза. Я понимал, что я всё ещё сплю, но сон был реальным.
Зал торговых автоматов. У меня в руках «майонез» – яркая большая упаковка с изображением яиц, горчичных шариков, блендера и ещё всякого по мелочи. Широкомордый мужик с короткой щетиной направил в мою сторону пистолет.
– Не трогай его, – раздался холодный голос Ани.
Мужик напрягся. Я же словил стресс кролика и не был в силах пошевелиться.
– Почему? Он свидетель, он всё видел.
Что я видел? Свидетель чего?
– Ты её слышал, Игорь? Не тупи! – ещё один женский голос сбоку. Я повернул голову, увидев длинноволосую чёрненькую с узкими глазами.
– Ну и что тогда делать? – развёл руками мордоворот Игорь.
– Я ему память сотру, пусть живёт.
– Ой, Аня, откуда такая жалость к… как ты нас называешь? Смертные?
– Он миленький, – залилась она краской и совершила несколько пассов руками.
Я проснулся, садясь в кровати. Был ещё час до начала рабочего дня. Ощущение после сна было немного паршивым. Она была там, она была среди них, она командовала ими. Аня, моя Аня. Или всё же не моя? Нужно было её увидеть, услышать её версию истории, понять её и принять! Или не принять, но об этом даже думать было больно.
Не делать глупостей – не делать ничего.
Я открыл программу по учёту времени на работе и зарегистрировал себе ещё один больничный. Своих предупредил, что до понедельника отлежусь и буду бодр и свеж. Сам же плюхнулся дальше в кровать, глядя в потолок.
Пролежал я не долго. Сходил, почистил зубы, переоделся во всё чистое, принялся пытать свой желудок, чего бы хотелось его величеству сегодня на завтрак. На завтрак его величество желал стейк со свежими черри. А черри, естественно, у меня не было. Я нырнул в коридор в поисках сандалий, как входная дверь распахнулась.
Двое, на головах маски с прорезями для глаз, в руках пистолеты. Я замер, не собираясь совершать глупости. Выпрямился. Медленно показал пустые руки.
«Никто не посмеет тебе навредить». После этой фразы шёл перечень травм, который сюда не включал разбитый нос и сломанную челюсть. Ну да ладно, она ж не на полном серьёзе это говорила. Но даже пустая фраза придала мне уверенности.
Кот направился к открытой двери.
– Зайдите внутрь и закройте дверь, а то кот выйдет, – сообщил я с бешено бьющимся в груди сердцем. Мысли все были о том, как меня сейчас будут паковать в машину – не самое приятное занятие. – Только поживее!
Они переглянулись, чел потоньше что-то буркнул вроде «он смеет нами командовать», но бугай посмотрел на него и подтолкнул войти, сам словил кота и отправил его в комнату, закрыв за собой дверь в квартиру.
– Надевай, руки за спину, – кинул мне мешок бугай.
– На что надевать?
Они переглянулись:
– Нам не говорили, что ты умственно отсталый. На голову надевай.
Второй достал верёвку.
Прыгнуть в комнату, а после с третьего этажа в окно и бежать. Это будет глупость или всё же разумное решение? Или глупостью будет дать себя связать и увезти в неизвестном направлении?
– Ну, чего стоишь?
Глава 5. Галантное похищение
– Р-ребята, – стал говорить я дрожащим голосом. – У меня самое важное задание в моей жизни и я очень не хочу его запороть, так что сразу скажу, что я с вами поеду куда скажете, но только давайте это сделаем по-моему.
Они переглянулись. Глупость или всё же нет?
– Ты что-нибудь понимаешь? Я ничего не понимаю, – сообщил верзила.
– Я не сопротивляюсь, – слегка осмелел я. – Но тут проблема: бабушка Валентина бывший майор полиции, она вас видела, когда вы заходили. Обычно на лавочке сидит и семки лущит в пакетик. Было такое?
– Было такое? – переспросил верзила.
Второй задумался и тут же кивнул.
– Она полицию тут же вызовет, если вы выволокчите… как это слово? – язык от стресса приклеился к нёбу. – Не важно. Если я на улице с мешком на голове покажусь, что будет?
– Всегда прокатывало, – буркнул здоровяк.
– И всегда с мигалками и шумихой, – подтвердил второй раздражённо. – Ну хорошо, и что ты предлагаешь?
– Я выйду первым, заверну за дом. Вы выйдете следом, поздороваетесь с ней и сядете в машину, подъедете, заберёте меня и мы поедем, куда вам нужно.
– Ага, так мы тебе и поверили, – буркнул здоровяк.
– Можете взять в заложники мой телефон.
– Нахуй нам твой телефон? – буркнул второй, что чуть побыстрее соображает. – Если ты нам соврал, то мы убьём твоего кота, понял?
– Не надо кота! – оживился здоровяк.
Второй на него посмотрел, как на идиота.
– И компы разнесём.
– Может просто компы? – вновь предложил здоровяк.
– Ничего не понадобится, ребята. Я вам доверяю, – с трясущимися ногами сообщил я. Не наделать глупостей сложно, когда глупости сами ко мне липнут. – Не подведите меня, хорошо?
Они переглянулись снова.
Я затолкал мешок в карман, во второй положил телефон, ключи и банковскую карточку и вышел из квартиры, бросив напоследок:
– Будете выходить, закройте дверь хорошо, чтоб кот не вышел. Я очень за него переживаю.
– Не парься, пацан, сделаем, – заверил бугай и получил тумака от тонкого.
Я спускался по лестнице – третий этаж же. Сам думал, правильно ли я поступаю. Моей жизни угрожает опасность, а та пигалица Аня, может она так, от балды сказала, чтоб я другую бабёнку себе не искал. Но нет, она командует Новым Бурсом и они её слушаются. Может я и туповат, но если тебя воруют, то, пожалуй, сопротивлением ничего хорошего не добьёшься. Придётся подчиняться.
Выйдя на улицу, я не встретил там Валентину, хотя парни утверждали, что видели её. Ну и славно, так даже лучше. Я завернул за дом, как и обещал, и принялся бороться с желанием пуститься в бега. Чёрта-с-два они меня догонят и найдут в районе, где машин наставлено чуть ли не в два ряда.
Глупостей я старался не совершать.
Они, подходя, снова натянули маски, сели в машину, которая и так была припаркована из-за переполненных парковок на заднем дворе, и открыли мне заднюю дверь. Я уселся, меня потянулись связывать.
– У меня нет оружия, я не умею драться, я не буду ничего делать, я буду залипать в телефон и ничего не запомню, – затараторил я.
– Э не, знаем мы таких. Давай хоть тряпкой глаза и руки за спиной, чтоб не развязал вдруг. Идёт? – пробасил здоровяк.
Я вздохнул и протянул руки.
– Это по твоему за спиной? – расхохотался тощий.
В итоге ехал я с дискомфортом где-то около получаса. Машина петляла, сложно было определить направление. Вели меня тоже с закрытыми глазами и сняли повязку только когда я почувствовал сырость подвала.
Здесь хоть и было сыро, но это был вполне функционирующий фитнес зал. Большие зеркала, яркие лампы, четыре пилона воткнутых в высокий потолок. Здесь было несколько стульев, собранных в круг, словно на заседаниях анонимных наркоманов из фильмов. Меня развязали и усадили на один из стульев. Двое стали у меня за спиной, больше не скрывая лиц. Одного я узнал – это был Игорь из сна, что угрожал мне пистолетом. Только лицо больше не со щетиной, а гладко выбрито, но такое же квадратное.
Передо мной была девушка, которую я тоже узнал – Виктория Борисенко – депутат Народной Рады, как раз вчера про неё в интернете читал. Ухоженная, в пиджачке и юбке, в туфлях без каблуков, блондинка с прямоугольными очками без оправы. Лицом она напоминала типичную училку, даже макияж был соответствующий, хотя я понимал, что у людей, работающих в правительстве в этом месте есть определённый дресс код и все они выглядят одинаково административно, будто близкие родственники или клоны.
Живот Шрёдингера сообщил, что он пуст и требует своего законного стейка с черри. Я погладил свой живот, обещая ему немного потерпеть.
Женщина оказалась терпеливой. Мои похитители ушли в дальний угол и о чём-то разговаривали, периодически посмеиваясь. Сколько мы так сидели – сложно сказать. У меня не отобрали телефон. Связь здесь не ловила, я открыл гачу, которую можно было играть оффлайн и принялся залипать в неё, пока я не услышал шаги.
Сердце бешено забилось, я спрятал телефон и выпрямился на стуле, положив руки на колени. За дверью послышался шум, она распахнулась и на пороге оказалась разъярённая девушка: волосы на голове взъерошены, в глазах сверкают молнии, ноги на ширине плеч, руки сжаты в кулаки.
Парни у дальней стены напряглись.
Она прошлась взглядом по комнате, нашла меня и выдохнула.
– Тебя били? Тебя роняли? На тебя кричали? Тебе что-то сломали?
Я лишь с открытым ртом качал головой. Она шла всё ближе, окидывая меня с ног до головы. Она заглянула мне в глаза, потом пальцами раздвинула рот и заглянула туда, не досчиталась зуба мудрости и швырнула взгляд в сторону Игоря, потом прошлась пальцами по рёбрам, от чего я дёрнулся, потому что стало щекотно.
– С тобой хорошо обошлись, Макс? – шепнула она.
Я лишь кивнул.
– Да это вообще самое простое похищение за всю мою жизнь, – заявил мордоворот Игорь. – Пацан – сама вежливость.
– Я не совершал глупостей, – кивнул я.
Аня была серьёзна, как никогда. Она взяла меня за руку и села рядом, обращаясь напрямую к Виктории Борисенко.
– Вика, какого хера? Я же просила уйти!
– Мы рассмотрели твою просьбу, – с улыбкой произнесла Виктория. – Мы вынуждены отказать.
Аня сжала зубы, глаза её сверкнули. В таком состоянии она меня немного пугала. Девушка, выращенная в лаборатории, должна уметь что-то похуже, нежели просто стирать людям память. Но её здесь никто не боялся, хоть и говорила она на равных.
– Я уйду так или иначе. Вопрос только в том, что будет с Новым Бурсом.
– Вопрос как раз и касается Нового Бурса. Ты же сотрёшь парню память? Или нам его выдворить на время?
– Сотру, – пообещала Аня.
Опять? И что, я не запомню только эту встречу с Аней, или вообще всё забуду?
– У нас была миссия, мы её вместе прорабатывали. Я уверен, что ты всё помнишь и не стоит тебе её пересказывать. Мы пошли по плану А, но план А провалился, как и план Б и все буквы, вплоть до Ж, но возможность для плана Ж дал. Дал ведь? Буква неблагозвучная, – задумалась Виктория.
– Пропуск есть. Он ещё пару дней будет активный, пока админы не хватились, – кивнула Аня. – Но я не хочу больше этим заниматься.
– Ты ставишь под угрозу всё, что мы делали последние три года. Аня, так нельзя. Это неправильно. Мы хотим поговорить с тобой по хорошему, однако ты ж на связь не выходишь. Пришлось вот так, грязно. И то мы не были уверены, что ты придёшь. Какое тебе дело до «простых смертных»? – передразнила её Виктория.
Аня проглотила издёвку не поморщившись. Я бы уже и обиделся, что бы эта фраза ни значила.
– И как же будет выглядеть это «по хорошему»? – нахмурилась Аня.
Когда она хмурилась, её личико не переставало быть миленьким. Она напоминала маленькую собачку, которая тявкает и думает, что она такая грозная. Однако, видимо, лишь мне, потому что двое в углу напряглись, читая в хмурой Ане определённую угрозу. Тощий даже потянулся за висящим на поясе пистолетом.
– Ты проберёшься в министерство обороны, зайдёшь в кабинет к министру, карточкой-пропуском активируешь его учётную запись, скачаешь оттуда бухгалтерию и принесёшь нам. План Ж в действии. Букву нужно всё же сменить. Давай это будет план З.
Аня поёрзала на стуле.
– И это будет последнее задание, – заявила она.
– Аня, – дёрнул я её за рукав. – Давай тоже без глупостей.
– Там раз плюнуть, – шепнула мне в ответ Аня и покраснела. – Не переживай.
– Да, это будет последнее задание, Аня. Ты ж меня знаешь, я слово держу.
– И вы никогда больше не потревожите меня?
– Ну к чему такое недоверие? Конечно, я ж тебе ни разу не врала.
– Я с тобой дела ни разу не вела напрямую. Это первый раз.
Столько холода я от Ани никогда не слышал. Словно кубик сухого льда, о который можно обжечься.
– Я обещаю, – кивнула Виктория.
– И Макса тоже не потревожите, и его родных, и близких, и его друзей, – понесло её. Я уже раскраснелся от таких условий. Мне было неловко, что она агрессивно выбивала ответ, хотя его уже получила. Но Ане жизненно важно было услышать этот ответ.
– Ну и дотошность. Я-то смотрю тебя Татушвилле хвалит.
– От ответа не уходи, Вик.
– Да-да, всё так. Никого больше и никогда не потревожу, – с толикой раздражения в голосе заявила Вика.
Аня строго и коротко кивнула.
– Флешка будет у тебя завтра либо днём, либо вечером. Посмотрю как время появится. Мы пойдём.
– Нет, никуда вы так просто не пойдёте. Как минимум он. Его словят и он всё-всё о нас выложит, – произнесла Виктория. – Игорь, завези их обратно к дому. Всё по протоколу.
Бугай встал, протянул мне вновь повязку на глаза.
– Без фокусов, – шепнула мне на ухо Аня.
Я кивнул.
Её везли на переднем сидении.
– Ань, ну на кой сдался тебе этот пацан? Ты ж у нас просто умничка. Да мы с тобой тут жизнь разукрасим.
– А смысл? (Пауза) Игорёк, вот в чём смысл жизни? Вот ты хоть представляешь? Ну, что ты скажешь?
– Что может сказать человек, отсидевший за то, что забил насмерть педофила? Виктория Борисенко нас ведёт к лучшему миру.
– Может и так, только, наверное, это твой смысл жизни. Богатство, власть, могущество… Ты просто не понимаешь. Оно всё приедается. Даже хорошая и спокойная жизнь, даже справедливость. Особенно справедливость.
– Почему справедливость предается?
– Ох, Игорёк. Потому что это пустые слова, – с горечью и тоской в голосе заявила Аня, замолкая.
– Зачем ты тогда нам помогала? – не унимался Игорь, снова заводя этот разговор. – У тебя была цель, был смысл?
– Никакого смысла не было. Я плыла через бесконечную пучину времени, пробираясь наощупь через туман, с ледяным сердцем и холодной душой. Став почти как мой отец. Став Холодным Сердцем. Почти. Смысл не появился бы, даже если бы мы задуманное провернули. Я просто была, существовала. Говорят, для таких как я есть Трактир «Нытики» где-то там, далеко отсюда.
– Не слыхал о таком, – отозвался Игорь.
– Конечно, ты не слыхал. Я вот думала уже идти искать, но передумала.
– Влюбилась? Ну колись, Ань.
Я знал, что он на меня обернулся.
– Ты ж потом пацану память подчистишь? Мне приказали проследить.
Ой, попадос.
– Да, конечно подчищу. Влюбилась ли? – протянула Аня. Я с замиранием слушал, а сердце колотилось. Я не в силах был его унять. – О таком не говорят вслух и всем подряд.
– Ой, точно влюбилась, как моя дочурка младшая, как маленькая девочка, – захохотал он. – Ты, да в этого заморыша. Вот уж не ожидал я. Ну, как говорится, любовь зла…
– Во имя Адельгейды, заткни хлебало, а, Игорёк?
– Да что ты кипятишься. Это ж хорошо. Любовь – это прекрасно. Я в книжке читал, – он захихикал.
Ну и тролль этот Игорёк.
Мы доехали. Меня развязали, помогли выйти из машины.
– Игорь, – с какой-то толикой неуверенности произнесла Аня. – Ты уж извини, при Вике не хотела говорить, но на Макса не всегда моя магия действует.
Он закусил губу, с сожалением посмотрел на меня.
– Ну ты попробуй, потому что вариантов у нас немного.
Аня подошла ко мне, сделала несколько пассов руками. Я похлопал глазами, посмотрел по сторонам, увидел Аню:
– Аня, привет. А что это за бугай с тобой? Ой, простите, я не хотел грубо. Но Вы большой!
– Спасибо, я таксист, – он взял телефон. – О, деньги пришли. Спасибо ещё раз, что мимо счётчика!
Он сел в машину и довольный уехал.
Аня смотрела на свои руки.
– Сработало?
– Неа, – покачал я головой.
– Ах ты обманщик! – стукнула она меня кулаком в грудь. – Знаешь, что я делаю с обманщиками?
– Я не обманывал. Я подыграл.
– А разница?
– Это как с недотёпами, – вспомнил я её речь. – Недотёпа – это тот, от действий которого страдают люди. Значит обманщик по такой логике…
– …тоже человек, от которого страдают другие. А здесь никто не пострадал, – задумалась она. – Мораль, справедливость и закон – пустые слова, – вздохнула она и стала снова грустной.
– Моему желудку Шрёдингера срочно нужны черри, – сообщил я, указывая на живот. – А у тебя сколько времени есть свободного?
– Столько, сколько потребуется. Мне нужна твоя помощь, – загадочно сообщила она. – Значит и я соврала, получается, что дело плёвоё.
Мы заскочили в местный магазинчик, выбрали более-менее приличную веточку черри и побрели ко мне домой. Нервы, если честно, горели.
– Ты хорошо справился.
– С похищением? Неа, не хорошо. Я сейчас приду и меня накроет, вот уверен, что накроет. Я себя знаю.
Но меня не накрывало. Сознание переключалось на Аню и было плевать, что со мной творилось.
– Ты что-то со мной делаешь, чтобы я не нервничал? Это какая-то магия?
– Никакой магии, – честно развела руками медноволосая девушка. – По правде, после Нексуса на тебя ни одно моё заклинание так и не подействовало.
– Так ты колдунья? Прям настоящая? Это магия? Или ты всё же правительственный эксперимент и тебя обижали в лаборатории?
Она вздохнула.
– Я колдунья. Пусть будет так. Реальность чуть сложнее, чем ты себе её представляешь.
– И всё же почему ты мне не рассказываешь?
– А вдруг ты будешь думать обо мне по-другому из-за этого? Вот сегодня я выясняла отношения. Тебе… – она вдруг смутилась, остановилась, хотя мы уже почти дошли до первого лестничного пролёта. Она стояла на ступеньку выше меня и наши глаза были на одном уровне. – Тебе понравилась такая я?
– Какая ты?
– Ну, дерзкая, заносчивая, властная.
– Я не понимаю вопроса. Есть ты, вот она ты. Я же сейчас спокойный, когда на меня Игорь пистолет навёл, думал обделаюсь, сегодня старался быть вежливым, потом иногда туплю. Это ж не разный я, это я в разных ситуациях. Ну и ты – это всего лишь ты.
Она смущённо поглядывала на меня, потом медленно развернулась и пошла по ступенькам наверх. Третий этаж всё же.
– Я, это всего лишь я, – произнесла она завороженно. – То есть если я буду делать что-то плохое, твоё мнение обо мне не изменится?
Она снова посмотрела на меня, а я лишь пожал плечами.
– А ты будешь делать что-то плохое? – Она залилась краской. – А ты можешь хладнокровно причинить вред? – Она закрыла лицо руками. – Или даже убить человека? – Она ничего не ответила.
Я замер. Я на неё надавил? Ну тема-то не самая простая, как и девушка у меня не самая простая. Я только что шагнул через чужие границы, которые мне не открывали. Как бы я себя чувствовал?
Поставив пакет к чужой двери, я подошёл к смущённой Ане и обнял её.
– В любой ситуации, что бы не случилось, я руководствуюсь принципом трёх «п» если это возможно: понять, принять и простить.
– То есть ты только что понял и принял меня, а ещё простил за всё, во что я тебя втянула?
– Нет-нет-нет, и нет. Я говорю лишь про своё намерение тебя понять и принять.
Она улыбнулась, потрепала меня по волосам.
– Я… – собралась она в чём-то мне признаться.
– Мне похер, – быстро ответил я. – Давай не сейчас. Дай мне отойти немного.
Она засмущалась, шагая по лестнице.
После я готовил стейки, а она ждала, наблюдая, забравшись в компьютерное кресло с ногами. Рядом тёрся кот, залез к ней на руки и она боялась его потрогать, а он прилез к ней и принялся тарахтеть.
– У тебя же нет аллергии на котов?
Она покачала головой, всё ещё боясь коснуться мохнатого придурка. А придурку было всё равно, что она там делала. Бля, она в Новом Бурсе готовит правительственный переворот! Что, реально что ли? Она, что сидит сейчас с милым личиком и ждёт кусок зажаренного мяса, что ловит каждое моё слово, что даже в рот мне сегодня заглянула, чтоб проверить, всё ли на месте.
Я, наверное, сегодня не усну.
Разрезав сочный кусок, зажаренный до степени выше среднего, с гарниром из порезанных на половинки помидорок черри, я подал его Ане. Она с недоверием покрутила носом:
– Это кровь?
– Ты стейки никогда не ела? А, ты ж колдунья.
– Ну-ну, давай расскажи мне, какие у тебя стереотипы о колдуньях, – с вызовом бросила она.
– Из глухой деревни, внучка другой колдуньи, питалась тем, что лес даст, вегетарианка. Кстати это объясняет, почему ты макароны по-флотски никогда не пробовала.
– Потому что отец говорил, что еда – это плохо, – нахмурилась она. – И вообще, не было никакого леса, бабок и еды, «что лес даст».
– Значит тебя всё же правительство тренировало, просто называется это магией. Это объясняет, почему ты сказала, что мир не так прост, – поднял я палец. – А вообще я не очень умный, – рассмеялся я.
Аня недоверчиво отрезала маленький кусочек, положила на язык, пожевала, проглотила, закатывая от наслаждения глаза. После чего ухватила кусок мяса руками и отгрызла от него половину с азартом и остервенением.
– Что? – с набитым ртом спросила она.
– В этом вся ты. Вначале руку не пожмёт, а потом ту же руку не отпустит.
Она залилась краской, прожёвывая.
– Кстати, что тогда случилось?
– Меня нашли. Послали по следу гончих. Я их увела подальше от тебя и убила, – она посмотрела на меня, вновь залилась краской, вновь сделала пассы руками. – Ну почему я постоянно говорю какую-то дичь?
Она, фигурально выражаясь, пыталась «сменить номер телефона». Я её прекрасно понимал. У меня постепенно это чувство тоже обострялось – маньячка какая-то. Однако обращаясь внутрь себя, я не мог ей поверить. Я лишь улыбнулся, глядя, насколько она смущена.
Я дождался, пока она поест.
– Кофе? – предложил я.
– Мне не стоит пить это жуткое зелье, – проронила она, завороженно. – Мне от него вначале очень хорошо, а потом очень плохо.
– Хорошо, я запомнил. Колу тогда тоже не бери, она с кофеином.
– Да-да, и её тоже нельзя.
– Это на ведьм так кофе действует?
Аня вдруг поменялась в лице, став холодной, словно лёд:
– Я не ведьма!
Я аж подпрыгнул, а она подскочила ко мне.
– Я. Это… Я не хотела. Ты ж ничего не знаешь! Не расстраивайся, я не хотела. Не выгоняй меня…
Я перевёл дух, погладил её по голове. Хотелось её снова потискать и я встал, сгрёб её в охапку, она прислонилась ко мне.
– Мне говорили… – она снова смутилась. – Мне говорили, что на третьем свидании парень уже будет девушку… как это слово? – Она уткнулась в меня. – Домагиваться, – донеслось из моей майки. – А ты не домагиваешься, – добавилось из моей майки.
– А нужно? – вдруг и я смутился. Вроде всё шло своим чередом.
– Я не знаю! – с ужасом в глазах произнесла мне Аня. – Но ты ведь обычный, нормальный парень?
– Уверяю тебя, совершенно нормальный.
– Ну и хорошо, – выдохнула она, всё ещё смущённо глядя на меня.
А вот нашёл себе, видимо, совершенно ненормальную. Почему меня не смущает, что она умеет колдовать? Что, совсем мозги отсохли?
Я заглянул в её глаза и все вопросы у меня отпали.
– Мы что-то собирались делать, – напомнил я.
– Что?! – испуганно уставилась на меня Аня и принялась краснеть ещё больше.
Я же не удержался и поцеловал её. Вначале просто прижался к её губам, потом увереннее, коснулся своим языком её языка. Она тяжело дышала, но сделала точно так же. Мы какое-то время неловко целовались, но вскоре она вошла во вкус и я почувствовал, как в шортах становится мало места. Я попытался отодвинуться, но она впилась в меня, не отпуская. В итоге она отлипла лишь спустя пару минут и посмотрела на меня совершенно мутным, пьяным взглядом.
– Ты хотела, чтобы я тебе с чем-то помог.
– С чем-то… Помог… – она пыталась сфокусировать взгляд, отстранившись от меня на шаг и теребя низ майки руками. – Может мы их всех просто убьём? И останемся только ты да я. И ничего делать не надо будет.
– Ты серьёзно, Аня?
– А я это вслух сказала? – ужаснулась она и снова сделала свой любимый пасс, ещё больше краснея. – О великая Адельгейда! Кошмар! Забудь, прошу, умоляю, забудь. Я ж не такая!
В её глазах заблестели слёзы.
– Забыл, – буркнул я, растерявшись.
– Какую же грязь я творю. Папа, извини меня пожалуйста… – она вновь щёлкнула пальцами, и вновь между ними проскочил огонёк. – Но как же это прекрасно! – вдруг расцвела она и схватила меня за руку. – Идём, научишь меня пользоваться компьютером!
– Что?!
– Ну, мне нужно перекинуть файлы, какие-то. Что такое файл я знаю, но как оно выглядит и что с этим делать? Куда там тыркать?
Я помотал головой. В наше время, и не уметь пользоваться компьютером.
– Девушка, Вы с какой планеты?
– Я-а… – опять замялась она, закрывая лицо руками. – Не ругайся!
– Я и не ругался. Идём, научу, – улыбнулся я.
