Текст книги "Проект «дельта»: вторжение деструктов (СИ)"

Автор книги: Станислав Графов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

   Хотя, стоит ли разбрасывать своё внимание? Пускай каждый занимается своим делом. Кто-то изучает деструктов, кто-то их «пасёт», а кто-то их стережёт. И от них стережёт тоже. Разделение труда, как говорится. Тут же его оглушил телефонный звонок. Через повторяющийся мелодичный сигнал сработал женский голос определяющего устройства: «Номер не определён». А на табло высветились по две рубиновые чёрточки, меж которыми – 666. Не больше, ни меньше. Прямо как в Апокалипсисе: «И видел я как бы стеклянное море, смешанное с огнём: и победившие зверя и образ его, и начертание его и число имени его, стоят на этом стеклянном море, держа гусли Божии.(…)Зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны и пойдёт в погибель; и удивятся те из живущих на земле, имена которых не вписаны в книгу жизни от начала мира, видя, что зверь был, и нет его, и явится». Он снял трубку. Осторожно, будто была она из горного хрусталя, поднёс её к уху. Из мембраны доносилось приглушённое дыхание. Затем чей-то приглушённый голос что-то торопливо зашептал. Однако, после настойчивого «слушаю» на том конце быстро отключились. Чудеса, да и только. Прочитав молитву «Отче наш» и перекрестив как себя, так и всю квартиру (для этого обошёл углы всех комнат и смутил дремавшего отца), Миша вернулся к себе. На чёрный стол с компьютером и процессором он водрузил церковную свечку в тяжёлом медном подсвечнике, что достался ему от покойной бабушки. Зажёг её. Затем некоторое время постоял, совершая пассы руками вдоль тела. От него будто отлипала тонкая осклизлая масса. Наподобие грязи или пластилина. Словно кто-то умело направлял этот пси-энергетический шлак на него, облепляя его тонкое тело. Ну, уж нет, с лёгким сарказмом подумал он. Накося, как говорится. Но не выкуси…

  Только сейчас он осознал: больше всего на свете его дух не терпел неопределённости. Жажда скорейшей развязки гнала его по кочкам. Но он не чувствовал опасности. Интуиция, помноженная на присутствие святого Духа, подсказывала: ситуация счастливо разрешится в самое ближайшее время.

   Для этого он перекрестился на икону Христа-Спасителя, также доставшуюся в наследство от покойной бабушки. Всю оккупацию она, эта древняя икона, простояла в доме её сестры. Августовским днём, когда кубанский город заполонили германские войска, она чудесным образом повлияла на судьбу Раи и её матушки. Улицу вдоль маслозавода, где стояли саманные дома, заполнили полугусеничные машины, везущие гитлеровских солдат. По-простому, в чёрных трусах и даже без маек с чёрным орлом, они рубили сады, полоскались водой из колодцев, не стесняясь ни женщин, ни стариков, ни детей. Всех, правда, угощали дорогим швейцарским шоколадом в фольге: «Дас ист гуд Дойтче Шоколаден!» Обращая внимание на кубанцев, грызущих семечки, сплёвывающих кожуру, они смеялись: «Это есть сталинский шоколад!» Захватчики не были жестоки, хотя было видно, что многие из них презирали быт советских людей. На шикарных лакированных машинах, инкрустированных никелем и хромом, ехали офицеры в высоких фуражках. А ночью в дом завалилась группа пьяных солдат. «Где есть красивый русски девотчка?» – вопрошали они, осматривая комнаты. Рая мигом забралась под железную кровать с металлическими шариками и кружевным тюлевым покрывалом. Как они ни старались, но вытащить её не могли. Кровать они также сдвинуть не могли – ножки загодя были прикручены к полу. За это девушку стали бить коваными сапогами. Удары приходились по голове, по плечам, по спине. Маму с силой толкнули в самом начале. Едва не потеряв сознание от удара, она, перво-наперво, схватив икону, стала причитать. Но её не слушали. Тогда она выскочила на улицу, где упала на колени с воздетым к небу окладом. Проходящий германский офицер был потрясён. Смутил его суровый лик Христа-Спасителя или нет, осталось тайной. Но он вынул пистолет, и стал стрелять вверх. До тех пор пока несостоявшиеся насильники не посыпались из окон. Затем, ни слова, ни говоря, пошёл своей дорогой.

   Уже под вечер, когда воздух за окном подёрнулся сумеречным светом и робко зажглись первые огни на балконах тех пятиэтажек, что были через детскую площадку, на холме, покрытом высокими липами с облетевшими листьями, раздался ещё один упрямый звонок. Номер был снова не определён. «Убью… прости, Господи», – Миша мысленно представил силуэт говорящего. Направил на его ауру золотой луч. Только после этого, не испытывая ни малейших колебаний, снял трубку.

   На этот раз там никто не дышал. И не бормотал. Напротив – раздался приятный, чуть хриплый, правда, голос шефа:

–   Нуте-с, молодой человек! Как ваше ничего? Или всё-таки чего-то? Рассказывай, сколь загубленных деструктов на твоей совести. Скорая медицинская не потребуется?

–   Всё в порядке, Александр Андреевич, – улыбнулся в мембрану телефона Миша, представив для ясности, круглое и добродушное лицо. Таковым шеф был всегда, когда пребывал в бодром состоянии духа. – Все обезвреженные мною деструкты тщательно складированы лично мною в ванной комнате. Кровь в прихожей я вытер, можете не сомневаться. Тряпка сожжена, пепел развеян по ветру. Все выпотрошенные внутренности спущены в канализацию. Информация с «Водоканала» о пираньях не поступала.

   Александр Андреевич оглушительно рассмеялся. Он заявил своему молодому сотруднику следующее. Через минут эдак пятнадцать-двадцать (точнее, через пол часа, «округлил» Миша)за ним прибудет серая «волга» десятой модели номер СО 235 В 23. Предварительно ему позвонят на сотовый. Представятся Сашей, что от Александра Андреевича. Только тогда (не раньше!) нужно будет спуститься. Сесть в машину, что будет ждать у подъезда, и поехать. Это наводило на мысли, что в деле с убиенным Вороновым-Коломейцевым, а также с внедрившимся в контакт деструктом-диверсионником наметился явный прогресс. Иными словами, начались светлые подвижки. Теперь требуется его помощь.

   …В кабинете шефа кроме самого хозяина, излучающего помимо напряжения свет и любовь, находился маленький Павел Фёдорович. Перед ним на вытянутом столе с иконой Богоматери в центре, что обычно лежала по правую сторону (там же была установлена маленькая хрустальная пирамидка) покоилась старинная, на металлических зажимах картонная папка с «хранить вечно». Начальник «собственников» тут же открыл её и предъявил на опознание ряд фотографий с запечатлёнными на них мужчинами. Все они как на подбор были брюнеты с вытянутыми, породистыми лицами и были чем-то неуловимо похожи друг на друга. Все да ни все. В «фасе», что уставился на него с глянцевой бумаги 6 на 4, в левом углу стола, Миша тот час же признал деструкта-диверсионника, который вторгнулся в контакт с Вороновым. Затем, судя по всему, умертвил его. Знакомые чёрные глаза смотрели особенно пронизывающе и зловеще, но на устах блуждала загадочная усмешка. (От этого, впрочем, лицо и его обладатель не становились добродушнее.) Да господь с тобой и со всеми вами, будто говорил этот тип. Кому я в состоянии причинить зло? Я же сама святость или невинность, если всмотреться повнимательней. А вы этого не хотите сделать, то есть всмотреться. Имеете в отношении моей скромной персоны явное предубеждение… ай-ай-ай, не хорошо-то как…

–   Тот самый, – сказал Миша уверенно, положив фото оборотной стороной на стол. – Тот самый диверсионник, что «пас» меня и Воронова во время контакта. Нашли этого молодчика? Кто он?

–   Тот самый диверсионник, что убил Воронова, – вздохнул Александр Андреевич, осветившись изнутри непонятным сиянием. – Только благодаря твоей памяти на детали, Миша, нам удалось так скоро на него выйти. Затем оприходовать его до нашей конторы. В настоящий момент он – в «особом помещении». С ним работают…

–   Этот субъект не отрицает содеянного, – кивнул Павел Фёдорович. – Вы нам очень помогли, Михаил Николаевич. Особенно помогли тем, что обратили внимание на номер в записной книжке Воронова с пометкой «позвонить». Этот номер оказался ключом к разгадке. А именно: почему с нашим сотрудником произошёл этот неприятный инцидент. Дело в том, что номер этого телефона оказался московским. Там где он зарегистрирован, проживает двоюродный брат покойного. В результате наших мероприятий выяснилось, что этот субъект в последнее время залез по самое некуда в эзотерические школы. Особенно его заинтересовал этот научно-учебный центр «Дельта, который является прикрытием для деятельности деструктов и планетарного бионегатива. Брат Воронова, будучи сам не осознанным деструктом, вошёл в их окружение. Стал активно их финансировать, спонсируя деньги своих вкладчиков. Тем более что он является соучредителем банковского дома „Апполон-Сервис“, через который проходят инвестиции, в частности, по южному федеральному округу. Его соучредителем он, кстати, и является. Кстати, этот банк, если верить службе финансового мониторинга, чекистам и нашим наработкам, организация ещё та. Я бы даже сказал эта. Но это уже другой вопрос. Так вот, по информации из Центра братья давно уже не поддерживали, по понятным причинам, плотных отношений. Так здравствуй-прощай. Не более того. Однако в последнее время двоюродный Гриша стал названивать на домашний Воронову. Неоднократно просил приехать в Москву. Целей он не разглашал. Звонил он и за день до того, как произошло убийство. Жена Воронова, которая слышала разговор на кухне, утверждает, что Афанасий Петрович несколько раз в категоричной форме выразил свой отказ. А именно: приехать в Москву, – выцветшие голубые глаза Павла Фёдоровича, окружённые сеточкой морщин, порывисто вспыхнули. – При этом она сумела разобрать следующее: „Они тебя в такую историю впутают, что ты не рад будешь! Помощи не жди. Я не могу тебя вытащить из этой среды без твоего согласия. Мой добрый совет – отстань…“ От беседы с женой на эту тему Воронов уклонился. Также в категоричной форме. Сослался на то, что двоюродный братец по уши завяз в своих проблемах. В результате скрытого наблюдения за братом мы установили, что он контактирует с данным лицом, которое опознал Михаил Николаевич. Помимо всего прочего – сотрудником контрольно-аналитического отдела упомянутого банковского дома. А также активным сотрудником научно-учебного центра „Дельта“. Одного из его подразделений „Дельта Х“, что занимается  помимо зомбирования и заказными убийствами. С тонкого плана – на плотный. По ситуации… Сегодня нашими московскими коллегами в ходе одной несвершившейся акции данный субъект был задержан. Кстати, ни совсем понятно, как он за сутки обернулся туда-сюда. Билетов при нём не оказалось. По кассам „Аэрофлота“ и железных дорог он не проходит. Мистика… Он доставлен в Сочи.

–   Как же он или оно… короче, объясняет мотивы убийства? – Миша едва не соскочил со стула.

   Александр Андреевич, видя такое нарушение субординаций, заметно осунулся. Павел Фёдорович достал из кожаной папки диск DWD и вставил в процессор, переведя компьютер из «спящего» в обычный режим. На экране после ряда неясных полос и вспышек, напоминающих звёзды, появилось знакомое, вытянутое лицо с агатовыми глазами и чёрной, как смоль, шевелюрой с лёгкой проседью. Судя по интерьеру, деструкт пребывал в помещении с низким бетонным потолком. С ярким освещением, что не было в глаза, как в известные годы. По-видимому, съёмка велась скрытой камерой. Одет «оприходованный» был в тёмно-бордовый свитер с белым узором. На левом указательном пальце имелся перстень с печаткой. Что на ней было – не удавалось разобрать, хотя камера то приближалась, то отъезжала. Говорил деструкт неторопливо, чуть глуховатым, но хорошо поставленным голосом. Время от времени, отклоняя голову и наблюдая искоса, он курил сигарету (видимо, из своих!). Держал дымящуюся сигарету двумя пальцами, он опирался рукой о стол, который находился перед ним.

Вопрос:   Допрашиваемый! Вы находитесь в особом помещении. С вами проводится инфильтрационный допрос. Назовите свою фамилию, имя, отчество, кодовое имя.

Ответ:    Эти данные сейчас не имеют никакого значения. Я уже говорил об этом раньше. Вы напрасно задаёте подобные вопросы. Они не откроют для вас ничего нового.

Вопрос:   Какого рода обращение вы предпочитаете для контакта? Вижу, что когда обращаюсь к вам общепринятым способом, это вас не устраивает.

Ответ:    Можете называть меня «наставник». Я подчёркиваю, что вашим наставником я не являюсь. Просто такое обращение на данный момент меня устраивает.

Вопрос:    Попробуем, если так предпочитаете. Какой именно деятельностью вы занимаетесь в Москве, где проживаете?

Ответ:    Оставляю и этот вопрос без ответа. Понимаю, что вам нужно установить круг лиц, с которыми я контактирую. Я в этом не заинтересован. Как и они. Одно лицо вам уже известно. В некотором роде, оно является и моим лицом. Одним из моих лиц. Ведь у меня много лиц. В равной степени, как у любого из живущих на этой планете, В этом мире.

Вопрос:   Называющий себя наставником, поясните сказанное вами!

Ответ:    В какой части? Впрочем, я вас понял. Лицо – это видимая сущность человека. Но у человека есть скрытая часть. Важно, чтобы открывший о себе неожиданную информацию и обретший новое лицо не испугался его.

Вопрос:   Назовите дату и цель своего рождения. Вам знакомо такое определение как «цель рождения», именующий себя наставником?

Ответ:    Этот разговор становится интересней, чем я полагал. Мне знакомо определение, о котором зашла речь. Дату своего рождения я считаю важным вопросом. Что же касается цели моего появления в данном мире… Согласитесь, что такая информация закрыта от посторонних. Посторонними на данный момент являетесь именно вы. Что будет дальше со мной, мне не известно. Однако вашу судьбу я вижу. Без вашего согласия, успокойтесь…

Вопрос:   Вы зря волнуетесь, я совершенно спокоен. Именующий себя наставником, почему вас беспокоят вопросы, могущие прояснить вашу настоящую жизнь?

Ответ:    Потому что я достаточно хорошо вижу вашу судьбу.

Вопрос:   Моя судьба имеет отношение к вашей настоящей жизни?

Ответ:    Не скажите…

–   Обратите внимание, как жёстко он удерживает свою линию, – Павел Фёдорович установил с помощью пульта паузу. – Такое  встречается у здешних деструктов. Однако многие начинают психовать уже со второго захода. Ведут себя не вполне адекватно. От попыток зомбирования наших следаков переходят к плевкам, насмешкам и даже угрозам. Приходится помещать в «светлицу». Полграмма жизни для него давно уже не является загадкой. По сему, товарищи, это деструкт нездешний. Скорее всего – деструкт-универсионник. Он задействован против нас силами другого измерения, либо другой галактики.

–   Павел Фёдорович, при всём уважении… давайте досмотрим! – с лёгкой укоризной заметил Александр Андреевич и начальник «собственников», пожав плечами, снова настроил пульт на воспроизведение.

Вопрос:    …Вам знаком Афанасий Петрович Коломейцев?

Ответ:    Вы имеете в виду майора ФСБ Коломейцева? Да, он мне хорошо знаком.

Вопрос:    Откуда вам известны место службы и воинское звание Коломейцева?

Ответ:    Когда люди знакомы и знакомы давно, они кое-чем делятся. В данном случае кое-какой информацией.

Вопрос:   Как давно вы знакомы с Коломейцевым?

Ответ: Эта информация касается нас двоих. Ведь я знаком с ним, но не с вами, следователь.

Вопрос:    Когда и где вы видели последний раз Коломейцева, именующий себя наставником?

Ответ:    17 ноября 200… года, следователь. С 15-20 до 15-45 часов. В парке напротив Зимнего театра.

Вопрос:    Кто выступал инициатором встречи, именующий себя наставником?

Ответ:     Мы встретились последний раз потому, что так определила наша судьба. Общая карма, если хотите. Точно также мы встретились сейчас с вами, следователь. Общая карма свела и нас.

Вопрос:    Что ж, логично. Продолжим. Почему вы так точно запомнили время встречи?

Ответ:    Это связано с необычными обстоятельствами.

Вопрос:   Поясните данные обстоятельства следствию, именующий себя наставником.

Ответ:   Эти обстоятельства имеют отношение к закрытой теме. Она закрыта для обычного человеческого разума. Я не имею права затрагивать её в данном разговоре. Думаю, вам лучше не знать того, о чём вы меня спрашиваете. Есть такие знания, которые опасны для человека  и иных форм жизни. Напомню: «Советую тебе купить у Меня золото, огнём очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазной мазью помажь глаза твои, чтобы видеть».

Вопрос:    «По делам вашим да воздастся вам». Не выдёргивайте из Книги Иоанна Богослова то, что может повредить вам. Именующий себя наставником, в ходе допроса  вы уже не раз высказывали некие опасения. Суть их свелась к тому, что следователю может повредить раскрытая вами информация. Поясните, пожалуйста, с чем связаны ваши опасения.

Ответ:    Вы на верном пути. Так дело пойдёт. Во всяком случае, вы только что

Изменили к лучшему значительную часть своей судьбы. Ваш младший сын находится в больнице с острым приступом аппендицита, не так ли? Если вы проникнитесь мыслью о дальнейшем ходе нашей беседы в том же русле, операция пройдёт успешно. Во всяком случае, в настоящий момент боль у ребёнка прошла. Опасность разрыва аппендикса миновала. Пока…

Вопрос:   О, вы неплохо осведомлены. Ещё бы… Отвечайте по существу вопроса, именующий себя наставником.

Ответ:   Не поняли? Жаль. Это и есть существо нашего вопроса. Вселенского вопроса, следователь. Будет ли жизнь на Земле, в физическом или только в духовном теле.

Вопрос:   При каких обстоятельствах вы познакомились с Коломейцевым?

Ответ:    К чему ещё загадки, следователь? Вы имеете в виду Коломейцева или одно из его сменных лиц под названием «Воронов»? Ага, угадал. Вижу, хоть вы и не знаете. Всё вижу, поэтому ваша милая контора меня не стёрла пока ещё в порошок.

Вопрос:   Именующий себя наставником, снова прошу вас отвечать по существу. Нам особенно дорога ваша психика.

Ответ:   А о здоровье своего ребёнка не забыли? Ему ой как нелегко может… Ну, ладно. Бросьте вы внедряться в мой мозг. И специалистам вашим в соседней камере, что колдуют над моей фотографией и видеоизображением, передайте то же. Надоело это чувствовать. Поясняю по существу, если вы настаиваете: я видел Воронова и Коломейцева в одном лице задолго до нашей последней встречи. Именно это свидание явилось началом его конца. Он сам подписал себе смертный приговор.

Вопрос:   Продолжайте, не стесняйтесь.

Ответ:   Что ж, следователь. Ваш ребёнок… Моур спросил меня: «Почему ты настаиваешь на моём участии в данном проекте?» Я ответил: «Ты зря думаешь, что данный проект целиком и полностью зависит только от твоего участия. Проект зависит от участия всего человечества. Оно потеряло смысл существования на данной планете. Загляни в себя, и ты увидишь – этот проект является единственным выходом из той могилы, которую подготовило себе человечество за многие миллионы и миллиарды лет. Своего бесцельного существования…»

Вопрос:   Именующий себя наставником, почему вы назвали майора ФСБ Коломейцева по имени Моур?

Ответ:   Это не является именем, следователь. Фамилией, кстати, тоже. Это кодовое обозначение одного из существ  соседствующего со здешним мира. Чтобы мы могли различать друг-друга в среде обитания, мы носим кодовые обозначения. Называя их про себя или вслух, вызывая мысленные образы и посылая в пространство и время сигналы, мы вызываем на связь подобное себе существо.

Вопрос:   Даже так… Вы часто упоминаете некий «проект», который, по вашим словам, может спасти всё человечество. Именующий себя наставником, о каком проекте идёт речь?

Ответ:    Проект лишь малая составная плана спасения человечества, разработанного мною. Если значительная часть человечества проникнется его содержанием и даст согласие на участие в нём, то будет спасено. Вернее, оно подготовит почву для своего спасения. Если нет… Мы пришли сюда, чтобы сделать большой отбор. Собрать всё лучшее и спасти это лучшее от того худшего, что останется. Поймите, что взрыв такой громадной планеты в нашей галактике в результате ядерной войны или прекращение жизни большинства существ после столкновения планеты с метеоритом, что может быть притянут мыслями о страхе смерти или желании таковой, одинаково губителен. Он подобен ампутации конечности. Пусть и под наркозом, но это всё-таки потеря. Мы намерены осуществить этот план любыми силами. Даже, если они покажутся кому-то непопулярными или преступными. Мы создали его и нам решать его судьбу.

Вопрос:   Конечно же, план закрыт от любого постороннего внимания. Скажем, моего. А любая попытка ознакомления с ним приведёт к преждевременной кончине или приятному знакомству с клиникой для особо одарённых.

Ответ:  Нет, почему же? В данный момент, план совершенно открыт. Он начал работать. Именно вы привели его в действие. Я вас предупреждал, следователь. Так что без обид.

Вопрос:   Благодарю за откровенность. Вы убили Коломейцева, именующий себя наставником?

Ответ:  Не убил…  Я остановил его на гибельном отрезке его же пути. Он бы принёс нам бед больше, чем самая большая ядерная бомба или самая мощная атомная станция, оставшаяся без присмотра. Без контроля, если быть точными. Он посчитал, что проект обречён, так как большее человечество его не примет. И посчитал, что сможет самостоятельно его свернуть, как свиток. Это грозило гибелью в первую очередь мне, как одному из его авторов. Потом уже…

Вопрос:   Поэтому вы решили остановить его. Хорошо, понятно. Как называется ваш проект?

Ответ:   Ответ «Дельта». Вас заинтересует наверняка, почему именно так? Это не имя моей жены или моей собаки. Я не женат… ну, в известном смысле, конечно, и собаки у меня пока нет. Это имя одного существа из нашего мира. Оно ещё не осознало своей мощи. Но осуществи мы этот проект – осознает. Но это не приземлённая выгода…»

   Павел Фёдорович вновь установил на «паузу». С минуту все сидели ошарашенные. Обмен негласной информацией на тонком уровне продолжился с новой силой, когда Александр Андреевич налил себе в стакан из хрустального, пузатого графина. То же сделали с наслаждением и Михаил, и начальник «собственников». Закипевшие от потрясения внутренности заметно охладились. Но скоро стала давить тишина. Когда же её давление стало, мягко говоря, невыносимым, первым подал голос Павел Фёдорович:

–   Ребёнка всё-таки удалось спасти. Я справлялся… звонил в ходе допроса. В ходе операции вырубили свет в Больничном городке. Неожиданно, как всё, впрочем, это произошло. Но систему быстро восстановили. А врач, наш, естественно сотрудник – молодец! – справилась и без света. Молодец…

   Миша облегчённо вздохнул. Затем налил себе второй стакан.

–   Что ж, – Александр Андреевич вытянул перед собой мощные, массивные руки. – Со всей очевидностью заявляю вам, друзья: мы сделаем всё, что за пределами наших сил. Чтобы сохранить всё разумное на планете. И хорошее, и даже… Одним словом, всё. Даже если эту пакость подстроили деструкты, чтобы сохранить бионегатив от Страшного Суда, у них ничего не выйдет. Но всё-таки мы люди. Обычные люди. Хоть и защищены от зла в большей степени, чем все остальные. Пусть даже преодолевшие в себе бионегатив. Победившие на своём локальном уровне деструктивную программу. Взявшие её под контроль… На примере с Коломейцевым-Вороновым видно – это ещё не всё. Не просто победить эту программу здесь, пока… как выразился этот тип, не произойдёт этот отбор. Зёрна не отделятся от плевелов. Не их отделят – они сами отделятся! – возмутился он. – С помощью Всевышнего, разумеется. Но сами. Помнится покойный Борис Николаевич изрёк на заре своей карьеры, будь она неладна: «Сначала надо накормить людей, потом уже всё остальное». Надо накормить… Сатана и диавол кормят из ложечки всю жизнь, превращая человека в неразумное дитя. Разумный ребёнок всегда стремится есть сам. И добывать себе на пропитания законным путём. Помнится, сказанул я тогда Борису Николаевичу и его холуям по полной программе кто они и куда хотят завести страну. И вылетел… На десять лет остался в «подвешенном распоряжении». (Павел Фёдорович скорбно улыбнулся.)Ну, да не будем о покойном… Мир праху и душе его, – он размашисто перекрестился.

–   Да, согласен, – Павел Фёдорович осторожно отложил пульт. Размял маленькие руки. – У меня уже готов доклад Центру. Похоже, с моим уйдёт и ваш. Если им…ну, деструктам, известен наш внедрённый сотрудник и его псевдоним «Воронов», то, стало быть… Велика вероятность того, что с нами вульгарно играли. Причём, неизвестно, сколько это продолжалось. Как сказал вам наш покойный… ну, Воронов: подкинул вам вшей за воротник? Точно… Ох, отольются кошке, как говорится, мышкины слёзки. Это я им обещаю. И их проекту заодно. Причём, по полной…

–   Придётся пересмотреть концепцию безопасности сотрудников Центра, – пошевелил губами шеф, вымученно улыбаясь. – Всех до одного. Концепцию безопасности всего человечества. Вот так-так… Доигрались, твою Дарданелл! Простите, товарищи, – спохватился он, снова перекрестясь.

    Его душа на мгновение перенеслась в осень 1941-го. Тогда на позицию под Ржевом ползли угловатые танки с белыми крестами на башнях. За ними, пригибаясь, бежали так называемые автоматчики в угловатых стальных шлемах. Вооружены, правда, всё были магазинными карабинами «Маузер». Многие молодые бойцы, побросав оружие, патроны и даже вещмешки, бежали из отрытых на скорую руку окопов к лесу. У большинства за сутки до боя стали случаться понятные приступы страха, мучительная боль во лбу, в висках и по всему телу. Никто не мог ничего объяснить… А он, полковой комиссар (восстановили с пониженем в армии по подозрению в связи с женщиной-деструктом), поддерживая оставшихся, сумел организовать оборону. Десять из тридцати панцеров зажглись клубами бензинного топлива. Остальные спешно отступили. Кроме того, поле боя усеяли трупы германских мотопехотинцев (до роты), разбитые из пушек и ПТР гробообразные бронетранспортёры и даже мотоциклы. Враг, видя спины бегущих, совсем потерял голову. Германский командир, потерявший её значительно раньше, отдал видать приказ: преследовать бегущих. Ну, и поплатился…

   Задолго до боя, пока дивизия (в основном пешим строем) двигалась по раскисшим от грязи дорогам к обозначенному рубежу обороны, Александр Андреевич мысленно представлял образ этого германского командира. Идя под дождём, в волочащейся углом плащ-палатке, он, с полузакрытыми глазами, внедрялся в его «тонкое тело». Устанавливал ментальный контакт. Пробовал читать мысли. Кроме того, давал лживые установки этому (согласно видению!) холёному высокому человеку с двумя Железными крестами, нашивкой за ранение и бронзовым знаком «За Нарвик». Он внушал ему, что все его бойцы неопытные. Что при первом появлении врага – устремятся россыпью во все стороны. И чудо! Немец поверил. Судя по всему, деструкт, владеющий теми же навыками, но употребляющий их по системе «чёрного Буддизма» бон-по. Кроме того, в ходе контакта на тонком плане Александр Андреевич «просканировал» другое. Рядом с германским командиром-деструктом присутствует кто-то из немцев, симпатизирующих советскому народу. Явно не деструкт. Его кинули вместе с другими в эту войну, чтобы сломать и превратить в деструкта. Но он не сдавался. И вполне осознанно работал на поражение «тысячелетнего рейха», оказав помощь, в частности, Александру Андреевичу.

    У большинства поначалу удалось лишь заклинить башни или перебить гусеничные траки либо выбить катки. Бронебойные снаряды УБР-34 из 45-пяток образца 1937 года запросто пробивали броню всех гитлеровских танков. Но бойцы (среди них до половины были сверхсрочники, воевавшие в финскую и на Халхин-Гол), были настолько выбиты ухудшением общего состояния, что постоянно мазали. Или снаряды, выпущенные с расстояния 300-400 метров, поразительным образом рикошетили от прямого бронированного листа. Вражеские панцеры будто окружало невидимое облако защиты. С 1938 года, после ликвидации врага народа Ежова, что был заслан деструктами, на специальных курсах при Политуправлении Мехлис организовал работу с вновь поступившим «спецсоставом». Им преподавалась эзотерика, защита от чёрной магии. Молодых и не очень комиссаров РККА, НКВД и НКГБ водили, одетых по гражданке, на экскурсии во вновь открываемые, с 1936 года, монастыри и храмы. Проявивших интерес к этой теме, «закрывали» жить в удалённых скитах от месяца до года. Там они научились многому, если не всему. Планетарный бионегатив, чувствуя, что Советская Россия выходит из его поля, начал быстро действовать. Использовал для этого «серую массу» неосознанных деструктов. С обеих сторон…

   Из состава стрелковой дивизии, что держало оборону на рубеже, тогда сохранилась половина. Но большинство раненых чудесным образом встало в строй, излечившись ещё в полевом санбате. Чудесным образом для врачей и медсестёр. Сами они уже кое-что чувствовали. Александру Андреевичу, как и многим другим сотрудникам, было выделено «спецвещество» или «активный» состав», что добавлялся в пищу. Он повышал жизненные силы бойцов. Повышал их выживаемость в самых нечеловеческих условиях. Его распределяли с чрезвычайной осторожностью через самых опытных, проверенных сотрудников. Но большие запасы «нектара» достались врагу на границе. А на сотрудников тогдашнего Центра была организована настоящая охота. Что, впрочем, продолжается и по сей день.

–   Прошу меня простить, – с усилием воли прервал поток воспоминаний шеф. Он прикрыл мясистое лицо крупной рукой. – Память жива…

–  Я бы не стал расписываться в нашей слабости, –  продолжил свой спич Павел Фёдорович. Он бросал по сторонам едва уловимые взгляды и посылал в пространство загадочные импульсы, словно ища у кого-то поддержки. – Многое из того, о чём вы сказали, верно. Однако… Не обижайтесь, но: если вдуматься в смысл сказанного, то это… не обижайтесь… призыв к капитуляции. Скрытый такой… Вдумайтесь сами: некто, будучи нашим сотрудником, оказался… ну, нет, не врагом, конечно… («А кем же?» – простонал сквозь ладонь Александр Андреевич.) Ну, не надо так. Не торопитесь… Но он оказался связан с ярко выраженным деструктом по профилю «диверсионник», хотя, может, «универсионник». В конечном итоге тот умертвил нашего сотрудника. Во время вопросов «оприходованный» нами он называет псевдоним «Воронов». Первая наша реакция – провал! Враг внедрился в наши ряды. Но – это только на первый взгляд. Если это «универсионник», то он, прибывший из иного, стоящего на более высокой ступени, измерения жизни, может вполне считывать информацию с тонкого плана. Подключаться к пси-энергетическим потокам нашего мира. Вообщем, более высокоразвитое существо.