Текст книги "Мертвый Змей и Яд для Некромантов (СИ)"

Автор книги: Станислав Палитко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

   – Почему деградацией? – спросила девочка после пары минут тишины.

   – Потому, что все традиции магического сообщества исходят из магии. К примеру, празднование зимнего солнцестояния, Йоля, осмысленно. Это день, когда можно провести много связанных с Пределами Зимы ритуалов и создать великие артефакты. А магловское Рождество лишено какого-либо магического смысла. Именно Дамблдор подменил наши традиции магловскими. И еще, зачем праздновать святой день маглов-христиан, которые жгли на кострах не только волшебников, но и таких же маглов-христиан, обвиненных в колдовстве?– прокомментировал Драко.

   – Не знаю, – ошеломленно ответила на эти обвинения Гермиона. – Но почему ты обвиняешь директора, а не министерство? И что за Пределы Зимы?

   – Потому, что министерские тоже учились в Хогвартсе. Они просто такие, какими их Дамблдор воспитал. У него почти три факультета верных последователей. Тщательно проанализировать жизненную ситуацию – этому в Хогвартсе специально не учили. Вот и идут Хаффлпафф и Гриффиндор за директором. Равенкло тоже в большинстве своем не до анализа происходящего вокруг. Сейчас стараниями Гарри равенкловцы вроде думать над жизнью начали, – ответила девочке Катрин.

   – Это надо обдумать... А что с Пределами?

   – Приятно, что о нас еще помнят, – ответил на второй вопрос Гарри. – Пределы Зимы это слой Тир'на'Ног, где обитают сидхе Зимы. Про сидхе ты в библиотеке вроде нашла.

   – Очень немного. Древние чудовища, ушедшие из мира тысячелетие назад. Некоторые почитались маглами как боги. Это все, что есть в открытых секциях.

   – Да, директора неплохо почистили библиотеку за столетия. Вернемся к нашей истории. Так вот, ради Дамблдоровского всеобщего блага требовалось разобраться с Темным Лордом и аристократией, которая его поддерживала, пока не начались активные военные действия. И в один июньский день трое авроров, а именно наш нынешний директор и Лонгботтомы отправились в Лестранж-манор с целью найти запрещенные артефакты и книги по темной магии и отправить хозяев в Азкабан. Ничего они не нашли и стали грубо допрашивать хозяев.

   – В итоге от пыток светлых моя мать потеряла ребенка, мой младший брат так и не родился. Игнисме Иреариас, оно же Огонь Света на беременной... Такое только светлые могут. Мне тогда тоже досталось. Когда я бросилась к кричащей матери, меня просто впечатали в стену. Ничего запрещенного ублюдки так и не нашли. Оправившись, мои родители, уже не колеблясь, примкнули к Темному Лорду. И однажды они добрались до Лонгботтомов, – закончила историю Катрин.

   Несколько минут все молчали. Гермиона пыталась заново составить картину той войны. Красивая сказка про ужасного Сам-Знаешь-Кого и героического Мальчика-Который-Выжил окончательно рухнула. Тишину разорвал голос шестого Уизли.

   – Вот и ты, Малфой.  Смотрю, на земле ты стал куда смелее, особенно когда рядом наш змеевод и старшекурсница! А в небе ты что-то быстро смылся на землю, стоило только предложить тебе повод.

   – Я в любой момент могу разобраться с тобой один на один, – заявил Малфой. – Сегодня вечером, если хочешь. Дуэль волшебников в зале наград. Никаких кулаков – только волшебные палочки. Согласен? Что с тобой, Уизли? А, конечно, ты же никогда не слышал о дуэлях волшебников.

   Гарри спокойно вздохнул и почесал голову Ириссахсу.

   – Согласен! Я найду себе секунданта. Думаю, Невилл согласится. А кого возьмешь ты?

   – Меня, – сказал равенкловец.

   – Рон, хочу тебе сказать, что ты не имеешь права бродить ночью по школе. Если тебя поймают, Гриффиндор получит штрафные баллы, а тебя обязательно поймают. И если хочешь знать, то, что ты собираешься сделать, наплевав на факультет, – это чистой воды эгоизм. К вам это тоже относится, Драко и Гарри. Не подводите свои факультеты.

   – С удовольствием поймаю, – заметила Катрин, тщательно пряча от Рона значок старосты.

   – Если хочешь знать, это вовсе не твое дело, мисс Правильное Поведение, – ответил Рон и удалился.

   – Ну и зачем ты затеял эту глупость? – спросила Гермиона у Драко.

   – Видишь ли, этот вызов на бой не имеет в себе никакой магии. Ритуал не соблюден. Так что, если я не ошибаюсь, Драко сейчас спокойно пойдет к Филчу и расскажет завхозу о дуэли. И пусть себе гриффиндорцы бегают от него, –  ответил ей Гарри.

   – Слизеринское коварство. Но хотя бы разумно и безопасно.

   – Если хочешь, попросимся с Филчем. У нас хорошие отношения. Я, как староста возьму вас под свою ответственность. Так что мы поймаем учеников львиного факультета прямо у гостиной и отправим назад, – составила план Катрин.

   ***

   Один разговор с Филчем, много ласковых слов и одну миску с рыбой для миссис Норрис спустя, завхоз, староста и двое первокурсников, взятых под ответственность Катрин, подходили к гостиной Гриффиндора. От портрета Толстой Леди отделилась тень, через три шага превратившаяся в Гермиону Грейнджер.

   – Эти дуэлянты уже ушли, вы опоздали, – сказала девочка.

   – Отправляемся в зал наград, – скомандовал Филч. – Староста, следи за первокурсниками.

   Вскоре они были уже в соседнем с нужным зале.

   – Принюхайся-ка хорошенько, моя милая, они, должно быть, спрятались в углу, – обратился Филч к миссис Норрис.

   – Они где-то здесь. Наверное, прячутся, – заявил завхоз в зале наград. Но зал уже пустовал.

   – Попробуй учуять эту парочку, – обратился к Ириссахсу Гарри.

   Василиск соскользнул на пол и вместе с кошкой принялся искать дверь, через которую нарушители покинули зал.

   Вскоре из коридора раздался грохот, и все бросились туда. Но гриффиндорцев уже не было. Преследование было долгим и уже казалось, что след беглецов потерян и те успеют вернуться в свою гостиную и сделать честное гриффиндорское выражение лица, когда Гарри остановился и щелкнул пальцами, призывая домовика.

   – Ученики бродят по школе. Где? – спросил он у домового эльфа.

   Тот на мгновение задумался и объявил.

   – Они сейчас в коридоре заклинаний, Гарри Поттер, сэр.

   Вскоре преследователи, к которым по пути присоединился Риссиус, загнали гриффиндорцев в тупик.

   – Они в ловушке, – прошипел древний змей. – Там закрытая дверь в коридор с собакой. Она заперта и не угрожает ученикам. Иначе бы я её уже убил.

   Гарри перевел всем слова василиска.

   – Снова я их ловлю у запретного коридора, – сказал запыхавшийся Филч.

   – Надеюсь, они не вспомнят заклинание Алохомора для отпирания дверей,– громко сказала Гермиона.

   И её услышали.

   – Алохомора, – произнес Рон и беглецы скрылись за дверью, захлопнув ее за собой.

   Драко и Катрин выразительно закатили глаза. Из-за двери донеслось напоминающее отдаленные раскаты грома низкое рычание.

   – Не то, чтобы я была бы опечалена смертью Лонггботтома и Уизли, но возможно стоит вмешаться, – лукаво сказала пятикурсница.

   Тело Риссиуса ударило в дверь, срывая её с петель. За ним направились и ученики.

   В результате в запретном коридоре оказалась странная кампания. В конце коридора стоял гигантский пес, заполнивший собой весь коридор от пола до потолка. У него было три головы, три пары вращающихся безумных глаз, три носа, нервно дергающихся и принюхивающихся к незваным гостям, три открытых слюнявых рта с желтыми клыками, из которых веревками свисала слюна. И теперь все поняли, почему школьникам категорически запрещалось входить в этот коридор. Перед псом стояла парочка гриффиндорцев, готовых влезть куда угодно, только бы не попасться завхозу. Следующим свивал свои кольца гигантский василиск, готовясь стремительным ударом смести пса. Единственной проблемой стража являлись те, кого он стремился защитить. Они не давали ни атаковать, ни взглянуть в глаза псу. Невилл и Рон уже не знали, какое чудовище страшнее, и не двигались с места. Последними стояли ученики и завхоз. Гарри, Драко и Катрин болезненно кривились. Им было очень неуютно в этом коридоре.

   – В банке было также больно, – отстраненно сказал Гарри. – И судя по тому, что я чувствовал боль еще рядов с кабинетом заклинаний, влияние этой пакости расширяется.

   – Мы можем что-нибудь сделать, – спросила Гермиона. – Как их спасти от пса? И кстати, что это за зверь?

   – Это цербер. Они были выведены Аидом для охраны его храмов. Охранники их них неудачные. Исходный материал, Гримы значительно удобнее.

   – Аидом? Богом посмертия в Греции? – вспомнила девочка.

   – Наставнику поклонялись как богу смерти. И заслуженно. Собственно, весь древнегреческий пантеон состоял из сидхе. Как и прочие пантеоны.

   Гарри медленно двинулся мимо Риссиуса в направлении пса. Его руки окутались изумрудным сиянием, сформировавшим перчатки доспехов. Пройдя мимо гриффиндорцев, мальчик плавным движением атакующей змеи достиг пса. И с разбегу ударил по большому черному носу центральной головы. Цербер сел на задние лапы и жалобно заскулил. Гарри некоторое время держал руку на голове пса.

   – Пушок. Забавная кличка для такого зверя, – сказал Гарри, прочитав надпись на одном из ошейников. – Собственно вы видели одну из причин, того, что церберы – неудачные охранники. Стоит им только получить удар по уязвимому носу, как они отступают. При должном владении природной магии можно затем убедить цербера даже признать тебя вожаком. Так что в домашней стае церберов нет ничего нереального. Но этого я делать не буду.

   Гарри некоторое время постоял, поглаживая пса по головам. Вскоре он оказался облизан всеми тремя языками цербера. Наконец, все покинули Запретный коридор, оставляя там Пушка. Катрин восстановила дверь при помощи Репаро, Филч увел за уши шестого Уизли и Лонгботтома, а юные охотники под присмотром Катрин отправились по гостиным.

Глава 10. Хэллоуин.

   Директор Хогвартса, Аластор Хмури сидел в своем кабинете и, притопывая деревянной ногой, смотрел на спящий портрет Альбуса Дамблдора. Сегодня, через два с половиной месяца после смерти, созданный древней магией Хогвартса портрет директора должен был проснуться. Вскоре после полудня Альбус открыл глаза и осмотрел кабинет.

   – Добрый день Аластор. Насколько я вижу, я на портрете в кабинете директора Хогвартса, которым сейчас являешься ты. Значит, я умер. Что произошло?

   – А что ты помнишь?

   – Я выяснил, что Гарри Поттер в центре одного из волшебных лесов, апарировал туда и обнаружил мальчика в кольцах гигантской змеи. Я защитил его магическим щитом от физических атак, внешне зеркальным, чтобы спасти от взгляда василиска, которого я опознал в этой змее. И сам защитил себя от окаменения. Затем послал взрывное проклятье в одного из змеев. И потом пришла темнота.

   – С точки зрения мальчика, который сидел в "объятьях отца", безумный старик возник из воздуха, подбросил его вверх, окружив светящейся оболочкой, и атаковал его любимую семью. Василиски защищались и природной магией пробили защиту старика. При этом пострадал один из братьев мальчика. Можешь легко определить мнение героя о себе.

   – Понятно... План дал серьезный сбой. Я и Хагрид должны были спасти мальчика от родственников. Благо миссис Фигг регулярно дарила им зелья вражды. И мы получили бы героя... Надеюсь, еще не поздно поправить, мальчик не в Слизерине? Там повлиять на него будет затруднительно. Как же он мог сбежать...

   – Мне повлиять на него будет вообще невозможно! Он откопал историю с Диппетом и Меропой. Теперь директор для него безусловный враг. Любой директор. А отпускать этот пост нельзя.

   – Ну, не паникуй. Зелье Доверия пробовал?

   – Альбус, ты помнишь, кто такие сидхе?

   – И при чем тут раса, с которой волшебники тысячу лет не встречались?

   – Видишь ли, замковые портреты тут пару разговоров подслушали... Ты помнишь неподтвержденную теорию, о том, что маг может стать сидхе не за счет огромной силы и гибкости магии, которую не выдерживает упорядоченная реальность, а за счет предельной близости к первооснове? К сожалению, она подтвердилась. Зелья вражды наложились на неприязнь к племяннику. В общем, ты создал для Гарри настолько невыносимые условия, что смерть стала для него несоизмеримо более желанной, чем жизнь. И мальчик по Серым Пустошам сбежал в лес к змеям. Поздравляю, мы имеем в качестве героя сидхе смерти – змееуста. Зелья для волшебников на него почти не подействуют. А зелья для сидхе считаются утерянными. Это все, что я пока выяснил от портретов. Призраки за ним шпионить не хотят, Пивза он вообще убил.

   – Как?

   – Невербальной беспалочковой Авадой. Для сидхе смерти это, судя по всему, естественное умение. В то, что мальчик сумеет убить Сам-Знаешь-Кого, я верю. Если захочет. Так что я поддерживаю твою ментальную ловушку в действии. Попробуем их стравить. А вот в то, что род Слизерин наконец прервется, верится слабо.

   – Ну, одиночного сидхе можно отправить в Тир'на'Ног навечно. А его окружение?

   – Катрин Лестранж, Драко Малфой и Гермиона Грейнджер, маглорожденная из Гриффиндора.

   – Первые двое это плохо. Ну хоть мальчик маглов не ненавидит, как Волдеморт. Но если зельями отвести слизеринцев и повлиять на девочку...

   – Если держать под зельями всех троих, то заметит. Империо он вообще увидит сразу. Повторяю, он сидхе. Он магию просто видит, если верить книгам из хранилищ Отдела Тайн. А что касается девочки, то ей рассказали историю Лонгботтомов и Лестранжей.

   – О жестоко замученных Лонгботтомах? Это не плохо. Или?

   – Именно или. Ей рассказали полную историю. Теперь она на меня вообще с презрением смотрит. Так что герой на свою роль не подходит точно.

   – Не бойся, может все получится поправить. Будем думать. А что с Невиллом? С нашим мальчиком из предсказания номер два?

   ***

   За завтраком, на котором все четверо студентов собрались за нейтральным относительно слизерино-гриффиндорской неприязни столом Равенкло, происходило тихое обсуждение вчерашних событий. Всех волновала эта боль, не затронувшая только Гермиону. Гарри рассказал о том предмете, который Хагрид забрал из "Гринготтса" по поручению Дамблдора и который, судя по всему, находится в запретном коридоре третьего этажа. Уже было ясно, что охрана этого предмета важнее для директора безопасности трех студентов с талантами к магии смерти и некромантии, которые он считает темными и подлежащими искоренению. И теперь они гадали, что же может нуждаться в такой усиленной охране.

   – Это либо что-то очень ценное, либо что-то очень опасное для всех, – сказал Драко.

   – Или и то и другое одновременно, – задумчиво произнес Гарри.

   Однако все, что они знали об этом загадочном предмете, – это то, что его можно спрять в огромной куртке полувеликана, и что предмет работает с жизненной силой и отрицает смерть. Но этого было слишком мало, чтобы догадаться или хотя бы предположить, что же это за предмет и как его убрать из школы. Наибольшее опасение вызывало то, что магия этой пакости уже распространилась до кабинета заклинаний. В результате Гарри, как более уязвимый, решил приходить на заклинания, общие с Гриффиндором, в сопровождении Риссиуса. Мощная магия василиска легко перекрывала пока еще слабое влияние предмета. Но похоже барьер, ограждающий его от влияния на замок, рушился, и магия пропитывала Хогвартс все быстрее.

   Больше всего на свете – кроме желания узнать, что лежит в запретном коридоре, – Гарри, Драко и Катрин хотелось отомстить Уизли и Лонботтому, за которыми пришлось бежать в запретный коридор. И к их великой радости, неделю спустя им представился такой шанс.

   Это произошло за завтраком, когда в Большой зал влетели совы, разносящие почту. Все сидевшие в зале сразу заметили шестерых сов, несущих по воздуху длинный сверток. Гарри было интересно, что лежит в свертке, не меньше, чем всем остальным. И он был удивлен, когда совы спикировали над его столом и уронили сверток прямо в его тарелку с жареным беконом. Тарелка разбилась. Не успели шесть сов набрать высоту, как появилась седьмая, бросившая на сверток письмо.

   "Мистер Поттер, – гласило письмо. – В этом свертке ваш заказ. В качестве платы за посох я взял остатки ветки, она полностью окупает все изготовление заготовки посоха. Надеюсь, вы знаете, как привязать посох к себе, завершив его. Я искренне рад, что мне довелось выполнить такую работу.

   Мастер палочек Олливандер"

   Гарри развернул сверток и осмотрел заготовку. Посох был сделан из древесины серого цвета, естественного для Древа Мертвых, и был подогнан по длине к росту одиннадцатилетнего мальчика. Впрочем, это не представляло проблемы – в будущем посох рос бы вместе с хозяином. Верхнюю часть посоха оплетала резная фигура василиска, яростно сверкавшего сделанными из изумрудов глазами, которые разительно отличались от желтых глаз живых василисков, и демонстрирующего всем длинные клыки. Впрочем, Гарри не собирался ограничиваться простой привязной посоха. Юный сидхе хотел обрести новую часть себя, смешать свою магию с магией посоха и сделаться его частью, разделить свою суть на себя и посох, создать инструмент с кусочком себя. Но сначала, надо было выполнить данное некогда Рону обещание. К тому же, будет весело посмотреть на ошарашенное лицо рыжего, как считал Гарри. Ириссахс переполз на стол. А мальчик снял мантию, приставил посох к столу и отправился к гриффиндорцам.

   – Чтобы не делать дырок и не пачкать кровью, – сказал он удивленной Пенелопе Кристалл.

   – Уизли номер шесть, я обещал показать тебе что-нибудь могущественное и внушительное. Сегодня Олливандер завершил работу над моим заказом, так что я могу не жалеть палочку.

   – И для этого ты снимаешь одежду? – ехидно спросил Рон.

   Проигнорировав вопрос, Гарри вышел на центр Большого зала и, взяв палочку в правую руку, направил её прямо на ладонь левой.

   – Авада Кедавра!

   Палочка мальчика рассыпалась прахом. Все преподаватели вскочили. Никто даже не мог представить, что Мальчик-Который-Выжил применит на себе Смертельное Проклятье. Гарри медленно повернул ладонь вверх. На ней сверкала изумрудная искра.

   – Я действительно поймал луч. Но ритуал Жертвы Пустошам, пойманный при завершении это только первый компонент более сложного ритуала. Ты ведь хотел что-нибудь внушительное? – вернул Рону ехидство юный сидхе.

   И Гарри поднес ладонь ко рту. Под его дыханием искра выросла сначала в огонек, а потом резко в колеблющуюся воронку изумрудного сияния, напоминавшую пламя огромного костра.

   – Пламя Небытия. Один из самых опасных боевых ритуалов сидхе Смерти. Защиты нет, как и от Авады, которой пламя разжигается. Ведь и то и другое ритуал, а значит, щиты не спасают. Одно прикосновение ведет к визиту на Серые Пустоши, – затем Гарри повернулся к столу преподавателей и попросил у ошарашенной МакГонагалл. – Профессор МакГонагалл, не могли бы вы трансфигурировать что-нибудь в мышь, например.

   Приняв у немного пришедшей в себя Минервы МакГонагалл трепыхающегося зверька, Гарри коснулся им пламени. А затем бросил на стол перед бледным Роном абсолютно дохлую мышь.

   – Гарри, ты... – осторожно начал Хмури.

   – Нигде в законах не сказано, что нельзя применять Аваду на себя, – оборвал директора равенкловец.

   Гарри сжал левую ладонь. Воронка пламени уменьшилась, и магия теперь окутывала левую кисть мальчика.

   – Вот теперь можно и делом заняться, – прошипел Гарри, подходя к столу Равенкло.

   Взяв посох, Гарри вернулся в центр зала. Затем он взял посох посередине обеими руками, и изумрудное сияние, оставшееся от Пламени Небытия, потекло по посоху, окутав его целиком. Под взглядом сидхе кончик посоха заострился, и Гарри отклонился назад, приставив острие к своей груди. А затем резким движением согнул руки, пробивая свое сердце острием. Изумрудное сияние охватило фигуру мальчика. Второе самоубийство Поттера вызвало уже меньшее оживление, чем первое.

   Через несколько секунд, сидхе выдернул посох из своей груди и страшная рана медленно закрылась. Как ни странно, крови не осталось ни на теле, ни на посохе. Затем Гарри выпустил посох из руки и тот исчез в изумрудной вспышке, чтобы возникнуть снова за спиной мальчика. Заострение при этом исчезло. Равенкловец вернулся к своему месту за столом и взял мантию, а затем направился к столу преподавателей.

   – У вас не найдется зелья для восстановления крови, которое на меня подействует? Не то, чтобы оно было мне необходимо... – но медсестра уже вела его из зала.

   – Что это было? – догнал их вопрос Гермионы.

   – Создание проводника для моей магии, теперь посох несет в себе часть меня и меняется вместе со мной. Я не могу его утратить и могу всегда узнать, что с ним происходит. В каком-то смысле моя суть теперь распределена между мной и посохом. Это был ритуал направляемый кровью и запитанный магией крови. Меня Аид несколько недель этому учил, когда про посох узнал.

   – Ты говорил, что магия крови это разговор с миром.

   – Именно, я уговаривал мир вообще и посох в частности признать посох частью чего-то другого, а ритуальная компонента задавала, что эта часть будет именно моей, – выкрикнул Гарри уже из-за двери.

   ***

   Наверное, именно из-за постоянной занятости: уроки, домашние задания, а плюс ко всему вечера в библиотеке и визиты в лес на выходных, которые случались сразу за посещениями наивного Хагрида, который искренне считал, что мальчик возвращается в замок – Гарри не заметил, как пролетели целых два месяца с тех пор, как он приехал в Хогвартс.

   За два месяца замок так и не стал для него домом. Гарри мечтал о долгих вечерах в лесу, в окружении семьи. Он мечтал о Серых Пустошах, куда ему мешал попасть разделенный источник школы. Но в Хогвартсе он чувствовал себя уютно, здесь у него появились друзья. К тому же здесь было довольно интересно, в том числе и на уроках, которые стали куда увлекательнее с тех пор, как первокурсники освоили азы и приступили к изучению более сложной программы. Библиотека, пусть и почищенная директорами, все еще могла дать новые знания, и Гарри с удовольствием сидел там.

   Проснувшись утром в канун Хэллоуина, ребята почувствовали запах запеченной тыквы – непременного атрибута этого праздника. Гарри испытывал по этому поводу двоякое чувство. С одной стороны, присутствие Серых Пустошей на грани восприятия было необычайно сильным. Казалось, что еще чуть-чуть, и даже разделенный источник не станет помехой, Гарри сумеет пройти в Тир'на'Ног прямо из Хогвартса. С другой стороны...

   – Ты что такой мрачный? – спросила его Гермиона, как обычно сидящая за столом Равенкло, а не со своим факультетом.

   – Сегодня Самайн. День, когда размыкается граница между упорядоченной реальностью и Серыми Пустошами. День создания великих артефактов, день, когда проводятся мощнейшие ритуалы некромантии, день когда можно восстановить прах, оставшийся от прошлых воплощений. День силы магии смерти. Один из трех важнейших для магии дней года. Да что тут говорить, даже я в Самайн вместо тупого зомби, который просуществует полчаса – пока предел моих умений в некромантии, сумею поднять полноценное умертвие. И на что мы этот день истратим? На пляски с тыквами и поминание магловских "святых".

   – Дамблдор и его дорогая мечта. Деградировавшие маги и маглы, объединенные одной религией и одними обломками традиций, – прокомментировала Катрин, подходя к столу.

   – Кстати, Гермиона, поискал я в "Теории Магической Силы". Салазар теоретически нашел метод сломать привычку поглощать магию, выработанную магловоспитанными. Но сам так и не смог проверить свою гипотезу. Если поместить такого мага в место с сильной, но далекой от нейтральной и даже человеческой, магией, то ему придется отбросить привычку поглощать. Ведь вокруг для организма яд. А потом когда магия уйдет с безудержного поглощения, тело уже привыкнет к новому окружению. По сути, получится повторить ситуацию с ребенком и источником. Но магический фон должен быть очень сильным и далеким от обычного. Салазар предполагал, что так можно создать змееуста из магловоспитанного ребенка, если окружить его на длительное время сильными магическими змеями. Думаю, что каникул в обществе семнадцати василисков будет достаточно, чтобы процесс начался. Так что если ты согласишься провести три месяца в лесу, а Суссаххес позволит, можно будет попробовать.

   – Я подумаю. Спасибо, что даришь мне надежду.

   А потом на уроке по заклятиям, совместном с Гриффиндором, профессор Флитвик объявил, что, на его взгляд, они готовы приступить к тому, о чем давно мечтали многие. С тех пор как профессор Флитвик заставил жабу Невилла несколько раз облететь класс, почти все ученики, умирали от нетерпения овладеть этим искусством.

   – Кто мне расскажет об этом заклинании? – спросил у учеников декан Равенкло. – Да, мисс Грейнджер?

   – Вингардиум Левиоса, заклинание левитации. Было изобретено примерно за тысячу лет до нашей эры, как считается на территории Персии. Это заклинание позволяе поднять предмет в воздух и управлять его полетом при помощи палочки. Очень важно правильно произносить магические слова – не забывайте о волшебнике Баруффио. Он произнес "эс" вместо "эф" и в результате обнаружил, что лежит на полу, а у него на груди стоит буйвол.

   – Пять баллов Гриффиндору. Мистер Поттер, вы что-то хотите добавить?

   – Заклинание левитации является светломагическим согласно критерию Слизерина. Для своего действия оно требует непрерывной поддержки от волшебника, если вы отведете палочку от объекта заклинания или другим способом разорвете контакт между вашей магией и объектом, то он практически сразу упадет. Заклинание существует в двух модификациях, одиночной и слоистой. При первой вы перемещаете предмет целиком, не повреждая его. При слоистой модификации предмет разбивается на слои, которые при должном контроле могут перемещеться в разных направлениях и с разными скоростями. С учетом необходимости направлять на левитируемый предмет палочку либо другой проводник магии, слои не могут сильно отдаляться друг от друга. Так что это заклинание, хотя и способно разорвать предмет на части, чаще всего используется в качестве пыточного заклинания. Наиболее известен греческий волшебник Прохруст, который мастерски владел слоистой модификацией заклинания левитации и режущим заклинанием. С помощью этой пары он и подгонял своих жертв под требуемый рост. Прохруст оставил свой след даже в магловских мифах. Что ты на меня так смотришь, Гермиона, мне Аид рассказал.

   – Пять баллов Равенкло. Но я бы не сказал, что учеников следует просвещать об этом аспекте заклинания...

   – В светлой магии никто так и не создал эффективного пыточного заклинания. Поэтому светлые приспосабливали для этих целей все подряд. Даже Огонь Света является модификацией заклинания, при помощи которого кипятят воду. В современности, две трети общеупотребительных светлых заклинаний могут являться пыточными. В темной магии такое просто невозможно, в связи с самой природой темной магии.

   – Вы справляетесь и одним Непростительным! – раздался вопль с Гриффиндорской половины класса.

   Гарри только вздохнул. Он уже понял бесполезность объяснений гриффиндорцам. Они искренне считали, что их семьи, которых обучил великий светлый Дамблдор, уже объяснили им все. А маглорожденные гриффиндорцы поддерживали своих соучеников.

   Профессор Флитвик разбил всех учеников на пары. Партнером Гарри оказался Терри Бут. А вот Гермионе не повезло – ей в напарники достался Рон Уизли. Хотя Рон, кажется, тоже не был в восторге. Сложно даже было сказать, кто из них выглядел более раздосадованным. Рон и Невилл не разговаривали с девочкой с того дня, как их поймали в запретном коридоре. Остальные первокурсники из Гриффиндора по разным поводам также поддерживали бойкот. Даже болтливые и неспокойные рыжие близнецы, единственные из курсов постарше, много общавшиеся с новичками, полностью игнорировали Гермиону. Фактически, к ней терпимо относился только вечно занятый староста Перси, хотя и он укорял девочку за общение со слизеринцами. Её отчуждение от факультета стало абсолютным. Но Рон выделялся даже тут.

   Достичь результата оказалось непросто. Терри Бут делал все так, как учил профессор Флитвик, но перо, которое они с Гарри по очереди пытались поднять в воздух, не отрывалось от парты. Сам Гарри стоял, направив на перо голову змеи в навершии. Нетерпеливый Терри быстро вышел из себя и начал тыкать перо своей волшебной палочкой, из которой вылетали искры, в итоге он умудрился поджечь его – Гарри пришлось тушить перо своей остроконечной шляпой.

   Уизли, стоявшему за соседним столом, тоже не слишком везло.

   – Вингардиум Левиоса! – кричал он, размахивая своими длинными руками, как ветряная мельница, в очередной раз сбивая Гарри концентрацию, которая была необходима мальчику, чтобы запустить уже готовое заклинание. Но лежавшее перед ним перо оставалось неподвижным.

   – Ты неправильно произносишь заклинание, – донесся до Гарри недовольный голос Гермионы. – Надо произносить так: Винг-гар-диум Леви-о-са, в слоге "гар" должна быть длинная "а".

   – Если ты такая умная, сама и пробуй, – прорычал в ответ шестой Уизли.

   Гермиона закатала рукава своей мантии, взмахнула палочкой и произнесла заклинание. Перо оторвалось от парты и зависло над Гермионой на высоте примерно полутора метров.

   – О, великолепно! – зааплодировал профессор Флитвик – Все видели: мисс Грэйнджер удалось!

   Следующим взлетело перо Гарри, когда рыжий перестал ему мешать. К концу занятий Рон был в очень плохом расположении духа.

   – Неудивительно, что ее никто на факультете не выносит, – пробурчал рыжий, когда первокурсники двух факультетов пытались пробиться сквозь заполнившую коридор толпу школьников. – Если честно, она – настоящий кошмар. И еще со слизеринцами общается.

   Наконец Гарри выбрался из толпы. Но в этот момент кто-то врезался в Гарри сбоку, видимо не заметив его. Это была Гермиона. Она тут же метнулась обратно в толпу, но Гарри успел разглядеть ее заплаканное лицо, и это его встревожило. Но он знал, что не умеет утешать девочек, и к тому же считал, что она скоро успокоится. В конце концов, она уже должна была принять свое отчуждение от Гриффиндора.

   Гермиона не появилась на следующем уроке и до самого вечера никто вообще не знал, где она. Лишь спускаясь в Большой зал на банкет, посвященный Хэллоуину, Гарри случайно услышал, как Парвати Патил рассказывала своей подружке Лаванде Браун, что Гермиона плачет в женском туалете и никак не успокаивается, прося оставить ее в покое. Даже у старосты Слизерина, с которой заучка вроде дружна, не вышло её успокоить. Но уже через несколько мгновений, когда он вошел в празднично украшенный Большой зал, Гарри признал, что успокаивать не умеет, и вернулся к мыслям о том, что это глупое празднество мешает ему провести какой-нибудь ритуал некромантии.