Текст книги "На Дороге (СИ)"

Автор книги: Софья Вель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Обо всем, что было после, Сильвия не хотела вспоминать, как канатоходец, обходя черную яму жизни и не смотря вниз. Теперь хотелось связать свою молодость, почти детство с настоящим – с дорогой, танцами, свободой… Хотелось поверить, что ничего другого не было. И пусть больше нет Излаима, пока не живешь на руинах, можно верить, что все прошлое было только нелепым и кошмарным сном. И ей пятнадцать или семнадцать, и все прекрасное ещё впереди.

«А как же Драго и О'Силей? Как же Алион? – грустно спросила у юной Сильвии старая княгиня Силь. – Их тоже не было?». «Нет…они есть, но не так», – растерянно отвечала мыслям Сильвия, не зная, как вставить самое важное в рассыпавшуюся на куски жизнь.

Вечерело. Солнце уже зашло, уступая место звездам и молодой луне. Путники вышагивали по дороге. Болтовня Лиро больше не развлекала, скорее утомляя.

Усталая путница подумала, что ночевать придется прямо в поле. Стало зябко. Сильвия вслушивалась в стрекот цикад, удивительный аромат разнотравья заполнял грудь. Пряный, сладко-горький. Он навел на мысли о строках из песни Лиро. Отчего в ее любви так мало меда и так много горечи?

– Сильвия, а что такое произошло в твоем прошлом, что ты бежишь, как от армии демонов? – Вопрос разрезал пространство.

Лиро, наконец, заметил, что спутница не слушает, и решил привлечь внимание по-другому. Шедшие рядом эльдары посмотрели на музыканта раздраженно. До того Алеон вспоминал, как зло обидел жену на таком же поле, только в другом мире. А Элладиэль старался не замечать, как Сильвия утирала то и дело набегавшие слезы.

– Лиро, боюсь, тебе не понять, – несколько резко ответила спутница. Но увидев обиженное выражение лица, все же пояснила. – Армия демонов здесь ни при чем.

– Ты бежала из рабства, или ты преступница? Можешь мне верить, я не выдам.

– Ну… мы находимся в свободных землях. На мне нет клейма раба, и я не преступала законы этого Мира.

– Тогда что же? Тебя хотят убить из-за наследства? Или ты видела что-то, что не должна была видеть? – не унимался Лиро.

– Меня преследует Рок.

– Ты уж прости, но я не понимаю! Если ты свободная, то в чем беда?

– Я несвободна.

– Это как? Свободная и несвободна?

– Я замужем, Лиро. – не выдержала Сильвия.

– Так тебя преследует муж?

Сильвия не стала пояснять. А Лиро продолжил:

– Ха! Он был так плох? Да? Не устерег, бедолага…Старик, наверное… Да, я так и вижу – старый развратник и молоденькая дочка купца… Или нет, он скряга и любил хорошенько поучить жизни? Слушай, да когда ты вообще успела? Тебе лет-то?

– Внешность обманчива, – заметила Сильвия.

– Выходит, ты не девица?

– А тебе что за интерес? – в голосе зазвучали холодные нотки.

– Ну… ты так бережешься. Не велишь на себя глядеть, краснеешь и стесняешься, – не смущаясь интонации спутницы, продолжил музыкант.

– А разве стыдливость – это порок? Меня так воспитывали, – насупилась Сильвия.

Алеон чуть не в голос хмыкнул. Элладиэль улыбнулся – как же, как же…

– Нет, просто предрассудки. Тело дано человеку для удовольствия. А люди извратили все заветы. Вот ты, например, стройная и красивая. Ты легко могла бы зарабатывать уйму денег, да еще и удовольствие при этом получать!

– Что? – Сильвия решила, что ослышалась.

– Нет, ну, ежели бы ты была девицей, я бы понял. Но ты же уже…опытная.

– То есть, ради денег и абы с кем? Это ж девка продажная?!

– Зачем абы с кем? Ты сама можешь выбирать! И удовольствие, и финансы – с тобой много кто захотел!

Элладиэль споткнулся под острым взглядом Алеона, но ответил ему тем же.

– Лиро, а как же воспеваемая тобою любовь? Разве одно не противоречит другому?

– Так полюби, полюби меня! Я весь горю и одержим тобой! – Лиро остановился и резко удержал её за руку.

– Одержим мной?! – Сильвия поежилась, мысль об одержимости живо напомнила об ином одержимом. Только теперь, по-видимому, он одержим мечтой ее убить.

– Сильвия, я потерял от тебя голову! Полюби меня в ответ!

– Лиро, я не могу! Я никого не могу полюбить, я клятву дала! Верней… – она осеклась и окончательно смутилась, – две…

Алеон и Элладиэль посмотрели на нее прямо.

– И что с того? Да хоть десять! Как связаны любовь и клятва? Любовью ты дышишь, а клятва, она, как камень, тянет ко дну!

Сильвия задумалась… Ведь Лиро-то прав! Куда ей теперь эти клятвы? Только вот…

– Не все так просто.

– А, по-моему, ты просто трусишь. Я же нравлюсь тебе!

– Нравишься, – согласилась Сильвия.

– Сильвия, пойми же, наконец! Ты идешь по Дороге и можешь сама выбирать куда идти – вперед или назад! Свободна ты или нет – решай! Если тебе дорого прошлое, зачем от него бежишь?

Алеон почувствовал, как бешено колотится сердце, как взмокли ладони. Сильвия оглядела степь:

– Я предала свое прошлое, это правда, и теперь боюсь гостей оттуда. Но клятва – не шутка, ты даешь ее самому Создателю! Понимаешь? Я хочу быть честной хотя бы перед Ним. – Сильвия остановилась. – Давай искать место для ночлега. Я очень устала.

– Хорошо. Хочешь я спою тебе о звездах? – Лиро и сам зевал, поэтому согласился без колебаний.

– Нет, о чем угодно, только не о звездах!

Ночью Сильвия свернулась клубком под одеялом музыканта. Лиро спал, накрывшись подстилкой. Весь следующий день путники шли молча. На второй день они почти достигли города, но решили повременить до завтра с выступлением, немного передохнуть и порепетировать.

Лиро начал паясничать и веселить Сильвию, у него здорово получалось. Сильвия хохотала до слез, как ребенок. И чем веселее было ей, тем злее становился Алеон. Элладиэль оставался бесстрастно холодным.

– Сильвия, потанцуй со мной!

– На таких танцах мы много не заработаем! – улыбнулась Сильвия. – Все решат, что мы просто счастливая пара, значит, нам и так хорошо. Влюбленным деньги не нужны…

– Ну… тогда просто потанцуй со мной! Чтоб понять, как это, когда деньги не нужны.

– А кто будет нам играть?

– Я могу напеть. – Лиро ухватил девушку за руку и закружил.

Алеон взъерошился, как взбешенный кот. Элладиэль раздраженно взглянул сначала на него, а потом на музыканта и танцовщицу. Сильвия задорно рассмеялась. Было легко и весело. Голова кружилась. Лиро хорошо двигался, танцевать с ним было приятно. В ответ музыкант прошептал:

– Полюби меня, Сильвия с Дороги. Я сделаю тебя самой счастливой! Мы вместе увидим мир!

Алеон рванул к танцующим, оголив меч – это была последняя капля. Слепая ярость заполнили все существо. Нефриловые искры посыпались с рук:

«Убью! Обоих! Убью, как последнюю суку! Чтобы больше не позорила меня! Дрянь! Дешевая потаскуха!» – привыкнув говорить только про себя, проревел полукровка. Резкий удар Элладиэля свалил Алеона с ног:

«Как последнюю суку, говоришь?! – прошипел Элладиэль. – А кто её сделал такой? Отвечай! – Владыка навис угрозой. – Кто не защитил?! Кто не смог просто забрать у степняков?! Щенок, поганый полукровка, я принял тебя в своем мире, дал непобедимую армию, с одной только целью, чтобы ты привел ее в Поднебесный! Привел ко мне! Ты же, ты… Ты дважды отдал ее степнякам. Сам! Сам!!! Честь? Какая у тебя честь после этого? Ты оставил ее, оставил на пятнадцать лет в лапах врагов. Тебе было плевать на неё! Она бы так и сгинула там, кабы не ваш сын… Ты ведь гордый! У тебя есть честь! – Элладиэль наносил сокрушающие удары, явно стремясь покалечить, – Она моя! Слышишь?! Я, и только я, убью её! А ты и пальцем не тронешь!».

Лиро сильно закружил Сильвию и повалил на землю. Так, что девушка оказалась снизу. Она широко распахнула глаза и…

[1] По мотивам Юджина Волта и Нино Рота (кинолента Ромео и Джульетта, 1968)

Глава Седьмая

Сны Дракона. Драго. Королева.

– Он смотрел на меня как… как будто я не человек! – Драго положил голову на белые, налитые, как яблоки, груди с остренькими твердыми сосочками. Лила обхватила голову руками. Она тихо посмеялась:

– Как раз наоборот, он смотрел на тебя, как на человека…

Драго перебирал пальцами по животу огненной эльдарийки:

– Для вас мы – насекомые? – прямо спросил молодой конунг.

– Балион – Светлый…для него все – насекомые, – уклончиво ответила Лила. Но Драго уловил виноватую ноту.

– А для Темных?

– Драго, какая разница, что о тебе думают? – Лила приподнялась на локтях, вынуждая молодого любовника повернуться к ней лицом. – Я люблю тебя. А Лим и Алион ради тебя готовы горы свернуть!

Драго улыбнулся, привставая и откидывая любовницу обратно на сухое сено.

– Любишь? – он продолжал хитро улыбаться, легко читая ответ в глазах девушки. Рыжие волосы разметались по сухой траве пожаром, а белая кожа с легким, прозрачным от нежности румянцем, казалась драгоценным шелком.

– Любишь? – уже страстно прошептал Драго, жадно сжимая упругую яблочную грудь, впиваясь губами до красноты в соски и спускаясь поцелуями к резному животу, дивной тонкой талии, к огненному треугольнику. Лила тихонько застонала, Драго с упоением поцеловал рыжие вихри, заставляя возлюбленную охнуть и поддаваясь желанию, позволить губам и языку ласкать нежный бугорок, а сильным горячим пальцам тонуть в упругом лоне.

– Любишь… – Драго на секунду отпустил Лилу, ловя губами ее стон. – Ты бессмертная любишь меня смертного?!

Лила застонала в ответ. Драго развернул девушку к себе спиной, овладевая, он крепко сжал одной рукой рыжие волосы, а второй властно прижал плечи девушки к земле. Лила закусила губу в кровь, всецело отдаваясь всаднику, и все равно боялась, что их слышит весь Хольспар.

– Не бойся, Лила, дочь Эола, – тихо прошептал Драго на ухо дрожащей любовнице, осторожно стирая семя с ее ягодиц. – Твоя любовь к смертному не будет жалкой или напрасной. Я сделаю тебя королевой!

Лила с трудом могла говорить, голос сорвался до хрипа, колени и ладони были стерты, но она блаженно улыбалась. Драго сел рядом, рассматривая свою огненную любовницу. Он коснулся алой пряди, притягивая, заставляя ее владелицу открыть яркие, нечеловеческие глаза и взглянуть на него:

– Такие длинные… – он накрутил прядь на пальцы, играя. – Я не видел среди вас короткостриженых…

– В них наша сила, – тихо промурлыкала Лила. – Если остричь даже с палец, мы будем ранены.

– А если остричь целиком? Умрете?

– Сойдем с ума от муки, – честно созналась Лила.

– Вы бессмертные… и так уязвимы? – удивился Драго. – Выходит, если остричь Балиона, он не будет смотреть на меня, как на насекомое?

– Что ты такое говоришь?! – изумилась Лила. – Острижение для нас равнозначно смерти…, так наказывают клятвопреступников и убийц! Балион ничем не запятнал себя, он верно служит Владыке, выполняя любой приказ!

– Служит Владыке, – повторил Драго. – Выполняет любой приказ… Даже такой оскорбительный, как выгребание навоза из конюшен степняка?

– Драго, он не навоз выгребает! Он помогает наследнику, царю Излаима, занять законное место.

– Законное место? – Драго улыбнулся. – Отец говорил мне, что в Излаиме не было царя.

Лила растерялась и нахмурилась, не понимая причины дурного настроения возлюбленного.

– Первым царем Излаима был мой дед, – продолжил Драго.

– А разве? Разве не он разрушил город до основания и уничтожил почти всех жителей?

– Он. И воздвиг свое царство. – Драго снова притянул любовницу к себе. – А я построю свое, и ты поможешь мне, моя королева.

Лила робко прижалась к невысокому крепкому юноше:

– Давай поедем в Излаим прямо сейчас? Я могла бы поиграть с иллюзией, было бы здорово прогуляться по улочкам нашего царства.

Драго поцеловал, зарываясь в волну волос:

– Позже, моя королева, – он чуть отстранился. – Расскажи лучше про эльдаров, чем вы так отличаетесь от нас?

Лила задумалась: не так уж и велики были различия между Старшими и Младшими.

– В нас есть Сила, вы называете её магией, – подумав, ответила девушка. – Она пронизывает все существо, как нити.

– Поэтому вас нельзя стричь?

– Да, поэтому. Поэтому мы не знаем болезней, поэтому мы не старимся и не умираем… Но у Силы есть и обратная сторона.

– Какая же? – удивился Драго.

– Силу можно обратить против нас. – Лила потерлась лицом о плечо Драго. – Если ты острижешь эльдара, Сила растерзает его, если закуешь в нефрил, его же Сила источит, сожрет изнутри. А наш откат…

– Откат?

– Проклятье эльдариек, – Лила удивилась вопросу, потом спохватилась. – Эльдарийка связывает себя навсегда с тем, кто стал первым. Его Сила сливается с ее. Только… горе деве, если возлюбленный не будет милосерден.

– Что значит: «не будет милосерден»?

– Если он не поможет пережить откат, вероятней всего, она умрет. Его же Сила и растворит её. И чем сильней оба в чарах, тем страшнее откат.

Драго отстранился и взглянул на Лилу:

– И где же твой откат, Лила?

Лила растерялась и пожала плечами:

– Может, с младшими у эльдариек нет отката?

Драго посмотрел на Лилу оценивающе-холодно:

– Может.

Лила съежилась под взглядом темных глаз:

– Драго, а если б откат был, ты бы был милосердным ко мне? – в голосе девушки слышался страх. Драго подлег обратно. Он крепко обнял, утопая в огненных прядях:

– Я давал тебе повод усомниться во мне, моя королева? – Лила прочитала в голосе возлюбленного искреннее возмущение и нотки нежности.

Он снова притянул, неутомимый и ненасытный, оба растворялись в близости, не думая ни о чем другом.

Олейя. Поднебесный. Дарующие смерть.

Вскоре появился лирн из дома Митраэля, он поклонился ей как правящей Рее и отдал ларец. Лирн испарился, не дожидаясь благодарности.

Олейя провожала глазами меркнувший пасмурный день.

Ну что ж… Они не оставили выхода. Олейя быстро подошла к трюмо, в одном из ящичков она нашла прощальный подарок Лорда Алерона. Её неожиданного друга, единственного за всю жизнь. Маленькая побрякушка, билетик в один конец, даже нет, не билетик, окошко в другой мир. Алерон всегда был предусмотрителен, он продумывал дополнительные ходы к уже начавшимся партиям.

Олейя очень боялась, что не выйдет… чары совсем не слушались, расплетаясь и лопаясь, словно веревка из тухлых водорослей. Но подарок был настолько примитивен в обращении, что никаких чар и не понадобилось, вещица все сделала сама. Олейя с помощью побрякушки просто разорвала пространство, ничуть не заботясь, что это рана, а не ход. И что такая рана может дорого стоить её миру, особенно теперь. Когда шла война.

Подарок был хорош. Через минуту напротив нее оказалось лицо Дарующего смерть.

– Есть заказ, – следуя инструкциям, оставленным Лордом Алероном, начала Олейя. Дарующий смерть поднял глаза на собеседницу, так внезапно возникшую в грязной таверне межмирья. Олейя невольно вздрогнула, связной был из змееголовых, острые игловидные зубы и немигающие глаза вызывали оторопь. Все лицо Дарующего смерть было растатуировано непонятными метками, от этого кожа казалась грязно-синей.

– Слушаю, – прошипел связной, на секунду показывая раздвоенное жало языка.

– Его имя – Алион, – Олейя попробовала затеплить видение, очень боясь, что не сможет, но Дарующий смерть брезгливо поморщился. – Он сейчас в Первом из Миров Младших, что… – затараторила Олейя.

– Имени достаточно, – остановил её змееголовый. Олейя даже обиделась неучтивости.

– Ключ, – бесцветным голосом продолжил связной.

– Мир Младших больше не охраняется, а для Поднебесья я оставлю вам прореху…

Змееголовый качнул головой, на отвратительном лице застыли скука и безразличие:

– Плата вперед, – прошипел он.

Олейя сняла невероятно дорогое колье с сапфирами и опалами – подарок Эндемиона на рождение сына. Эндемион ли его дарил, или Владыка Малиэна благодарил за внука? Теперь это не имело никакого значения.

– И еще…, – принцесса удержала руку, не позволяя забрать плату прежде времени. – Я хочу, чтобы Он был убит этим, – Олейя протянула именной кинжал больной рукой, отчего только образовавшаяся корка на ожоге лопнула.

Змееголовый поморщился, но оружие взял. Он встал, собираясь исчезнуть, Олейя жестом остановила:

– Постойте, это ваше. – Олейя протянула ларец с удавкой из Ничто. Змееголовый быстро заглянул туда и изумленно воззрел на гостью. Темная Рея продолжила, как ни в чем не бывало. – Осталось с прошлого раза. Она понадобится.

Змееголовый уставился на заказчицу немигающими глазами:

– Он… дракон?

– Новообращенный, еще не знает своей силы, – протараторила Олейя, успокаивая. Но змееголовый не собирался поддаваться на уловку. Он явно сбирался отказаться от заказа.

– Я велю… именем Ордена… Вы ведь не отказываетесь, если взялись! – выпалила Олейя.

Змееголовый скрипнул зубами – картина была жуткая.

– Десятерная плата, – наконец процедил он. Олейя вспыхнула, колье стоило баснословных денег, оно стоило в сотни раз больше, чем нужно!

– Хорошо, плата будет. Но тогда убить нужно двоих. Вторая – девчонка, она не опасна, она младшая, – солгала Олейя. – Зовут, Солео. Только пусть мужчина будет первым.

Змееголовый растворился, как и вся чудовищно грязная таверна. Олейю выкинуло обратно в покои. От резкого перехода сильно заныл низ живота, а саму принцессу вывернуло кровью прямо на пол. Олейя утерла кровавую слюну, улыбаясь: если Дарующие Смерть доберутся до мерзкого Лараголина, им не жить. Всему ордену… Значит, и платить больше не придется. А если все же смогут его убить, то на этом все её беды кончатся.

Глава Восьмая

Сны дракона. Трубадур.

Музыкант застыл. Само время застыло. Она его смогла остановить. Пусть на миг… Ее магия становилась сильнее. Сильвия понимала это, со страхом догадываясь о причине…

Она заглянула в огромные, широко распахнутые, по-детски наивные карие глаза… Еще через мгновение – Лиро их закроет и…

Поцелуй влюбленного юноши – разве это не волшебно? Это пьянит. Дорога, свобода и … Что ей стоит влюбиться в словоохотливого музыканта? Жизнь потечет, как быстрый горный ручей, легко и свободно.

Надо только закрыть глаза и…

Самые радужные картины рисовались в голове. Из открытого сундука памяти заплясали цветастые образы детства: чрезмерно яркие, оттого и нереальные, картонные, наивные девичьи мечты и представления о мире – она чихнула от пыли, защекотавшей нос. В мечтах не было мальчика-трубадура!

Сначала в них был Некто, герой из фантазий и снов, а потом в памяти проявилось лицо вполне конкретное и некогда очень любимое…

Прошлого не было? Ей снова пятнадцать? Она свободна?! Отчего же тогда бежит? Отчего прячется? Чего боится до смертельного ужаса?! А главное, если всего не было, то почему юноша напротив покорно замер?!

Элладиэль обомлел. Сильвия легко остановила время. Он видел, как замер занесенный кулак Алеона, видел искаженное яростью лицо полукровки.

Она дракон и этого не изменить.

Клятва должна быть исполнена.

Сильвия должна умереть.

Зачем медлить? Все, что сейчас нужно, это выйти из временной ловушки, пнуть человеческого щенка в строну, и…

Даже в ловушке Элладиэля передернуло.

Может, и правда, отдать ее полукровке? Ведь он убьет. Убьет, как чумную собаку. За все свои обиды. И тогда будет легко убить и самого полукровку.

Надо просто отойти на полшага в сторону…

Как же долго она держит время! Неужели боится объятий трубадура?

Как же он ненавидел их всех: себя, её, полукровку, даже этого бездарного самонадеянного Короля Дорог.

Почему трубадур так слаб и жалок? Обратись они с Алеоном в реальность, он убежал бы, скуля и поджимая хвост… Чертов Алеон, ревнивый идиот, несчастный музыкантишка, – он презирал и ненавидел обоих. Почему именно ему, Элладиэлю, надо оборвать её жизнь?

И что, никто не встанет поперек?!

Сильвия осторожно отодвинулась. Не будет никакой свободы, если Лиро поцелует! Разве не так было с Алеоном? Разве не так было с Сигом? Разве не так было с Владыкой?! Каждый из них манил обветшалыми пестрыми картинками, и каждый давал клетку. Так будет и сейчас! Она и не заметит, как станет не Свободной Сильвией, а той девчонкой, что с музыкантом.

Сильвию передернуло. Она не заметила, как отпустила временной узелок.

Лиро нашел губами только сочную траву. Сильвия быстро вывернулась из объятий и отскочила на несколько шагов. Музыкант посмотрел недоуменно.

– Лиро, давай лучше отрепетируем номер. У меня не получается несколько па.

– Сильвия, почему ты оставила меня одного? – в голосе слышалась обида. Сильвия скрипнула зубами.

– Мы ведь уже говорили об этом, Лиро, разве нет? Ты помнишь?

– Да, помню! Но неужели ты не видишь, как сильно я люблю тебя! – возмутился Лиро.

– Любишь? – у Сильвии затряслись руки, она потемнела лицом.

– Господи, Сильвия, ну что ты такая нудная! Живи здесь и сейчас! Лови момент! Я хочу тебя, тебе понравится со мной, поверь… не было еще разочарованных. Мы будем вместе искать твое Море. Ты будешь танцевать, а я – петь и играть на флейте. Под ногами будет дорога. Мы будем свободны. Вместе, но свободные! Что тебе еще надо?

– Вместе, но свободные? Это как? – если до того в Сильвии еще горели крупицы сожаления и любопытства, то теперь они угасли.

– Вот ты дикая! Ты живешь в плену предрассудков. Клятвы, обещания, верность. Ты рождена свободной, отчего кто-то должен эту свободу забирать?

– Лиро, ты знаешь, что бывает от близости между мужчиной и женщиной? – прищурив глаза, спросила Сильвия.

– Что-что, удовольствие! Демоны, это же как стакан воды выпить! Почему у тебя все так сложно!?

– Лиро, от этого удовольствия рождаются дети. Такие маленькие орущие создания, которые подчиняют всю твою жизнь, всю твою хваленую свободу себе.

– Можно и без них! Немного мастерства…и вуаля!

– А если не выйдет твое «вуаля»? Кто будет заботиться о «случайности»?

– Да откуда мне знать?! Я никогда не ошибался!

– Вот как? Ты никогда не ошибался, или никогда не узнавал о последствиях своей «свободной любви»? Ты часто возвращался к своим оставленным возлюбленным? Как они живут теперь, свободны ли? Может, ты давно отец, а твоя былая возлюбленная – мать? А что, если твои дети уже осиротели? Или так хорошо жить сиротой, слоняясь по дорогам? Лиро, ведь у тебя была мать или кормилица – кто-то, кому ты был нужен! Кто-то, кто был не безразличен к тебе. Сколько умирают, будучи такой вот «ошибкой»?

– Да причем тут дети! Демоны, ну ты и… тьфу! – он картинно отвернулся и сплюнул. – Я-то думал, ты горячая, как огонь, а ты… ты тухлая, как рыба на базаре к вечеру, и кислая, как утреннее молоко на полуденной жаре. Ты убьешь любое желание! Не буду я ничего репетировать. Надоело! Сиди одна, раз так хочется прозябать в лесу, а я пойду к людям.

Он подхватил кошелек и пошел в сторону города. Сильвия стояла растерянная, чувство вины и неловкости едва не заставили догнать юношу и раскаяться:

– Лиро, ты вернешься? – робко крикнула она в спину.

Он пожал плечами и ускорил шаг.

Сильвия смутилась окончательно. Может, зря она так с Лиро? Может, он прав? Может, она стала тухлой селедкой, а жизнь проще?

Она потерянно села на траву, где прежде обнимал трубадур, и обхватила себя руками.

Узелок отпустили. Алеон ударил по Элладиэлю так, что едва не отшиб Владыке печень. Оба даже не думали вставать в оборону, с острой яростью, не прикрываясь, били на поражение. Важнее всего стало уничтожить противника, загрызть. И не было магии. Никакой. Алеон был резче и острее, Элладиэль – сокрушительней. Отголоски беседы между Сильвией и Лиро только раззадоривали злость.

Голоса стихли. Элладиэль брезгливо отбросил Алеона и взглянул на поляну. Почему-то Сильвия осталась одна. Удивленный Элладиэль быстрее допросил пространство, желая услышать весь разговор. Алеон тоже остыл. Вытирая разбитый нос и собирая чарами кровь, он взглянул на поляну.

Элладиэль посмотрел на полукровку с горьким презрением:

– Щенок, ты здесь только для того, чтобы продлить ей жизнь хотя бы на миг! Если это больше не так, уходи! Я отпускаю.

Элладиэль отошел и от поляны, и от полукровки. Он сел возле дерева и закрыл глаза, стараясь больше ни о чем не думать.

Когда слепая волна ревности и ярости отступила, Алеон смог взглянуть на Сильвию. Она так и сидела, чуть раскачиваясь. Он слышал ее диалог отголосками. Дети? Когда это вдруг для Сильвии были важны ее дети? Она легко бросила Алиона, а теперь даже не вспоминала о детях степняка.

Сильвия вздохнула, надо было выстирать и высушить вещи. Свои и Лиро. Она собрала белье, взяла щелок и ушла к реке. Слова музыканта слышались справедливым упреком. Да что она знает о любви?! «Что, если Лиро прав? Может, любовь как птица? Может, все проще?», – чувство вины крепчало. От холодной воды пальцы замерзли, Сильвия тщетно пыталась согреть их дыханием.

– Она стирает ему вещи?! – от изумления Алеон сказал это в слух, явно желая удостовериться в реальности происходящего. – Он унизил её, а она стирает ему вещи!?

– Может, свои подкинешь? Думаю, она и их простирнет! По старой памяти и привычке, – съязвил Элладиэль. А потом зло добавил. – Какая покорность… долго дрессировал?

– Мне она вещи не стирала! – огрызнулся обескураженный Алеон.

– Да…только *** с тобой, чтоб погасить нефрил. А потом… напомни-ка, что было потом? – продолжил скептично светлейший Владыка. – И это после того, как ты оставил ее степняку. Слушай, может, она и мои вещи простирнет перед тем, как я ее обезглавлю?

Алеон опасно зарычал.

– Уймись, утомляешь! – раздраженно бросил Элладиэль.

Сгущались сумерки, Лиро так и не появился. Сильвия очень замерзла в реке, быстрое плавание и бег не помогли согреться. Но она боялась разводить костер – огонь манил и притягивал. Что, если драконам нужен огонь, чтобы проявлять себя? Стремясь найти остатки тепла, Сильвия сжалась клубком под старым дырявым одеялом, недавно выбитым от блох. Так и уснула.

Глубоко за полночь вернулся Лиро.

Он был пьян и зол, раздраженно пнул давно остывшие угли костра. Что за баба такая, не может огонь поддержать?! Что сложного подкинуть пару веток? Холодно же! А, черт бы с ним. Лиро посмотрел на сжавшуюся под одеялом Сильвию, и шальная мысль посетила голову: «почему бы и нет?». Он быстро залез под одеяло.

Связанный Владыкой, Алеон едва не разорвал путы. Элладиэль оставался невозмутимым, но что-то темное промелькнуло в его глазах. Алеон понял – Карающий в миге от правосудия.

Сильвия проснулась – кто-то дерзко лез под юбку. Она подскочила, сжимая нож степняка. Лиро в ответ пьяно расхохотался:

– Сильвия, нам будет хорошо, я обещаю! Обиженных не было!

– Не смей! – прорычала Сильвия, до конца не веря происходящему.

Но Лиро и не думал отступать, он попробовал поймать, крепко схватив за руку. И тут Сильвию замутило. Она едва успела отвернуться. Лиро брезгливо отскочил:

– Тьфу, да ты в край долбанутая! – он взял свое одеяло и подстилку и перелег на другой край поляны.

Сильвию чудовищно знобило, от холода свело нутро, мутить перестало, зато сильно заболела голова. Было стыдно и горько. Терпя боль и холод, она свернулась клубком прямо на земле. Неожиданно стало тепло, словно бы ее кто-то укрыл. И Сильвия заснула.

Путы Владыки отпустили. Алеон тихо подошел. Как и в ночь у стен города, он осторожно укутал Сильвию в свой плащ. Нежно провел по коротким волосам со странными красными прядями:

– Что же ты делаешь, Сил?! – тихонько произнес он, осторожно прижимая к себе и утыкаясь лицом в волосы.

Рядом сидел Элладиэль. Он бережно поправил теплое одеяло из воздуха, вместе с боевыми чарами сна укутавшее Сильвию в самый отчаянный момент. Теперь одеяло можно было снять – его маленькую драконицу кутал плащ Алеона.

Сильвия проснулась еще до зари: снова тошнило, голова болела нестерпимо. Но, несмотря на внезапный недуг, ночью было тепло и очень спокойно, казалось, что во сне обнимали… очень нежно. Лиро?

Но Лиро так и оставался на другой стороне поляны.

Сильвии все еще казалось, что на плечах лежит плащ, она даже растерянно провела рукой. Нет, плаща не было. Но было по-прежнему тепло.

Через несколько часов проснулся и Лиро. Сильвия старалась не попадаться на глаза музыканту. Похоже, Лиро тоже мутило, да и голова у него болела. Может, она вчера что-то не то приготовила?

Первым заговорил Лиро:

– Сильвия…ты…это, прости за вчерашнее. Я, кажется, перебрал.

– Лиро, может, тебе лучше отказаться от винопития? – робко заметила Сильвия.

– С чего бы? – смурно и не без труда отозвался Лиро, держась пальцами за виски.

Алеон сладко улыбнулся. Элладиэль хмыкнул. Полукровка доводил боль трубадура до предела – Лиро согнуло в судороге:

– Ох…, раньше я так любил этот кабак. Они что, теперь болиголов в эль добавляют?

– Нет, у меня тоже болит голова.

– Ты-то здесь причем?! Или ты тоже пила вчера у старухи Мот? – Лиро залез в сумку с вещами. – Сильвия, где мои новые портки?

– Постирала, они сохнут.

– Постирала? Зачем?! Они ж новые были! Я носил их всего-то с месяц.

– Вещи надо стирать! И мыться тоже надо, да еще и с щелоком! И, хорошо бы, каждый день!

– Как ты, что ль? Неее, это у тебя болезнь какая-то, вместе с занудством. Боюсь заразиться!

– Лучше б ты других хворей боялся, – фыркнула Сильвия.

– Каких ещё хворей? Что ты каркаешь? Да ко мне ни одна зараза не пристает! – осклабился Лиро.

Алеон и Элладиэль расхохотались чуть не в голос. Самонадеянность мальчишки, как и его глупость, разве что не умиляла.

– Что в городе? Нам ведь нужно сегодня работать?

– Да… знаешь, я тут поиздержался. Боюсь, тебе придется много танцевать сегодня…

– Поиздержался?! У нас позавчера были деньги на коня?! – возмутилась Сильвия, все-таки деньги были общими.

– Были… да сплыли. Ну что, пошли?

– Идем, – вздохнув, согласилась Сильвия. Путники быстро собрали вещи и покинули поляну. Впереди был город. Хорошо бы, в нем была благодарная публика. Сильвия жалела, что не приберегла нескольких монет.

Поднебесье. Митраэль и Метео.

Лорд Митраэль уже уходил из резиденции Наследника, когда встретил Метео.

– Стратиг, вы не уделите мне минуту? – Попросил темный Советник.

Метео, думая, что речь пойдет о безопасности дворца, начал быстрый отчет о расстановке сил, Митраэль внимательно слушал.

– Госпожа очень встревожена. Но мы не дадим её в обиду! – Закончил Метео подробный и детальный доклад.

– Принцессу легко понять, Лорд Алион и правда неадекватен, он напал на безоружную девушку прямо в Соборе, – согласился Митраэль.

– Темная Фея не такая, чтобы ходить без оружия, – с ноткой восхищения заметил Метео, – и все же, она хрупкая девушка, у неё немудрено выбить кинжал.

– Выбить кинжал? – Митраэль улыбнулся – Метео не так давно в столице, что он знает о Черной Смерти Поднебесья? О самом изощренном и опасном убийце, чьего визита боялись даже лорды? Рука Митраэля невольно коснулся места, куда во время похорон только чудом, благоволением Всевышнего, не угодил кинжал.

– Да, Лорд Алион обезоружил, прежде чем напасть. Я уже отдал оружие обратно. Принцесса была признательна. Кинжал – то немногое, что осталось от дома Аарона.

– Несомненно. Благодарю вас, стратиг. – Митраэль крепко пожал руку начальнику охраны. – И прошу, в целях безопасности принцессы, сообщать мне лично о каждом её шаге. Наследник не переживет, если что-то случится с нашей Темной Феей!