Текст книги "Житие, в стреляющей глуши - страшное нечто... (СИ)"

Автор книги: Станислав Графов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ЧЁРТ ПОБЕРИ, ГЕРР ЛОРЕНС!

–   …Хотя нет, погодите. Повязку пока не снимать и не развязывать, – сказал спокойным голосом Ставински. – Русс Ивановитч! Я вижу, что вы уже успели по мне соскучиться, как говорят у вас в России. Но вы ошиблись, что это герр Фоммель организовал ваше и герр Лоренса похищение. Ничего, это бывает. Привыкайте…

– Снимите повязку, – глухо молвил Васька, – и скажите вашему палачу, что б рук больше не распускал. Не то я вспылить могу.

-Хорошо, хорошо. Успокойтесь…

   Пелена спала с Васькиных глаз. Он инстинктивно прижмурился,  чтобы яркий свет больно не резанул по глазам. Палач стоял метрах в пяти, поигрывая ТТ. Предусмотрительный, сволочь… Он подавил в себе ненависть – желание врезать промеж  глаз, увернувшись от выстрелов. Ненависть вообще расходное чувство. Сильно много опустошает твой внутренний сосуд. А что до ухода от пуль – так это сущий пустячок… Надо сбросить стреляющему установки на страх перед непредсказуемым действием. И если удастся внушить, он будет плясать как по нотам – стрелять наугад, лишь бы ослабить тиски страха и надышаться перед смертью…

За стеной он чуял ещё двух, но это были также пустяки. Стрельбы в таких случаях должна происходить в замкнутом пространстве. В противном случае – угрожала свалить всех. Чтобы этого противного случая не произошло, все стреляющие должны собраться в одну точку. Но так как этого сделано не было, Василий осторожно размял ноги. Предчувствие не обманывало его. С завязанными за спиной руками разве много навоюешь? И пистолета зубами не выхватишь.

   Воздух над тёмными высокими кронами, окружавшими синеватую поляну, становился сиреневым. Он наливался мглистой ночной тенью. Квакали где-то справа, очевидно, в заболоченном пруду, лягушки. Временами они действовали на нервы, но сейчас успокаивали.

…Ох, вы мои, пучеглазенькие, – успел Васька, как ему в бок «скомандовал» тупой пистолетный нос:

-Ну-ка, ну-ка, тебе говорят – без шуток! И без всяких штучек и тому подопобное! Если что – пуля в лоб или в затылок! Если понял – кивни?

Говорили  это   убийственно и спокойно, что даже Василию, видевшему много чего по «беспризорке», в колонии, а затем и в лагере, не говоря уже про фронт, стало как-то не по себе. Он вынужденно подчинился.

Дальше он не видел – частично слыхал. Кусты возле осины с мшистым стволом дрогнули – наружу наконец-то вылез Ставински. Он был как всегда чужд экспромтам. В короткой пятнистой плащ-накидке, одинаковой в вермахте для солдат и офицеров в полевых условиях (в СС были повсеместно введены камуфляжные куртки с капюшоном), а также в полевой пилотке с орлом в тулье и красным кантом артиллериста.

-Замечательно, – он произнёс эту фразу так, будто репетировал ещё загодя. – Снова повторюсь, что вы не просто молодец, Рус Иванович. Вы ко всему герой – легендарная личность. Так говорят в России о храбрецах?

Он приблизился к нему, ступая осторожно в шнурованных высоких бутсах со стандартной, окованной четырёхугольными шляпками, подошвой.

-Разве я не прав? – деловито осведомился он, глядя прямо в плотную повязку на Васькином лице.

На его устах играла лёгкая улыбка джентльмена, выигравшего партию в покер или отправившему точно мяч в лунку для игры в гольф. Васька был для него именно что мячик или загнанный в силки кролик.

Тем не менее, рук из глубоких карманов плащ-накидки он не вынимал.

-Вас интересует по сути или по форме? Если по форме – почти угадали… А вот по сути, хм! По сути вы не правы, герр хороший. Легендарными у нас называют тех, кто не думает о собственной выгоде. Всё на пользу идее. Отечество, царь-Бог, партия, советский народ… Это либо непроходимые тупаки-фраерки, либо те, кто желают сперва получить, но прежде – ох, как мучаются…Вот я и говорю  – ну-ка, брысь, отседова! – бросил Васька напоследок Барятинскому и тем, кого не видел за тьмой повязки. – Ишь, примащиваются…

– Мол-л-чат-чать! – прозвучал голос, полный задавленной ненависти.

Это был Барятинский. Но Ставински оборвал его на полуслове. Потом приказал спрятаться на время в кустах малины.

-Остальных гавриков туда же, – схохмил Васька сквозь шелест. – А то не ровен час: один из нас – как осердится…

Ставински весело махнул рукой (пола взметнулась как камуфляжное крыло). Сзади раздался недовольный чох, задавленный мат и хрустнула одинокая ветка. Судя по переступу, сопровождающие скорей всего далеко не ушли, гл затаились или отправились стеречь по периметру. Сценарий такой был ему знаком и давно отрабатывался на учениях.

-Мне уйти или остаться? –  поинтересовался хозяин положения.

-Можете остаться, – саркастически процедил Васька. – Кто-то ж с моих рук верёвку снять должен…

-Ну, это мы пока повременим. А вы спрашивайте, если конечно желаете и есть о чём.

Васька с минуту помолчал. Нет той пылкости. Культурный ведь, сдержанный… Ставински явно портился, прямо у него на глазах. И ничего с этим нельзя было поделать. Тем более с закрученными за спину руками.

-Что с Лоренсом? – деловито осведомился он. – На этот раз не шутка – вы захватили генерала СД…

-А, этот? Он немного побудет у нас. Затем мы кое-что, как говорят в России, ему предъявим. Из этого кое-что что-то запишем на диктофон – обязательно, с его ответами. Убедим подписать кое-какие бумаги. И он будет наш. Он уже наш, если судить по гамбургскому счёту, – очаровательно улыбнулся он всеми своими ровными, чуть желтоватыми зубами. – Он. конечно захочет знать, кто его подставил. Первая его мысль – это, конечно, были вы или ваши шефы. А доказать обратное будет ой как нелегко, Рус Иванович. Ой как, ой… Наружка была снята Фоммелем по соображениям безопасности, что бы не нервировать вас. Улавливаете мысль?

-Уже уловил. Что ж, ничего, довольно дерзко, – Васька переступил с ноги на ногу. А меня зачем в игру вплели? Боитесь – не дотерплю, сбегу на конца битвы?

-Никуда вы не убежите, Рус Иванович. Никуда… А говорите что уловили! Вы будете работать с ним от нас, а вашим шефам всё представите в нужном свете. Будто сам Лоренс дал вам согласие на свою вербовку. Вам ясно?

-Вполне. Только почему вы уверены, – Васька, как кот, облизнулся, – что он его даст? Вернее подтвердит там, где нужно?

-А у него не будет выбора. Он не так-то прост: не такой уж он твердолобый наци, каким кажется. Мы тоже можем работать и делаем это гораздо лучше, чем полиция безопасности и Служба Безопасности. Тем более, что СД появилась только благодаря нашей конторе. А гестапо у вас в России вообще не играет сложные комбинации. Да и зачем, если есть такой способ устрашения – массовые расстрелы и повешения заложников?

-Ну, этим уже никого не испугаешь. Что ж, я своё спросил. Кроме одного – вы уверены, что получите от меня согласие на вашу игру?

-Да, уверен. В этом я уверен как в том, что вы сейчас стоите передо мной, а не лежите на этой живописной поляне. М что мы разговариваем под чудесный квак этих древесных или земляных… не знаю точно… лягушек. Так вот, стоите вы, Рус Иванович, и думаете: чёрт возьми, я же всё или почти всё просчитал, а эта досадная мелочь как-то выпала из моих расчётов… Ведь так, Рус Иванович?

-Всех мелочей просчитать невозможно, герр хороший. Положим, вы немного угадали…

-А ещё вы думаете о проваленной явке в городской управе. Ваш человек, оказывается, всё это время работал на нас, слал липовые радиограммы в Центр. За это по головке не погладят. У вас могут появиться многие могущественные враги в Москве, даже в Штабе ГУКР СМЕРШ. Шутка ли? Подставить под топор головы никому не хочется. Это я говорю о ваших шефах и их начальстве. А вы, так – расходный материал. Связник, подстава… Вас, не задумываясь, принесут в жертву, обвинив во всех провалах за последний… как есть… квартал. Да ещё, как у вас говорят, припаяют сговор с врагом. Припомнят, что вы стали свидетелем расстрела пленных красноармейцев – стояли и просто смотрели… Припомнят высказывания о товарище Троцком против товарища Сталина. Это ведь не по-советски, Рус Иванович. Кстати, после некоторого монтажа фотографии с вашим присутствием могут принять иной оборот. На них вы будете с оружием. Да, вы не ошиблись – мы склеим фрагменты расстрела с фото на стрельбище. Совместим так несколько кадров, и вы уже – палач. «Это была оперативная необходимость», – слушаю я ваш ответ на месте ваших шефов. И за них же отвечаю – «Какой там!» Либо его заставили, либо он сам на это пошёл – по своему малодушию. Мотивы и цель такого поступка также налицо: вербовка, на которую вы изначально повелись – ваше уголовное прошлое… Не спорьте – оно у вас на лице на писано. Простите, конечно…

-Ладно, не до любезностей. Но опытный криминалист…

-Согласен, быстро найдёт признаки монтажа. Но не забывайте – фотографии пойдут в довесок к проваленной явке. Добавьте – к проваленному подполью. Неплохая коллекция, не правда ли? Только и всего. Впрочем, что э то мы стоим на месте, как приговорённые? Давайте же, пройдёмся.

Он показал Ваське на тропку среди мшистых стволов и темнеющей вязи кустарника.

-Вы не обижайтесь: в разведке такое случается. Вы рассчитывали переиграть нас, а переиграли вас. Что ж, аплодирую вашему уму и вашей выдержке. Я вынужден довести свой ход до конца. И не надо кривить душой. Вы бы поступили на моём месте так же. Любой разведчик, согласитесь. Так что без обид.

-Да какие могут быть обиды. Между нами – девочками… Предположим, я даю вас согласие, – осторожно начал Васька, – вы что-то потребуете взамен?

-Так самую малость, – помялся Ставински.

-Что будет входить в эту малость?

-Вас очень удивит – ничего существенного. Почти ничего. Продолжайте делать то, что делали. По возвращению вас неприменно отметят и повысят. Сразу же скажу: это будет во вторую очередь. Сперва последует очень жёсткая процедура проверки. Повторю без шуток – очень жёсткая! Но вы её, я уверен, выдержите…

-Насколько я понял, подписка о сотрудничестве…

-Вы правильно поняли: её не будет. Во-первых, ваш уровень допуска к секретам не позволит вам развернуться. Хватать по мелочам? Вы быстро засыпитесь. Такой вы нам не нужны. Продолжайте служить своему народу и товарищу Сталину как служили. Больше того: смело сообщате своим шефам, что Барятинский вызвал у вас… как есть?... сильные подозрения. Он либо провален, либо на грани провала. Поэтому вы все контакты с ним оборвали. По секрету вам скажу – он нам тоже ни к чему. Так что поступайте с ним…

Ставински это сказал натурально понизив голос. Ваську это навело на определённые размышления.

-Предлагаете ликвидировать? Провести совместную акцию? – в тон ему произнёс Васька. – Что б выглядело как с теми пленными? Чтобы на этот раз ничего не вырезать и не переклеивать?

-Понимаю, вы сообразительны. Почему вы ошибаетесь, додумайте сами. Иначе я в вас разочаруюсь, а это уже не так хорошо, – Ставински так усмехнулся, что в душе заледенело.

– В конце-концов, ваша компетенция – доложить обо всём Центру. Правдиво и обстоятельно. А там – пусть сами решают…

-У нас говорят – как с гуся вода, в таких случаях…

«…А, вот в чём дело – они подбираются к передатчику и радисту. Чуют, что эта явка не основная – есть дополнительный и основной „ящик“. Хотят прокачать его на косвенных: знают, что напрямую я его им не дам. Ага, шиш тебе и вам всем…»

-Знаете, по-моему, проще ликвидировать кого-то другого, – в меру сострил Васька. – Посудите сами: некто был захвачен партизанами или подпольщиками… Или, чего проще – входит эмиссар СМЕРШа на секретнейшую явку, а там – Боже мой! – сидят супчики… Ну, вы поняли кто. Он обоих – на мушку. Предателя – чики-пики, а генерала, как можно? Тот и сопротивляться не стал бы – жизнь дороже! За фюрера и рейх её сложить, а надо ли? Да, это в духе этих – русских, что кладут свои головы за власть Советов и идеи вообще. Немцы, вы… народ практичный. Никогда такой глупости  себе не позволите.

-Сделайте то, о чём я просил, – в голосе Ставински прозвучали металлические нотки. – Передайте, что наш подопечный под колпаком и скоро его возьмут. А с таким характером и с такими наклонностями – он быстро запоёт… Остальное мы додумаем сами.

-Способ нашей связи? – Васька спросил, запинаясь от подступившего давления.

-Думаю, пока никакой – с вашей стороны… Мы сами найдём вас и всё передадим. В случае непредвиденных обстоятельств на нашей стороне можете назвать либо «Дортмунд», либо коротко – «к фельдмаршалу Боку». Это сработает как аксиома. Особенно второе. Фамилия фон Бок в рейхе звучит также как Адольф Гитлер.

-Хочется верить – пулю от вашего «зольдатика» про меж глаз не получу, – усмехнулся Васька облегчённо. – Или по лбу прикладом… Что прямо к фельдмаршалу приведут, пред ясны очи? Ладно, верю…

***

…Ты врёшь, грязная свинья! – орал на Лоренса молодой губастый парень в кургузом пиджачке и галстуке. Именно он показал яйцевидный жетон «гехаймштадттполицай». – Ты участвуешь в заговоре аристократов и промышленников, которые вознамерились открыть фронт большевикам и англосаксам?! Отвечай, свинья, иначе я вытрясу из тебя поганую душу!

– Нет, умоляю, вы ошибаетесь…

– Мечтаете повторить сценарий 1918-го, когда такие же ублюдки развалили фронт и предали кайзера?! Ах ты, грязный ублюдок, сын последней шлюхи! Я тебе в рот твой член засуну – во всём заставлю признаться…

Субъект с силой, о чём свидетельствовал треск, – воткнул в столешницу штык-нож германского образца. Затем одним прыжком оказался подле съежившегося на стуле группефюрера СД.

-Видешь этот клинок? Я буду резать тебе пальцы, один за одним… Не веришь?! – он выкатил страшные белки глаз, что казались нарисованными и были похожи на красное зеркало. – Показать тебе фото, где я проделываю это с другими свиньями?! Они по недоразумению родились в рейхе – я устранял это недоразумение. И делал это хорошо – никто не жаловался. Показать?!

Он одним рывком вырвал из кармана распечатанный конверт. Из него под углом высыпались  глянцевитые, ещё свежие фотокарточки.

Лоренс задавленно вскрикнул, будто придавили кошку.

-Умоляю вас, не надо… Я прошу – пощадите! Я действительно позволял себе некоторые вольности – осуждал по мелочам политику фюрера на востоке, о чём теперь глубоко сожалею.  Я готов принести письменное раскаяние, предстать перед партийным судом чести. Всё что угодно. Только  не мучайте меня…

– Да что ты о себе возомнил, проститутка в штанах? Что ты себе позволяешь сбрасывать со своего грязного языка?! – субъект залепил Лоренсу меж глаз, а затем в переносицу. – Я спрашиваю, свинья – что-о-о?!

-Я…я.. грешил тем, что упрекнул фюрера в жестоком отношении к русским пленным и населению оккупированных земель. Их не следовало так истреблять… вообще истреблять… Их надо было вразумлять и склонить на сторону Германской империи. Это позволило бы в кратчайший срок сформировать из пленных  украинцев и азиатов маршеровые части и отправить их фронт. За ними последовали бы новые – уже добровольцы…

-Откуда, свинья?! – завизжал второй субъект.

У него были сросшиеся на переносице каштановые брови и выпуклые глаза на продолговатом лице, что делало его похожим на Гесса. Да, получить бы по морде от самого – было бы не так обидно…

-Товарищ, я хочу застрелить этого мерзавца! – нагло влез в разговор третий субъект, высокий и белобрысый, с начёсами льняных прядей на выпуклый лоб.

Глаз его как Лоренс не силился, так и не мог рассмотреть. Но сразу отметил нечистый выговор. Главный допросчик был явно из Померании, о чём свидетельствовало его «ште». Впрочем, это ещё ничего не значит. Хотя Лоренс с самого начала этого ужаса принял всех троих – за русскую проверку, теперь он начал сомневаться. Дело даже не в том, что «гестаповцы» допрашивали его исключительно на русском, но с характерным акцентом. Их на какое-то время объединили с Краснопольским. Но потом, когда «Рус Ивановича» увели, всё приняло жёсткий оборот. Белобрысый внезапно придвинул на центр столошницы карбидный фонарь и заслонил его свет листочком серой бумаги. На ней был перечень фамилий – в два столбца, с указанием должностей и званий (у тех, у кого они были), а также ведомст, по которым служили фигуранты. У лоренса с этого момента стали отниматься ноги и бессильно отвисать подбородок: это был полный список членов кружка Крейцау. В их числе почему-то не было его фамилии, но он сразу понял почему. Список уже могли показывать кому-то из указанного числа, а там могли возникнуть законные предположения – даже опасения… И эта деталь, надо полагать, не осталась без внимания – к Лоренсу у этого бедолаги уже отношение как к предателю. И у него может возникнуть законное желание избавиться кое от кого, не поделившись с соратниками. А как же иначе? Даже если будущая жертва носит мундир СД с рунами СС, кто же захочет такого терпеть? И зная это, допросчики явно рассчитывают на двойной кошмар Лоренса – побыстрей насадить его на крючок вербовки.

Предположить, что русские успели внедриться в кружок брата фон дер Шулленбурга и проникнуть в святая-святых его замыслов, у Лоренса не было ни сил, ни времени. Правда, в феврале 1941-го РСХА окончательно выявило и арестовало русскую агентуру в рейхсминистерствах  авиации и иностранных дел. (Как оказалось, чиновник последнего Харнак долгое время использовался «в тёмную» русской разведкой, полагая, что завербован англичанами.) Но Шулленбург-старший был непростым дипломатом: в прошлом он был сотрудник Института геополитических исследований Карла фон Хаусхоффера. А последний был не только профессор социологии –  генерал-лейтенантом кайзеровской армии. Эта «крыша» вела самостоятельные разработки внутри Германии и за её пределами, никому не подчиняясь в «Оберкоммандо» кроме загадочной ложи «Германенорден», магистром которой являлся сам Хаусхоффер. Допустим, русским и туда удалось внедрить своего «крота». Но как им не удалось предотвратить наш блицкриг в 1941-м? Эта была непосильная задача для герр Лоренса. И он, наконец, сломался…

-Свинячий бог! – заревел тот губастый. Он выдернул из столешницы нож и молниеносно сделал разрез на правом виске группефюрера. – Я сам едва сдерживаюсь, товарищ. Ты ведь знаешь, как я беспощаден к врагам фюрера и рейха! Тебе не предстало видеть эти фотографии, которых так страшится эта трусливая свинья! Давай расстреляем его вслед за этим русским шпионом и утопим тела в пруду? Дел на минуту – от силы на пять!

– Нет, товарищ, у меня есть идея по-лучше. Пусть этот ублюдок выроет и себе и русской свинье по могиле… О, нет! Пусть они друг-друга закапывают живьём.

Довольный своей шуткой, он оглушительно захохотал.

-Я могу быть ценным… Могу пригодиться! – завопил, отбросив всякую гордость, Лоренс, извиваясь всем прикрученным телом. – Я знаю многие планы заговорщиков, которые могут быть вам неизвестны, могу их предотвратить. Даже смерть великого фюрера…

Этого было достаточно, чтобы все трое мучителей встрепенулись и обступили его со всех сторон точно каменные изваяния.

-Почём нам знать? – процедил тот, со сросшимися бровями, что походил и впрямь на Гесса. – Ты ведь законченный ублюдок и всех предаёшь?! Ты только что предал всех своих сообщников. Заметь – их имена уже год как нам известны. И ты знаешь это и всё равно предаёшь, грязный негодяй! Разве тебе можно верить, педик?

-Можно, конечно можно…

Лоренс бессвязно лепетал ещё всякую чушь, кривясь от затаённого презрения к себе больше, чем от острой боли в разрезанном виске, откуда на чёрный с серебром воротник густо стекала кровь; от яркого света и синяков, покрывших его лицо. Терпеть страдания было невыносимо и он окончательно сдался.

-Я готов дать письменные признания в измене рейху… что я участвовал в заговоре против фюрера… Помимо записи на плёнку. У вас будет ещё это признание, только сжальтесь!

Лоренс всё ещё надеялся на отправку в Берлин. Пусть в кандалах, но он докажет в родном ведомстве на Александрплатц и Принц-Альбертштрассе, что из него пытками вынули эти признания. А там партийный суд НСДАП, где у него полно друзей, начиная с самого Артура Нёбе, шефа криминальной полиции, который имеет влияние на самого Мюллера, несмотря на старшинство по должности последнего.

-Впрочем, товарищи, отчего бы не дать этой свинье последний шанс? – оживился белобрысый с нехорошей усмешкой.

-Если он так трясётся, то конечно!

-О да, товарищи… мои господа! – докатился до последней черты Лоренс. – Пожалуйста, поверьте!

C минуту все трое субъектов продолжали сопеть и морщить лбы.

-Но наше доверие за дорого продаётся и ещё дороже покупается, – нарочно медленно проговорил губастый. Он взял из папки бумаги и предложил описать генералу всё подробно. – Учти, если хоть на пфенниг соврёшь – отрежу мизинец…

Через час всё было закончено. Лоренсу вкололи сильно действующее снотворное. Его голова судорожно дёрнулась, а веки стали слипаться. Губы беззвучно задвигались, как резиновые, в надежде произвести хоть слово – группефюреру показалось, что он отправлен на тот свет…

***

 ...Когда Васька со Ставински спускались в бункер, Лоренс уже крепко спал. Раненый висок обработали перекисью и прикрыли марлевым тампоном.

-Ничего, через пару часов очухается, – важно промямлил Барятинский.

На Ваську он старался не смотреть, а зря. Тот, проходя мимо, словно невзначай заехал ему под дых, а затем в челюсть. Когда тело скрючилось – ребром ладони под основание шеи. Барятинский рухнул крестом на цементированный пол. В полах пиджака что-то выразительно звякнуло.

-Довольно! – Ставински встал между ними, расставив по периметру ноги: – На этом хватит! Что, продолжаете оттачивать своё мастерство?

Он сделал тревожный знак своим людям, которые уже приняли боевые стойки и взялись за оружие. У одетого в ватник белокурого детины появился странный пистолет-пулемёт с косо торчащим магазином.

-Зачем эта хрень? – спросил Васька, чтобы как-то разрядить обстановку.

-Это не хрень, – прогудел детина. – Сам ты…

-А, товарищ Хмурый, – съязвил Васька, узнав говорящего. – Как же это вы так неосторожно – Родину предали?

Детина гнусно усмехнулся  и быстро замахнулся на него прикладом. Тут же рухнул как подкошенный. Ребром ладони Ставински угодил ему в сонную артерию.

-Выйди и жди меня наверху, в кустах, – кротко бросил он оставшемуся, со сросшимися бровями.

Тот недовольно молвил «есть» и, зыркнув на Ваську по-плохому, стал медленно пятится к лестнице, сжимая всей пятернёй ТТ.

-Ну вот, наконец мы одни, – усмехнулся Ставински, когда его след простыл. – Даже полегчало, не находите?

-Сщас поищу, потом скажу…

-Опять шутите – тревожный признак…

Ставински медленно подошёл к столу и, не спуская с Васьки боковое зрение, взял папку и посмотрел её содержимое:

-Просто замечательно! Он всё подписал – я так и думал.

В следующий момент он молниеносно отбросил к стене «Стен» и озорно взглянул на Ваську. У того лишь на мгновение проблеснула мысль, а не взять ли этого хрена в заложники? Но он, тут же её прогнал как совершенно бредовую. Играть так играть… А игра того стоит. Другая мелькнувшая мысль была, поновей и посерьезней. Мысль Ставински – сделать его, Ваську, главным виновником похищения Лоренса… Сейчас этот абверовец мог с блеском разыграть эту комбинацию и «сыграть»  Ваську в «зеро».

– Надеюсь, Бог застраховал вас от глупостей? – начал играть «партитуру» Ставински. – Или вы намерены взять автомат и захватить меня в заложники, чтобы выбраться к своим?

-Помилуйте, я и глупости… – Васька развёл руки, показывая самые мирные намерения. – Где я, а где они?

-Говорят, что глупость это болезнь, от которой не вылечишься.

-Я что, выгляжу больным?

С минуту они молчали. Затем Ставински взорвался хохотом, за ним захохотал Васька. Смех, впрочем, оборвался также быстро как и начался.

-Ценю ваш юмор. Пока эти и герр генерал дрыхнут, давайте  кое-что подытожим. Я вам сдаю этих двух агентом – одновременно двух активных членов подполья. Фактически  отдаю в руки СМЕРШа своих нелегалов-кротов. Герр Лоренс – ваш боевой трофей. Вы можете выступить в качестве его спасителя. Похвастаться перед Фоммелем – последнее не советую… Кстати Фоммеля этим можно здорово подцепить на крючок – помозгуйте со своими.  Если выступить спасителем Лоренса – этот слюнявый тип будет у вас в руках. Улавливаете мысль? Фоммель сам подставил вам шефа. Неплохо?..

-Где машина? – Васька терпеливо пропустил через себя этот спич.

Однако, подумал он: Фоммеля главным виновником похищения. Выходит, предлагаете игру на равных, герр хороший. Или, что скорее, делаете вид, что предлагаете.

-Машина метра в 600 отсюда. Мы забросали её ветками. Труп шофёра с английской пулей в голове – на заднем сидении. Это тоже немаловажное обстоятельство, Рус Иванович. У ваших подпольщиков и партизан английского оружия нет. Оно есть у польской армии Крайовы, немного – в армии Людвига Слободы. Так что подозрения от вас будут отведены. Либо, что немаловажно в нашей игре, вы будете стремительно набирать очки. Подумают, что Рус Иванович связан с польским буржуазным сопротивлением и с британской разведкой. А это гарантированно привлечет к вашей персоне внимание высших кругов Абвера и СС.

-Шофёра было обязательно убивать? Или вы одержимы – без этого никак?..

-Ну, зачем вы так… Шофёр многое видел, – Ставински высоко поднял тёмные полоски бровей. – И у нас, и у вас поступили бы так же. Хотя, что вам до него? Может так статься, что шофёр – мутная личность. Я лично не видел его послужной список. Может, он принимал участие в карательных акциях, расстреливал ваших соотечественников. Он же солдат СС! Помните эту омерзительную сцену в сарае?! У меня до сих пор леденит затылок. Я германец и мне стыдно, да, стыдно… Такая сатанинская жестокость! Особенно когда знаешь, что расстреливали не эсэсманы – о, нет! – солдаты вермахта…

-Согласен, – мотнул головой Васька. – Мне тоже. Хотя я и не немец… Как-то зимой под Сталинградом стал свидетелем расстрела ваших раненых. Не вытерпел – остановил этот расстрел. Честно говоря, было даже противно. Раненые они есть раненые. Даже такие…

Ставински благодарно мотнул пилоткой с орлом, сжимающим в когтях венок со свастикой и провёл по лицу щепотью пальцев:

-Глубоко признателен вам за сострадание, коллега. Честно говоря, растрогали… Я от природы сентиментален, ничего не поделаешь. В который раз благодарен Её Величеству Судьбе, её богиням Паркам, что она вовремя свела наши дороги. Поэтому ещё раз спрашиваю, – моментально посурьёзднев, Ставинский отбросил все сантименты:  – вы готовы участвовать в наших играх? Среди сотрудников СМЕРШа в числе вашего… как есть?... «Четвёртый Интернационал», имеются сторонники?

-Для этого надо знать суть игры.

-Она такова… Только не перебивайте! Сталин такой же кровавый тиран как фюрер. Да, Адольф Шикльгрубер, австриец по крови и льшь немного германец, выполнил на треть свою задачу перед рейхом. Во-первых он воссоздал Германскую империю и совершил небывалое в истории – аншлюс Австрии. Он сумел присоединить к германии Судеты и Тешинский край. Я не говорю уже про Саар, Эльзас и Лотарингию! Это счастье для многих германцев – жить вместе! Но война с вашей Великой Россией спутала все карты и снова  поставила рейх на край бездны. Это будет новое поражение – страшней катастрофы в 1918-м!

-Не понимаю – к чему тут приплетён товарищ Сталин? Сталин он и есть Сталин. Великий вождь, отец всех народов… Льву Давидовичу, правда, в подмётки не годился. Поэтому и повелел он, хмырь усатый, Льва Давидовича это самое – немного того…

Васька тщетно искал хоть малейшую вспышку гнева, но она так и не сверкнула. Ставински лишь нахмурился. Затем снова явил улыбку:

-И тот, и другой привели наши державы к войне.  Сталин – к победной, а фюрер… Как человек сентиментальный – я промолчу. Сталин вторгся в Польшу  – ваши танковые и механизированные войска устремились навстречу нашим панцердивизиям в сентябре 1039-го. Но это было лишь извечное стремление русских основать великую славянскую державу – панславянизм! Вы же носитесь с ней еще с прошлого века… как есть?.. со списанной торбой! Дойти до Босфора и Дарданелл, прежде отвоевать у турок Стамбул и вывесить на минаретах о-ла Софи русские штандарты, а на куполах – кресты! Это старое стремление русских царей и русского Генштаба, заполучить проливы! А про Балканы – разве не мечтает Россия совершить этот аншлюс и сделать Сербию своей! Хотя бы одну Сербию, Рус Иванович? Так что вы ошиблись – вам вовсе не к большевикам… Сталин ни о каком коммунистическом царстве не мечтает – посмотрите его политику, начиная с 1936-го. Это же – русский империализм! Это захват новых земель  в прибавке к исконно русским: как силой оружия, так и силой дипломатии. Он ждёт, когжа его и России вечный враг – Британия, наконец, рассорится окончательно с рейхом, а её колонии как спелые яблоки упадут… Что вы на это скажите, Рус Иванович?

-То и скажу: утомили вы меня здорово. Спать хочу, аж глаза слиплись. Так с этими супчиками что? Связать их и вообще – ухайдакать до прихода ваших?

Ставински отрицательно мотнул головой. Затем, немного подумав, извлёк из кармана моток хлопчатобумажного шнура. Васька жестом застопорил его:

– Э, господин хороший! А ещё профессионалом обзываетесь… У нас такой не выпускается. Сразу возникнет множество вопросов: откуда и ещё раз откуда?

-Скажем, добыли у этих… похитителей, гм… – сделал попытку оправдаться Ставински. – Вообще не понимаю  – к чему такое внимание к таким пустякам? И вообще, зачем их вязать? Есть более простой способ…

 Он присел и стремительно провернул голову белобрысого по оси. Раздался противный щелчок – голова обвисла, как тряпичная, на сломанных позвонках. Ноги белобрысого судорожно вскинулись и больше он не подал никаких признаков жизни.

-Этот мне не нужен. Тупая машина для убийств… А вашего старого знакомого давайте оставим жить. Это будет наш общий трофей – залог успеха. Потом придумаем, что с ним можно провернуть.

Он задрал обшлаг мундира – посмотрел на зелёный фосфоресцирующий циферблат.

-Через час – максимум, через два, у нас ожидаются гости. В основном, люди СД и немного из Абвера. Так что поспешим – нужно отсюда линять и прихватить этого…хм, супчика…

   Когда через полтора часа местность стали прочёсывать наряды, СД и Абвера, прибывшие с разных сторон на трёхтонных грузовиках «опель-блиц», шеститонных «хеншелях» и полугусеничных «бюссингах», их взорам представилась следующая картина…

***

   Весть об исчезновении начальства поразила Фоммеля как камень из пращи поражает закованных в латы войнов, вроде Голиафа – в самое уязвимое и самое больное место. Когда шеф не вернулся с ночи для него впервые прозвучали тревожные звонки. Фоммель стал запрашивать через полевую комендатуру о его передвижениях. Ни на одном КПП не подтвердили о выезде Лоренса из города, а регулировочная служба полевой жандармерии также дала отрицательный ответ об известном авто. Вскоре автомобиль был обнаружен в окрестном лесу  командой связи. В салоне был найден труп водителя с кляпом в виде собственной пилотки. Завёрнутые за спину руки были туго скручены белым хлопчатобумажным шнуром. В затылочной части шофёра запеклась небольшая дыра. Очевидно, что стреляли с близкого расстояния из пистолета или пистолет-пулемёта, так убойная сила выстрела была небольшая.