Текст книги "Елизавета в Мире Теней (СИ)"

Автор книги: София Карамазова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Последней, о ком я расскажу тебе сегодня, будет синеглазая брюнетка, появившаяся у нас после последнего путешествия Госпожи Ведьмы, решившей взглянуть на человеческий мир, перемены которого заинтриговали даже её, но ненадолго. Когда Терхенетар вылезла из безлюдного ущелья тёмных закоулков большого города, то не поверила своим глазам, как рассказывала нам потом. Наш наряд, если мы оказываемся среди людей в тёплую пору, не привлекает внимания, и ведьма смело гуляла по оживлённым улицам, всматриваясь в витрины и особенно людей. Судя по её рассказу, был выходной, так как взрослые шли с детьми, никуда не торопясь, и кафе были переполнены отдыхающими, а у зданий выстраивались очереди желавших купить билеты на представления, видимо кино и театр или цирк. Терхенетар призналась, что почувствовала искреннюю радость, глядя на этих счастливых людей, и подумала тогда же, что они добились настоящей свободы и процветания. Ведьма почти прониклась уважением к роду человеческому, которое потеряла когда-то. Вскоре наступил вечер. Она присела отдохнуть в парке и стала любоваться идиллической картиной, когда на дорожке появилась группа молодых людей, шедших за юной девушкой. Её звали Аврора, и она выглядела очень несчастной. Те, кто шли за ней явно говорили что-то неприятное, кто-то толкнул её в плечо, и девушка чуть не упала. Сгорбленная, зажатая, с неуместной полуулыбкой на лице, как будто ей тоже было весело всё происходящее. Терхенетар говорила, что никогда ни до, ни после не видела такого потерянного создания. Когда компания проходила мимо, она услышала что над девушкой просто издеваются. Очередной толчок достиг своей цели, и Аврора упала, больно ударившись, уголки губ дёрнулись и вернулись в состояние той же улыбки, то ли просящей, то ли понимающей грубую шутку. Вокруг всё так же гуляли люди с детьми, но эта ситуация оказалась незамеченной. Все радовались своему благополучию и прекрасной погоде. Терхенетар пошла следом за компанией и наблюдала за тем, какое искреннее веселье получают люди от унижения себе подобного, от того факта, что могут иметь власть над чувствами другого. Как убого и жалко распоряжаются этой властью, как в каждом своём жесте проявляют всё ту же безобразную животную суть, от которой сбежала шаманка много веков назад. В конце концов, молодые люди остановились перед ветхим, покосившимся домиком и под громкие крики и смех девушка вбежала в свой дом, компания ещё кинула в её жилище пару камней и пошла дальше. Терхенетар оставалась неподалёку и ждала, вскоре появился пьяный мужчина и в доме начался скандал. Аврора выбежала и, не глядя ни на что вокруг, помчалась в сторону парка. Когда наша патронесса догнала её, лицо девушки было опухшим от слёз, она направлялась к кладбищу. Аврора остановилась перед надгробием своей покойной матери и здесь Терхенетар решила поговорить с ней. Конечно, в такой момент, в таком возрасте, многие согласились бы сбежать хоть в загробный мир, но жизнь в месте, где тебя презирают за то, что ты беден. Ни глуп, ни зол, ни подл, а просто не имеешь возможности покупать больше, чем нужно, а в современном мире людей именно это стало называться бедностью. Стоит ли возможность отомстить такому миру десятилетиями жизни в нём? Так к нам присоединилась ещё одна веда.

Не знаю, звали ли все эти девушки нас в своих мыслях или этот Мир ждал именно их и направлял вед к ним на выручку. Но с тех пор, как было решено забирать лишь того, кто действительно готов уйти, мы оказывались рядом и всегда находили в толпе тех, кто был нам нужен... и кому нужны были мы.

Урсула глядела на огонь, и лицо её казалось заметно повзрослевшим, словно неподъёмное бремя навалилось на эти хрупкие плечи.

– А пятнадцатая веда?

– Завтра.

– А моя судьба?

– Завтра. Сегодня уже слишком поздно, а у тебя впереди ещё множество подвигов на ниве нашего хозяйства, так что лучше отдохни.

– Неужели там рассказа ещё на целую ночь?

– Спокойной ночи, Елизавета.

– Ну...

– Завтра.

Лиза ушла в свою комнату, оставив Урсулу в одиночестве смотреть на пламя очага. "По крайней мере, быть ведой не так одиноко, как быть королевой и значительно дольше" подумала она перед сном.

12.

Ранним утром в Фьеле, в зал Совета подтягивались сонные министры. Зевая и корча друг другу плаксивые мордочки, доказывавшие солидарность собравшихся. За столом уже находились Вёльф, Илорен и Терехенетар, все трое выглядели усталыми. Собрание расселось по своим местам, и начало совещанию положил Илорен:

– Уважаемый Совет, сведения собранные нами неутешительны и хотя мы тщательно отбирали лишь видных деятелей регионов, но опрошена, несмотря на это, лишь четверть прибывших на празднества. О похищении никто не знает, воинов до сих пор никто не видел, но эти сведения всё же устарели, так как гости выехали задолго до последних событий. Путешественники, отдыхающие во дворце, так же рассказывали о малозаметных переменах, произошедших в Мире, но никакой опасности они не встречали на своём пути. Сейчас мы продолжаем набирать добровольцев во всех пределах Королевства, и кузнецы повсеместно изготавливают вооружение и доспехи для наших защитников. Гвардейцы будут обучать их основным навыкам. Какие ещё действия мы предпримем? Думаю необходимо назначить наместников в регионы, чтобы лучше контролировать ситуацию, но как об этом сказать аристократам, не привыкшим к дисциплине и надсмотру, да и как их выбирать, учитывая непомерную амбициозность каждого из домов?

– Никогда не думал, что буду вынужден заниматься своей непосредственной деятельностью в нашем Мире. – С грустью сказал военный министр. – Откуда свалилась на нас эта чума?

– Проникла следом за Магнусом и Мортом после того, как они оставили дверь в Королевство нараспашку. – Ответила Терхенетар. – Сейчас тот, кто пришёл сюда вместе с воинами и освоился где-то в нашем Мире, строит планы по расшатыванию и захвату власти. Выявить очаг, из которого исходят волны этого хаоса невозможно. Так что, кто бы ни подначивал народ, он делает это без колдовства.

– Тогда как объяснить остальные перемены?

– Я не знаю. – Госпожа Ведьма ответила и твёрдо посмотрела в глаза спрашивавшего министра по связям с общественностью. Впервые она решилась на подобный шаг, но придумывать отговорки, как Терхенетар порой делала раньше, не желая признаться в своей беспомощности и при этом остававшейся один на один с загадкой и ответственностью за её решение, ведьма больше не желала.

– Гхм... – выразил общее мнение министр внутренних и, за неимением оных, но для полноты слога, внешних дел.

– Гхм... – подтвердил министр чрезвычайных ситуаций.

"Дай им волю, и они сожгли бы меня на ритуальном огне, в надежде на чудо, без малейших угрызений совести и уверенности в том, что это сработает" – закончила их мысль про себя Терхенетар.

– Госпожа Ведьма просто раздражена неуместным вопросом, так как это мы должны бы докладывать ей о результатах своих умозаключений, а не требовать и сведений и разрешения проблем только от вед, – сгладил общую неловкость премьер-министр. – Если вы помните, то на собрании в тронной зале уже было сказано, что причиной послужило пришедшее в наш Мир зло. Нет основания не доверять подобной версии. Все мы знаем, что королевство наше хрупко, мы никогда не тревожили людей напоминанием о своде законов, а они почти никогда их не нарушали. Исключения были столь редкими, что можно сосчитать их по пальцам одной руки. Раньше это благоразумное невмешательство помогало всем сосуществовать мирно и любить правителей, но это время закончилось и каждый из нас должен всерьёз задуматься: остаётся ли он министром и собирается ли выполнять свои обязанности советника или покинет свой пост.

Договорив, Вёльф поморщился, поняв, что почти дословно повторил слова Илорена, сказанные ему накануне.

– Генрих, ты неверно истолковал нашу реакцию, никто не собирается бросать Королевство в трудную минуту, но мы прежде всегда оказывались не у дел. Наше присутствие было подчёркнуто номинальным, и глубокоуважаемая Госпожа Ведьма сама всегда ставила нас в положение статистов, занятых ерундой... – тоном оскорбленной добродетели начал министр информации Майвор Страусс, но Илорен перебил его.

– Драгоценный Майвор, мне даже в голову не могло прийти, глядя на ваше сонное, лоснящееся от аппетита лицо, что в глубине души вы стремитесь принимать активное участие в общественной жизни и алкаете настоящей деятельности. Ваше рвение и оскорбление, которое было вам нанесено нашим невниманием, должно быть немедленно исправлено. Сегодня же, по окончании совещания, вы отправитесь в экспедицию по королевству, и будете собирать сведения о том, где идеи бунтовщиков появились раньше и укоренились сильнее всего. Каждые несколько дней вы будете присылать отчёты о своём расследовании.

Сложно было не умилиться, глядя на растроганное до слёз королевской заботой лицо министра Страусса никогда не покидавшего пределы Фьелы и смертельно боявшегося лошадей и путешествий. Сейчас он готов был рыдать, как дитя, глядя в сияющие решимостью и верой в него глаза Илорена, речь которого продолжил Вёльф:

– Отныне ваше рвение, господа, найдёт себе применение. Так как поле деятельности, в связи с запущенностью государственных дел, необъятное, то, как вы сами понимаете, энтузиасты нужны правительству, как воздух. Если кто-нибудь ещё хочет высказать давно копившиеся идеи и пожелания, связанные с исполнением своего долга, пусть выскажется.

Госпожа Ведьма мысленно передала все дела этим двоим и впервые перестала притворяться сильнее, чем была. Она выключилась из общего обсуждения и стала просто наблюдать и слушать со стороны. Ей приятно было видеть, что сегодня Илорен и Генрих поддерживают друг друга, что министры всё больше включаются в обсуждение и уже не требуют ответов, но строят предположения и глаза их загораются интересом.

Мир Теней становился живым, но сложным или наоборот. Терхенетар так хотела сохранить его неизменным, вечным добром, пусть и застоявшимся во времени. Но вечность слишком много для обычного человеческого разума, привыкшего к монотонной работе и не умеющего развлекать самого себя ничем, кроме горячительных напитков, а это значит, что этому разуму необходимы перемены и срок, в который нужно успеть "прожить достойно", чтобы оправдать своё существование и сгинуть. Здесь же, в Мире Теней, бесцельность жизней большинства его обитателей должна была прорваться бунтом, но фантомность Королевства неизменно сглаживала все шероховатости и туманила разум своих жителей. "Магнус и Анна порвали мембрану реальности, и теперь нам предстоит либо попробовать затянуть её, либо наблюдать, как расползается дыра в этой хрупкой материи, превращая мою любимую обитель бессмертных в ненавистную юдоль обречённых". Последнее посещение мира людей показало ей, что они стали жить веселее, проще. И в то же время она видела, как те же люди не устают находить поводы для уничтожения себе подобных не только физически, но и морально, что казалось ей даже более страшным. Они постоянно совершенствуют способы, придумывая такое оружие, которое унесёт больше жизней, ещё больше и пугают им друг друга. Вот почему она так страшилась перемен. Развитие в её понимании могло привести к соперничеству, а соперничество развязать войну.

Пока Терхенетар размышляла о будущем, совет подходил к концу. Настало время обсудить погребение гвардейцев и Марго с Кармиллой. Церемонию было решено провести на закате, прервав на это время допросы. Подводя итог, Госпожа Ведьма произнесла:

– Веды будут в столице сегодня днём, в Гирфентейн направили отряд гвардейцев и замковых слуг, чтобы присмотрели за мальчиками, пока девушки будут здесь. Завтра в это же время повторится совещание, мои помощницы примут в нём участие. Удачного дня, господа.

После этих слов все поднялись и разошлись выполнять свои обязанности. Илорен приобнял Майвора и повёл его выбирать экипаж для путешествия. Терхенетар и Вёльф пошли в дворцовые апартаменты ведьмы.

– Тебе здесь понравилось? – удивлённо приподняв бровь, спросил премьер.

– И сейчас я покажу тебе что именно.

С этими словами она распахнула перед министром двери таинственного сада. С заметным удовольствием ступил он на тропу, ведущую к юрте, а Терхенетар начала рассказывать предысторию создания Мира.

Тем временем король собрал в дорогу министра информации, подсадил к нему в спутники пару весёлых путешественников, не устававших подтрунивать над дородным Страусом, и дал последние наставления о том, что хочет узнать из докладов Майвора. После этого Илорен прошёл прямиком в замковые подземелья, чтобы лично присутствовать на допросе арестантов. Все предыдущие попытки ни к чему не привели, все участники нападения на Елизавету упорно отказывались отвечать на главный вопрос – кто был зачинщиком беспорядков.

Илорен впервые решил участвовать в процессе допроса, и поэтому был мрачен, ожидая мучительных картин осунувшихся узников в холодном мрачном помещении. Тюремный начальник Рамси встретил его очень приветливо и отвёл в свой кабинет, сказав, что именно здесь он обычно проводит поистине тягостные для всех процедуры. Это оказалась неожиданно уютная комната, обставленная комфортной мебелью и всяческими безделушками. Хозяин кабинета был, очевидно, человек начитанный, гуманитарный склад ума Рамси смотрел и из очаровательных пасторальных пейзажей, в избытке развешенных по стенам, и из многочисленных статуэток, изображающих различных животных, и из массивного книжного шкафа, забитого увесистыми фолиантами.

– Где же сидят арестанты во время допроса?

– У меня всё предусмотрено, Ваше Величество, индивидуальный подход к каждому. Вы знаете, есть очень тактичные люди, а есть и такие с кем надо построже. Первых я принимаю вот здесь, за чайным столиком и мы беседуем о том, помнят ли они, кто был зачинщик, а вторые вынуждены обходиться без чая и уже за письменным столом вот на этом неудобном стуле.

– И каждая из встреч с бунтовщиками проходила таким образом?

– Все, кроме первой, тогда всем был предложен чай в уютном креслице за столиком.

Рамси был неприлично серьёзен, рассказывая о своём видении дознания. Илорен тоже не видел в этом ничего смешного, а вспоминал, как этот человек занял подобную должность и не мог.

– Собственно это не важно, – со вздохом прервал он свои размышления. – Есть ли помещения, предназначенные специально для допросов?

– Разумеется, Ваше Величество, но там сыро и не уютно, – поморщившись, пожаловался главный тюремщик.

– Придётся потерпеть, Рамси, потому что если эти люди не заговорят – я их казню.

– Ваше Величество шутит?

– Нет, проявляет милость. Твои методы заслуживают снятия с должности. Сегодня допрос будет неуютным и в моём присутствии. Начинаем прямо сейчас, надеюсь, ты не распустил всех на завтрак по домам?

Трогательно всхлипнув от сурового тона правителя, Рамси отрицательно помотал головой и посеменил давать соответствующие распоряжения, а король, опустившись на стул для плохих арестантов, обхватил руками голову.

Вскоре Илорен уже сидел в комнате с голыми стенами, вместе с Рамси и секретарём. Потянулись часы допроса. Начинал действо начальник тюрьмы, называвший имя, род деятельности и семейное положение арестованных, а вопросы задавал Илорен, заканчивая словами:

– Признаёшь ли ты себя виновным и раскаиваешься ли в своём поступке?

Большинство, робея перед королём, отвечали утвердительно и просили о помиловании. В основном это были незначительные люди, не приносившие обществу особой пользы, поэтому им и доставляло удовольствие куражиться в тюрьме, играя в революционеров. Но появление Илорена показало, что дело серьёзное и может вылиться в суровое наказание. Несколько человек признались, что их подговорили на это непотребство товарищи, других подкупили какие-то горлопаны из трактира, третьи не помнили, что на них нашло, и списывали своё поведение на следование за толпой и помутнение рассудка. Все простолюдины были отправлены по домам, в сопровождении гвардейцев, которым было поручено взять с них штраф и допросить близких. Отпуская каждого из подземелий, правитель напутствовал подданных словами:

– Следующее нарушение будет для тебя роковым.

После этой фразы бледный хулиган кланялся и уходил вместе с приставленным к нему солдатом, которому ранее было поручено сначала официально вернуть нарушителя домой, а затем, переодевшись горожанином, тайно следить за ним. Король надеялся, что один из этих людей окажется связанным с похитителями и наведёт на их след.

Барона и его вассалов также допросили и некоторые из них были немедленно отпущены после заверений в преданности короне, и клятвенных обещаний не замышлять ничего против правительства, но сам Магор и несколько рыцарей из его свиты отнеслись с презрением к предложению короля извиниться, и были отправлены обратно в темницу.

Никто не думал, что тюрьма когда-нибудь пригодится, и отдельное здание так и не было построено, но из-за тех нескольких нарушителей, дело которых дошло до суда, были выделены замковые подземелья, а к ним и Рамси, живший там вместе с одним охранником. И никаких палачей, следователей и прочих служителей порядка.

Вымотанный и расстроенный Илорен вышел во внутренний двор в тот самый момент, как Агата спешилась со своей лошадки, следом из экипажей стали выходить веды, менее любившие верховую езду. Не желая ни с кем разговаривать, король незаметно завернул в первую попавшуюся дверь и пошёл в свои покои, чтобы обдумать, как быть с теми, кто открыто собирается противостоять правительству. Но ему было не суждено остаться наедине с собой. Как только Илорен вышел в коридор, ведущий в его апартаменты, к нему бросился Ульрих и взволновано просил навестить Привратника. Поначалу король не понял, что стряслось, но затем, не дожидаясь любимца Терхенетар, бросился обратно в замок.

Морт, которого покидали последние силы, попытался приподняться на своих подушках, потянувшись к королю, но немедленно рухнул обратно и мучительно сморщился.

– Не надо, Морт. – Илорен присел к нему на постель и, внимательно всматриваясь в осунувшееся бледное лицо, всё-таки не удержался от банальности – Как ты?

– Не важно, Ваше Величество, во всех смыслах этого слова, – усмехнулся Привратник, – но, если не шевелиться, то ещё немного протяну без особых мучений. Спасибо что откликнулись на мою просьбу, я знаю сейчас тяжёлые времена в королевстве.

– Мы преодолеем невзгоды, не думай об этом. Что я могу сделать для тебя?

– Выслушать, поверить и не осуждать.

– Я всегда верил тебе, сам знаешь. Я слушаю.

Сейчас, когда король внимательно всматривался в его лицо, ожидая исповеди, Морт прикрыл веки и начал своё повествование слегка дрожавшим от слабости и волнения голосом.

– Не все поверили тогда, что я не убивал Магнуса и Анну. Большинство решили, что меня послали вы и стали называть королевским псом и приписывать зверства, на которые мне не хватило бы ни смекалки, ни мужества. – Умирающий попытался усмехнуться, но только раскашлялся и, презрительно сморщившись на свою слабость, продолжил – Магнус был моим другом, я часто приезжал к нему во время отпуска, знал всех его собак по именам и характерам почти также, как их хозяин. Я весьма замкнут, что довольно необычно для гвардейцев Вашего Величества. Только с таким же нелюдимом, всю привязанность посвятившим своим четвероногим, я чувствовал себя комфортно. Наша дружба насчитывала не один век, когда веда привела к нам Анну. Поначалу ничего не менялось, только приятель мой стал раздражителен, невнимателен и искал одиночества, избегая даже меня. Я старался не тревожить его, чтобы не испортить отношения ещё больше, но со временем начал допытываться, что произошло и не могу ли я как-нибудь улучшить его настроение. И Магнус рассказал мне о том, что претендентку привела Урсула, буквально принесла на руках и сказала ему о том, что девушка может умереть в любой момент, так что нужно быть очень внимательным к её состоянию, а сама ушла, что является нарушением правил, ведь именно веда обязана следить за будущей королевой. Никогда прежде Магнуса не оставляли в сиделках, но спорить он не стал. Анна металась во сне, лепетала что-то непонятное на своём языке и долго не открывала глаза. Всё это время Привратник дежурил у её изголовья, поправляя постель, протирая тело, покрывавшееся потом в горячке. Каждая из девушек по-разному приходит в наш Мир, и для Анны это был очень утомительный путь. Не знаю заботы о ней или просто красота и беспомощность завладели сердцем моего горемычного друга, но когда претендентка очнулась и начала изучать этикет под руководством дворцового церемониймейстера, Магнус всегда находил повод быть неподалёку, и слишком часто девушка ловила на себе его задумчивый взгляд. Но вот её увезли в Селаркацу, и всё в старом дворце вернулось на круги своя, кроме покоя Привратника. Ни охота, ни починка медленно рассыпающегося дворца не могли отогнать навязчивый образ из мыслей. Так проходили годы.

В одну из дождливых ночей, когда на улицах не было ни одной живой души, в двери дворца робко постучали, собаки, обычно рычавшие на всякого незнакомца, завиляли хвостами и бросились к входу. Магнус открыл и, промокшая насквозь, королева вошла в холл. Анна отклонила все расспросы, сказав, что прибыла по собственному желанию, без попутчиков и по важному для неё делу, о котором расскажет, когда немного передохнёт. Пока она согревалась в тепле у огня, Магнус старательно избегал смотреть в её сторону и, сосредоточившись на языках пламени в камине, ждал объяснения этого удивительного происшествия. Потом королева робко и неслышно подошла к нему и, бросившись на колени, стала просить о чём-то невероятном:

– Магнус, я вижу, что ты единственный кому я не безразлична в этом странном Мире, пожалуйста, не дай мне сгинуть здесь в нелюбви. Илорен не замечает меня, а Терхенетар ненавидит, моя жизнь стала пыткой. Век мой короток и даже прислуга не спешит ко мне привыкать, дни в этом удушливом безразличии и презрении к моей человеческой слабости невыносимы мне.

Ужас, сковавший его, был настолько сильным, что Магнус не сразу догадался поднять королеву. Но, опомнившись, он пообещал сделать для неё всё, что будет в его силах. И снова оказался в сиделках, когда беглянка забылась беспокойным сном.

Простите, Ваше Величество, что мой рассказ слишком длинен, но вы должны узнать, почему Магнус пошёл на подобный шаг, несмотря на то, что всю свою жизнь был предан вам всей душой.

Конечно, на следующий день, он привёз королеву обратно в Фьелу, хотя её решимость покинуть Мир любой ценой, была, казалось, ещё сильнее, чем накануне. Анна твердила, что веды рассказали ей о том, что она жива и может вернуться домой, если выйдет из ворот. Кто говорил ей об этом, она не призналась, только твердила, что это сработает, если она пойдёт с Привратником. Напоследок, когда он помогал ей выйти из экипажа, Анна шепнула что спрыгнет с замковой стены, если он ей не поможет. С тем он и вернулся домой.

Впоследствии Магнус стал наведываться во дворец по разным делам и узнал от одной из вед под большим секретом, что слова Анны правда и это смогло бы вернуть её в прежний мир. Так у них начал зреть безумный план. Меня мой друг посвятил в детали для того, чтобы я ждал у ворот и смог защитить королеву, если что-нибудь пойдёт не так. И я стал пособником во всей этой истории.

Когда день побега наступил и, стоя перед боковой дверцей, мы прощались, Магнус просил меня принять его должность и позаботиться о собаках, которые стояли за нашей спиной, страшась подходить близко к воротам. Потом они вышли и дверь с щелчком захлопнулась за спинами беглецов. Не выдержав, я открыл её и на меня сразу обрушился полный ужаса вопль Анны и крик Магнуса, звавшего её в тумане, клубившемся от самого входа. Я пошёл на его голос, выхватив палаш из ножен, но, к сожалению, он мне не понадобился. В этой белёсой мгле шла страшная борьба, до меня доносились глухие удары и крики Магнуса, звавшего королеву, но ответа не было, только собаки, услышав призывы хозяина, ринулись на помощь. Я нашёл тело Привратника и принёс его обратно в наш Мир. Когда я выбежал, чтобы найти девушку, туман отступил от ворот, и тропа вед чётко обозначилась в нём. Я звал Анну, но ни звука не было вокруг. Все собаки растворились в тумане, и я не пошёл на поиски, а вернулся к Магнусу. Там, с окровавленными руками и умирающим Привратником на них, меня и нашли. Последнее, что он прошептал, было имя Урсулы, видимо это она сказала им обоим об этом способе, но мне грозила казнь за убийство, и тащить её с собой на эшафот я не хотел.

Возможно, именно тогда в Мир проникли их убийцы – воины, когда я блуждал в тумане, стараясь подкрасться к невидимым врагам.

Это я не рассказывал до сих пор никому, не желая запятнать имя друга. А вам я обязан жизнью, только вы поверили в мою невиновность и оправдали, когда толпа требовала казни. Надеюсь, вы не считаете теперь своё решение ошибкой.

Илорен, слушая Морта, вспоминал, как поведение Анны осуждали во дворце и замке, как Магнуса начали сторониться, но он этого даже не замечал. Не заметил бы и король, если бы Терхенетар не посоветовала образумить эту парочку и заставить их хотя бы внешне соблюдать приличия. Если бы знать к чему приведёт его безразличие, насколько невыносима жизнь королев. И среди всего этого мрака правды, сходившего лавиной на его беззащитную голову именно сейчас, когда было поздно и не нужно, Илорен чуть не взвыл от мысли о том, что доверил Урсуле Елизавету.

– Морт, если ты знал о том, что эта веда постоянно нарушает правила, то почему не сказал мне. Ведь она повинна в гибели твоего лучшего, единственного друга? А сейчас, возможно, губит самое дорогое мне существо – король схватился за голову, облокотившись на колени.

– Простите, Ваше Величество. Я всегда оправдывал Урсулу, да и как можно заподозрить веду в злом умысле? Для нас они как ангелы, которые жертвуют собой всякий раз, выходя в этот мрак, чтобы привести новую претендентку. А Урсула самая милая из всех них, неужели нельзя простить ей маленьких слабостей. Вряд ли она намеренно запутала Магнуса. Урсула единственная, кроме вас, кто не сторонился меня, не называл королевским псом, хладнокровно убившим друга и королеву.

Последние слова Морт вытолкнул из себя с большим трудом и, закатив глаза, трудно задышал, непроизвольно гримасничая от приступов лихорадки, сотрясавшей обессилившее тело.

– Морт, я прощаю тебя и очень благодарен за твоё мужество. – Илорен сжал руку Привратника и тот ответил на пожатие. Он попытался произнести что-нибудь ещё, но не мог. Тогда, умирающий начал трясти головой из стороны в сторону, глядя в глаза короля склонившегося над ним, с трудом он выдавил из себя:

– Урсула... не виновата... пожалуйста.

– Не переживай, мы найдём их, и она сама всё расскажет. С ней не будут строги. – Илорен выдавил улыбку, надеясь хоть немного ободрить страдающего. И это ему удалось, Морт притих и безмятежно посмотрел на правителя своими синими глазами. Молчание длилось несколько томительных минут, спустя которые Илорен всё-таки закричал над мёртвым телом от боли, ярости и бессилия.

13.

Елизавета тем временем отчищала нижние этажи башни. Засучив рукава и повязав голову платком, она бодро напевала, орудуя шваброй на лестнице, спиралью спускавшейся в недра земли. Самра дала ей факел, который она переносила от скобы к скобе, освещая себе пространство для деятельности. Так девушка спускалась всё ниже и ниже и ниже и наткнулась на дверь. Лиза сначала не хотела открывать её, зная, что любопытство небезопасное качество. Но убедить себя в том, что она обязана прибраться абсолютно везде, не составило для неё особого труда и вот дверь со скрипом отворилась внутрь и на девушку немедленно обрушился шквал ветра, потревоживший, правда, только слух. Из полумрака вышла ещё больше позеленевшая от гнева Самра и, топнув босой грязной ступнёй по камню, знаком показала Лизе, чтоб уходила отсюда. Не ожидавшая таких нападок, девушка привередливо ответила на все эти эмоциональные всплески пожатием плеч и словами:

– Сами указывают на работу, сами прогоняют, не давая её сделать, ещё и шипят в догонку. Пфф!

Самра догнала и примирительно показала Елизавете, чтобы та шла обедать, а она сейчас догонит и улыбнулась, что по замыслу предполагалось, видимо, мило, а по исполнению едва не довело Лизу до паники в тесном коридоре, освещённом лишь светом единственного факела.

Проходя мимо распахнутых дверей, Лиза остановилась подышать свежим воздухом, но, вобрав его полные легкие, так и замерла – по аллее к башне двигались мужчина и мальчик.

"Должно быть это друзья Урсулы, проживающие по соседству со мной" – подумала Елизавета и тут же смутилась и покраснела. В мужчине, который с отрешённым видом вёл за руку семилетнего на вид мальчугана, она узнала героя своих последних снов. " Странное совпадение и, тем не менее, это друзья моего тюремщика" – подумала Лиза, и встретила пришельцев лишь холодным взглядом, удалившись к себе, чтобы освежиться перед обедом. Знакомство не состоялось.

Умываясь, перед тем, как переодеться в одно из платьев, предоставленных ей Урсулой, Лиза слышала, как соседи поднялись следом за ней в свои комнаты. Ей стало неловко за своё поведение.

Чуть позже, накрывая на стол, она уже ругала себя последними словами за хамство и глупость, ведь у мужчины можно попробовать что-нибудь выяснить, а ребёнок тем более не заслужил такого отчуждения. Настроившись исправить свои промахи, Лиза добавила приборов и поднялась наверх, чтобы пригласить незнакомцев к обеду.

Первой к столу прибежала из подземелья Самра и, увидев дополнительные приборы, с удивлением посмотрела на Елизавету.

– Приехали мужчина и мальчик, которые живут в комнатах по соседству.

Урсула говорила, что бывшая веда не любит общества, но то, что отразилось на лице Самры сейчас скорее походило на ужас мунковского крика. Девушка пробежалась из угла в угол, схватилась за голову и подозрительно покосилась на Лизу, та отступила, готовая ко всему. С лестницы донёсся детский голос, громко и нечётко говоривший что-то и Самра выбежала из маленькой столовой, а чуть позже в неё вошёл сам малыш и его взрослый друг с интересом слушавший малопонятную смесь звуков. Уловив удивлённый взгляд Елизаветы, незнакомец дружелюбно пояснил:

– Мальчик глухой и, судя по всему, от рождения. Сюда он попал со своим недугом, положенным природой, хотя порой столько наслушаешься от людей, что невольно позавидуешь ему, и несчастье покажется даром, не правда ли?