Текст книги "Игры Эн Ро Гримм (СИ)"

Автор книги: Софья Ролдугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

«Иногда плохо иметь чересчур чуткое обоняние», – подумал Джек, окончательно просыпаясь.

По счастью, ему хватило ума промолчать.

К несчастью, чувствительный нос был не только у него.

Хозяйка, перекинув через плечо пегую косу в мужскую руку толщиной, обернулась недовольно, однако пока ничего не сказала. Некоторые из посетителей, кто уже покончил с ужином, резко засобирались. В считанные минуты зал почти опустел – и немудрено; те же, кто остался, старались держаться тише воды, ниже травы.

– Комнат свободных нет, – грубым голосом соврала хозяйка, оттеснив супруга в сторону, стоило только благоуханному отряду приблизиться к стойке. И добавила уверенно: – Еды тоже нет, всё съели. Есть бочонок кислого эля и вчерашний пирог с рыбой. Надо?

Главный «лесоруб» положил было заскорузлую ладонь на рукоять топора, но тут хозяйка угрожающе сощурила глаза – зелёные-зелёные, настолько яркие, что они едва ли не пылали в полумраке, пристукнула каблучком по полу… И мужчина как-то разом стушевался.

– Надо, – проблеял он, опустив косматую голову; нос и рот у него почти терялись в буйстве усов и бороды. – Скок с нас, хозяюшка?

Когда предводитель расплатился гостью мелких монет, вся компания двинулась к дальнему столу. Джек выдохнул было – неужели пронесло?..

…и почти сразу подпрыгнул от гневного рёва:

– Кто-кто смерррдит? У, бабья рррожа!

«Лесорубы» сгрудились в самом центре зала, точно по пути на невидимую стену налетели. Там за столом сидел одухотворённого вида кудрявый старец в долгополых коричневых одеяниях, напоминающий не то монаха, не то оркестранта, но злополучную реплику насчёт запаха кинул явно не он. «Бабья рожа» была надёжно скрыта под глубоким капюшоном бархатистого чёрного плаща с серебристой вышивкой по краю. Желанием общаться с ароматной компанией она тоже не горела и почти сразу же отвернулась обратно к столу, на котором стояла белая фарфоровая чашка с чаем, точь-в-точь такая же, как у брадобрея в лавке. На блюде рядом лежало несколько яблок и горсть кислых ягод: черника, рыжая облепиха, клюква, даже немного тёрна. Кем бы ни была загадочная незнакомка, завидным аппетитом она похвастаться не могла… Сдержанностью, впрочем, тоже.

Что она ответила «лесорубам», Джек мог только догадываться, но совершенно точно ничего хорошего.

– Ах ты, дрянь!

«Дело плохо», – пронеслось в голове.

И тут же – за мгновение до того как «лесоруб» отвесил незнакомке в плаще оплеуху – чей-то голос громко спросил:

– Ребятки, это не у вас монетка выкатилась?

А спустя ещё секунду Джек осознал, что голос-то принадлежит ему.

«Ладно, – подумал он, леденея. – Как-нибудь выкручусь».

За тем, как расплачивались «лесорубы», он наблюдал вполглаза, но всё же обратил внимание на то, что в ходу у них были в основном медяки. Наёмники из Захолмья, конечно, деньгами тоже не сорили, но выглядели в целом побогаче – и амуниция у них тоже была получше… Сложив два и два, Джек мысленно выругался и потянулся к кошельку за своим козырем.

За золотой монетой.

Звякнул металл – и словно бы солнце осияло скромный зал «Доброй келпи».

Глаза у предводителя бородатой компании округлились настолько, что даже стали более-менее заметными на лице, а рот раскрылся сам собою. Заворожённо следя за золотой монетой, предводитель позволил снисходительно похлопать себя по плечу и чуть склонил голову, когда Джек продолжил:

– Тут в двух улицах отсюда есть чудесный трактир с большим выбором мяса и вина. Как раз для таких славных парней, как вы, ребята! Почему бы вам не прогулять эту монету там? – с намёком подмигнул он, стараясь выглядеть одновременно и дружелюбным, и хотя бы вполовину таким угрожающим, как хозяйка. Судя по тому, как сглотнул «лесоруб», вроде получилось. – Какая разница, что сказала дама? Сердце должно уметь прощать! Ну же, ступайте! Навстречу вину и мясу, м-м? – и для наглядности он повёл монетой в сторону дверей.

Вероятно, грубить худощавой незнакомке в плаще было приятнее и спокойнее, чем подозрительному рыжему верзиле при деньгах, потому что бородач молча сграбастал золото, отрывисто кивнул и двинулся к выходу, а за ним и вся компания. Уже снаружи они торжествующе взревели, загоготали – и, к всеобщему облегчению, и впрямь отправились куда-то дальше по улице.

Джек машинально ощупал изрядно отощавший за день кошель – и плюхнулся на лавку рядом с незнакомкой.

Сердце у него колотилось чересчур часто для простой кабацкой перебранки.

«Ну что же, – подумал он отрешённо. – Что легко пришло, легко и ушло».

Кудрявый старец, сидевший за тем же столом, стёк на пол вместе со своей кружкой эля и ползком откочевал в самый дальний угол. Пока немногочисленная оставшаяся публика постепенно оживала, а подавальщицы распахивали окна, чтобы выветрить гадкий запах, из-за стойки выбралась хозяйка и выставила на стол перед Джеком пузатую бутыль вина и миску с ветчиной, нарезанной крупными пластами.

– Для аппетита. В подарок, за так, – пояснила она коротко. И вдруг улыбнулась зубасто: – Была у меня сеструня, там, в большом мире, чуть что не по ней – так она копытом в челюсть, ей-ей; а у ней был друг, хороший парень, добрый. И уж больно ты мне его напомнил! – добавила она и неожиданно потрепала его по волосам.

Рука у хозяйки и впрямь ощущалась тяжёлой, словно весила тонну, и очень жёсткой – прямо как упомянутое копыто.

– Э-э… Спасибо? – не нашёлся он, что ответить.

Вино оказалось сладким и довольно крепким. И сразу ударяло в голову, что, впрочем, сейчас было только кстати… После третьего, что ли, глотка Джек сообразил, что до сих пор сидит за чужим столом, и виновато обернулся к незнакомке:

– Ты уж прости, что я вмешался. Само как-то вышло, я и не подумал… Сейчас отдохну немного и уйду.

Из глубин капюшона послышался тихий смешок. А потом незнакомка заговорила, и голос у неё был чисто мужской, немного севший, но до боли знакомый:

– Да, думать – не твоя сильная сторона… Да куда ты, сиди! – добавил Сирил досадливо – и наконец откинул капюшон.

Резко захотелось вылить в себя всю остальную бутылку, а лучше две.

Джек сглотнул и плюхнулся обратно на лавку; сердце продолжало частить, но сейчас у него, по крайней мере, было серьёзное оправдание. Хоть заколдованного арбалета, ножа из драконьей чешуи и других смертоносных даров видно не было, как-то не оставалось ни малейших сомнений, что Сирилу далеко тянуться за оружием не надо.

«И почему каждый раз со мной происходит что-то вот такое?» – с тоской подумал Джек. А вслух произнёс, безуспешно пытаясь спасти положение:

– Насчёт дамы, э-э…

– Он назвал меня «бабьей рожей», а ещё у меня плащ в пол и астеническое сложение, – поморщился Сирил, не позволив ему даже договорить. – Я бы и сам перепутал. Помолчи и, ради всего святого, убери подальше ветчину. Воняет.

Даже для Джека с его тонким обонянием ветчина казалась вполне свежей и пахла аппетитно. Но потом он сопоставил синяки под глазами у Сирила, чуть впалые щёки, потрескавшиеся губы – и то, с какой яростью он смотрел на бутылку вина.

– Похмелье? – промелькнула мгновенная догадка.

– Вероятно, – с трудом кивнул Сирил и снова накинул капюшон, прячась от света. – Я раньше никогда не пил, поэтому сложно сказать. Тебе видней.

– А у меня похмелье почему-то бывает редко, – брякнул Джек. – Собственно, почти никогда.

Сирил ответил жгучим взглядом из-под капюшона.

– Я тебя ненавижу.

– Рад, что хоть что-то остаётся неизменным! Слушай, а это точно ничего, что я здесь сижу, и, э-э…

Всё врождённое красноречие куда-то разом подевалось. Колени были ватными, и вряд ли из-за пары глотков вина, а злополучная ветчина исчезала с космической скоростью – от волнения голод на него нападал всегда звериный.

Сирил опалил его ещё одним мрачным взглядом, но потом соизволил снизойти до объяснения:

– Я не настолько тебя ненавижу, чтобы устраивать драку под носом хозяйки «Доброй келпи». Но буду очень благодарен, если ты начнёшь говорить хотя бы на полтона потише… и сядешь уже нормально.

Джек резко сдвинул колени и выпрямил спину, как институтка. Ему стало смешно. За исключением испепеляющих взглядов, общение шло на удивление мирно и непринуждённо, куда дружелюбнее, чем сулило расставание на арене перед началом Игр. Пожалуй, они сейчас напоминали… нет, не приятелей, конечно, а старых университетских соперников, которые спустя несколько лет встретились на первой серьёзной работе, где оценки и одобрение профессоров уже не имеют такого значения.

– И как тебе, м-м, живётся на землях Эн Ро Гримм? – наконец спросил Джек то, что действительно хотел.

И придвинулся к Сирилу чуть ближе.

…от него пахло мылом, но не лавандовым, как в лавке брадобрея, а цветочно-травяным. А ещё чистотой, юностью – и тем самым миром, дорога в который была уже закрыта.

Тем миром, откуда Джек удрал при первой же возможности; где остались могилы отца и матери, уже-не-родной дом, сводные сёстры, задавака-мачеха, полузабытые друзья, семейная библиотека, крепкий кофе в одноразовых стаканчиках, случайные подработки и поезда, на которых не спрашивали билет.

В горле встал комок.

Сирил поначалу явно был не в настроении отвечать, но, видимо, разглядел в лице собеседника нечто такое, что передумал.

И поморщился:

– Ну, здесь нет одноразовых бритв. И очень странные трусы. А в остальном терпимо.

От неожиданности Джек чуть не расхохотался, но потом вспомнил про похмелье – и глухо раскашлялся в кулак.

«Интересно, если я спрошу, как он решил проблему с нижним бельём, это будет домогательство или просто идиотизм?»

Наверное, он неосознанно придвинулся слишком близко, потому что Сирил отъехал по лавке примерно на ладонь и демонстративно потянулся за парой ягод клюквы с блюда. На бледном лице – верней, на той его части, которую можно было разглядеть под капюшоном – проступил слабый румянец.

Повисла неловкая пауза.

– Что ты делал, когда я убежал, задрав хвост? – поинтересовался Джек нарочито беспечно. И тоже сцапал несколько ягод – ему досталась облепиха, пачкающая пальцы оранжевым липким соком, и черника. – Куда тебя забросило?

Сирил расслабился.

– В город немного южнее, в Полог, – ответил он негромко. – Сперва я немного освоился, потом закрыл пару квестов. В последнем получил компас, который указывает на то, что я ищу…

– Оу. Я так тронут.

– Я искал то, что нужно, чтобы победить в Игре, – сухо уточнил Сирил. – Думаю, тут где-то поблизости один из ключей. Завтра разберусь… А что делал ты? Тебя отправили сюда раньше всех, – добавил он с вызовом.

Джек смутился.

«Ну, если коротко, то постоянно лажал».

– Да ничего особенного, – с нарочитой небрежностью откликнулся он. – Так, месяц побегал в лисьей шкуре, потому что не знал, как превратиться назад. Потом меня чуть не сожрал великан, а когда я от него сбежал, то меня прокляли.

Сирил вздрогнул, и зрачки у него расширились.

– Расскажи подробнее про проклятие. Я… – он запнулся и быстро придвинул к себе чашку с чаем. – Я хочу знать, чего опасаться. Просто обмен информацией.

Джек сильно сомневался, что так вляпаться мог кто-то кроме него самого, но всё-таки рассказал о купце, а заодно и припомнил предостережения Авы насчёт предыдущего поколения игроков. Сирил слушал, растерянно кивая и изредка морщась; он по-настоящему заинтересовался, только когда увидел сам злополучный контракт. Повертел его, мельком глянул на карту, дважды перечитал текст – и досадливо сбросил бумагу на пол, в точности как раздражённый кот.

– Ты придурок, – сказал он наконец. – Если бы этот Сайко обманул меня, я бы нашёл его, а потом стрелял бы ему из арбалета по конечностям, пока он не забрал бы своё проклятие назад добровольно и радостно.

Хозяйка как раз принесла еду – сама, лично – и сноровисто расставила на столе. Похлёбка источала умопомрачительный аромат копчёностей, а хлеб выглядел так, словно его только что вытащили из печи. Вино ещё не закончилось, и лёгкий поджаренный сыр – к счастью, не козий – подходил к нему идеально…

«А здесь неплохо живётся, – пронеслось в голове. – Даже лучше, чем в большом мире».

– Ты умнее меня, – согласился Джек без споров. Наклонился за договором, свернул в трубку и снова убрал за пазуху. – Слушай, а ты правда мог бы выстрелить в живого человека?

– Я смог, – тихо ответил Сирил. – Мне ведь подарили много всякого… интересного, и, конечно, мало кому это понравилось. Кое-кто посчитал, что дары распределили несправедливо… Впрочем, ерунда. Информация за информацию, верно? Ты мне рассказал о проклятии, – он нахмурился и потянулся куда-то к поясу, к почти незаметному мешочку с выразительной завязкой-змеёй. Распустил шнурок – и извлёк из мешочка небольшой вытянутый треугольник из тусклого золота. – Вот, смотри. Так выглядит ключ. Всего нужно двенадцать. У меня уже есть три. Я соберу остальные девять, найду тайный замок, а потом заберу себе корону и победу.

По спине у Джека пробежали мурашки, и затылок сделался лёгким, но вряд ли от вина. Во рту пересохло.

Сильные изящные пальцы – пальцы скрипача – перекатывали ягоду клюквы по столешнице, красную, глянцевую.

Если нажать посильнее, получится пятно.

Красное пятно.

– И какие планы после победы?

Собственный голос прозвучал неузнаваемо, хрипло, странно… провокативно.

– Забрать свой приз, конечно, – Сирил усмехнулся из-под капюшона. – Твой плащ неплохо бы смотрелся в моей гостиной вместо ковра.

– А с головой что сделаешь? – Джек понимал, что нарывается, но не мог остановиться; его переполняло дурацкое веселье пополам с ужасом, словно росла шапка пены от шампанского, переливаясь через край бокала. – Заспиртуешь и поставишь на полку?

– Хороший вариант, позволь, я его запишу.

Сирил так сказал, но никуда ничего записывать, разумеется, не стал. Он вообще вёл себя подозрительно миролюбиво – наверное, первое в жизни похмелье и впрямь совершенно лишило его сил. В какой-то момент ему надоело цедить по глотку чай, и он отобрал у Джека кружку с морсом; напиток из кислых ягод немного его освежил, и Джек умудрился, закрепляя успех, выдать кряду несколько баек о своих скитаниях после побега из дома.

Кажется, даже показал жёлуди и игральные кости.

Кажется, даже объяснил, что они значат для него.

Дурацкая бутылка вина к тому времени опустела, а от второй, которую хозяйка принесла на замену, осталась половина.

Сирил осторожно потрогал жёлудь кончиком пальца, как что-то живое и очень хрупкое… А потом рассказал вдруг, нахмурившись, словно сами воспоминания причиняли ему дискомфорт:

– Несколько лет назад мы с семьёй ездили на фьорды. Я почему-то решил, что поиграть в красивом месте на скрипке – хорошая идея, а затем всё вдруг исчезло, кроме самого фьорда, и ещё где-то лилась вода, словно рядом был водопад. Странный… странное чудовище сидело рядом, и мы играли на скрипках дуэтом. Это всё было так правильно, как если бы я вернулся домой, было хорошо… А затем он исчез. Я снова был около фьорда, среди туристов; мне казалось, что прошёл день, но на самом деле почти три года. Или четыре. До сих пор путаюсь, – он опустил взгляд. – Родители… родители думали, что я сбежал из дома из-за ссоры. Какой ещё, ссоры, интересно, я не помню ничего… Они до сих пор считают, что я не сказал им правду, хотя я сказал. Но они хотя бы ждали меня. А брат… брат просто уехал в другой город и женился. Его зовут Вивиан, моего брата, он… он пишет книгу, и…

Наверное, надо было сказать что-то утешительное; поддержать. Джек умел, правда, он вообще любил болтать и обычно говорил правильные вещи.

Но сейчас сказал почему-то:

– Если он уехал, это не значит, что он тебя бросил. Все переживают горе по-разному.

Сирил уставился на него в упор:

– Да что ты вообще понимаешь?

«Моя мачеха так горевала из-за смерти моего отца, что ввязалась в борьбу за наследство. И решила, что избавиться от меня хорошая идея: ведь если я враг, то всё хорошо, всё понятно – врага можно победить, – подумал Джек. – Мои сводные сёстры тоже горевали по-своему, и им просто стало всё равно, что происходит за пределами их комнат».

Но он этого не произнёс; только засмеялся и забрал жёлуди, а потом подлил себе ещё вина.

Конец вечера запомнился плохо. Джек кое-как добрался до своей комнаты и даже искупался в лохани, которую приволокли хозяйкины мускулистые дочери, наскоро вытерся и забрался в постель, кутаясь в плащ на голое тело. Мех приятно щекотал кожу, словно ласкал… Ночью чудились подозрительные шорохи и шумы, оседал на языке привкус чужого дыхания, но проснулся Джек целым и невредимым, в полном одиночестве.

За окном светило яркое солнце; серая хмарь наконец-то развеялась.

Зевая, он обошёл комнату. Затем оделся – дурацкие с виду кальсоны оказались весьма удобными – и принялся собираться.

И две вещи показались ему странными.

Во-первых, его пожитки, включая кошелёк, были аккуратно сложены у изголовья кровати, причём сверху лежала новенькая золотая монета, издевательски поблёскивая в солнечных лучах.

Во-вторых, проклятого договора с купцом нигде не было.

– Сирил, – дошло до него. – Сирил его забрал и отправился добывать сокровище ведьм. Он что, рехнулся?

На мгновение догадка ошеломила. Но спустя ровно один удар сердца Джек уже прикидывал, как далеко можно зайти пешком, пользуясь лишь примитивной, очень условной картой, и получится ли догнать человека, если тот вышел на несколько часов раньше.

Лисы бегали быстро; а он – тем более.

– Ладно, – глубоко вздохнул он. – Значит, порядок такой: сначала побриться, затем позавтракать, кое-что прикупить в путь, забрать у швеи заказ, уточнить у вчерашнего коротышки, где именно искать Ведьмин дом… Если найду короткую дорогу, то, скорее всего, Сирила я обгоню.

План казался безупречным – продуманным, взвешенным.

Значит, где-то определённо крылся подвох.

Глава 9. ВЕДЬМИН ДОМ

Сперва всё шло как по маслу.

Джек старался не оставлять себе ни минуты на раздумья, чтоб не успела оформиться до конца пугающая мысль: ну вот обгонит он Сирила, прелестно, и что дальше? Где гарантии, что он справится с ведьмами? До условленного часа, когда надо было забрать у швеи заказ, оставалось ещё много времени, и Джек, справившись у хозяйки гостиницы, отправился на рынок. Не на шумную ярмарку, где всё продавали втридорога, а туда, куда ходили сами местные хозяйки – к торговым рядам за ратушей, сейчас изукрашенной цветами в честь грядущей свадьбы градоначальника.

В одной лавке он купил дюжину свечей; в другой – кулёк муки, мешочек соли, глиняную ёмкость с маслом, немного напоминающую маленький прямоугольный горшочек, и ещё кое-что по мелочи. Всё это прекрасно влезло в дорожный мешок, в дополнение к вчерашним покупкам, и в целом не должно было вызвать подозрений, даже если бы ведьмы захотели проверить его содержимое: в конце концов, готовить в пути нужно всем, да и свечи – штука полезная, особенно для искателя приключений, который иногда забирается в тёмные места…

Так, по крайней мере, Джек себя убеждал.

Напоследок он набрал жёлто-розовых яблок, таких ароматных, что сам не удержался и одним захрустел прямо там, на рынке, лишь слегка обтерев рукавом.

И – отправился к швее, хотя до назначенного времени оставался час с небольшим.

Расчёт оказался верным. Хозяйка была занята, а ещё помощник – или, возможно, сын – предложил «уважаемому заказчику» подождать в гостиной, как и вчера. Джек покивал, с благодарностью взял почитать газету и, очутившись в одиночестве, выложил на стол яблоки. Долго ждать не пришлось – вскоре из теней высунулась уже знакомая жадная лапа.

– Валяй, дылда, – великодушно разрешил маленький человечек, сцапав подношение. – Рассказывай, что тебе ещё понадобилось.

«Теперь самое трудное».

Джек улыбнулся, излучая дружелюбие и непосредственность, а затем выпалил на одном дыхании:

– Да вот хотелось бы узнать поточнее, как пройти к Ведьминому дому, короткий путь, что-то в этом роде!

Коротышка, который уже надкусил яблоко, скорчил такую физиономию, словно собирался выплюнуть кусок обратно. Жадность, к счастью, победила, и он энергично двинул челюстью.

– Короткий путь, значит… Предположим, знаю. А ты что, ищешь проводника?

«Ну, это хотя бы не отказ».

Джек перевёл дыхание и, почесав в затылке напоказ, снова заулыбался:

– Ну, стыдно признаться, но у меня украли карту, и я хотел бы опередить вора. Так что сойдёт и подробное объяснение, и другая карта. Есть что-нибудь на примете?

Маленький человечек, который ещё мгновение назад явно собирался смыться, оставив яблоко, приосанился и расправил плечи:

– Рассказать про короткий путь – плёвое дело. Меня, знаешь ли, хозяйка не раз в Ведьмин дом с пошитыми платьями отправляла, – понизил он голос до шёпота. – Ох, и любят же ведьмы приодеться! А найти их легко, надо знать только одну хитрость. Вот, слушай…

Через несколько минут стало ясно, что хотя бы с картой купец-пройдоха не напортачил, пусть претенденту на награду и пришлось бы попотеть, чтобы отыскать ведьм. Скорее всего, обо многих деталях он просто не догадывался, ибо о расположении Дома знал только с чужих слов. Коротышка же трижды расписал маршрут, подробно и добросовестно; Джек, разжившись листом бумаги и огрызком карандаша, записал, что успел, а остальное постарался запомнить. Смутный план на глазах становился более реальным, обретал форму и полноту – и казалось, что всё обязательно получится.

«Ну что там, правда? – весело думал Джек. – Пришёл – и сделал. Вот просто пришёл – и сделал».

– Спасибо, – вслух сказал он, отряхнув ладони от грифельной крошки. – Очень выручил, правда, – и он кинул коротышке ещё одно яблоко, последнее. – Если вернусь, притащу что-нибудь из ведьминого сада… Конечно, если там растёт что-то приличное.

Коротышка яблоко принял – и уставился на Джека с величайшим подозрением.

– Ты что, и впрямь пойдёшь сам?

– Ну, вряд ли меня кто-то подвезёт на телеге.

– Один-одинёшенек? Один как перст?

– Из города точно один выйду, а там, может, кое-кого догоню, – ответил Джек, имея в виду Сирила. И нахмурился: мысль о том, что скрипач может добраться до ведьм первым, отчего-то ему ужасно не нравилась. – Или перегоню. Короче, посмотрим.

Коротышка глядел на него секунду, две, три – а затем, зажав яблоко под мышкой, крепко пожал ему руку.

Верней, палец.

– Ты очень хороший человек, большой рыжий Джек! – горячо произнёс он, и чёрные его глаза увлажнились. – Сам идёшь! Сам делаешь! На слове не ловишь! Я расскажу о тебе своей тётке! Деду своему расскажу! Всем племянникам и кузенам! Скажу так: с этим-то парнем можно иметь дело, да! Он-то просит помочь только советом! А насчёт сада ведьм… лучше там ничего не бери, да и в целом, если угощать станут, сперва хорошенько к тому угощению приглядись, – добавил коротышка глубокомысленно, отступая. – И вообще-то не бери ничего сверх того, что тебе полагается, так-то.

– Спасибо, – ответил Джек, чувствуя себя искренне тронутым таким горячим проявлением симпатии… и в то же время сильно продешевившим.

«Это что, получается, я мог сделать моим проводником? Или вообще – заставить немного подсобить с заданиями? – пронеслось в голове. – Ну да, он же успел взять яблоко и надкусить – то есть принял сделку ещё до того как я озвучил условия».

Сокрушаться об упущенной выгоде он, конечно, не стал, но мысленно сделал себе пометку: если в следующий раз выпадет возможность попросить об услуге – не продешевить.

– И вот ещё, насчёт ведьм… – торопливо продолжил коротышка, оглянувшись.

Но больше он ничего не успел сказать – хозяйка-швея наконец вышла и вынесла заказ. Джек забрал его – сумка изрядно потяжелела – и поблагодарил всех, и саму мастерицу, и её незримых помощников.

Когда он уходил, то коротышка махал ему вслед из окна – маленькой-маленькой ладошкой.

За городом воздух стал ощутимо холоднее.

Нет, до мертвенного холода, сковавшего Гримм-Хилл прямо накануне Самайна, конечно, было ещё далеко. Но стало по-морозному свежо; высокое зеленовато-голубое небо у горизонта подёрнулось белёсой дымкой, точно бы заиндевело, а сухая трава в холмах ломалась с хрустом, как наст. При выдохе изо рта вырывались облака пара, и тёплый плащ на рыжем меху был как нельзя кстати.

На земли Эн Ро Гримм с севера наползала зима – медленно, но неотвратимо.

Джек отправился в путь значительно позже, чем планировал. Солнце уже давно перевалило через самую высокую точку и теперь медленно опускалось к горизонту – словно раскалённая монета с натугой плавила мутный лёд. Тени удлинились; сумрак сгущался, как сгущается туман – тихо, неуловимо для глаз, только что его не было, и вот уже ничего не видно.

«Интересно, – крутилось в голове, – далеко ли ушёл Сирил? Карта ему досталась, конечно, дурацкая, но у него ведь есть ещё и эта штука, которая указывает путь к желаемой цели…»

Мысли порождали тревогу, а тревога гнала вперёд.

Сперва Джек шёл на своих двоих, зябко кутаясь в плащ, но потом разогнался, разогрелся. Двух человеческих ног стало как-то недостаточно; сразу перекинуться в лиса он не рискнул – побоялся, что в зверином облике сложнее будет искать дорогу по ориентирам, которые сообщил коротышка… Но затем всё-таки рискнул.

И не прогадал.

Видеть он стал не так – не более расплывчато или чётко, нет, иначе в некой другой, неопределимой словами категории. Пожалуй, ему проще стало замечать движение: как юркнула мышь в траве, как мелькнуло в кроне птичье крыло, как ветер шевельнул голые ветки… Но старинные развалины сторожевой башни теперь можно было разыскать куда проще, по запаху – древние камни отчётливо отдавали железом, порохом, кровью, и стало ясно, почему коротышка говорил, что это «плохое место». Большой дуб, расколотый молнией, до сих пор вонял гарью и горечью, а ещё звонкой грозовой свежестью; овраг – сыростью, ручьём, бежавшим по дну, следами множества зверей, пришедших к водопою.

«Вот так-то лучше, – довольно повторял про себя Джек, когда удавалось быстро отыскать очередную примету. – Он идёт кругом, по дороге и вдоль ущелья, а я напрямую, через холмы и поля. Значит, перегоню».

Почему-то это казалось очень важным.

На закате его тень – гротескно вытянутый лис на тонких-тонких лапах – стала просто огромной. И Джек тоже ощущал себя таким – большим, сильным. Он бежал быстрее и быстрее; прыгал дальше – сначала с кочки на кочку, а потом, кажется, с вершины одного холма до другого, и, когда над горизонтом показалась выщербленная луна, то словно бы почуял даже затхлый, горький душок, тревожный… нечеловеческий.

«Ведьмин дом?»

Лисья интуиция подсказывала, что если поднажать, то к середине ночи, пожалуй, можно добраться до цели; а там понаблюдать немного и выяснить, нельзя ли решить дело хитростью, узнать, какие у ведьм слабости…

…а потом он вдруг слышал мелодию скрипки вдалеке – и замер, точно окаменел на мгновение.

Скрипка пела устало, но старательно. Иногда мелодия вдруг ломалась, и бравурный танец превращался в тихий, меланхоличный плач дождя, который сменялся яростью, натиском, бурей. А когда звук затихал, то становилось очень пусто – и печально.

Джек сам не заметил, как побежал навстречу скрипке, сначала медленно, а потом всё быстрей и быстрей.

Сменился ветер; запахло дымом от костра.

Мелодия доносилась из низины между холмами, сильно заросшей рябинником. Зловещие багряные гроздья клонились к земле; иногда попадались птичьи перья или помёт – похоже, пернатые частенько наведывались сюда покормиться… А за ними следовало и другое зверьё, побольше.

«Пахнет волками, – понял вдруг Джек. – И лисами. И мышами, и барсуками, и хорьками – фу, ну и вонь… И куницами, и… оленями?»

Оленя-то он первым и разглядел – прямо у светового круга от костра. Молодой самец с ветвистыми рогами стоял, чуть наклонив голову, и завороженно внимал мелодии, сейчас печальной, но живой, бойкой, словно ручей по осени. Чуть дальше сидели два барсука, и семейство хорьков, и тощая старая лисица с облезлым хвостом – а уж птиц-то было! Они облепили все ветки – в основном дрозды и малиновки, но встретился даже один здоровенный чёрный ворон.

«Вы-то тут откуда? – ревниво подумал Джек. – Вам ночью положено спать, разве нет?»

И, конечно, Сирил был здесь – у костра, со скрипкой, поднятой к плечу. В том самом чёрном плаще с серебристой вышивкой по краю, в высоких сапогах, в тёмной рубашке и в жилете со шнуровкой… Из-за дурацкой шнуровки талия казалась не по-мужски тонкой, а запястья из-за объёмных рукавов – особенно хрупкими, уязвимыми.

Рядом, на бревне, лежал свитер – тоже, разумеется, чёрный, и пушистый шарф.

– А ты не простудишься, приятель?

Джек сначала ляпнул это, а потом уже сообразил, что несёт, но было поздно.

Сирил быстро перехватил скрипку и свободной рукой потянулся к арбалету. Мышиное семейство, которое притулилось у самых его сапог, прыснуло в стороны; птицы заполошно заметались в темноте, разбежались барсуки и хорьки – и только олень, с укоризной глянув на Джека, степенно удалился в рябинник.

Пришлось выходить на свет.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты похож на мультяшную принцессу? – непринуждённо поинтересовался Джек, окинув взглядом разбегающееся зверьё. Когда он умудрился превратиться обратно в человека, вспомнить никак не получалось; видимо, уже тут, у костра. – Ну, знаешь ли, птицы слетаются на звук музыки, дикие животные спокойно принимают пищу из рук…

Первые несколько секунд Сирил честно целился в него из арбалета, а потом сощурился и очень тихо спросил:

– Я не понимаю, ты сейчас нарываешься, что ли?

«Надо же, прокатило».

Джек мысленно перевёл дух и улыбнулся:

– Не-а, это просто мои очаровательные манеры, которые всегда имеют успех. Привыкай.

– Обойдёшься, – буркнул Сирил, но арбалет всё-таки убрал. – Ты меня напугал сейчас. У тебя глаза такие… звериные.

– Какие? – нахмурился Джек присаживаясь у костра и протягивая руки к огню: в человечьей шкуре было гораздо холоднее, чем в лисьей.

– Как янтарь, который светится, – невнятно ответил Сирил и, отвернувшись, принялся аккуратно убирать скрипку и смычок в футляр. – Как ты меня нашёл?

– Совершенно случайно пробегал мимо и услышал музыку, – честно ответил Джек. – И часто ты устраиваешь такие концерты для местной фауны?

Сирил закатил глаза:

– Можно подумать, что я их звал. Если ты такой умный, то догони оленя и спроси, зачем ему девятая симфония для скрипки с оркестром… И чисто технически это не концерт, а упражнения. Как думаешь, сколько часов в день нужно тренироваться, чтобы не разучиться держать в руках смычок? Даже учитывая мой уровень.

– Ну, минут пятнадцать точно… Э-э, погоди, ты сказал «часов»? Это не шутка сейчас была? Кстати, хочешь ветчины в перце? Мне дала с собой кусок хозяйка «Доброго келпи».

И как-то так само собой получилось, что они уже делили один ужин на двоих – совершенно естественно.

Арбалет, правда, Сирил так и не убрал.