Текст книги "Дьявол в голове (СИ)"
Автор книги: Соня Середой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
Стояла довольно ветреная и холодная погода, несмотря на чистое небо, солнце лишь освещало подмерзшую грязь и крупицы росы на жухлой траве. Пахло сыростью и свежей хвоей, люди выходили на работу в поле под песни утренних птиц. Прям идиллия.
Когда они пересекли мост, за которым заканчивалась территория поместья Авредия Кастеона, ведьмак подогнал лошадь к Агасферу.
– Не сказать, что я сильно заинтересован, но почему мы развернулись?
Страж нахмурился и долго молчал, отчего Ламберт уже заподозрил, что останется без ответа. Но мужчина сообщил:
– Политическая ситуация, ведьмак. Похоже, мы не ошиблись в подозрениях, и опасаюсь, что скверное состояние госпожи Валхольм тому следствие.
Почти что тому следствие.
– То есть тот мужик тому причиной?
– Напрямую он так не сказал.
– Это твоя госпожа тебе сообщила?
– Нет. Она мне вообще ничего не сообщила, – с долей злости отметил Агасфер.
Раз Алетта ничего не рассказала ближайшему человеку, а заодно спровадила его подальше, освободив свой этаж от охраны, то дело заключалось в доверии. Кто-то из подчиненных играл против нее, что вполне уместно в сложившейся ситуации и объясняет некоторые моменты.
– А ты что?
– Я? – Несколько растерянно уточнил Ламберт.
– Ты фактически единственный, кого она оставила при себе вчера. Она ничего не говорила?
Говорила она много.
– Нет, ничего особенного. Была озадачена чем-то и… налегала на вино.
– А в городе что-нибудь узнал?
– Нет, тоже глухо.
– Проклятье, – шикнул Агасфер. – Надеюсь, отцу и твоему напарнику удалось что-нибудь дельное обнаружить.
Геральт не был ему напарником, но ведьмак предпочел умолчать об этом – не к месту говорить о таком. Зато его ненароком удивила злость собеседника, он буквально закипал от мысли, что с Алеттой могло приключиться несчастье, переживал ее горе как собственное.
– Ты уважаешь ее? – Ламберт бегло оглянулся через плечо, намекая на девушку, спящую в карете. – Или тобой просто движет долг?
– А разве это не одно и то же?
– Будь твоим хозяином тот князь, ты бы его уважал?
– Я не так хорошо знаю князя Кастеона, чтобы говорить наверняка. Но Алетту Валхольм я знаю с детства, и могу с уверенностью сказать, что она достойный человек.
Сердце Агасфера забилось быстрее, выдавая неприкрытую ложь, которой нашлось бы оправдание. Влюбленность? Возможно. Да, скорее всего, однако стража что-то тревожило, когда он заговорил достоинствах. Он чего-то испугался.
– Не пойми меня неправильно, я ведь только-только прибыл в Сорбец… Все говорят, что Бимон Валхольм со своей младшей дочерью держали город в ежовых рукавицах, но что-то воя госпожа не похожа на тирана. Просто высокомерная аристократка.
Они двигались под тенью лесной полосы, на обочине дороги еще лежали пригоршни снега. Впереди дорогу зажимало меж двух холмов, обрывающихся резкими обрывами.
– Да, ведьмак, ты ничего не знаешь, – недовольно отметил Агасфер. – Чтобы вытащить город из нищеты, избавиться от тварей, барон прибегал к жестокой политике, заставлял крестьян вместе с солдатами брать мечи и тесаки и идти в леса. Он также участвовал в нескольких вылазках, но самое страшное – брал с собой Алетту. Пока мужчины сражались, он с дочерью стоял в отдалении и наблюдал, заставлял наблюдать ее. Также было и с казнями. Он приказал мне оберегать ее, всегда быть рядом, стать ее тенью, никогда не отходить, поэтому я все видел своими глазами.
– Какой-то жестокий подход.
– Мне самому было не по себе, а госпожа… вообще она изменилась после болезни.
– Какой еще болезни?
Агасфер с задумчивостью посмотрел на ведьмака, будто только что осознал, что ходит по тонкому льду. Он тяжко вздохнул, однако решил поделиться соображениями:
– В ранние годы Алетта тяжело заболела, но все же смогла выкарабкаться, и после этого изменилась. Ее будто ничего не пугало, а только удивляло. Довольно странно видеть ребенка, наблюдающего за тем, как человека сажали на кол, не со слезами и ужасом во взгляде, а с выражением недоумения.
– Может, она просто не понимала, что происходит?
– Детей старались во время казней уводить с площади, а те, кто был – плакали и кричали. Она же – молча наблюдала.
– Она всегда была такой?
– Нет, я ведь говорю, – раздраженно бросил Агасфер. – До болезни она была милой, ранимой и… простой девочкой. Плакала при грозе, боялась стражников…
Несмотря на странность, все вполне объяснимо: действие болезни и суровый подход отца могли сломать психику девочки. Но Ламберт также помнил историю Геральта, у него из головы не выходило проклятье, которое, возрождая землю, забирало души людей. Бред сивой кобылы, но если Бимон Валхольм неосторожно играл с магией, то ожидаемо, что его ребенок слегка… изменился. Удивительно, что не помер.
Разговоры о колдовстве будто спровоцировали медальон на груди ведьмака задрожать.
– Стоп!
Он потянул вожжи, заставив лошадь остановиться прямо перед въездом на дорогу меж двух холмов. Агасфер последовал совету ведьмака, затормозив процессию.
– Что? – Страж осмотрелся по сторонам.
Они успели отойти от леса на метров двести, впереди лежали поля, только холмы закрывали весь обзор. К ним что-то приближалось, поэтому Ламберт не постеснялся достать из-за спины меч, чем взволновал всю процессию.
– Ведьмак, что там?! – Агасфер, следуя его примеру, выхватил и свое оружие, звонким лязгом рассекшее воздух.
– Что происходит?
– Сядьте обратно в карету! – Требовательно настоял страж, когда Алетта высунулась из окошка.
– В карете ей делать нечего… в лес, живо!
Напряжение росло, за завывающим ветром, бьющим по траве, Ламберт услышал хлопки – так махала крыльями птица. Только из-за холмов вынырнула куда более опасная тварь: грифон пронесся над их головами, заставляя лошадей встать на дыбы, а людей закричать от страха. Чудище взметнулось ввысь, делая петлю, и ведьмак не спускал с него глаз, невольно дивясь тому, что бред аристократов оказался правдой.
С криком, разносящимся по округе, грифон начал пикировать, целясь непосредственно в карету, у которой застыла Алетта. Девушка смотрела на чудище со смесью страха и ненависти, сжимая ткань юбки в руках до дрожи. Ее люди были настолько покороблены появлением твари, что не замечали, в какой опасности находится их хозяйка.
– Черт, – зарычал Ламберт, пуская непослушную лошадь вперед.
Только грифон двигался значительно быстрее скакуна, даже если он успеет закрыть Алетту, их обоих сметут, как кукол. Отпустив вожжи, ведьмак сложил свободной рукой знак Аард, и выпустил в падающего грифона заряд телекинетической энергии. Чудище отбросило прочь, куда-то за холм, слышен был лишь его истошный крик.
– Я же сказал, уходить в лес.
Девушка задрала голову и посмотрела на него с удивлением и растерянностью. Когда к ним следом подоспел Агасфер, ведьмак обратился к нему:
– Уведи ее как можно дальше в лес, тварь туда не проберется.
– Мои люди могут помочь тебе…
– Твои люди будут только мешать.
Не собираясь церемониться, Ламберт погнал лошадь по дороге, пока не закончился уклон, и он спокойно выехал на поле. При лучшем рассмотрении грифон выглядел еще более внушительно и угрожающе, воздушная волна дезориентировала его. Справиться с этой тварью буде проблематично, и в то же время подобный трофей будет для него дополнительным бонусом.
– Эй, страшилище! – Спрыгнув с лошади, привлек к себе внимание ведьмак.
Грифон отреагировал, только по большей части на процессию людей, удирающую обратным путем. Издав разъяренный крик, монстр помчался за ними, следуя прямиком на Ламберта, чем мужчина и воспользовался, обрушив на него первый удар. Теперь все внимание зверюги было приковано к нему; из неглубокой раны на лапе стекала кровь, но этого хватило, чтобы сосредоточиться на новом противнике.
Совершить полноценную атаку и задеть грифона мешали его крылья, Ламберта отбрасывало в сторону, едва зверь взмахивал ими. Приходилось постоянно уворачиваться от острых когтей, когда грифон поднимался в воздух, мужчина беспокоился, как бы он не удрал – ощущая угрозу, эти создания могли попросту покинуть поле боя. Но с этим явно было что-о не так, он кружил над ним, как коршун, причем не стремился броситься вдогонку за баронессой. И в следующий миг ведьмак понял, почему.
Крики людей он услышал сразу, по полю звуки разносились довольно быстро. Оглянувшись, Ламберт заметил суматоху у подхода к лесу, люди спрыгивали с лошадей и падали, пока на них набрасывались волки и… люди.
Секунда замешательства стоила ведьмаку пропущенного удара: грифон налетел на него, выставив когтистые лапы. Мужчина успел только обернуться, прикрывшись левой рукой. Его отбросило на несколько метров, острая боль пронзила плечо, а от удара о землю выбило воздух из легких. Голова закружилась, но на самобичевание не осталось времени – чудище едва не раздавило его, когда он откатился в сторону и ударил в ответ знаком Аард.
Грифон кубарем покатился по полю, поднимая копья грязи и травы. Упускать возможность Ламберт посчитал кощунством, поэтому, терпя боль, вскочил на ноги и помчался на монстра. Мощным взмахом мужчина обрушил меч на крыло, разрубив – или сломав – лучевую кость.
Оглушительный крик едва не оглушил Ламберта, боль захлестнула монстра и затуманила разум. Встав на дыбы, грифон замахал здоровым крылом и отбросил мужчину резким сильным ударом. Ведьмак был готов к этому, поэтому сгруппировался и быстро поднялся с земли. Ему хватило времени, чтобы оценить ситуацию и у леса, где за людьми Валхольм развернулась настоящая охота.
Засада, будь она проклята, была у него под носом, но он не почувствовал присутствие людей и волков, только грифон дал о себе знать в последний момент. Вполне вероятно, что колдовство не дало ему почувствовать недругов, но в таком случае, почему медальон не отреагировал на магию?
Придя в себя, грифон помчался на него, двигаясь неуклюже из-за ранения, но целеустремленно. Ламберт приготовился выждать момент, чтобы увернуться и вновь атаковать, и когда монстр подобрался практически вплотную, то неожиданно развернулся и ударил его хвостом. От удивления мужчина даже не почувствовал боль, он пару раз в своей жизни встречал грифонов, но ни одна зверюга не использовала хвост как оружие. Могло ли оказаться, что тварью действительно кто-то управлял?
Земля под ногами неожиданно исчезла, и вместо привычной мягкой земли Ламберту пришлось свалиться на вытоптанную дорогу, причем пролететь лишние три метра. Боль мелкой паутиной расползлась по ребрам, спину также беспощадно заломило, не говоря уже о черных пятнах, мелькающих перед глазами. Рука рефлекторно сжимала меч, но прок от острой стали, когда тело не слушалось?
Грифон нависал с обрыва и истошно шипел. Ламберт заметил смутный силуэт, стремительно приближающийся к нему со стороны леса, и уж подумал, что кто-то героически спешит ему на помощь. Но нет, это всего лишь ошалела от страха лошадь, из-под копыт которой ведьмак едва успел уйти. Монстр даже не обратил на нее внимания, а тяжело упал вниз, заняв практически все место на дороге меж двух склонов. Шипел, наступал, вынудив ведьмака быстро подняться на ноги и едва не упасть обратно от боли. Черт, он же не такой старый, да и вообще самый молодой ведьмак, если не считать Цири. А его вот-вот сожрет простая зверюга.
Медальон задрожал, почувствовав присутствие магии. Ну еще чародея до пущей верности не хватало, и благодаря ведьмачьему чутью Ламберт услышал чье-то бормотание и сбивчивое дыхание, быстро колотящееся сердце. Кто-то бежал к ним, читая на ходу заклинание. Сражаться с грифоном и колдуном одновременно – почему бы и нет, серьезно?
Ламберт приготовился к худшему, но и не подозревал, что «худшее» явится в несколько ином контексте. От недоумения он позабыл о грифоне, когда с разбега с обрыва на чудище прыгнула Алетта, замахиваясь кинжалом. Тонкое лезвие, как показалось, с хрустом впилось в массивную шею чудища у самой головы. Чудовище завиляло и закричало от боли, смахнув с себя девушку, которая при падении вырвала у него клок перьев.
Оцепенение длилось недолго, хотя шок от увиденного все еще не отпускал ведьмака. Он бросился к баронессе, которая, неумело пытаясь приподняться на руках, дергалась, будто в конвульсиях.
– Ты вообще, дура, о чем думала?!
– Прежде… чем… убить… кинжал, – сиплым голосом произнесла Алетта, выглядя так, будто у нее вот-вот случится сердечный приступ. Ей будто не хватало воздуха. – Вырви кин…
Договорить она не успела, завалилась на бок, и когда Ламберт попытался привести ее в чувства, заметил порезы на ладонях и странные символы, нарисованные кровью на предплечье. Но заставили мужчину обеспокоиться закатившиеся глаза девушки, – все указывало на пребывание в некого рода трансе.
Отвлек Ламберта звонкий крик, грифон метался из стороны в сторону, мотал головой, пока, наконец, не успокоился. Медленно и напряженно зверюга подняла голову, посмотрев на ведьмака осмысленным взглядом, от которого у него впервые перехватило дыхание. Ему было знакомо это надменное и уверенное выражение.
Развернувшись, грифон бросился к лесу – из-за сломанного крыла ему пришлось бежать, а не лететь, и выглядело это не менее зловеще.
– Черт.
Ему следовало двинуться следом, но оставить Алетту одну посреди дороги он не мог, так что пришлось подхватить девушку на руки. Она оказалась тяжелее, чем он полагал, либо схватка с грифоном вымотала его. Но причины торопиться не было, уже издалека ведьмак наблюдал, как монстр раскидывает волков направо и налево, рвет бандитов на части. Причем не грифон не трогал людей Алетты, а, наоборот, защищал выживших, провожая грозным воплем удирающих в страхе агрессоров – их, правда, по пальцам одной руки можно пересчитать.
Ламберт все еще пребывал в недоумении. Он взглянул на баронессу, а затем на грифона, пытаясь выстроить связь, найти хоть какое-то объяснение увиденному. Девушка умела колдовать, причем подобную магию он видел впервые, если, конечно, глаза его не обманывали. И ему сложнее стало воспринимать реальность, когда, хромая, Агасфер, пусть и слегка неуверенно, но приблизился к чудищу и протянул ему руку. Грифон позволил прикоснуться к себе, а затем посмотрел на ведьмака и тело девушки. Свое тело.
– Срань какая-то, – в недоумении пробормотал Ламберт, осторожно опустив Алетту на жухлую траву.
Он подошел ближе, держа меч наготове, поскольку не верил глазам, хотя людей Валхольм не смущал неожиданно подобревший грифон. Ламберту не терпелось спросить, какого хрена, но вряд ли ему сейчас кто-то даст ответы. А он их получит, непременно.
– Как только вытащу кинжал, руби, – сказал Агасфер.
Спорить Ламберт не стал, напротив, ему неожиданно захотелось выместить злость. Его будто провели, обводили вокруг пальца с самого начала, и как только заколдованное лезвие покинуло шею монстра, ведьмак со всей силой обрушил меч на грифона и сломал ему позвоночник. Издав глухой звук, монстр тяжело упал на землю.
Прошли долгие секунды, прежде чем Алетта очнулась. Шумно и сдавленно втянув вздохнув, она тут же зашлась надрывистым кашлем и свернулась калачиком, цепляясь в землю. Ее знобило и трясло, ей не удавалось никак прочистить горло и избавиться от легких судорог, отдышаться.
– Я надеюсь, вы все же объясните, какого черта сейчас произошло, – дождавшись, когда девушка придет в себя, с недовольством пробормотал Ламберт.
Ему было плевать на осуждающий взгляд Агасфера, на недавнее нападение и уже на задание в целом. Увиденное колдовство стояло на порядок выше любых фокусов чародеев, и хотелось знать, в какую историю его втянули на этот раз.
– Объясню, ведьмак, – с неожиданной ожесточенностью зашипела Алетта, поднимаясь с земли не без помощи верного стража. – Но прежде вернемся в Сорбец и потребуем ответы у того, кто все это начал.
========== Разоблачение ==========
♪ Onlap – Whispers In My Head
Ветра завывали с такой силой, отчего Алетта думала – еще немного, и ее сдует. Хуже дикого похмелья может быть лишь дикое похмелье вкупе с побочным эффектом от проведенного обряда по переносу души. Только лютая злость помогала ей крепко стоять на ногах и не бояться накрапывающего дождя. Погода ухудшалась вместе с настроением, особенно когда на пороге ее дома собралась ликующая толпа людей.
– Боги всемогущие, госпожа, вы вернулись! Я уже собирался отправлять к вам ворона, – возбужденно тараторил Эдель, едва скрывая свою радость. – Нам удалось отыскать ее, госпожа! Ваша сестра жива, она в доме…
– Где?
– Она… – Но тут Эдель заметил, что хозяйка пребыла не в лучшем расположении духа, да и вид у нее был потрепанный, не говоря уже о сопровождении. – Вы же брали с собой десять солдат.
– Ага, а вернулось четыре с половиной.
Земля под ногами неприятно зачавкала, прошедшие дожди опустили на город липкий холод, от которого хотелось завернуться в теплый плед и выпить эля. От прикосновения ветра об обнаженную ногу, которую Алетта тщетно пыталась скрыть за разодранной юбкой, ее пробирала дрожь. Сумерки наступали. Ей было холодно, голодно, злость душила.
– Где она? – Решительным шагом направившись в поместье, девушка невольно распугивала прислугу и стражников одним своим видом.
– В гостиной… да что происходит?
– Лучше без лишних вопросов, – шепнул Агасфер, подталкивая отца вперед.
В доме царил уют, тепло и запах лаванды как всегда располагали к гостеприимству. На мгновение Алетте показалось кощунственным вламываться в прихожую в грязных сапогах, ведя за собой толпу солдат, от которых с охами разбегалась прислуга. Но как только она зашла в гостиную и увидела Магнолию, греющуюся у камина с чашкой чая в руках – с влажными от бани волосами, с легкими ссадинами на щеке, – в ней вспыхнула злость. Старшая сестра увидела это, и, путаясь в пледе, попыталась подняться с софы.
– Алетта, прошу, дай объяснить…
Черта с два! С ходу девушка ударила Магнолию по лицу, звон пощечины разлетелся по комнате. Старшая дочь Бимона Валхольма повалилась на пол, прикрывая ладонью рассеченную губу и покрасневшую щеку.
– Объяснить, как ты пыталась убить меня? Дважды?!
– Госпожа, прошу, что вы творите?
– А ты не лезь, – рявкнула девушка, бросив на Эделя гневный взгляд.
– Что за шум?.. Боже, Магнолия!
Карл Бевентот, будь он неладен, оказался тут как тут и полетел к жене, помогая ей подняться с пола. Увидев, что из рассеченной губы течет кровь, мужчина ужаснулся и с привычной ненавистью посмотрел на хозяйку дома, и был настроен не только одарить ее грубым словом, но и наброситься с кулаками.
– Ах, ты, сука, да как ты!..
– Эй, поосторожнее со словами, торгаш.
Девушка даже не успела заметить, а главное – услышать, как меч покинул ножны и едва касался острием обнаженной шеи Карла. У того сразу поубавилось гонора, но не злости, от которой его лицо залилось красными пятнами.
– Ты так и будешь наблюдать за этим беспределом, или что-то сделаешь, ведьмак?!
Геральта Алетта и не приметила, он вошел за лордом следом, но застыл в дверях и пока наблюдал за происходящим. У девушки вспыхнуло нехорошее предчувствие, спокойный вид и взгляд ядовито-желтых глаз беспокоили куда сильнее ругательств невольного родственника.
– Пусть ваш страж уберет оружие, баронесса, иначе придется вмешаться.
– То есть ты мне говоришь, чтобы я оставила в стороне тот факт, что родная сестра натравила на меня грифона и остальную нечисть?
– Я никого на тебя на натравливала!.. Не на тебя, – страдальчески вздохнула Магнолия и, едва сдерживая слезы, рухнула на софу. – Никто не должен был пострадать…
Слова сестры пробудили любопытство, но никак не жалость, уж слишком много в этой истории подводных камней, о которые Алетта спотыкалась раз за разом. Она подошла к трясущейся от страха и рыданий Магнолии, присела на корточки и накрыла тонкие ее тонкие пальцы ладонью. Жест заставил девушку вздрогнуть.
– Ты же вроде понимаешь, что я не глупая, – пугающе добро улыбнулась Алетта. – И я понимаю, что ты не глупая. Ты ведь знаешь, что чудищ призывают не с благими целями.
– Я хотела их только припугнуть, спровадить прочь, дать им хоть какой-то повод, чтобы они не смели смотреть на наши земли и на тебя, как на кусок мяса!
– Тише-тише, – Алетта крепче сжала пальцы сестры, вынудив ее сдавленно пискнуть. – Ты так браво говоришь, что и поверить легко. Но с чего ты взяла, что это было нужно мне? А тем более Сорбецу?
– Но ты ведь сама…
– Я дочь барона Бимона Валхольма, хозяйка Сорбеца. Ты тоже дочь Бимона Валхольма… Знаешь, в Велене одного барона называют Кровавым, потому что он жесток и вспыльчив по отношению к своим людям, но, черт… Не уверена, что он пролил больше крови, чем наш отец. Это наш отец достоин такого прозвища, мы достойны с гордостью носить имя Красных и Кровавых. Потому что мы вырезали на своих землях столько тварей, наказали столько мародеров и убийц, сколько им и не снилось. Нас уважали и боялись за это, нашего отца боялись, а я должна была не уронить планку. И что же увидели гости на траурной церемонии?
Алетта не повышала голос, даже говорила шепотом, но нервная улыбка из-за которой пробивался оскал, выдавали ее расположение.
– Увидели, как тварь разбивает моих людей и утаскивать сестру. Ты хотела помочь мне? Ты опозорила меня.
Баронесса сдержалась, чтобы не ударить Магнолию еще раз. Она прорычала обвинения ей в лицо, заставив согнуться и тихо заплакать. Глупая… глупая, глупая, глупая!
– Где ведьма? – Спросила Алетта.
– Я не знаю…
– Хватит уже врать.
– Я не вру! Я… да, черт возьми, я хотела помочь тебе, но не подумала, что это так сильно заденет твое эго! Но никому зла не желала!
– Разве ты не видишь, что ты ее доводишь? – Уже не так опасаясь направленного на себя оружия, вступился за жену Карл. – Ты бессердечная тварь, Валхольм, и она пыталась помочь тебе.
– Да уж, видела я, как она пыталась мне помочь, договариваясь с… ведьмой.
К счастью, Карл не понял странного намека, но осечка в фразе не ускользнула от Геральта: он буквально выстрелил в нее прищуром и напрягся. Ламберт не мог разболтать ему о случившемся, она обещала заплатить ему, да и не успел бы он.
– Это все слова, Магнолия, чем ты докажешь свою невиновность?
– Грифон – опасное существо, – вмешался Геральт. Алетта едва глаза не закатила от его тактичности. – Ни один человек в здравом уме не позволит утащить себя этой твари, даже если она заколдована.
– Моя сестра, как ты заметил, отчаянно желала мне помочь. Еще более весомые аргументы?
Белый Волк собирался что-то сказать, но остановился и посмотрел на Магнолию, будто бы спрашивая у нее разрешение. Девушка молчала долгую секунду и в итоге тяжко вздохнула.
– Не могла я так рисковать собой, Алетта. Только не в… моем положении.
У баронессы еще могли остаться догадки, но как только Магнолия положила руки на живот, у нее вырвался раздраженный стон.
– Серьезно? С таким же успехом даже Бевентот может притвориться беременным.
– Она не врет, – вмешался Геральт. – Я слышу слабое сердцебиение.
– Вообще-то они тебе платят, – с некой обидой пробубнила Алетта. – Можешь говорить, что угодно.
Но она уже понимала, что никакого обмана не было, хотя бы потому, что Магнолия предстала перед ней слегка поправившейся. Девушка никогда не помнила изъянов в фигуре своей сестры, в подростковом возрасте постоянно завидовала, что ей не требовалось прилагать усилия и следить за питанием.
Но хуже было другое – она ей не сказала. Приехала в гости почтить отца, но и словом не обмолвилась о беременности, будто они и вовсе не родственники. В день их последней встречи она могла бы сослаться на упрямство, но глядя на Магнолию сейчас, с блестящими от слез глазами и затравленным взглядом, девушка поняла – дело в страхе. Ее власть в Сорбеце никто не оспаривал, но если старшая дочь Бимона Валхольма родит мальчика…
К горлу подступил ком горечи. От обиды Алетта едва не скривилась, предпочтя крепко сжать кулаки и остаться невозмутимой, но это стоило ей колоссальных усилий. Она станет тетей! А сестра побоялась сказать об этом, побоялась за жизнь ребенка, и вполне логично предположить, что ее оправдания – чушь собачья, и она намеренно хотела избавиться от угрозы, но…
А еще спокойствие Бевентота, его обрадовало появление Магнолии, осознание, что они с ребенком целы и невредимы. Только признание жены его не удивило, он даже не упрекнул ее в безрассудстве. Значит, тоже принимал в этом участие?
– Где ведьма? – Несколько обреченно спросила Алетта. – Мы заглянули к ней домой по дороге, но ее там не было.
– Мы не знаем, где она. После того, как грифон унес меня, она держала меня в подвале своего дома…
– Вот почему там все вверх дном, – отметил Агасфер. Острие его меча уже смотрело в пол и Бевентот, к счастью, сохранял спокойствие.
– Мы вышли на след вашей сестры, когда прочесывали лес. Там действительно были следы грифона, а также человеческие, – сообщил Геральт. – Они вели в западном направлении, как раз к городу… к дому чародейки.
– Неожиданно удачное совпадение, – угрюмо ответила Алетта.
– Зачем чародейке желать вам смерти? Как я понял по рассказам Эделя, вы к ней часто приходили за помощью, а также позволили жить близ города. Спасли от охоты на ведьм.
– Спросите у нее, как только найдете.
– Хм… извините, конечно, но вам придется разбираться в этом самим. Я охочусь за монстрами, но не за чародейками.
– Серьезно? – Усмехнулась Алетта. – Тебя наняли, чтобы ты отыскал того, кто заколдовал этих тварей.
– И я нашел. Также я нашел вашу сестру.
– Ведьмак, ты так не шути, – подключился к разговору Карл, и выглядел он явно недовольным. – У нас был контракт и…
– И я нашел вашу сестру, а также того, кто стоял за покушениями.
– Ни черта ты не нашел, я не вижу перед собой никакой ведьмы.
– Зато я вижу перед собой саботажников и сплошные семейные проблемы, – раздраженно бросил Геральт. – Вы сами разыграли спектакль, а теперь просите расхлебывать все кашу. Я выполнил часть своей работы, и требую свои деньги.
– Да черта с два ты получишь что за такую скверную работу, – возмутилась Алетта, не побоявшись подойти ближе. – В чем дело? Защищаешь права чародеек, несмотря на то, какие преступления они свершают?
– А что насчет вас, баронесса? Эти земли пропитывает магия, этот дом пропитан магией, вы… пропитаны магией. Скажите, что вы простой человек?
– Хм, я уж не знаю, что ты надумал, но ты меня оскорбляешь, называя чародейкой.
– А я и не говорил, что вы чародейка.
Угроза, исходящая от ведьмака, оказалась настолько ощутимой, что Алетте показалось, вокруг задрожал воздух. Но чувство самосохранения будто не реагировало на сигнал об опасности, девушку раздирала изнутри злость, ей хотелось язвить, принижать – делать все, чтобы не пойти на дно отчаяния.
– Мы заплатим, ведьмак, и ты уйдешь. Уйдешь с миром, хорошо?
Подобные слова взбесили бы Алетту – ведь они не добились желаемого, – если бы Карл Бевентот не произнес это с тактичной осторожностью и уверенностью. Он также распознал угрозу, исходящую от Геральта.
– Четыреста крон, – не удержалась баронесса. В ней невольно проснулся страх, однако, скрестив руки на груди, она попыталась сдержать его и сохранить спокойствие. – Ведь ты так и не завершил дело…
– Я завершил дело, нашел тех, кто натравил на вас грифона. А со зверюгой вы также разобрались. Хватит испытывать мое терпение, иначе я действительно начну копать, и вряд ли мне понравится, что я обнаружу.
Отойдя от стены, ведьмак выпрямился во весь рост и Алетта в полной мере почувствовала себя муравьем на фоне ворона. Ей не хотелось задирать голову, но взгляд также не стоило отводить. В ней бились страх и привычное лицемерие, убежденность, что все беды нипочем, но в этот раз вряд ли удастся одержать победу без потерь.
– Ладно, – криво улыбнулась девушка, – у меня все еще есть второй вариант.
Ей поскорее хотелось выбраться на свежий воздух, вдохнуть отрезвляющий запах сена и древесины, но она даже не успела покинуть гостиную, как Геральт сказал:
– На Ламберта не надейся. Он ненавидит все эти дрязги сильнее меня.
Сжимая кулаки, девушка только зарычала в ответ и быстрым шагом ушла прочь. На крыльце парадного входа в нее ударил холодный ветер, в воздухе витала сырость. Сердце бешено стучало в груди, голова кружилась, к горлу подступила тошнота – вновь вернулись последствия пережитого путешествия, отчего пришлось опереться о деревянную сваю, чтобы не свалиться с ног. Благо, что за ней никто не двинулся следом, иначе бы она принялась кричать, пока не сорвала бы голос.
В опустившихся сумерках темноту разгоняли фонари, двор практически опустел – прислуга разбежалась, как только представление с фееричным возвращением хозяйки закончилось. Только у конюшен слонялось несколько человек, туда Алетта и направилась – поскольку лошадь ведьмака разодрали на части волки, девушка пообещала рассмотреть вариант, чтобы дать ему новую. Одни растраты, черт возьми.
Конюхи и двое стражников, завидев ее, бросились кланяться. Ей было не до формальностей.
– Уйдите, – попросила она.
С конюшен уже за несколько метров несло навозом и сеном, запах не столько неприятный, сколько обжигающий. Внутри было теплее, несколько масляных ламп рассеивали туманный свет. Голова закружилась вновь, Алетта прислонилась к деревянной перегородке и застонала. Все постепенно скатывалось в бездонную пропасть, ее боялись, возможно, ненавидели, и определенно точно хотели убить. Какой вообще смысл тогда сопротивляться? Может, упростить всем жизнь? Проигнорировать убийство отца, жить бок о бок с неизвестным предателем, выйти замуж за племянника князя и махнуть на все рукой? Грандиозный план!
Тихое ржание и шорохи отвлекли девушку от самобичевания. Верно, запасной вариант, который Геральт окрестил провальным. Все может быть, скорее всего, ей предстояла очередная порция унижения и бессмысленного сотрясания воздуха.
Ламберт снимал экипировку с лошади, Алетта невольно удивилась, как он что-то видел в полумраке, но вовремя одернула себя – точно, ведьмак. Мужчина будто и не замечал ее присутствия, и причин тому могло оказаться море.
– Есть работа, – наконец обмолвилась Алетта, понятия не имея, что еще сказать. Ведь она пришла сюда лишь поэтому, а не чтобы поплакаться. – Зверей заколдовала Изимира по просьбе моей сестры, но что-то пошло не так и чародейка решила избавиться от… нас всех, видимо.
Расстегнув последнюю застежку, ведьмак снял седло с лошади и опустил на перегородку, откровенно игнорируя собеседницу. У Алетты уже не хватало сил злиться, ее переполняла обида, от которой она готова была лопнуть – разорваться в крике или истерике. Но держалась. Пока что.
– Я с тобой говорю, а не с лошадью.
Замерев на долгое мгновение, Ламберт шумно вздохнул и нехотя обернулся к девушке с жгучим недоверием во взгляде.
