Текст книги "Елизавета в Мире Теней (СИ)"

Автор книги: София Карамазова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

С этими словами она встала и ушла в смежную комнату, где Гор рассматривал большие полотна, изображавшие пейзажи, по большей части лес в разное время суток или поселения в горах.

" Принесло же это пугало в такой момент " – зло думала девушка, пытаясь совладать с дрожью в руках. Она подошла к мальчику и заглянула в обезображенное лицо. Вспомнив, что сегодня ещё не промывала его болячки, она достала аптечку, усадила малыша на диван и стала протирать по очереди глаза, затем губы. Глядя на них, мучительно захотелось попробовать обрезать эти грубые стежки. Ей подумалось, что владелец браслета сможет хоть немного облегчить участь несчастных. Лиза аккуратно поднесла ножницы к нити и, затаив дыхание, обрезала одну. В тот же момент распавшиеся концы зашевелились и срослись обратно, не оставив ни следа от эксперимента. Елизавета окончательно пала духом. Радовало только, что Гор не почувствовал ничего. Поцеловав любимое чудовище, Госпожа Ведьма отправилась сочетать узами брака короля и его невесту.

В коридоре её ждал Арчи, вместе они пошли во дворец. Когда, держась за руки, они проходили по галерее, Елизавета спросила:

– Ты расскажешь мне всё, как обещал?

– Разумеется, когда захочешь, и обязанности не будут нас отвлекать. А сейчас тебе нужно думать лишь о том, как побыстрее провести эту церемонию и пережить последующий бал.

Остаток пути оба молчали, размышляя о предстоящей свадьбе. Сложно сказать волновался ли Арчибальд, но Лиза не чувствовала ничего. В душе была пустота, а в голове лишь фразы, которые предстоит сказать. Через хорошо знакомую дверцу за тронным возвышением, она вошла в залу и предстала перед толпой придворных, державших в руках красные свечи, сейчас не зажжённые. Арчи был по правую руку от неё, воцарилась тишина, все смотрели на пришельцев, сместивших Терхенетар и Вёльфа. На некоторое время залу сковало молчанием, сменившимся самым радушным приёмом. Сторонники версии о Елизавете, как могущественной ведьме, ликовали и с удовольствием подходили, чтобы выразить своё почтение, да и все остальные отвешивали поклоны и рассыпали благодарности и комплименты в адрес людей, пришедших им на помощь в столь трудный час. Новые премьер и Госпожа Ведьма с благосклонностью принимали знаки внимания и обещали служить этому Миру не хуже своих выдающихся предшественников. Разумеется, было не мало и таких, кто считал, что всё происходящее результат интриг этих выскочек, но высказываться не решались, ожидая возможности уехать из резиденции к себе домой.

Вскоре вошёл церемониймейстер и предложил всем приготовиться к выходу государя и его невесты. Придворные зажгли свечи, лакеи наоборот притушили большие канделябры. Певцы и музыканты заняли свои места. Арчибальд ободряюще пожал Елизавете руку и отошёл в сторону, взяв приготовленную для него свечу из рук Клейста. Только сейчас девушка поняла, сколько силы черпает в других и как трудно ей стоять здесь одной, без поддержки. Даже книги не было у неё, в которую можно было бы вцепиться.

Оркестр начал играть, и хор вплёл серебряные нити голосов в переливы нежной музыки, проникающей в самые сокровенные глубины душевного волнения. Эти звуки каждому нашептали о светлой грусти по прошлому, в котором всё было таким родным, и внушили робкую надежду на благостное будущее, до времени сокрытое под мглистым покрывалом неизвестности.

Парадные двери распахнулись и в зал вошли Илорен и Виктория, облачённые в белые одежды, расшитые серебряными и золотыми узорами. Они держались за руки и не смотрели ни на кого, словно случайно зашли сюда во время прогулки. Пара подошла к подножию тронного возвышения, где стояла арка, украшенная цветами, а под ними в белом саване с распущенными по плечам волосами, стояла бледная Елизавета. Илорен и Виктория замерли перед ней в ожидании, но девушка не сразу собралась с духом. Волнение, сковавшее язык, усугублял жених, заворожено смотревший на неё и невеста, наоборот избегавшая взгляда. Лиза нашла опору в скульптуре ангела, стоявшей в нише напротив. Госпожа Ведьма начала церемонию так, как её учили:

– Сегодня, когда мрак окутал пределы нашего Мира, из плена была вырвана смертная душа, чтобы стать одной из нас и подарить радость нашему правителю – королю Илорену. Виктория была избрана ведами для того, чтобы претендовать на трон и принята народом королевства. Она доказала свою преданность, искренность и храбрость перед лицом правителя и Госпожи Ведьмы. Государь, готов ли ты разделить свою судьбу с судьбой этой девушки, любить её, оберегать и помогать?

– Согласен, – дрогнувшим голосом ответил монарх.

– Виктория, готова ли ты соединить свою судьбу с судьбой короля Илорена, любить его, оберегать и помогать?

– Согласна, – звонко и резко ответила невеста, так что голос её разорвал медитативную атмосферу, царившую вокруг.

– Обязуетесь ли вы нести бремя государственных забот сообща, справедливо вершить свои дела и уважать своих подданных?

– Клянёмся, – хором ответили они, преклонив колени, и тут же встали.

Кто-то поднёс подушечку, и Елизавета взяла сначала жемчуг, чтобы одеть его на шею Виктории, наклонившей к ней голову, а затем янтарь для Илорена.

– Теперь ваши жизни принадлежат друг другу, а моя принадлежит вам. Клянусь помогать советом и делом, а также всегда быть рядом с правителями в часы испытаний и дни радостей. Пусть ваши пути всегда будут светлыми, сердца любящими, а помыслы чистыми. Да здравствую король Илорен и королева Виктория!

– Да здравствуют король Илорен и королева Виктория! – эхом откликнулись придворные и слуги.

Монарх с супругой взошли по ступенькам и стали лицом к залу, у своих тронов. Первым начал государь:

– Друзья, мы вступили в эпоху перемен и завтра, когда туман рассеется, мы окажемся уже в другом, новом Мире. Сегодня старая эра подходит к концу, оставляя после себя воспоминания о безвременье. Я обещаю править честно и справедливо, отдавать всё своё время на благо подданных и не дам больше консерваторам тормозить наше общее стремление к преобразованию. Моей верной и прелестной опорой станет супруга, благодаря которой возможно спасение Мира Теней от старого проклятия, наложенного на него и породившего межсезонье. Королева подарит мне дитя, и тогда мы навсегда забудем о тех муках, что испытывали в ожидании вед. Да здравствует королева Виктория!

И все придворные эхом подхватили:

– Да здравствует королева Виктория!

Довольная и гордая улыбка коснулась губ государыни, и она повела свою речь:

– Я благодарна вам за честь и тёплый приём и сделаю всё, что в моих силах, чтобы оправдать возложенные надежды и стать надёжной опорой своему супругу, чья любовь так поддерживает меня, а также доброй, мудрой и справедливой правительницей для своих подданных. Да здравствует Мир Теней!

И снова эхом откликнулись собравшиеся:

– Да здравствует Мир Теней.

На этом урезанная официальная часть была завершена.

Елизавета отправилась переодеваться в одну из комнат, пока король и королева выслушивали многочисленные поздравления. Девушка, лишённая своего гардероба, была вынуждена воспользоваться теми платьями, что присылали для Терхенетар в подарок и которые она даже ни разу не мерила, верная своим чёрным одеждам, простого фасона. То, что досталось Лизе, было рассчитано на репрезентативность, а учитывая специфичность представления мастеров о профессии ведьмы, они смотрелись порой весьма экстравагантно на общем фоне придворных, представляя собой смесь высокой моды и тенденций андеграундного стиля в мире людей. Свой выбор она остановила на длинном серебристом платье с вышитым красными нитями узором.

Подходило время "экспресс" бала, как назвал его недовольный Клейст. Впрочем, всего на этом празднике было вдоволь, кроме времени и людей, по сравнению с прежними чествованиями королев и свадьбами. Резиденция и город опустели почти в половину, даже Илорен, занятый своими думами, заметил это. Но, несмотря на все нюансы, люди были счастливы, сознавая, что тумана завтра не будет, всё придёт в норму и можно зажить по-старому. Каждый стремился нагуляться вдоволь, вознаграждая себя за последние волнения, а также и потому, что большинство намеревалось покинуть Фьелу, как можно скорее, чтобы оказаться подальше от воинов, казней, исчезновений, убийств, заговоров и всего того, что может закончиться плачевно для человека.

Церемониймейстер провозгласил начало бала и все потянулись в залу, сияющую огнями, зеркалами, золотом, паркетом, блестевшим под ногами и небесами, приоткрывшими завесу своих тайн на росписях плафона. Там, в окружении прекрасных ангелов, облачённых в белоснежные одежды и строго глядевших на людей, в центре был один, не похожий на собратьев. В тёмных одеяниях, с покрытой капюшоном головой и кинжалом в руке, он, казалось, готов был низринуться в гущу смертных, так как чёрные крылья его были расправлены, а телом ангел пригнулся, будто готовясь к прыжку. Странно было видеть такое гнетущее изображение здесь. Зазвучали ноты паваны и, по традиции, король пригласил Госпожу Ведьму открыть с ним бал. Они вышли на середину залы, невольно внимание Елизаветы снова приковал чёрный ангел, оказавшийся прямо над ними и отсюда взгляд его казался хищно устремлённым прямо на пару.

– Ты в порядке, Лиза? – спросил Илорен.

Девушка перевела на него взгляд и, улыбнувшись, кивнула. Танец, которому Клейст сегодня долго обучал её и Вику, был не очень труден, но насыщен деталями. Сосредоточившись на следующих нескольких минутах и бросив взгляд на Викторию, ухмылявшуюся в стороне и кивком пожелавшей удачи, она растворилась в звуках музыки и отдала свой разум во власть памяти, откликавшейся на знакомую мелодию заученными жестами, поворотами, шагами, движениями рук и головы. Прозвучал последний аккорд, и Елизавета присела в реверансе перед королём. Илорен отвёл Госпожу Ведьму к Вёльфу, с интересом наблюдавшему за ними и, поклонившись, пошёл к Виктории, чтобы пригласить на следующий танец. Бывший премьер подал Лизе руку и произнёс:

– Позвольте предложить вам небольшую прогулку по крытому саду. Туда, слава духам, не пробрался туман.

Елизавета неуверенно кивнула, и они пошли к выходу из залы. Когда шум бала остался позади, Вёльф продолжил разговор:

– Мне следует извиниться перед вами, Елизавета, за сегодняшнюю грубость. Я приходил к вам не для оскорблений и глубоко сожалею о своём поведении. Ваша предшественница очень дорога мне и увидеть кого-то в её апартаментах, после стольких веков, стало сильным впечатлением. Я не совладал с эмоциями. Вы примете мои извинения?

– Да, разумеется, мне и самой неуютно на её месте, – пылко ответила Лиза, не задумываясь над тем, стоит ли этот незнакомец подобных откровений, и тут же спохватилась об этом.

– Вы очень добры и слишком откровенны, – натянуто улыбнувшись, ответил Генрих, вспоминая, тем временем, как быстро эта простушка стала центром всех событий, происходящих в их Мире. Необычайных событий и роковых стечений обстоятельств. Как ловко она располагала к доверию. "Не этим ли способом? Как говорила о ней Терхенетар "словно неприхотливый комнатный цветок", так и манит расслабиться в своём присутствии".

"Точно, ляпнула, как дура, в очередной раз, – думала между тем Лиза, сокрушаясь о своей вечной непосредственности и глупости, глядя на похолодевший взгляд Вёльфа и учтивую улыбку, так похожую на презрительную гримасу, что хотелось как-то оправдаться, – но это будет ещё хуже. Лучше больше молчать и не усугублять неприятного впечатления".

– Добры, – задумчиво повторил Генрих, вглядываясь в точёный профиль застывшего лица, похожего на профиль статуи. Шедшая рядом с ним девушка выглядела спокойной и уверенной, о чём-то размышляла, не пытаясь завести разговор, словно напоминая своим молчанием о том, что это он был инициатором прогулки, и она не собирается выкладывать своих тайн, но готова выслушать чужие, – и, смею надеяться, отзывчивы, – после некоторой паузы более уверенно продолжил Вёльф.

Ответом на последнюю фразу был настороженный взгляд Елизаветы.

– О, я не требую этого в своих интересах, меня просил король. Прошу вас, – сказал он, пропуская девушку в сад, освещённый невидимыми в листве фонарями, подобранными под цвет растений, в которых они были спрятаны.

– Благодарю, но почему Его Величество не обратился ко мне лично?

– Дело в том, что мне необходимо оставить двор и государь попросил меня собрать побольше информации о новом премьер-министре, дабы проверить те факты, которые сам Арчибальд рассказал нам о себе. Это, безусловно, простая формальность, дача рекомендаций и советник оповещён об этой процедуре, так что можете не волноваться. Ваше мнение для правителя особенно ценно по ряду причин, поэтому именно вас я прошу рассказать нам о нём.

– Но, лучше всего его знает Урсула, я с ним почти не общалась.

– Урсулу мы допросили, но она не может ни говорить, ни писать. Всякий раз, как веда пытается что-то нам сообщить, приступы кашля усиливаются. Что вы думаете об этом?

– Я не знаю, бедняжка очень больна и излишнее волнение, должно быть, дурно сказывается на её состоянии. К тому же чувство вины... – неуверенно ответила Лиза. Противоречия разрывали её: с одной стороны можно рассказать о том, что говорила ей Урсула, но с другой это могла быть очередная ложь ради мести. Да и личность Вёльфа не располагала к доверительной беседе, к тому же пока Арчибальд не расскажет ей всего о себе, судить о его мотивах рано. – Знаю, что он прорицатель и учёный, разбирается в травах и умеет делать из них настои. Но это всё, что известно мне.

Добиться симпатии и доверия Вёльфа было ей не под силу, Елизавета прекрасно это понимала, а вот Арчибальд вполне мог на неё разозлиться и тогда может случиться всё, что угодно. Лиза была связана с этим человеком браслетом, ей необходима была его поддержка. Сейчас он был единственным, кто понимал привязанность и внимание к воинам. Если же рассказать об их природе кому-нибудь ещё, то в этом превращении могут обвинить именно новую Госпожу Ведьму. Из задумчивости её вызволил очередной вопрос:

– Вы знаете, что произошло в Гирфентейне? Дети не могли быть тенями и исчезнуть из-за тумана.

– Меня не было там и обо всём этом мне известно не больше, чем ведам. За то время, что я была в плену у Урсулы, я смогла узнать не так уж и много, чтобы мне было чем поделиться с вами. Мне очень жаль. Я и сама надеюсь узнать получше о причинах всего произошедшего.

– Ну, что же, я так и предполагал. Мне говорили, что вы просто жертва обстоятельств и не имеете отношения к случившемуся. Что вы намерены сделать с ведами? Они ваши подчинённые и король не может не согласовать с вами их судьбу.

– Я пока не думала об этом. Они едва не убили меня, так что стремления к обществу своих подчинённых я не испытываю, тем более что именно по вине веды произошли все несчастья. Им действительно стоит немного отдохнуть от забот о Мире, пока не будут исправлены их деяния.

– Странно слышать подобные слова из уст Госпожи Ведьмы, – усмехнулся Вёльф, – но, вероятно вы абсолютно правы и основная ответственность лежит на любимицах Терхенетар.

– Я не хочу занимать никаких постов и надеюсь, что вскоре всё вернётся на круги своя, а я просто буду жить где-нибудь на отшибе, где никто не будет пугаться моей гвардии – тихо произнесла Лиза в надежде прекратить невыносимый для неё разговор. Она смотрела в глубину зарослей, где проглядывала ротонда, окружённая скульптурами – единственное ярко освещённое место в саду.

Заметив направление её взгляда, Генрих предложил пройти к ней и поговорить о чём-нибудь более приятном.

– Эту ротонду государю прислали в дар из северных областей королевства в знак уважения. Она сделана из редких пород камня и все четыре стороны света поучаствовали в её создании. Три ступеньки ведут внутрь, пол инкрустирован драгоценными камнями и иллюстрирует герб Терхенетар. Восемь колонн, украшенных узорами разных народов, поддерживают барабан, декорированный рельефными изображениями духов, по преданию оберегающих наш Мир. Над всем этим возвышается купол, увенчанный гербом правителя, отлитым из золота. Столичный скульптор в знак восхищения мастерами, принимавшими участие в создании этого произведения искусства, высек из мрамора несколько круглых скульптур, олицетворяющих провинции, таланты которых украсили ротонду. Это было давно, когда Мир ещё был по-настоящему добр и светел.

Они подошли к беседке и Генрих сел прямо на ступени. В этот момент Вёльф казался очень юным. Он был таким же молодым как Илорен, только манера держаться придавала ему солидности, прибавлявшей года. Сойдя с топкой почвы неприятного допроса, от которого ничего не ждал с самого начала, он впервые предстал перед Елизаветой живым человеком со своими радостями и горестями.

– Внутри ротонды никто не бывает, она у нас несёт чисто декоративную функцию, но в тени есть удобные скамейки, если не хотите сидеть на камне, как я. Надеюсь, вы не против того, чтобы уделить мне ещё немного вашего внимания?

Лиза села на скамейку, почти невидимую в полутьме, и, улыбнувшись метаморфозе, произошедшей с Вёльфом, ответила:

– Нет, я не против.

Они являли собой весьма странную картину: Елизавета, неподвижно застывшая в тени растений в серебристом платье, неотличимая от статуй, которые выглядывали из зарослей, и Генрих, словно актёр в свете софитов на театральных подмостках, вот-вот начнёт знаменитый монолог. Но он молчал, задумавшись, и Лиза решилась на вопрос:

– Вам трудно покидать Селаркацу, вы, наверно, очень долго были первым министром?

– Я был путешественником, сколько себя помню. Пока не попал во дворец в качестве очередного гостя, которых так не любит Терхенетар. Здесь я увидел её и впал в немилость, имея неосторожность не спрятаться, а пристально смотреть на саму Госпожу Ведьму, после чего был изгнан из столицы за эту дерзость. Она не узнала меня, когда, спустя несколько лет, в своём титуле князя я прибыл в Фьелу с подарками для двора и, оставшись здесь уже в качестве придворного, постепенно получил должность в Совете. Мне никогда не нравилось это место – худшее во всём Мире Теней, как и всякое средоточие власти. Теперь я со спокойным сердцем могу покинуть его. Я чах здесь оттого, что с первого взгляда безумно влюбился в Терхенетар, так, на моей памяти, сходит с ума только Илорен по своей Елизавете.

Лиза резко откинулась в тень, чтобы собеседник не мог видеть, как она покраснела. А Генрих рассмеялся тихим, ласковым смехом и продолжил:

– Не стоит стыдиться своего влияния на короля, из-за него в ваших руках сейчас спасение нашего Мира. Чтобы там ни придумывал мой преемник, но всё же государь по-прежнему главный человек королевства и сможет остановить Арчибальда. Буду с вами откровенен, я уверен в том, что ваш друг – главное звено того хаоса, который потряс наш Мир, но сейчас мне это безразлично, как и королю. Мы боролись с ним, пока он был невидим, а его пособники пакостили прямо у нас перед носом, под опекой вашей предшественницы, но теперь, когда этот проходимец переступил порог дворца, а все его подручные мертвы или лежат при смерти, не способные его разоблачить, стало ясно, что все мы проиграли свою борьбу. Теперь в его свите остались только вы, Елизавета и, думаю, ваша битва ещё впереди. Что хочет сделать Арчибальд, ради чего он так стремился к власти?

– Я не знаю ничего, клянусь, – дрожащим голосом ответила Лиза.

– Вот вы где! – громко воскликнул новый премьер, появляясь из темноты.

Лиза и Генрих резко встали, испуганные внезапным появлением Арчи.

– Так испугались, словно что-то замышляли, уж, не обо мне ли шла речь? – весело спросил министр.

– Да, как мы и договаривались нынче днём, я справлялся о вас.

– Узнали что-то новое?

– Кроме того, что девушка вас боится, ничего, – ответил Вёльф, – извините, но я вынужден вас покинуть, мне пора собираться.

Генрих подошёл к Елизавете и отвесил церемонный поклон, затем заглянул в её глаза и тихо произнёс:

– Удачи, Госпожа Ведьма, она понадобится вам.

После холодно раскланялся с преемником и удалился, оставив Лизу наедине с Арчибальдом.

– Ты сказала ему, что боишься меня? – спросил он девушку, застывшую в тени.

– Нет, – безучастно ответила Елизавета.

– А ты боишься?

– Я тебя не понимаю, равно как и того, что будет со мной, ведь не могу же я вечно притворяться не той, кто я есть, как сегодня. Я не ведьма и веды меня скорей удавят каким-нибудь тысячелистником, чем станут помогать.

– Ну и дьявол с ними, пусть томятся в подземельях, – усмехнулся Арчи. – А насчёт магии не переживай, твоя предшественница тоже не прибегала к чудесам, да здесь особо и не поколдуешь. Сильное колдовство разорвёт эту иллюзию на части. Для начала нужно сделать этот Мир настоящим, живым, самостоятельным, а тогда можно и проверить свои силы.

– Но веды...

– Шаманки, гадалки и не более того. Может и есть в них огромный потенциал, но откроется он не раньше, чем мы изменим это сонное царство мечтателей. Первые шаги уже сделаны: люди стали подвержены болезням и смерти, уничтожены иллюзии, осталось только сделать его живым, но этим сейчас займутся правители. Для этого нужно только родиться смертному младенцу.

– И тогда мы все станем смертными?

– Все уже смертны, но теперь срок их жизней будет ограничен, как у людей, которых они использовали всё это время. Ни разу я ещё не видел, чтобы бессмертие давалось безвозмездно, не случилось этого и здесь. И этот Мир – тщедушный эмбрион, питающийся жизненными соками очередной несчастной, ради вечной жизни его обитателей, которым давно пора уже окончить свой жизненный путь, затянувшийся благодаря колдовству шаманки. Поэтому не стоит воспринимать всерьёз их жалобы.

– А что будет с браслетом, когда я состарюсь и умру?

– Ты не состаришься и не умрёшь, пока он на тебе.

– А ты?

Арчибальд рассмеялся и ответил:

– Я тоже не умру.

– И ты будешь вечным премьером, а я вечно ведьмой?

– Нет, мы не останемся здесь навсегда. Терхенетар готовится к войне и мы должны помочь правителям подготовиться к ней, а потом нас ждёт путешествие. Ну, а сейчас спать, – быстро добавил он.

– Я теперь всё равно не усну, пока ты мне всё подробно не расскажешь.

– Это причинит неудобство только тебе, потому что когда я буду заинтересован в продолжении, ты будешь настолько утомлена, что не сможешь соображать.

– Мои желания когда-нибудь будут здесь учитываться?

– Желания – да, но не капризы. Я сейчас очень хочу спать, это место действует на меня как снотворное.

Елизавете снова пришлось подчиниться, и Арчибальд отвёл её в апартаменты Госпожи Ведьмы.

23.

Утро выдалось прекрасным. Солнечные лучи щедро рассыпали свои благословения на истомившиеся во мраке улицы, но люди не ощутили их нежных поцелуев, запершись ставнями от проклятого тумана, принесшего столько горя в их жизнь. Первый возглас радости исторгла детская грудь. Мальчик десяти лет, выбежав на улицу, истошно закричал, призывая родителей взглянуть на чудо, и разбудил целый квартал. Люди выходили из своих домов и смотрели на ясное небо. Хоть радость и была повсеместной, но боль утраты ещё сильнее сжала множество сердец, которые лишились возможности разделить своё счастье с любимыми. Тем не менее, город возвращал себе прежнее течение жизни.

В резиденции Генрих Вёльф бросил прощальный взгляд на знакомые стены и сел в карету, которая привезла его когда-то сюда и с тех пор не покидала Селаркацу. До дома лежал долгий путь, и проделать его он желал как можно быстрее. Проезжая по улицам столицы, князь видел, как многие с возродившейся надеждой расклеивают и раздают прохожим объявления о пропаже родственников. Как легко было бы выйти и сказать им всем правду, только никто ему не поверит, а может ещё и набросятся, как на одного из виновников случившегося. Генрих отвернулся от окна и не выглядывал, пока Фьела не осталась позади со всеми её переживаниями. Вёльфу было в чём себя упрекнуть: он не поддержал Терхенетар, позволив случиться всему этому ужасу, только ради того, чтоб отдалить её от власти, бросал Илорена и королевство в руках какого-то подозрительного шарлатана и странной девчонки, которая из страха перед ним, скорее всего, пойдёт на всё. Да и нет у неё причин доверять кому-нибудь в этом Мире после всего, что с ней произошло. Но всё это теперь не касается ни его, ни Терхенетар. Князь откинулся на спинку сиденья и попытался восполнить недостаток сна, надеясь хоть немного сократить время в дороге. То, засыпая, то, предаваясь мрачным думам о настоящем и будущем, Вёльф не заметил, как стемнело, и на очередном перекрёстке вырос знакомый знак с его фамильным гербом и указанием остатка пути до его владений.

Приезд хозяина был настоящим событием в замке. Генрих послал вперёд себя вещи и указание, когда его ожидать, и теперь все залы и подъезд были ярко освещены, а крестьяне и прислуга, многие из которых ещё не видели своего господина, высыпали на улицу и стояли даже вдоль дороги, в ожидании его.

Князь почувствовал себя намного лучше, увидев родные стены и своих людей, отвешивавших поклоны проезжавшему экипажу. Карета въехала во двор, и Вёльф, впервые за всю дорогу, вышел и смог размять затёкшие члены. Он не спешил идти в замок, хотя уже не первый день представлял себе тот миг, когда переступит его порог. Генрих знал, что за ним наблюдают и ждут внутри, но малодушно топтался, здороваясь с челядью и выслушивая жалобы на трудности, посыпавшиеся на людей в последнее время. Окружённый со всех сторон, кивая на непрекращающийся поток слов, но, не особо вникая в их суть, хозяин простоял так на дворе около двадцати минут и неизвестно, сколько ещё он оставался бы там уставший с дороги, если бы звонкий молодой голос не произнёс, перекрывая шум:

– Друзья мои, позвольте своему господину войти в дом, он нуждается в отдыхе.

Генрих посмотрел на вход в замок, в проёме которого стояла по-прежнему юная и сильная Терхенетар и лукаво улыбалась князю. Люди почтительно расступились, давая ему пройти, и Вёльф неуверенно пошёл к своей возлюбленной, смеявшейся, глядя на его замешательство.

– Ужин уже ждёт нас, пойдём.

Шаманка взяла его за руку и вместе они направились в столовую, где был накрыт стол на три персоны и сидел министр информации Майвор Страусс.

– Добрый вечер, Генрих, приятно видеть тебя, – робко заглядывая в нахмурившееся лицо бывшего коллеги, приветствовал его гость.

– Майвор, рад видеть тебя в добром здравии, но, признаюсь, бесконечно удивлён нашей встречей. Что привело тебя сюда? – привычным в обращении с придворными холодным тоном обратился к нему Вёльф.

За гостя ответила Терхенетар:

– Он приехал из Гирфентейна, он был там, когда туман обрушился на государство.

– Значит, есть новости, – устало сказал князь.

– Да, Генрих, более того у нас есть сторонники и план действий по возвращению власти, – улыбаясь, добавила ведьма.

Вёльф опустил глаза, чтобы не встретиться взглядом со своей возлюбленной и не выдать горького разочарования, промелькнувшего в них.

– Мне нужно освежиться с дороги, я ненадолго вас оставлю.

Князь стремительно покинул своих гостей, пытаясь совладать с захлестнувшими его чувствами. Он медленно умылся, переоделся и во всё это время осторожно собирал в своей душе осколки разлетевшейся мечты.

Во время ужина он не участвовал в беседе, только вслушивался в разговор Майвора и Терхенетар, обсуждавших противостояние столице, называвших имена знакомых и не знакомых ему людей. Как только это стало возможным, Генрих откланялся и пошёл в свои покои.

Опустошение сковало его и выкинуло за границы реальности, окончательно разбив. Все надежды, которыми он жил последнее время пошли прахом. Терхенетар не собиралась меняться и теперь, когда ей предоставили второй шанс, вступала на ту же тропу, которая уже однажды ушла у неё из-под ног. В дверь постучали, но он не стал отвечать. Тогда неурочный посетитель постучал настойчивей.

– Кто? – резко спросил он.

– Генрих, это Терхенетар.

– Войди.

В комнате горел только камин и в его неверном свечении Вёльф видел как юная, прелестная и уверенная в себе шаманка смело подходит к нему без тени смущения и благодарности. Разумеется, он ничего не ожидал, но имел неосторожность предположить, что сердце этой красавицы хоть немного растает от жизни под его гостеприимным кровом. В ответ на эти мысли она сказала:

– Я слишком долго была фактической правительницей целого мира, чтобы измениться так быстро. К тому же ты увёз меня, скорее ради себя.

– Возможно, но что могло бы случиться с тобой там?

– Ничего и моё место никто бы не занял. – Жёстко отвечала Терхенетар. – До меня дошли слухи, что веды в темнице.

– Да, это так.

– Я хотела уехать, но оказалось что здесь я тоже пленница.

– Я приказал никуда не отпускать тебя в моё отсутствие и считаю эту меру справедливой. В столице тебе больше нет места, оно было бы занято в любом случае, так же как и моё. Что тут делает этот трус?

– Майвор теперь мятежник, как и я. Во время своей вынужденной экспедиции он узнал о том, что народ начал роптать на короля. Многие пропали в тумане, а правитель ничего не делает и не объясняет, так что люди стали искать объяснения сами и пришли к выводу, что все несчастья навлёк на нас Илорен, который слишком часто готов был жертвовать целым Миром ради очередной своей избранницы.

– Но теперь всё изменится и народ успокоится, так что никакой революции не нужно.

– Наша задача убедить людей в обратном и вернуться в резиденцию, чтобы выгнать оттуда выскочек вместе с их покровителем, который и сам давно мечтает оставить её и удалиться от дел.

Терхенетар села в кресло и вызвала слугу.

– Зачем? – устало спросил Вёльф.

– Хочу, чтоб принесли нам кофе, нужно многое обсудить.

Генрих хотел возразить, ссылаясь на сильную усталость и желание спать, но в насмешливом взгляде ведьмы видел, что она это прекрасно понимает и знает, что у него не хватит сил отказать ей. Это был маленький акт наслаждения властью над сильным человеком и князь невесело рассмеялся над собственной глупостью, побудившей его уверовать в то, что эта женщина сможет стать счастливой рядом с ним здесь.

– Тебе ещё не надоело мстить всем подряд, пример Урсулы не показался достаточно поучительным? Зачем ты снова втягиваешься в борьбу?

– Ну, во-первых, я не глупая самодовольная девчонка, – пропустив язвительный смешок Генриха, сказала Терхенетар, – а, во-вторых, по-настоящему мы ещё не боролись, так что я втягиваюсь впервые и надеюсь на твою поддержку.

– А если я откажусь? Ты хочешь воспользоваться моей усталостью и уговорить на свою авантюру, пока я так слаб.

– Да, именно таков мой план, к тому же ты привёз новости и мне не терпится узнать их.