Текст книги "Мертвый Змей и Узники Азкабана (СИ)"

Автор книги: Станислав Палитко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

   – Что-то явно изменилось к лучшему, – ответила ему Гермиона. – Но ведет он себя так, будто боится нападения.

   – Твой серпентарго все лучше. А ведь совсем недавно ты едва половину фразы могла прошипеть...

   – Не сказала бы, что это было «недавно». Хотя, если сравнить с твоей практикой в природной магии...

   – Хорошо, уже довольно давно ты могла половину фразы донести до змеи, так что прогресс не очень...

   – Ты...

   – Змееусты, шипите там потише, – оборвала их Падма. – Что баллы упорный профессор Люпин за нарушение порядка все же снимет, а не добавит, это не проблема, но другим мешаете.

   – Ладно, со змеиным у тебя все нормально, так что можно работать над углублением слияния и его использованием, – тихо прошипел Гарри. – В том числе, как я на уроке Хагрида сказал, учиться перенимать способности различных видов змей.

   – В том числе?

   – У природной магии есть много возможностей.

   ***

   Когда Гермиона после окончания занятий подошла к ожидавшему её у выхода из школы Основателю, тот только невозмутимо кивнул и распахнул двери.

   – Тренироваться, естественно, будем не в школе. Мне её ещё жалко, – сказал Основатель.

   – Лес?

   – Спалишь же. Нет, нужно место, где огонь не сильно навредит, и откуда я тебя быстро увести смогу. Так что добро пожаловать в Пределы Лета.

   Со следующим шагом сидхе мир вокруг вспыхнул, и равенкловка очутилась на голой скале под многоцветным небом.

   – Подходит, – сказал Основатель.

   – А разве здесь есть что-то, на чем можно отрабатывать огненные заклинания?

   – Камень, потоки магии, то, что ты бы назвала воздухом, – пояснил сидхе. – Гнев Лета и так сжигает почти все. А при должном на то умении, того, что в Гневе Лета не горит просто потому, что огонь чего-либо не замечает, остается крайне мало. Хотя назвать Гнев Лета огнем, и даже говорить, что он сжигает – не совсем корректно. Скорее Гнев Лета преображает, хотя и странным с точки зрения смертных образом. Но на твоем уровне достаточно знать, что Гнев Лета это способ разрушительно воздействовать на окружающие тебя предметы путем, скажем так, воплощения одной из своих эмоций при помощи магии. Способы вывести твою магию и свою ярость вовне могут быть разные. Результат одинаковый – Гнев Лета.

   – И как его вызывать?

   – Последние столетия волшебники пользуются заклинанием Фламаэ Ираэ. Кстати, хотелось бы повстречать того идиота, который обозвал Гнев Лета Адским Пламенем придумал эти слова для заклинания. Обозвать Гнев Лета в честь того места, которого никогда не существовало... За это можно обрести долгое и интересное посмертие. Или это неумышленная ошибка, а следствие латинизации заклинаний... Сложно сейчас сказать. Итак, начнем урок.

   ***

   – Небольшой пожар, – констатировал Салазар Слизерин, глядя на полыхающее плато.

   – Ничего себе небольшой, – тихо сказала Гермиона, которая только что пришла в себя и еще лежала на руках Основателя, вытащившего теряющую сознание равенкловку из огня.

   – Своевременность сна. Следствие в невнимании огня. Чувства притихли и магия с ними.

   – Я потеряла контроль...

   – Контроль. Ты попыталась его контролировать. Я что тебе говорил? Гнев Лета это воплощение твоих чувств через твою магию, им надо жить, а не предпринимать попытки контролировать. Потому что идеального контроля не бывает, а это пламя и есть ты, ближе некуда. А уж повод гневаться на себя найдется у любого разумного существа. Так что попытки контроля приведут только к тому, что ты выжжешь себя. В лучшем случае – сожжешь тело, это быстрая смерть. В худшем – заработаешь ожоги на своей магии и сущности. Эта смерть медленнее. Гнев Лета нельзя контролировать, им надо жить.

   Салазар Слизерин замолчал и вернулся к наблюдению за постепенно угасающим пламенем.

   – А пламя здесь...

   – Отсутствие помех. Площадка тренировок молодежи, – Основатель на мгновение задумался. – Это не лес и не город, здесь почти нечему гореть.

   – А разве подобные заклинания используют в городах?

   – Лондиниум, семнадцатый век по нынешнему счету.

   – Великий Лондонский Пожар?

   – Именно. Впрочем, при всей своей разрушительности, Гнев Лета не оставляет отравленных пропешлин, как это новомодное магловское оружие. Придумали тоже мне, с распадом материи играть. Маглы это любят – придумать разрушительную гадость, с которой бороться не умеют, и загадить внушительную территорию. А разгребать потом столетиями. Во всяком случае, пока надежный метод исправления не придумают. Но в этом столетии они превзошли сами себя – оружие на распаде материи. Как там оно, ядерное, кажется?

   – Откуда вы...

   – Откуда я знаю? Последние годы некоторые сидхе из моего Дома активно изучают, чего достигли маглы. Просто на всякий слуай. В целом, выводы пока простые – маглы нашли способ необычайно расплодиться и много способов загадить мир вокруг себя. А вот с уборкой своего мусора дело обстоит плохо. В общем, как и всегда – эти безответственные существа не понимают, что такое род и не осознают необходимость оставить приемлемое место для жизни потомкам. А уж на мнение всех остальных существ, делящих с ними этот мир, маглам наплевать. Ладно, вернемся к тренировке. Теперь уже в другой части Пределов Лета, так как тут ещё пожар. Сейчас я найду ещё одну тренировочную площадку, а ты пока отдохни.

   ***

   Январь незаметно сменился февралём, а холода всё ещё держались. Приближался матч Гриффиндора и Равенкло, в связи с чем, квиддич вновь стал распространенной темой для разговоров, пробравшись, в том числе, и в гостиную Равенкло.

   Если верить пятикурсникам, то после каждого урока заклинаний капитан квиддичной команды приставал к декану с расспросами о том, как продвигается изучение "Молнии" и когда её вернут. После того, как они проиграли Слизерину, Роджер будто с цепи сорвался, а у квиддичистов едва хватало времени на учебу и сон.

   Но, к его превеликому сожалению, после того, как профессор Флитвик провел над "Молнией" все стандартные тесты, он решил проверить метлу ещё и на редкие проклятья вроде Молниеносного рывка.

   Сам же Гарри давно выбросил из головы метлу, предпочитая проводить время не за выслушиваний сетований квиддичистов, а за книгами – он наконец-то нашел время, чтобы добраться до "Книги Потерь", надежно укрытой от лишних глаз в Тайной Комнате. Нет, учить заклинания на практике Гарри пока не собирался, но считал нужным как минимум ознакомиться. Гермионе же часть свободного от учебы времени посвящала опять же учебе, только у Салазара Слизерина. Полигоны горели один за другим, равенкловка выматывалась почти до беспамятства, но постепенно наловчилась удерживать единение с Гневом Лета на протяжении примерно минуты. В особо удачных случаях она даже успевала его погасить, прежде чем пламя обращалось на неё.

   Исследование Выручай-Комнаты почти застопорилось – равенкловцы наловчились заставлять комнату воспроизводить большинство известных им книг и менять планировку, но комната все ещё оставалась просто комнатой – заставить её создать проход в лабораторию Ровены Равенкло ни у кого так и не получилось, хотя длинного коридора, ведущего напрямую в гостиную Равенкло добиться иногда удавалось. Многие считали, что им просто не хватает точности в формулировке того, что они хотят от комнаты. К сожалению, "ритуальный зал Основательницы" – довольно расплывчатое понятие, так что не было ничего удивительного в том, что комната равенкловцев не понимала.

   ***

   – Ничего себе, – заявила староста, листая свежий номер "Пророка". – Мне их жаль...

   – Ты о чем? – поинтересовался у Пенелопы Терри Бут.

   – Министерство дало дементорам разрешение применить Поцелуй на беглецах, если их найдут.

   – Поцелуй Дементора? Тот самый, которым они вытягивают душу? – спросил Энтони Гольдштейн.

   – Я бы не стал говорить о душе, – покачал головой Гарри. – Магловские представления довольно наивны. Но в целом, если не обращать внимания на формулировку, ты прав.

   – Это ужасно, – сказал Терри.

   – Знаете, когда я читаю о дементорах, – сказала Гермиона, – я иногда думаю, какая же из сторон в прошедшей войне была более жестока – темные с безболезненной Авадой или светлые с Азкабаном? И выводы мои мало согласуются с красивой сказочкой о добре...

   – Кое-кто сказал бы, что беглые Пожиратели это заслужили.

   – Смерть возможно и заслужили. Кое-кто, теоретически, и на пытки мог наработать. Но десятилетие в Азкабане и Поцелуй Дементора? Нет уж, это слишком. Но Авада на людях так противоречит имиджу добреньких и светленьких, что они ищут другие методы. И находят такое...

   – А ведь совсем недавно дементоров не откармливали, а уничтожали, – вздохнул Гарри.

   – Совсем недавно это несколько столетий назад? Тебе не кажется, что это совсем не недавно?

   – Эй, не начинайте спор сейчас, настало время идти на уроки, – прервала их Гермиона.

   ***

   – Гарри, а Поцелуй Дементора обратим? – спросила Пенелопа, когда после ужина равенкловцы направлялись к Выручай-Комнате, дабы проверить одну идею. – Ты как-то говорил, что смерть можно повернуть вспять, и что на самом деле ту Аваду ты не пережил...

   – Обернуть Поцелуй Дементора? С одной стороны, это даже проще, так как тело вполне себе жизнеспособно. С другой, вырвать из дементора, скажем так, сущность жертвы надо очень быстро. Да и чтобы закрепить её в теле придется сильно постараться. Но при достаточной практике в области некромантии это возможно. Правда, восстанавливаться воскрешенному придется долго. К сожалению, с современным уровнем некромантии лучше жертву Поцелуя сразу добить, чтобы не мучиться, глядя на это. Нет, хорошие некроманты среди волшебниц, я думаю, ещё остались, но найти их вряд ли возможно. Они, подозреваю, отшельничают и совсем не горят желанием быть легко находимыми. Что же касается сидхе Смерти, то заинтересовать их чем-либо будет проблематично. А надеяться на то, что какая либо сидхе возьмется вернуть в этот мир жертву Поцелуя просто из интереса...

   Гарри покачал головой.

   – В общем, можно считать Поцелуй Дементора необратимым.

   – А обязательно искать женщину некроманта? – спросила Луна Лавгуд, чью идею, собственно, и вознамерились проверять.

   – Почему же, можно и мужчину. Но, вообще, к той части некромантии, что отвечает за переход между жизнью и смертью, склонны женщины. Мужчины больше на нежити специализируются, как я уже говорил своему курсу. Впрочем, и женщины могут создавать нежить, как, например Ровена Равенкло, основательница нашего факультета. Точно также и мужчины могут возвращать к жизни. Но для них это гораздо труднее – многие пути в этом разделе некромантии для них закрыты и приходится искать обходные. В общем, женщину-некроманта требуемой для восстановления после Поцелуя квалификации найти будет проще, чем мужчину, и даже есть надежда столкнуться с не очень серьезной охраной. Хотя это тоже будет крайне затруднительно.

   – Короста! Бедная Короста! – неожиданно донесся до равенкловцев женский вопль со стороны гостиной Гриффиндора.

   – Короста? Это же крыса шестого Уизли, – с трудом припомнил Гарри. – Теперь, похоже, седьмой. Наверное, что-то с этой крысой произошло.

   – Сбежала или кошка съела, – сказала Пенелопа. – Такое иногда бывает в Хогвартсе, если не следить за своей крысой, а у кота кого-то из соседок проснется охотничий инстинкт. Похоже, грядет очень большой скандал...

   – Это точно, – сказал Гарри, стоило отзвучать очередному воплю второкурсницы-гриффиндорки.

   – Иногда я думаю, что набор разрешенных животных довольно странный. Кому только пришло в голову составить список из жабы, крысы и совы с кошкой, которые оную крысу с удовольствием съедят.

Глава 13. Квиддич и ночное вторжение.

   Так началась великая война гриффиндорских второкурсниц, о которой вскоре узнала вся школа, ведь седьмая Уизли унаследовала громкость голоса от своей матери, широко известной по вопиллерам.

   Кто именно из соседских кошек съел несчастную Коросту, Уизли так и не смогла выяснить, поэтому закатывала профилактические скандалы всем гриффиндоркам-кошатницам. Братья как могли пытались успокоить девочку.

   – Хватит тебе, Джинни, – уговаривал четвертый или пятый Уизли, когда она закатила очередной скандал во время ужина. – Рон ведь всегда говорил, что Короста уже совсем старая, просто ходячая древность. Буквально на глазах тает. И ты с ним соглашалась. Ей же лучше, что её сожрал кот. Ам! – и нет. Не мучилась.

   – Фред! – очень громко возмутилась седьмая Уизли. – Как тебе не стыдно!

   Продолжения разговора никто из равенкловцев не услышал, спасибо заклинанию для защиты от громких звуков.

   ***

   "Молния", которую профессор Флитвик все-таки успел проверить на безопасность всеми известными ему способами, кроме, собственно, практического полета на ней, вызвала у равенкловской сборной восторженную реакцию. Причем, интерес метла вызвала не только у равенкловской команды, но и у мадам Трюк, пришедшей ради неё на тренировку. Она взяла "Молнию" в руки и стала разглядывать как профессионал.

   – Только гляньте на этот противовес! Если у "Нимбусов" есть какие-то недостатки, так только лёгкий крен хвоста. После нескольких лет их начинает немного заносить в сторону. И рукоять они усовершенствовали, она чуть тоньше, чем у "Чистометов". Напоминает старые "Серебряные стрелы", жаль, что их перестали делать. Я училась на "Стреле", просто замечательная была метла...

   Гарри, которого квиддичисты вытащили посмотреть на свою тренировку под тем предлогом, что это его метла, только вздохнул и погрузился в домашнее задание.

   – Простите, мадам Трюк, можно мы возьмем "Молнию"? Нам надо ещё немного потренироваться...

   – Да, да, конечно, – протянула она Роджеру метлу. – Пойду посижу наверху...

   И она покинула поле, чтобы присоединиться к сидящему на трибуне Гарри.

   – Чжоу, как ты считаешь, ты уже оправилась от травмы и можешь играть?

   – Мадам Помфри сказала, что все в порядке и разрешила мне тренироваться и играть.

   – Что ж, посмотрим. Но если вдруг тебе станет плохо, не стесняйся признаться – запасной ловец у нас есть.

   С этими словами Роджер отдал метлу четверокурснице.

   ***

   На следующее утро, когда Чжоу вошла в Большой зал с "Молнией", все головы обернулись к ней, зал наполнился восхищёнными возгласами. Вскоре к метле, которую прислонили к столу, начали подходить хаффлпаффцы и даже некоторые гриффиндорцы. Роджер Дэвис вообще предлагал положить "Молнию" на середину стола, но ему мягко намекнули, что даже самая лучшая метла посреди обеденного стола не только является нарушением этикета, но и откровенно не на своем месте. Капитану пришлось отступить.

   Тем временем к равенкловскому столу подошел Перси Уизли, и отозвал Пенелопу для разговора. Спустя пару минут раздраженная староста вернулась за стол, а третий Уизли направился к метле.

   – Что он тебе сказал? – спросил у Пенелопы Гарри.

   – Ничего полезного – только в очередной раз попытался восстановить отношения. Судя по всему, я у него запасной вариант, к которому он обращается, когда его отошьет очередная гриффидорка. В этот раз предложил поспорить на десять галеонов, какая команда победит. Как будто у Персиваля Уизли есть десять галеонов!

   ***

   – Команды стартовали. Главное событие этого матча – "Молния", на которой летает ловец равенкловцев Чжоу Чанг. Как пишет "Волшебная метла", в этом сезоне на мировом чемпионате по квиддичу все команды отдадут предпочтение именно этой модели...

    – Вы не могли бы, Джордан, комментировать то, что происходит на поле, – прервал его голос профессора МакГонагалл.

   – Перехожу к комментарию, профессор. Немного информации всегда полезно. Между прочим, "Молния" имеет встроенный автоматический тормоз...

   – Джордан!

   – Сейчас, сейчас... Гриффиндорцы ведут игру, Кэти Белл рвётся к кольцам Равенкло...

   Гарри перевернул очередную страницу учебника – пусть квиддичисты и вытащили его на зрительские трибуны, у него было более интересное занятие, чем следить за тем, как четырнадцать школьников носятся туда-сюда на метлах.

   Через некоторое время Кэти Белл закинула в равенкловские кольца первый мяч, и трибуна гриффиндорцев взорвалась восторженными криками. Потом ловец "львов" засек снитч, и вошел в пике, но был остановлен бладжером Дункана Инглби, равенкловского загонщика.

   По трибунам гриффиндорцев пронеслось разочарованное "о-ох!", "вороны" же приветствовали своего загонщика бурными аплодисментами. Один из близнецов Уизли в порыве чувств отправил второй бладжер в сторону Дункана, который избежал столкновения, сделав в воздухе сальто. К сожалению, бладжер помешал не только гриффиндорцу, но и Чжоу.

   – Гриффиндор ведёт со счётом восемьдесят-ноль, – вещал комментатор. – Посмотрите, что вытворяет на "Молнии" Чжоу Чанг! Она демонстрирует все возможности метлы! Особенно видна сейчас точно выверенная балансировка...

   – ДЖОРДАН! ВАС ЧТО, НАНЯЛИ РЕКЛАМИРОВАТЬ "МОЛНИИ"? КОММЕНТИРУЙТЕ МАТЧ!

   Гарри скривился от этого вопля и, отложив книгу, потянулся к посоху, в который раз порадовавшись, что выучил заклинание для защиты от звука сразу, как только тот сопровождавшийся воплями седьмой Уизли ужин закончился.

   Равенкловцы начали выравнивать счёт, им удалось забросить три мяча, и теперь разрыв между командами составлял всего пятьдесят очков. А потом Чжоу рванулась к гриффиндорским воротам и, легко обогнав ловца-соперника, поймала снитч. Матч закончился.

   ***

   – Ожидаемый результат, – сказал Драко, когда они шли назад к школе. – Знаете, если бы вам не вернули "Молнию" до матча, то я бы кое-что предпринял...

   – Насел бы на профессора Флитвика? – спросила Гермиона. – Думаешь, он бы тебя послушал?

   – Разумеется, нет. Я не настолько прямолинеен и отлично понимаю, что ваш декан меня бы не послушал. У меня был более веселый план, грозящий, разве что, потерей баллов. Но это для Слизерина не проблема.

   – И что же ты планировал, о хитроумный слизеринец? – поинтересовался Гарри.

   – О, ничего опасного. Я всего лишь собирался изобразить, что на квиддичное поле пришли несколько дементоров. Равенкловцы бы быстро поняли, что это подделка, так как способностью дементоров выводить на поверхность самые неприятные воспоминания никто с нашего факультета не обладает. А вот гриффиндорцы бы заметались.

   – Оригинально. Хотя кое-кто назвал бы это подлым трюкачеством, – заметила Гермиона.

   – Мнение МакКошки меня не интересует, – ответил Драко.

   – И с кем же ты намеревался провернуть эту авантюру? – поинтересовалась у кузена Катрин.

   – С Винсентом, Грегори и Маркусом Флинтом.

   – Так, мне надо с ним всерьез поговорить. И это – староста? Какой пример он подает младшим курсам!

   ***

   Праздновали равенкловцы несколько часов, распечатав предусмотрительно запасенное сливочное пиво, шипучий тыквенный сок и пакеты, полные сладостями из "Сладкого королевства". Запасы они начали делать ещё когда только узнали о "Молнии", ну а проблему с хранением помогла решить одна из собранных равенкловцами книг. До той защиты, что долгие столетия предохраняла от влияния времени запасы старого поместья Слизеринов, творению школьников было далеко, но защитить еду на несколько месяцев вперед было для них вполне возможно.

   Так что в условиях изобилия квидичисты и их поклонники праздновали, пока окончательно не надоели всем остальным равенкловцам. После чего несколько семикурсников наглядно доказали празднующим, что есть более полезные занятия, чем квиддич. Когда же квиддичисты избавились от набора из нескольких безобидных, но крайне неприятных заклинаний, то решили закончить праздник, благо оставшееся сливочное пиво было у них конфисковано.

   ***

   А посреди ночи равенкловцы узнали об очередном вторжении Сириуса Блэка. Произошло это, когда декан ворвался в гостиную, задев оповещающую цепочку рун, долгие десятилетия, а, может быть, столетия назад начертанную забытыми уже старостами факультета. Цепочка тщательно поддерживалась в рабочем состоянии последующими поколениями старост и была одной из причин, по которой Равенкло не терял баллы из-за ночных прогулок своих учеников. Впрочем, и желание прогуляться у равенкловццев возникало нечасто. Естественно, стоило декану войти в гостиную, как старосты тут же проснулись. Через пятнадцать минут о вторжении Блэка в башню Гриффиндора знал весь факультет.

   Через полчаса после прибытия Флитвика, весь факультет Равенкло собрался в гостиной – после новости о бегающем по школе Блэке не спалось никому.

   – Итак, согласно профессору Флитвику, сегодня ночью Сириус Блэк вломился в башню Гриффиндора с неизвестными целями, – начала собрание Пенелопа. – В результате Джинни Уизли обнаружила его возле своей постели с ножом в руке. Девочка завизжала, соседки начали просыпаться, а Блэк сбежал.

   – Мне интересно, как Блэк проник в спальню девочек, – сказал Терри Бут. – Там же защита, превращающая лестницу в скат, как и у нас в башне.

   – Ну, это несложно, – ответила староста. – Во-первых, можно обойтись вообще без магии. Для этого нужно, чтобы тебя в спальню девушка провела. Желательно, добровольно, но Империо бы Блэку тоже помогло, если бы у него была палочка. Во-вторых, защиту можно обмануть. Например, тем или иным способом убедив руны на лестнице, что ты – животное. В частности, любой анимаг минует лестницу без труда, как и маг природы в достаточно глубоком слиянии сумеет убедить лестницу, что он скорее животное. Или же можно просто не дать лестнице определить, какого идущий по оной лестнице пола. В общем, методов хватает, и защита не представляет проблемы для любого усердного старшекурсника. А уж для мага, сумевшего сбежать из Азкабана – тем более. Так что интереснее не "как", а "зачем". Что беглецу из Азкабана понадобилось от второкурсницы?

   – Неужели, защиту обойти так просто? – удивленно спросила какая-то первокурсница.

   – Абигейл Хьюит, маглорожденная, – повернулась к ней староста. – Я правильно помню?

   – Да.

   – Так вот, мисс Хьюит, эта защита на лестнице появилась, далеко не сразу после основания Хогвартса. Установили её только через несколько столетий, когда количество маглорожденных учениц стало сколько-нибудь значительным. В первые столетия существования этой школы среди маглов, видишь ли, считалось, что женщине можно найти более полезное занятие, чем учиться колдовству, а если способности уж очень ярко проявляются, то стоит отдать одаренную в ученицы к деревенской ведьме-знахарке. С полномасштабным утверждением в этих землях христианства ситуация изменилась, и судьба маглорожденных стала более разнообразной. Но, в целом, маглорожденных учениц, как и учеников, стало больше. И тогда возникли такие зачарованные лестницы у всех четырех факультетов, предназначенные успокоить маглороженных. Ох уж эта стыдливость, как говорят слизеринцы. Впрочем, сама страдаю.

   Староста улыбнулась, а потом продолжила, как ни в чем не бывало.

   – Так вот, чтобы маглорожденные ученицы чувствовали себя в безопасности и были зачарованы эти лестницы. Что же касается маглорожденных учеников, вознамерившихся пробраться в девичью спальню, то они слышат о зачарованных лестницах, непроходимых для мужчин, делают на первых курсах несколько попыток, закономерно не преуспевают, идут в библиотеку, реализуемый для них способ пройти там гарантированно не находят и на этом успокаиваются.

   – А чистокровные и полукровки? – спросила Абигайль.

   – А чистокровные и полукровки обладают инстинктом самосохранения и осознают, что даже самый лучший ученик, специализирующийся на защитных заклинаниях, рано или поздно не отобьет атаку нескольких взбешённых девушек, – усмехнулся один из семикурсников. – Желающих валяться в Больничном крыле неделю среди нас нет. А уж если не повезет, и среди учениц найдется достойная преемница Беллатрикс Лестрейндж, то и того дольше. Что тут поделаешь, с атакующими заклинаниями у женщин никогда не было проблем. Так что, парни, когда минуете зачарованную лестницу, во-первых, убедитесь, что в нужной вам комнате нет маглорожденных, которые, бывает, реагируют неадекватно, а во-вторых, не забудьте постучаться.

   – Но как же так... – начала первокурсница.

   – Абигейл Хьюит, это магловская культура выросла из средневековья, в котором женщина – хрупкое уязвимое существо, которому не хватает силы на то, чтобы сражаться мечом или носить доспех. Но как только для того чтобы убить стало нужно не натянуть тетиву лука или нанести удар мечом, а просто нажать на курок, очень быстро установилось равноправие между полами, – сказала староста.

   – Впрочем, весьма уродливое, – фыркнул кто-то.

   – Это у магов чаще всего женщина – лучший боец, чем мужчина, – улыбнулась староста. – А маглам приходится искать свой путь.

   – А почему, женщина – лучший боец? – спросил перокурсник.

   – Потому что существует слишком много заклинаний, от которых проще увернуться, чем их отразить. А женщины обычно меньше по размеру и более ловкие, так что попасть по ним проблематично. А во-вторых, есть такая вещь, как специализация. В общем, женщинам лучше удаются атакующие заклинания, а мужчинам – защитные. Это всего лишь одно из проявлений того правила, что мужчины больше склонны к объемному контролю, а женщины к концентрации магии.

   ***

   Примерно через час после начала ночных посиделок в гостиную Равенкло вновь прибыл декан.

   – Профессор Флитвик, как идут поиски? – спросила Пенелопа.

   – Обыскиваем замок сверху донизу, но, похоже, Блэк опять ускользнул.

   – Потайных ходов в замке хватает, – кивнула староста.

   – Но как он попал в гостиную Гриффиндора, ведь в прошлый раз он так и не смог миновать портрет?

   – О, это было бы даже забавно, если бы речь не шла о беглом преступнике, – начал декан. – Вы помните, что в прошлый свой визит Блэк испортил сторожевой портрет гостиной Гриффиндора?

   – Полную Даму? Да помню, её ещё заменили после этого, – сказала Пенелопа.

   – Да, на её место водрузили портрет сэра Кэдогана, восседавшего на толстом сером пони. Сэр Кэдоган был в своем репертуаре: вызывал всех и каждого на дуэль, а также менял пароли по два-три раза в день. В общем, Невилл Лонгботтом выпросил у него список паролей на неделю вперед. А потом потерял. Ну а сэр Кэдоган додумался пропустить Блэка, когда тот зачитал весь листочек с паролями, каким-то образом найденный беглецом.

   – Можно вопрос, – обратился к декану старшекурсник. – При жизни сэра Кэдогана часто били по голове?

   – Не чаще, чем любого другого воина. На самом деле вы зря смеетесь, – покачал головой декан. – Сторожевой портрет просто обязан впускать по правильному паролю. Таково его предназначение. И впускать он должен любого, кто назовет правильный пароль. Это сделано для того, чтобы преподаватели в случае нужды могли попасть в гостиные факультетов, если декан по той или иной причине будет недоступен. В целом, портреты-стражи выполняют примерно ту же роль, что наша орлиная голова.

   – Поэтому у слизеринцев, гостиную которых охраняет портрет Основателя, пароль всегда на змеином, – добавил кто-то. – Впрочем, для прохода достаточно озвучить его английский вариант.

   – То есть Сэр Кэдоган все сделал правильно...

   – Вообще-то да, – признал декан. – Но это не помешает профессору МакГанагалл вернуть Полную Даму на место.

   – Ну а тот факт, что виновен Лонгботтом, а не портрет, будет быстро замят, – кивнул Гарри.

   – Боюсь, что да. Впрочем, насколько я знаю Августу Лонгботтом, забыть о вине Невилла гриффиндорцы сумеют все-таки не за считанные дни.

   – Что вы имеете в виду? – поинтересовалась Гермиона.

   – О, вы это услышите, – улыбнулся декан.

   – Преподаватели собираются что-нибудь предпринимать, ведь это уже второе вторжение? – спросила Пенелопа. – Кстати, обошедшееся без жертв, что мало вяжется с жестоким убийцей дюжины маглов и одного мага.

   – Не могу ничего сказать насчет действий Блэка и их причин, но преподаватели, бесспорно, будут действовать. Кстати, желающие смогут завтра понаблюдать за тем, как я буду наносить распознающие чары на двери замка. Долго они, конечно, не продержатся, но нам, надеюсь, и нескольких месяцев хватит. Защита гостиной Гриффиндора также будет усилена. Боюсь, одного портрета им уже не хватит.

Глава 14. Сюрпризы от гриффиндорца.

   На другой день по всему замку были приняты более жёсткие охранные меры. Профессор Флитвик учил главные входные двери распознавать Блэка по увеличенному портрету. Филч носился по всем закоулкам и коридорам, заколачивал все щели и мышиные норы. Сэра Кэдогана уволили, его портрет отправили обратно на пустынную площадку восьмого этажа. На входе в башню Гриффиндор опять появилась Полная Дама, отреставрированная специалистами. Она всё ещё нервничала и согласилась вернуться на работу при одном условии: ей дадут дополнительную охрану. Специально для неё наняли грозного вида троллей, которые ходили по коридору, злобно хрюкали и мерились дубинками.

   – Какая грозная охрана, – улыбнулся Гарри, стоя у входа в Выручай-Комнату, куда он пришел для очередного эксперимента. – Как надежно она защищает... от глупых школьников.

   – Ты имеешь ввиду, что Сириус Блэк их может банально заавадить? – спросила Гермиона.

   – Сириус Блэк-то может многое, но для того, чтобы догадаться оглушить троллей их же дубинками много времени не надо. Один Экспелиармус и одна Вингардиум Левиоса и этой охраны нет. Стойкость к магии, присущая троллиной шкуре, это хорошо, но защищает она только от прямого воздействия. В общем, пройти мимо троллей может любой маг старше второго курса. Для младшекурсников все-таки два тролля это слишком.

   Гермиона отшатнулась, когда в конце коридора снова показался тролль-охранник. В результате вынужденного соседства с троллями ей пришлось побороть своё инстинктивное желание при виде тролля забиться в ближайший угол, но бояться равенкловка не перестала.

   ***

   Джинни Уизли в мгновение ока стала знаменитостью. Первый раз в жизни она был в центре всеобщего внимания. И надо сказать, ей это нравилось. Хотя она всё ещё окончательно не пришла в себя после ночных переживаний, она взахлёб рассказывала всем и каждому об этом происшествии, украсив его россыпью подробностей: "Сплю я и вдруг слышу, как будто кто-то что-то рвёт. Я подумала – это во сне. Но тут, представляете, чувствую сквозняк... Проснулась, гляжу: полог с одной стороны сорван. Я повернулась, а он прямо надо мной стоит... как скелет. Волосы колтуном. В руке огромный нож, сантиметров тридцать, а то и сорок. Смотрит на меня, а я на него. Я как завизжу – и его как ветром сдуло."