Текст книги "Кофейная горечь"

Автор книги: Софья Ролдугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Миссис Стрикленд, оставайтесь, пожалуйста, здесь. Судя по рассказам, это зрелище не для женских глаз. Господа, – обратилась я присутствующим, не дожидаясь ответа горничной. – Кто может проводить меня к месту, где лежит Элизабет Доусон?

Шепотки притихли.

– Никто? Что ж, тогда я пойду сама.

– Вы, это, обождите, леди! – перебил меня звонкий голосок, и один из деревенских мальчишек суетливо выбежал перед толпой. – Мы с Сэмом, ну, с братом моим, проводим! Обождите, только факел запалим!

– Мой берите, – сжалился кто-то, а потом добавил: – Ан нет, я с вами пойду. А ежели случится что? Небось, скажут, что это мы графиню в лес завели и, это… того.

– И я! И я пойду! – загомонили зеваки на разные голоса. Я с трудом удержалась от того, чтобы не поморщиться.

– Мне довольно будет одного провожатого, однако благодарю за вашу поддержку. Если кто-то хочет помочь, то может проводить миссис Стрикленд до самого особняка – конечно, на открытом пространстве вряд ли кто-нибудь решится на нее напасть, но все же…

Обзаведясь проводниками – ими стали двое мальчишек, голенастых, вихрастых и неуместно веселых, и сурового вида кряжистый старик, напоминающий чем-то высохший дуб, – я отправилась вглубь леса. Вскоре среди древесных стволов вновь замелькали огни.

– Овраг близко, леди, – с суеверным страхом прошептал младший паренек. – Ну, тот самый… Хоть взад вертайся… Чуете жутькость?

Никакой «жутькости» я, конечно, не ощущала. Место как место. Птицы поют вдалеке, в траве у опушки леса стрекочут цикады… Если не знать, что неподалеку произошло убийство, и не заподозришь ничего. Впрочем, в таких тихих местечках и водится, как утверждает молва, самая настоящая нечисть.

Внизу, у самого дна оврага, света было предостаточно. Я насчитала девять факелов и фонарь – по числу людей. Мистер Оуэн беседовал с немолодым мужчиной в строгом не по погоде костюме – наверное, с «гусем» из деревни. Еще трое, воткнув факелы в землю, суетились поодаль. Похоже, рядом с телом. Несколько человек – высокий полноватый мужчина, двое юношей и старуха – утешали глухо рыдающую женщину. Наособицу стоял человек в черных одеяниях, с зеленым шарфом, и перебирал бусины на нитке.

«Отец Марк? Такой молодой?» – с некоторым удивлением подумала я и решительно выступила вперед, заявляя о себе:

– Добрый вечер, господа! Я – графиня Эверсан. Мистер Оуэн, вы подниметесь, или мне лучше спуститься к вам?

Оуэн закашлялся.

– Куда спускаться, упаси вас Господь! – он задрал голову, всматриваясь в темноту на краю оврага. Интересно, было ли снизу видно хоть что-нибудь? Или я, в темном платье, оставалась невидимкой, голосом из мрака? Бр-р, ну и ассоциации. Меньше надо было читать готических романов в юности. – Я поднимусь. Что вы хотели узнать?

– Все, разумеется.

Оуэн что-то коротко сказал своему собеседнику, и они начали карабкаться по склону оврага вдвоем. Чуть погодя, за ними следом направился и священник. Вот и прекрасно – поговорю со всеми разом.

– Брэндон Уолш, инспектор Управления Спокойствия в Тайни Грин Халлоу, – представился собеседник Оуэна, не успев подняться. Дышал он тяжело – запыхался. Странно. Судя по складу фигуры, мистер Уолш должен был обладать железным здоровьем. – Рад знакомству, леди Виржиния. Сожалею, что это произошло при таких печальных обстоятельствах.

– И я рада знакомству. А вы…? – обернулась я к священнику, и тот вполне ожидаемо откликнулся:

– Отец Марк. Я писал вам, знаете, такое приглашение на службу, – сбивчиво пояснил он.

– Да, я получила письмо. Но давайте поговорим об этом позже? – без улыбки попросила я. – Сейчас не время и не место. Мистер Оуэн, мистер Уолш – так что здесь случилось?

– Страшное убийство, леди Виржиния, – вздохнул инспектор. Вблизи его лицо казалось состоящим полностью из углов – квадратный подбородок, жесткая линия губ, резко заломленные брови и неожиданно густые для мужчины ресницы. – Признаться, я тут двадцать лет служу, а такого не видел. И отец мой, ручаюсь, тоже, а уж он повидал немало. Глаза… – он глянул на меня и осекся, но я лишь качнула головой:

– Продолжайте. Впрочем, я не настаиваю – поступайте, как знаете.

Инспектор почесал кустистую бровь и после паузы продолжил:

– Нормальный человек не мог сотворить такое – вот вам мое мнение. К тому же все травмы нанесены симметрично и, как доктор сказал, очень острым лезвием. Глаза, кисти рук, большие и безымянные пальцы на ногах, – он смущенно кашлянул, и я не стала на этот раз переспрашивать. Узнаю у Эллиса потом, да и не так это важно. – Одежды и обуви, конечно, нет. Похоже, убили мисс Доусон уже давно, еще той ночью. Тогда же и сюда приволокли. Скорее всего, в мешке, который потом забрали с собой. Следов от телеги нет – несли на своем горбу, значит, или убийца силен, или их было несколько… Знаете, леди Виржиния, у нас тут не первый случай, когда люди пропадают. Зимой дочь О'Бриана с гуляний не вернулась, ее так и не нашли. Еще парнишка младшенький Джерри Макнила в Тайни Грин утоп по весне, шапку на отмель выбросило, а самого его – нет. Пустой гроб хоронили. И я сейчас думаю – а не один ли изверг это творит? Тех-то на несчастный случай списали, а вот мисс Доусон – другое дело. Может, кто-нибудь спугнул? Или труп тут временно припрятали? Место-то глухое, – он с сомнением поскреб подбородок и развел руками. – Словом, точно пока ничего не скажу, леди Виржиния. Работать будем. Я вам тогда все сообщу, но, по совести сказать, пока и не знаю, с чего начать. У нас тут отродясь такой пакости не водилось, – повторил он с досадой. – Что муж спьяну жену прибьет или она его от ревности сковородкой приласкает – такое случалось. Ну, кражи тоже были, драки. Но такого – никогда.

– Элизабет была единственной дочерью миссис Доусон, – подал голос мистер Оуэн и оглянулся на рыдающую женщину. Отсвет факела странным образом окрасил его лицо, словно кровью. – Не знаю, переживет ли она это? Леди Виржиния, конечно, это не мое дело, но я бы назначил ей хоть какое-нибудь денежное вспомоществование. На похороны, например.

– Разумеется, так и поступим, – кивнула я, про себя добавив: «А с похоронами придется повременить до приезда Эллиса». – Мистер Уолш, вы сейчас серьезно говорили, что не знаете, с чего начать?

– Серьезней некуда, – он отвел глаза. – Негоже в таком сознаваться, но я страшней пьяной ссоры за всю свою жизнь ничего не видел. А отчего вы спрашиваете?

– У меня есть специалист на примете. Мой друг, из Городского Управления спокойствия Бромли, – туманно ответила я. – Вы как представитель местного Управления можете отправить в столицу запрос о выделении помощи. А я завтра же утром отобью своему другу телеграмму – попрошу выехать сюда в ответ на вашу просьбу. Поверьте, его помощь будет неоценима. Он как раз работает с убийствами, в том числе и такими страшными. Опыт у него колоссальный.

На лице мистера Уолша отразилась внутренняя борьба. С одной стороны, инспектору явно не хотелось пускать на свою территорию чужака из столицы. С другой – раз уж сказал, что не справишься, поздно спохватываться.

– Хорошо, – наконец произнес он. Профессиональный долг победил профессиональную же гордость. – Пишите. Может, имя его мне подскажете, чтоб я в запросе упомянул? Ну, для надежности.

Я улыбнулась.

– Да, конечно. Напишите, что графиня Эверсан рекомендовала прислать именно детектива Алиссона Алана Норманна.

Отец Марк, до того молча и растерянно слушавший наш разговор, вдруг встрепенулся. Лицо у него сделалось испуганным.

– Нет! Его не надо! – горячо выпалил он. – Вот уж кто-кто, а Эллис будет тут совершенно лишним!

О! Вот это было неожиданно.

– Вы знаете Эллиса? – я нетерпеливо шагнула вперед – раз, другой, третий, пока не оказалась с отцом Марком нос к носу. – И так близко, что зовете его по имени? Интересно.

Он побледнел и закусил губу. С такого близкого расстояния стало ясно, что священник не так уж молод, как виделось издалека. Лоб его рассекали морщины – но не вертикальные, какие бывают у людей хмурых, а горизонтальные, как у тех, кто часто вскидывает брови в изумлении. Вокруг светлых глаз время тоже раскинуло еле заметную «паутинку». Рот был тонким, но улыбчивым – даже сейчас, в растерянности, уголки губ подрагивали, словно отец Марк хотел улыбнуться от неловкости, но сдерживал себя.

– Грхм, – неожиданно звучно кашлянул он и ослабил зеленый священнический шарф, оттянув его от горла. – Я… Кто же не знает детектива Эллиса? – выкрутился он наконец и отступил. – Леди Виржиния, мистер Уолш – прошу меня извинить. Я должен… э-э… Читать молитвы во упокоение души бедняжки мисс Доусон, да смилостивятся над ней небеса. Прошу прощения…

Не отводя от моего лица испуганного взгляда, отец Марк сделал еще один шаг назад… и с воплем скатился в овраг. Я испуганно кинулась к краю. Священник раскинулся на дне морской звездой, одеяния задрались, открывая взглядам белые-белые носки до колена, а шарф зацепился за куст и натянулся, как поводок. Глядя на это безобразие, даже несчастная мать перестала давиться сухими рыданиями и в изумлении уставилась на него. Остро пахло вскрытым дерном и примятой травой.

Отец Марк дрыгнул ногой.

– Вы живы? – осторожно поинтересовалась я.

– Я в полнейшем порядке, леди, – глухо заверили меня со дна оврага. – Э-э… Возвращайтесь к вашей беседе. Прошу, не беспокойтесь обо мне.

Уолш, незаметно прихромавший к обрыву, только вздохнул.

– С ним всегда так, леди, – тихо пояснил он мне. – Не беспокойтесь. Отец Марк человек странный, но в целом неплохой. А теперь, леди, не повторите ли вы, на кого мне следует писать запрос?

– На Аллисона Алана Норманна, – ответила я после небольшой заминки и отступила наконец от края оврага. – Только не торопитесь с письмом. Сначала я отправлю ему телеграмму, договорюсь обо всем, а потом начнем диалог с Управлением.

– Разумно, – согласился Уолш.

Мы перекинулись еще парой слов, а затем я поспешила в дом. Нужно было составить для Эллиса телеграмму… Ох, и еще найти кого-то, кто отвезет ее на почту! Мне самой завтра придется заниматься пенсией для миссис Доусон и успокаивать встревоженных слуг, а еще – выхаживать Эвани. Терять два часа на поездку было бы неразумно. Значит, нужно найти помощника.

Мистер Оуэн? Заманчиво, но наверняка его помощь понадобится и здесь. Он уже связан с делом погибшей горничной, а Уолш намекал, что не прочь побеседовать с ним завтра как со свидетелем. Мадлен? Она не захочет ехать одна с Лайзо…

Минуточку. А почему бы мне не попросить самого Лайзо отправить телеграмму? Ведь ему в любом случае придется ехать на почту, так зачем отвлекать еще кого-то? Но вот можно ли доверять ему?

Наверное, да. Ведь Эллис доверяет. А он не тот человек, который повернется спиною к врагу.

У самого дома пахло лилиями и чайной розой. С Тайни Грин тянуло свежестью – сырое дыхание ветра ласкало шею и щеки, разгоряченные от быстрого шага. Оглушительно звенел птичий хор, словно оперная труппа, отмечающая окончание блистательного сезона. Ажурное кружево яблоневых ветвей и листьев чернело на фоне вечернего неба, мягко сияли в полумраке белые цветы на клумбах вдоль дороги и в глубине сада, а вдали, над холмами, поднимался месяц – красноватый из-за легкой дымки.

Внезапно я с необычайной ясностью осознала, как отчаянно жажду жить – долго, счастливо, наслаждаясь каждой минутой в этом прекрасном мире… И как боюсь того, что однажды и меня найдут изломанную, оскверненную и мертвую.

Врагов у женщины моего положения достаточно. Пожалуй, слишком много.

– Леди Виржиния? – почтительно пробасил один из моих провожатых. Я слабо махнула рукой и улыбнулась, хотя в полумраке выражения лица было не различить:

– Ступайте. Дальше я пройду сама – меня уже ждут на пороге. И спасибо вам за помощь!

– Мы, это… завсегда готовые, – промямлил мальчишка, пока старший смущенно переминался с ноги на ногу. – Ну… вроде как к вашим услугам, да, – он отвесил неловкий, но полный энтузиазма поклон.

Я благосклонно кивнула:

– Доброй ночи.

Меня и впрямь ждали. Мадлен с фонарем в руках; Эвани в наглухо застегнутом, несмотря на жару, платье; Лайзо, опирающийся спиною на дверной косяк; дворецкий – как его звали, Джонс, Джимс? – и горничная, миссис Стрикленд. Чуть поодаль, в тени, стояло семейство садовников. Мальчишка жался к отцу, как побитый щенок.

Едва я ступила в круг света, как Мадлен сунула свой фонарь Лайзо и, сбежав по ступеням, крепко обняла меня.

– Тише, – я провела рукой по ее волосам, заставляя себя держаться спокойно и уверенно. – Мы переживем это. Бывало и хуже. Мистер Маноле, – уже громче произнесла я. – У меня к вам разговор и небольшая просьба. Будьте любезны, поднимитесь в мой кабинет. Миссис Стрикленд, бумаги на столе почти нет, принесите, пожалуйста, еще. Самой простой. Мэдди, милая, – я вновь погладила ее по голове. Она запрокинула лицо – глаза казались огромными и темными от волнения. – А вы с Эвани идите в комнату. Я к вам зайду, и мы обо всем поговорим. Ну же, ступай.

Мадлен послушалась с запозданием. Горничная тоже сперва покачала головою, вздохнула и только потом исчезла в недрах особняка. Зато Лайзо без лишних напоминаний последовал за мною.

– У меня к вам не слишком корректный вопрос, мистер Маноле, – начала я, когда мы еще только поднимались по лестнице. – В любом случае, прошу не держать на меня обиды.

Он запнулся и сбавил было шаг, но быстро нагнал меня вновь.

– И в мыслях не было, леди. Спрашивайте, о чем угодно.

– Вы грамотны?

– Что, простите? – Лайзо застыл как вкопанный, ушам своим не веря. – Да, конечно, – произнес он спустя секунду или две, с некоторой издевкой, как мне почудилось. – В моем не слишком честном прошлом владение грамотой, а также умение писать разными почерками и быстро считать в уме было острой, если не сказать – насущнойнеобходимостью.

– Замечательно, – я попыталась улыбкой смягчить неловкость. – В таком случае вам, верно, не составит труда завтра заехать на почту и заполнить бланк телеграммы тем текстом, который я сейчас составлю?

– Разумеется, нет.

– Вы отказываетесь?

Выражение лица у него стало весьма неоднозначным.

– Я хотел сказать, разумеется, мне это не составит труда, леди. Для вас – все, что угодно.

– Прекрасно, – подытожила я и развернулась, собираясь дальше подниматься по лестнице – но оступилась и едва не свалилась, подобно отцу Марку.

Если бы не Лайзо.

Второй раз в жизни я оказалась у него на руках. И вновь – нельзя было ни в чем его упрекнуть.

– Леди? – произнес он странно хрипловатым голосом. Отброшенный фонарь погас и теперь гремел где-то внизу, скатываясь по ступеням. – Вы можете идти?

Я почему-то медлила с ответом. Лайзо прижимал меня к себе слишком сильно. Платье липло к спине, и я совершенно не хотела, чтобы он это заметил.

Как там говорил мой строгий, поклоняющийся условностям отец? «От леди должно пахнуть утренней свежестью, есть она должна, как птичка, а весить – как перышко».

Сдается мне, что такой человек, как Лайзо, может удержать в своих руках и куда как большую тяжесть…

– Леди?

– Да, да, – я опомнилась и не слишком грациозно встала на ноги, стараясь цепляться за перила, а не за своего спасителя. – Спасибо, мистер Маноле. Признаться, день был весьма утомительным.

– Поменьше бы таких дней, леди, – согласился Лайзо с совершенно искренней досадой.

Телеграмму для Эллиса я набросала быстро – не в первый раз мы связывались подобным образом. Лайзо получил подробнейшие инструкции – когда выехать, как разговаривать с почтовыми служащими, по какой дороге возвращаться… Кажется, мы предусмотрели все. Да я и не сомневалась, что в крайнем случае Лайзо справится с трудностями бюрократическими не хуже мисс Тайлер.

Ответ от детектива пришел уже во второй половине дня. По обыкновению, короткий до безобразия:

Виржиния,

Заинтересован.

Попридержите труп для меня.

Эллис

Перечитав телеграмму, я с облегчением вздохнула. Теперь можно переложить самый тяжелый груз на чужие плечи.

Впрочем, и моего личного груза мне хватило. Всю первую половину дня я разбиралась с миссис Доусон. Ее муж, мистер Доусон не вставал с постели несколько месяцев – его разбил паралич еще в конце зимы. Из родственников неподалеку проживала только племянница с семьей, но у нее и своих забот хватало – семеро детей, один другого младше. И поэтому, хотя Элизабет Доусон была служанкой в особняке совсем недолго, я все-таки назначила ее матери пенсию – в размере жалованья горничной, и выделила некоторую сумму на похороны.

Похороны…

О, Эллис и тут угадал – это оказалось весьма болезненным вопросом.

Дни стояли на редкость жаркие. Конечно, в местном отделении Управления был морг и, соответственно, ледник. Теоретически сохранить в неприкосновенности тело до приезда Эллиса не составляло никакого труда, но фактически… Родственники покойной, всячески поддерживаемые отцом Марком, настаивали на немедленном погребении. Многие жители деревни встали на сторону церкви и семьи.

– Небеса, это, убийцу-то покарают, – прямо сказал мельник, чей сын собирался жениться на Бесси Доусон. – А наше дело маленькое – похоронить по-человечески. Ей, бедняжке, и так досталось – вона, как курицу на суп распотрошили, прости, Господи… – он набожно обвел себя священным кругом. – Этакое непотребство надо поскорей землею прикрыть, а не скакать вокруг него с умной рожей!

В чем-то я была с ним согласна – и для несчастной матери, и для всех, знавших Бесси лично, легче и правильней было бы скорей похоронить ее и оплакать. Но для следствия любые крупицы сведений о злоумышленнике, его орудии, о способе убийства могли оказаться решающими. Уж мне-то, вдоволь насмотревшейся на методы работы Эллиса, было это кристально ясно.

Все осложнилось, когда во время одного из споров в Управлении мистер Уолш умудрился брякнуть в запале, что надеется на прибытие детектива из Бромли еще и потому, что тот наверняка привезет с собой «нормального медика». А тот, мол, сделает «нормальное вскрытие».

– Вы бы видели их лица, леди, – пожаловался мне инспектор при личной встрече в особняке, отирая взмокший лоб. От влаги волосы на висках начали курчавиться. – Думал, меня на месте четвертуют – как же, бедняжку Бесси опять под нож отдавать! А Максвелл как на меня посмотрел – как на врага, право слово. И не поддержал ведь, зараза этакая. Ведь получилось, что я его за нормального медика и не считаю. А что говорить, если это правда? – Уолш с бессильной досадой сжал руки в кулаки. – Он же вскрытие ни разу не делал. Все больше тутошних от простуды пользует. Позапрошлый год, помнится, младший мельников сынишка в механизм рукой попал, так старина Максвелл как это дело увидел, так едва чувств не лишился, что твоя девица! А еще в Управлении числится, стыдоба-то какая, прости, Господи…

– Понимаю, – сочувственно кивнула я, выслушав инспектора. Положение дел мне совершенно не нравилось. Если Эллис задержится, то Бесси действительно похоронят до того, как он приедет. – Я могу как-то помочь? Повлиять на жителей?

– А что на них влиять? – Уолш нервно дернул чернявой бровью. – Я отделение закрыл, вот и всех делов. Харпера и Перкинса с собой взял, слуг ваших опрашивать, а остальным велел никого в Управление пускать, и пускай хоть с тараном идут. Максвелла от греха подальше домой отправил. Ну, а отца Марка мы со всем почтением в церковь препроводили. Пускай там за упокой души Бесси молится, если уж так добро творить хочет. Ох, а я-то сам зачем пришел, совсем голова дурная не помнит! – он с размаху хлопнул себя ладонью по лбу. – Леди Виржиния, а не глянете ли на запрос? Авось пойдет? – и он протянул мне аккуратно заполненный бланк срочной телеграммы.

– Не «Эллисон», а «Алиссон», – механически поправила я, проглядывая текст. – Не «выслать нам», а «просим содействия» или «нуждаемся в содействии детектива такого-то». Да, добавьте еще в конце – «по личной просьбе графини Эверсан». И вы ведь пишете на имя главы Управления?

– Да, – растерянно подтвердил мистер Уолш.

– Значит, есть смысл указать его имя – мистер Хоупсон. Может, мне лучше записать на обороте все замечания? – не слишком уверенно предложила я. Все-таки мистер Уолш был старше, а немолодые мужчины таковы, что их самолюбие очень сильно страдает, если приходится следовать женским советам.

Но, кажется, мой титул все же сыграл свою роль – в спокойной провинции людей высокого происхождения уважали куда больше, чем в суетных городах.

– Вот хорошо было бы! Ох, спасибо за помощь, леди! – неподдельно обрадовался мистер Уолш. – Уж не знаю, чтобы я без вас делал – верно, и впрямь пришлось бы записать Бесси в несчастные случаи, похоронить и надеяться на кару небесную для убийцы. А тут, может, и поймаем нечестивца, – добавил он неожиданно зло. – Попадись он мне…

– И пусть ему больше никто не попадется.

– И пусть ему… Чегось? То есть, что вы такое сказали?

– И пусть ему, убийце, больше никто не попадется, – я отвела взгляд. Тревожное чувство, не отпускавшее меня с того самого момента, как на пороге кабинета появилась восково-бледная Эвани, кольнуло в сердце острой иглой. – Мне кажется… Мне кажется, мистер Уолш, что он убил мисс Доусон не просто из прихоти. Но цели своей не добился. А если так…

– Да смилостивятся над нами небеса!

Я кивнула. И впервые за долгое-долгое время – пожалуй, с самых похорон леди Милдред – очертила рукою священный круг.

На всякий случай.

Эллис прибыл только вечером следующего дня – с блеском и шиком, на попутной телеге, грохочущей, как бочка с жестяной посудой. Об этом торжественном явлении мне любезно доложил Томми, уже, к счастью, оправившийся от шока, вызванного ужасной находкой. Пожалуй, даже слишком оправившийся – не люблю, когда мой отдых в саду прерывают, продираясь через кусты, будто ретивый козлик.

– Леди Виржиния, леди Виржиния! Там тако-о-о-о-е! – задыхаясь, выпалил он, вытаращив голубые глазищи. – Там дядька из города с Бирдом лается! Так лается, что аж жуть, аж жуть!

– Кто с кем? – я нехотя закрыла книгу.

– Белобрысый дядька с Бирдом! – от нетерпения Томми крутанулся на босых пятках – только рубаха колоколом вздулась. – Брешет, что никакого рейна Бирду не обещал, ну, за подвоз. На телеге, ага! А Бирд уперся – обещал. И все дела!

Только один мой знакомый мог ссориться с фермером из-за жалкого рейна.

– Пойду взгляну на этого странного гостя, – вздохнула я и улыбнулась мальчишке. – А ты, Томми, сбегай к мисс Мадлен – это та немая девушка, помнишь? – и возьми у нее для меня два рейна. Принесешь мне, хорошо?

– Будьсделано! – скороговоркой выпалил он, сверкнул щербатой улыбкой и вновь ринулся в кусты.

Интересно, для кого дорожки прокладывают в саду? Явно не для сына садовника.

Для того чтобы найти Эллиса, провожатые мне не потребовались. Стоило выйти из лилейно-розового лабиринта на подъездную аллею к дому, как направление стало кристально ясно. Вечернее солнце покрывало жаркой медью кованую решетку, придорожные кусты и густые кроны грабов у распахнутых ворот. Птиц было не слышно – видимо, они умолкли из уважения к концерту, устроенному одним несносным детективом.

– У вас, милейший, совершенно, абсолютно, ни на грамм нет совести! Вы, наверное, и с собственной матушки плату возьмете, если она попросит стакан воды поднести!

– Что-то ты на мою матушку не похож, парень! Обещать-то горазд, а платить – не особливо!

– Как же милосердие?

– А как же суленный, мать-перемать. рейн-то?

– Да вы скряга!

– А ты – обманщик, парень!

– Я по работе приехал, к графине!

– Да какой еще, мать-перемать, графине!

Ну, это в очень вежливом изложении. В отличие от Эллиса, одураченный извозчик в выражениях не стеснялся.

Я двинулась было решительно вперед, чтобы прекратить это безобразие, однако чьи-то пальцы мягко, но непреклонно удержали меня за локоть.

– А это лишнее леди… леди Виржиния, если я не ошибаюсь, – произнес незнакомец баритоном, похожим на старый, дорогой бархат. – Позвольте Эллису наиграться.

– Вы…? – я высокомерно выгнула бровь. Впрочем, моего собеседника, похоже, смутить или сбить с толку было трудно. Даже графским апломбом.

– Доктор Натаниэлл Брэдфорд, – он, нисколько не сомневаясь, протянул мне узкую ладонь для рукопожатия. – Управление спокойствия Бромли. Моя специализация – танатология, наука о причинах и механизмах умирания. Сейчас, к сожалению, приходится работать исключительно со смертями насильственными, но я надеюсь, что когда-нибудь смогу уделить достаточно внимания и естественным. Это гораздо интереснее.

С некоторой опаской я пожала протянутую руку. Похоже, скучных знакомых у Эллиса не водилось.

Что же касалось внешности доктора Брэдфорда, то, на первый взгляд – ничего необычного. Но он определенно был из тех людей, которые, обладая странной притягательностью, со временем кажутся все более и более интересными. Аксонец, какими нас представляют на материке – словно оживший архетип. Неопределенного возраста – можно дать двадцать пять лет, а можно и тридцать пять. Не слишком высокий – как раз, чтобы романтичная девица смогла склонить голову на плечо, а джентльмену не пришлось глядеть на собеседника снизу вверх. Очки в тонкой серебряной оправе ровно сидели на прямом носу. Выражение светло-серых глаз невозможно было определить – насмешливо-равнодушные, иронично-серьезные? Губы – типично-тонкие, кожа – традиционно-бледная. Волосы – прямые и темные, когда-то расчесанные на идеальный пробор, но сейчас, на сыром загородном ветру, они пришли в полнейший беспорядок.

– И каков диагноз?

– Простите? – я смутилась почему-то.

Доктор Брэдфорд улыбнулся одними уголками губ.

– Вы так пристально на меня глядели, будто хотели поставить диагноз путем визуального осмотра. И каков же вердикт?

Я неловко рассмеялась от неожиданности. Эллис мгновенно оборвал спор и обернулся ко мне, сияя улыбкой.

– Думаю, наше знакомство будет интересным, – я наконец, отступила, выпуская ладонь доктора. – Мистер Норманн, рада вас видеть… а вот и Томми. Томми, отдай вознаграждение этому молодому человеку, любезно подвезшему детектива Норманна, – хозяин телеги разевал рот, как рыба на берегу. – Мистер Норманн, мистер Брэдфорд, следуйте за мной. И добро пожаловать в особняк Валтеров!

Я развернулась и направилась вниз по аллее. Эллис нагнал меня через несколько секунд.

– А телегу вы зря отпустили, Виржиния, – авторитетно заявил он. – На чем мы поедем в местное отделение Управления?

– Тут и пешком можно дойти, Эллис. Вы совершенно разленились в Бромли.

– И вы тоже пойдете пешком?

– А вас нужно сопровождать?

– Ну, вы же захотите проследить, чтобы я сходу не нанес несмываемое оскорбление этому, как его, Уолшу, – легкомысленно подмигнул мне Эллис.

Я вздохнула.

– Честно говоря, дороги здесь неплохие. Мы можем взять машину.

Доктор Брэдфорд с невозмутимым лицом шел, немного отставая от нас, и делал вид, что любуется пейзажем. Мне хотелось немного поговорить с этим интересным человеком, чтобы определиться в своем отношении к нему, но пока такой возможности не представлялось. Лайзо в ответ на мою просьбу выкатил «Бейкер» из гаража, и через полчаса мы впятером – Эллис, Лайзо, Брэдфорд, я и Мадлен в качестве моей компаньонки – прибыли в деревню. Правда, до здания Управления дойти так и не успели.

Старинная церквушка, гордость Тайни Грин Халлоу, находилась ровно на полпути к отделению.

Заметив что-то невдалеке, Эллис внезапно перегнулся через сиденье и хлопнул Лайзо по плечу и крикнул:

– Останови, останови!

Едва машина притормозила, как он распахнул дверцу и выскочил на улицу. Я запоздало проследила за его взглядом и охнула.

Знакомые черные одеяния, знакомый зеленый священнический шарф…

– Марк, старина, да ты ли это?! – возглас Эллиса разнесся на полдеревни.

Обменявшись взглядами с Мэдди, мы, не сговариваясь, последовали за детективом. Лайзо с доктором тоже, разумеется, не остались в машине.

А Эллис времени не терял – он сходу заключил долговязого священника в горячие братские объятия. Отец Марк выглядел при этом как человек, вокруг которого обвилась смертельно ядовитая болотная змея.

– Марки, да ты не изменился почти! Все тот же, простофиля простофилей! Ух, какие щеки наел! Тебя каким ветром сюда занесло, дружище?

– Несчастливым.

Ответ отца Марка был полон затаенного трагизма и смирения перед злодейкой судьбой.

– Так вы все же были знакомы? – спросила я, когда приблизилась на подобающее расстояние.

Радость Эллиса почему-то сразу потускнела. А отец Марк вздернул подбородок и ответил с неожиданной дерзостью:

– Да, знакомы. Мы друзья по детству, леди. Воспитывались вместе… в приюте Святого Николауса. Для детей, рожденных от насилия.

Я замерла как громом пораженная.

А как же все эти вечные присказки Эллиса?

«Тетушка Энн говаривала… как водится у моей сестренки Лиз… братец Джонни, бывало…»

Конечно, такое обилие родственников выглядело странновато, но Эллис-сирота – такое просто не укладывалось в голове совершенно.

– Все верно, Виржиния, – подтвердил детектив сухим голосом, жутковато улыбаясь. – Ну, да не будем о грустном. А раз уж мы заговорили о детских годах, старина Марки… Может, я вспомню какой-нибудь любопытныйслучай с твоим участием?

Кажется, я начинала понимать, почему отец Марк так боялся приезда Эллиса.

– Господа, думаю, о детских воспоминаниях мы поговорим позже, – перехватила я инициативу прежде, чем по-кошачьи мстительный Эллис начнет рассказ. – Родственники мисс Доусон настаивают на скорейшем погребении. Боюсь, если мы задержимся сегодня, то завтра осматривать уважаемому доктору Брэдфорду будет нечего.

Медик средним пальцем поправил очки на носу и тонко улыбнулся:

– Пожалуй, в таком случае мне стоит приступить к работе прямо сейчас?

– Замечательная мысль! – горячо поддержала его я. – Отец, не проводите ли нас к Управлению? – обратилась я к священнику, растерянно теребящему свой зеленый шарф. – Мистер Уолш ведь на месте?

– Да, да, – с готовностью ухватился тот за первый же повод ускользнуть от неприятного разговора с Эллисом. – Он там, но скоро уходит. Нынче ночью только Перкинс хранит покой Управления, а говорить с ним трудно: очень, очень сложный характер.

– И не дело это – проводить вскрытие ночью, – произнес задумчиво Брэдфорд, щурясь на пылающее золото заката. Отец Марк расцвел, видимо, почуяв союзника в борьбе с циникам из «покойницкой». Но тут доктор добавил: – Под масляными лампами ничего не видно, а об электрических здесь, похоже, еще и не слышали. А свет в нашем деле очень много значит. Вот вскрою нашу красавицу в темноте, а потом думать буду: убийца селезенку располосовал – или я случайно? Неприятно получится, – он улыбнулся вечернему небу.

Выражение лица у священника сделалось кислым, как винный уксус.